Судьба галереи "Дом Нащокина" - Сергей Бархин, Наталья Рюрикова, Владимир Любаров - Музейные палаты - 2014-03-22
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ксении Лариной не терпится начать здороваться с вами. Здравствуй, Ксения Ларина.
К. ЛАРИНА: Надо позвать, чтобы вызвонили человека.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, здравствуйте. Тимур Олевский, Ксения Ларина, начинаем «Музейные палаты»
К. ЛАРИНА: Здравствуйте, здравствуйте.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Слушайте, у меня один должок остался перед «Красной площадью, д.1», я прошу прощения.
С. БАРХИН: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Сейчас, мы… вас еще нет.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вас еще нет, сейчас.
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: Смотрите, смс +7-985-970-45-45 – на него надо присылать правильные ответы и, кстати, писать смски с вашими какими-то соображениями на тему нашей передачи, которую мы сейчас объявим. А Ирине, которая нам уже правильно ответила, хочу сказать: правильно, но не совсем, все наоборот, Ирина, немедленно исправьтесь, получите приз. Вот. Теперь, весело начали, потому что у нас хорошая компания и не очень хороший повод.
К. ЛАРИНА: Да, не очень хороший повод. А компания у нас замечательная, действительно: в нашей студии народный художник Российской Федерации Сергей Михайлович Бархин – здравствуйте, Сергей Михайлович.
С. БАРХИН: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: И художник Владимир Любаров. Здравствуйте, Владимир Любаров.
В. ЛЮБАРОВ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: А повод действительно у нас не очень хороший, потому что на прошлой неделе взорвалось буквально сообщество культурное Москвы, потому что узнали о том, что Наталья Рюрикова, главный редактор журнала «Киносценарий» и директор галереи «Дом Нащокина» уволена, да, практически уволена сначала с должности главного редактора журнала. Но поскольку редакция находится в том же помещении, где и галерея «Дом Нащокина», то понятно, что речь пойдет уже и о постепенном уничтожении самой галереи. Галерея «Дом Нащокина» существует, если мне не изменяет память, с 1994 года. Находится она в самом центре, в Воротниковском переулке. Галерея одна из самых любимых московскими зрителями, те, которые ценят и любят искусство и арт-искусство. И, естественно, многие люди из Москвы и не только из Москвы, художники, которые там выставлялись, они просто пришли вообще в ужас от этой новости.
Ну, и про журнал «Киносценарий» тоже надо пару раз сказать, поскольку он тоже старейший журнал кино, он у нас тоже издается, по-моему, с конца, с середины 90-х годов, и Наталья Рюрикова была бессменным главным редактором. Он издавался до сих пор.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Правда, Министерство культуры заявило, что журнал был малотиражный…
К. ЛАРИНА: Да, я просто хочу, прости, Тимур, сразу, чтобы мне от себя не рассказывать, просто процитировать официальное сообщение, которое опубликовано на сайте Министерства культуры Российской Федерации. Итак, Наталья Рюрикова уволена с должности главного редактора журнала «Киносценарий». Причина увольнения: наличие коррупционных признаков в ее деятельности на должности главного редактора. Сдавала в аренду помещение, в котором располагается журнал «Киносценарий» под частную галерею «Дом Нащокина». Директором этой галереи является Наталья Рюрикова. Ну, и дальше вполне подробные какие-то юридические вещи, которые связаны как раз с нарушением аренды…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, то есть, по мнению Министерства культуры, она сама себе сдавала помещение.
К. ЛАРИНА: Да. Ну, и еще второе, то, что инкриминируется – что журнал «Киносценарий» в 12-м году вообще не издавался, а в 13-м вышло в свет два малотиражных издания. На сегодняшний день, – пишет Министерство культуры, – практически никакого отношения к кинодеятельности редакция журнала «Киносценарий» не имеет.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А вот это уже серьезный вопрос, серьезный упрек, потому что я как бы был, видел, что издавался, во-первых. Во-вторых, какие…
К. ЛАРИНА: Да мы все его видели. Как раз когда Наташа к нам приезжала в гости, она всегда привозила свежие журналы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, во-первых, он там продавался…
К. ЛАРИНА: Уважаемые Сергей Михайлович и Володя, можно взять наушники, если они рядом с вами есть, потому что, да, у нас…
В. ЛЮБАРОВ: Меня, как всегда, обделили…
К. ЛАРИНА: Тимур, дай… Потому что у нас на связи Наталья Рюрикова. Наташ, ты здесь?
Н. РЮРИКОВА: Да, я здесь.
С. БАРХИН: Здравствуйте, Наталья Петровна.
К. ЛАРИНА: Наташа, еще раз скажу, что здесь Сергей Бархин и Владимир Любаров.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Давно собирались собраться мы в этой передаче, по другому поводу, правда.
Н. РЮРИКОВА: Добрый день, добрый день.
К. ЛАРИНА: Наташ, давай начнем с последних событий. Какова сейчас ситуация, на данный момент?
