Горячие вопросы российских музеев. Международный фестиваль "Интермузей" - Наталья Самойленко - Музейные палаты - 2013-05-25

Т. ОЛЕВСКИЙ: Потирая руки в предвкушении скандалов, разоблачений, сенсаций, Ксения Басилашвили, Тимур Олевский начинают передачу «Музейные палаты».

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мне как раз кажется, что скандала-то не получилось. Мы выясним сегодня. Наш гость – Наталья Самойленко, глава Департамента культурного наследия Министерства культуры. Здравствуйте, Наталья Юрьевна.

Н. САМОЙЛЕНКО: Доброе утро.

К. БАСИЛАШВИЛИ: О том, как мы будем сегодня работать в течение передачи. Во второй части, после новостей вас ждет розыгрыш, там будут призы от Музеев Московского кремля, от «Музейного гида» и фестиваля музейного «Интермузей-2013». Будет очень интересный вопрос, который придумала Наталья Юрьевна Самойленко. Вся часть будет посвящена «Интермузею», который в измененном виде предстанет в Центральном доме художника 31 мая. А всю первую часть мы посвятим тем самым горячим вопросам российских музеев, которые все сконцентрировались в предложении директора Музея изобразительных искусств имени Пушкина Ирины Александровны Антоновой восстановить Музей нового западного искусства.

Н. САМОЙЛЕНКО: Воссоздать.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Реконструировать, воссоздать. И чтобы для этого часть коллекции Государственного Эрмитажа переехала в Москву как раз для воссоздания. Ощущение, что не нашло понимания в сообществе предложение Ирины Александровны. Так это или нет?

Н. САМОЙЛЕНКО: Я хочу сразу уточнить свою позицию. Я как чиновник Министерства культуры всё это время выступают большим ухом – я должна всё выслушать вместе со своими коллегами. Т.е. перед Министерством культуры была поставлена задача – провести экспертное обсуждение. И мы должны представить себе максимально точно то экспертное обсуждение, которое развернулось на нескольких площадках, не только в Министерстве культуры. Министерство культуры в течение последнего времени – это организация открытая, поэтому обсуждение предложений Ирины Александровны разворачивалось под прицелом телекамер, шло в прямом эфире «Вестей-24».

К. БАСИЛАШВИЛИ: 21 число мы имеем в виду. Я присутствовала там. Что-то невероятное было. По-моему, впервые такое творится с музеями в информационном смысле, когда было больше 15-ти телекамер, а еще фото, еще журналисты газет, радио и так далее. Огромное внимание медийного сообщества.

Н. САМОЙЛЕНКО: Те, кто не увидел это в прямом эфире, сейчас, зайдя на сайт Министерство культуры в раздел «Видеотрансляции», могут посмотреть от и до всё это мероприятие.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Эмоционально проходила беседа? На какой минуте включать-то?

Н. САМОЙЛЕНКО: В Министерстве культуры всё происходило достаточно спокойно, потому что это было действительно экспертное обсуждение. Если говорить об эмоциональном всплеске, то он был в конце, когда Ирина Александровна как раз высказала недоумение по поводу того, что здесь собрали не ту аудиторию.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Я уточню. Не та аудитория, потому что практически все и директора музеев, и эксперты, которые выступали, были против этой идеи, приводили свои разные аргументы.

Н. САМОЙЛЕНКО: Я повторяю, перед Министерством культуры стояла задача собрать экспертную аудиторию. И поэтому Министерство культуры пригласило на это мероприятие экспертный совет Министерства культуры, рабочую группу по музеям Общественного совета и президиум Союза музеев, как нам и предлагало правительство. Здесь были музейщики, здесь были руководители организаций, например Института искусствознания московского или кафедры всеобщей истории искусств Московского Государственного университета, которые на протяжении всей истории существования Музея изобразительных искусств имени Пушкина теснейшим образом с Музеем изобразительных искусств имени Пушкина связаны.

