Много ли в мире оригиналов Рембрандта Ван Рейна и как отличить подлинник? Под знаком Рембрандта - Вадим Садков, Наталья Маркова - Музейные палаты - 2012-10-27
К. БАСИЛАШВИЛИ: Доброе утро. Приветствую Станислава Анисимова.
С. АНИСИМОВ: А я приветствую Ксению Басилашвили.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Сегодня мы введем вас в «Музейные палаты». Что вас ждет сегодня в эфире.
С. АНИСИМОВ: Во второй половине программы у нас будет Наталья Маркова - ведущий научный сотрудник музея изобразительных искусств, она будет рассказывать о выставке «Под знаком РЕмбрандта» (или РембрАндта, мы выяснили перед эфиром, что можно говорить и так, и так, наш гость порекомендовал, что можно два ударения ставить).
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вас ждет розыгрыш, будет задан вопрос, ответив на который правильно, вы получите призы. Призы хорошие, в том числе можно в музей попасть и получить каталог. До новостей – традиционная рубрика Станислава Анисимова.
С. АНИСИМОВ: Я поведу вас не в глубь, а ввысь в этот раз. Это будет Останкинская башня, я расскажу об экскурсии, которая проводится там, о том, что там, как там и зачем.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А сейчас я приветствую нашего гостя. Это Вадим Садков - заведующий отделом старых мастеров Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина. Здравствуйте, Вадим Анатольевич.
В. САДКОВ: Доброе утро.
К. БАСИЛАШВИЛИ: У нас начинается череда музейных тем – как отличить подлинник от подделки, от копии, как отличить настоящую музейную вещь от ненастоящей, вообще что выставляется в музеях, нас это очень заинтересовало. Решила я начать серию таких программ с Вадимом Анатольевичем со следующей темы: «Много ли в мире оригиналов художника Рембрандта ван Рейна и как отличить подлинник». А вы сами сразу же видите – Рембрандт или нет?
В. САДКОВ: Конечно, первое впечатление для специалиста, для эксперта, для знатока является решающим. Хотя проходят разные стадии изучения произведения. И история изучения произведений Рембрандта в прошлом веке и в эти десятилетия века нынешнего, она проделала большую эволюцию, достигла высокого качественного роста. Качественный рост научных познаний скорее свидетельствует о том, что число оригиналов, которые сейчас бесспорно признаются творениями великого голландца, уменьшается прямо пропорционально: насколько больше мы узнаем, настолько меньше произведений мы можем считать оригиналами.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это во всех музеях происходит?
В. САДКОВ: Это во всем мире, это происходит во всех музеях. Как раз в каталоге-резоне, вот эти справочники, где включены все произведения художника, по мере того, как они издавались – это началось еще в конце 19 века, – сначала очень много картин приписывали Рембрандту, потом уже в 20-е годы 20 века меньше, после Второй мировой войны еще меньше, и сейчас Rembrandt Research Project, такое солидное издание, которое осуществляется группой экспертов, специалистов в разных областях.
Я имею в виду, что здесь есть три основные области изучения произведений, результаты изучения которых должны в итоге сложиться воедино и не противоречить одно другому. Имеется в виду происхождение памятника, потому что просто так картина Рембрандта, как Рафаэля, Тициана, Рубенса, просто так откуда-то не берется. Она может долгое время отсутствовать в каком-то международном научном обиходе, может находиться на чердаке какого-то английского замка или под кроватью у какой-нибудь бабушки в нашем сибирском городе, но это не значит, что эта картина никогда не была известна.
Такова история Рембрандта, романтическая история о том, что Рембрандт сначала был известен, знаменит, но после смерти супруги и по мере того, как его искусство углублялось, становилось более мудрым, гениальным (с точки зрения живописи, это действительно так), что у него наступал некий конфликт, противоречие с голландским буржуазным обществом, как у нас любили говорить, что Рембрандт вышел из моды и в бедности закончил свою жизнь. Это действительно так, Рембрандт был вынужден продать свой дом, просто потому что он жил в буржуазном обществе и неправильно вел свои финансовые дела. Но популярность Рембрандта никогда не иссякала.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вадим Анатольевич, у меня к вам несколько вопросов в связи с этим, сначала лично к вам. Вы тоже эксперт и по этой эпохе, по этому времени, по этому художнику. Для вас какие основные рембрандтовские черты, когда вы точно можете сказать – да, это все-таки Рембрандт?
