Личность в истории – мифы и реальность. Эрнст Иоганн Бирон - Александр Каменский - Не так - 2004-10-16

С.БУНТМАН - Программа «Не так!», совместная с журналом «Знание – сила». Новая серия о личностях в истории и об исторических персонажах, которые получили, прямо скажем так, не всегда адекватное отражение в художественной литературе, в кино уже в 20-м веке. Исторические персонажи. И сегодня Бирон у нас как герой, во всяком случае, как персонаж и Александр Каменский как исследователь. Здравствуйте, Саша. Добрый день.

А.КАМЕНСКИЙ – Добрый день.

С.БУНТМАН - Вот Александр Владимирович просит сразу установить, как правильно звучала и как должна звучать его фамилия.

А.КАМЕНСКИЙ – Бирон или Бюрен, да? Ну, все-таки в 18-м веке писали Бирон, и в этом еще был некий дополнительный смысл, поскольку делались попытки возвести родословную герцога Курляндского к французскому графскому роду Биронов. Поэтому вот именно такое написание было принято и, собственно, оно и существует. Я, честно говоря, никогда не встречал никакого иного.

С.БУНТМАН - Хорошо. Теперь займемся им как все-таки человеком. И сначала, каковы основные стереотипы: страшный временщик, жесточайший, грубый, неотесанный. Не любивший русских, всячески их унижавший при Анне Иоанновне. Всесильный фаворит.

А.КАМЕНСКИЙ – Да, вот, собственно, всесильный фаворит – этим все сказано и в этом суть всего самого неприятного. Ну, я должен сказать, что вообще-то очень трудно определить, когда сформировался вот этот вот такой неприятный, негативный образ Бирона. Потому что при его жизни и, вернее, в то время, когда он был этим самым всесильным фаворитом, еще, наверное, мало кто к нему особенно положительно относился. Но не в силу каких-то его личных качеств. Не в силу того, что его кто-нибудь обвинял, как это было потом в том, что он расхищал русскую казну, что он обогащался за счет России или что-либо в этом роде. А просто потому, что какой-то непонятный «случайный» человек. И это вот такое слово 18-го века – «случай». Он вошел «в случай» и поднялся на самую вершину власти, в то время как было немало людей, которые полагали, что на этой вершине должны быть они сами.

С.БУНТМАН - Но не первый же он. Все петровское время.

А.КАМЕНСКИЙ – Ну, конечно, конечно. И в этом смысле вот та борьба вокруг него и отношение к нему было обусловлено, прежде всего, этим. И если мы посмотрим на отзывы современников, то они очень четко делятся на отзывы тех, кто как раз противостоял Бирону, кто завидовал Бирону, кто пытался сместить Бирона и сесть на его место. И отзывами тех, у кого не было таких стремлений и поэтому и отношение к Бирону было иным. Поэтому вот если мы читаем, скажем, мемуары Миниха или сына Миниха, то здесь мы видим такие очень не лестные отзывы о Бироне. Это естественно совершенно. А если мы читаем, например, переписку английского посла в России Клавдия Ронда, то мы находим очень такие, я бы сказал, положительные вполне характеристики Бирона как вполне неглупого человека, как достаточно мудрого государственного деятеля и т.д. Это было связано с тем, что благодаря Бирону Ронда удалось подписать русско-английский договор. С другой стороны, наверное, вряд ли кто-то станет спорить с тем, что этот договор был выгоден России, что это не было какое-то такое хотение Бирона. И поэтому отношения между этими двумя людьми были очень дружескими и соответственными им были и отзывы Клавдия Ронда. А вот затем, впоследствии, уже в следующем десятилетии, в 40-е годы 18 века после восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны начинает формироваться вообще миф об этой аннинской эпохе как о таком темном времени, времени засилья иностранцев, которое ассоциируется с Бироном и даже получает такое название «бироновщина». И это слово «бироновщина» оно, в свою очередь, означает обычно, его объясняют именно как засилье иностранцев и разгул полицейского террора. Ну, в елизаветинское время формирование этого мифа было обусловлено тем, что просто новым людям, которые совершили государственный переворот и пришли к власти, им нужно было каким-то образом легитимизировать эту свою новую власть, т.е. ее каким-то образом оправдать, и значит…

С.БУНТМАН - Дать ей благую цель в мотивации.

