Герои Cтолетней войны в литературе и истории. Генрих V. - Наталия Басовская - Не так - 2005-04-16

А.ВЕНЕДИКТОВ – А знаете, почему Генрих Х?

Н.БАСОВСКАЯ – Нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Нет? Потому что я в тему им заложил «Генрих V + V», т.е. Генрих Черный V и Генрих Светлый V. Ну а мы решили, что он Десятый!

Н.БАСОВСКАЯ – Суммировали! Суммировали!

А.ВЕНЕДИКТОВ – Суммировали, да, да, да. Но мы сейчас, вот поэтому…

Н.БАСОВСКАЯ – Ну вот, начинается с «не так!» - он Пятый.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, мы начинаем с «не так!», но мы сейчас проиграем Вашу книгу, Наталья Ивановна…

Н.БАСОВСКАЯ – Хорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Басовская, книга «Столетняя война: Леопард против Лилии», проиграем по телефону 203-19-22, если вы нам ответите на вопрос, к какой династии принадлежал Генрих V и V – ну, Десятый… ну, до Двенадцатого мы уж точно, ну никак…

Н.БАСОВСКАЯ – Не дойдем.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …ну никак.

РОЗЫГРЫШ ПРИЗОВ

А.ВЕНЕДИКТОВ – Итак, у нас выиграна книга Натальи Басовской. Ланкастер. Смотрите, как люди не знают! А почему не знают?

Н.БАСОВСКАЯ – Значит, стоит им сейчас рассказать.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот давайте мы немножко расскажем про Генриха V. Наталья Басовская.

Н.БАСОВСКАЯ – Введем в курс дела.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Генрих V действительно не является в нашей стране очень популярным, в то время как в Англии это один из символов этой страны по сей день. И события, связанные с его жизнью, тоже символичны для Англии, очень значительны, и вписаны как бы золотыми буквами в национальную историю.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Можно сказать, что Ричард III в традиции Черный, а Генрих V – Золотой?

Н.БАСОВСКАЯ – Безусловно. И вы не ошибетесь. Другое дело, насколько права эта мифологизированная версия, традиция, но, безусловно, так. И Генрих V – символ нации, символ патриотизма, непобедимости, благородства. Все это на самом деле от реальности достаточно далеко, но так сложилась его судьба. Почему? В двух словах. Как выяснилось, наши слушатели не очень это знают. В 1499 году свершился государственный переворот. Дворцовый переворот, каких немало было и в России. Английский двор низложил последнего Плантагенета – сегодня упоминали эту династию, о ней все-таки знают. Был последний Плантагенет, Ричард II, внук великого полководца Эдуарда III, сын его старшего сына Эдуарда Черного Принца. Всего этого очень много в литературе, этих образов. Ричард был свергнут, в результате его страшных…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Я напомню… я напомню нашим слушателям, что вы могли знать Ричарда II по восстанию Уота Тайлера.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Он был юн, он был мальчишка, и именно при нем случилось это восстание, именно он вступил в переговоры с крестьянами. Сначала даже готов был им помочь, потом от этой идеи отказался, крестьяне были беспощадно подавлены, что вполне логично для монархии. Так вот, после его свержения долго мучались, что с ним делать – он был непопулярен, его политика была ужасна, были сплошные неудачи у Англии, он лично не нравился. И вот, погорячились – и низложили. Убить не решались. Все-таки убийство монарха – это укрепилось попозже, в эпоху великих буржуазных революций. Ну, нашли довольно остроумный выход, его заточили в замок и позабыли кормить. И он как бы, и умер, и все-таки своей смертью. Вот на смену, после этих драматических событий, к власти пришел некто Генрих Ланкастер, под именем Генриха IV, отца нашей знаменитости, нашего сегодняшнего персонажа.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Узурпатор.