Н. РЮРИКОВА: Сейчас ситуация никакая, потому что сегодня суббота. Вчера целый день была ситуация борьбы, войны, значит, интервью и статей. И мы послали, сделали такой большой пресс-релиз от себя, и он сейчас выложен у нас тоже на сайте, на нашем сайте, где все подробно мы отвечаем на вопросы Министерства культуры. Но это… вы понимаете, я могу только сказать одно – что я потрясена, что это именно Министерство культуры. Потому что мы это все уже проходили, это здание пытались захватить много раз, опыт у нас колоссальный. Но методы вот просто те, которыми когда-то пользовались, ну, люди, скажем, с плохой репутацией и не государственные структуры. Вот эти взламывания дверей, которые совершили, значит, на прошлой неделе…
К. ЛАРИНА: А как это произошло? Просто пришли… Наташ, как это произошло, поподробнее.
Н. РЮРИКОВА: Если по порядку, значит, да, сначала мы получили бумагу, что наше здание нужно Фонду кино. Затем… это было совещание, на нем решили, значит, отдать наше здание. А как бы предложения были такие: ликвидировать журнал, забрать аренду у галереи, ну, и забрать здание.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А, собственно, поводом является… что явилось поводом? Почему вдруг конфликт именно сейчас произошел?
Н. РЮРИКОВА: Потому что понадобилось здание. Весь конфликт заключается в том, что Министерство культуры решило отдать наше здание Фонду кино, оно понадобилось Фонду кино. В общем, в этом и конфликт, в этом и сама ситуация. Теперь осталось решить, а как же сделать это, каким образом. Захотелось очень ускорить. Значит, сначала начали делать проверки, потом как-то бросили это, прислали мне правительственную телеграмму по поводу моего увольнения. А потом, буквально спустя какое-то время, открылись двери нашего дома, и вошли 8 человек: там была милиция, там были какие-то огромные люди, там был слесарь, сразу же взятый…
К. ЛАРИНА: Кошмар…
Н. РЮРИКОВА: Это пришли люди из Министерства культуры…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, так обычно они и выглядят, люди из Министерства культуры.
Н. РЮРИКОВА: Да. Забирать журнал. Взломали дверь, поставили свои замки, опечатали помещение и сказали: вообще сюда не входить, это не ваше место, это наше. Да как же? У нас там вещи, у нас там хранился архив, у нас там картины, у нас там… В общем, это нас не касается. И на следующий день, значит, мы открыли двери, потому что мы стали забирать свои вещи, на следующий день опять вернулся этот знаменитый главный редактор Соснов Федор, который на самом деле юрист Фонда кино, значит, со словами: а, как вы смели?!.. И тут же через час, значит, опять наряд милиции, следователи, значит. Да как вы смели брать вещи, здесь вот был видеомагнитофон… Я говорю: это наши вещи, наши. Нет, здесь вашего больше нет, и вообще мы не отдадим вам эти вещи, потому что вы будете доказывать, вы будете писать бумаги, и еще мы посмотрим, отдадим ли мы ваши вещи. Вот примерно такая была милая история.
Это было в тот день, в день памяти Паолы Волковой. Мы просили не шуметь, мы просили, так сказать, уважать людей, которые приходят помянуть любимую Паолу. Но это было вот таким совершенно жутким просто шоковым образом.
Теперь дальше. Значит, обвинения… ну, все обвинения я вам просто не смогу сейчас рассказать, потому что это довольно-таки долго…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но там одно принципиальное: сама себе сдавала и все такое.
Н. РЮРИКОВА: Я сейчас… нет, значит, самое главное, что у нас все законно. У нас существует договор аренды, договор аренды между журналом, галереей и территориальным агентством Росимущества – это, так сказать, наша государственная организация по недвижимости. На 10 лет, с правом субаренды. И эту историю я сделала, да, я действительно, так сказать, как бы сделала, договорилась с территориальным агентством, чтобы нам дали аренду, потому что у нас было столько нападений на наш дом, столько люди хотели, так сказать, забрать этот дом... Это была самая удобная форма, для того чтобы жить, работать, делать выставки и выпускать журнал.
К. ЛАРИНА: Наташ, а там большое помещение? Сколько там метров-то?
Н. РЮРИКОВА: Ну, значит, без подвала там 2 этажа. Один этаж вот тот, который вы видели, когда приходили к нам в галерею. Значит, второй этаж маленький, низкие потолки. И подвал, который был вообще нерабочим, он был абсолютно, так сказать, нефункциональным. Но мы сами, своими силами, я вот красила стены, лично я, своими силами мы привели этот подвал в порядок и расширили наши выставочные возможности. Домик маленький, домик, в общем-то, в довольно-таки в плохом состоянии, потому что это конец 18-го века. Никогда государство не давало ни копейки на ремонт этого дома. Мы нашли, значит, так сказать, и сделали когда-то капитальный ремонт, это тоже уже было давно.
И я хочу сказать, что с Министерством культуры у меня отношений никаких: трудового договора нет, зарплату нам не платят, помогать нам, так сказать, не помогают, журнал мы выпускаем своими силами. Ну, спросите меня, откуда у нас могут быть средства на все, так сказать, на выпуск журнала – ниоткуда. Только благодаря тому, что мы сдаем в субаренду один этаж, мы можем содержать этот дом в приличном состоянии…
К. ЛАРИНА: Это там, где – Наташ, простите пожалуйста – это там, где медицинская клиника, да, находится?
