Тема 1: Что такое успешный музей и как оценить эффективность российских музеев?Тема 2: О новогодней программе столичных парков и музеев - Антон Горянов, Наталья Самойленко - Музейные палаты - 2012-12-29

К. БАСИЛАШВИЛИ: Доброе утро. Тимур Олевский.

Т. ОЛЕВСКИЙ: И Ксения Басилашвили. Доброе утро.

К. БАСИЛАШВИЛИ: У нас сегодня программа очень важная, государственная, мы будем говорить о делах государственных, поэтому я уточняю. Ты гражданин России? Можем с тобой это обсуждать? Я гражданка России.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Я не знаю, в нынешней ситуации, как я могу так просто ответить тебе на этот вопрос. Да, гражданин. Конечно, гражданин. Признаваться, не признаваться – не понятно. У меня паспорт есть красный.

К. БАСИЛАШВИЛИ: После половины часа мы говорим о новогодней программе столичных парков и музеев, по телефону будет Антон Горянов - начальник отдела музейно-выставочной работы Департамента культуры Москвы

Т. ОЛЕВСКИЙ: Они только для граждан России?

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы узнаем и спросим. Минут в 26 мы отправимся вместе со Стасом Анисимов в новый музей, в Музей СССР, он открылся на территории ВВЦ.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Живем в СССР и музей СССР, логично.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Не забудьте, что ближе к концу часа будет розыгрыш призов, будет соответствующий вопрос. А сейчас главная тема – что такое успешный музей и как оценить эффективность российских музеев.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Давай представим гостя. Наталья Самойленко – глава Департамента культурного наследия Министерства культуры России.

Н. САМОЙЛЕНКО: Доброе утро. С наступающим новым годом.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Мы не будем делать вид, что мы не знакомы.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Что, сейчас мы просто будем закрывать музеи, я так понимаю?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Подождите. Что случилось-то?

К. БАСИЛАШВИЛИ: Нам из достоверных источников стало известно, что Министерство культуры готовит рейтинг, шкалу эффективности…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Похожую на рейтинг эффективности вузов, который уже прогремел.

К. БАСИЛАШВИЛИ: И гремит до сих пор. И школ, и вузов, и детсадов. В общем, кругом какая-то оптимизация, которая на этот раз уже коснулась и российских музеев. Что, будете закрывать неэффективные?

Н. САМОЙЛЕНКО: Я думаю, как хорошо ходить к знакомым друзьям, потому что от них узнаешь много нового. То, что говорите сейчас вы, я слышу впервые. Никакого рейтинга Министерство культуры пока не готовит. Министерство культуры сейчас занимается подготовкой документа, который называется «Концепция развития музеев», где будет стоять вопрос о том, как оценивать музеи. А для чего оценивать – понятно. С точки зрения государства, важно понимать, правильно ли работает музей или он находится в состоянии спячки. С точки зрения государства, важно понимать, кого надо финансировать в первую очередь, а кого во вторую. Для этого нужны критерии оценки музеев.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А кого, может быть, вообще не финансировать.

Н. САМОЙЛЕНКО: Да.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Если музей не эффективен окажется, как до какого-то времени был не эффективен Музей декоративно-прикладного искусства в Москве. Долгое время музей был полуспящий, не интересный.

Н. САМОЙЛЕНКО: А сейчас там всё просыпается, все люди начали думать, как сделать так, чтобы музей был интересен.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Но возникает вопрос. Музей был не эффективен – это повод его ликвидировать или надо что-то менять? Если вы признаете музей плохо работающим, какие меры будут производиться с ним?

Н. САМОЙЛЕНКО: Меры будут производиться ровно те, которые сейчас производятся в Музее декоративно-прикладного искусства. Музей декоративно-прикладного искусства ищет, по какому пути он должен теперь идти.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Смена начальства – первый вопрос.

Н. САМОЙЛЕНКО: Не обязательно.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А закрытие?

Н. САМОЙЛЕНКО: И совсем не обязательно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Переезд в другое помещение?

