Средневековье и его плоды. Россия и Запад - Игорь Данилевский - Не так - 2003-12-20
20 декабря 2003 года
В прямом эфире "Эхо Москвы" Игорь Данилевский историк.
Эфир ведет Сергей Бунтман.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем, уже близок к завершению цикл, когда мы рассуждаем о средневековье, о развитии в то время Европы, Западной и Восточной, России. И Россия, которая в любых своих границах находится на перепутье. И сейчас мы посмотрим опять в первые русские века русской государственности и непростых взаимоотношений с тем, что находится к югу, к востоку, то есть со степью. Игорь Данилевский здесь.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Добрый вечер.
С. БУНТМАН: В чем здесь проблема. Нас то отделяли, то сращивали, превращали в одно и то же со степью, и с той бесконечностью, которая открывалась все дальше, с продвижением на восток.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Тут проблема очень большая и сложная. Потому что, когда мы говорим о том, какие пути выбирает Русь, естественно, мы не можем опустить степь, потому что Русь действительно находится где-то посерединке между бескрайними степями азиатскими, между Западной Европой. Правда, тут надо учитывать, что есть еще 3, по крайней мере, силы, и 3 возможных направления, которые существуют. Это Скандинавия и очень сильное ее влияние на северо-западную землю, заселенную славянами. Это финно-угорские племена на севере и на востоке, на северо-востоке, в частности, та территория, на которой мы находимся, она исконно была заселена финно-угорскими племенами, и здесь идет очень мощный процесс ассимиляции, причем он тянется довольно долго, вплоть до времен Ярослава Мудрого, до середины 11 века. И еще одна сила это Византия, которая вроде бы как Европа, но в то же время и не Европа, где довольно сильны влияния с Ближнего Востока, судя по всему. Во всяком случае, Западная Европа всегда отделяется от Византии и в нашей историографии, и в западноевропейской историографии. И поэтому говорить о влиянии Западной Европы на Русь, на славян, если говорить о более раннем времени, конечно, нельзя без учета степей, Византии, финно-угров, Скандинавии. Очень много вроде бы путей, из которых можно выбирать. И, тем не менее, выбор совершается не всегда с учетом всех возможностей. И это нормально. Вообще, человек выбирает, общество выбирает не так часто. Мы в этом убеждаемся, когда проходят у нас выборы раз в четыре года.
С. БУНТМАН: Наверное, и не должны выбирать капитально так часто.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Конечно. И выбор, наверное, был совершен радикальный еще в самом начале, когда шло расселение индоевропейцев, когда они заселяли Европу. И те племена, которые отделились от носителей германских языков, осели на территории Восточной Европы, это балто-славянские племена, они вступили в контакт с теми народами, которые уже населяли эти земли, и это предопределило в значительной степени все последующие выборы. Вот здесь вопрос, где эта дорожка раздваивается, по какой дорожке мы идем. Естественно, нас всегда больше волнуют вопросы контактов Западной Европы, в частности, когда мы говорим о контрактах матримониальных, когда заключаются браки. Ну кто не знает, что дочка Ярослава Мудрого была королевой Франции? Все знают. И популярная литература есть, и есть роман Ладинского, и фильм, поставленный по мотивам этого романа, и все об этом знают. Но что такое королева Франции? Иль де Франс это совсем небольшая территория, расположенная бог его знает где. Гораздо важнее, наверное, те браки, которые заключаются тут, рядом. Ведь представители княжеских династий в Древней Руси заключали такие браки с огромным количеством представительниц правящих династий и Венгрии, и Польши, и Византии, и Скандинавии. Но больше всего, конечно, таких контактов было со степью. И из этого следует простой вывод чем больше контактов, тем ближе эти народы. Это было бы логично сделать, такой вывод, да?
С. БУНТМАН: Подозреваю, что слишком просто.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Да. На самом деле, все гораздо сложнее. Контакты со степью, несомненно, влияют на те выборы, которые потом совершаются на Руси. И те дороги, которые мы выбирали, и выбирали наши предки, не в последнюю очередь определялись тем, как складывались отношения со степью. Колоссальное пространство Волго-Донского Междуречья, которое заселялось кочевниками, которые вытесняли друг друга, которые проходили иногда мимо, скажем, великое переселение народов, мы уже неоднократно об этом говорили, две волны, по крайней мере, прошли так, что никто никого не заметил. И если бы не какие-то лингвистические заимствования, лексические заимствования из готских языков, из тюркских языков, мы, может быть, и не знали бы, что действительно такие контакты существовали. А вот уже, начиная с 11 века, эти контакты
С. БУНТМАН: Почему, кстати говоря, они так "пролетели"?
