Уличное искусство в галереях - Сабина Чагина, Дмитрий Аске - Музейные палаты - 2014-05-10
10 мая 2014 года.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - Сабина Чагина, куратор проектов уличного искусства и граффити, создатель галереи Street Kit; Дмитрий Аске, уличный художник, главред портала об уличном искусстве и граффити "Код Рэд".
Эфир ведет Ксения Ларина.
К. ЛАРИНА: Итак, приветствую в нашей студии. Сабина Чагина, куратор проектов уличного искусства и граффити, создатель галереи Street Kit. Сабина, здравствуйте.
С. ЧАГИНА: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Дмитрий Аске, уличный художник, главный редактор интернет-журнала об уличном искусстве Code Red.
Д. АСКЕ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Добрый день, Дмитрий, здравствуйте. «Уличное искусство в галереях» - тема нашей сегодняшней передачи, но я думаю, что мы, конечно, должны немножечко такой исторический экскурс для наших слушателей провести, чтобы понять, вообще как развивалось это искусство. Потому что в большинстве голов, к сожалению, оно граничит с искусством вандализма. Вот что-то там нарисуют на стене, а мы потом стирай и мой. На самом деле молодое искусство для нашей страны. По сути, когда можно точку отсчета такую определить для России? Сабина, у вас спрашиваю. Как вы думаете?
С. ЧАГИНА: Ну, я думаю, что это 80-е, ну, так…
К. ЛАРИНА: Перестроечное время, да?
С. ЧАГИНА: Ну, даже немного раньше, конечно. Вот. Но, понимаете, все зависит от того, что считается точкой отсчета. Потому что, конечно, существовала возможность что-то и раньше, но в каких-то, может быть, других формах, в том числе агитки и так далее. То есть, это, ну, мне вообще сложно сказать с точкой отсчета, когда появилось уличное искусство, точно, да? Мне кажется, что это всегда существовало, но просто имеет разные формы, в зависимости от социального, политического устроя и так далее.
К. ЛАРИНА: Ну, можно вести, допустим, историю этого вида искусства от наскальных рисунков, от наскальной живописи?
С. ЧАГИНА: Да, конечно.
К. ЛАРИНА: Вот это, собственно, и есть первые граффити.
С. ЧАГИНА: Вот я для себя так это понимаю. Но, конечно, есть школы, есть традиции. Есть, там, нью-йоркская школа, есть европейская и так далее.
К. ЛАРИНА: У нас на сегодняшний день, если говорить о Москве, я так вспоминала, вот такой самый классический вид, который, наверное, стихийно получился – это стена Цоя. Наверное, вот это и есть искусство граффити…
С. ЧАГИНА: Да.
К. ЛАРИНА: … которое абсолютно стихийно, народно, но, в итоге, стало действительно артефактом таким в городе.
С. ЧАГИНА: Безусловно, да.
К. ЛАРИНА: Дим, согласны?
Д. АСКЕ: Мне кажется, да, но если возвращаться к основному вопросу, мне кажется, если… ну, во-первых, это вопрос определения, да, что считать уличным искусством, что считать граффити. Но если брать именно как бы американский образец граффити, в котором авторы пишут свое имя или псевдоним, то я думаю, что в России это именно появилось в конце 80-х вместе с модой на брейк-данс, с фильмами, которые пришли с Запада.
К. ЛАРИНА: То есть, это часть такой субкультуры, да?
Д. АСКЕ: Да. Если брать именно как бы субкультуру написания своего имени, которая пришла из Штатов, то в России она, ну, и в Советском Союзе она появилась в конце 80-х. Первые граффити-художники – там, 83-й – 89-й, именно которые пришли из брейк-данса, из хип-хоп субкультуры.
К. ЛАРИНА: То есть, музыка все равно рядом находится.
Д. АСКЕ: Да, именно граффити-художники, они пришли именно из брейк-данса, потому что брейк-данс первым попал в Союз с фильмами, сюжетами из Штатов.
К. ЛАРИНА: А когда уличное искусство в России стало востребовано не только адресной аудиторией, которая, собственно, его читает, его воспринимает, это искусство, но когда и государство увидело в этом некую часть профессиональной культуры, профессионального искусства?
С. ЧАГИНА: Государство, я думаю, что…
К. ЛАРИНА: Официальное признание, вот так я спрошу, да, вот.
С. ЧАГИНА: Ну, конечно, проводились разные фестивали локальные, но вот так масштабно в прошлом году проходил фестиваль «Лучший город Земли», который проводил Департамент культуры – это, конечно, было очень масштабное событие, не только для Москвы, но и в целом в мировой стрит-арт культуре, потому что мы рисовали… ну, я работала в качестве куратора этой программы, и вот в Москве рисовали порядка 150 стен в течение лета. То есть, это сразу такое, скажем…
К. ЛАРИНА: Часть городского ландшафта.