Н. САМОЙЛЕНКО: Переезд в другое помещение – это отдельный вопрос. Вопрос самый простой - а каким образом мы считаем? Если бы вы мне сейчас задали вопрос, хорошо ли поработало Министерство культуры в прошедшем году, я бы с гордостью сказала, что Министерство культуры в прошедшем году поработало очень хорошо. Потому что вместо 72 миллионов рублей, которые были выделены на закупки в 11-м году, в 12-м году мы закупили для музеев произведений искусства, музейных предметов больше, чем на 230 млн. рублей. И сразу всё становится понятно.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Давайте поймем, какова ситуация сейчас. Сейчас Министерство, государство дает деньги на развитие музеев, вузов.

Н. САМОЙЛЕНКО: На содержание, не на развитие. Главное у нас – это музейный фонд. Государство в первую очередь должно сохранить наше наследие, которое находится в музеях. Основные средства сейчас идут на подержание музейного фонда: на поддержание зданий, фондохранилищ, на реставрацию произведений искусства, на обслуживание этого хозяйства. Но при этом забываются абсолютно актуальные для сегодняшнего дня вещи. Мы совершенно не умеем сейчас определять, насколько это интересно зрителю.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А что, средств стало не хватать? Почему необходимо сейчас завести разговор о том, как их распределять между музеями?

Н. САМОЙЛЕНКО: Средств становится даже больше, только еще больше становится музеев. И вот этот вопрос – какие музеи должны поддерживаться: только федеральные, только региональные, только ли муниципальные? А что делать с частными музеями? Это вопрос, который требует сейчас уточнения и обсуждения.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Давайте начнем говорить о критериях. Возьмем музеи-блокбастеры, музеи, которые все знают, в которые все придут: Эрмитаж, Музей имени Пушкина, Русский музей, Третьяковка, Государственный Исторический музей, Петергоф…

Н. САМОЙЛЕНКО: И сразу возникнет проблема. Например, Петергоф – это самый посещаемый музей нашей страны на сегодня. Но Петергоф состоит из множества объектов. Как считать нам? По одному билету, по билету в каждый объект. В Эрмитаж покупается один билет, в Петергоф можно купить несколько. Поэтому подсчет будет разным. И вопрос – а хорошо это или плохо, много билетов или один?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Так тоже не совсем честно. Понятно, что управлять Петергофом не просто, но для руководства Петергофа сам по себе Петергоф – это уже монополия: вот он есть, туда ходят люди. Постарайся, чтобы это всё не превратилось в руины. А маленькому музею, у него нет таких возможностей. Как его можно сравнивать с Петергофом?

Н. САМОЙЛЕНКО: В том-то и дело. Простой критерий посещаемости, он не однозначен. Потому что в какие-то музеи совсем не нужно, чтобы ходило больше людей, они уже сейчас работают на пределе. Если туда пойдет больше людей, то музей просто перестанет существовать, его затопчут, его нужно будет ремонтировать в два раза чаще, чем сейчас. Поэтому для каждого типа музеев надо устанавливать свои критерии.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Вот музеи-блокбастеры. Первый критерий для них – это посещаемость?

Н. САМОЙЛЕНКО: Да. Потому что музей должен быть интересен. Но просто мерить количеством людей странно. Если задать вопрос, что такое хороший музей, я вам могу довольно быстро на этот вопрос ответить. Это музей, куда ты хочешь придти еще раз.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А как вы это в бумажку оформите?

Н. САМОЙЛЕНКО: Совершенно верно – как замерить этот интерес зрителей? Действительно, есть музеи, куда люди приходят один раз и больше уже идти не хотят.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Есть в музеи, в которые приходит очень мало людей, но очень важно, чтобы это небольшое количество людей доходили до этих музеев. Простой пример. Есть Музей Дома на набережной, прямо в Доме на набережной, крошечный музей, в который по сравнению с Петергофом ходит очень небольшое количество людей. Но, возможно, тот человек, который туда придет, он что-то потом поменяет в своей жизни, потом в жизни Москвы или даже жизни страны. Как это оценивать? Это должно быть экспертное сообщество, но очень уважаемое, которому доверяют.

Н. САМОЙЛЕНКО: Нам нужно сначала договориться, что входит в музейную деятельность, входит ли в музейную деятельность только количество предметов, которые мы поддержали и отреставрировали, сохранили, или музейная деятельность сейчас шире? Потому что то, о чем вы говорите, это музей, который на самом деле может работать в Интернете, может актив взаимодействовать с современной публикой, и мы его будем оценивать за эту внешнюю активность. Эти вещи, которые связаны с новыми формами работы музеев в последнее 10-летие, нам надо начать учитывать. Они никак не ловятся пока. Для этого нам надо создавать новую систему критериев оценки музеев.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Я хочу задать вопрос нашим радиослушателям, мы запускаем наше голосование. Имеют ли для вас значение рейтинги музеев? Если да, для вас рейтинги музеев будут иметь значение, в зависимости от этого вы придете или не придете в этот музей, тогда звоните по телефону 660-06-64. Если для вас такой рейтинг значения не имеет, 660-06-65.

