Максим Трудолюбов - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-22

Для меня это был совершенно удивительный день. Планы, на самом деле, мои никак не поменялись – просто день окрасился совершенно иначе.

О событиях я узнал, мне кажется, по радио услышал, но вечером того же дня у нас был запланирован молебен на Красной площади в Соборе Василия Блаженного. Я работал тогда библиотекарем, юным сотрудником Синодальной библиотеки московского патриархата, это была моя, по сути, первая работа – я тогда же еще учился в Архитектурном.

И мы пришли, была служба, молебен, на самом деле, и самый главный сюрреализм был потом на улице. Когда мы спускались по Васильевскому спуску мимо танков, там сидели ребята на танках, подходили женщины с молоком и хлебом. Было одновременно странно и ужасно.

Я пытаюсь вспомнить свои чувства тогдашние, думаю, что было примерно так. Я был тогда, ну, знаете, молодой человек, неофит то, что называется. Я свой выбор сделал, я буду здесь, а вернулся в Советский Союз, будут нас губить, но мы выстоим, мы как носители какого-то внутреннего света, мы – настоящие люди, а это – варвары. И что делать с варварами? Они вот здесь. И так уж получается, что в нашей стране варвары уже много-много лет у власти.

И, в принципе, я думаю, что в какой-то степени вот этот день до сих пор у меня жив. Я помню все эти вещи. Тогда же, между прочим, проходил библиотечный конгресс и, может быть, конгресс соотечественников, как мне напоминают, поскольку я помню, что было много русских иностранцев или иностранных русских, людей, говоривших по-русски, из потомков эмигрантов. В частности, я помню, кажется, был Никита Струве.

И были вот эти разговоры о прошлом, новом государстве, которое, возможно, будет, возможно, не будет. И я помню вот эти чувства, это отношение к государству как к чему-то варварскому, которое нами управляет и мы здесь вынуждены как-то выживать, но мы – это настоящее, а они – это ненастоящее. Я думаю, что вот этот расклад – он как-то внутренне на меня до сих пор влияет. Может быть, не очень хорошо, может быть, хорошо, но это так.

И, кстати, до сих пор поэтому я удивляюсь официальной позиции церкви в отношении государства и вот этим попыткам сближения. Мне кажется, что церковь в России – гораздо более достойный институт со своей историей и с гораздо более глубокой преемственностью, чем государство. То есть мне поэтому очень странно видеть иногда, что церковь, скорее, как бы, под, чем над. Но это уже другая тема.