Юрий Кобаладзе - С добрым утром, ГКЧП - 2011-08-02

Дело в том, что прежде чем отвечу на ваши вопросы, я хочу вам сказать – не верьте тому, что вам скажет, что 19-го все восприняли это как какую-то такую шутку.

На самом деле все были напуганы. И вообще была абсолютная неопределённость, и в разведке, где я в то время работал, царила паника.

А у меня с этим днём связано, можно теперь уже сказать, весёлое воспоминание, поскольку я был и остаюсь большим поклонником Михаила Сергеевича Горбачёва, я вырезал из журнала его великолепный портрет, снятый, по-моему, канадским фотожурналистом.

И в такую красивую рамочку… и этот портрет у меня висел.

И вот 19-го числа где-то днём ко мне приходит группа моих товарищей, говорит – ты ещё портретик не снял?

Ты давай быстрее, потому что идёт комиссия, и всех горбачёвцев вылавливает и пинком под зад выгоняют.

Я робко попытался что-то возразить. Они этот портрет сняли, значит, поставили его лицом к стенке. Я подождал 5-10 минут, комиссия не идёт, я его снова повесил. Опять приходят…

В общем, мы этот портрет раз 5 ставили, снимали, вешали, но уже на 2-й день, конечно, вот эта напряжённость была снята, у нас и информация определённая была, «Эхо Москвы» все слушали в тот момент, и мы уже знали, что ничем это серьёзным не кончится, но всё равно такое гадливое чувство было, и более того, что внутренние приказы были, что мы должны все, как один, должны защищать ГКЧП.

Слава богу, у нас тогда был мудрый руководитель Шебаршин, который сказал – я вам дам, пистолеты не трогать, сидите в кабинетах и не рыпайтесь, иначе нам тут всем бошки поотрывают.

И он сказал такую фразу, что, конечно, уже после того как события завершились, уже Комитет госбезопасности уже не будет никогда таким, каким он был. И что нас ждут большие перемены.

И он как в воду глядел, поскольку уже началась реорганизация, и он день просуществовал председателем Комитета госбезопасности, Шебаршин, потом всё ведомство это было расформировано, и так далее, и так далее.

Но 19 августа я вспоминаю как день, как раз 5 со стенки у меня снимали я и мои друзья портрет Горбачёва.

Простите меня, Михаил Сергеевич, за эту минутную слабость. Я очень нежно к вам отношусь. И портрет, хотя уже без рамки, хранится в моих файлах, на стенке не висит, но действительно великолепный портрет.

Мы так же узнали, как и все остальные, никакой информации, конечно, не было, никто нас не посвящал, когда, что и кто, но, конечно, в этот день уже всё это зашевелилось, как улей, все стали выяснять, что и как.

Многие вещи мне стали известны после.

Ну, например, когда в «Комсомольской правде», например, был опубликован документ вот этот ГКЧП, и там рукой Крючкова якобы была вписана фраза – начатая в таком-то годе перестройка… он писал – начатая М.С. Горбачёвым перестройка… в то время у нас работал помощник Крючкова, я прям к нему со статьёй пошёл, говорю – его почерк? Говорит – да, его. То есть было понятно, что вдохновителем, организатором вот этого ГКЧП был, конечно, сам Крючков.

Ну, потом эта вся информация стала ясной.

Но я говорю, 19-го ощущение страха, неуверенности, паники – оно было в том числе и в органах безопасности.