Культура первой необходимости. Как формировать сеть культурных пространств для жителей мегаполиса - Георгий Никич, Елена Зеленцова, Елена Мельвиль - Музейные палаты - 2013-06-01

Т. ОЛЕВСКИЙ: Открываем «Музейные палаты». Сегодня Тимур Олевский ведет эту передачу для вас один, Ксении Басилашвили нет, к сожалению. Два раза я буду без нее, но потом всё вернется на свои круги. Передача сегодня будет необычная, мы будем много чего делать. Мы сходим со Станиславом Анисимовым на фестиваль «Интермузей», который открылся вчера в ЦДХ. Сперва мы отправимся в Дом культуры «ЗИЛ», посетим выставку. Потом вы услышите радиоспектакль, который мы прочитаем по ролям по мотивам этой выставки и поговорим о самом главном, о теме нашей программы – «Культура первой необходимости. Как формировать сеть культурных пространств для жителей мегаполиса». Георгий Никич, куратор, искусствовед предложил это название. Георгий, доброе утро.

Г. НИКИЧ: Доброе утро.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Кто нам поможет в этом разбираться? Елена Зеленцова – заместитель руководителя Департамента культуры города Москвы.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Доброе утро.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Зам Капкова, как мне вчера кто-то объяснял.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Всё верно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Елена Мельвиль – директор Дома культуры «ЗИЛ». Елена вместе с Леной начинали всё это дело приводить в то состояние, в которое в результате сейчас превратился ЗИЛ. Потом Лену Зеленцову рекрутировали на работу в московское правительство. Но в результате получилось пространство, в котором существует и Дом культуры, и выставочный центр, и просто культурный кластер. Я помню это место, такое депрессивное, когда уже ЗИЛ не работал, странное место на берегу реки. А сейчас там происходят замечательные вещи. Например, открылась выставка «И все-таки она плоская», выставка, которую Георгий Никич курировал и организовывал вместе со своими коллегами. Георгий, кто это всё собрал? И про что она? Почему вы с нее начали жизнь Дома культуры?

Г. НИКИЧ: Жизнь Дома культуры началась год назад. Это начало выставочной программы Дома культуры «ЗИЛ». Мне кажется, что в нашей ситуации, для того чтобы понять о чем эта выставка, и почему она не выставка – в подзаголовке написано, что это выставка-спектакль, можно сразу с какого-то любопытного, особенно после «Детской площадки», пока еще есть эта добрая инерция и не перешли на опасные минные поля. Когда ты говорил о пространствах, можно было говорить о гораздо более широких пространствах, не только ЗИЛ, но и Москва, Новая Москва. Но сейчас на шаг назад, в детское пространство. Я хотел предложить несколько странных маленьких начал историй.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это что такое?

Г. НИКИЧ: А можно без анонса?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Попробуем.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Географ-измеритель. Все верят в жизнь после смерти. Так вот, знал я одного гепарда. Когда он умер, я очень расстроился. После этого я поехал на остров Лень и встретил там географа, который был очень похож на моего гепарда. И это оказался он – он умер и возродился снова.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Слоненок. Раньше я жил со своей семьей на Северном полюсе. И вот отец-слон однажды получил письмо от своего брата из Африки: «Брат, я открыл небольшой бизнес тут в Африке – сдаю жилье в баобабах всяким обезьянам. Приезжай-ка ты с семьей к нам. Я тебе с удовольствием представлю дом и смогу устроить тебя на работу. Прилетайте на первом же попутном ветре».

Е. МЕЛЬВИЛЬ: Подземный заяц. А зайцев можно обмануть – заставить их работать, просто привязав приманку перед колесом. Через некоторое время после этого зайцы от голода и непрерывного бега очень изменились – стали злыми и агрессивными, их лапы стали огромные и мускулистыми, многопалыми, с острыми когтями, глаза от постоянной работы под землей сильно уменьшились и покраснели.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Мировоззрение острова Котофей. А сейчас я расскажу о вере на острове Котофей. Там существуют две веры – котоизм и волшебнянство. Первая вера обычно проповедуется у котов, но иногда встречается среди фей. Вера предполагает главного бога-покровителя – пушистика-благодетеля и богиню сна и отдыха Кису Белолапку Божественную. Волшебнянство исключает из себя веру в определенных богов, оно заключается в поддержке веры детей в волшебство, иначе они погибнут. Что это такое?