Н.БАСОВСКАЯ – Безусловно. В глазах дворов Европы – узурпатор. Двоюродный брат низложенного короля и все-таки узурпатор. И нехорошим способом к власти пришел: после смерти этого короля низвергнутого все это некрасиво. Люди жили уже в ту эпоху, которую Хёйзинга, великий культуролог, назвал «осень средневековья». Лучше не скажешь. Внешне много яркого, красивого, как золотой осенью: золотые листья, красные листья, проглядывает солнышко, небо бывает синим – но средневековье уходит, внутренне уходит. Не все люди это понимают, они живут еще в этих золотистых листьях. А на самом деле, очень многое меняется. И то, что в средневековье достаточно однозначно принималось – все-таки родственник двора – уже воспринимается как-то нехорошо. К власти пришли нехорошо – узурпаторы. И вот сын этого первого Генриха Ланкастера, Генриха IV – Генрих V, человек, безусловно, очень энергичный, сильный, молодой, полный сил – вступил на престол молодым – он, видимо, прежде всего, хотел избавиться от этого вот флера, окружавшего расцвет их королевского дома Ланкастеров. А для этого что ему было нужно – мы все знаем это по сегодняшним реалиям.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Небольшая победоносная война.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Как Вы мгновенно, совершенно точно это определили. Вот поэтому он возобновил войну во Франции – так называемую Столетнюю войну, ее так назовут в XIX веке. До этого просто уже долго и упорно воевали с французами в XIV веке, потом все стихло, при полной какой-то истощенности сил взаимных, и нерешенности спорных вопросов. Остались в руках англичан только крупные морские гавани по берегам Франции – прежде всего Кале – а территория ушла обратно к французам. И вот он, подняв старые, как бы, древние знамена XIV века, «верну утерянные земли, ибо они принадлежат Англии по праву». Ну, уж если там и Англии когда-то династически они принадлежали, то Плантагенетам, а не семейству Ланкастеров. Поэтому все ложь. Но в 1415 году он пишет такое письмо французскому королю Карлу VI Валуа – а вот он, по несчастью, был просто душевнобольной человек, абсолютно душевнобольной.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Французский король.

Н.БАСОВСКАЯ – Французский король. Впадал в полное безумие, управлять страной не мог, шла гражданская война, т.е. во Франции было очень плохо. И присылает он ему такое письмо, наш английский Генрих V: «Благородному принцу Карлу, - заметьте, «принцу», а он много лет король, - нашему кузену, - условно они там все кузены, - и противнику во Франции. Генрих, Божьей милостью король Англии и Франции». И в своем гербе восстановил лилии и того самого леопарда – французские лилии, английского леопарда. Все! Возобновил эту войну, которая, казалось, угасла. Угасла. И она бы не получила название Столетней, не будь Генриха V. Он был завоевателем нового типа, чего тоже люди не осознавали. Он поставил цель реально присоединить эти земли – не просто вернуть династические права, а рассадить английские гарнизоны, обложить английскими налогами. Началось реальное покорение северной Франции, что и вызвало потом реальное сопротивление. И в августе 1415 года высадилась английская армада, примерно 30 тыс. человек – тут все цифры примерные – плюс артиллерия. Мы в XV веке. Здесь действительно применялась артиллерия. Первый порт, где он решил высадиться – Гарфлер. Удивительно! Он думал, что с легкостью его возьмет с такими силами. Французская корона беспомощна. Войска нет – король не присылает войск. Так что ж такую строптивость-то французы проявили? Горожане и местный небольшой гарнизон не сдавались этой армаде полтора месяца, пока город не пришлось разрушить артиллерией до основания. В ярости он поступил не как красивый, благородный – он выселил из города всех жителей и двинулся вдоль побережья к Кале. Туда, чтобы поддержать силы своего войска – Кале принадлежит англичанам. И на пути его 24 октября 1415 года все-таки появилось французское войско. И здесь, около деревни Азенкур – примерно 60 км до Кале оставалось – родилась легенда о Генрихе V.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Почему легенда? Почему легенда?

