Мифы и реальность Третьего рейха - Елена Съянова - Не так - 2004-05-22

С.БУНТМАН - Совместная программа с журналом 'Знание-сила'. И у нас сегодня уже четвертая программа, четвертая и предпоследняя программа вместе с Еленой Съяновой, которая написала три, четвертый выйдет еще, романа, о, как бы это сказать, о жизни внутри, наверное, гитлеровской верхушки, как это называется. О том, как они жили. Первый - это 30-й год, 30-31-й, дальше мы переселяемся в 30-38-й годы, а в третьей мы где? Мы уже в войне, да?

Е.СЪЯНОВА - Нет, это конец 45-го, апрель-май 45-го и 46-й годы, война у меня выпадает.

С.БУНТМАН - Война выпадает, ну, то есть самый конец войны.

Е.СЪЯНОВА - Расплата.

С.БУНТМАН - Расплата за все, что происходит. Ну, вот, очень, интересно, все-таки, факт в самом названии этой партии содержащийся, она национал-социалистическая, она национальная, социалистическая, и там еще есть слово рабочая партия. И вот, об этом - социалистическая, национальная, рабочая. Вот в этих противоречиях, в этой спайке, когда в противоречиях и проходила очень во многом политическая деятельность, особенно до прихода, и особенно после прихода, когда нужно было из германского общества сделать что-то такое нерушимое, железобетонное. Вот, как, вот это проходило и кто, можно сказать, олицетворял разные части названия этой партии.

Е.СЪЯНОВА - Социализм был очень моден, безусловно, все видели его светлым будущим человечества, и многие партии имели в своем названии слово 'социалистический'. И рабочий класс себя достаточно заявил в то время, поэтому, часто ставили слово 'рабочая'. Вообще, наряду с партией Гитлера было еще больше 100 всевозможных партий. НСДАП изначально задумывалась, как партия с очень большой дозой социализма во всех областях. Но, носителем этого социализма был Грегор Штрассер. Даже скорее, может быть, его младший брат Отто Штрассер. Действительно, теоретик этой партии, однако со временем обоих братьев начали сначала аккуратно, затем достаточно грубо выдавливать. Кончилось это тем, что Отто, кое-как, скрылся за рубеж, а Грегора зарезали вместе: застрелили. Хотя, там сложная история, никто толком, не знает, как его убивали, в общем, его убрали. И, тем не менее, когда Гитлер пришел к власти, все-таки, партия о себе заявила, как социалистическая.

С.БУНТМАН - Для чего это нужно было в тот момент?

Е.СЪЯНОВА - Ну, это нужно было, чтобы, прежде всего, купить голоса. А, затем держать их. Вот, в элите, вот, эти вот все вожди-фюреры, их же было несколько, вообще их было 20, так называемых рейхсляйтеров. Часть из них была абсолютно автономна от Гитлера, это мало кто знает. Каждый из них отвечал за свою епархию, что ли. Например, Гиммлер за спецслужбы, Гесс за партию, Геринг за Люфтваффе, но он своей толстой пятой точкой пытался сидеть еще и на экономике, но у него это плохо получалось. А вот Лей отвечал за социальный блок, за тот самый социализм. За второе слово в названии партии. В чем это выражалось? Значит, где-то в 33-м году, но, буквально, за несколько майских дней так заболтал и запугал лидеров профсоюзов, что они, в принципе, почти все ему сдали.

С.БУНТМАН - А была опасность, что профсоюзы как-то могут нарушить то, что сделала НСДРП, придя к власти, то есть, как-то пошатнуть ее положение?