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Тут есть разные точки зрения. Судя по всему, на этом сходятся, во всяком случае, значительное количество исследователей, для гуннов славянские племена или балто-славянские племена, которые в это время только делятся, не представляли, видимо, особого интереса. Во-первых, они заселяли в основном лесостепную и лесную зону. В то время как кочевников больше интересовали степи. С другой стороны, они не были конными воинами. Поэтому, скорее всего, с них брали дань, но не могли использовать в качестве военной силы.
С. БУНТМАН: То есть, они могли их захватить с собой, и в этот поток включить?
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Они проходили мимо, они просачивались, наверное, через те группы славян, которые прошли на юг. И только последняя волна жуань-жуаней или аваров, предками которых были жуань-жуани, они захватывают уже южных славян и восточных славян. И это следы, которые остаются уже в древнерусских летописях. И уже обратные волны когда пошли, часть той же самой империи Аттилы, когда булгары переселяются вновь на восток, а потом делятся на серебряных и черных булгар, и потом черные булгары опять откочевывают на восток. И тут они сталкиваются, на Балканах, с южными славянами, создают там первое болгарское царство. Это довольно сложные процессы. Трудно сказать, что там есть. Источников очень мало. У нас практически отсутствуют письменные источники. И у славян не осталось того, что называется эпосом.
С. БУНТМАН: Тоже серьезный вопрос формирование эпоса, и с чем он связывается.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Какие-то следы этого эпоса, конечно, сохранились. Но вопрос, как их выделить. Потому что мы уже тоже говорили, что древнерусские былины, конечно, замечательный источник, только я пока не знаю, как им пользоваться. Потому что огромное количество наслоений гораздо более позднего времени, которые тянутся в 15, 16-17 век. Трудно вычленить ту основу, которая была изначально.
С. БУНТМАН: Это трудно и в западноевропейском случае. Но там есть хотя бы вещи, которые можно друг с другом ассоциировать, предшествующие по времени.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Конечно. Есть там и Беовульф, есть песни о нибелунгах, которые пересекаются, есть скандинавские саги, которые пересекаются и с эпосом нибелунгов и с Беовульфом, есть кельтские, здесь много всего.
С. БУНТМАН: Хорошо, тогда это оставим пока в стороне. Вот, прошли эти волны. Здесь какой-то образовался конгломерат, или уже какое-то более-менее единое население или что-то такое, которое можно каким-то образом заключить в некое единство?
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Восточнославянские племена, которые заселяют бассейн Днепра, уже сталкиваются с кочевниками, это печенеги, торки, берендеи, которые кочуют здесь. Но, конечно, важным этническим образованием, которые были здесь, это были половецкие орды, которые заселяют в 11 веке эти степи, они вытесняют постепенно печенегов, частично ассимилируют их. И с половцами, конечно, наиболее тесные были контакты, наиболее продолжительные. Впервые половцы упоминаются в Повести временных лет под 1054 годом. И что самое интересное, уже через 40 лет после этого, в 1094 году князь Святополк заключает мир с половцами, а это столкновение, которое не приводит к каким-то серьезным последствиям сначала. Он не только заключает мир с половцами, но и взял в жены дочь князя Тугорхана. Собственно говоря, это была первая половецкая хатунь, которая стала княгиней. И с этого времени начинается очень интересный период, который у нас всегда остаются в стороне. Я зацепил эту проблему, когда мы говорили об Андрее Боголюбском, когда у нас бодро писали о том, что вообще-то легкие есть монголоидные черты у него в лице. Но вообще это череп типичный для славянских погребений 12 века. Мы говорили, что там смесь была всех кровей и народов, и скандинавы, и греки, скандинавский элемент преобладающий. Но монголоидный элемент пришел с матерью Андрея Боголюбского, это была тоже половецкая хатунь. Он был половцем наполовину. И он был не первым, и не последним из древнерусских князей, который очень тесно был связан с половцами. Если мы с вами посмотрим вообще такие контакты с половцами матримониальные, когда заключаются браки между князьями и хатунями, то окажется вообще потрясающая вещь. При внуках и правнуках Ярослава Мудрого половцы вообще были уже вполне нашими, если по большому счету говорить. Многие русские князья это Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, это Андрей Владимирович, Олег Святославич, Святослав Ольгович, Владимир Игоревич, Рюрик Ростиславич, Мстислав Удалой и другие. Они либо были детьми половчанок, либо они женились на половчанках, либо они выдавали своих сыновей замуж за половчанок. И скажем, яркий пример тому Игорь Святославич, который идет в 1185 году на половцев. У нас всегда образ половцев это образ черного ворона, поганого половчина, который нападает на русские земли, это извечный враг русских земель, извечный враг русских, но при этом мы забываем, что Игорь Святославич вообще был половцем в пятом поколении. Мало того, своего сына Владимира он выдает за половчанку. И знаменитая история с Кончаком, который выдает свою дочку за сына плененного им князя, это потрясающая вроде бы вещь. Но вообще это была норма. Так что, отношения между половцами и южнорусскими князьями были не столь трагичными, как это может показаться на первый взгляд.