Г. НИКИЧ: Вы оказались в пространстве выставки-спектакля. Потому что примерно год назад в знаменитой московской студии «ДЕЗ №5», где взрослые архитекторы, дизайнеры разного возраста, руководимые Михаилом Лабазовым, работают примерно с 50-ю разновозрастными детьми и вместе создают что-нибудь. Появилась новая идея – создать спектакль. И вот этот спектакль, идея которого мелькала вокруг каких-то полезных представлений о мире, нарративов, эта идея быстро превратилась в то, что очевидность круглой земли, она какая-то школьная. А на самом деле гуманитарность жизненной позиции, жизненных процессов совсем не очевидна. И главное – накормить слонов, на которых держится вся наша жизнь.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Здорово. Такой формат выставок, такой формат представления, разговора с детьми, он возможен только в пространстве культурного центра, каким является ЗИЛ, или это проект, который может быть построен где угодно? Почему именно ЗИЛ?

Г. НИКИЧ: Год происходила работа не в стенах ЗИЛ, в ЗИЛ она перешла из клуба «Дом», это тоже понятное московское пространство. Важно, что и взрослые, и дети вместе создают спектакль с самого начала. Никакого изначального сюжета нет, он складывается постепенно. Он и сейчас недосложен. На выставке вы увидите огромное количество двух-, трехметровых скульптур, которые будут персонажами пьесы или костюмами, в которых будут играть актеры, которыми будут играть актеры. Вы отчасти озвучили эти истории. Таких историй много. Сейчас они могут достраиваться, перестраиваться. Выставка является паззлом. Все, кто приходят в культурный центр ЗИЛ, могут принять в этом участие. Собственно, почему культурный центр ЗИЛ? Потому что сейчас, в отличие от того времени, когда культурный центр ЗИЛ для меня, например, был в основном поразительным культурным памятником конструктивизма середины 30-х годов…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Сохраненным в результате благодаря тому, что произошла такая переделка территории.

Г. НИКИЧ: Сохранен он, отчасти потому что он памятник архитектуры, отчасти потому что в нем была жизнь. И сейчас он становится ближе к той утопической идее, в рамках которой он и вся эта архитектура, произросшая из 20-х годов ХХ века, произошла.

Е. МЕЛЬВИЛЬ: Я хочу сказать, что культурный центр ЗИЛ, конечно, возник не случайно. 23 тысячи квадратных метров, заселенные на 70% детьми. И эта выставка детская, конечно, может получить свое развитие.

Т. ОЛЕВСКИЙ: 23 тысячи квадратных метров, заселенные детьми, напоминают мне единственное пространство в Москве, сравнимое по размеру. Это бывший Дом пионеров на Воробьевых горах.

Е. МЕЛЬВИЛЬ: Отчасти да.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Ничего похожего больше нет по размеру.

Е. МЕЛЬВИЛЬ: По размеру да.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А по модели?

Е. МЕЛЬВИЛЬ: По модели совсем другое. У нас не только детская аудитория. У нас очень много инновационных занятий для детей, востребованных и актуальных для них сейчас. Конечно, есть традиционные танцы или художественное творчество, изостудии и прочее, но есть и медиамастерская, и робототехника, и автомобильный дизайн.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Лена Зеленцова, замруководителя Департамента культуры города Москвы, ответьте, пожалуйста. Такой пример того, что из себя представляет культурный центр ЗИЛ, это может транспонироваться на всю остальную Москву? Вообще, что нужно в городе? Меня что смущает? В принципе, ЗИЛ – это обо всем сразу, там очень много чего можно сделать. Узкой специализации у этого пространства нет. Но и места в Москве не так много для таких пространств, где можно делать столь универсальную площадку. Или я неправ?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Нельзя сказать, что в Москве нет места для универсальных площадок. Если мы посмотрим на то, что делает современный музей – сегодня особенно логично об этом говорить, потому что вчера открылся «Интермузей», - современный музей, который стремится и в пространство образования, и в пространство исследовательское, и в пространство в том числе развлечений и досуга. Те жесткие границы, которые раньше были между музеем, библиотекой и домом культуры, дворцом культуры, они сейчас постепенно размываются. Библиотека стремится к многофункциональности.