Н.БАСОВСКАЯ – Легенда. Он победил в этом сражении французского и английского войска. Победила не только его… наверное, он был неплохой воин – дело не в этом. Английская военная организация была принципиально выше французской в это время. Французам предстояло просто перестроить войско. В Англии с XII века были контрактники – то, что мы сейчас никак не можем добиться в России. По контракту король нанимал отряды, они четко ему подчинялись. А против него было французское войско – с огромной рыцарской спесью, возглавляемое отдельными крупными феодалами, условно признающее командование короля – а короля под стенами нет, он безумен. Два главнокомандующих, назначенных королем…. Каково это в битве, когда два коннетабля? Это уже проигранное сражение. Гораздо более организованные и умелые английские лучники, тактика, которую отработали еще в XIV веке – вот все это привело к победе, хотя войско англичан было более малочисленным. И вот тут начала твориться легенда – «наше, маленькое войско победило французское королевское»…

А.ВЕНЕДИКТОВ – «Бог с нами».

Н.БАСОВСКАЯ – Да, «Бог за нас, и у нас великий король Генрих».

А.ВЕНЕДИКТОВ – Мы прервемся на новости, на небольшой выпуск новостей и дальше продолжим творить легенды с королем Генрихом V.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ – Я напоминаю, что вы слушаете программу «Не так!», Наталья Басовская, говорим о Генрихе V. Итак, победа при Азенкуре, победа – Золотой король!

Н.БАСОВСКАЯ – Почему была сотворена легенда? Ну, во-первых, потому, что победа действительно была в меньшем числе со стороны англичан. Но повторяю, не численностью была одержана победа. А начала твориться легенда, потому что начал выполняться его план: та самая убедительная, быстрая, победоносная война. Она была не такой внешне победоносной, ведь время потом что-то делает с нашей памятью. Я уже сказала, как тяжело был взят Гарфлер, как тяжело было пройти до Кале – ну вот сотворилось. В источниках – хрониках – отражена его речь перед сражением, которую потом воспевали на протяжении поколений, что он вообще, как к братьям, обратился к солдатам, сказал: «Я, вот, прямо ваш»… Ну, что-то вроде народного короля, которого потом Шекспир и изобразил. В источниках одно звучит четко – перед сражением он сказал: «Вам придется сражаться не ради славы, а ради самой жизни». Ну, красивая, вполне рыцарская фраза. Но той народности, которая сотворена была потом, здесь вовсе нет. А вот сотворен был образ идеального короля. Мне хотелось бы немножко сейчас сказать об этом идеале, а потом показать, каким же он был все-таки на самом деле. Итак, Шекспир…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Беспутный Гарри.

Н.БАСОВСКАЯ – Шекспир… Нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Нет?

Н.БАСОВСКАЯ – У Шекспира это народный король, король-патриот. По всей видимости, Шекспир писал эту драму, «Генрих V», прямо на заказ. Он вообще пьесы писал на заказ, не ведая, насколько он гениален, считая себя просто очень хорошим поэтом и думая, что он останется в памяти как поэт, а это была его работа – для театра так раза два в месяц выдавать пьесу. Он брал сюжеты из хроник, прежде всего из хроники знаменитой Холеншеда, очень подробной, очень хорошей. И вот он взял…Тут, видимо, заказ был…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Хроники – это в смысле, летописи – так вот?

Н.БАСОВСКАЯ – Да, это по-русски летописи. Записи событий современниками. Взял он из хроники Холеншеда этот сюжет с Генрихом V, с его жизнью и битвой при Азенкуре. Почему мог быть такой социальный заказ, и так думают специалисты. Момент жизни Шекспира, вот этого раннего его творчества – это еще до «Гамлета», это до «Ромео и Джульетты», это «Хроники» его первые, он тренируется, как бы, на истории Англии – Англия выходит на мировую арену, во времена Шекспира. Англия превращается в ту самую «владычицу морей», которой она очень скоро станет, утвердится в общем мнении.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это елизаветинское время, это время Елизаветы I, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Елизаветинское время. И стране нужен образ своего великого, соответственно великого прошлого. И вот из этого Генриха очень хорошо он лепится. Потому что победа при Азенкуре была заметная и какие-то события с ней были связаны. Каков он у Шекспира? Два слова. «Генрих принял образ Марса» - такие слова там звучат. Перед битвой он совершает как бы хождение в народ. Как Гарун аль-Рашид, переодевшись в платье простого солдата, идет посмотреть, какой у народа боевой дух. И что бы ни делал Шекспир, писал ли бы он на заказ, с гением не поспоришь. Его гениальность пробивается, это такой…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Прет, прет, да? Выпирает.