Е.СЪЯНОВА - Такая опасность всегда существовала, но, вы уже говорили, что ребята очень ловко работали, они очень хорошо умели забалтывать проблемы, у них была достаточно сильная тогда позиция. Потому, что профсоюзы, к тому времени, практически развалились, так что, взять их было не так сложно. Так вот, он ликвидировал, значит, можно сказать за несколько дней, эти профсоюзы, по указке Гитлера, создали такой комитет освобожденного труда, потом его быстренько переименовали в Трудовой фронт. Вот этот Трудовой фронт был, фактически, объединенным профсоюзом. Чем он занимался? Во-первых, зарплаты, очень важно, что зарплаты в 30-е годы в Германии росли, практически, каждую неделю. Хоть на несколько пфеннингов, но, росли. Это было принципиально. Дальше, он обеспечивали бесплатную медицину, причем, на хорошем уровне. Они занимались досугом рабочих, по удостоверению Трудового фронта можно было бесплатно посещать театры, кино, выставки, концерты, фестивали, массу мероприятий. Посылали рабочих за границу, вот, в частности, вот эти знаменитые круизы на печально известном 'Вильгельме Густлове'.

С.БУНТМАН - Печально известный, напомню слушателям, потому что он был потоплен в свое время подлодкой советской капитана Маринеско.

Е.СЪЯНОВА - Но, тогда он уже перевозил морских офицеров и раненых.

С.БУНТМАН - Да, и беженцев.

Е.СЪЯНОВА - И беженцев. Затем, образование. Вообще, Гитлер, поручал Лею массу вещей, в частности он попросил его заняться образованием. Вот тут, наверное, нужно сделать одно уточнение, даже, для людей, которые, вроде бы, этой проблемой занимаются, даже фильмы снимают, почему-то Геббельса постоянно называют министром образования и культуры, хотя, он был министром народного просвещения и пропаганды, вот, министром образования был такой Руст. Так вот, значит, Лей, он придумал, например, школы Адольфа Гитлера.

С.БУНТМАН - Это что еще такое?

Е.СЪЯНОВА - Как начальная ступень таких школ, по формированию будущих начальников нацистской элиты. А заключительная ступень, высшая элитная ступень, это были так называемые рыцарские замки, куда рвалась вся молодежь германии. Я, по памяти, процитирую один из пунктов устава, который он составил для этих рыцарских замков, звучал он так: 'По 6 часов в день уделять верховой езде, поскольку именно она дает ощущение полного господства над живым существом'. Что касается университетского образования, то, давайте вспомним, что немецкое образование было лучшим в мире. Причем, веками. И нужно было очень быстро его развалить. Я опять, наверное, процитирую того же Лея, так он поучал министра образования Руста: 'Инновации, вот ваш инструмент. Инновации, внедрение зарубежного опыта, постоянный перманентный эксперимент, вот тот лом, которым вы тихо и без особого труда сокрушите устоявшуюся систему образования'. Лей, вообще, был очень хитрый и коварный деятель. Он применял массу таких способов, у него, вообще, было сложное положение, поскольку казна ГТФ, то есть, Трудового фронта, была очень богатой. Но, к ней постепенно присасывались, сначала Геринг с Люфтваффе, ему нужно было бомбардировщик делать зауральский. Потом, когда выделилось СД, к этой казне подключили Гейдриха. То есть, постоянно отсасывали средства. Нужно было как-то крутиться, он использовал массу всяких интересных способов. Например, он придумал, вернее, не он придумал, это так по всему миру в социалистических странах, так называемое социалистическое соревнование. Оно было очень популярно, среди кадровых рабочих, среди молодежи. Потом, он часто использовал такой способ, как футбол. Как только где-нибудь возникало какое-то напряжение, например, итальянские рабочие, выражали недовольство по поводу продолжительности рабочего дня, я имею в виду, приехавшие в рейх из родственной страны. Он сразу летел туда и организовывал такой товарищеский матч, между немецкой командой и итальянской, причем, сам тоже играл. Играл, как всегда, в своем духе, он, таким вот, пользовался способом, если команда начинала проигрывать, он обязательно падал на газон, изображал травму, потом с этой травмой пытался играть, его все боялись задеть, и он под это дело забивал пару голов.

С.БУНТМАН - Скажите, пожалуйста, здесь спрашивает Анна, а откуда у трудового фронта бралась богатая казна?