Н. РЮРИКОВА: Да, да. И мы сдали, это все законно, это все на законных основаниях, это не может вызывать никаких нареканий. И эта клиника нам платит аренду, которую галерея передает журналу. И у нас абсолютно чистые совершенно все отношения.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А вот что с журналом? Тут вот вопрос возникает. Потому что я… ну, мы сейчас о качестве журнала – отдельный разговор. Журнал очень, действительно очень фундаментально хороший журнал, там очень интересные и важные сценарии, которые больше нигде не прочитаешь, авторы и прочее. Это просто так и есть, да?. А вот что касается периодичности его выхода, почему вам это ставят в упрек, Наталья Петровна?
Н. РЮРИКОВА: Вы знаете, это просто как издевательство звучит. Потому что ровно год тому назад, немного меньше, мы полтора года судились за то, что территориальное агентство, там был такой очень знаменитый человек по фамилии Шестерюк, он собирал исторические памятники, была своя схема, и эти памятники продавались. Дошла очередь до нас. Значит, вынули наш памятник – причем мы это ничего не знали, мы узнали позже – из нашего баланса, а наши документы послали в налоговую и заявили о том, что больше ГП редакции журнала «Киносценарий» не существует, все. Пришла наш бухгалтер, а ей сказали в налоговой: а вас больше нет, нету этой организации. Что это значит? Это значит, что нам парализовали работу журнала. Все. Ни банковских счетов, ни возможности издаваться – все, нас больше не было, понимаете? И полтора года мы судились, и Министерство культуры в этом тоже участвовало, потому что они наши арендаторы. И уж как, так сказать, не знать лучше, чем им, почему эти журналы не издавались. Но как только мы выиграли в суде дело, мы судились и выиграли это дело, мы сразу начали делать журналы дальше. Ну, там все чисто, поверьте мне. Вот ситуации чище не бывает.
Т. ОЛЕВСКИЙ: И ведь журнал, надо тоже объяснить, журнал – это, в общем, по сути, литературное приложение, но он рассчитан на круг людей, довольно узкий, людей, которых действительно интересует вот именно киносценарий, да, именно те авторы…
Н. РЮРИКОВА: Ну, во-первых, сегодня тиражи, которые сегодня, да, тиражи по тысячу экземпляров – это нормальные тиражи. У нас совершенно уже другая издательская жизнь наступила. И, плюс, он действительно специфический, хотя он достаточно литературный, художественный. Безусловно, для людей, кто любит кино, кто знает кино. И это нормально, понимаете? Если бы нам Министерство культуры хотя бы помогало бы финансово, мы могли делать большую рекламу, мы могли делать какие-то серьезные дела. Но вы знаете, что сегодня, для того чтобы пробиться на рынок, нужны, в общем, хорошие средства. Но такие журналы, как наш, профессиональный журнал, он во всем мире издается… я не имею в виду кино, а вообще профессиональные журналы, они всегда издаются небольшим тиражом. И тысяча экземпляров – это даже нельзя сказать, что это маленький тираж.
К. ЛАРИНА: Наташ, в связи с тем, что вокруг журнала в основном развернулась кампания, судьба галереи «Дом Нащокина»….
Н. РЮРИКОВА: Она не развернулась… нет, я остановлю. Она остановилась вокруг журнала не потому, что журнал кому-то нужен, а потому…
К. ЛАРИНА: Нужно помещение.
Н. РЮРИКОВА: … схема, схема отъема нашего здания именно, так сказать, как бы идет … они решили этим путем идти. То есть, сначала они меня увольняют, а потом они начинают вытеснять нас из галереи и обрывать с нами арендный договор. Вот и все. Журнал не нужен никому, даже человеку, которого назначили главным редактором, из Фонда кино, он является юристом, понимаете, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Что будет с галереей?
К. ЛАРИНА: Ну, вот смотрите, я хочу просто сказать, что, тем не менее, галерея работает, и сейчас там проходит выставка «Ближний круг», которая объявлена до 13 апреля. Ну, и дальше есть какие-то планы наверняка, да, Наташ?
Н. РЮРИКОВА: Есть, есть дальше планы. Во-первых, я хочу сказать огромное спасибо всем слушателям «Эхо Москвы», которые столько лет, в общем, слушали и узнавали про наши выставки. Спасибо вам огромное, «Эхо Москвы». И мы эти дни будем раздавать журналы. Так что, имейте в виду, приходите в галерею, и мы будем раздавать и каталоги, и журналы, раз, так сказать, вот такая грустная история.
К. ЛАРИНА: Ну, давайте мы уже подключим вот незадолго до новостей наших гостей в студии. Володя Любаров, вот ты все это прослушал – какие комментарии к тому, что ты услышал?
В. ЛЮБАРОВ: Ну, какие комментарии? Честно говоря, вот я шел на эфир, и я шел, вот знаете, кого-то хоронить. Я надеюсь, что этого не состоится, но вот настроение у меня было такое. Я вообще веселый человек…
Н. РЮРИКОВА: Да (смеется).
К. ЛАРИНА: Наташа с тобой разговаривает, надень наушники.
