1. Археология будущего... 2. Новая выставка "Парк культуры" - Владимир Любаров, Сергей Архангелов, Вера Панфилова - Музейные палаты - 2012-10-13
Эфир ведут Ксения Басилашвили, Тимур Олевский, Станислав Анисимов.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Здравствуйте. «Музейные палаты» открыли свои двери. Меня зовут Ксения Басилашвили. Я приветствую своего замечательного соведущего Тимура Олевского. Привет, Тимур.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Привет. Доброе утро.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Я также рада видеть в студии наших гостей. Это директор Центрального музея современной истории России Сергея Архангелова. Здравствуйте, Сергей Александрович.
С. АРХАНГЕЛОВ: Добрый день.
К. БАСИЛАШВИЛИ: И Веру Панфилову, которая заведует отделом современного искусства Центрального музея современной истории. Здравствуйте.
В. ПАНФИЛОВА: Добрый день.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Сегодняшняя тема – это «Археология будущего». Нас будет интересовать, уважаемые слушатели, что, действительно, из окружающих вас лично вещей, как вы считаете, может быть достойным музея.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Современного музея, в который попадают современные вещи, которые вас окружают или окружали совсем недавно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Я, например, многое на помойку несу.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да все многое носят на помойку, а потом приносят в какой-нибудь музей, видят то, что совсем недавно было частью быта, с ностальгией вспоминают, сердце заходится от переживаний.
К. БАСИЛАШВИЛИ: +7-985-970-4545 – номер для ваших смс. А также в Twitter'е аккаунт vyzvon. Пожалуйста, присылайте ваши соображения, как вы считаете, музея или помойки достойны вещи, окружающие вас. Ближе к половине часа вы получите уникальную возможность пройти по эксклюзивной экскурсии, по зданию «Центросоюза», ныне зданию «Росстата». Стас Анисимов проведет вас. На прошлой неделе это здание Ле Корбюзье было открыто для журналистов. В будущем обещают открыть его для экскурсий посетителей. А пока с помощью Станислава вы сможете прогуляться по «Центросоюза». После половины часа вас ждет встреча с Владимиров Любаровым, который пригласит вас на новую выставку. А теперь начнем.
Мне бы хотелось начать с цитаты. «Мир вещей обновляется всё быстрее, заступают новые и новые марки электроплит, холодильников, телевизоров, автомобилей, пылесосов. Куда-то деваются старые, появляются усовершенствованные. Фасоны обуви, детские игрушки, лыжи... Все сменяется, и уже не раз и не два в жизни одного поколения. Светильники, поезда, дома, самолеты...» Это Даниил Гранин, его замечательная книга «Керогаз и все другие» о ленинградском быте 30-х годов. А вы как считаете, вы успеваете следить за тем, как всё меняется, как меняется мир вещей?
С. АРХАНГЕЛОВ: Во-первых, конечно, существуют устоявшиеся уже приемы собирательства. Это экспедиции, это просто закупки, которые осуществляют наши работники. Вы правильно сказали, тот предмет, который сегодня мы видим, завтра может стать музейным предметом. Та ручка, которой подписан важный политический документ, тоже не просто ручка, а уже свидетельство истории. Поэтому мы собираем всё.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Даже такие ручки, если уж о ручках зашла речь, простая ручка, с синим навершием?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Почему вещи из современной жизни могут оказаться достойными попадания в музейную коллекцию? По какому принципу и какой в этом смысл?
С. АРХАНГЕЛОВ: Действительно, если сделать некую инсталляцию из ручек, это станет уже художественным приемом, это будет художественная выставка ручек. Но если это одна ручка, которая принадлежала известному человеку и была его любимой ручкой, мы можем положить это в витрину и написать: «Это любимая ручка любимого писателя».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы можете положить, это будет интересно через какое-то время.
С. АРХАНГЕЛОВ: Почему через какое-то время?
Т. ОЛЕВСКИЙ: А сейчас зачем смотреть на ручку, которая может быть у тебя в кармане? Если вы объясните, как правильно понимать то, что вы положили в витрину, как оценивать это, под каким соусом на это глядеть… В чем сложность современного музея, музея, где хранят современные вещи? Их ценность для зрителей не всегда очевидна.