В. САДКОВ: Прежде всего, это выдающееся художественное качество и индивидуальный почерк.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Что это за почерк?
В. САДКОВ: Как есть почерк человека, когда мы пишем, есть специальная наука, которая изучает почерки, эксперты-графологи существуют. То же самое касается и живописного языка, языка рисунка. Это очень трудно описать словами, поскольку это изобразительный ряд.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это мазок…
В. САДКОВ: Это мазок, сама структура мазка, это темперамент и самое главное – художественное качество живописи. Я как раз защитил лет 15 назад докторскую диссертацию на эту тему, один из выводов диссертации таков, что у великих мастеров, в том числе у Рембрандта, не было плохих по качеству произведений. Но это не значит, что всякое хорошее по живописному качеству произведение обязательно создано именно этим мастером. Феномен Рембрандта заключается еще и в том, что он был одним из самых гениальных учителей, в том смысле, что он умел поднять качественный уровень произведений своих учеников фактически до уровня его самого. Т.е. ученики создавали произведения, как сейчас модно говорить, конгениальные самому мастеру.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вадим Анатольевич, тогда еще несколько вопросов. Какие технические новшества 20 века позволили экспертам отделять настоящего Рембрандта от его учеников?
В. САДКОВ: Конечно, мы можем говорить о достижениях технико-технологических исследований. Это рентген, это химический анализ, это макро, микрофотография и тому подобное. Но для Рембрандта это не самое главное. Идет речь не просто о том, чтобы отличить подделку, сделанную в 18-м, 19-м веке, это не бином Ньютона, это хороший эксперт сделает сразу. А вот отличить, где заканчивается Рембрандт и начинается его ученик, который работал одновременно, использовал те же материалы, те же доски, холсты, которые точно так же старились… Более того, Рембрандт, как глава мастерской, чтобы реализовать продукцию своих учеников, ставил свою подпись. Потому что продать картину в Голландии 17 века мог только мастер и член гильдии, ученик не мог торговать своими произведениями.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Но тогда это вообще невозможно.
В. САДКОВ: Это очень сложно. И одна из загадок, которую попытались разрешить, скорее только сформулировали задачу, но не дали ответа, это лет 20 назад в Америке была сделана выставка из собрания американских музеев «Рембрандт и не Рембрандт». Почему только из музеев, а не из частных коллекций? Потому что если частному коллекционеру сказать, что у тебя не Рембрандт, то придет его адвокат и скажет, что вы нанесли финансовый ущерб моему клиенту, поскольку это инвестиция, и картина, став не Рембрандтом, на порядок становится дешевле.
С. АНИСИМОВ: А в вашей практике была история, когда вам пришлось сказать, что все-таки это не Рембрандт?
В. САДКОВ: Пришлось, когда я писал свою диссертацию. Была одна из таких икон в графической коллекции Пушкинского музея, как раз сейчас на выставке Мосолова эта работа представлена, это кухня в доме Рембрандта, рисунок, который был на обложке всех альбомов, особенно когда издавались альбомы по западноевропейскому рисунку. И объяснить, что это работа не Рембрандта, а одного из его учеников, это была не только сложная, с точки зрения научной аргументации задача, но и прежде всего морально-психологическая, поскольку нужно было старшему поколению сотрудников и руководства музея объяснить, что это рисунок хороший, но исполненный, к сожалению, не самим Рембрандтом.
С. АНИСИМОВ: А не опасно это было?