Е.СЪЯНОВА - Во-первых, это были, конечно, государственные дотации. Потом, это были взносы, которые платили и частные, и физические и юридические лица, то есть, предприниматели, они также отчисляли достаточные суммы в эту казну, ну, и были различные источники. Когда после аншлюса взяли в Вене золотой запас, то, конечно, поскольку, он за него отвечал, он себе тоже, уделил часть.

С.БУНТМАН - Да, сам Лей. Тут спрашивает Татьяна: 'Если в гитлеровской Германии было так много социализма, за что они ненавидели советских коммунистов'?

Е.СЪЯНОВА - Ну, это, наверное, нужно сравнивать нацизм и коммунизм, я так понимаю. Правда, эти два понятия лежат, по-моему, в разных областях несколько. Я думаю, что ненависть к Советскому Союзу накачивалась из-за того, что готовились к войне с ним. Готовились, безусловно, однозначно. А еще немцы, ведь, следовали принципу - каждый немец, любой немец, бедный ли богатый ли - все равно - это свято, немец не может поднять руку на немца. И приводили в пример Советский Союз с ужасной гражданской войной, когда, собственно, борьба шла внутри народа, когда русский поднимал руку на русского, истреблял его. Вот, на этом играли.

С.БУНТМАН - Ну, играли на многих вещах, но, еще ко всему, раз война, между прочим, кого надо выбивать, прекрасно знающие идеологию, прекрасно знающие воздействие идеологии, надо выбивать тех, кто идеологию эту держит и придерживает. Прекрасно знали. И потому, во время той же войны, выбивали коммунистов. Ведь, очень много было вполне рационального, и придуманного, прежде всего рационалистами идеологии рейха. Было очень много прагматичного, вполне. Во всяком случае, в ведении дел. Итак, вот это социалистический элемент. Ну, вот, мы перешли к национальному, мы поняли. В какой момент они столкнулись, ведь это же был драматический момент в самой нацистской партии и победа одного из элементов, причем, с сохранением другого, но, уже с другими лицами? Это все привело к укреплению этой партии, к победе ее, прежде всего. Как они решили свой внутренний вопрос?

Е.СЪЯНОВА - Столкновения, как такового, не было. Просто, постоянно шла борьба между социализмом и милитаризацией экономики. То есть, борьба шла за средства. Постоянно собирались Геринг, вернее Гитлер собирал Геринга, Лея, Гиммлера, каждый требовал определенных сумм на свои нужды. Но, вот, у Лея был интересная позиция в рейхе, он постоянно отстаивал интересы рабочего класса. Он позволял себе нападать на Геринга, он открыто ругал того же Шпейера. Причем, Гитлер ему это позволял делать. Хотя, это, конечно, может быть, до самых последних лет войны. Потом, он конечно, притих. Но, вы знаете, что интересно, что в Германии очень его любили. Я сейчас процитирую отрывок из письма молоденькой работницы, которая вела дневник, до 60-х годов. Вот, она писала о нем: 'Как мы его любили. Я помню, как отец приехал домой на новеньком 'Фольксвагене', я помню, как мы приехали в новостройку, где у меня сестрой был большая комната в большой и светлой квартире, с балконом, на котором мы развели розовый сад. И каждый вечер наша мать крестилась на портрет Гитлера, который висел у нас над радиоприемником. Но, каждое утро, мы улыбались нашему рабочему вождю, благословляли его'. Ну и в таком духе. Вот это признание 15-летней девушки уже, по-моему, 41-го, наверное, года. Вы знаете, еще одна деталь, ведь в Германии сейчас, наглухо забыли таких экзотических для них персонажей, нам хорошо известных, таких как Альтенбрюннер или Мюллер. А Лея они помнят, они его любили, немцы, любили свой социализм, пока не узнали правду. Не узнали правду о своем рабочем вожде, об этом социализме. Они узнали, какой ценой он был куплен. Тогда, надеюсь, что они его, все-таки, устыдились.