В. ПАНФИЛОВА: Здесь вопрос очень глубокий и методологический. Вопрос в том, что отражает эпоху, так называемый дух эпохи. Шедевры. Кстати, с художественными произведениями более-менее понятно. Вопрос только стоит о современном художественном искусстве, но это, я думаю, разберутся музеи художественного профиля. Наш музей исторический, но само название ставит перед нами задачи. Это современная история. Так вот что на самом деле определяет дух эпохи? Предметы, принадлежавшие имевшим мемориальное значение героям, политическим деятелям, либо вот тот, как говорят многие, хлам. Музей – это собрание хлама, который затем станет шедеврами, либо это что? И вот вопрос – определить, что является духом эпохи. Знаете, как у Ильфа и Петрова. Ведь всегда же существовал мир больших вещей и мир маленьких вещей. И вот иногда вещь из маленького мира может стать очевидцем больших событий.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Например.
В. ПАНФИЛОВА: Пример. Кстати, этот экспонат передала лично я в музей. Всем известно, что есть бардак в женских сумочках. И вот сезон поменялся, взяла сумку, лежащую на кресле – и вижу билет в метрополитен. И бог бы с ним, я бы его выбросила. Но там была реклама последнего сезона спектакля «Нотр-Дам». И я его отдала в музей.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Это станет предметом интереса.
В. ПАНФИЛОВА: Казалось бы, что такое ученическая тетрадка? Мы все учились.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы, кстати, трепетно храним это в доме.
В. ПАНФИЛОВА: Но тетрадка еще может стать и инициировать определенный политический скандал. Раньше на тетрадке были написаны таблица умножения, гимн Советского Союза. Теперь тетрадка, помимо своей функции, она является еще определенным рекламным двигателем и политической трибуной. Я не знаю, чем двигалась та редакция и та коммерческая организация, которая издавала тетрадки с политическими лидерами, но это вызвало большой резонанс. Тетрадка со Сталиным, ее обвиняли в элементах сталинизма.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, был такой скандал.
В. ПАНФИЛОВА: А кто-то говорил, что, наоборот, это фиксация исторической памяти.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А меня интересует, как нам понимать, как относиться к этим вещам. Сейчас большой соблазн, ощущение, что весь мир стал одноразовым, всё это пластик…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Одноразовость мира – это тоже предмет музеефицирования.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Весь мир Икея, что-то такое не устоявшееся. Вот это хранить или нести к вам?
С. АРХАНГЕЛОВ: Когда я попал в фонды нашего музея, я был поражен разнообразности этих фондов. В фонде металла я спрашиваю нашего фондовика: «Что это за железяка такая?» – «Ну что вы? Это первый стык БАМа, который соединил европейскую и азиатскую часть этой железной дороги. Это историческое событие. Или у нас выставлен в постоянной экспозиции белый халат доктора. Но на этом халате написано: «Мы первые». И рядом висит фотография взволнованных, кричащих людей, которые встречают Юрия Гагарина. И вот это сопоставление халата, на котором написано «Мы первые», и фотографии как раз и есть живое свидетельство историчности этого предмета, с одной стороны, а с другой стороны, факт фотографии, которая отражает это событие.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А вы у людей, у москвичей берете предметы? К вам приносят свои вещи? Или нет такого интереса сейчас?
С. АРХАНГЕЛОВ: Почему же нет?
К. БАСИЛАШВИЛИ: Я имею в виду не антиквариат, а что-то обычное, окружающее нас.
В. ПАНФИЛОВА: Предметы быта. Последняя закупочная комиссия, которая была буквально во вторник, были представлены интереснейшие вещи всевозможных коллекций. Я повторяю, мы исторический музей, у нас не узкопрофильная специализация, мы должны потомкам передать дух времени. Поэтому, помимо агитационных материалов президентских выборов, были представлены, например, коллекции одежды. Это ритуальные вещи крестин, причем как православных, так и католических, это предметы нижнего белья. Помимо того, что мода изменяется, здесь еще и ткачество, и кружева, и прочее.