В. САДКОВ: Когда эта вещь находится в государственном музее, здесь же интерес чисто академический. Сейчас наука доказала, что не только какие-то второстепенные, проходные работы, но такого уровня, как, скажем, «Воин в золотом шлеме», это была эмблема Берлинского музея – не Рембрандт. «Давид и Саул» в собрании королевского кабинета картин Маурицхёйс – не Рембрандт. «Польский всадник» в коллекции музея Фрик в Нью-Йорке – не Рембрандт.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Как выяснялось? Мы сейчас поговорим об этом. Вопросы к вам приходят. Евгений из Пензы: «Ну, «Даная» его? Я не переживу. «Какие громкие картины стали не его, чтобы как гром среди ясного неба?»
В. САДКОВ: Я перечислил три работы. По-моему, вполне достаточно. Они как раз влекут за собой целый ряд других переатрибуций. В частности, портрет брата Рембрандта Адриана, жены брата в собрании нашего музея, который однозначно исполнен одной рукой, что и «Воин в золотом шлеме» в Берлине… Если «Воин в золотом шлеме» не Рембрандт – значит, автоматически по поводу картины Пушкинского музея возникает большой знак вопроса по поводу атрибуции. У нас 6 картин, из них достоверно – не ошибается один господь бог – на сегодняшнем этапе из наших знаний научных только 3 могут считаться стопроцентными Рембрандтами. Все три портрета: еще одна старушка, вот эти парные – брат Адриан и его жена, эти работы с большим знаком вопроса в свете современной науки.
С. АНИСИМОВ: Мы сейчас говорим о Рембрандте и о его школе. А если говорить о современных подделках? Возможно ли сегодня сделать такую картину, которую будет очень сложно отличить искусствоведу? Обмануть технико-технологический анализ сложно, но все-таки можно, поскольку фальсификаторы тоже читают изыскания техников-технологов, где расписано, какие пигменты, какие холсты, какие доски использовались. Но совместить это с художественным качеством, а самое главное – с восприятием, поскольку каждая эпоха воспринимает того же Рембрандта, как и Рубенса, и Леонардо да Винчи, по-разному.
Мы сейчас удивляемся, как эксперты могли ошибиться, когда ван Меегерен подделывал Вермеера. Сейчас мы на них глядим: очевидно, что эта вещь более поздняя. Но просто в ту эпоху, когда жил ван Меегерен, это 50-70 лет назад, эксперты смотрели на это другими глазами. Очень часто мы говорим про подделки 18-19 века, что у человека, изображенного на портрете, выражение глаз другой эпохи. И всё это вместе соединить, обмануть и технико-технологический анализ, и стилистический, и самый главный критерий – качество. Плюс провенанс. Для произведений уровня Рембрандта, Рубенса, Тициана, Вермеера провенанс, как минимум, 200 лет. Просто так ниоткуда картина великого мастера не берется.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мне бы хотелось задать этот вопрос нашим радиослушателям, посетителям музеев, которые наверняка бывали не только в России, но и где-то за рубежом. Скажите, пожалуйста, а вот вы можете отличить подлинного Рембрандта от неподлинного, когда вы стоите у его картины в каком-нибудь музее? Если да, я могу отличить настоящего Рембрандта, 660-06-64. Нет, я настоящего Рембрандта от ненастоящего не отличу, в этом смысле я абсолютный профан, – 660-06-65. Голосование началось. Хотелось бы услышать какую-то историю. Вот вы говорили о Берлинском музее. Это действительно был гром среди ясного неба, когда выяснилось, что такая известная картина не принадлежит Рембрандту? Как это выяснилось?
В. САДКОВ: Грома как такового не случается, поскольку все-таки такого рода выводы делаются в тиши кабинетов ученых. Я повторяю, просто исследование Rembrandt Research Project и предшествовавшее ему показали, что с провенансом там всё в порядке…
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это какая картина?
В. САДКОВ: Мы говорим про «Воина в золотом шлеме». С историей бытования, с провенансом, с художественным качеством тоже. Но вот как раз стилистика, манера исполнения этого произведения, она не совпадает с индивидуальным стилем Рембрандта – поскольку на этой картине есть и подпись, и дата, – с тем, что Рембрандт делал в первой половине 1650-х годов.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А какого Рембрандта путают часто с не Рембрандтом: раннего, позднего?