Н. САМОЙЛЕНКО: Рейтинги живут в туристической сфере сейчас. Мы открываем путеводитель и видим – ТОП-10, 10 главных музеев Рима, 10 главных музеев Москвы. Кто их определяет?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Есть опасность со стороны руководителей музеев. Рейтинг – такая штука, на которую они не очень могут повлиять. И если правила будут размыты, то это инструмент манипулирования ими – можно любого директора признать неэффективным.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Предположим, высокая зарплата сотрудников, выше, чем в других музеях, это эффективность или нет, это критерий или нет? Предположим, как у Лувра, за год увеличение количества посетителей на 1 миллион – это эффективность, это критерий? Назовите вашу шкалу. Что есть?

Н. САМОЙЛЕНКО: Если говорить о посещаемости, нам надо понимать, что есть какие-то предельные возможности посещения музеев, и об этом надо сразу честно сказать. Скажем, Эрмитаж в современном виде не переварит больше 3 или 3,5 млн. человек в год. Но если Эрмитаж откроет корпус главного штаба, если Эрмитаж открыл сейчас новое фондохранилище, то это значит, что через два года там посещаемость должна возрасти раза в два, и это вполне реальные вещи. Т.е. в зависимости от того, что имеет музей, как он с этим работает. Потому что если в Эрмитаж по-прежнему будут ходить только в Зимний дворец и здания, построенные вдоль Дворцовой набережной, это одна история. А если будут активно жить новые площади Эрмитажа, это будет свидетельствовать об эффективности Эрмитажа.

К. БАСИЛАШВИЛИ: «В Лондоне и Вашингтоне большинство музеев-блокбастеров бесплатные», – напоминает нам Елена. Это так. О бесплатных музеях мы еще поговорим в конце часа. Мы только начинаем устраивать бесплатные дни в пробном режиме, и не все музеи на это согласны.

Н. САМОЙЛЕНКО: Потому что они на этом зарабатывают деньги.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А если музей научился зарабатывать деньги, вопреки всему? Сейчас же, в принципе, законодательство не дает возможности заработать деньги. Для того чтобы кафе открыть, нужно пройти массу структур, комиссий.

Н. САМОЙЛЕНКО: Но в эту сторону надо двигаться. Музей должен давать возможность людям находиться там в комфортной обстановке. И это тоже одно из главных требований, которое может закладывать в понятие эффективного музея.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Наличие хорошего ресторана, удобного гардероба.

Н. САМОЙЛЕНКО: Удобного кафе, гардероба, комнаты, где можно перепеленать ребенка, книжного магазина и туалета, без этого никак нельзя.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Т.е. такая инфраструктура. Загибаем пальцы: посещаемость, наличие инфраструктуры…

Н. САМОЙЛЕНКО: И программа.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А что вы сделаете с Пушкинским музеем, если там такое здание, которое есть сейчас? Там нет ни места для большого гардероба, никакого буфета там не построишь, там есть маленький буфет, который был с советских времен.

Н. САМОЙЛЕНКО: Пушкинский музей расширяется и собирается открывать новые истории, и многие их них будут именно сервисные, так же как и новые пространства Эрмитажа предполагают уже новый уровень сервиса.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Хороший вопрос: «Что знают жители Братска о музеях Камышина?» – пишет Игорь из Братска. Узнаваемость музея в округе, она как-то должна влиять на критерии его работы?

Н. САМОЙЛЕНКО: Конечно. Это вопрос, как музей работает с местными аудиториями, вот то, что опять же никак не ловится в статистике. Музей большого города, который работает для туристов, это одна вещь. Музей, который находится в маленьком городе, он должен быть каким-то теплым местом, таким культурным центром, который, помимо того, что хранит произведения, он должен каким-то образом более активно работать с публикой. Потому что иначе никак. Он должен, действительно, давать интересные программы для детей, для молодежи, он должен стать музеем-клубом.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Вот такая подстегивающая плеть от Министерства культуры к российским музеям. А сейчас мы отправляемся в новый частный музей. К ним тоже будут какие-то критерии применяться? Мы поговорим об этом. А сейчас слово Станиславу Анисимову, который первым побывал в Музее СССР.