Н.БАСОВСКАЯ – Безусловно… такой живой разговор. И вот он сам лепит свой образ – солдатам. Он говорит солдату: «А я слышал, как король говорил, - тут они прозой говорят, с солдатами прозой, - что он не хочет, чтобы за него платили выкуп». Вот какой хороший! Он не хочет, чтобы народ Англии пострадал, даже если он окажется в плену. Как он говорит об этом Азенкуре, что это должна быть великая победа – тут я прочту несколько строчек. «Кто битву пережив, увидит старость, тот каждый год, в канун собрав друзей, им скажет: завтра праздник Криспиана!» Crispian’s day – Сражение произошло в день Св. Криспина или Криспиана, одного из ранних мучеников христианских. «Рукав засучит и покажет шрамы: «Я получил их в Криспианов день»! Вот так творится легенда! Это еще до битвы. Ну, и наконец…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Еще до битвы?

Н.БАСОВСКАЯ – До битвы. И опять слова перед битвой. Шекспир не вынес на сцену битву, потому что она должна быть грандиозной – там участвовало ну минимум по 10 тыс. с каждой стороны, а на самом деле, видимо, побольше. И как большой умница, он там в репликах героев говорит: «Ну что мы тут погремим ржавым мечами? Вы, почтенная публика, нам не поверите. Поэтому битва будет за сценой». И вот где проступает его гений – и прорывается, Алексей Алексеевич – с невозможной силой – Генрих говорит: «Для нас война – суровая работа. В грязи одежда, позолота стерлась от переходов тяжких и дождей, на шлемах нет ни одного пера – залог того что мы не улетим!» Нет этого в хрониках и быть не может. Это уже ирония и юмор писателя раннего нового времени, другой эпохи. Но как у него прорывается даже в заказной пьесе. И вот такой вот он великолепный, такой он потрясающий, благородный. В нем ничего, вот, распутного, у Шекспира, нет. Это какой-то вот носитель идеи величия Англии, становящейся великой страной, и идеи великого патриотизма, великой преданности этой стране. Для того, чтобы оценить все эти чувства, Шекспир карикатурно рисует французов. Видит Бог, что французское войско и аристократия этого времени давали некоторый повод.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Основания, да?

Н.БАСОВСКАЯ – Да, я уж сказала, что плохо у них было в стране, при дворе дрались насмерть группировки Арманьяков и Бургиньонов, Бургундский двор перекидывался, перемещался на сторону англичан, убивали друг друга, устраивали политические убийства, заговоры. Будущий король Карл VII, дофин, чудом был спасен от бургундцев, которые захватили Париж, взяли столицу, перерезали всех своих противников. Скользя в лужах крови, этот мальчишка оттуда спасся и очень трудно потом в себя приходил…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это тот самый Карл VII, который с Жанной д’Арк потом – я просто напомню

Н.БАСОВСКАЯ – Да, это дофин, будущий… это дофин Жанны д’Арк, тот, кто станет Карлом VII. И все-таки, вот при всем при этом, вот плохо у них так в стране – традиция огромной спеси знати, должна была в XIV веке эта спесь слететь. После поражения при Кресси и Пуатье, после всяких достаточно унизительных договоров. Им надо было бы растерять эту спесь. Никак они не могли это сделать! Они считали себя лучшими рыцарями в мире. Может быть, на поединках они и были таковыми. Но когда эта группа поединщиков выходит на реальное сражение, и им противостоит организованная английская армия – все! Плохо получается. Но спесь при них. И вот, Шекспир обязательно отражает это устами своих героев. Беспечные наглые французы, перед сражением коннетабль говорит: «Вы слышите, как ржут пред боем кони?» И дофин французский отвечает: «На них, вскочив, в бока вонзите шпоры, чтоб кровь их брызнула врагам в глаза». Это же надо, что Шекспир измысливает! Мне так жалко лошадей при этом. Не было никакого зеленого движения, защитников животных. «И лихо убивайте англичан!» Вот они спесивы, они самоуверенны – чем горче будет их поражение. И тот же коннетабль французский об англичанах, устами Шекспира: «Взгляните лишь на этот сброд голодный и обнищалый! И ваш гордый вид у них тотчас же мужество отнимет». Вот это называется шапкозакидательство. Это называется бравада, которая стоила французам уже несколько раз очень дорого, с самого начала XIV века. В 1302 году в знаменитой битве при Куртрэ во Фландрии горожане их побили…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Ивановна, не успеем! Вернулись на 100 лет назад.