В. САДКОВ: Чаще всего это зрелый и поздний. Ранний – это вообще открытие 20 века. Ведь в блестящей коллекции Эрмитажа в Петербурге, которая к 1917 году была просто лучшей в мире, сейчас это одна из лучших, там до сих пор нет работы Рембрандта Лейденского периода, когда он еще был больше похож на своих учителей, чем на самого себя в будущем.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы сейчас уже переходим в Останкинскую телебашню. Станислав Анисимов ведет вас туда.
РЕПОРТАЖ ИЗ МУЗЕЯ
С. АНИСИМОВ: Во многом Останкинская башня опередила свое время. Сегодня полюбоваться на достижения ушедшей эпохи может любой – достаточно приобрести билет на экскурсию. Пройдя тщательный досмотр, вы допущены в святая святынь – вертикаль медиавласти. Не одни, а с экскурсоводом Полиной.
ЭКСКУРСОВОД: Высота всего сооружения от нулевой отметки до конца шпиля, включая флагшток (все видят развевающийся флаг), 540 метров. На момент строительства башня была самым высоким свободно стоящим сооружением на планете. Конечно, сейчас почетное место потеряно. Бурдж-Халифа давным-давно сместила нашу башню, и не только она. В 74 году построили башню в Канаде, в Торонто, всего лишь на 13 метров выше, но это уже было явное первое место, поэтому сейчас о первенстве говорить и не приходится. Но сейчас мы по-прежнему остаемся самым высоким сооружением Европы и, соответственно, РФ. Как говорится в нашем ролике, выше в этой стране уже некуда, и мы, поверьте, не кривим душой.
С. АНИСИМОВ: Сразу после ознакомительной информации с цокольного этажа мы отправляемся на сверхскоростном лифте прямо на смотровую площадку.
ЭКСКУРСОВОД: Вместимость лифта 13 человек. Это надежный немецкий лифт. Вы знаете – квадратиш, практиш, гуд. Наши немецкие гости всегда успокаиваются, когда слышат название фирмы-производителя. Как раз она и до и после пожара снабжает нас этими лифтами. Просто так никто не может подняться и спуститься, здесь работает целая лифтовая служба, люди работают посменно, без никуда лифт не поедет.
С. АНИСИМОВ: Перед нами Москва. Телевидение, оно же дальновидение, здесь понимается буквально – можно посмотреть в специальный телескоп и разглядеть силуэты знакомых зданий. Когда находишься на площадке, кажется, что она вращается, но нет, это иллюзия – просто слегка кружится голова от высоты и от панорамы (хорошо, что не от успехов). Башню строили на славу, технологии использовали передовые, и всё для того, чтобы эту самую славу ретранслировать.
ЭКСКУРСОВОД: Здесь у нас чисто технические помещения. Из телецентра к нам идет сигнал, он попадает с передатчиков в основание башни – помещение с круглыми окнами, их обычно очень заметно. Именно там стоят эти огромные приборы, там шумно, там много людей работают каждый день посменно, как раз там сигнал многократно усиливается, обрабатывается и передается вверх, к антенной части сооружения, откуда распространяется на территорию Москвы и Московской области. Была идея построить башню чуть выше, чтобы вещать чуть дальше. Но за территорией Московской области уже начинаются слабо заселенные районы, поэтому решили остановиться на рентабельных 540 метрах.
С. АНИСИМОВ: Есть еще одна смотровая площадка – на самом верху, на открытом воздухе. Но туда пускают, только если за окном хорошая погода.
НОВОСТИ
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжаем вместе со Станиславом Анисимовым «Музейные палаты». Уже есть результаты голосования. Я вдохновлена опытом наших радиослушателей. 10% наших радиослушателей могут отличить настоящего Рембрандта от ненастоящего. Но при этом 90%, подавляющее большинство, к которому отношу себя и я…
С. АНИСИМОВ: И я тоже.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Не могу произвести такую экспертную оценку, находясь в музее у картины, под которой написано – Рембрандт. Я напомню, что сегодня у нас в студии Вадим Садков - заведующий отделом старых мастеров Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина. Мы говорим о том, много ли в мире оригиналов Рембрандта ван Рейна и как отличить подлинник. Также к нам присоединилась Наталья Маркова - ведущий научный сотрудник Музея изобразительных искусств. Здравствуйте, Наталья.