В. ЛЮБАРОВ: … веселый человек. А я одновременно не умею…
К. ЛАРИНА: Ну.
В. ЛЮБАРОВ: Понимаете, вот создать галерею очень трудно. Это как живой организм. Там участвуют стены – очень важно. Это исторические стены, там жил друг Пушкина Нащокин. Там участвует личность директора галереи. И не все директора галерей такие яркие люди, как Наталья Петровна, понимаете? И не все умеют так бороться за это, за свою галерею. Она туда вкладывала душу. И, в общем, в целом, без ее души уже галереи не будет. Там художники, которые выставлялись, понимаете, каждый из них как бы оставил след. Я сейчас перечислю художников. Я помню, когда у меня там была выставка, я вдруг увидел, что мои работы стали лучше, чем в мастерской, чем в какой-то другой… потому что там аура создается. И люди, которые туда приходят, зрители, они изначально какие-то предрасположенные, предрасположенные к чему-то хорошему. Они смеются, они веселятся, у них улыбка. Они оставили вот за порогом галереи все свои горести, проблемы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Просто Дом Нащокина немножко отличается от того вот, тех обычных музеев, к которым мы привыкли, именно тем, что там камерная атмосфера, где человек, появившийся в зале – сам по себе событие. И это очень важно для атмосферы, да, конечно.
В. ЛЮБАРОВ: Она не создается ни за один день, ни за два, и так просто ее не создашь. Вот я просто перечислю замечательных художников, которые выставлялись там, и они том время не выставлялись нигде. Целков, Шемякин, Нестерова, Гаянэ, Фрида Кало, Серебрякова, Мэрилин Монро..
С. БАРХИН: Ситников, кстати.
Н. РЮРИКОВА: Нет.
С. БАРХИН: Ошибаюсь?
В. ЛЮБАРОВ: Я, честно говоря, не помню. Есть два Ситникова: есть Александр Ситников…
Н. РЮРИКОВА: Ну, неважно, да.
В. ЛЮБАРОВ: … мой большой друг, и есть…
К. ЛАРИНА: Неважно, - говорит Наташа.
Н. РЮРИКОВА: Зверев, очень много Зверева.
К. ЛАРИНА: Зверев, вот Наташа подсказывает, Зверев.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Конечно, Зверев, да.
В. ЛЮБАРОВ: Да-да-да.
Н. РЮРИКОВА: Яковлев. К. ЛАРИНА: Яковлев.
С. БАРХИН: (неразб.)
К. ЛАРИНА: Дай договорить-то, всегда не даешь сказать. Тонино Гуэрра! Краснопевцев! Посмотрите, какие имена.
С. БАРХИН: Шварцман.
В. ЛЮБАРОВ: Шварцман – это вообще… да, да. И Шварцман после смерти уже стал величайшим художником признанным. А когда Наталья Петровна его выставила, Шмарцман вообще практически никому известен не был.
К. ЛАРИНА: Мы продолжим после новостей. Наташ, ты останешься с нами еще во время… после новостей, да? Н. РЮРИКОВА: Да, конечно.
К. ЛАРИНА: Спасибо большое. Сейчас мы новости слушаем, потом продолжаем.
НОВОСТИ
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ксения Ларина.
К. ЛАРИНА: Да-да-да, начинаем еще раз.
Т. ОЛЕВСКИЙ: «Музейные палаты».
К. ЛАРИНА: Тимур Олевский, Ксения Ларина. Мы сегодня говорим о судьбе галереи «Дом Нащокина» в связи с тем, что такой наезд произошел, рейдерский захват, как говорят многие, здания в Воротниковском переулке, где находится галерея «Дом Нащокина» и редакция журнала «Киносценарий».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, Наталья Петровна нам сейчас рассказала, что, по ее представлению, это сделано в интересах Фонда кино. Никита Михалков его возглавляет, по-моему? Никита Михалков, мне кажется…
Н. РЮРИКОВА: Нет.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Нет? А кто сейчас возглавляет?
Н. РЮРИКОВА: Нет, там Малышев, там возглавляет молодой Малышев, сын Малышева, который ректор ВГИКа.
К. ЛАРИНА: А, понятно. Ну, все равно это же Союз кинематографистов все, да?
Н. РЮРИКОВА: Нет, это Госкино.
К. ЛАРИНА: Госкино.
Н. РЮРИКОВА: При Министерстве культуры.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А, то есть, это прям… это вот такая история, да? Н. РЮРИКОВА: Да.
К. ЛАРИНА: Давай напомним, что у нас на связи по телефону Наталья Рюрикова, а в студии у нас замечательные художники Владимир Любаров и Сергей Михайлович Бархин. Давайте мы дадим слово Сергею Михайловичу, чтобы он тоже высказался, поскольку все внимательно прослушал, все, что происходит, да?
С. БАРХИН: Я хочу сказать, что это ведь и не только принадлежит…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … государству и Министерству культуры.