С. ЧАГИНА: Да, то есть, это… плюс эта программа, она также делилась, в основном, конечно, это монументальная живопись, то есть, больше похоже на фрески. Также была программа для детей, рисовали на территориях детских площадок иллюстрации 60-х – 70-х годов, классиков нашей иллюстрации. То есть, на разные, для разных возрастных категорий, чтобы было понятно и чтобы было не страшно.
К. ЛАРИНА: Я вспомнила, я тоже владею искусством граффити. Я вспомнила, что я в детстве – вы сейчас сказали про детские рисунки – балкон весь разрисовала персонажами из мультфильмов: там, Винни Пуха нарисовала, Пятачка. И у меня так долго это оставалось. Это же вот действительно искусство граффити (смеется). Обычными красками, естественно, да. Ну, давайте немножечко расскажите, собственно, о том, как в вас попало это искусство. Сабин, мне интересно, вы-то сами чем занимаетесь? Сами-то пишете, рисуете?
С. ЧАГИНА: Я на самом деле тоже из музыки, я из музыки. То есть, мы где-то в 2003-м году стали в Москве проводить хип-хоп мероприятия, тогда это тоже было в новинку. Мы проводили вечеринки, фестивали разные, также я участвовала в организации сноубордических, там, в том числе лагерей и так далее. Это все наши друзья. И, в общем, вначале, конечно, хип-хоп… ну, то есть, это была вторая волна хип-хопа в Москве, не считая вот собственно «Bad Balance» и начинателей 80-х, в 90-х также была волна, я сама танцевала брейк-данс, когда мне было 15. Вот. И в 2003-м году мы уже стали все это как-то так осознанно проводить в качестве организаторов. И вот с 2003-го года, собственно, мы участвовали в том числе на разных, озвучивали разные также и граффити-джемы, и так далее. Но это в основном была музыка. А к 2008-му году я подумала… мне как-то очень близко стало это направление, я также съездила в Барселону. На тот момент Барселона была меккой вот европейского уличного искусства, город был весь расписан, и причем это были не просто вот теги и так далее…
К. ЛАРИНА: А теги… вы просто объясняйте по ходу, чтобы…
С. ЧАГИНА: Скажем, это больше была как раз монументальная живопись, более сюжетные работы, скажем так, более европейское течение. Мне вот очень близко… то есть, мне очень понравилось именно это направление, и я подумала открыть галерею. Не знаю, почему подумала именно галерею открыть, но, в общем, как-то у меня так это возникло. И когда я открыла вначале просто в интернете галерею, я стала переписываться со всеми художниками, в том числе нашими, иностранцами, все очень откликнулись, мы сначала выставляли просто профайлы художников, потом пробовали, чтобы нам было на что существовать, продавать их работы, холсты, графику, разные какие-то объекты, которые… кто что нам присылал. Так у нас собралась небольшая коллекция. Далее мы открыли галерею на Флаконе, вот сейчас, собственно, там и существуем. Ну, правда, в небольших квадратных метрах…
К. ЛАРИНА: Такое монументальное искусство, ему нужны пространства все-таки.
С. ЧАГИНА: Я как раз подумала, что пространство вот локации, оно не обязательно большое.
К. ЛАРИНА: Как там? Винзавод какой-нибудь, да?
С. ЧАГИНА: Но мы проводим разные акции на разных территориях, в том числе вот, если можно, анонс, вот у нас 15 мая открывается выставка в пространстве «Мел» (это на Красном Октябре), выставка группы художников Aesthetics. Вот, собственно, всех приглашаем, приходите, будет здорово.
К. ЛАРИНА: Ну, Дим, у вас тоже спрошу, ваш творческий путь. С чего начинали? Как музыкант тоже?
Д. АСКЕ: Нет, начинал как граффити-художник, граффити-райтер, как это в субкультуре называется, в 2000-м году. Но я, в целом, всегда с детства рисовал, а в 2000-м году как-то решил познакомиться с граффити, и вот с этого, в принципе, мой творческий путь начался. То есть, я рисовал, ну, именно свой псевдоним где-то до 2007-го – 2009-го года, а потом как-то от этого отошел, потому что стало скучно.
К. ЛАРИНА: А что значит рисовать свой псевдоним, объясните нам пожалуйста.