Н. МАРКОВА: Здравствуйте.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Буквально через несколько минут мы поговорим с ней о выставке «Под знаком Рембрандта». На вопрос много ли в мире оригиналов мы не ответили.
В. САДКОВ: Просто с точностью до одного сказать трудно. Последний справочник-резоне вышел в 1969 году, это достаточно давно, очень многое пересмотрено. Будем говорить, что где-то пара сотен картин.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Этот список намного уменьшился, да?
В. САДКОВ: Да. Он увеличивался за счет того, что находили очень ранние работы Рембрандта, 1625-26, даже более ранние, без даты, но из чисто стилистически датируют более ранним временем, но это какие-то единицы. Скорее большее число произведений выводилось из рамок живописного и графического корпуса работ Рембрандта.
С. АНИСИМОВ: Я задам вопрос от лица 90% слушателей. Вот приходит человек, один из 90% в музей, он смотрит, там написано – Рембрандт. А потом, через какое-то время выясняется, что автор не он, а его школа. Так ли это принципиально для рядового человека, для большинства?
В. САДКОВ: С точки зрения посетителей музея, может быть, нет. Произведение остается тем, каким оно было. Другое дело, что само здание истории искусства, которое складывается из этих кубиков маленьких, представление о каких-то творческих индивидуальностях других мастеров. Рембрандт, от того, что какие-то работы выведены за границы его наследия, менее великим не становится, зато мы понимаем историческую значимость творчества многих его учеников, современников, которые испытали его влияние.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Наталья Юрьевна, может быть, вы испытали когда-то личное разочарование в этом смысле?
Н. МАРКОВА: Я могу сказать, что этот процесс очищения наследия великих мастеров от подделок, копий, подражаний и даже работ мастерской, он, конечно, важен, и важен и для посетителей музея. Если посмотреть, что 100-200 лет назад считалось Рембрандтом, или Дюрером, или Леонардо да Винчи, мы просто испытаем некий ужас.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А автопортреты Рембрандта тоже иногда оказываются не его кисти? Такое бывало?
В. САДКОВ: Очень часто.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вот это ужасно для меня. Каждый раз смотришь и думаешь: вот он глядит на тебя… Оказывается, не он.
В. САДКОВ: Ученики Рембрандта в его мастерской не просто копировали оригиналы учителя, который часто создавал свои автопортреты, но они просто писали портреты Рембрандта, как модели, которая была в их непосредственном окружении. Есть портреты Рембрандта, которые ничего не копируют, но при этом это не автопортреты Рембрандта, а это работы его ученика.
Н. МАРКОВА: То, что периодически музеи устраивают монографические выставки Рембрандта, выходят публикации, каталоги-резоне его произведений, это очень важный процесс, потому что в конце концов это дает нам представление о творческой индивидуальности. Что касается произведений, Рембрандт, не Рембрандт, это затронуло не только живопись, но огромное рисуночное наследие мастера, в котором еще в 60-е годы (каталоги-резоне) числилось около 2 тысяч рисунков Рембрандта. Сейчас их осталось 900 с чем-то.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Огромный урон.
Н. МАРКОВА: Остальные атрибутированы мастерам. Это, действительно, очень тонкая грань. И это требует очень большого опыта, навыка общения с этим искусством и погружения в детали, исторические, архивные даже.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Наверняка частные коллекции просто не допускают к себе таких экспертов. Потому что так хочется иметь подлинник…
Н. МАРКОВА: И даже не все музеи.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Престиж.