А.КАМЕНСКИЙ – Дать ей благую цель, да, и соответственно, очернить предшествующий период. Притом, что надо заметить, что Елизавета Петровна, расправившись с тем же самым Минихом, расправившись с тем же самым Остерманом, с Бироном поступила довольно, я бы сказал милостиво. Она вернула его из Сибири, где он к этому моменту уже находился в ссылке, переселила его в Ярославль, где он в течение 20 лет ее царствования благополучно проживал в собственном доме и, в общем-то, не бедствовал, прямо скажем. А затем уже

С.БУНТМАН - Но она его не сама свергала.

А.КАМЕНСКИЙ – Она его не свергала сама и, видимо, у нее не было никаких счетов с Бироном. Ей не за что было Бирону мстить, что, само по себе, тоже примечательно. Это означает, что действительно Бирон по отношению к этой русской цесаревне ничего откровенно дурного и не сделал за те 10 лет, что он был у власти. А вот в более позднее время этот миф о «бироновщине» и, соответственно, о Бироне начинает, я бы сказал так, набирать силу. И связано это было, конечно, с тем, что на протяжении всей второй половины 18-го века шел довольно интенсивный процесс формирования национального самосознания, в котором важную очень роль играло, я бы сказал, такое преодоление своего рода комплекса неполноценности, что ли, перед иностранцами. И Бирон был символом вот этих вот иностранцев, которые вроде бы какое-то время правили Россией, хотя, на самом деле, это, в общем-то, тоже миф, и на самом деле ничего подобного не было. И затем, следующий, наверное, очень такой важный этап – это уже в 19 веке. Конечно, существенную роль в формировании этого мифа сыграл знаменитый роман Лажечникова «Ледяной дом», который вышел, если мне память не изменяет, где-то в 1826 г впервые. И это было время, это ведь начало николаевской эпохи. Это время после разгрома декабристов. Этот роман, ведь он не о Бироне. Он о Волынском, о русском патриоте Волынском. Это было очень созвучно тем настроениям, которые были в русском обществе. И роман этот укрепил миф о Бироне и заново создал миф о Волынском. Этот роман читали многие поколения русских людей, и его основные образы, можно сказать, они с молоком матери потом впитывались.

С.БУНТМАН - Одна из первых исторических книжек, романов по русской истории 18 века, который все читали, из поколения в поколение.

А.КАМЕНСКИЙ – Да, да. И что самое главное-то в этом, еще то, что это – хорошая литература. Это – талантливая книга. И это очень немаловажно, потому что, если бы это была литература плохая, такой ширпотреб, грубо говоря, то, может быть, как-то иначе все это происходило бы. Нет, это – хорошая литература. Это – талантливая книга, поэтому ее читали, и это укреплялось. Потом в уже более позднее время существенную роль в закреплении этого мифа сыграл Василий Осипович Ключевский, который был человеком, конечно, очень ярким и его лекции по русской истории, если мы внимательно их посмотрим, они полны очень такими яркими, запоминающимися образами. Литературными, я бы даже сказал, образами. И вот когда он говорит об аннинском времени, он говорит такую фразу, что «в аннинское время немцы посыпались на Россию как горох из решета». И вот этот образ…

С.БУНТМАН - Красиво.

А.КАМЕНСКИЙ – …он сразу запоминается, конечно. Хотя надо иметь в виду, что все-таки лекции Ключевского – это не, даже в отличие, скажем, от истории Соловьева, это не исследование. Это именно лекции, т.е. это в определенной степени и публицистика. И если, когда Василий Осипович читал лекции, посвященные древней Руси, московской Руси, то он основывался в значительной степени на собственных именно исследованиях, то, когда он говорил о 18 веке, он пользовался тем, что он читал. Читал труды своих коллег и читал того же Лажечникова, конечно же, тоже. Т.е. он пользовался уже устоявшимися некими стереотипами, естественно, при этом их как-то перерабатывая, осмысливая по-своему, в соответствии с собственной концепцией русской истории. Но как исследователь он никогда 18 веком не занимался. И вот этот миф, он благополучно перекочевал и в советскую историографию. И если мы посмотрим все учебники, школьные учебники по истории советского времени, то мы там этот миф обнаружим всегда.

С.БУНТМАН - Причем как-то было недосуг и ни к чему этот миф пересматривать, потому что, ну, что - Бирон. Ну, что нам - Бирон.