Д. АСКЕ: Ну, как бы то, о чем говорила Сабина, теги – это подпись граффити-райтер. Граффити-райтер – это тот, кто занимается граффити, рисует на стенах, пишет свой псевдоним. И вся эта культура, по сути, заключается в том, что кто больше, стильнее и в наиболее рискованных местах напишет свое имя как-то в своем узнаваемом стиле, того внутри субкультуры больше уважают. Вот. И, ну, еще можно так достаточно условно поделить это движение на тех, кто старается больше нелегально рисовать на стенах, в городе где-то, на поездах и так далее, и тех, кто тяготеет больше к творческому аспекту и старается брать не количеством, не рискованными местами, а именно результатом и каким-то своим узнаваемым стилем. То есть, грубо говоря, вот те художники Petro и Slak, у которых будет выставка, они как раз больше… ну, не больше, а относятся к той части именно тех граффити-райтеров, которым ближе творческий аспект.
К. ЛАРИНА: То есть, когда какая-то тема берется, да, и свои вот ассоциации на эту тему.
С. ЧАГИНА: Да, у них очень узнаваемый стиль, читается интерес к наследию, к авангардному наследию 20-го века. То есть, это немножко другой подход.
К. ЛАРИНА: А вот у меня к вам вопрос сразу. А вот известная инсталляция группы Война «Член в плену у ФСБ» - это граффити?
С. ЧАГИНА: Ну, я могу сказать свое мнение. Я вообще не поклонник акционизма в целом, поэтому…
К. ЛАРИНА: А разве это не рядом, акционизм и граффити?
С. ЧАГИНА: Возможно, есть что-то схожее в какой-то такой нелегальности, да, и внедрении себя в пространство, в контекст города…
К. ЛАРИНА: В вызове в таком.
С. ЧАГИНА: … некий вызов. Мне, конечно, ближе не сам факт вот этого внедрения, сколько концепция и смысл того, что ты несешь. Я, в общем-то, не всегда против…
К. ЛАРИНА: Когда искусство на первом месте, да?
С. ЧАГИНА: Ну, мне скорее посыл важен, что человек хочет донести.
К. ЛАРИНА: Ну, тут уже понятен посыл, уж более чем.
С. ЧАГИНА: То есть, вот он…
К. ЛАРИНА: Яснее не бывает.
С. ЧАГИНА: Да, это все понятно, но вот лично мне не очень близко такое высказывание.
К. ЛАРИНА: Дим,а вам?
Д. АСКЕ: Мне кажется, это тоже вопрос определения, что считать граффити. То есть, те, кто занимаются граффити, они считают, что граффити – это то… вот ты пишешь свое имя – это граффити. А если ты рисуешь что-либо другое, то это уже уличное искусство, акционизм и что угодно. Каждый может для себя сам определять. То есть, я, поскольку вышел именно из этой субкультуры, где считают, что граффити – это когда ты пишешь свое имя, то мне кажется, это уже... работа группы Война – это уже что-то немного другое. Хотя кто-то считает, что любое изображение в городе, на стене, на асфальте – это можно назвать граффити, просто вопрос восприятия. Ну, сама работа, не знаю, мне тоже не очень близка, потому что такая провокация, а мне больше нравится творчество, которое не своей провокативностью берет, не тем, что оно как бы бросает вызов зрителю, и зритель обращает внимание не на то, как оно сделано, как оно исполнено, какой там смысл, а именно тем, что оно как бы вырывает тебя из твоей повседневности и просто шокирует тем, что… как бы как она сделана и какой там посыл.
К. ЛАРИНА: Посыл, какая мысль там заложена, какое послание, да?
Д. АСКЕ: То есть, если сравнивать это с тем, чем занимаются обычные граффити-райтеры, то это совсем другое.
К. ЛАРИНА: Ну, а для вас есть авторитеты какие-то свои в этом виде искусства, на кого вы ориентируетесь и кого бы назвали такой классической фигурой вот в этом жанре?
Д. АСКЕ: Ну, я ориентировался, когда начинал, мне были близки европейские граффити-райтеры, которые стали где-то в начале 2000-х смешивать граффити с графическим дизайном, с иллюстрацией и пытаться как-то расширить рамки этой субкультуры. Скорее такие какие-то художники. То есть, в основном это из Европы, частично из Штатов.
К. ЛАРИНА: А фестивали как проходят обычно? Это на глазах у зрителя все происходит, или просто вот вы заранее готовите, как любую выставку, люди работают какое-то время, а потом как бы официальное открытие? Или это все происходит, что называется, онлайн?
С. ЧАГИНА: Смотря какой формат. Если это вот фестиваль райтеров, как правило, устраивают такие джемы или батлы, где соревнуются в том числе и в набросках, в скетчах. И тогда это, как правило, происходит в каком-то месте, где строятся стены, и, собственно, каждый рисует свой стиль. Вот.
К. ЛАРИНА: То есть, буквально, что называется, с чистого листа, да?