Н. МАРКОВА: Нужно расстаться, да. Особенно если он единственный.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы сейчас уже будем переходить к выставке, как раз там Рембрандта много, замечательный там офорт, подлинный рисунок Рембрандта. Выставку «Под знаком Рембрандта» представит Наталья Маркова. Но прежде мы зададим вам вопрос, ответим правильно на который, вы сможете…
С. АНИСИМОВ: Вы сможете получить призы. Во-первых, сходить на саму выставку. У нас есть два приглашения, каждое из которых на два лица, на выставку «Под знаком Рембрандта. Художественное собрание семьи Мосоловых». Выставка идет с 10 октября по 13 января. И каталог. Если вы не можете посетить музей, каталог выставки Резо Габриадзе. Ты была на этой выставке?
К. БАСИЛАШВИЛИ: Да, замечательная выставка Резо Габриадзе, она открыта в главном здании музея, под Греческим двориком. Я всем советую, потому что это те 80-е, например, мое детство, которое вспоминаю я, это старый Кутаиси, это старый Тбилиси. Там и куклы свои Резо Габриадзе привез. В общем, добро пожаловать на эту выставку. Каталог тоже станет подарком. Вопрос. Какую картину в своей коллекции коллекционеры Мосоловы считали картиной Рембрандта? Вопрос даже не в этом. Простите, не тот вопрос. Какую - мы скажем. Где находится картина, которую Мосоловы считали картиной Рембрандта, в собрании какого музея и в каком городе? +7-985-970-4545.
Н. МАРКОВА: А картина эта – «Старуха, стригущая ногти».
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы переходим к выставке. Я вчера успела на ней побывать. Это и рассказ о московской замечательной семье коллекционеров, и об этом традиции коллекционирования, которая складывалась давным-давно, и просто само собрание, совершенно потрясающее, когда ты понимаешь, что этот комплекс офортов Рембрандта, рисунок – всё происходит из одной коллекции. Куратор выставки Наталья Маркова, вам слово.
Н. МАРКОВА: Это совершенно справедливо. Мы этой выставкой хотели отдать должное этой замечательной семье, три поколения которой продолжали это благородное дело – собирание.
В. САДКОВ: И какие замечательные лица на их портретах.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Встречают нас при входе в Музей личных коллекций.
Н. МАРКОВА: Юный Николай Семенович Мосолов, последний владелец, это тоже совершенно очаровательный образ культурного, просвещенного юного россиянина середины 19 века. Там, действительно, присутствует зал с документами, портретами этих людей, гравюрами самого Николая Семеновича, он последний владелец, он уже сам был гравером профессиональным. Конечно, большое пространство отдано коллекции, коллекция этого заслуживает. Исключительность ее не только в преемственности коллекционерского дела от поколения к поколению, но и в приверженности последнего дарителя одной европейской школе, именно голландской. Эта ситуация исключительная в российском коллекционерстве, потому что обычно монографическими были коллекции русской графики на рубеже 19-20 века, японской графики. Но чтобы европейскую гравюру собирали вот так монографически, этого не было. Конечно, это коллекция, насчитывавшая около 2 тысяч графических листов, офортов Рембрандта и его современников, рисунков художников Голландии 17 века, это один из краеугольных камней у основания графического собрания Румянцевского музея, а вслед за тем эти коллекции перешли в ГМИИ имени Пушкина.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А почему именно на Голландии сосредоточились собиратели. Это какая эпоха? 19 век.
Н. МАРКОВА: Как раз эти коллекционеры – это история коллекционирования в 19-м веке. Дед начинал еще в начале столетия. И эта коллекция усадебная, картинная галерея мастеров разных школ, дополненная богатейшей библиотекой, произведениями пластики. Это такой характерный комплекс усадебной коллекции эпохи Просвещения.
В середине столетия его сын, отец нашего дарителя Семен Николаевич Мосолов очень сильно развил как раз гравюрное собрание, и он заложил основу собрания офортов Рембрандта. Он также собирал графику 19 века и живопись голландских мастеров. Вот эти тенденции, интерес к коллекционированию графики, интерес к малым голландцам и интерес к современникам – это характерная тенденция вообще в русском коллекционировании середины 19 века. Нельзя сказать, что это имело очень широкое распространение, но в определенном смысле это укладывается тоже. Это не только проявление абсолютно индивидуального пристрастия, но и немножко более широкая тенденция.