А.КАМЕНСКИЙ – Это не вполне так. Во-первых, такие попытки делались еще в дореволюционное время. Появились работы, довольно серьезные. И была такая книжка практически забытого такого русского историка Строева, которая называется «Бироновщина и Кабинет министров», в которой он доказывал, что это – миф. Он доказывал, что на самом деле Бирон вообще не имел отношения никакого к решению государственных дел. Т.е. он даже, я бы сказал, перегнул палку в этом своем усердии разоблачить этот миф, но эта книжка известна специалистам. Она, естественно, неизвестна широкой публике. Это совершенно понятно. Это один момент. А потом надо иметь в виду, что в советское время все-таки, конечно, этот миф был ко двору. Особенно в послевоенное время, в 40-е годы, когда немец Бирон – это некий такой символ врага в период борьбы с космополитизмом и т.д. Поэтому совершенно не случайно он так органично, я бы сказал, вошел в то, что мы привыкли называть сталинской схемой русской истории, которая опять же дожила до наших дней. И в значительной степени ее можно обнаружить, если не в полном объеме, то, по крайней мере, какими-то ее кусочками, отрывочками, можно ее обнаружить едва ли не во всех ныне существующих и сейчас издающихся учебниках по русской истории.

С.БУНТМАН - Александр Каменский. Мы говорим об Эрнсте Иоганне Бироне и во второй части программы как раз посмотрим, что можно сказать о Бироне на основе документов, на основе фактов, несомненных фактов его биографии. Тогда можно сказать, какую действительную, в принципе, роль он играл в России, и что это была за фигура в целом.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН - Александр Каменский у нас в студии, в нашей передаче совместной с журналом «Знание – сила». И личности в истории, те, кто был и возвеличен, и оболган, и чей образ был достаточно искажен. Вот в этой части мы как раз и займемся тем, что можно заключить объективно о Бироне. Как нам говорили, очень правильно здесь нам сказали все-таки, что собой он представлял, Бирон. И до того, как стал герцогом Курляндским, и после того.

А.КАМЕНСКИЙ – Ну, надо сказать, что вообще-то о нем не очень много известно. Я имею в виду, о его жизни до того, как он появился в поле зрения историков. Считается, что Бирон родился в 1690 г. Отец его был корнетом польской службы в Курляндии. Напомню, что Курляндия в это время была вассальным герцогством Речи Посполитой. Мать была определенно, это мы знаем, из дворянской семьи. Известно, что Бирон учился в Кенигсберге в университете. Там вышла какая-то история, о которой он потом рассказывал. Он попал в полицию и вынужден был уехать, не закончив курса. И в окружении Анны Ивановны – герцогини Курляндской он появляется с конца 1710-х годов. По всей видимости был приближен ко двору герцогини русским резидентом – Петром Бестужевым-Рюминым, который был одновременно в это время и любовником Анны. А собственно ее фаворитом становится, как считается, в 1727 г, когда Бестужев-Рюмин был отозван в Петербург. И когда в 1730 г Анна Ивановна была призвана на русский трон, то вскоре, покончив с известными «Кондициями», Анна призвала и в Россию Бирона. И Бирон становится обер-камергером русского двора и действительно становится, конечно, самым близким к императрице человеком. Близким настолько, что в течение 10 лет они практически не расставались. И надо сказать, что и сам Бирон неоднократно жаловался на то, что у него, в сущности, нет совершенно свободного времени, потому что всякий раз, когда он пытается даже просто поехать на прогулку один, то императрица начинает жаловаться и говорить, что вот, наверное, она ему наскучила. И, короче говоря, старается его не отпустить. Анна была, безусловно, от него очень зависима, а, попросту говоря, видимо, действительно очень его любила и известно, что у нее всегда портилось настроение, когда она видела, что Бирон был не в духе. У нее наоборот улучшалось настроение, когда она видела, что он весел. Она старалась делить с ним его увлечения. А самым главным его увлечением были лошади всегда. И надо сказать, что это его увлечение имело определенное значение, поскольку благодаря Бирону в России появились первые конные заводы. И коннозаводчество появилось в России в значительной степени…

С.БУНТМАН - И как-то улучшилось положение с настоящими породистыми лошадьми.

А.КАМЕНСКИЙ – Он был знатоком лошадей.

С.БУНТМАН - Действительно был знаток такой?

А.КАМЕНСКИЙ – Он был настоящий знаток лошадей. Это была его такая страсть, поэтому покупались просто сотни лошадей, которые привозились в Петербург, и он обожал ездить верхом. И императрица старалась не отставать и ездила вместе с ним верхом буквально до последнего года своей жизни. И надо сказать, что когда после ее смерти и после свержения Бирона он был арестован, то на следствии среди прочего его обвиняли в том, что он якобы заставлял императрицу ездить верхом, в то время как это ей было вредно и это, дескать, ускорило ее смерть.