С. ЧАГИНА: Да. А фестивали вот монументальной живописи, которые проходят тоже в мире в разных местах, они, как правило, проходят ежегодно – это организованные мероприятия, где выделяются поверхности в городе, фасады, как правило, они заранее готовятся, озвучивается программа, кто участник фестиваля. И, собственно, люди приезжают и рисуют стены. Ну, вот как у нас было на «ЛГЗ».
К. ЛАРИНА: «Лучший город Земли».
С. ЧАГИНА: Да. Также есть конференция, например, в Атланте проходит – это когда одновременно десять художников приезжает в город, одновременно рисуют вот эти десять стен, и по вечерам у них проходит конференция, обсуждение и так далее, public talk.
К. ЛАРИНА: А что из прошлогоднего фестиваля «Лучший город Земли» сегодня можно увидеть, вот куда бы вы отправили посмотреть?
С. ЧАГИНА: Все, все живо.
К. ЛАРИНА: Ну, скажите хоть несколько точек.
С. ЧАГИНА: Гончарная набережная, вот, одна из моих любимых стен. Когда переезжаете по Садовом кольцу в сторону Таганки вот справа танцующая пара. Также их видно с другой стороны реки, и даже вот сегодня мне Дима сказал, что из Дома музыки. Вот димина стена очень классная, в Орликовом переулке находится, ее видно также с Садового кольца. Работа Алексея Луки на… как эта площадь у нас называется?
Д. АСКЕ: Рядом с Цветным бульваром.
С. ЧАГИНА: Цветной бульвар…
К. ЛАРИНА: Трубная.
С. ЧАГИНА: Трубная площадь, да-да-да, вот. Ну, ее там сложно не заметить.
Д. АСКЕ: Да, ее тоже с Садового кольца видно.
С. ЧАГИНА: На самом деле… а, вот еще на Третьем кольце очень классная работа в районе улицы Беговой. В общем-то, мы даже думаем в этом году устроить экскурсию по стенам, потому что есть спрос, и нас просят организовать такой автобус. Все возможно.
К. ЛАРИНА: А сколько живет такое искусство? Вот с прошлого года остается, да? Вот год прошел почти.
С. ЧАГИНА: Я вот в Барселоне недавно была в позапрошлом году снова и видела стену, которую, собственно, видела в начале 2000-х. Ну, это если вообще сколько живет, вот я лично своими глазами видела ее. Но оно может жить, в общем-то, бесконечно, пока ее никто не закрасит.
К. ЛАРИНА: И подновлять надо ее, наверное, да? Д. АСКЕ: Зависит от поверхности.
С. ЧАГИНА: Мне даже нравится, когда вот она так стареет естественно.
К. ЛАРИНА: У нас сейчас новости, потом продолжим наш разговор и нашу экскурсию. Сегодня у нас такая просветительская программа, потому что, я смотрю, вопросов даже много пришло, люди уточняют какие-то вещи для себя. Кое-какие вопросы я вам задам через несколько минут.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Продолжаем программу «Музейные палаты». Напомню, что сегодня мы говорим об искусстве граффити, об уличном искусстве. В нашей студии создатель галереи Street Kit Сабина Чагина и главный редактор интернет-журнала Code Red Дмитрий Аске. Да, я говорила, что наши слушатели тут пишут всякие свои реплики по поводу того, что они слышат. Ну, хорошего мало, скажу вам честно. Например. «Стены нашего многоэтажного дома постоянно портят граффити, за наш счет их закрашивают. Что делать? Милиция беспомощна. Говорят, это не вандализм», - пишет нам Елена из Москвы. «Значит, граффити – не более чем разновидность известного жанра «здесь был Вася»?» - спрашивает Екатерина. «Где грань между хулиганством и искусством? Большая часть из того, что я вижу у себя в городе – это скорее испачканные стены», - пишет Владимир Иванович из города Калининграда. «Пожалуйста, прошу, объясните, три известные буквы на заборе и иллюстрация к ним – это что же, искусство?» - Наталья Николаевна спрашивает. Еще вам прочесть или хватит? Вот, например: «Есть ли место для граффити в центрах исторических городов? Зачем наносить свои метровые имена цветами «вырви глаз» на Невском?» - пишет Данила из города Петербурга. Ваши комментарии.
Д. АСКЕ: Наверное, я могу ответить, потому что я к этому ближе…
К. ЛАРИНА: Часто приходится сталкиваться с таким вот отношением?
Д. АСКЕ: Да на самом деле нет, ну, мне лично – нет, поскольку я уже некоторое время назад ушел от написания своего имени и какие-то более иллюстративные работы рисую. То есть, в прошлом году я, например, в Салавате, вот в Москве рисовал на больших стенах, и там я слышал только позитивные отзывы, потому что там сама работа была совсем другая, это вот не цветастые буквы на Невском проспекте.