А Голландия почему? Семену Николаевичу невероятно повезло: он купил основу, корпус – полторы сотни листов уже готовой коллекции. К сожалению, никак не удается узнать, в записках просто сказано, что коллекция, сформированная во времена Екатерины Второй, куплена в России. Но пока не удается узнать, кому она принадлежала, и нет никаких знаков на листах. Хотя это очень интересный момент. Рембрандт – такой художник, которым не только Мосоловы увлекались. Это имя очень гремело в России, благодаря, кстати, Эрмитажному картинному собранию
К. БАСИЛАШВИЛИ: А с чего начиналось? Какая была краеугольная покупка, приобретение, когда можно было сказать об этом коллекции, что это выдающаяся коллекция?
Н. МАРКОВА: Вы имеете в виду какую?
К. БАСИЛАШВИЛИ: Давайте Рембрандта, поскольку у нас сегодня об этом разговор.
Н. МАРКОВА: Коллекция, которой обладал Семен Николаевич Мосолов в середине 19 века, он купил, у нас есть эти листы, на выставке есть этот лист, который имеет самую раннюю дату его коллекции – 1854 год. И он собирал до 80-го года, до своей смерти продолжал собирательскую деятельность. Можно совершенно ответственно говорить, что это была единственная коллекция в Москве, где можно было посмотреть великолепные ранние отпечатки офортов Рембрандта. Даже Эрмитаж еще не имел такого уровня коллекции.
В. САДКОВ: Имеется в виду дотиражные.
Н. МАРКОВА: Т.е. то, что печатал автор сам, сам художник.
К. БАСИЛАШВИЛИ: На выставке представлен рисунок Рембрандта, это женщина с ребенком на руках, крошечный, со спичечный коробок.
Н. МАРКОВА: Чуть побольше. 10 на 78, по-моему.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Есть история приобретения этого рисунка?
Н. МАРКОВА: Такой богатой истории у этого рисунка нет. Очень долгое время другая работа считалась классическим… Вот это как раз характерные примеры, что происходит с (неразборчиво) Рембрандта в живописи и в рисунках. Так называемая «Старуха, пекущая блины, или Блинщица»…
В. САДКОВ: Я про нее уже говорил.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Можно сказать, что как раз выяснилось, что это все-таки не Рембрандт.
Н. МАРКОВА: Да, в последнее время критика ее выявила. А этот рисунок очень характерен как раз для рембрандтовских рисунков. Большинство в наследии художника составляют как раз такие зарисовки, увиденные на улице, где-то в толпе мелькнувшие. Он как раз очень много делал именно таких работ, в отличие от его современников, которые немало делали рисунков законченных композиций.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Господа, нам, к сожалению, надо уже завершать наш эфир. У нас есть всего лишь один победитель, который правильно ответил на вопрос. Светлана. Где находится картина?
Н. МАРКОВА: В музее «Метрополитен».
В. САДКОВ: Была продана еще в 19-м веке. Т.е. большевики здесь ни при чем. У нас обычно всё, что продано в Америку, вспоминают продажи 30-х годов. Это раньше было.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Я благодарю наших гостей. Это Наталья Маркова - ведущий научный сотрудник Музея изобразительных искусств имени Пушкина, мы говорили о выставке «Под знаком Рембрандта», Вадим Садков - заведующий отделом старых мастеров Музея изобразительных искусств им. Пушкина. Всё-таки это важно для вас – настоящий или нет. Эмоционально, не как для специалистов.
В. САДКОВ: Конечно, важно. Истина всегда вызывает неподдельный интерес.
Н. МАРКОВА: Кроме того, все-таки вы чувствуете удивительную энергетику творчества, которая исходит из той вещи. Иногда смотришь, думаешь: Рембрандт, но, может быть, не лучший, а может быть, и нет. А какие-то вещи – соглашаешься бесспорно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Всех приглашаю на выставку. Это, действительно, то, что нужно сегодня, в наш беспокойный век, просто всмотреться в эти офорты, в этот рисунок. Тихое, спокойное, настоящее.