С. БУНТМАН: Какими же, к чему это привело, мы попробуем разобраться через 5 минут.
НОВОСТИ.
С. БУНТМАН: Сразу хочу сказать, не надо привязываться к оговоркам, дорогие друзья. Естественно, сыновей женят, дочерей выдают замуж. Не в этом проблема, как мне кажется, совершенно. Если только это привлекает внимание, оговорки такого рода, то это неправильно. Вот Саша задает вопрос: "Есть ли возможность проследить правление подполовецких правителей, которых были династии. Как у них было устроено, и что это вообще представляло собой?".
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Это очень хороший вопрос, потому что он попадает в десятку. История половцев, к сожалению, изучена крайне плохо. В основном, она изучается по археологическим источникам, которые дают очень скупую информацию. В значительной части эта информация упирается в то, как выглядели половецкие изваяния, которые оставляли на курганах. Ясно, что это были разные группы. Половцы делились на отдельные кочевья, которые враждовали между собой. И далеко не всегда понятно, какие отношения были между этими кочевьями. Иногда в ряде случаев это удается установить по источникам, которые исходят от других народов. В частности, тот же самый Игорь Святославич, когда идет на половцев, у нас ведь общепринятая точка зрения, что он пошел сражаться против общего врага. Но это, видимо, было не совсем так. Начнем с того, что он одержал первую победу, после которой, второе сражение, в котором он терпит сокрушительное поражение. Я мог бы задать нашим слушателям простой вопрос. Кого он победил в первый раз? С кем он сражался? Вообще-то он напал на вежи Гзы, который кочевал несколько восточнее, чем Кончак, и был врагом Кончака. Он разорил эти вежи, и потом, когда уже возвращался с награбленным, его догнали отряды Кончака, которые вернулись с похода. И тут состоялось второе сражение, в котором Игорь потерпел сокрушительное поражение. Что самое интересное, что тут же появляется и Кончак. Но Кончак выполняет очень странную роль во всем этом. Он, во-первых, не дает убить Игоря, вступается за него, забирает к себе, а потом он еще и создает ему идеальные условия в плену. Потом дочь Кончака становится супругой сына Игоря, Игорь сам бежит, Кончак совершает поход на русские земли. Но, по логике вещей, что он должен разорять? Новгород-Северское княжество? Да ничуть не бывало. Он нападает на города, которые в это время находятся в оппозиции к Игорю Святославичу.