А по поводу возмущения слушателей, все, конечно, понятно, но, да, действительно суть этой субкультуры, такой, ну, которая вышла из хип-хопа, суть – писать свое имя, чем больше, тем лучше. То есть, это такое как бы подростковое самоутверждение, и молодые люди считают, что тем самым они поднимают свой статус в кругу своих друзей, в сообществе других граффити-райтеров, и таким образом самоутверждаются. Это субкультура, они сами в ней варятся, и до, грубо говоря, всех горожан и прохожих им дела нет, они рисуют где хотят. Это творчество не рассчитано на тех, кто снаружи этого сообщества. И поэтому в этом весь конфликт и происходит. То есть, по сути, да, «здесь был Вася» - это вот вся концепция граффити-райтинга, который пришел из США. И бороться с этим достаточно сложно, и, скорее всего, жителям этого дома, которые постоянно закрашивают, придется и дальше это делать, потому что, ну, как бы эта субкультура сама себя воспроизводит, и все новые и новые молодые люди к ней приобщаются. Одни взрослеют и уходят, другие молодые приходят, которым это интересно, у них много энергии, которую им надо куда-то выплеснуть. И с этим, ну, бороться очень сложно, потому что вот она уже с 70-х по сему миру распространяется. То есть, это как бы выход молодежной энергии, с этим ничего не сделать.
Можно как-то стараться молодежь просвещать, показывать ей какие-то более творческие варианты подходов в граффити, но, тем не менее, все равно в определенном возрасте, с 15 до 20 лет, хочется что-то сделать такое самому, что-то вот против правил, против взрослых и так далее. И с этим достаточно сложно как-то взаимодействовать, тем более в таком масштабе, да? Поэтому, ну, если только очень постепенно, шаг за шагом. Но на самом деле это очень сложно.
С. ЧАГИНА: Здесь еще есть такой момент. Вот когда мы рисовали в прошлом году стены, да, большие фасады, некоторые из них как раз были выбраны те стены, на которых постоянные были флопы, ну, вот эти никнеймы…
Д. АСКЕ: Рисунки.
С. ЧАГИНА: Да, никнеймы разных граффити-художников, да? И, собственно, для нас это был хороший повод соседям или собственнику этого дома объяснить, что если мы здесь нарисуем, и нарисуем это, скажем, это будет высокохудожественная работа, то после этого этих флопов здесь не будет. Мы, конечно, рисковали, потому что мы не знали, может быть, есть совсем такие безумцы, которые готовы на эту работу, сверху так же там ее закрасить и написать свое имя. И вот прошел год, мы недавно объезжали все наши стены – ни одна стена… причем вот есть та стена, о которой я говорила, на Трубной, она постоянно была, хозяин дома говорил: я уже устал закрашивать, то есть, у меня уходит куча денег. Вот. То есть, если вы правда говорите, что вот этого не будет, ну, давайте попробуем. И вот… и правда, то есть, она абсолютно нетронутая стоит…
К. ЛАРИНА: Там сверху никто ничего не рисует.
С. ЧАГИНА: Никто ничего ни на одной стене, которую мы рисовали, никто ничего не написал. Вот.
Д. АСКЕ: Прошу прощения, иногда даже закрашенная стена – это как красная тряпка для быка.
С. ЧАГИНА: Конечно, да, да. То есть, когда сняли рекламные поверхности в Москве, открылось очень много брандмауэров вот этих, и, собственно, конечно, прям хочется что-то такое там написать. Но когда на этой стене появляется художественное произведение, то уже, я думаю, даже у самого последнего вандала, которому совсем все равно… Ну, здесь тоже есть такой момент, что люди, которые рисуют фасады, они же тоже из среды и они являются, в общем-то, своего рода тоже авторитетами в этой же субкультуре. Я думаю, что вряд ли кто-то захочет надругаться…
К. ЛАРИНА: Вот смотрите, давайте немножечко еще поговорим про серьезные темы. Мы вспомнили вот «Лучший город Земли» фестиваль, а вот сейчас у нас отмечается День Победы, и я знаю, что вы также проводили вот такой тематический небольшой фестиваль, связанный с военной темой. Я посмотрела, я уже запуталась, то ли у Димы, то ли на вашем сайте, посмотрела какие-то работы, посвященные войне, и меня поразили, там просто настоящее высокое искусство.
С. ЧАГИНА: Да, это, в общем-то, Парк Горького, попросили нас сделать такой проект, 9 художник, 9 мая, и высказывания на тему войны. Как референс была работа Пикассо «Герника». И каждый художник высказался, вот как он, собственно, интерпретация войны в его понимании. И, конечно, были очень разные работы, в том числе была работа вот художника команды Rus Crew о том, что на самом деле война продолжается, медиа-война. И, ну, то есть…
К. ЛАРИНА: Война уже в таком широком смысле.