РЕПОРТАЖ ИЗ МУЗЕЯ

С. АНИСИМОВ: Одним из главнейших событий 20 века, которое в истории, возможно, станет на одну ступень с расколом Римской империи, является распад СССР. Для того чтобы узнать о характерных приметах прошлого, познакомиться с историей и бытом того времени, и был создан Музей СССР на ВВЦ. Нас встречает администратор Игорь и рассказывает о том, что такое СССР в контексте работы музея.

СОТРУДНИК МУЗЕЯ: Сегодня многие по-разному относятся к Стране Советов, но большинство жителей России родились именно в этой стране. Бесспорно одно – это была могущественная империя, которая внесла немалый вклад в историю человечества. Цель нашего музея – возможность напомнить о тех вещах, которые многих из нас окружали в советское время.

С. АНИСИМОВ: Оглянувшись и осмотревшись, обнаруживаешь, что ты среди вещей, которые когда-то составляли часть твоего собственного быта. Сегодня они все – экспонаты Музея СССР.

СОТРУДНИК МУЗЕЯ: В нашем музее представлено множество медалей, талончиков на еду, различной техники, предметов интерьера, хрусталя, телевизоров. Всё это сделано в СССР.

С. АНИСИМОВ: Но есть в Музее СССР то, чего нет нигде. Это слегка пугающий экспонат – свой собственный мини-мавзолей.

СОТРУДНИК МУЗЕЯ: Внимание хотелось обратить на одного из наших вождей. Это Ленин, который покоится в нас в мавзолее, нашем маленьком. При этом его особенность состоит в том, что он дышит. Единственное место в мире – это наш уважаемый Ленин, укрытый черным одеялом, в пиджачке, очень нарядный, и он дышит. Мы можем видеть, как у него шевелится грудь.

С. АНИСИМОВ: Музей СССР на ВВЦ. Если вас замучила ностальгия, то это отличное место для того, чтобы вспомнить былые годы.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Дышит Ленин, Наталья Юрьевна, в частном музее.

Н. САМОЙЛЕНКО: Это вопрос – а вообще что такое музей? И это вопрос аккредитации.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Поговорим об этом уже после новостей.

НОВОСТИ

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжаем «Музейные палаты». Сегодня наш гость – Самойленко, глава Департамента культурного наследия Министерства культуры России. Мы говорим том, что Министерство культуры начинает оценивать эффективность российских музеев.

Н. САМОЙЛЕНКО: Думает о том, как оценивать, как бы к этому подобраться.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Ищет критерии. Мы сейчас с вашей помощью, уважаемые слушатели, нащупываем эти критерии. Номер смс - +7-985-970-4545. Вы можете присылать какие-то свои решения, где та эффективность. Мы сейчас назвали: это инфраструктура – кафе, удобный гардероб, мест для пеленания, а также посещаемость…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Саша из Таганрога прислал: «Домик Чехова – самое теплое место в Таганроге. Не хотелось бы, чтобы его затоптали». Почему вызывают опасение все попытки посчитать, хорошо ли работают учреждения культуры?

Н. САМОЙЛЕНКО: Потому что обычно подсчеты ведутся очень просто. То, о чем мы с вами говорим, выработка этих критериев – это дело не быстрое. Я хочу, чтобы все успокоились. Я думаю, уйдет не меньше года очень серьезных разговоров в профессиональном сообществе, с тем чтобы нам определить эти критерии, по которым можно оценивать музеи. Будет ли рейтинг – это вообще вопрос особый. Но есть еще один момент. Когда мы слушали сейчас про Музей СССР, я невольно задавалась простым вопросом – а вещи, которые находятся в этом музее, они являются частью музейного фонда или нет? Скорее всего нет. Поэтому, с точки зрения нашего законодательства, это никакой не музей. Для Союза музей, профессиональной организации, которая объединяет наши ведущие музеи сейчас, это очень серьезный вопрос – как отделить себя, серьезные музеи, от тех организаций, которые используют само название музей просто для привлечения внимания.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это как история с новейшими университетами, которые на поверку оказываются и не университетами совсем. Т.е. если есть некий частный музей и профессиональное сообщество считает, что это не музей, то что тогда? А люди туда ходят. Нельзя называться музеем в таком случае?