Мы пригласили экспертов из ведущих научно-исследовательских институтов, которые на протяжении всей своей жизни занимаются музейной проблематикой. Т.е. мы создали эту экспертную площадку. Мы получили документы от Союза музеев России, и они тоже у нас находятся на сайте Министерства культуры. Это протокол заседания, где участвовало еще больше представителей музейного сообщества. Там было 63 директора музеев. И их этих 63 директоров музеев лишь один высказался за воссоздание нового музея западного искусства, все остальные высказались против. Поэтому то, что происходило на площадке Министерства культуры дает объективную картину отношения в музейном сообществе, в экспертном сообществе к этой идее.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Там была еще неожиданная вещь, когда архимандрит Тихон Шевкунов, глава Патриаршего совета по культуре тоже прислал письмо с категорическим нет воплощения этой идеи в жизнь.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Когда Ирина Александровна Антонова говорит, что это не та аудитория, а другая аудитория ее бы поддержала, она имеет в виду какую аудиторию? Кто бы ее поддержал, как вы думаете?

Н. САМОЙЛЕНКО: Я думаю, что она имеет в виду аудиторию, не связанную напрямую с музеями. Еще хочу пояснить одну вещь. Ведь эта тема воссоздания Музея нового западного искусства, она возникла не в этом году. Она существует уже около десятилетия, если не больше. Ирина Александровна неоднократно так или иначе представляла эту тему музейному сообществу. И эта тема не находила поддержки. Сама Ирина Александровна ведь обвиняет людей в том, что они равнодушны, она не может достучаться до них уже много лет. Вот здесь есть некое противоречие, которое надо понимать.

Еще один момент. Министерство культуры, естественно, поставило во главу угла экспертное мнение. Тем не менее, если вы зайдете на сайт, там есть специальная плашка, которая дает возможность принять участие в обсуждении этой проблемы всем желающим. Т.е. в FaceBook'е на специальной странице открыта эта тема, там уже около 600 откликов по этой тематике. И опять же в процентном соотношении это 95 к 5-ти. Даже в непрофессиональном сообществе.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Я не очень могу понять, как непрофессиональное сообщество мотивирует свою позицию по поводу того, за или против музея. Я думаю, там выбор перед людьми один стоит – увозить картины из Санкт-Петербурга или не увозить, на этом уровне решения принимаются.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да. Насколько нужно это Москве и насколько больно это будет увозить из Санкт-Петербурга. Я хотела бы для людей, далеких от музейной проблематики, немножко прояснить ситуацию. С чем связана эта идея? Она связана с тем, что, действительно, происходит перемещение коллекций. И надо иметь в виду историю нашей страны, когда перемещений коллекций было чрезвычайно болезненной темой на протяжении многих десятилетий. При этом далеко не один музей нового западного искусства был закрыт. Вообще говоря, в Москве было закрыто множество тех галерей, музеев, которые существовали до революции. Даже в первые годы был расформирован Музей живописной культуры, который возник раньше, чем Музей нового западного искусства.

К. БАСИЛАШВИЛИ: И Музей блокады в Ленинграде, Соляной городок.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да. И музейная жизнь – это такая история, когда самыми разными способами произведения оказываются в музеях. Это как послевоенные границы. Они могут быть справедливыми, несправедливыми, но как только мы их нарушаем, может возникнуть ситуация еще более острая. Министр, завершая это совещание, он и сказал, что да, была совершена страшная ошибка, когда закрывали Музей нового западного искусства, но исправление этой ошибки может стать еще более серьезной ошибкой. Вот музейное сообщество это понимает.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Второй вопрос – это совещание или круглый стол, который прошел уже при закрытых дверях, и там никакой трансляции не было. Поэтому мы знаем только какие-то отголоски, которые звучат в СМИ и слухи, слухи, которые выходят из администрации президента, совещания по тому же самому вопросу. Что там было? Для меня лично оказалось неожиданным участие там некоторых персон. Предположим, Петра Авена. Я знаю, что он появился. И я не понимаю, на чьей стороне – на стороне Ирины Александровны, на стороне Эрмитажа или над схваткой. Поясните, пожалуйста. Потому что это большой бизнес…

Н. САМОЙЛЕНКО: Петр Авен – это коллекционер.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Но не только.