С. БАРХИН: … да, Министерству культуры, это все-таки принадлежит и городу, и стране, и обществу, и обществу художников, не только тех, которые выставлялись. Это одно из немногих мест, и мы имеем возможность и право просить и президента, и мэра решить эту проблему. Это проблема… пять комнат и какие-то бумажные дела. Там существует душевная, духовная атмосфера, где происходят выставка за выставкой, где все друг друга знают, где бывают не только художники, но и врачи, музыканты, поскольку Наталья Петровна круг расширяет друзей и любителей…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Там очень много просто посетителей. Я просто знаю, что вот после наших передач «Музейных палат», в которых мы рассказывали о выставках Дома Нащокина – не даст Наталья Петровна соврать, я думаю – там бывало очень много людей, которые вот послушали и пришли с удовольствием.
К. ЛАРИНА: Да, но Сергей Михайлович, как я понимаю, говорит именно о круге друзей, которые приходят на открытие выставки, да?..
С. БАРХИН: Мы можем просить государственных деятелей Москвы и…
В. ЛЮБАРОВ: Министра культуры.
К. ЛАРИНА: Что значит просить?
В. ЛЮБАРОВ: Ну, приходится просить…
К. ЛАРИНА: Не могу этот глагол уже слышать! Просить.
С. БАРХИН: А как? Помочь, просить помочь победить самоуправство министерства…
К. ЛАРИНА: Остановить самоуправство. Требовать.
В. ЛЮБАРОВ: Нужен диалог.
С. БАРХИН: Мы не можем требовать…
В. ЛЮБАРОВ: Надо обратить их внимание, что…
К. ЛАРИНА: Володь, какой диалог, когда приходит толпа и взламывает замки?
В. ЛЮБАРОВ: Ну, это безобразие, ладно, но если вот все время на конфронтацию идти, тоже так, мне кажется….
К. ЛАРИНА: Давайте, Наташа хочет сказать, возьмите наушники.
В. ЛЮБАРОВ: Мы общественность…
К. ЛАРИНА: Володь, возьми наушники, Наташа хочет говорить.
В. ЛЮБАРОВ: Все, молчу.
Н. РЮРИКОВА: Я тоже, я считаю, что все равно, так сказать, мирные переговоры, они всегда лучше войны. И мне кажется, что это тоже такое решение кулуарное, но – я так думаю, я полагаю – но не полностью Министерства культуры. И мне кажется, что важно обратить внимание все-таки, так сказать, вот этого заведения, так называемого Министерства культуры, что то, что мы делаем – это культура, это культура, это не, понимаете, не банк, там. У них претензия, что у нас невысокие ставки, так сказать, арендные. И слава богу, и спасибо, что у нас есть возможность делать то, о чем вы сейчас говорите, выставлять лучших, выставлять интересных, выставлять тех, на которых ходят люди. И мне кажется, что в этом аспекте важно вести переговоры, если вообще они возможны. Потому что вопрос здания – это как бы вопрос, который не имеет отношения к искусству, это вопрос того, что вот кто-то увидел, захотел и занял. А если мы все объединимся и будем защищать культуру, искусство и в данной ситуации дом как именно место вот этого притяжения вот этой культуры, то, мне кажется, есть возможность победить. Потому что она нужна всем, она нужна всем, и Министерству культуры в том числе.
И я хочу еще раз повторить мысль, что, для того чтобы спасти журнал в 90-е годы, который был никому не нужен и который никто не субсидировал, как, кстати говоря, и до сегодняшнего дня, идея галереи была только для того, чтобы спасти журнал и сделать, ну, что-то такое интересное. И мне кажется, что получилось, потому что действительно люди ходят на наши выставки, они нужны людям. Вы не представляете, какое количество людей звонят в галерею и спрашивают: что, это все? Это все? Как же так, как же так? Вот мне кажется, вот этот момент очень важный, донести, так сказать, до общественности, вот до людей, и объединиться и не дать убить эту галерею. Дело совершенно не во мне, я могу делать другие дела, у меня масса всяких проектов и планов. Но так нельзя расправляться с людьми, которые представляют сегодня нашу культуру.
К. ЛАРИНА: Наташ…
Н. РЮРИКОВА: Я имею в виду опять не себя, а художников.
К. ЛАРИНА: Наташ, а вот такой у меня вопрос, неожиданный, может быть. А в этом не усматривается ли некий политический аспект?
Н. РЮРИКОВА: Абсолютно нет, абсолютно нет. Это такая современная генерация людей, которые хотят жить вольно, в красивых интерьерах. Вот я пришла, меня в Министерство культуры позвали – я была поражена, потому что Министерство культуры даже 2-3-летней давности было не таким. Там у людей… ты открывал двери, там они завалены в бумагах, их даже не видно, в телефонах, озабоченные лица, какие-то сутулые спины. Здесь сидит совершенно уже другая генерация людей, в роскошном… почти Кремлевский дворец съездов, понимаете?
К. ЛАРИНА: Министерство культуры, да?
Н. РЮРИКОВА: У них задачи другие, у них другие задачи, вот в чем дело.
К. ЛАРИНА: Я почему спросила про политические аспекты? Потому что вот буквально перед передачей цитировала тут газету «Известия», которая очень подробно пишет про ситуацию, которая сложилась вокруг здания в Воротниковском переулке, и они там тоже, как и мы сейчас здесь сидим, тоже напоминают о том, кто выставлялся в галерее «Дом Нащокина», и подчеркивают особенно интонационно, в этой статье подчеркнуто, что начиналась галерея с выставки Михаила Шемякина, ну, и впоследствии дальше в основном выставлялись художники-эмигранты, не известные на родине. Это мне не очень понравилось. И второе…
Н. РЮРИКОВА: Это неправильно, это неправильно, да.