Н. САМОЙЛЕНКО: Запретить нельзя, нельзя запретить ходить, но, с другой стороны, эта организация вряд ли получит государственное финансирование. Я рассказала, например, о закупке музейных предметов, которую ведет Министерство культуры. Мы ведем эту закупку не только для федеральных музеев. Министерство культуры финансирует федеральные музеи, но закупку ведем для разных музеев. Так вот музей, который не является музеем по сути, не имеет предметов музейного фонда и не имеет квалифицированных сотрудников, не может претендовать на преференции со стороны государственных органов, не может жить на деньги налогоплательщиков.

К. БАСИЛАШВИЛИ: И может не попасть в ваш рейтинг.

Н. САМОЙЛЕНКО: Конечно. И будет арендовать помещение по полной, а не так, как арендуют другие культурные организации.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А культурным организациям дается послабление за одно название «музей»?

Н. САМОЙЛЕНКО: Это сложная система: что такое памятник, как его надо поддерживать, где находится музей. Это система отношений. Вот эту систему отношений надо выстраивать, надо проводить, может быть, аттестацию или аккредитацию, не обязательно государственную. Например, в Великобритании и Ирландии это успешно делают негосударственные организации. Но вот этот сертификат о том, что ты музей, уже говорит о том, что мы имеем дело с профессиональной организацией, которая может пользоваться льготами.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мне бы хотелось подвести итог нашему голосованию. Мы спрашивали о том, имеет ли для наших слушателей значение то, что этот музей первый в рейтинге или он вообще не попал в этот рейтинг? Только для 4% голосовавших это имеет значение, а для подавляющего большинства – 95,7% это не имеет значения.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это я очень легко понимаю, потому что никто не умеет этим пользоваться. Потому что нет этих рейтингов, не понятно, как ими пользоваться. Есть рейтинг журнала «Афиша», и на него ориентируются.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Сейчас назван, например, Ливерпульский музей.

Н. САМОЙЛЕНКО: Который считается лучшим музеем года.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Совет Европы определил его лучшим музеем года.

Н. САМОЙЛЕНКО: У них свои критерии.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Какие?

Н. САМОЙЛЕНКО: Это наличие коллекции, умение работать с коллекцией, наличие программ… Это всё условно. Но для каждого из нас с вами рейтинги существуют. Мы, отправляясь в Париж, берем путеводитель и обращаем внимание на главные музеи, которые вошли в этот путеводитель. В Париже музеев больше, путеводитель – это уже рейтинг.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А мне кажется, что дело в том, что не доверяют государственному органу, не понимают, кто будет заниматься составлением, и видят в этом желание приструнить, закрыть, выселить из особняка.

Н. САМОЙЛЕНКО: У государства нет такой задачки – выстроить рейтинг. У государства пока задачка – просто разобраться. А что из этого выйдет – будет ли это государственный, не государственный рейтинг, – это дело пока еще достаточно далекого будущего.

Н. САМОЙЛЕНКО: Рецензии в СМИ имеют отношение е оценки эффективности?

Н. САМОЙЛЕНКО: Пока нет. А должны иметь. Мы должны оценивать музей не только по тому, что там хранится необычайно ценное, но и по тому, как музей привлекает к себе публику, насколько публика находит там для себя интересные, увлекательные знания.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это не путь к коррупции – эти рецензии?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Хорошо вдесятером собираться и обсуждать три музея, выяснять, какой из них лучший. Когда это в рамках страны, то понятно, что директора небольших музеев будут зависеть от своих коллег: от чиновников в департаменте этого города и прочее. Тут очень важно, кто будет оценивать.

Н. САМОЙЛЕНКО: Для этого нужны профессиональные сообщества. У нас есть такие сообщества: ИКОМ (Международная ассоциация музеев), Союз музеев России, Ассоциация музеев России. Именно эти профессиональные организации и являются теми, кто должен думать о том, что такое музей, что такое не музей.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Но в этих организациях, в том же самом ИКОМе, есть директора этих самых музеев, которые будут себя оценивать.