Н. САМОЙЛЕНКО: Его позиция – это позиция коллекционера, который заинтересован в том, чтобы в Москве находились наиболее топовые коллекции.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Но ведь не только Петр Авен у нас коллекционирует искусство. У нас есть и г-н Вексельберг. Мы можем многих назвать. Почему именно он там появился?

Н. САМОЙЛЕНКО: Это следующий шаг, которого, как я понимаю, очень опасаются музейщики. Потому что идеи создать некие новые проекты, используя коллекции сложившихся музеев, это не только выливается в идея воссоздания Музея нового западного искусства, но есть сейчас целый ряд таких идей, которые, если будет принято решение, позволяют перемещать эти вещи.

Но я хотела бы на позитиве сосредоточиться. Во время всех этих обсуждений – а в них высказались все директора крупнейших художественных музеев (те, кто не выступил тогда в Министерстве - Третьяковская галерея и Русский музей, - выступили в администрации президента тоже с абсолютно отрицательным мнением по этому вопросу, - так вот в итоге этих обсуждений вызрели очень позитивные вещи.

Во-первых, мы живем сейчас не в 20-е годы, когда единственной формой представления коллекции был именно музей. Мы живем в эпоху выставочных проектов, которые производят такое же сильное впечатление, а иногда даже более сильное впечатление, чем постоянные экспозиции музеев. Я до сих пор помню, если вспоминать Музей изобразительных искусств имени Пушкина, например, выставку «Москва-Париж», которая была просто прорывом в музейной деятельности. Более того, мы живем в эпоху, когда в Интернете всё можно воссоединить в мультимедийном плане.

Поэтому это предложение, даже решение уже министра о том, что необходимо создавать музей нового западного искусства виртуальный, на мой взгляд, абсолютно правильно. Надо, действительно, создать очень интересный проект, который позволит любому человеку представить себе, что такое музей нового западного искусства, каким он был.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Когда, кто и почему работал именно так.

Н. САМОЙЛЕНКО: Там безумно интересная история, она начинается с коллекции, она продолжается в советское время, она связана с расформированием, с последующей жизнью. Но, извините меня, блестящая совершенно картина Ван Гога никогда к нам не вернется, я имею в виду «Ночное кафе в Арле», она в Америке.

К. БАСИЛАШВИЛИ: В «Метрополитен», да?

Н. САМОЙЛЕНКО: Да, по-моему. Т.е. целый ряд вещей покинули нашу страну, всё равно в полной мере воссоздать нельзя. А в Интернете можно. И все выступающие в музейном сообществе говорили о том, что, поскольку привлечено внимание к этой проблеме, мы просто обязаны сейчас сделать замечательные, очень интересные новые, на пике современных технологий выставочные проекты.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Совместная выставка Эрмитажа…

Н. САМОЙЛЕНКО: Это даже может быть серия выставочных проектов.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А кто даст гарантию Михаилу Борисовичу Пиотровскому, что картины, когда они приедут в Москву, здесь же не останутся?

Н. САМОЙЛЕНКО: Государство должно дать гарантии.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Т.е. есть некий закон, который такую гарантию дает, неделимости коллекции.

Н. САМОЙЛЕНКО: Мы можем усиливать и эту вещь.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Картины берут в заложники. Но можно обменяться заложниками.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Но это же беспредел какой-то.

Н. САМОЙЛЕНКО: Это и связано с тем, что в зависимости от того, какое решение будет принято, будет ли принято решение, которое открывает возможность для всего чего угодно, тогда, конечно, выставочные проекты замрут, вот еще в чем проблема.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это большая опасность. Просто испугаются – и на этом остановится культурный обмен.