С.БУНТМАН - Да, здесь, этот социализм, как я думаю, совершенно нам необходимо устыдиться социализма нашего, который такой же был загорелый, такой же улыбающийся, но, тоже, нечеловеческой ценой купленный. Елена Съянова, через 5 минут мы продолжим передачу.

С.БУНТМАН - Елена Съянова в программе 'Не так'. Скажите, вот здесь Татьянины рассуждения, нашей слушательницы: 'Наш социализм был пострашнее германского, все наши города, в том числе столица, жили за счет сельского населения, которому не платили зарплату. Населению ничего не строилось, ничего не давалось, жили натуральным хозяйством'. Я хочу спросить о другом, что германское сельское хозяйство, германский крестьянин? Кто им занимался, входило ли все это в трудовой фронт Роберта Лея, друга нашего. Или это какими-то другими способами? С крестьянством как-то работали нацисты?

Е.СЪЯНОВА - Да, у них был министр сельского хозяйства, но, крестьяне были достаточно автономны. У них такое, хуторское, в основном, сельское хозяйство-то. Очень много крестьян, правда, пришло в города. Вы знаете, крестьяне оказались именно тем слоем общества, которое менее всего было нацифицировано что ли. И там гораздо в большей степени сохранился такой гуманистический уклад, в частности, интересно, что адвокат Лея на Нюрнбергском процессе пытался это использовать вот каким образом. Когда пошел поток рабочей силы, рабской силы со всех стран Европы, очень много молодых работниц, работников, направляли крестьянам в помощь. Так вот крестьяне относились к ним очень хорошо, и вот эти вот поляки, русские, украинцы, белоруски часто выходили замуж за немецких молодых крестьян, ребят, в общем, жили как в собственных семьях. Вот этот адвокат такой был, забыла фамилию, он пытался найти этих девушек и парней, которые в общем-то ничего не имели сказать дурного против своих хозяев. Он их нашел, он их привез в Нюрнберг, и немало привез, они должны были свидетельствовать в пользу того, что они отнюдь не были рабами, и очень неплохо жили. Но, правда, адвокат не успел отработать, поскольку Лей, как известно, повесился.

С.БУНТМАН - Еще один вопрос, о людях. Господин Каюмов спрашивает: 'Елена, как вы объясняете то, что гитлеровская верхушка были физическими уродами, так же как наша - Щербаков, Берия? Это что, лицо - зеркало души? Почему уроды завладели властью?' Ну, я должен сказать, что было бы очень легко, если бы все уроды, как в советском руководстве, так же как и в германском руководстве:

Е.СЪЯНОВА - А под уродами подразумевается что, физические недостатки?

С.БУНТМАН - А я не знаю, что. Вот Щербаков, да, толстый человек такой, вот, сильно пьющий, Берия в пенсне был. Ну и что?

Е.СЪЯНОВА - Нет, нацистские лидеры не были уродами, тот же Геббельс, хотя он был после полиомиелита хромым, но, так сказать, что он уж очень был уродлив: Геринг отрастил пузо, но это, благодаря тому, что он сидел на наркотиках после ранения. Вы знаете, дело в том, что, я объясню это на примере. Вот, например, в одном из альбомов, посвященных третьему рейху, очень часто приводят снимок один. Там Геббельс, действительно, очень страшный, а потом я узнала, что этот снимок был выбракован Гоффманом, фотографом, поскольку там виден его ортопедический ботинок, ну и вообще, он там не очень. И вот, именно такие снимки очень часто попадали, и создавали такой, несколько искаженный образ. Нет, он не были физическими уродами, если посмотреть хорошую съемку, то видно, что многие из них были даже очень симпатичными.

С.БУНТМАН - Ну, хорошая съемка: Ведь Гоффман тоже не просто так фотографировал. У нас такие тоже были красавцы чудесные.

Е.СЪЯНОВА - Вы знаете, по поводу их уродства, давайте, я опять приведу пример, опять с тем же Леем. Многие читатели мне говорят, что он удивительно обаятелен в романах. Да, действительно, он и в жизни был очень обаятелен.