С. БУНТМАН: Тут понятно, что может быть такая версия. Что, когда Кончак вернулся, увидел, что происходит: "ребята, вы не на тех напали, во-первых, Игорь лучше здесь будет пережидать". Он его гость, на самом деле. Потом он его отпускает. И по договоренности или без нее он делает то же, что в первом своем сражении делал Игорь, то есть, разбивает противников своего союзника, а также свойственника теперь.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Вы знаете, есть даже более экзотическая версия Андрея Леонидовича Никитина, который считал, что Игорь вообще-то ехал, это был свадебный поезд, а не военный поход. Он как раз ехал с целью устройства этой самой свадьбы между своим сыном и дочерью Кончака. Но по ходу дела увидел эти самые оставленные без присмотра вежи и пограбил их. А Кончак просто завершает дело, начатое Игорем. Экзотическая, конечно, версия. Но как это ни парадоксально, она имеет определенное право на существование. И она достаточно хорошо объясняет те странности, которые мы наблюдаем. Это очень любопытная вещь. Вообще, нужно сказать, что контакты южнорусских князей с половцами были постоянно, причем эти контакты не обязательно набеги половцев. Набеги русских князей на половецкие вежи были ничуть не реже. Причем были невероятные сложные отношения между различными группировками князей и различными группировками половцев. До конца история эта не ясна, и это, наверное, одна из заманчивых, с одной стороны, а, с другой стороны, невероятно сложных историй, которую изучить бы цены бы не было. Но увы, какие источники использовать, и как это очень большая проблема. Но, понимаете, тут есть еще одна сторона. Казалось бы, такие постоянные контакты южнорусских князей, правда, северо-восточные князья тоже не оставались в стороне от этого процесса. Скажем, в 1205 году суздальский князь Ярослав Всеволодович тоже заключил брак с дочкой Юрия Кончаковича, сына Кончака, с внучкой Кочака он вступает в брак. А Юрий Кончакович был одним из самых сильных половецких ханов в это время. Это чрезвычайно интересная вещь. Не будем забывать, что отец Кончака вообще-то воспитывался на Руси. Мало того, есть потрясающая романтическая история, которая была записана в Ипатьевской летописи, и Блок даже написал стихотворение по этому поводу. Это знаменитая история о траве евшан. Когда отец Кончака не хотел возвращаться в свою собственную землю половецкую, и отец отправляет туда своего посла, который пел ему половецкие песни, уговаривал его вернуться на родину, и когда тот отказался, он достал тогда траву евшан (чабрец), дал ему понюхать. Тот понюхал, прослезился и сказал, что лучше уж быть на своей земле, лечь костьми, чем прославленным быть в чужой земле и уезжает к себе. То есть, понимаете, для половцев русская земля не вполне чужая. Это тоже любопытная вещь. Тогда получается очень хитрая завязка. По логике вещей получается так. Во-первых, многие княжичи кем воспитываются? Вообще-то матерью в первые годы жизни. То есть, они по воспитанию оказываются больше половцами, чем русскими.
С. БУНТМАН: Но так не выходит.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Так не получается. Вы знаете, тут, видимо, играют роль какие-то дополнительные моменты, в частности, то, что такие межэтнические браки, которыми, кстати, всегда очень гордились в Советском Союзе, чреваты и серьезными межэтническими конфликтами. Во всяком случае, это не привело к слиянию этих двух обществ. Конечно, они сближались в чем-то, но никогда половцы до конца своими не стали, так же, как и русские земли никогда не стали своими для половецких ханов. Хотя в трудную минуту половцы обращались к русским. И яркий тому пример это события 1223 года, когда половецкие князья, которые были разбиты первыми монгольскими отрядами, появившимися в степях Междуречья Волги и Дона, они обратились к Ярославу Всеволодовичу за помощью. Но это было неслучайное обращение. Потому что Юрий Кончакович был тестем Ярослава Всеволодовича. И он обращался к своему свояку за помощью. Интересно, как это воспринимается всеми остальными. Мы помним, что южнорусские князья выступают на помощь половцам, и помним, чем это все закончилось. Они выступают вроде бы единым отрядом. На самом деле, там потрясающие совершенно противоречия, потрясающий раздрай. И кончается все это плачевно. Монголы разбивают эти объединенные войска, которые, на самом деле, не имеют общего командования. Но как это все характеризуется в источниках того времени. Самая ранняя повесть, которая рассказывает о битве на Калке, это рассказ Лавреньтьевской летописи, это северо-восточное летописание, ростово-суздальское, и новгородская первая летопись. И в новгородской летописи и в северо-восточной летописи оценки этого события совершенно однозначные половцы плохие. Они вообще-то проливали христианскую кровь. И монголы, которые появляются, появляются для того, чтобы наказать половцев. И поэтому монголы это положительные герои в летописных рассказах битвы на Калке.