Для меня было безумно интересно – это передали в дар, что сейчас тоже немаловажно, – образцы спичечных этикеток. Кстати, тот самый эффект, когда из малого мира вещи приходят в большой. На этих этикетках практически история и то, что было интересно жителям нашей страны в 50-70-е годы. Это модели современных самолетов того времени, это и спорт, это даже пропаганда образа жизни. Кстати, именно со спичечных коробков пошла эта гулящая фраза «спички детям не игрушка». Это тогда было опубликовано, имело воспитательное значение. Это уже ушло. Если вы возьмете спичечный коробок, либо там будет лейб какого-то ночного клуба, либо очень плохонькие.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А митинги, которые недавно прошли, могут быть предметом музеефицирования?
В. ПАНФИЛОВА: Они обязаны быть. Музей современной истории охватывает все стороны нашей жизни. Это политическая деятельность, социальный быт. Если это влияет на жизнь нашей страны, то, естественно, сотрудниками нашими всегда проводится сбор экспонатов на любых крупных, массовых мероприятиях.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Т.е. приходит сотрудник, специально аккредитовывается, чтобы его не трогала полиция, предположим?
В. ПАНФИЛОВА: Да. Фотографируем сами, это даже интереснее, чем давали нам раньше ТАСС и так далее. Т.е. все массовые мероприятия зафиксированы. Даже пресловутые массовые субботники, они тоже у нас зафиксированы.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Есть еще идея пятиэтажки, которые сейчас активно разрушаются, тоже музеефицировать. Может, вам взять какую-то отдельную хрущевку…
С. АРХАНГЕЛОВ: У нас уже есть это в музее. Правда, в нашем филиале на Делегатской. У нас там есть постоянно действующая выставка интерьеров конца 19 века до 21 века. У нас там есть и коммунальные квартиры 20-х годов, и столовые, гостиные генерал-губернатора, и комнаты дьячка, и крестьянская изба, и 6 соток, и полностью интерьер квартиры генерала 70-х годов, с торшерами, с книжными деталями.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А как такие вещи попадают, именно в комплекте? Откуда вы знаете, где что стояло?
К. БАСИЛАШВИЛИ: А они ходят по пятиэтажкам, которые разрушаются. Там же целые интерьеры стоят, как после бомбежки.
С. АРХАНГЕЛОВ: Еще один пример. Когда ломали гостиницу «Россия», мы обратились к руководителям гостиницы, сказали: пропадает же всё, отдайте нам. Они отдали нам полностью номер. И мы в этом номере поставили видеофильм. Это «Мимино», помните, «Ларису Ивановну хочу», все эти кадры в гостинице как раз транслируются в самом интерьере этой бывшей гостиницы.
В. ПАНФИЛОВА: В стандартном номере, со всеми причитающимися деталями.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это здорово. Казалось бы, то, от чего так хотелось когда-то освободиться, это называли бельмом на Москве, теперь это культурный объект. Удивительно поворачивается и время, и отношение наше к архитектурным сооружениям, и к тем вещам, которые нас окружают. Казалось бы, когда-то этот магнитофон тебя безумно раздражал, хотелось избавиться от него. Выбросил, а потом увидел в музее, вспомнил – и сразу целая история.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Об этом я хотел спросить, но об этом после новостей
К. БАСИЛАШВИЛИ: После новостей и после экскурсии от Станислава Анисимова, который водит нас по странным, иногда недоступным музеям и местам. На этот раз Станислав Анисимов побывал в здании «Росстата», когда-то «Центросоюза», построенном Ле Корбюзье. И там есть лифт, фактически музеефицированный, сейчас он уже не ездит, но когда-то был круговым лифтом.
С. АРХАНГЕЛОВ: Да, безостановочный лифт. Я когда-то был в этом учреждении и катался на этом лифте.