Н.БАСОВСКАЯ – Били много раз. Вот такие…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну так хорошо, вот он король, вот король-Солнце!

Н.БАСОВСКАЯ – А какой же он был?

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Я прочла очень много современных хроник. Но и Шекспир читал хроники. Мое преимущество по сравнению с Шекспиром – хоть в таком контексте прозвучать «мы с Шекспиром». У меня есть преимущество: я читала одинаково много и английских, и французских хроник. И даже относительно нейтральные пиренейские я взяла. И вот в тщательном сопоставлении деталей, нюансов, видишь, каким же он был. Он не был таким безупречно золотым и прекрасным. У него было много горестных черт и много ошибок и жестокостей. Вот начнем с жестокостей. Он совершил страшный поступок. Во время сражения при Азенкуре был момент, когда казалось, что могут дрогнуть английские ряды. Почему? Некто… группа французов, французских рыцарей решили ударить в тыл – это я установила сама. Хроники везде писали и авторы в историографии: «разбойники напали». «Разбойники» странные – французские разбойники напали на английский обоз. Разграбив обоз, он залезли на колокольни, стали бить в колокола, кричать «Te, Deum, leo damus» и кричать «Английский король убит!», т.е. Генрих. Это в сущности, партизанская вылазка. Они хотели воодушевить французов своих родных, чтобы они все-таки не сдавались, не дрогнули. И образовалась опасность. Очень немало французских рыцарей были взяты в плен. И по законам рыцарства сидели в сторонке – у них даже оружия не отбирали. Если он сказал «я сдался» и поднял одну руку, значит он сдался. Он в бой не вступит. Они дрогнули, они готовы были нарушить эти рыцарские кодексы – тем более, это конец средневековья – и ринуться в бой. Это понял Генрих V и отдал чудовищный приказ: перебить пленников. Он вычеркнул себя из рыцарей этим, он доказал: да, он завоеватель другой эпохи. Он попрал рыцарские законы ради победы. И победа была. Но потом он долго оправдывался перед европейскими дворами, что, типа, случайность, да бес попутал, да погорячился. Но, во всяком случае, в образ идеального короля это не ложится. После Азенкура уже ему пришлось еще долго завоевывать Нормандию. Французы очень сопротивлялись. И он опять терял часто облик благородного короля. Был некий городок Мо. Маленький, но очень хорошо укрепленный. Не сдается, и все тут. Досада охватила Генриха. Взять штурмом хорошо укрепленный, даже маленький городок, даже замок было очень трудно. Не сдается гарнизон. Командует гарнизоном некий гасконец – предок, может, д’Артаньяна – рыцарь Барбазан. И в ярости – ну, не желая тратить сил и время на маленький городок, он привез туда этого безумного Карла VI, французского короля…

А.ВЕНЕДИКТОВ – А он его захватил?

Н.БАСОВСКАЯ – Нет, не захватил, у них уже была договоренность…

А.ВЕНЕДИКТОВ – А!

Н.БАСОВСКАЯ – …что Карл VI отдает ему свою корону после своей смерти, Генрих V…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Т.е. он наследник?