С.БУНТМАН - Да, такой веселый, такой мрачный - веселый, пьющий Дон Жуан.

Е.СЪЯНОВА - Да, такой лихой поручик Ржевский отчасти.

С.БУНТМАН - Да:

Е.СЪЯНОВА - Он испытывал 'Фольксваген', сам кувыркался на нем, ну, много всего такого.

С.БУНТМАН - Ногу себе повредил.

Е.СЪЯНОВА - Кстати, он ведь, отказался, принципиально, вступить в СС. Он отказался от очень многих просьб Гитлера, он отказался, например, вместо Тодта возглавить военный блок, и порекомендовал вместо себя Шпеера. Это именно он сделал. Он отказался стать вот этим самым рабовладельцем, то есть, правильно направить поток рабской силы в экономику. Правда, он сделал это в очень оригинальной экстравагантной форме. Он попросил Гиммлера пропустить его самого через арест, концлагерь и вот этот самый принудительный труд в концлагере. Что Гиммлер и сделал с большим удовольствием. Лея арестовали ночью, вытащили из постели, затолкали в какой-то мрачный грузовик, отправили в тюрьму Плецензее, довольно страшную тюрьму, где работала гильотина. Затем, его отправили в концлагерь, и он там пробыл где-то 2 суток. Он объяснил это так, он хочет на своей шкуре проверить КПД от рабского труда. Выдержал он, действительно, только 2 суток, значит, он там выстаивал и на плацах, он бегал по ночам под дождем и под плевками охранников, он трескал этот горох и так далее. И вот, потом, когда он вышел все-таки, из этого своего эксперимента, вроде бы все это очень оригинально и эффектно, правда?

С.БУНТМАН - Конечно.

Е.СЪЯНОВА - А вот я вам расскажу, что он делал потом 2 недели, лежа на диване и приходя в себя после этого мероприятия. Он составил для Гитлера записку по способам и методам, держитесь крепче за стол, по способам и методам разжигания гражданской войны среди евреев. Вот, когда такое читаешь, вспоминая 1000-летнюю историю этого народа, думаешь, ну, действительно, нацисты были или кретины, или сумасшедшие.

Но, когда читаешь текст, знаете, они были очень умные, невероятно коварные, хитрые, очень опасные люди. Главное, умные.

С.БУНТМАН - Главное, умные, и при этом то, что я скажу, что Лей при всем при том, 20 раз он пытался как-то, вроде бы уйти в отставку, куда-нибудь уехать, и еще что-нибудь еще. Этого не делал, здесь держался на такой грани не преступления, на этой, на пятой, на десятой. При этом , сегодня читал его заявление 42-го года об уничтожении евреев как народа - враг человечества, еврейский враг человечества, должен быть не только изгнан, но и уничтожен. При этом здесь он пишет то, пишет се, потрясающе какой-то, за гранью срыва, вот такой, нервно-идеологичекой устремленности, вот этой работой ума, будь направленно на что-то другое, ну, наверное, не может быть. Кстати, у вас очень интересные рассуждения их собственные. Вы их смоделировали или взяли, эти рассуждения о ненависти, разрушении как таковых?

Е.СЪЯНОВА - Нет, это все подлинное.

С.БУНТМАН - Тут, кстати, спрашивают, письма у вас были в подлиннике, как вы их переводили, как вы их интерпретировали?

Е.СЪЯНОВА - Никак не интерпретировала, я давала письма в чистом виде, они в романах так и даются. То есть, письмо, если есть ответ на него, то, обязательно, ответ. В частности, по поводу германского социализма, очень интересные письма Маргариты Гесс.