С. ЧАГИНА: Да, у него там изображены персонажи, которые обмениваются разными значками, Фейсбук, Инстаграм, там, и так далее. То есть, и вот они прям борются этими значками. Вот. Это, конечно, очень символичная такая работа. Также было много работ, которые просто призывали о том, что… ну, вот была работа как раз художника, который будет выставляться в пространстве «Мел», работа художника Петро, она называлась «Stop wars», просто призыв к тому, чтобы остановить войну. Были работы, которые просто посвящены победе в Великой Отечественной войне. То есть, разные высказывания, и, конечно, проект получился очень интересный.
К. ЛАРИНА: Вот еще хотела остановиться на теме политического искусства, особенно важно на фоне всех событий, которые мы сегодня переживаем. Мы немножко про это говорили с гостями до программы, что именно в таких вот пограничных ситуациях иногда вот возникают просто какие-то удивительные вещи, именно если мы говорим об искусстве стихийном, об уличном искусстве граффити. Вот то, что касается, например, Украины. Я не знаю, мне кажется, наверняка искусство Майдана, которое уже начали изучать, начиная от музыки, заканчивая какими-то литературными вещами, стихами, интерпретациями каких-то известных мелодий, наверняка там появилась и своя культура граффити. Или вы об этом не знаете?
С. ЧАГИНА: Я вот видела стену в Киеве, которую сделал художник Кислов из Крыма, как раз вот сейчас, в ближайшее время. Ну, она, конечно, тоже, опять же, такая антивоенная, призывает к миру и так далее. Я думаю, что, конечно, на эту тему будет много еще всего появляться, потому как очень затрагивает политика искусство, к сожалению.
К. ЛАРИНА: Нет, ну, это уж искусство, сам бог его велел как-то соединять с улицей, опять же, в масштабном смысле, улицей как некой общественной жизнью.
С. ЧАГИНА: В целом, наблюдается такое внедрение политики в повседневную жизнь, в общении. Ну, в этом смысле я очень приветствую, когда люди призывают к окончанию войны, к остановке, и чтобы работа, она несла такой характер что ли не… вот как Дима говорил, не провокационный. Потому как, конечно, когда уже искусство начинает становиться провокационным, то деться уже вообще некуда. Поэтому, конечно, хочется, чтобы было больше призывов к тому, чтобы все это дело заканчивалось, останавливалось…
К. ЛАРИНА: То есть, как бы не провоцировать насилие дальше, да?
С. ЧАГИНА: Я вообще не сторонник провокационного искусства.
К. ЛАРИНА: Дима, а вы?
Д. АСКЕ: Мне кажется, что, конечно, такой повод очень серьезный, даже уличные художники не могут пройти мимо. Я видел, например, не помню, в каком украинском городе, ребята сделали просто огромный герб Украины на здании недостроенной гостиницы этажей в 15, наверное. То есть, взяли закатали в сине-желтый цвет герб, как раз вот в честь всех этих событий. Ну, а по поводу того, что любые такие события серьезные в жизни общества провоцируют художников – это, конечно, безусловно.
К. ЛАРИНА: Конечно, на высказывание свое, свое отношение.
Д. АСКЕ: У художника должно быть это отношение, и должна быть смелость высказаться, и должны быть мысли по этому поводу. Потому что не у всех они есть, не все готовы высказаться и так далее. То есть, как бы тут есть еще большая разница, например, между граффити-райтерами и уличными художниками. То есть, например, я вот недавно брал у одного известного голландского художника, который начал рисовать в Амстердаме с 79-го года, он говорит, что для меня граффити – это как школа. То есть, это какие-то базовые знания, навыки. В 93-м году, он сказал, что, все, я с этим завязал и пошел дальше. Для некоторых эта школа продолжается и в 30 лет, 40, и он таких людей называет учителями. Вот. Но мне очень понравилось это определение граффити как школы. То есть, в какой-то момент ты получаешь максимум от этой субкультуры, и если ты достаточно творческий человек, то ты должен идти дальше и как-то развиваться, не нести только послание, что вот он я, вот мое имя, смотрите, а что-то с этими навыками, которые ты получил на улице, ты можешь более глубокие какие-то мысли выражать и именно уже из субкультуры переходить вообще в культуру, в искусство и так далее, нести какое-то осознанное сообщение.
К. ЛАРИНА: Ну, я тут не могу не вспомнить Дмитрия Врубеля – тоже мы о нем вспоминали до программы – который, конечно же, вот мне кажется, близок к этому именно искусству граффити. Его знаменитая фреска, скажем так, «Поцелуй Хонеккера и Брежнева, она, по-моему, до сих пор украшает Берлинскую стену, да? Один из главных символов эпохи, это действительно история настоящая.