Сейчас в Москве создается 5 пилотных библиотек-медиацентров в разных районах, в том числе на окраинах, которые должны стать городскими гостиными. А чем должен быть культурный центр ЗИЛ как не городской гостиной? Он тоже должен быть местом, открытым для всех. Потому что людей, которые живут в городе Москве и вообще людей сейчас в стране не очень интересует ведомственная привязка, их не очень интересуют границы между видами деятельности. Им чрезвычайно важно, чтобы в шаговой доступности было место, где им было бы комфортно, где бы они могли применить свои творческие навыки, где они могли бы узнать новое, где они могли бы провести комфортно время.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вчера я на фестивале «Интермузей» общался с коллегами из ИКОМ, это музейный совет, экспертный совет музеев, профессиональное сообщество, они вместе с Манежем выпустили карту музеев шаговой доступности. Если поглядеть на эту карту, то понятно, что в районах, отдаленных от ЦАО, музеев не очень много. Есть музеи, о которых люди не знают, живут рядом, но даже не подозревают об их существовании. Но их не очень много. Значит ли это, что надо сейчас браться и строить музеи на окраинах?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Я бы сразу добавила, что если мы посмотрим на карту московских театров, мы увидим, что практически все театры тоже расположены в ЦАО. И в этом смысле нельзя говорить только о музеях, а надо говорить о том, что у нас вообще культура стянута в центр города, а люди, живущие где-нибудь в Бутово, они не готовы выезжать ради своего культурного досуга.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Иногда это технически очень трудно.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Это занимает много времени, которого у москвичей не так много. Здесь можно говорить о пространстве градостроительного кодекса, который диктует определенные стандарты.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Я понимаю. Но вы строите в Бутово что? Потому что если вы построите в Бутово театр, то житель ЦАО в этот театр никогда не поедет. Что там за театр в Бутово? Мало примеров. Когда-то появился Театр на Юго-Западе, и ездили прекрасно. Тем не менее, все-таки окраина и центр спорят друг с другом. Можно ли создавать там учреждения, строго ориентированные на какой-то профиль?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Мне кажется, что в современных условиях создавать учреждения, строго ориентированные на какой-то профиль, неправильно. Я хочу вернуться к культурному центру ЗИЛ. Когда вы начали о нем говорить, вы стали говорить, что завод закрылся, что это такая непознанная территория – она, кстати, близко к центру. Но культурный центр ЗИЛ одной из своих главных задач с самого начала ставил разорвать порочный круг, который задан индустриальной составляющей района. Промышленный район, никто не хочет ехать.

Я слышала от некоторых коллег, это достаточно известные деятели искусств, они говорили, что на Автозаводскую не поеду. Я говорила - но это же близко. Нет, нет. Т.е. восприятие территории как будто это где-то на Луне, оно же формируется не только за счет транспортной доступности, оно формируется за счет того содержания деятельности, которое там есть. Вот сейчас с новым содержанием деятельности будет новый образ территории, и та же Автозаводская приблизится к центру.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Лена Мельвиль, директор культурного центра ЗИЛ, а сколько нужно времени, чтобы к территории привыкли, чтобы к ЗИЛу привыкли и туда люди ездили уже с другим настроением?

Е. МЕЛЬВИЛЬ: Я думаю, что привыкание есть уже.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Т.е. год достаточно?

Е. МЕЛЬВИЛЬ: Да. Мы увеличили посещаемость, которую пытаемся четко считать и смотреть за динамикой. За год 20% - это много, для Москвы это много. Притом что нас, действительно, воспринимали как московскую тундру. А мы всего лишь в трех остановках на метро от Большого театра.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы мне бумажки принесли. Я обязательно после новостей расскажу, какая в Москве плотность учреждений культуры и какая востребованность, мы сравним эти цифры. После новостей мы еще сходим на «Интермузей» вместе со Станиславом Анисимовым.