С.БУНТМАН - Маргарита, это сестра:

Е.СЪЯНОВА - Да, но она еще не была тогда с Леем обвенчана, она проходила как младшая сестра Гесса. Она, не имея билета Трудового фронта, не могла попасть ни в новый универмаг, купить там какие-то ткани, она не могла попасть в кино, она очень возмущалась, что, мол, это уже не национальный, а какой-то трудфронтовский социализм. Вот, там стоит почитать о том, как люди переезжали в новые дома, многое, конечно, было похоже на нас, только, конечно, на более высоком уровне. Я повторяю, немцы, очень любили свой социализм, но, отчего они потом пришли в ужас, это от лицемерия. От двуликости, от двойственности своих вождей. Ведь, вот тот же Лей, он закончил университет, он был доктором химических наук, причем настоящим, он защищал диссертацию по искусственным материалам, он был прекрасный юрист, экономист, он был музыкант. У него была масса всяких увлечений. Но, я вам опять его процитирую, вот, что этот человек говорил с трибуны, вот представьте себе такого интеллектуала, универсала и прочее. Вот он поднимается на трибуну и говорит: 'Уличный дворник одним взмахом метлы сметает в сточную канаву миллионы микробов, ученый же гордится тем, что открыл одного единственного микроба за всю жизнь'. Вот, представляете, диссонанс между образованностью и интеллектом, и вот таким вот перлом маразма и убогости.

С.БУНТМАН - Но, тут же на это реагируют. На это реагируют тут же.

Е.СЪЯНОВА - Да, и я еще могу процитировать по памяти, как он относился к людям, к которым он обращался. Он писал Альберту Хаусхофферу, сыну Карла Хаусхоффера, геополитика, в 35-м году, я, может быть, переставлю опять несколько слов: ' Чем я занимаюсь? Я внушаю недоумкам, что они соль земли, цвет нации и будущие властелины мира. Немецкий рабочий, если ему дать работу, становится так же податлив и внушаем, как прыщавый подросток'. Вот вам, пожалуйста. И немцы об этом узнали после войны, они же это все прочитали, часть, хотя бы.

С.БУНТМАН - Ну, кто хотел, прочитал. Вот, очень, интересно, о внешнем виде спрашивают, насколько похожи в нашем исполнении, в исполнении советских актеров в 'Семнадцати мгновеньях весны', насколько они похожи на настоящих?

Е.СЪЯНОВА - Ну, 'Семнадцать мгновений' для своего времени, конечно, был хорош, на самом деле, что-то вроде комикса.

С.БУНТМАН - Нет, ну понятно:

Е.СЪЯНОВА - Ну, там были документальные кадры. Там что-то: Нет, конечно, они не были похожи. Мюллер был больше похож на Тихонова, настоящий Мюллер. Ну, Алоиз Бруннер очень похож, вот, пожалуй, единственный. Геринг похож. Вот, пожалуй, два типажа.

С.БУНТМАН - А, Прокопович, по-моему, Гиммлера играет, Гиммлер похож? Более-менее похож.

Е.СЪЯНОВА - Ну, не знаю, это немножко не тот психологический тип.

С.БУНТМАН - Вот. Психологический тип, это очень интересно, потому что психологический тип не тот. Вот, Гиммлер чрезвычайно комичен бывает, очень часто. Страшно комичен. Там ходит фраза - Гиммлер удержался от того, чтобы щелкнуть каблуками: на такой совершенно, ничего не значащий бытовой вопрос Гитлера, еще задолго до войны.

Е.СЪЯНОВА - Ну, это еще в самом начале. А потом, Гиммлер, со временем, он немножко в мистику ударился. И, потом, если вы помните, там был такой эпизод, когда он бродит по замку Шуленбургов, и он настолько проникается всей этой обстановкой, что если бы сейчас попалось бы ему привидение, то он бы только озаботился мыслью, как бы его не напугать. Вот, настолько ему хорошо в этом мистическом мире. На самом деле, Гиммлер был очень далек от всей этой, от Гитлера, от ближнего круга. Он жил совершенно, в своем мире. Ну, Гиммлер, это особый разговор, он абсолютно не такой, как мы его себе представляем.

С.БУНТМАН - То есть? А как мы его себе представляем?