Н. САМОЙЛЕНКО: Надо понимать музейных сотрудников. Это люди, главная обязанность которых – быть хранителями.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Если очень коротко, основные аргументы музейщиков, которые говорят о невозможности такого музейного передела. Первое – неделимость коллекции.

Н. САМОЙЛЕНКО: Это, действительно, страшные угрозы, связанные с тем, что этот прецедент даст возможность возникнуть целому ряду конфликтов. У нас практически во всех музеях есть вещи, которые, в принципе, можно перемещать в другие музеи. Но зачем, в то время, когда существует возможность выставочных проектов?

Т. ОЛЕВСКИЙ: В общем, как с Курилами. Только начинаем отдавать территорию – возникает целый ряд спорных моментов.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Может быть и так. Если с Курилами дата не определена, здесь есть некая перспектива. Итак, пока никакого окончательного решения по вопросу нет.

Н. САМОЙЛЕНКО: Министерство культуры выполняет сейчас свою функцию и собирает экспертные мнения.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы ждем конца июня.

Н. САМОЙЛЕНКО: Середины июня.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Было названо 15 число.

Н. САМОЙЛЕНКО: Тогда решение должно быть принято.

К. БАСИЛАШВИЛИ: 3-го доклад уходит в правительство. А затем правительство докладывает президенту. Такой порядок. Вопрос был от слушателя, чем дело кончилось. Пока ничем.

Н. САМОЙЛЕНКО: Оно не кончилось, оно продолжается. Обсуждение продолжается, хотя, как вы видите, уже все вопросы были заданы.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Есть предложение от нашего радиослушателя, что надо восстановить музей, где-то между Москвой и Петербургом, например в Твери.

Н. САМОЙЛЕНКО: В Путевом дворце.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это вопрос о том, что в малых городах ощущается музейный вакуум. И как раз этот вопрос и будет подниматься на «Интермузее».

Т. ОЛЕВСКИЙ: Шутки-шутками, а до малых городов сейчас уже не так долго добираться.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Об «Интермузее» и о других программах Министерства культуры мы поговорим в следующей части нашей передачи.

НОВОСТИ

ОТВЕТ НА ВОПРОС «КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ»

К. БАСИЛАШВИЛИ: А у нас следующий вопрос, который нам помогла придумать Наталья Самойленко, глава Департамента культурного наследия Министерства культуры. Какое из зданий, образующих Соборную площадь (даже оно выходит фасадом на Соборную площадь), не является частью Музеев Московского Кремля? +7-985-970-4545. Те, кто правильно ответят, получат билеты от Музеев Московского Кремля на их выставки. Это выставка «Искусство сохранять искусство. Реставрация в Музеях Московского Кремля» и выставка «Великий князь и Государь Всея Руси Иван III», а также подарки от «Интермузея».

Т. ОЛЕВСКИЙ: Меняем тему немножко.

К. БАСИЛАШВИЛИ: «Интермузей 2013», в этом году тема – образование. Я бывала на «Интермузеях» несколько раз, часто уходила в недоумении.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Зачем всё это нужно.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Да. Ну, стенды стоят…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Надо объяснить, что такое «Интермузей» по сути.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Стенды стояли, какие-то лежат открытки, закладки, каждый музей что-то представляет. Что там делать посетителям, мне абсолютно не понятно. 31 числа новый «Интермузей 2013». Как я понимаю, обновленный, почему вы к нам и пришли в студию в этот раз.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Посетителям там есть что делать. Для чего нужен этот музей?