С.БУНТМАН - Это еще при Анне Леопольдовне, когда его..?

А.КАМЕНСКИЙ – Это при Анне Леопольдовне, да. Что реально происходило? Реально, конечно, Бирон контролировал все основные политические дела. Он контролировал назначения на все высшие должности, и он непосредственно принимал участие в решении, в том числе и важнейших внешнеполитических вопросов. Но здесь возникает очень сложный вопрос, связанный с характером той политической власти, той политической системы, которая вообще в это время сложилась в России. И современные историки, я воспользуясь случаем, могу упомянуть здесь недавно вышедшую, на мой взгляд, очень интересную книгу московского историка Игоря Курукина, которая называется «Эпоха «дворских бурь»», где в том числе, и на основе новых абсолютно, открытых автором архивных документов он показывает, что, собственно говоря, в это время в связи с Бироном происходит становление того, что историки называют «институтом фаворитизма». «Институтом фаворитизма» как важным очень элементом существующей в это время политической системы. И в качестве такового этот институт будет существовать на протяжении всего последующего периода до конца 18 века. И этот «институт фаворитизма» играл очень важную роль такого связующего звена между императрицей и обществом, связующего звена неформального, потому что Бирон никогда не входил в состав Кабинета министров. Он продолжал занимать только придворную должность обер-камергера и контакты с ним высших чиновников, высших должностных лиц, иностранных послов в Петербурге, они все носили неформальный характер. Это открывало каналы такого неформального контакта через него с императрицей. Т.е. это давало некоторые такие возможности решения каких-то вопросов и т.д.

С.БУНТМАН - Некоторый, говоря современно, чуть-чуть антибюрократический фактор?

А.КАМЕНСКИЙ – Антибюрократический, в каком-то смысле. И в той политической системе, в той структуре политической власти, которая в это время существовала, вот складывается впечатление, что такой элемент был просто необходим, иначе эта система, она пробуксовывала. Конечно, это было связано еще и с личными качествами той или иной императрицы, которая в это время оказывалась на троне и т.д. Но скажем, когда Елизавета придет к власти, то она создаст, восстановит, вернее, то, что было в петровское время, а именно Кабинет ее императорского величества. При Екатерине II будут существовать секретари, целая группа секретарей. Но при этом и при обеих этих императрицах тоже будут фавориты, которые будут осуществлять вот эти неформальные связи. Но при этом надо сказать совершенно определенно, что, во-первых, у Анны Ивановны были вполне четкие и определенные представления о том, как надо управлять страной и, грубо говоря, о том, что хорошо и что плохо. Что хорошо для России и что плохо для России. У нее были на этот счет совершенно конкретные представления. Бирон же повторял не раз, что его задача и его цель – это делать все то, что выгодно императрице, все то, что нужно императрице. И поэтому, в конечном счете, если мы посмотрим на ту политику, которая проводилась на протяжении этих 10 лет, в значительной степени, под руководством Бирона, то мы увидим, что эта политика была связана с укреплением страны, с выходом страны из того кризиса, в котором оставил Россию Петр. И, выражаясь современным языком, в каком-то смысле это был период некоторой такой стабилизации, политической стабилизации и экономической стабилизации. Не случайно, скажем, даже такой язвительный критик России 18 века как князь Щербатов в своем памфлете «О повреждении нравов в России» писал, что «хотя трепетал весь двор, хотя не было ни единого вельможи, который бы от злого Бирона ни ожидал себе несчастья, но народ был порядочно управляем». Т.е. даже вот Щербатов это признавал. Считается, действительно, что Бирон был человеком вспыльчивым, что ладить с ним было непросто. Он был заносчив, он был высокомерен. Это не вызывает никакого сомнения, как, в общем, это бывает очень часто с людьми, которые пережили такой быстрый, мгновенный взлет. Ну, что называется, из грязи – в князи. Это вот буквально про Бирона и сказано.

С.БУНТМАН - Да, абсолютно. Но вроде бы по делу иногда кричал. История вот с мостом знаменитая, с худыми мостами, которые сенаторами надо устлать было бы.