С. БУНТМАН: Это еще до всего завоевания.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Да. Кстати, повести летописные были написаны до того, как началось нашествие. То есть, еще не знали, чем это закончится. Но тон там такой, что некоторые исследователи даже писали о потрясающем цинизме, с которым летописец северо-восточный радуется по поводу того, что их князь, а это был единственный князь, который отправился на помощь южнорусским князьям и половцам, не успел на битву на Калку и вернулся, и выражается бурная радость по этому поводу. Оказывается, для летописца того времени, для северного летописца, в частности, это вполне положительное явление, что были разбиты половцы, и что были разбиты русские князья. Почему. Монголы приходят как бич божий в наказание половцам, проливавшим христианскую кровь. А русские князья, не поняв этого, выступают против божьей воли. Это ужасная совершенно вещь. Южные летописцы, правда, оценивают это несколько по-иному. В Ипатьевской летописи тоже сохранился такой рассказ. Но это рассказ, который был, во-первых, составлен уже после монгольского нашествия, когда стало ясно, чем это закончилось. И там все это приобретает гораздо более трагические нотки. Хотя та же самая идея, что не правое было дело поддерживать половцев, сохраняется. Мы сталкиваемся с потрясающей вещью. Это все равно разные общества, несмотря на постоянные матримониальные связи. Несмотря на постоянные контакты культурные, в частности. Не будем забывать, что для древнерусского общества война одна из важнейших форм культурных контактов, как это ни странно звучит. Тем не менее, это так. Несмотря на то, что через половецкую степь проходят важнейшие торговые пути, в сохранении которых и поддержании были заинтересованы и южнорусские князья, и половцы. Грабеж степи был чрезвычайно редким явлением. За эти следили все. Но вот монголы оказались силой с положительным знаком в этот момент для древнерусского летописца. Я понимаю, что это очень странно звучит, но если мы посмотрим не из нашего времени туда, зная, что за этим последовало, и чем это все закончилось, а если мы попытаемся посмотреть на это глазами человека того времени, это совсем другие оценки. С чем это связано? Во-первых, конечно, это то, что совершенно разные общества, это разные социо-культурные образования, это разная экономика. И здесь надо учитывать еще один очень важный момент. Различные заимствования, которые возможны, это заимствования всегда от более высокоразвитого общества к обществу, которое стоит на несколько иной ступенечке развития. То есть, можно позаимствовать только то, что можно позаимствовать. Нельзя позаимствовать то, что уже пройдено, и то, что не устраивает. И то, что экономики совершенно разные, это безусловно. Потому что номады это номады. У них экономика довольно своеобразная. Они могут прожить за счет того, что производят сами, но это будет нищенское существование. Они вынуждены постоянно обмениваться с соседними оседлыми народами. В любой форме. Это может быть форма торговли, обмена. Если то и другое невозможно, то это тогда набеги и грабежи. Грабеж это составная часть экономики кочевого общества. От этого никуда не деться, это ни плохо, ни хорошо. Это такая экономика. Естественно, в таких условиях заимствовать что-то у соседей, скажем, для Древней Руси чрезвычайно сложно. Гораздо более актуальным оказывается заимствование, которое они получают с запада. Почему. Потому что это и более высокий уровень культуры. Почему. Тот же самый Андрей Боголюбский. Казалось бы, по своему происхождению он должен быть очень близок к тем же самым кочевникам. Он и воспитывается вроде бы половчанкой. Мало того, у него и вторая жена была из Волжской Булгарии, она была булгаркой. Но когда речь заходит о строительстве новой княжеской резиденции, о строительстве новой столицы Владимира, откуда приглашает он мастеров, чтобы строить? Романские мастера это немцы и итальянцы. И это заимствование совершенно другое. И тут вдруг Европа, которая иная, в общем-то, в конфессиональном плане, половцы в этом отношении просто другие, они не принимают христианство.
С. БУНТМАН: Может быть, поэтому с ними и проще отношение.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Да, проще отношения. С Западной Европой как раз было все гораздо сложнее, потому что это противостояние, причем достаточно серьезное. Несмотря на то, что его не было уже в таких жестких формах, как уже в 13 веке, но в 12 веке это уже достаточно осознанное противостояние. И, тем не менее, заимствования идут достаточно мощные. Все-таки культурная близость ощущается, и экономическая близость тут играет не последнюю роль. Так что здесь вопросы чрезвычайно сложные.
