Владимир Зорин - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-23
19-го августа 1991 года я работал в постоянном представительстве Узбекистана при президенте СССР заместителем полномочного представителя. И 19-го августа у меня, как бы, было 2 события – одно личное, одно общественное, потому что как участник Новоогаревского процесса я имел отношение к приезду делегации тогда республики Узбекистан на подписание Союзного договора. И в этот день у меня мама приезжала. Я поехал ее встречать, и в ту сторону ехал, как-то не обратил внимание (рано поезд приходил). А когда возвращался, я увидел различную технику, что-то происходит в Москве не так.
Ну, сразу стал обзванивать своих друзей-знакомых, потом позвонил руководителю делегации республики – это был тогда Юлдашев, он был председатель Верховного Совета. Он говорит: «Я тоже ничего не понимаю, что происходит. Делегация прибыла, никто ни к чему не готовится, ни о каком Союзном договоре нет речи. Что происходит?» Ну, я прибыл на работу и тут пошли самые различные сообщения по поводу событий, происходящих 19-го августа.
Что мне запомнилось как тогда работнику представительства? Мы, конечно, с моим коллегой Акмалем Саидовым выезжали к местам событий, посетить попробовали Кремль – там никакого движения не было, якобы, заседало союзное правительство. В наш адрес нашего органа никаких действий, звонков со стороны ГКЧП не было. Сразу же последовал запрос из республики «Что происходит? Помогите разобраться». Президент Узбекистана Каримов был за рубежом, кажется, в Индии и, конечно, все тогдашние союзные республики были озабочены одной мыслью – как на все это реагировать, какая оценка и что, действительно, происходит в столице России. А в тот момент я работал формально в республике Узбекистан, то как-то мы начали посещать обе стороны, противоборствующие в этих событиях, и, конечно, было сразу обращено внимание на какую-то такую деловую инертность со стороны лиц, которые объявили о введении чрезвычайного положения.
Был еще один очень интересный нюанс, который я оценил, но уже когда все события развернулись. Дело в том, что я в тот момент состоял в программной комиссии КПСС, и на одном из заседаний, когда обсуждался этот документ, я выступил в защиту Союзного договора, вот того варианта, который был разработан на тот момент. Но ведущий заседание Михаил Сергеевич Горбачев дал указание редактору газеты «Известий», говорит: «Прекрасное выступление, его надо напечатать». И где-то, я скажу так, 17-го августа мне приводят гранки моей большой статьи, большой подвал такой в «Известиях». Я почитал, завизировал. Открываю 18-го августа газету – этого материала нет в «Известиях». Я звоню ответственному секретарю, говорю «Что случилось? Ну, вроде, должен был выйти материал». Он говорит: «А вы знаете, у вас там в тексте была неточность по поводу Февральской буржуазной революции».
Но уже потом я понял, что, видимо, это все было не спонтанно, люди готовились и какие-то материалы, которые шли вразрез с принятым решением о том, чтобы изменить вот таким образом ситуацию, уже начали действовать заранее.
Ну, что еще запомнилось, это сторонники или люди, которые формировались вокруг Бориса Николаевича Ельцина. Были очень энергичные, занимали принципиальную, четкую, ясную позицию, там шло большое движение, переговоры. И вот в тот момент мне посчастливилось познакомиться с очень интересными людьми из будущих, вот, активных деятелей демократической России. И тогда, кстати, я и познакомился с рождающимся «Эхо Москвы».