К. ЛАРИНА: И второе, то, что я прочитала… ну, говори-говори.
Н. РЮРИКОВА: И второе что?
К. ЛАРИНА: Второе то, что…
Н. РЮРИКОВА: Дело в том, что…
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: … по телефону не видите друг друга.
К. ЛАРИНА: Наташ, и второе то, что я прочитала в обсуждении этой темы тоже в Фейсбуке в одной из веток – что там очень многие известные, вполне себе известные люди, говорят о том, что, ну, там у Рюриковой своя тусовка либеральная, такое гнездо либерализма, которое она там собирает. Вот это мне как-то совсем не понравилось.
Н. РЮРИКОВА: Нет, я думаю, что это уже домысливать можно все что угодно. Наша галерея существует для всех, для всех, кто любит искусство. И совершенно правильно они написали, но, видимо, не в том аспекте. Мы, действительно, я начала с художников, которые были официально, так сказать, изгнаны из художественной жизни советского времени. Поэтому я сделала Шемякина, Целкова, Неизвестного, Купера и так далее. Но когда эта тема себя исчерпала, я стала делать музейные выставки. Это была прекрасная выставка, посвященная Пушкину, из Русского музея, эпоха романтизма. Это Серебрякова, которого я сделала три раза, разные выставки, имеющие успех. Это «Бубновый валет», это «Придворный портрет». И, в общем, целый ряд… я искала, что делать дальше. А потом я пошла по сегодняшним художникам, которые у нас совершенно замечательные. И, кстати говоря, очень серьезный, в общем-то, диалог должен быть по поводу того, что эти художники должны быть поддерживаемые Министерством культуры, потому что очень много интересных художников, но они сами по себе. И наша галерея делает выставки вот этих именно художников, и люди приходят и узнают о них. Потому что таланты просто потрясающие.
К. ЛАРИНА: Наташ, ну, вот возвращаясь все-таки к судьбе галереи, вот предложение Сергея Михайловича Бархина, которое сейчас прозвучало в эфире, организовать какую-то вот коллективную, что называется, петицию, насколько я понимаю, в защиту галереи, с просьбой обратиться…
Н. РЮРИКОВА: Ну, вот Союз художников, в общем, уже собирает подписи, я знаю, Академия художеств тоже, так сказать, делает это. И я рада буду… вы понимаете, я не хочу никакой политической составной, мне кажется, что мы должны защищать культуру. И когда культура будет у нас вот вести, то и будет другая, другая будет атмосфера в стране.
С. БАРХИН: Наташа, ну, ты понимаешь, что довольно трудно защищать культуру от Министерства культуры и от Союза кинематографии.
К. ЛАРИНА: (смеется)
Т. ОЛЕВСКИЙ: Это Сергей Бархин, реплика Сергея Бархина.
С. БАРХИН: В конце концов, и на них есть руководство. Это не такие уж свободные…
Н. РЮРИКОВА: Нет, мы все понимаем, о чем мы говорим, но жизнь – это борьба, это война и это, так сказать, сильные должны побеждать. А я считаю, что культура – это самое сильное, что у нас есть вообще, в мире, у людей и так далее.
С. БАРХИН: Культура, а не министр культуры.
В. ЛЮБАРОВ: Ладно, ты поосторожней, а то тебя переведут из народных художников в рядовые.
С. БАРХИН: Ничего-ничего.
К. ЛАРИНА: Да, Наташ.
Н. РЮРИКОВА: Да, я просто еще раз призываю, так сказать, благодаря вот вашему радио людей, которые нас любят, приходят – приходите, пишите что хотите, подписывайтесь. Все равно это есть, это, понимаете, другая сторона, которая как бы противостоит этому, она будет это слышать, она будет понимать, что нас много, что нам нужна культура. Вот здесь, вот на этом поле, мне кажется, надо очень активно работать всем, ну, по крайней мере, так сказать….
К. ЛАРИНА: Тут еще, Наташ, тут, конечно же, вот мы не говорим лично о Наталье Рюриковой, но мне кажется, что просто Наталья из скромности об этом молчит, но вот обвинение в коррупции – это очень серьезное обвинение, это на репутации, конечно, сказывается невероятно. И мне кажется, что это вещь очень важная, необходимо обязательно от этого освободиться, с помощью и юристов, и адвокатов, которые у Натальи, как я понимаю, есть, и с помощью, конечно, общественного мнения, что, мне кажется, гораздо важнее.
Н. РЮРИКОВА: Вы знаете, я спокойна, потому что все понятно, что, так сказать, людям нужно было что-то писать, нужно было как-то ответить. Это был ответ, кстати говоря, на замечательный материал канала «Культура», который выпустил вот первый ролик, первый новость о том, что произошло у нас, и с разными интервью. Это такое нападение на меня. Но я еще раз говорю, что у нас настолько чистая ситуация, настолько малые средства и настолько понятная и прозрачная картина, что я как бы уверена, что об этом даже мы не будем говорить. Это просто как оружие против меня, чтобы я освободила здание.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А вот вопрос, Наталья Петровна: а есть план Б, на случай, если это здание не удастся отстоять? Галерея исчезнет или где-то может пытаться возродиться?