Н. САМОЙЛЕНКО: «Интермузей» нужен был всегда, поскольку это место, где музейщики нашей страны сверяли свои часы, рассказывая о том, что у них происходит в музеях.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Профессиональный форум музеев.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да, это профессиональный форум музеев. О технологиях, о новых программах. Действительно. Я с вами согласна, во много он был нацелен только на профессиональную аудиторию. В этом году «Интермузей» мы специально делаем максимально открытым и интересным для посетителей. И начнем с того, что впервые «Интермузей» будет бесплатным.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Т.е. в ЦДХ с 31-го можно приходить.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да, с 31-го можно приходить бесплатно. Раньше надо было покупать билеты. 31-го – открытие, затем 1, 2, 3-го. И 4-го мы закрываем.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А почему бесплатно делаете?

Н. САМОЙЛЕНКО: Потому что мы хотим, чтобы на «Интермузей» пришла широкая публика.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Если я приду с ребенком, что я увижу на стендах в Центральном доме художника? Что мне там может быть интересно, человеку, который не занимается выбором инженерии для установки…

К. БАСИЛАШВИЛИ: Скажи уж правильно – человеку, который далек от музея.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Человек, который давно в музей не ходил. Я не про себя, я вообще.

Н. САМОЙЛЕНКО: У вас абсолютно правильный посыл. Вы собираетесь на «Интермузей» придти с ребенком. Впервые «Интермузей» у нас будет тематическим. Он раньше был про всё, а в этом году «Интермузей» будет представлять новые образовательные программы, которые сейчас существуют в музеях.

Поэтому, если вы придете с ребенком, вы можете пойти на специальную детскую площадку, там поучаствовать в интерактивных историях. Вы можете в зависимости от возраста ребенка пройти по экспозиции «Интермузея» и зайти в новое пространство «Музейный гид», поскольку в этом году партнером «Интермузея» является Благотворительный фонд Владимира Потанина, и там представляются в интерактивном виде все музейные проекты, можно там посмотреть и собрать, например, собор Василия Блаженного вместе с ребенком, поскольку там будет представлен один из самых удачных образовательных проектов, которые есть в Москве. Вы с ребенком можете принять участие в абсолютно инновационных историях, которые предлагают зарубежные кураторы, тоже в интерактивном виде.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Приезжает много участников.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Приезжают учить? Или что они будут делать?

Н. САМОЙЛЕНКО: Приезжают не просто учить. Они приезжают показывать. На самом деле «Интермузей» у нас расслаивается на несколько частей. С одной стороны, это по-прежнему профессиональная важнейшая площадка. Нон-стоп будут всё время идти круглые столы в формате конференций с участниками. Уже записалось для участия в этих дискуссионных площадках 1200 человек. Всего на «Интермузее» будет представлено 270 самых разных организаций, из них 228 музеев нашей страны, от крупнейших федеральных музеев до небольших музеев, муниципальных. Естественно, будут региональные музеи. География «Интермузея» - от Калининграда до восточных границ.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это такая игровая площадка в основном, да?

Н. САМОЙЛЕНКО: Это одновременно выставка, это зоны игровых площадок, это зоны дискуссионных площадок.

Т. ОЛЕВСКИЙ: И технологическая зона. Вот я смотрю – конкурсная программа. Что это такое? «Музей на дисплее» - разработка приложений для iPhone, iPad и Android, проекты и мультимедийные программы, реализуемые в интернете, визуальные решения для сенсорных дисплеев; «Музейный конструктор»; «Музей для всех»; «Образовательный центр». Всевозможные номинации, в которых будут представляться лучшие проекты.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да. Мы уже получили заявки, уже опубликован шорт-лист. И те музеи, которые со своими проектами вошли в шорт-лист, они будут представлять эти проекты в специальных зонах дискуссионных, эти истории будут обсуждать, затем жюри будет премировать тех, кто будет наиболее интересен.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это выставка про то, каким должен быть музей. Мы же всё время про это говорим. Мы же хотим, чтобы музей был и такой, и другой.