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Наследник, преемник. Генрих V женится – и женился – на дочери Карла VI, и это была большая беда английского дома, потому что через эту красавицу Катерину, видимо, передалась эта душевная болезнь, и сын Генриха V и Катерины французской, Генрих VI английский, тоже систематически впадал в слабоумие, правда при этом проявляя черты очень симпатичного человека. По слабоумию, во время войны Роз он просил поменьше крови проливать – его сочли совсем безумным. Так вот, он привез туда, Генрих, Карла VI французского, говорит: «Смотрите, вот ваш король. Он вам велит сдаться». А они отвечают: «Скорее умрем, чем станем англичанами». Рождалось национальное чувство, рождался патриотизм, рождалась нация. И она уже былым средневековым законам была не всегда подвластна. Так когда все-таки Мо был взят, Генрих V Барбазана, рыцаря, посадил в железную клетку – как Пугачева у нас…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Что, не принято было?

Н.БАСОВСКАЯ – Нет! И возил. С рыцарями надо было обращаться более пристойно. Его можно было выкупить, пленника, его можно было подержать в заключении, пристойном. А возить в железной клетке – это разрушать понятие о рыцарстве как о высшем сословии, как о привилегированном. И в конце концов, смерть Генриха V была очень грустная и бесславная. Очень бесславная. Ведь вот такой образ, который нарисован Шекспиром, он показывает, что это должен быть герой, он обязательно должен пасть на поле сражения, где-нибудь в центре битвы.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Или умереть, окруженный детьми…

Н.БАСОВСКАЯ – Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …седобородым, седовласым.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, сообщая о своем завещании, вспоминая свои былые успехи. В реальности все было как в названии нашей передачи – не так. Ему трудно далось завоевание Нормандии, мучительно. Но в целом он ее завоевал. И решил двинуться на юг Франции, на юго-запад, где засел тот самый дофин, счастливо спасшийся из Парижа, будущий Карл VII, где он объявил себя королем Франции, и к нему потянулись все патриотические силы Франции. И в будущем, в общем-то, победа будет за ним. Надо было попробовать выбить его с юго-запада. Он начал осаждать крепости, Генрих V, на юго-западе, наступило лето, жара – это уже 1422 год. И его войско стало гибнуть больше от желудочных заболеваний – лето, Франция, юг – чем от стрел и мечей их врагов. И он сам, заболел он желудочной болезнью и, тяжко страдая – что-нибудь вроде дизентерии, по-видимому, думают современные специалисты. И в таких тяжелых страданиях, но вовсе не героических, вовсе не рыцарских, скончался этот король, из которого потом вылеплен образ, как бы, вариации Crispin day. Вот он кто! А все остальное как будто не было. Было.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну вот, смотрите, тот же самый Шекспир, он все-таки впервые выводит Генриха V…

Н.БАСОВСКАЯ – В предыдущей пьесе.

А.ВЕНЕДИКТОВ – В предыдущей пьесе «Генрих IV» – вот как раз Беспутный Гарри, где он как молодой человек…

Н.БАСОВСКАЯ – Да, да, да, да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …ходит, бражничает, выпивает…

Н.БАСОВСКАЯ – До заказа.

А.ВЕНЕДИКТОВ – До заказа?

Н.БАСОВСКАЯ – Это еще раз говорит о том, что великий наш Вильям Шекспир – но от этого не становится менее великим – он потом получил заказ сделать пьесу о славе Англии, о великой славе – ну, связанной с тем, о чем я говорила. И да, тот былой, беспутный, очень такой, молодой человек совершенно… из которого не может вырасти этот безоблачный герой – он превращается в другого человека. А знаменитый Фальстаф, который так веселил публику в «Генрихе IV», Шекспир устами персонажа сообщает: он умер. Потому что если бы он появился в «Генрихе V», то вот этот героический гимн мог бы не получиться. Получилось бы тоже живая, сочная, колоритная пьеса. А ему, в сущности, видимо, было предложено создать памятник, монумент и показать, что все прошлое Англии или, по крайней мере, его опорные пункты – они таковы.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Знаете что интересно, Наталья Ивановна, что вот если говорить о тех королях, которые для англичан имеют значение – вот сейчас, да – то, собственно, их четыре. Две женщины – Елизавета I и Виктория – и два мужчины – Ричард I и Генрих V.