А.КАМЕНСКИЙ – Совершенно верно. Но кроме этого, я бы заметил, что, я думаю, что в России вообще не было в то время ни одного крупного вельможи, который бы не орал на своих подчиненных, не таскал бы их за волосы, не бил бы их головой об стенки и об стол и т.д. Просто вот именно потому, что Бирон оказался в таком положении фаворита, это было замечаемо. А у других людей на это не обращали внимания, потому что, ну, это как бы, так и положено. И вроде бы, ну, что тут особенного, мы все такие. А этот вот не только поднялся на такую вершину, но еще и кричать себе позволяет, понимаете? Значит, вот здесь такой психологический фактор имел место. При этом закрепление Бирона у власти было не таким уж легким. Ему, конечно, приходилось постоянно бороться с многочисленными противниками, некоторых из которых он одолевал. Как, например, ему удалось в самом начале еще удалить от двора Ягужинского, на какое-то время удалить от двора Миниха. Но на самом деле главным его противником был на протяжении всех этих лет Остерман и одолеть Остермана ему не удавалось. Я бы даже более того сказал, что Анна Ивановна, я думаю, прекрасно сознавала вот это противостояние Бирона и Остермана и полагала, что именно наличие этого противостояния создает некий такой баланс сил в ее окружении.

С.БУНТМАН - Знакомая история, известная история, в общем. Один из способов правления, вполне такой...

А.КАМЕНСКИЙ – Это - один из способов правления, который в России 18-го века применялся чрезвычайно широко. Елизавета Петровна затем будет делать примерно то же самое. Очень полезные подчас для России контакты имел Бирон с иностранными послами. Вот как я уже приводил пример, в частности, с английским послом. Но через него и осуществлялись некоторые, я бы сказал, такие деликатные дела. Ну, например, Бирон оказывал финансовую помощь наследнику прусского престола, будущему Фридриху II. Тем самым, делая его в какой-то степени зависимым от России. Еще один момент, который связан с мифом о Бироне, это, я уже упоминал об этом, что Бирон, якобы, обогащался за счет России.

С.БУНТМАН - Ну, брал взятки-то.

А.КАМЕНСКИЙ – Взятки брал, но не брал взятки в России того времени только ленивый, я думаю, такого и в заводе не было, что называется. А потом, что значит, брал взятки? Он принимал подарки, которые в то время даже и взятками не считались. Он принимал подарки. Сохранилось много свидетельств, в том числе связанных с крупными русскими вельможами, которые обращались к Бирону с просьбой помочь в решении каких-то вопросов. Иногда очень частных вопросов, семейных вопросов. А потом ему делали какие-то подарки. Кто подарит несколько шкурок меха дорогого, кто - какие-то украшения его жене из жемчуга или что-нибудь даже и подороже. Но, конечно, это тоже не составляло основное богатство Бирона, потому что основное его богатство были все-таки подношения со стороны императрицы, подарки со стороны императрицы. Бирон уже в 1730 г, т.е. вскоре после приезда в Россию получил графский титул, титул графа Священной Римской империи, т.е. от австрийского императора. Это давало право на покупку имений на территории Священной Римской империи, и они были куплены.

С.БУНТМАН - Где, интересно?

А.КАМЕНСКИЙ – В Силезии. Ему были переданы некоторые имения, ранее принадлежавшие Меншикову, другому фавориту, и прямо скажем, имения, не слишком праведно нажитые. А уж затем, когда в 1737 г Бирон добился того, о чем он мечтал более всего. Он получил титул герцога Курляндского, то он начал строить дворцы в Митаве, в Рундале, он начал строить дворцы свои герцогские, знаменитые дворцы. И построил замечательные, надо сказать дворцы, поскольку строил их Растрелли.

С.БУНТМАН - Есть еще несколько вопросов. Вот здесь все-таки история с Волынским, которая ключевая. История противостояния у Лажечникова.