РЕПОРТАЖ ИЗ МУЗЕЯ
С. АНИСИМОВ: Москва 30-е годы. Культовый архитектор, создатель мира, который жаждет традиций, Ле Корбюзье сформулировал принцип вертикального города, придумал типовые дома, строил кварталы из стекла и бетона. На его счету более 400 проектов, 75 реализованы в 12 странах мира. В Москве же Ле Корбюзье бывал несколько раз, участвовал в конкурсе проектов Дворца Советов. Этот вариант и сегодня можно увидеть только на бумаге. А вот здание «Центросоюза», построенное по проекту Корбюзье, до сих пор стоит на Мясницкой улице. Его-то и посетили журналисты в день рождения мастера. Но судьба у этого здания непростая. Рассказывает Жан-Луи Коэн.
Ж.Л. КОЭН: Это очень сложный процесс, потому что проект 30-х не был осуществлен, как придумал Корбюзье. И он не смог видеть стройку после 30 года. Стройка остановилась в 31-м, потом работы начались снова в 34-м. И он тогда послал в Москву Хосе Луиса Серта, испанского архитектора, и Шарлотту Перриан, они смотрели стройку и послали ему отметку по поводу (неразборчиво). И потом он больше ничего не сделал.
С. АНИСИМОВ: Здание «Центросоюза», действительно, оказалось важным в карьере Корбюзье, для него это был первый дом такого масштаба. Здесь была отработана и стала ключевой идея дома на ножках, открывающего цокольный этаж для парковок и общественного пространства, пешеходных пандусов вместо лестниц, гигантских стеклянных стен, ограждающих внутренние конструкции здания, почти не соприкасаясь с перекрытиями этажей. Но история дома «Центросоюза» известна не только этими классическими для авангарда вещами, она еще, как в зеркале, отражает современные реалии нашей архитектуры.
Ж.Л. КОЭН: Потом была реконструкция, новая стройка делалась в 60-70-е годы. Это была очень хорошая реконструкция, потому что еще были чертежи, они внимательно использовали технику этого времени. А последняя реконструкция фасада, на мой взгляд, катастрофическая. Вы сами видели: очень тяжелые, очень широкие рамы. Это совсем разрушает вид фасада. И я не понимаю, как в стране, где памятники под охраной государства – и это написано, есть доска, что памятник охраняется государством, – такие вещи делаются. Это скандал.
С. АНИСИМОВ: Такие реконструкции тоже получили свое название, согласно эпохе.
НОВОСТИ
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжаем программу «Музейные палаты». Есть уже победители к программе «Красная площадь». ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. Теперь Тимур Олевский задаст вопрос, который уже будет относиться к выставке Володи Любарова. Через несколько минут он появится у нас по телефону в эфире.
Т. ОЛЕВСКИЙ: По рассказам самого Владимира Любарова, познакомиться с деревней Перемилово, которая во многом стала его музой, ему помог случай. Что же произошло, благодаря чему Владимир Любаров, по собственным рассказам, навсегда остался душой, а иногда и физически тоже в деревне Перемилово.
К. БАСИЛАШВИЛИ: +7-985-970-4545.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я смотрю каталог Любарова, тот, который мы отдадим победителям – «Владимир Любаров. Рассказы, картинки», там, например, есть бочка с квасом. Бочка с квасом – это предмет музеефицирования?
В. ПАНФИЛОВА: Безусловно.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Потому что она объединяет огромное количество людей, у которых связаны какие-то воспоминания?.. Мы говорили в перерыве, что в Дарвиновском музее есть витрины, там представлена типовая квартира москвича, рассказано о том, как горожанин взаимодействует с окружающей средой. Она, видимо, собиралась в конце 80-х, поэтому когда туда приходишь, уже не смотришь на это взаимодействие со средой, а просто ностальгия, потому что старый диван, телевизор «Рубин» – и какие-то воспоминания нахлынули.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Всё, что выбросил.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Всё, что выбросил, всё, что связано с детством. Когда это делали, я думаю, не было такой задачи, – воспоминания ностальгические. Там была совершенно практическая задача – показать современную типовую квартиру. Вот этот дух времени, как его определить? Почему бочка с квасом – предмет музеефицирования?
С. АРХАНГЕЛОВ: Действительно, ощущение времени у музейщика должно существовать.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Инструкций про это не бывает.
С. АРХАНГЕЛОВ: Нет, конечно. Но есть профессия музейщика, есть призвание музейщика. Наверное, это помогает в этом отборе. А потом существует такое название – Фондово-закупочная комиссия.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы проводите какие-то опросы?