Н.БАСОВСКАЯ – Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Вокруг них строится, ну, та… ну, полулегенда, а в каком-то смысле национальная гордость. И не без оснований, потому что в каждой этой фигуре что-то такое было. Другое дело, что ее нельзя однозначно окрасить. Где вы найдете упоминание – надо долго разбираться, даже в английской литературе – о том, что именно Генрих V расправился со знаменитым движением лоллардов? Это движение еретиков, отступников от ортодоксальной веры, людей сомневающихся, людей думающих по-другому, и желающих несколько еще большей свободы в религиозном своем сознании, в отправлении обрядов. В какой-то мере они отражали и недовольство в целом ситуацией в стране, но больше всего это все-таки были духовные, религиозные искания, и поиск большей свободы в религиозной жизни. Жесточайшая расправа! Зародилось это движение в 80-х годах XIV века, т.е. достаточно давно. Но именно Генрих в 1414 году беспощадно…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это одно из первых его действий, он, по-моему, в 13-м году стал королем…

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Да, и тут же беспощадно расправился с этим движением лоллардов, видимо, слегка преувеличив и переименовав то, что было – был некий круг такой, который возглавлял очень знатный человек, Олдкасл – и знать хотела этой свободы духовной, даже больше, чем простые люди. Его назвали сначала заговором Олдкасла, а потом бунтом Олдкасла, что, на самом деле, не совсем было так. А придав им великую значимость, с ними беспощадно, очень свирепо и очень кроваво этот самый Генрих и расправился. Поэтому не был он однозначным.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот интересно, что, значит, Елизавета и Виктория правили достаточно долго.

Н.БАСОВСКАЯ – Ужасно долго, особенно Виктория.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Особенно Виктория, да. А вот Генрих правил-то всего ничего – 9 лет!

Н.БАСОВСКАЯ – Немного.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Что такое 9 лет? Вообще ничего.

Н.БАСОВСКАЯ – Он человек-Азенкур, мы можем сказать.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Человек-Азенкур, да?

Н.БАСОВСКАЯ – Человек-Азенкур. Вот на почве единственного этого сражения при Азенкуре и сотворена эта потрясающая фигура, этот памятник, монумент, символ. Потому что и дальнейшее завоевание Нормандии – да, он покорил ее. Но дорого, трудно, мучительно. И договор в Труа 1420 года, по которому он стал наследником французского короля – как бы мирное объединение корон. Но ведь уже тогда – я читала это в источниках – при дворах говорили, что Карл VI едва ли понимал, что он подписывает. У него было глубочайшее душевное заболевание, в очень тяжелой форме, он ощущал себя хрупким стеклянным сосудом, все время боялся, что его разобьют. Т.е. человек вне рассудка. Его рукой, говорили, водили, там, королева Изабелла, Генрих V… Он не понимал, что он подписывает. Поэтому к великим, славным деяниям Генриха V договор в Труа тоже не припишешь. Смерть – неяркая. И поэтому из него сотворен такой культ – человек-Азенкур.

А.ВЕНЕДИКТОВ – И самое главное, что после его смерти все рухнуло, все, что он строил.

Н.БАСОВСКАЯ – Абсолютно!

А.ВЕНЕДИКТОВ – Сумасшедший сын – ему было год, когда он умер.

Н.БАСОВСКАЯ – Даже меньше, это был почти младенец.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Даже меньше, да. Почти младенец.

Н.БАСОВСКАЯ – Кажется, 9 месяцев.

А.ВЕНЕДИКТОВ – И последний король династии Ланкастеров, потом приходят Йорки.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Франция потеряна потом, Жанна д’Арк выходит…

Н.БАСОВСКАЯ – Страшные, кровавые войны начинаются в Англии, вот эти самые войны Роз. 30 лет они истребляют друг друга, и к власти приходят Тюдоры. Т.е. вот эта вспышка, звезда Азенкура – она как мгновенная вспышка какой-то новой, там, планеты, мелькнувшей – и все.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Тут очень смешно…

Н.БАСОВСКАЯ – А в памяти, благодаря Шекспиру, что-то такое великое.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Значит, Александр, студент 2 курса, к сожалению, не написал, какого учебного заведения, говорит: «Историку, - это Вы, это не я, я не историк, - что Вы измышляете, что Шекспиру кто-то сделал заказ создать идеальный образ Генриха? Не доказано, что сам Шекспир существовал, а Вы неосведомленным людям рассказываете байки. Александр, студент 2 курса». Нормально.