Н. САМОЙЛЕНКО: Более того, мы постараемся с командой, которая сейчас работает, создать принципиально новое пространство «Интермузея», которое должно быть идеальным для современного музея. Там начнется всё с зоны, где вы получите всю необходимую информацию. Вот это место, где будет предоставлена вся информация. Там же будет очень интересная вещь, такое своеобразное яйцо, оказавшись в котором, вы можете спокойно воспринимать профессиональную информацию о целом ряде проектов, можете отрешиться и заняться самосовершенствованием.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это я в Планетарии такое видела: садишься в такое яйцо, и там тебе что-то такое научное говорят.

Н. САМОЙЛЕНКО: Дальше вы можете вместе с ребенком попасть на игровую площадку. А если подняться чуть выше, вы окажетесь в огромном музейном магазине, где будут представлены наиболее интересные публикации по музейной тематике, где будут представлены наиболее интересные сувениры из разных музеев нашей страны. И затем вы оказываетесь в выставочном пространстве. На «Интермузее» будет обязательно кафе, будет место, где вы можете пообщаться с друзьями.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Т.е. сама выставка декларирует определенный стандарт.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да, она декларирует определенный стандарт и нацеливает наши музеи на работу с новыми аудиториями.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Здесь по-прежнему приходят вопросы про культурные скрепы и духовные. От Антона пришла идея о совместной передвижной выставке, которая бы ездила по нашей огромной стране, экспозиция бы постоянно менялась. Вы понимаете, первая часть работает, совместная выставка импрессионистов Москва-Питер. А это же и есть образовательная идея по большому счету. Я не очень понимаю, у вас тема заявлена – образование. Музей – это и есть образование. О чем здесь говорить? Мы приходим в музей, чтобы узнать что-то новое. Мы смотрим, читаем этикетки и что-то новое узнаём. Как можно это развивать?

Н. САМОЙЛЕНКО: Ксения, вы говорите с позиции современного человека. Вы вспомните просто, что было энное время назад, и вы поймете, что это, действительно, новый подход. Образование в музее раньше понималось очень просто. Ты пришел в музей, тебя построили в группу, и вместе с экскурсоводом по раз и навсегда заведенном маршруту ты ходишь. Вот это практика советского времени. Мы сейчас пытаемся настроить музей на работу с новой аудиторией, с теми людьми, которые уже привыкли искать знания сами, с теми людьми, кто хочет придти с детьми в музей.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Кто сам готов планировать свое время, не в состоянии 40 минут слушать не отвлекаясь.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Прекрасно. Какие примеры здесь существуют?

Н. САМОЙЛЕНКО: Я с интересом узнаю эти примеры, потому что для этого надо там оказаться.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Вы же знаете российскую ситуацию. Мы можем много говорить о зарубежных музеях, как там всё прекрасно. Сейчас новый европейский музей признан лучшим европейским музеем. По-моему, это Riverside Museum в Глазго, Музей путешествий и транспорта. Наш музей там не оказался, к сожалению. Какие положительные примеры, в данном случае российские?

Н. САМОЙЛЕНКО: Российские примеров много. Есть интересные российские традиции, есть образовательные центры. Как правило, у крупных музеев образовательная деятельность, она не просто рассредоточена по экспозиции, она еще существует как образовательный центр. И в этом отношении ГМИИ имени Пушкина имеет очень хороший образовательный центр, который, я думаю, представит свои новые программы на «Интермузее».

Т. ОЛЕВСКИЙ: Более того, на новых территориях. Например, в отделе частных коллекций, там, где выставки они проводят вместе с партнерами, вкладывающими свои собственные деньги, там иногда проходят удивительные выставки. И цифровое оснащение, и прочее-прочее.

Н. САМОЙЛЕНКО: Вот это всё мы и должны развивать.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Музей истории евреев, Центр толерантности сделали просто с запасом на будущее.

Н. САМОЙЛЕНКО: Открою вам даже секрет. Помимо этой программы «Интермузея» для всех, у нас есть еще специальная программа для директоров музеев, которые соберутся. И одно из мероприятий, оно будет происходить не на Крымском валу – у нас будет поездка в Центр толерантности.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Он идеально сделан, с точки зрения технологий.