В. ПАНФИЛОВА: Безусловно, опросы проводятся. Всегда проводятся опросы нашей музейной лабораторией среди посетителей: что им запомнилось, что бы они хотели увидеть в музее, что им интересно в музее. Это у нас постоянно проводится в течение года. На ежегодных декабрьских чтениях подводится итог, какая выставка получила наибольший резонанс. И люди еще делают своеобразный социальный запрос: что бы они хотели видеть на наших выставках.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мне казалось, что вам, в отличие от музеев, которые собирают исключительно искусство, должно быть немножко легче, потому что вас не столько антиквариат интересует. Я сейчас видела, с каким интересом наши гости посмотрели на сетку – «Метеоскоп», то, как мы рассказываем о погоде на «Эхе Москвы», то, что кажется нам рутиной, то, что каждый раз идет в ведро после программы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вообще, сама концепция сетки программной радиостанции, номинируемой на Нобелевскую премию мира…
К. БАСИЛАШВИЛИ: На самом деле тут совершенно не обязательно Фондово-закупочная комиссия – просто взял и унес с собой, положил в архив.
С. АРХАНГЕЛОВ: А можно будет забрать?
К. БАСИЛАШВИЛИ: Абсолютно. Я поняла ваш интерес. Забирайте. Можете нашу сетку взять.
В. ПАНФИЛОВА: Фондово-закупочная комиссия необходима почему? Во-первых, самое главное качество, которым должен обладать музейный работник, особенно отдела фондов, – это чувство отбора. Очень трудно сказать нет. Иначе вся планета превратится в музей, в архив и прочее. И вот это «нет», каким образом оно формируется? Во-первых, каким-то количеством, по инструкции. Вот вы спросили, есть ли инструкция, что должно быть. У нас есть инструкция, как хранить. Потому что мы обязаны донести все артефакты следующему поколению с уважением, потому что, несмотря на всякие катаклизмы, они перешли к нам. По поводу бочки. Это очень интересно. Во-первых, это ремесло. Два ремесла. Я не знаю, как называются те, кто делают бочки, и еще наши пивовары, квасовары.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Бондари называются.
В. ПАНФИЛОВА: Вещи мемориальные. У вас на столе лежит ноутбук, написано «Эхо Москвы». Это тоже может быть предметом. Потому что история самой радиостанции – это тоже история нашей страны.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Есть троллейбус, а есть билет троллейбусный. Можно сохранить троллейбус, а можно троллейбусный билет.
В. ПАНФИЛОВА: А лучше сохранить и то, и другое.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Я задаю вопрос для наших слушателей. Как вам кажется, у вас дома есть вещи, которые достойны музея? Если вы считаете, что есть, звоните по телефону 660-06-64. Если таких вещей у вас дома нет, 660-06-65. Я думаю, что мы сейчас могли бы еще и телефон подключить. Пожалуйста, звоните нам – 8-495-363-36-59.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Пишет слушатель на смс: «Стоит холодильник «Днепр» 1961 года, работает. Музею в дар. Никому не нужен». «Проигрыватель 60-х. Выбросить жалко. История». Не выбрасывайте холодильник «Днепр» 1961 года, это просто красиво.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Возьмем звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ1: Добрый день. Меня зовут Ирина, я звоню из Казани. Мы два года назад переехали в квартиру, нам в наследство достался проигрыватель 40-х годов, я не дала мужу его выбросить, нам достался огромный стол послевоенных годов, сейчас сын за ним делает уроки. И на этом фоне у меня возникла тяга к такой мебели, антикварной – это громко сказано, но несколько более старой, чем сейчас.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вам это зачем? Это же не ваши воспоминания. Вы будете в этом жить зачем?
СЛУШАТЕЛЬ1: Это не мои воспоминания, но это воспоминания той семьи, которая жила в этом доме. Когда я покупала квартиру, выяснила, кто жил, выяснила, что там жил один из ученых нашего авиационного института. Там остались его книги, мы их сохранили, сохранили его партбилет. Это просто интересно, это история дома, этой квартиры.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое, Ирина. Вот идея – проводить экскурсии в такие дома.