Н. САМОЙЛЕНКО: Ничего страшного. В ИКОМе есть не только директора, но и другие люди, есть еще эксперты.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Если бы этот была многоуровневая система, которая учитывает мнения разных людей, не связанных друг с другом…

Н. САМОЙЛЕНКО: Я услышала. Как многоуровневую систему мы и будем создавать систему оценки, не одномерную. Потому что музеи разные, проблемы разные, и существуют еще конфликты интересов.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы сейчас делаем небольшое переключение и небольшой разворот в наших «Музейных палатах». Во второй половине часа мы рассказываем о выставке, которая открылась в Москве. На этот раз немножко шире. Прежде чем мы дадим слово гостю, который уже по телефону нас слушает, я задам вопрос для наших радиослушателей.

ВОПРОС ДЛЯ СЛУШАТЕЛЕЙ

К. БАСИЛАШВИЛИ: А сейчас уже можно представить нашего гостя.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Антон Горянов - начальник отдела музейно-выставочной работы Департамента культуры Москвы. Говорим мы о новогодней программе столичных парков и музеев.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Я думаю, Антон Валентинович готов нам сказать о том, какие критерии он применил бы к хорошим и эффективным музеям в Москве. Здравствуйте.

А. ГОРЯНОВ: Добрый день, Ксения. Добрый день, Тимур и Наталья Юрьевна. Мне очень приятно вас поздравить с Новым годом. Тема у вас серьезная. Мы готовимся к празднику, а вы читаете критерии.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А как? Музей Маяковского, видимо, оценен Департаментом как неэффективный, директор уволен, новый директор назначен, грядет какая-то реэкспозиция. Неэффективный, видимо.

А. ГОРЯНОВ: Мне кажется, что разговор о критериях и рейтинге немного рано выносить на публику. Я объясню, в чем причина. Причина в 83-м федеральном законе, который нас обязывает финансировать музеи, исходя из конкретных итогов их деятельности. Фактически законом предусматривается определение эффективности. И для этого вводится государственное задание – мы уже несколько лет живем по государственным заданиям, тоже только вчера закончили подготовку сводной ведомости по государственному заданию на 13-й год, – которое очень укрупненно показывает эффективность. Из документов, которые внутреннего пользования в Департаменте культуры, трудно сделать выводы. И ваше голосование, то, что 95% посетителей не хотят ориентироваться на какие-то рейтинги, говорит о том, что это внутренний документ. Наша задача, как управляющих культурным процессом, сделать все музеи интересными, в равной степени интересными.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Они в равной степени привлекать публику не могут.

А. ГОРЯНОВ: Конечно. Маленький музей-квартира имеет свой масштаб деятельности. В маленьком музее должны происходит мероприятия, масштабные пространству. Нельзя сравнивать крупный музей-заповедник «Царицыно» и маленький музей Паустовского. При этом по значимости для культуры никто не может говорить, что Паустовский не достоин музея и, как вы говорите, рейтинг приведет к закрытию музея Паустовского. Наоборот, рейтинг покажет, какие направления деятельности у разных музеев должны стать приоритетными на следующий период. И для Департамента культуры это будет сигналом, для того чтобы финансировать именно эти направления деятельности.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Антон Горянов - начальник отдела музейно-выставочной работы Департамента культуры Москвы. Антон, теперь мы бы хотели услышать от вас, каким образом стимулирует работу музеев Департамент. Я знаю, что в новогодние дни будет бесплатный пропуск в столичные музеи. В какие? В столичные, в те, которые курирует Департамент.

А. ГОРЯНОВ: Да. Это, к сожалению, для наших жителей и гостей города всегда является загадкой. Поэтому мы призываем, прежде чем отправляться в музей, сначала свериться с информацией на сайте Департамента культуры, какого ведения этот музей. Все московские музеи, которые входят в наше управление (а их 64 вместе с филиалами и 27 выставочных залов), в этом году поддержат начинание, с 2 по 8 число мы будем пускать всех посетителей абсолютно бесплатно.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Какую-то необычную, новогоднюю программу готовят музеи?