С. БУНТМАН: Какие мы можем сделать выводы? Во-первых, частный вопрос, кем стали эти половцы, спрашивает Сергей, куда они делись.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Частично они были перебиты теми же самыми монголами, частично были ассимилированы кочевниками во время нашествия. И половцы стали предками многих народов, которые населяют современную Россию, Северный Кавказ.
С. БУНТМАН: Например?
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Я бы не хотел бы вспоминать печальные труды Мурада Аджиева, но там есть определенная доля истины. Действительно, народы Северного Кавказа ведут свое начало от половцев, это те же самые кумыки.
С. БУНТМАН: Что эти взаимоотношения со степью, так резко все переменилось с монгольским нашествием? Или нет? Что это дало к этому рубежу?
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Как это ни парадоксально, монгольское нашествие показывает, насколько сложны все эти процессы. Южные русские земли не приняли монголов. Они борются с ними, именно там создается конфедерация русских князей во главе с Данилой Романовичем Галицким, который "не хочет царям служити". Северо-восточные князья, которые, казалось бы, были гораздо дальше от кочевников, они принимают монголов. Это Ярослав Всеволодович и Александр Ярославич, Александр Невский. Они вступают с ними в контакт. Почему. А здесь вдруг оказывается, что та модель политического управления, которое сложилось на северо-востоке, оказалась чрезвычайно близка к политической модели управления монгольской империи. И здесь, как ни парадоксально, при разнице в культуре, в экономике, политический момент сыграл свою роль. Система управления наложилась один в один. Мало того, потом северо-восток начинает принимать нормы монгольского права в более позднее время, уже при Иване Калите. Когда система управления землями и передача земли во владение и в управление местным династиям играет свою роль, и потом, эти князья северо-востока, которые являются хозяевами русской земли, они так ими и остаются вплоть до Федора Иоанновича. Когда они распоряжаются этой землей, для них эта система оказывается удобной и комфортной, как ни парадоксально это не прозвучит. А южные земли, которые были гораздо ближе в контактах с этими кочевниками, оказываются по другую сторону баррикады, сражаются, освобождаются от ордынского ига чуть-чуть пораньше, объединяясь с великим княжеством Литовским, входя в его состав. И достаточно серьезно сопротивляются влиянию орды. Так что здесь чрезвычайно сложные вопросы. Механизмы эти до конца не понятны.
С. БУНТМАН: Очень интересно. И цивилизационный контакт, и где смешано все и культура, и политика, и просто система выживания, система сосуществования.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Конечно. Наверное, не последнюю роль здесь играет язык. В контактах с половцами, скажем, они иноязычные. Потому что единство, которое воспринимается тогда, как свое единство, это единство не политическое, не этническое, и даже не собственно конфессиональное. Для меня это довольно странное образование. Я не могу его точно определить, но это какое-то этно-конфессиональное образование. То есть, это единство, которое включает и вероисповедание, и близость языковую, и что за этим стоит, где граница этой общности. Это невероятно сложные вопросы, которые нуждаются в специальном исследовании, очень аккуратном и деликатном.
С. БУНТМАН: Да, факторы общности людей, что это такое, элементы общности?
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Кто его знает.
С. БУНТМАН: Замечательно. Передачу можно назвать "Кто его знает", под конец. 2-3 книжечки надо, Игорь, сказать, что можно почитать слушателям.
И. ДАНИЛЕВСКИЙ: Это достаточно сложный вопрос, потому что, к сожалению, по половцам, то тут трудно даже назвать что-то. По монгольскому нашествию можно назвать целый ряд книг, начиная от работ Вернадского. У Гумилева, с одной стороны. Это одна сторона. И с другой стороны, это книги Горского, "Русь-Орда", чрезвычайно интересные работы. Это работы, которые в последнее время появляются. Та же самая книжка Юрганова "Категория русской средневековой культуры", где он прослеживает рецепцию монгольского права.
С. БУНТМАН: Очень интересно. Ну что ж, остаемся мы с вопросом "кто его знает". Кто будет изучать и найдет новые пути изучения, я не говорю, изобретет новую сногсшибательную теорию, а новые пути изучения. Кто-то будет знать и нам расскажет. Спасибо большое, это был Игорь Данилевский.