С. АРХАНГЕЛОВ: Во-первых, мы услышали слова будущего музейщика. Такой подход, о котором рассказала эта дама из Казани, это, действительно, методика музейщика – собрать, сохранить и показать.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Давай еще возьмем питерский телефон. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ2: Добрый день. Меня зовут Владислав. У меня остались еще с тех времен, коммунистических или социалистических дипломы, разные вымпелы коммунистического направления, с Лениным.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вы просто собирали коллекцию или просто осталось?
СЛУШАТЕЛЬ2: Это осталось. Предприятия рушились в перестройку, часовой завод закрывался, там много всего этого оставалось, люди выбрасывали, а мне жалко стало. И последнее. Есть кусок палубы «Авроры». Когда ее демонтировали, когда ее переделывали, я тогда работал на этом заводе. Просто кусок деревяшки, но это настоящая палуба, не та, которая сейчас современная, а старая.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это вы с намеком к Музею современной истории?
СЛУШАТЕЛЬ2: Нет. Я просто говорю.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вы у себя оставите?
СЛУШАТЕЛЬ2: Она у меня лежит.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но телефон я записал. Спасибо большое.
С. АРХАНГЕЛОВ: Мы обязательно с вами свяжемся.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Может, человек хочет палубу у себя держать.
Т. ОЛЕВСКИЙ: С этими грамотами очень интересная история. Не столько интересно, что там Ленин изображен, сколько кому и за что их вручают. Там такие драмы попадаются в формулировках текстов. Неправда?
В. ПАНФИЛОВА: Правда. У нас очень большая коллекция так называемых почетных грамот. Менялась стилистика, появлялись новые веяния. Например, если доярка получает грамоту не за надой молока, а за определенные нормы ГТО, это безумно интересно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Мы сейчас оставляем наше голосование. 95% наших слушателей считают, что у них есть вещи, достойные музея.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Смотрите, про проигрыватель 40-х годов сказали, а двухкассетный магнитофон какой-нибудь японской фирмы пятилетней давности нет. А это, кстати, неправильно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Успокойся. Дадут тебе посмотреть на этот двухкассетный магнитофон. И заменят тебе современное электрическое на двухкассетник.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я всё понял.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Сейчас у нас на связи Владимир Любаров, у которого до сих пор в его деревне Перемилово хранится корыто, в котором он спал младенцем. Этому корыту столько же лет, сколько Владимиру Любарову. Правильно?
В. ЛЮБАРОВ: Правильно. У меня еще там есть почетные вымпелы дояркам. Это я уже нашел в доме, когда купил в 1991 году. А сам находил в огороде 17-18 века пилы. Так что Музей современной истории я тоже могу пополнить.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Что скажете?
С. АРХАНГЕЛОВ: Поблагодарю за такие приобретения. Это интересно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Володя, у вас открылась выставка в Театральной галерее, Малая Ордынка, дом 9.
В. ЛЮБАРОВ: Филиал Бахрушинского музея.
К. БАСИЛАШВИЛИ: И это новая выставка. Ну что там произошло в деревне Перемилово? Побузили зимой. А теперь что, затишье, вновь застой?
В. ЛЮБАРОВ: Побузили. Теперь надоело, они перестали быть политизированными. Они уже давно занимались культурным досугом, эта серия, она, в отличие от бузы, возникла не одномоментно, я ее долго делал. Ее точнее можно было бы назвать, но менее красиво, – культурный досуг жителей деревни Перемилово и села Симы.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Из чего их досуг состоит?
В. ЛЮБАРОВ: Дело в том, что их досуг еще состоит в мечтах. Меня поразило, когда я туда приехал, что одна толстенькая и очаровательная женщина говорила: «Как я мечтаю стать балериной». А я рассказал, что у меня сестра балерина. И я стал лучшим другом. Я как-то воплотил их мечта. Эта серия наполовину их мечта.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Я была на этой выставке. Там есть потрясающий момент – они ведь готовятся к Чемпионату мира по футболу. Они готовы принять у себя чемпионат.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Владимир, а вот эти персонажи ваших картин – это всё еще современники ваши, это всё еще жители деревни Перемилово, или это уже собирательный образ?