Г. НИКИЧ: Тот цикл, о котором сказал Лена и об этой тундре, что таким образом сельское хозяйство в тундре, цикл выращивания тоже примерно год. И это касается и центра, и окраин.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Детские проекты – это самое очевидное, что можно сделать в таком месте, как культурный центр ЗИЛ, или это совершенно не обязательно?

Г. НИКИЧ: Я вообще не вижу никаких ни ограничений, ни специфик. Я сейчас спрашиваю разных людей, заинтересованных в ЗИЛе. Они говорят – а что же там? И ответ может быть такой: ой, мы пойдем туда, потому что там, кажется, собираются делать какой-то новый военный музей. А что еще там? Там есть отличная библиотека, кажется, нового типа. Там есть современный танец. Там два театра. Там обсерватория. Она не работает? Нет, пока не работает. Там собираются делать какие-то истории с швейным коворкингом или дизайн-студии, связанные с фэшн-дизайном. Где же границы? Да никаких границ нет. В данном случае много места, стягивающего много энергии, позволяет эту штуку, которой является ЗИЛ, не определять каким-то административным образом извне.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Георгий, продолжим после новостей. Прошу прощения.

НОВОСТИ

Т. ОЛЕВСКИЙ: Продолжаем «Музейные палаты». Давайте сейчас попробуем сходить на фестиваль «Интермузей». Кто-нибудь из вас был вчера там на открытии?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Пока нет, к сожалению.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Станислав Анисимов вчера там побывал. И я там побывал. Станислав сейчас расскажет как и что.

РЕПОРТАЖ СТАНИСЛАВА АНИСИМОВА

С. АНИСИМОВ: О том, что учиться можно не только в школе, вспомнили организаторы фестиваля «Интермузей». Более 200 музеев открыли свои экспозиции в ЦДХ. В этом году все они объединены общей тематикой фестиваля: «Музей – образовательный ресурс общества». Конечно же, нашу экскурсию мы начнем с Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Рассказывает заместитель директора музея Александра Стёпина.

АЛЕКСАНДРА СТЁПИНА: Так как в этом году «Интермузей» посвящен образованию, то, естественно, главная наша тема – образовательные проекты, тем более что наш музей изначально создавался именно с этой целью. Поэтому, помимо участия в деловой программе с докладами, помимо представления инновационных проектов, мы постарались осветить, работая на стенде, всю свою деятельность. Каждый день у нас будут проходить доклады на стендах. Кроме того, наш педагог будет проводить мастер-классы, занятия для детей по одной из излюбленных тем – это греческие вазы, в детской программе. Будет представлена такая форма работы, может быть, неожиданная для музея изобразительных искусств, как театрализация. Мы показываем спектакли наших старших учеников по пьесе Горина «Тиль». Конечно, мы хотим представить совместно с группой «Эпос» новый образовательный продукт, это фильм, который предлагается уже для школьной системы, а не только музейной, - как смотреть картину.

С. АНИСИМОВ: Но главное в образовании – это участие, непосредственное участие маленького зрителя в процессе. Бахрушинский музей представил свою интерактивную программу для детей. Рассказывает директор музея Дмитрий Родионов.

ДМИТРИЙ РОДИОНОВ: Мы придумали – на 4 дня мы вообще поменяли традиционную концепцию нашей работы на «Интермузее». У нас будут постоянные действа для детей. Каждый день будет по три программы. Это будут игры, лекция-игра «Мы идем в театр», программа «Вокруг вертепа» и лекция-игра, которая называется «Создай свой театр». Эти разнообразные программы сделаны так, что маленький человек будет приобщаться к театру посредством своего участия в создании своего театра. Мы будем рассказывать ему, что такое театр, что такое сценическая коробка, что такое театральная маска, что такое театральный грим. Это всё будет ему показываться, он будет иметь возможность сам принять в этом участие.

С. АНИСИМОВ: На этом фестивале среди стендов есть необычный, напоминающий парк: столик, скамейки и портреты поэтов – Гейне и Есенина. Светлана Шетракова, директор Музея Есенина, рассказала о том, как появилась такая неординарная выставочная идея.