Н. САМОЙЛЕНКО: Чтобы мы могли обсудить все плюсы или, если увидят, минусы этого подхода, поспорить, посмотреть, потрогать руками. Программа для директоров музеев у нас есть тоже.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Вопрос следующий. На сайте «Полит.ру» опубликована лекция, мнение директора лицея «Лига школ», это 1199 лицей, Сергея Бебчука. Он там говорит и транслирует позицию учителей: как работать учителям в музеях, если музеи берут плату за уроки. К вопросу об образовании. Он такую цифру приводит: 3,5 тысячи за урок, например, в Третьяковской галерее. Он считает, что это дорого и делает такое образование в музее недоступным для школ.

Т. ОЛЕВСКИЙ: По 100 рублей с человека?

Н. САМОЙЛЕНКО: Я приглашаю наших уважаемых учителей в первую очередь придти на «Интермузей» этого года. Потому что именно для них, помимо этой выставочной истории, будут организованы специальные дискуссионные площадки. И вот этот вопрос я предлагаю, действительно, обсуждать вместе Министерству образования, Министерству культуры, людям, которые работают в школах, и людям, которые работают в музее.

Для нас, например, принципиально важно не только порадовать зрителей, что, безусловно, очень хорошо, но и постараться решить те вещи, которые у нас пока не решаются. У нас ведь, с одной стороны, школьные учителя, как мне кажется, недостаточно хорошо знают о тех возможностях, которые есть в музеях, а вместе с тем музейщики очень плохо представляют себе современную школьную программу, стандарты и творят так, как они считают нужным. А для того, чтобы был эффект, надо состыковывать.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А бесплатное посещение возможно в данном случае?

Н. САМОЙЛЕНКО: За музейные программы надо платить, конечно. Но опять же это вопрос для обсуждения.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А это вопрос Министерства культуры или это вопрос Министерства образования? Это конфликт министерств?

Н. САМОЙЛЕНКО: Это никакой не конфликт. Это умение распределять средства на дополнительное образование. У нас есть еще более острая тема, Ксения. Она связана с тем, что сейчас в московские музеи практически не могут попасть подмосковные школьники.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Пробки и так далее.

Н. САМОЙЛЕНКО: Вместо того чтобы попасть в музей, люди просто стоят в пробках и от этого отказываются. Поэтому если Министерство культуры не может разрешить транспортных проблем, оно должно искать какие-то формы, которые бы не прерывали связь между школьниками и музеями.

К. БАСИЛАШВИЛИ: «Интермузей», ЦДХ, с 31 мая по 4 июня. Наталья Самойленко сегодня представляла нам это событие. Есть уже победители у нас. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. Вы правильно ответили на вопрос. Действительно, Грановитая палата не является частью Музеев Московского Кремля.

Н. САМОЙЛЕНКО: Является частью комплекса, туда попадают только в виде гостей.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Еще об одной программе, запущенной недавно Министерством культуры, - «Вечер в музее». Есть маленькие музеи, небольшие музеи-квартиры…

Н. САМОЙЛЕНКО: Дома. Куда, вообще-то говоря, можно ходить в гости.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А некоторые мы вообще не знаем. Предположим, музей-квартира замечательного художника, не так давно ушедшего, Давида Боровского. Я не знала, что есть действующий музей-квартира. Наш корреспондент и соавтор Станислав Анисимов там побывал и расскажет нам сейчас об этом.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А мы прощаемся.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое, Наталья Юрьевна.

Н. САМОЙЛЕНКО: Спасибо.

РЕПОРТАЖ СТАНИСЛАВА АНИСИМОВА

ДМИТРИЙ РОДИОНОВ: Мы рады вас видеть в мастерской – музее выдающегося русского театрального художника Давида Львовича Боровского. Мы рады и счастливы, что нам удалось открыть этот мемориальный музей уже год назад. Уже год он полноценно работает.