В. ЛЮБАРОВ: К сожалению, нет. Дело в том, что за время того, как я жил там, уже 20 с лишним лет, жители, аборигены переселились на местное кладбище. Так что в какой-то степени у меня эта выставка – музей этой самой деревни Перемилово. Но не артефактов, а духа, необычайно жизнерадостного, позитивного, той деревни, в которую я приехал.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Тимур, мы же хотели разыграть каталоги для наших слушателей.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мы уже вопрос задали. У нас уже есть ответы.
В. ЛЮБАРОВ: Пусть приходят на выставку. Всем каталогов не хватит, а на выставке их полным-полно.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Два человека ответили правильно на несложный вопрос, как Владимир Любаров познакомился с деревней Перемилово и какой случай ему в этом помог. Все уже знают из книги Владимира Любарова, который, кроме того, что художник, еще и прекрасный писатель, что у Владимира Любарова заглох «Москвич» около этой деревни. Не знаю, насколько это правда, похоже на легенду. Но история красивая. И вот два человека про старенький «Москвич» Любарова ответили правильно. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. К ним отправляется каталог, который я отдаю, скрепя сердце.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо, Володя. Мне бы хотелось, чтобы вы сказали, как долго будет выставка работать.
В. ЛЮБАРОВ: Выставка будет до начала ноября.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Малая Ордынка, дом 9. Можно там будет вас тоже встретить? Вы ведь любите походить, посмотреть.
В. ЛЮБАРОВ: Да, я, наверное, один из немногих художников, который встречает своих зрителей по субботам и воскресеньям.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Прямо сегодня можно отправить к вам на встречу. Спасибо, Володя. Владимир Любаров рассказывал о своей новой выставке. Смотрите, у нас здесь идет просто обвал. Мы вам отдадим наши смс, потому что есть много предметов – примус, керосинка, приемник «Рекорд», – которые готовы отдать. «Я младенцем спала в корзине. Мама хранит». «У меня есть радиоприемник «Ригонда» и грамота за хороший уход за кроликами из детского санатория».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мало того, что спала в корзине ребенком. Надо, чтобы с этой корзиной было связано целая поколенческая история или очень яркая история личности.
В. ПАНФИЛОВА: Не обязательно. Есть вещи еще и типовые.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Т.е. Икея попадет в музей рано или поздно.
В. ПАНФИЛОВА: Я послушала набор предметов, которые есть. Они больше вещевого плана. Но если нет большого стола, нет «Панасоника», внимательно посмотрите вокруг, наверняка сохранились письма деда, который вернулся с войны. Не обязательно музейный предмет должен быть в государственном музее. Начните сначала с семейного музея.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это важно.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А вот письма, которые у вас.
В. ПАНФИЛОВА: Безусловно, есть письма. Есть неожиданные вещи: например, у нас большая коллекция филокартии, открытки, которые издавали до революции, но текст написан в 19-м году, я сейчас не буду говорить, в результате чего освободился город, пишет женщина: «Наконец-то успокоилась, мне удалось купить две пары чулок. Хорошо бы купить еще немного ткани, у меня совершенно нет юбки». Вот это мир больших вещей и малых.
К. БАСИЛАШВИЛИ: И наш маленький мир на фоне большого.
В. ПАНФИЛОВА: Поэтому письма. Музей же еще должен формировать зрительное ощущение каких-то событий и понятий социальных. Сейчас прошли митинги, были всевозможные политические мероприятия. Все мы говорим о пресловутой инфляции. Как инфляцию можно показать в музее? Как я считаю, есть относительно простой способ: взять платежки, квиточки квартплаты и показать, или ведомость зарплаты.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Всё это в музее современной истории России.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо. Это Центральный музей современной истории России. Как мы сегодня поняли, каждый может создать маленький музей у себя. Это очень важно для большой истории страны.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Спасибо большое.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы благодарим Сергея Архангелова, генерального директора Центрального музея современной истории России, Веру Панфилову, заведующую отделом изобразительного искусства этого же музея на Тверской, бывший «Английский клуб».