Н. РЮРИКОВА: Мне трудно сказать… Нет, такого, чтобы плана Б, вот как-то сейчас сложно, потому что ум занимает именно вот эта ситуация. Но, вы понимаете, я настолько… как вам сказать? Настолько люблю искусство – у меня был папа замечательный художник, брат художник, дочь художница, сын, так сказать, тоже, в общем, умеет это делать – что я все равно буду этим заниматься, мне это интересно, мне интересно нести вот это вот искусство, изобразительное искусство в жизнь. И я надеюсь, что я что-то придумаю. Я убеждена, что найдутся какие-то люди, которые предложат свои здания, помещения. Кстати говоря, что самое неприятное в этой истории – что это действительно такой наезд, хотя можно было бы нам просто предложить, ну, какую-то… не унижать, не выбрасывать на улицу, а предложить нам хотя какие-то территории, какие-то пространства. Потому что действительно это плевок в сторону тех людей, которые десятками лет приходили к нам, ну, и, соответственно, галереи тоже. Почему нельзя было сесть и поговорить, а не вот делать вот такие правительственные телеграммы с увольнением человека, который просидел… я пришла в журнал 40 лет тому назад. И вот, понимаете, и сегодня, как говорится, конец моей карьеры.
К. ЛАРИНА: Ну ладно.
Н. РЮРИКОВА: Можно же было вообще что-то сделать. Но это такие, мне кажется, в общем…
Т. ОЛЕВСКИЙ: А что-нибудь понятно, что может быть с журналом, сейчас уже?
Н. РЮРИКОВА: Нет, я же уволена, я больше не главный редактор журнала.
С. БАРХИН: Наталья Петровна, это не нападение только на вас, это нападение на культуру вообще, нападение на культуру со стороны Министерства культуры и кино этого, союза. Это вообще нельзя осознать.
Т. ОЛЕВСКИЙ: То есть, журнал… а понятно, какие планы существуют на издание журнала? Вы уже не знаете, да, Наталья Петровна?
Н. РЮРИКОВА: Нет, есть планы ликвидировать его.
К. ЛАРИНА: Вообще ликвидировать, да? Понятно.
Н. РЮРИКОВА: Поэтому послали сюда мальчика, который юрист и который будет этим заниматься. Ну, журнал кому нужен? Это знаете, какие силы нужны, чтобы этим заниматься? К. ЛАРИНА: Наташ, ну, во-первых, все-таки, для того чтобы все-таки нам завершить разговор с тобой на какой-то светлой ноте, я думаю, что очень важно, что люди, вот с которыми тебя судьба связала, и, прежде всего, люди, которые занимаются творчеством, они все на твоей стороне. Это очень важно. Я надеюсь, что никаких предательств за это время не случилось в твоей жизни.
Н. РЮРИКОВА: Нет-нет-нет.
К. ЛАРИНА: Так что, я надеюсь хотя бы на это. Спасибо большое.
Н. РЮРИКОВА: Спасибо, спасибо вам всем. И я думаю, что мы победим.
К. ЛАРИНА: Спасибо, дорогая, спасибо.
С. БАРХИН: Мы хотим участвовать.
К. ЛАРИНА: Давайте теперь вернемся в студию. У нас, как бы вот завершая эту тему, Володь, тебе слово.
В. ЛЮБАРОВ: Ну, что? Я все равно, видимо, я неисправимый оптимист…
К. ЛАРИНА: Кстати, сколько ты там выставлялся раз у Наташи Рюриковой?
В. ЛЮБАРОВ: Я выставлялся и в коллективных выставках, и в персональных, ну, раза три даже целиком персональные выставки были. Дело в том, что так, как туда ходят люди… вот они любят туда ходить, понимаете? Пространство…
К. ЛАРИНА: И там своя публика, конечно.
В. ЛЮБАРОВ: Там стояли очереди просто, да? Не за хлебом – за хлебом давно не стоят…
К. ЛАРИНА: И там, конечно, она сумела свой стиль создать, свою атмосферу…
В. ЛЮБАРОВ: Доброжелательная атмосфера, понимаете?..
С. БАРХИН: Ну, это твое искусство еще создает.
В. ЛЮБАРОВ: Ну, ладно… ну, сочетание. Понимаешь, если ты выставляешься в галерее, где стены вообще помнят тысячу всего прекрасного, они тебе помогают…
К. ЛАРИНА: Там стены кажут теплыми вот в буквальном смысле.
С. БАРХИН: Надо не забывать, что это все-таки дом Нащокина.
К. ЛАРИНА: Они хотят там сделать контору. Ну, что тут? Понятно.
В. ЛЮБАРОВ: Мы не знаем…
К. ЛАРИНА: Ну как? Если Фонд кино хочет отобрать…
В. ЛЮБАРОВ: Дело в том, что никто галерею там открывать не будет. Галерея – вещь совершенно не рентабельная.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Это правда.