А. ГОРЯНОВ: Традиционно наши программы пользуются уже много лет огромным спросом, билеты проданы уже заранее. Это семейные новогодние балы в Музее Пушкина, например. Музей «Царицыно» 5 лет назад включился в эту новогоднюю историю и проводит очень успешные праздники для детей, новогодние елки в музее «Царицыно». И все музеи готовятся по-своему, готовят выставки. В музее-усадьбе «Кузьминки» очень интересная выставка, она называется «Новый год в Москве», ретроспективная выставка, с частным коллекционером Синякиной мы сделали эту выставку. Там ретроспективно за последние сто лет показаны все традиции: и отмена Нового года, и введение его снова, и новогодние елочные подарки…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Только там и можно разобраться, почему у нас Старый Новый год.

А. ГОРЯНОВ: Только на этой выставке, да. Аналогичные выставки открылись за последнюю неделю и в усадьбе «Коломенское». В Дарвиновском музее можно узнать, почему Новый год змеи, выставка называется «Встречая год змеи».

К. БАСИЛАШВИЛИ: И это всё бесплатно со 2-е по 8-е можно посетить. Я открыла сайт kultura.mos.ru, там подробно вся программа. Нечто новое в парках Москвы. Артисты из Франции приезжают с феерической программой.

А. ГОРЯНОВ: Да. У нас артисты французского уличного театра Quidams приезжают с гастролями по паркам Москвы, которые пройдут со 2-е по 7-е января. А 7 января финальное выступление состоится на площади Революции.

К. БАСИЛАШВИЛИ: В парках очень интересно, сейчас каждый парк приобрел свое название. Наш Таганский, где я живу, назван парком «Мандарин». Я знаю, что Бауманский парк открыл интересную световую инсталляцию.

Т. ОЛЕВСКИЙ: У нас в Сокольниках лоси ходят.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Мы благодарим Антона Горянова, начальника отдела музейно-выставочной работы Департамента культуры Москвы. С наступающим Новым годом вас и ваш департамент. А я уже могу назвать победителей. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. У нас очень много реакций от наших радиослушателей.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Я понимаю, что всё новое пугает. Люди пишут про маленькие музеи. Полно смс-ок, люди считают, что вам, Наталья, надо срочно сообщить, например: «Егорьевский историко-художественный музей – самый интересный музей, который я видел за последнее время. Не ожидал такого чуда в провинциальном городке».

К. БАСИЛАШВИЛИ: «В Переделкино много маленьких домов-музеев, не только Окуджавы, Пастернака, находятся под угрозой захвата. Можно ли их защитить? Константин».

Н. САМОЙЛЕНКО: Это государственные музеи, даже федерального значения, так что всё нормально. Вопрос только в том, чтобы они работали, чтобы там всё было сохранен и в то же время, чтобы там было интересно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Может быть, не хватает маленьких музеев?

Н. САМОЙЛЕНКО: На самом деле не хватает информации, не хватает способностей таких структур, которые имеют разветвленную структуру маленьких музеев. Правильно работать с публикой, правильно представлять свои программы публике. В этом отношении очень важно взаимодействие.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Успешные музеи – ваш личный рейтинг, Наталья Самойленко, специалист в музейном деле уже долгие годы.

Н. САМОЙЛЕНКО: Я не буду говорить о российских музеях, потому что иначе сразу начнется паника. Давайте я скажу о зарубежных. Если говорить о Лондоне, то, с моей точки зрения, самый успешный музей – это Лондонская национальная галерея. Там всегда много людей, при этом там очень комфортно. И самое главное – когда я вижу, как горят глаза у детей, которые приходят на программы, я сразу понимаю, что здесь всё правильно. К тому же там прекрасный сайт, из которого ты можешь узнать всё о музее. А маленькие музеи в Лондоне тоже есть прекрасные. Есть музей Джона Соуна, это музей, который сохранился в нетленности с начала 19 века. И это абсолютно живой, созданный еще архитектором музей, который сохраняет свою притягательность именно как целостный артефакт до сегодняшнего дня.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Когда нам ждать появления неких министерских критериев по отношению к музеям?

Н. САМОЙЛЕНКО: Пройдет не меньше года, покуда появятся критерии.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Примерно в декабре следующего года.

Н. САМОЙЛЕНКО: Думаю, да, можно будет поговорить уже всерьез о том, какие критерии к маленьким, к большим музеям, как учитывать мнение публики. Вот это уже будет серьезный разговор.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Наталья Самойленко – глава Департамента культурного наследия Министерства культуры России. Тимур Олевский.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Ксения Басилашвили.

К. БАСИЛАШВИЛИ: С наступающим праздником.

Т. ОЛЕВСКИЙ: С Новым годом.