С. АНИСИМОВ: Так встречает нас генеральный директор Театрального музея имени Бахрушина Дмитрий Родионов. В просторной квартире, ныне музее, есть что посмотреть. И для начала обратим наше внимание на работу не театральную.

Д. РОДИОНОВ: Вот этот проект памятника жертвам сталинских репрессий. Мечта Давида Львовича – чтобы этот памятник был поставлен в Москве в память о тех страшных жертвах, которые понес наш народ в то тяжелое время, когда тысячи людей были ни за что ни про что погублены. Может быть, нам удастся эту идею, мечту Давида Львовича реализовать. Памятник потрясающий, очень образный, точный, емкий.

С. АНИСИМОВ: Название проекта памятника, сделанного знаменитым сценографом, «Колокольня печали».

Д. РОДИОНОВ: Это ремейк на знаменитую башню Татлина, только здесь сама конструкция сделана из таких нар.

С. АНИСИМОВ: В творческой мастерской театрального художника Давида Боровского проводятся встречи, лекции и даже спектакли. Но главное – это, конечно, выставки. В интерьере ныне работающей экспозиции, посвященной работе сценографа, в Киевском национальном академическом театре русской драмы имени Леси Украинки был сыгран спектакль вокруг макета. В музейном пространстве актеры представили очень важный для театра спектакль – «Насмешливое мое счастье», по пьесе Леонида Малюгина, в постановке главного режиссера театра Михаила Резниковича.

Д. РОДИОНОВ: Одной из важнейших особенностей этого вечера, спектакля было то, что он был сыгран вокруг макета Давида Боровского. Это совершенно новая, необычная форма, но она оказалась яркой, мощной и выразительной.

С. АНИСИМОВ: Действительно, в музее художника-сценографа главное – это макеты. Все они населены небольшими персонажами, героями из бумаги. Это фирменный прием Боровского, о котором нам рассказала зав.мастерской квартирой-музеем Нинель Исмаилова, она-то и показала нам легендарные работы в миниатюре.

НИНЕЛЬ ИСМАИЛОВА: «Дом на набережной», «А зори здесь тихие», «Гамлет». Есть неосуществленные макеты Боровского. Но главная идея заключалась в том, что он хотел показать не только шедевры, готовые работы, но этапы работы. Поэтому здесь детали, варианты.

С. АНИСИМОВ: Интереснейший музей дополнен библиотекой, в которой могут работать все желающие, налажено издание литературы. Недавно вышел в свет сборник «Давид Боровский. Убегающее пространство». И всё это для того, чтобы эхо спектаклей этого самого мимолетного из искусств звучало подольше.

Т. ОЛЕВСКИЙ: На минуту мы вернемся. Наталья Самойленко пару слов про «Вечер в музее».

Н. САМОЙЛЕНКО: Люди могут зайти в FaceBook, сейчас есть группа, она называется «Вечером в гости в музей». И там есть информация о музеях-квартирах и музеях-домах, куда можно придти и посмотреть. Поскольку это формируется небольшими все-таки группами, надо записываться в музее, выходить на музейные сайты. Это безумно интересная тема. Я во время вечера «Ночи в музее» побывала сама впервые в доме Алексея Толстого, который находится рядом с особняком Рябушинского, на Спиридоновке. Это очень интересно.

Я бы с большим удовольствием съездила и посмотрела квартиру Галины Улановой, которая является филиалом Бахрушинского музея. И с большим удовольствием побывала бы в квартире Рихтера, которая является филиалом Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. А еще у нас есть целый комплекс, который принадлежит Литературному музея, Музею Бахрушина. Это отдельная тема. Я надеюсь, эта программа будет постепенно развиваться с тем, чтобы музеи находили возможность приглашать людей в гости.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Мы об этом еще сделаем отдельную передачу. Ксения Басилашвили, Тимур Олевский для вас провели эту программу. Встретимся через неделю.