СВЕТЛАНА ШЕТРАКОВА: Московский государственный музей Сергея Александровича Есенина стал организатором фестиваля «Мир – единая семья». В рамках этого фестиваля мы сделали передвижную экспозицию, фрагменты которой демонстрируются здесь. Поэты все единой крови. Есенин и Гейне. Понятно, что это приурочено к году Германии в России и Россия в Германии. Нам приятно выставлять именно здесь необычную, с точки зрения дизайна, экспозицию, где каждый становится участником, где каждый может оставить свое впечатление и то, что он думает на эту тему. А тема необъятная. Мы поистине, как сказал Сергей Александрович, единой крови. И это можно отнести не только к нашим гениям, а может быть, к каждому из нас, кто служит таким кумирам, кто живет работой и радуется ей. Поэтому этот музейный форум, он просто необходим, чтобы делиться опытом, общаться, радоваться успехам своих коллег.

С. АНИСИМОВ: В течение 5 дней все посетители могут одновременно посетить экспозиции крупных государственных музеев, посмотреть на редкие экспонаты из небольших музеев российской глубинки и узнать, что же находится в закрытых, ведомственных музеях, на фестивале «Интермузей», в Центральном Доме художника.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вот так на выставке «Интермузей» сотрудники давно существующих музеев представляют свои работы, представляют свою работу в смысле образования своих посетителей. Лена Зеленцова, к вам вопрос. Почему когда говорят об образовании в музеях, всё время говорят только об образовании детей – как занять детей? Почему не как занять взрослых? И как занимают взрослых в Москве музеи?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Как правило, современный музей говорит не только об образовании взрослых.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Нет, как раз именно о детях он и говорит. Хотелось бы, чтобы еще занимал всех остальных тоже.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Конечно, музей тем и отличается от традиционных образовательных программ, которые нацелены на определенную возрастную группу, что он разговаривает с обществом. В этом смысле он разговаривает в том числе на языке знаний, на языке умного, интеллектуального отдыха. Конечно, Музей должен разговаривать не только с детьми, учить не только детей. Хотя «учить» - в этом смысле не очень правильное слово, мне больше нравится понимание музея как площадки, на которой люди встречаются и взаимодействуют друг с другом вокруг тех объектов, тех творческих продуктов, которые были созданы или создаются сейчас.

Г. НИКИЧ: И таким образом привнося своей опыт в эту среду, они создают новое понимание, а значит, и новое знание.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вам не показалось, что всё это очень скучно?

Г. НИКИЧ: А я сразу себе представил, что на другой стороне Садового кольца в это время расположен совершенно другой музей, который музеем не является, под названием Музей всего одного известного английского художника. Это в Парке культуры. Мне кажется, довольно любопытно сравнивать эти две совершенно не равномерные по объемы и по масштабу истории. Потому что в Парке культуры такой Музей всего, к которому имеет смысл отнестись, потому что это очень специальный, очень социальный, очень открытый проект. На самом деле то, что сейчас в ЦДХ в рамках «Интермузея», это тоже музей всего в конечном счете. Надо сказать, что он тоже очень разнообразен. То, что мы слышали, это более однообразно, чем то, что на площадках «Интермузея» на самом деле.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это правда. Когда оказываешься на «Интермузее», он кажется куда интереснее, чем то, как себе представляют общение с публикой сами музеи. Елена Зеленцова принесла с собой цифры того, сколько в Москве чего есть, сколько в Москве музеев. Расскажите статистику, сколько в Москве домов культуры, сколько чего. Самые вопиющие цифры давайте, или, наоборот, самые интересные.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Трудно оценивать эти цифры как вопиющие. Ситуация такая, что сеть учреждений – я сейчас говорю о городских, - она велика. Если сюда добавить еще федеральные, муниципальные, если сюда еще добавить школьные музеи, получится, что всего много. Другой вопрос, что это всё неравномерно распределено и далеко не всегда так работает, как хотелось бы самим горожанами. В этой же самой статистике, которую мы с вами сейчас смотрели, по опросам, которые проводил Департамент культуры, 64% москвичей считают, что в шаговой доступности должны развиваться в первую очередь многофункциональные центры, о которых мы говорили в первой части нашей программы.