С. ЧАГИНА: Да, безусловно, очень многие несут в себе политическое высказывание, так же, как и много поэтов и писателей. То есть, это просто то, на чем базируется основная концепция творческой единицы. То есть, кто-то…
К. ЛАРИНА: По-любому это актуальное искусство, согласитесь.
С. ЧАГИНА: Ну, конечно. Просто вот разные есть темы, да? Кому-то нравится это, кому-то нравится такое кино, кому-то нравится такое кино. Каждый выбирает свой стиль, свое направление.
К. ЛАРИНА: Давайте немножко поподробнее расскажем про дуализм и про тех художников, которые будут у вас выставляться, да?
С. ЧАГИНА: Ну, это такие художники… на самом деле группа Aesthetics, она постоянно трансформируется в своем составе, количестве художников, которые входят в эту группу. Сейчас она, в общем-то, сформировалась окончательно в лице, ну, вот на данный момент, в лице двух художников Petro и Slak – это художники, они из Жуковского…
Д. АСКЕ: Белозерского.
С. ЧАГИНА: Из Белозерского?
Д. АСКЕ: Да, Петя из Жуковского, а Илья из Белозерского.
С. ЧАГИНА: Вот. Рисуют они, я думаю, что около 10 лет, наверное, да?
Д. АСКЕ: Даже больше. Но тоже сначала 2000-х.
С. ЧАГИНА: В общем-то, я как куратор этой выставки обратила внимание на них уже давно, несколько лет назад, именно на то, что у них вот свой такой уникальный стиль, как я говорила, да? Видно, что они интересуются авангардом 20-го столетия, видно, что на них он очень сильно повлиял, и они, взяв эту культуру в основу, придумали свой стиль, образование, как они называют, абстрактный леттеринг. То есть, у них остается написание их имени, но оно пишется, скажем так, в стиле абстракционизма, не совсем традиционно, как это принято…
Д. АСКЕ: То есть, для обычного зрителя это не буквы, а просто такие геометрические абстракции.
С. ЧАГИНА: Не всегда их можно даже разглядеть, эти буквы, если ты, скажем так, не интересующийся или специалист в этой области. И, в общем-то, это их первая персональная выставка вот в таком масштабе. Дуализм – это вообще очень интересная концепция. То есть, каждый художник нарисовал десять пар работ, каждая пара – это проявление разума и чувства как одного целого. То есть, одна работа выполнена более четко, с четкими линиями, а вторая более экспрессивно. То есть, отражение, как действуют разум и чувства в одном процессе. То есть, очень интересная концепция, я когда вот ее увидела, мне сразу захотелось это сделать, помочь им и так далее. Я надеюсь, что все, кто придут…
К. ЛАРИНА: Это будет на Красном Октябре, да?
С. ЧАГИНА: Да, пространство «Мел» находится на Болотной набережной, дом 5, по-моему. Открытие у нас 15-го числа. С 12 утра уже можно приходить, смотреть.
К. ЛАРИНА: Ну, и следующий проект – «Урбанизм», да? Это что такое? Это димин, да?
Д. АСКЕ: Да, это групповая выставка тоже художников с богатым граффити-прошлым, она будет проходить с 16 в Музее Москвы, рядом, совсем рядом с метро Парк Культуры. В ней примут участие, по-моему, порядка восьми художников, которые начинали с граффити, но ушли дальше.
К. ЛАРИНА: А это будет на улице, во внутреннем дворе или все-таки внутри?
Д. АСКЕ: Это будет в здании, которое у них обозначено как Провиантские склады.
К. ЛАРИНА: Провиантские склады, да. Это новое пространство, оно, кстати, очень хорошее, я там бывала уже пару раз, посмотрела на выставки. Там очень большое интересное пространство, можно его использовать как угодно, для уличного искусства уж точно…
Д. АСКЕ: Там скорее такая концепция, что как художники, которые работали на улицах, как они… там будут представлены такие галерейные работы, выполненные на холстах или, например, мои работы, такие мозаики многослойные из фанеры. То есть, там скорее показан следующий шаг, из улиц в пространство галереи или музея. Вообще для Москвы это выставка такая, я думаю, знаковая, потому что это первая выставка работ граффити-художников или бывших граффити-художников в официальном музейном пространстве. То есть, до этого были выставки в галереях или в каких-то других творческих пространствах, но именно как музейная выставка, как куратор называет, пост-граффити…
К. ЛАРИНА: Как бы следующий этап, да? Вот на котором остаются уже профессионалы.
Д. АСКЕ: Да.
К. ЛАРИНА: Вышедшие из детского возраста, из подросткового.