А.КАМЕНСКИЙ – Да, но у нас мало времени уже осталось, чтобы об этом говорить подробно. Но если в двух словах, то я скажу так, что противостояние Бирона и Волынского – это было противостояние двух карьеристов, боровшихся за власть, прежде всего. Волынский не был, как у нас принято говорить «белым и пушистым». Он был вполне человеком жестким, жестоким. Не всегда умным в течение всей своей карьеры. Он известен очень сильными злоупотреблениями в то время, когда он был казанским губернатором. И, кроме этого, он стал Кабинет министром, будучи протеже Бирона. Это Бирон сделал его членом Кабинета министров для того, чтобы, будучи таковым Волынский противостоял там, в Кабинете Остерману. Но Волынский вознесся, я бы сказал, несколько и решил побороться с самим Бироном. Конечно, то, о чем пишет Лажечников, мне представляется, такой сугубо патриотический настрой Волынского – это не соответствует действительности. Когда мы знакомимся с документами, которые сохранились, со следственным делом Волынского, с теми «проектами», которые там писались, там, в общем-то, этого практически почти ничего и нет. Как, в общем-то, и не было никакого заговора, в сущности, о чем писала еще матушка Екатерина Великая, которая с этим делом познакомилась и начертала на нем резолюцию. Я сейчас не помню ее дословно, но смысл заключался в том, что она рекомендовала своим потомкам знакомиться с этим делом всегда и видеть, что оно было пустое, и что человек этот пал и потерял голову на плахе исключительно из-за вот этой внутренней политической борьбы. Вот здесь в связи с романом Лажечникова, возвращаясь к роману Лажечникова, мне думается, стоит сказать, ну, это мое личное мнение, но мне представляется, что, имея в виду, что литература в принципе играет чрезвычайно важную роль в формировании исторического сознания. И вот здесь важный вопрос, в какой степени писатель, автор имеет право на вымысел. Хотя то, что он имеет право на вымысел, сомнений не вызывает. Вот мне представляется, что было бы правильно ответить на этот вопрос таким образом, что писатель имеет право на вымысел в рамках того, что мы не знаем, но что не противоречит тому, что мы знаем. Т.е. есть некие рамки, рамки исторических источников, в которых заключена работа историка. Историк не может выйти за эти рамки. Писатель может выйти за эти рамки и что-то домыслить. Но не что-то, что противоречит…

С.БУНТМАН - Но не перемыслить, не переиначить так, чтобы…

А.КАМЕНСКИЙ – Не переиначить, не переосмыслить в том смысле, что не выдумать что-то такое, грубо говоря, чего просто быть не могло. Это в какой-то степени имеет место, конечно, и в романе Лажечникова. В этом смысле, мне кажется, что в нашей русской литературе есть идеальный пример. И это… У нас все идеальные примеры связаны с одним именем, именем Пушкина. И в этом смысле «Капитанская дочка» - это идеальный пример, потому что она написана была Пушкиным после того, как он сначала написал «Историю пугачевского бунта». Он работал с документами, он изучал. И там есть еще одно. Чрезвычайно важный элемент, который необходим писателю. У Пушкина есть чувство эпохи. Когда читаешь «Капитанскую дочку» и читаешь документы 18-го века, то в них ощущается один и тот же дух. Вот Пушкин это уловил со своим талантом, со своим гением. Он это уловил. И там как бы все в меру: и вымысел, и правда, и нигде нет перехода за границу.

С.БУНТМАН - Да, ну, и притом, кстати, и в связи с этим очень интересно читать полемику Пушкина с Лажечниковым по поводу многих фигур, в том числе и Тредиаковского, которого нужно было невероятно принизить, чтобы оправдать поведение с ним Волынского. Кстати, Лажечников не пошел против исторической правды. Но при этом ему нужно было придумать такие мотивы и так принизить фигуру, вообще-то, очень крупного поэта. Один последний маленький вопрос, который у нас спрашивают. Насчет детей Анны и Бирона. Справедливо ли это, что один из сыновей Бирона, который считался от его законного брака, это сын Анны Ивановны?

А.КАМЕНСКИЙ – Есть такая легенда, версия о том, что младший сын Бирона, родившийся в 1728 г, был в действительности сыном Анны Ивановны. Косвенными свидетельствами этого является то, что когда Анна Ивановна в январе 30-го года отправилась из Митавы в Москву, она взяла этого мальчика с собой, хотя Бирон с семейством остался в Курляндии. Вот этого младенца она везла с собой…

С.БУНТМАН - Младенец был, совсем еще.

А.КАМЕНСКИЙ – Младенец. И там был даже такой забавный эпизод, что во время всех этих интриг вокруг «Кондиций» тайные записочки передавали в пеленках этого малыша. Но совершенно понятно, что Анна Ивановна не для этого его с собой привезла, все-таки. Но это - косвенное свидетельство и, конечно, никакого доказательства этому нет.

С.БУНТМАН - Ну, что же, спасибо большое, Александр Каменский. Нет, не прелесть, конечно, Бирон. Какой был – такой и был. Вот давайте рассматривать это, как было. При этом читать чудесные исторические книги. Мы продолжим серию «Не так!» Иоанном Безземельным в следующую субботу.