Эдуард Лозанский - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-16

Значит, 19 августа для меня был, конечно, кошмарный день.

Весь мир об этом говорил, и я узнал об этом утром по радио, по телевидению. Практически это была главная новость не только одного дня. Все эти дни – это была главная новость мира, потому что все думали, что вот эти все надежды, которые весь мир питал, что, вот, наконец-то, Советский Союз еще в то время движется какими-то пусть медленными, но какими-то правильными шагами, теперь все это рушится и опять мы будем иметь ту же самую Империю зла, которая, вроде бы, отступила.

Горбачев был у всех на устах, Горбачев был герой, который спас мир от термоядерной катастрофы.

Все считали, это было общепринятое мнение, что коммунисты так просто не уйдут – они уйдут, только хлопнув дверью, имеется в виду с помощью термоядерной войны. А Горбачев сумел это сделать по-другому. И когда произошел путч, это был шок, ну, я бы сказал такой, мирового уровня, мирового значения.

Помимо общественного его значения, личного.

Дело в том, что так случилось, что до этого мы были в Москве, была конференция здесь, и мы были с женой. И потом я уехал где-то 18-го или 17-го, а жена осталась. И я в этот день был в Вашингтоне, и когда узнал, что путч произошел, это...

Ну, я должен 2 слова сказать о моей истории. Дело в том, что мне понадобилось 6 лет, чтобы мою жену вытащить к себе, в Америку. Мы были разлучены 6 лет.

Меня выслали в 1976 году, и мне понадобилось 6 лет, чтобы добиться ее возвращения.

Ну, после этого, когда началась Перестройка, Горбачев, нам разрешили вернуться, мы здесь проводили какое-то время в Москве, потом в Вашингтоне.

Так вот, когда произошел этот путч, я понял в какой-то момент, что мне придется опять всю эту борьбу начинать сначала.

Потому что те люди, которые мою жену держали здесь 6 лет в заложниках, опять приходят к власти. Это был кошмар, в течение 3-х дней бессонные ночи и переговоры по телефону. И я все время пытался ее убедить, что она должна бежать в аэропорт, хватать любой рейс куда угодно. Но она довольно спокойно к этому отнеслась. Более того, она пошла на эту площадь и прислали потом мне фотографию: уже она на танке была у Белого дома с друзьями, и там даже у меня сохранилась фотография, где было написано...

Она сидит на танке и у нее такой знак «Банду ГКЧП в ГУЛАГ».