Есть разные оценки по востребованности – есть обеспеченность, есть востребованность, - считается, что культурные центры, эти самые клубы, досуговые учреждения (немножко кондово звучит, но мы понимаем, что мы имеем в виду в таком современном понимании этого слова), они как раз являются самыми востребованными. Музейная составляющая в этом смысле менее очевидна для горожан, хотя тоже это интересно людям, которые хотели бы ходить в музей, не обязательно выезжая на час из города. Опять же, возвращаясь к опросам – почти 90% москвичей считают, что нужно развивать многофункциональные культурные центры, музеи, библиотеки в шаговой доступности.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Объясните мне, пожалуйста, почему в Москве не существует гастролей музеев по районам? Мы понимаем же, что город огромный.

Г. НИКИЧ: Потому что это технически невозможно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Почему?

Г. НИКИЧ: Потому что есть музейные вещи. И главная функция музея – сохранить вещь для будущего.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Существуют выездные выставки в другие города и в другие страны, но не существует выставки в другой район.

Г. НИКИЧ: Есть такое ужасно звучащее понятие – facility report. Это понятие, которое описывает всю совокупность условий, в которых находится данное помещение как музейное. Честно сказать, даже Большой Манеж в Москве не обладает такими свойствами, необходимыми для сохранения произведений для будущего, не говоря о районных выставочных залах, библиотеках и домах культуры.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Я добавлю сюда фактуры, о которой мы говорили до начала программы. Например, в Куркино, это развитый микрорайон, у нас есть клубное учреждение, в котором нет воды, отопления и канализации. Представляете себе, современная застройка – и стоит такой домик начала века, он бывший склад. И люди, которые туда приходят, они говорят: а где у вас можно ручки помыть?

Т. ОЛЕВСКИЙ: А знаете, чем это всё кончится? Появятся частные ребята, которые будут возить на автобусах свои проекты, как цирки «Шапито» возили, но качество этих проектов будет не понятно каким.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Поскольку уже даже на уровне нашего градоначальника Сергея Семеновича Собянина эта ситуация в Куркино обсуждалась и было принято решение, что там будет построен и клуб, и многофункциональный культурный центр, и музыкальная школа, которая там тоже ютится не понятно где. Это не Новая Москва, где сейчас выдано 8 тысяч разрешений на строительство, и бог знает, что будет, когда это всё будет построено, это отдельная история. Это район условно старый, там не возникло ни частных учреждений в достаточном количестве, и никто туда не ездит, при том что там вокруг элитная большей частью застройка, есть достаточно дорогие жилые комплексы, т.е. явно там живут не самые бедные люди. Департамент культуры работает для того, чтобы сейчас эту недообеспеченность восполнить.

Г. НИКИЧ: Нет элементарных санитарных норм, это ужасно. Но, кроме того, это здание по инерции культурных властей города, какой она была много лет назад и сохранялась много лет до последнего, не освоено окружающей жизнью. Население не осваивало. Лена говорила о Куркино. У меня в голове возник точно такой же, без всего, без любых удобств маленький дом культуры в 200 километрах от Москвы, в Калужской области, рядом с границей нынешней Москвы, в деревне Звизжи, так вот теперь это место начинает осваиваться. Ею заинтересовали местных жителей. Там начинаются выставки. Там в прошлом году благодаря энергии проекта «Никола-Ленивец» произошел концерт знаменитого джазиста Паркера.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Получается, чтобы такой культурный центр заработал в Куркино, не важно где, видимо, должен появиться человек, который будет это всё возглавлять.

Г. НИКИЧ: Он должен появиться вдвоем с идеей.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Он откуда появится? Лена Мельвиль, откуда такие люди могут появиться? Этому можно научить?

Е. МЕЛЬВИЛЬ: Откуда можно их получить? Задача нашего культурного центра – помочь людям раскрыться творчески, и не только в художественном плане, но и в научном, каком-то еще. А дальше это задача системы образования, которая даст им некоторые навыки, чтобы со всем этим справиться.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Георгий, есть у нас такие люди?

Г. НИКИЧ: Люди вдвоем с идеями?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.