Д. АСКЕ: Да, большинство художников уже не пишут свой псевдоним на холстах, а работают уже с другим визуальным языком. Там работы будут как раз о городе и. ну, работать с темой того, как творчество перетекает с улиц в галереи, как улица влияет, как она вдохновляет молодых людей, вдохновляет художников и так далее. То есть, связанное с городом именно.
К. ЛАРИНА: Когда она открывается?
К. ЛАРИНА: 16 мая.
К. ЛАРИНА: Видите, уже на две выставки мы вас пригласили. Давайте чуть-чуть дальше заглянем, то, о чем я спрашивала тоже до программы. Еще предстоит биеннале. Это вообще первая, получается, в истории российского граффити?
С. ЧАГИНА: Такого формата – да. Биеннале уличного искусства, мы планируем ее провести в сентябре.
К. ЛАРИНА: Это уже с участием гостей из самых разных стран.
С. ЧАГИНА: Да, да. У нас порядка 40 участников из разных стран и еще порядка 30 российских участников. То есть, это будет такое масштабное событие, которое будет длиться месяц, даже полтора месяца. Сейчас мы собираем программу. Очень многие участники уже понимают, что они будут делать. И я думаю, что это, конечно, будет очень мощный проект. Нас сподвиг на это, опять же, вот прошлогодний фестиваль «Лучший город Земли», мы захотели, кроме того, что рисовать фасады, на улице проводить какие-то, скажем так, акции и так далее, городские интервенции, мы подумали…
К. ЛАРИНА: Не пугайте такими словами наших слушателей, они и так уже запуганные.
С. ЧАГИНА: На самом деле тоже такое одно из направлений уличного искусства, когда люди, например, рисуют зебру на дороге в том месте, где обычно люди сами переходят или хотят перейти дорогу. Но, конечно, чтобы это было не опасно для пешеходов. То есть, протоптанная тропинка, да…
Д. АСКЕ: Такой вид уличного искусства, когда художник не изображает что-то на стене, а преобразует пространство с помощью каких-то предметов, которые можно гармонично встроить в это пространство, тем самым его…
С. ЧАГИНА: Там, где, например, не хватает лавки, они ставят лавки.
К. ЛАРИНА: Или рисуют ее.
С. ЧАГИНА: Ну, скорее ставят. Да, вот я знаю, что была такая акция в прошлом году.
Д. АСКЕ: Ну да, или, например, могут какую-то вещь, например, горшок с цветком, поместить в баскетбольное кольцо, вот такой художественный жест. Или, например, баскетбольное кольцо прикрепить на уровне третьего этажа на фасаде дома. То есть, какие-то такие похожие на шутку вещи, но они, ну, как бы смотрятся забавно, и зритель зачастую не понимает, что это такое, или как-то позитивно реагирует на какую-то такую, ну, как шутку в городе.
К. ЛАРИНА: Сабина, а дают какое-то пространство для биеннале? Это же тоже нужно…
С. ЧАГИНА: Да, основное у нас пространство будет Artplay, причем огромная территория Artplay, и в том числе в День города у нас там будет еще музыкальная программа. То есть, мы захотели просто сосредоточить это все в одном месте, поскольку у нас там еще будет большая теоретическая часть, мы хотим все-таки людей знакомить с этим. Не так, как вот получилось, что мы пришли, нарисовали фасад и ушли. Сейчас мы уже понимаем, что, во-первых, для того чтобы начать рисовать фасад, обязательно нужно встретиться с жителями, обязательно нужно им объяснить, познакомить художника…
К. ЛАРИНА: Возвращаясь к реакциям наших слушателей…
С. ЧАГИНА: Да, показать им эскиз. Потому что, например, их просто пугает, например, набросок, когда вот делает художник набросок черной краской, они уже пугаются и думают, что это все, так и должно быть.
К. ЛАРИНА: Ну что ж, огромное спасибо вам за сегодняшнюю программу, много чего интересного мы узнали об искусстве, которое, может быть, кто-то не считает вовсе искусством, но теперь у вас есть возможность в этом убедиться и прийти на выставки, о которых мы говорили, на биеннале и вообще в галерею Street Kit.
Д. АСКЕ: Если можно, еще одно небольшое добавление.
К. ЛАРИНА: Очень быстро.
Д. АСКЕ: Да, для тех, кто хочет больше узнать об уличном искусстве или граффити, можете почитать, у нас очень много статей на сайте Code Red.
К. ЛАРИНА: Да, я тоже могу это подтвердить, буквально сейчас вот листала Code Red. Так что, заходите.
Д. АСКЕ: Да, codered.ru.
К. ЛАРИНА: Спасибо вам большое. Спасибо за то, что делаете нашу жизнь красивее.
Д. АСКЕ: Спасибо, что пригласили.