Е.СЪЯНОВА - Ну, понимаете, он очень развился и изменился с годами. Вот, мы представляем его таким, каким он был, наверное, до конца 30-х годов. Потом он наладил этот аппарат, он запустил его, а сам он очень сильно отстранился, занялся вот этой мистикой. Он очень много читал: В общем-то, он очень сильно себя переделал. Гиммлер, он перед самоубийством был совсем другой человек, на мой взгляд, еще более страшный.

С.БУНТМАН - Еще более страшный?

Е.СЪЯНОВА - Да, поскольку, он сочиняет роман. Роман о великом: Как-то он это называл-то? Ну, вот, новое рыцарство нацистское, о том, как должно возродиться вот это средневековое рыцарство, в каких формах оно должно придти, вот, в это настоящее, что ему позволено, а ему позволено все, а вот это позволено все, вот тут то оно и проявляется.

С.БУНТМАН - Насколько мистицизм, не только Гиммлера, а мистицизм и различные мистические учения, а с другой стороны, мистические приемы и обряды были распространены наверху у нацистов? Об этом написано просто миллион томов:

Е.СЪЯНОВА - Это все ерунда. Гитлер выгнал всех астрологов, как только улетел Гесс. Он от них избавился, хотя, он и раньше смеялся над этими вещами. Вся эта мистика сосредоточена у Гиммлера. Больше ее нет нигде.

С.БУНТМАН - Так, а все истории, теория о полой земле и так далее, что это?

Е.СЪЯНОВА - Это все Гесс. Это все при нем. Крутились в его бюро, был такой отдел, занимавшийся всякими: парамедициной, ну, и прочим. А потом, вместе с ним, все это ушло. Ну, это просто такая сторона, о которой очень мало известно, поэтому, ее раздули.

С.БУНТМАН - Ну, в основном, все-таки, Гесс, который, выходит, действительно, по всему, что Гесс - автор такой фараонической идеологии фюрера. Вот, фараонизма такого вот, что он от священной фигуры Гитлера. Что, вот, это Гесс - такая пружина, мистическая пружина?. Он это прибавлял, да? И внес национал-социализм? Внес национал-социализм в свое время, можно так сказать?

Е.СЪЯНОВА - Можно сказать. Но, вы знаете, если говорить о Гессе, это, конечно, был единственный человек, который хоть как-то, по-человечески относился к Гитлеру. И семья Гесса, его родители, это была та самая семья, в которой Гитлер, ну, хотя бы как-то, мог расслабиться и почувствовать себя человеком. И, вот, когда Гесс начал вот эту программу фараонизации, поскольку он считал, что вождь, это слишком традиционно для европейской демократии, а фараон и бог, это как раз то, что надо. Если вы помните, в первом романе Гитлер как-то послал ему записку, когда был в гостях в их семье, в их имении на охоте с просьбой. Вернее, он так написал, что, как же я выйду сейчас в гостиную, в этом облике перед твоими родителями? Ведь смешно распускать павлиний хвост перед людьми, которые помнят тебя мокрой курицей. То есть, он действительно, позволял себе быть мокрой курицей при своей племяннице и при Гессе. И, когда он потерял сначала ее, потом Гесса, он, вот, и превратился в ту самую функцию.

С.БУНТМАН - Спрашивают у нас, известен ли вам нам астролог Сергей Вронский, бывший личным астрологом Гесса? Не знаю, а во-первых, я здесь нарушаю инструкцию, я вас прочитал, потому что чрезвычайно интересно, но вы хотя бы подписались, чтобы мы знали, откуда вы, хотя бы, дайте ссылочку какую-нибудь, мой неизвестный друг. Ну, что же, в следующий раз мы уже с вами займемся возмездием. То есть, мы поговорим о конце, о Нюрнбергском процессе, и поговорим несколько о богатствах этой партии, но, прежде всего о Нюрнбергском процессе, в следующий раз, в последней нашей передаче. Спасибо большое, Елена Съянова у нас в программе 'Не так'.