В. ЛЮБАРОВ: Я же… тысяча галерей, с которыми я общаюсь. Во-первых, эта галерея известна, туда ходят. Огромное количество галерей, они не могут раскрутиться, туда не ходят, и, в конце концов, они просто умирают, одна за другой отмирают.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я просто много раз слышал последнее время как раз вокруг этого скандала такие вот…. сейчас скажу, скажу сейчас… рассуждения на тему того, что галерея «Дом Нащокина» претендует на создание серьезных выставок, а на самом деле выставки дилетантские, это не музейный уровень и прочее.
К. ЛАРИНА: Да ты что!
Т. ОЛЕВСКИЙ: И вот мне кажется, мы там были – это несправедливо совершенно, это несправедливое суждение абсолютно о галереи Нащокина. Рюрикова умеет все-таки, мне кажется, очень хорошо собирать и тщательно очень готовиться к выставкам. Поэтому, наверное, ей на выставки отдавали музеи, такие работы и такие музеи, которые, в общем, ну, совершенно точно кому попало ничего не дают. И Третьяковская галерея ей отдавала, и не последние работы, а иногда первого ряда работы…
В. ЛЮБАРОВ: Русский музей.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … и Русский музей. И всегда было понятно, где, как… ну, то есть, у нее есть концепция в выставках, это совершенно точно. Поэтому вот эти вот упреки, что она там случайно много лет сидит и что-то выставляет – ну, просто вот это правда несправедливо было бы. Я просто читал это тоже в Фейсбуке…
К. ЛАРИНА: Это поклеп.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Это не правда, да. Это важно.
К. ЛАРИНА: У меня тут из Фейсбука тоже отрывок. Это Фейсбук Сергея Бархина. «Это здание и журнал настоящей культуры, а придут сюда никому не известные сотрапезники бывших начальников партии «Единая Россия». Мы требуем прекращения уничтожения галерея «Дом Нащокина» и журнала «Киносценарий», где публиковались все сценаристы и режиссеры нашей родины». Это пишет Сергей Бархин.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Понимаешь, какая штука? Кто бы ни пришел, «Единая России», не «Единая Росси», понимаете, кто бы сюда ни пришел, им, в общем, необязательно приходить именно туда. Любое другое помещение может тоже устроить любых других людей. Просто нет… непонятно, зачем ломать что-то хорошее… то есть, понятно, зачем, но имейте совесть, ребята.
К. ЛАРИНА: Сергей Михайлович, ну, скажите свое слово.
С. БАРХИН: Нет, уничтожение культуры началось прямо с 17-го года, и сейчас оно приобретает новый смысл, это происходит все время….
Т. ОЛЕВСКИЙ: Оно всегда приобретает один и тот же смысл.
С. БАРХИН: … в театрах. Присылают каких-то людей, неизвестно зачем. Конечно, смена людей нужна, но даже в советское время она как происходила? Неудавшегося актера, он шел в Министерство культуры на курсы директоров – и тогда он становился директором. Сегодня директором, завлитом, завхозом может стать просто любой человек, вот который был в Думе, а сейчас ему некуда деться. Он еще думает, что там что-то можно взять, а там ничего нельзя…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Короче, товарищи, поищите другое помещение. Слушайте, дайте я скажу хорошую вещь. У нас сегодня все о плохом, давайте о хорошем. Любарова выставка будет.
К. ЛАРИНА: Но не в «Доме Нащокина».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но не в «Доме Нащокина», да. Но тоже хорошая выставка.
В. ЛЮБАРОВ: В Бахрушинском музее.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, в очень хорошем месте.
В. ЛЮБАРОВ: 2 апреля.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вот. А что это будет такое? В. ЛЮБАРОВ: Это дом Островского.
К. ЛАРИНА: Дом Островского на Ордынке – это же филиал, да? Это замечательный особняк…
В. ЛЮБАРОВ: Это филиал Бахрушинского музей. Что там будет? Будет новая моя персональная выставка. Она называется «Первое Апреля нон-стоп». Но начинается со 2 апреля.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Потому что это Любаров. Приходите, пожалуйста. Это должно быть очень здорово, мне кажется.
К. ЛАРИНА: Все, мы должны заканчивать уже. Про выставку Любарова у нас будет десант там на «Эхо Москвы», который отправится на выставку и после выставки…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … соберемся и расскажем максимально подробно.
К. ЛАРИНА: … соберемся и расскажем.
В. ЛЮБАРОВ: И захватите помещение, наверное….
К. ЛАРИНА: Ребят, спасибо большое. Спасибо, Сергей Михайлович, спасибо, Володя Любаров, за то, что пришли поддержать своего боевого товарища Наталью Рюрикову. Я надеюсь, что все все-таки… не все еще потеряно и у нас есть шанс сохранить эту галерею. И все возможные средства нужно для этого использовать, и ваше слово, и ваш авторитет, и возможности. Спасибо.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Слушайте, коротко, одну секунду. «Красная площадь, д.1». Голубая повязка была на лошади, если невеста блондинка, розовая – если брюнетка. Тимур Олевский, всем пока, через неделю встретимся.
К. ЛАРИНА: Какой-то пароль (смеется).