Н.БАСОВСКАЯ – Уважаемый Александр, я хотела бы сказать, что, действительно, споры вокруг Шекспира были и есть, но он может обратиться к авторитету такого великого литературоведа, как Аникст и многие другие, почитать и эту версию. И я вовсе не байку рассказываю, а ту версию, которую принимают многие специалисты. Это мог быть заказ. И прежде всего об этом говорит даже не авторитет литературоведов, а текстологический анализ пьесы.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну ничего, Александру еще 3 курса учиться, может, он еще научится – почему нет?

Н.БАСОВСКАЯ – Может, в аспирантуру, дай Бог, пойдет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, да, да. Очень смешно пишет Петрович: «Генрих V был сражен не булатом, а салатом». Наверное, есть такая история.

Н.БАСОВСКАЯ – Не без того.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Я хотел бы еще – буквально у нас две минуты – я хотел бы все-таки задать вопрос, почему Тюдоры, почему во времена Елизаветы, если мы примем версию не Александра, а Вашу, почему… зачем им нужно было создавать вот такой облик короля из другой династии?

Н.БАСОВСКАЯ – Ну, я… конечно, Алексей Алексеевич, тут поручиться…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Нет, ну мы сейчас… это конструкция.

Н.БАСОВСКАЯ – Для чего создается конструкция каждой новой династии? Они все-таки, при новой династии, все хотят вписаться в единый ряд. Они хотят выстроить, ну, какую-то единую такую, прочную пирамиду…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Что они не узурпаторы, а наследники?

Н.БАСОВСКАЯ – А все преемники.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Все преемники.

Н.БАСОВСКАЯ – Идея преемственности и все славные деяния принадлежат в целом трону Англии, скажем так.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Трону Англии. Спасибо большое, напоминаю, что в эфире у нас был сту… а-а-а, был профессор…

Н.БАСОВСКАЯ – И студент тоже.

А.ВЕНЕДИКТОВ – И студент тоже. Профессор РГГУ, Наталья Ивановна Басовская, мы продолжим, безусловно, рекомендуем – в Интернете был вопрос от Ани, «что почитать на эту тему» - ну кроме Шекспира, вот, во-первых, книгу Натальи Ивановны, «Леопард против Лилии», а что еще? Вот что еще интересующимся людям?

Н.БАСОВСКАЯ – Очень большая есть историография о Столетней войне преимущественно на иностранных языках. Ну, художественная литература – «Белый отряд» Конан Дойля, например, прочесть…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, кстати.

Н.БАСОВСКАЯ – Очень большое удовольствие можно получить, читая о Столетней войне в художественной форме.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это со стороны англичан, а со стороны французов?

Н.БАСОВСКАЯ – Со стороны французов…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вольтер, «Жанна д’Арк», «Орлеанская девственница».

Н.БАСОВСКАЯ – Обидят там, обидят ее там, это нехорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Обидят, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Жан Ануй, «Жаворонок».

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Пожалуйста. И о Жанне, есть такая книга Сергея Оболенского, изданная, правда, за рубежом, в Париже, но на русском языке – «Жанна, божья дева». Удивительно интересная, и рисующая Жанну д’Арк со стороны вот такой, скажем, религиозной. И есть литература об этих временах, связанная с Жанной д’Арк немалая. Например, Режин Перну, Мари Клэн, «Жанна д’Арк», сборник…

А.ВЕНЕДИКТОВ – А Режин Перну, по-моему, уже переведена даже?

Н.БАСОВСКАЯ – Переведено.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – И Режин Перну книжка «Жанна д’Арк».

А.ВЕНЕДИКТОВ – Читайте! Александр, привет!