Г. НИКИЧ: Конечно, есть. Но дальше вопрос встречи – с кем они встречаются и на каких территориях. Здесь вопрос системности тоже очень важен. Потому что образование никаким образом не заточено на производство таких людей. Лена не даст мне соврать, один из крупнейших дефицитов в Москве – это дефицит культурных менеджеров, культурных предпринимателей.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы должны, выхватывая их, мгновенно затягивать к себе в департамент. Мы же все понимаем, что интересный культурный центр притяжения просто может поменять лицо района.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Безусловно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Какие учреждения могут стать основной? Библиотеки могут?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Это могут быть библиотеки, кинотеатры, музеи.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Какого размера они должны быть?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Здесь далеко не всегда размер определяет степень влияния. Масштаб влияния определяется содержанием.

Т. ОЛЕВСКИЙ: И это вовсе не обязательно должно быть стандартное помещение с кружками.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Это не обязательно помещение с кружками, не обязательно библиотека, но это обязательно идея. Я бы сюда добавила – идея с механизмом ее воплощения в жизнь. У нас людей вдвоем с идеями хватает. У нас не хватает людей, которые готовы эту идею воплотить в жизнь.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Может быть, в департаменте должны быть штатные менеджеры, которые подхватывают этих людей, ведут их. Это вообще возможно? Кто и как это сделает? Не появятся менеджеры из ниоткуда, нет их.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Не появятся. И в департаменте внутри они точно не появятся. Потому что мы все-таки говорим о Департаменте культуры, это орган исполнительной власти, у него вполне определенные задачи и функционал. А вот то, что мы будем создавать учебные центры при департаменте…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Фабрику менеджеров культуры?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Фабрику менеджеров, где мы будем работать с людьми, которые давно работают в отрасли, которые сейчас работают в отрасли культуры, а главное – привлекать людей извне, из независимых проектов, из вузов, тех людей, которые, может быть, в силу каких-то причин не нашли свое место в области культуры, будем с ними работать и выращивать. Потому что другого пути у нас нет. Не так много людей, которые готовы прямо сейчас приступать к реализации проектов. Сейчас виден дисбаланс. Потому что у департамента очень большие планы.

И мы готовы видеть людей с интересными идеями, с интересными проектами, но пока что таких реальных проектов меньше, чем запроса на них. Было бы очень интересно поработать с Троицким и Новомосковским округами. Прекрасно, что сейчас мы вместе с Российской Государственной детской библиотекой туда будем выдвигать на эти территории библиомобиль с детской литературой. Но я предполагаю, что могут быть еще какие-то инициативы – выставочные, фестивальные, это могут быть независимые инициативы.

Г. НИКИЧ: Мы понимаем, что две территории, о которых Лена сказала, это больше, чем вся нынешняя Москва, в два раза. И один библиомобиль ездит по этой территории.

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Он не один, это один детский библиомобиль. Я хочу сказать, что масштаб культурного действия сейчас, с теми изменениями, которые произошли в Департаменте с приходом Сергея Александровича Капкова, масштаб превышает возможности той творческой сети, которая существовала.

Т. ОЛЕВСКИЙ: У меня тревожный вопрос. Может так получиться, что в какой-то момент программа расширения, набрасывания сети культурных учреждений на Москву, вдруг начнет сворачиваться? И почему это может произойти? Или сейчас уже процесс не остановим? Это всё держится на Департаменте культуры?

Е. ЗЕЛЕНЦОВА: Держится это на сегодняшний день, поскольку такое расширение культурного действия в Департаменте произошло уже довольно давно, вот за те два годы, которые изменения происходит. То, что случилось с московскими парками, превратилось в необратимый процесс в хорошем смысле слова. И новое понимание со стороны горожан, что это должно быть их место. Горожане почувствовали парки своими.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Для этого нужно, чтобы горожане какое-то встречное давление оказывали. На этом мы закончим, но не закончим эту тему.

Г. НИКИЧ: Можно мне одно слово сказать? Никому не нужно землетрясение. Нужно, чтобы земля под ногами была ощутима, чтобы чувствовать под собой землю, чувствовать под собой страну. Соответственно, это всё должно жить, кормиться и быть в каком-то взаимозависимом состоянии. Про это та детская выставка, с которой мы начали.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Георгий Никич – искусствовед, Елена Зеленцова – заместитель руководителя Департамента культуры города Москвы, Елена Мельвиль – директор Домка культуры «ЗИЛ». Тимур Олевский. Встретимся через неделю.