Проект: История советского быта: рукоделие в ГУЛАГе и на воле в Сахаровском центре - Наталья Самовер, Анастасия Аладжалова - Музейные палаты - 2012-01-28

К. ЛАРИНА: Начинаем программу «Музейные палаты». Во-первых, здесь Тимур Олевский.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Доброе утро.

К. ЛАРИНА: Мы сегодня отправляемся в Сахаровский центр У нас в гостях Наталья Самовер - координатор выставочно-экспозиционной деятельности Сахаровского центра-музея. Наташа, здравствуйте.

Н. САМОВЕР: Доброе утро.

К. ЛАРИНА: И Анастасия Аладжалова - историк моды. Здравствуйте, Настя.

А. АЛАДЖАЛОВА: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Мы будем говорить о выставке, которая, к сожалению, уже закрылась. Но это повод, для того чтобы поговорить в принципе о жизни Сахаровского центра. Выставка называется «История советского быта: рукоделие в ГУЛАГе и на воле». Тимур побывал на этой выставке.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это не выставка, это проект, который не то чтобы совсем закрылся, но в какой-то момент хранителям Сахаровского центра… Наталья в том числе выставляет некие экспонаты, которые становятся поводом для обсуждения, дискуссии и лекций.

К. ЛАРИНА: Почему один день всего?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это не значит, что их нельзя посмотреть и дальше. Приходить в Сахаровский центр, потому что там есть и постоянная экспозиция. Если очень попросить, я думаю, можно увидеть и то, о чем мы сегодня будем говорить. Главное, что этот проект не завершен. Он всё время будет продолжаться, просто экспонаты будут меняться. А места там очень мало, к сожалению. Но это очень интересно было вчера. Я думаю, Наталья нам сейчас расскажет про это подробнее.

Н. САМОВЕР: Это связано с тем, что у нас в фондах гораздо больше интересных вещей, чем то, что у нас находится в постоянной экспозиции. Поэтому в какой-то момент мы подумали о том, что жалко и обидно, что люди не знают о том, что у нас на самом деле еще есть. И мы решили, что было бы интересно сделать комплексный проект, который сочетал бы показ вещей из наших фондов с какими-то лекционными и дискуссионными мероприятиями. Вообще, основным принципом Сахаровского центра является востребованность исторического наследия для сегодняшнего дня. Для этого он и был создан.

И мы показываем наши экспонаты в увязке с какими-то проблемами, которые являются актуальными, интересными для наших сегодняшних посетителей. И вот так появился этот проект, когда на один вечер из фондов выносится что-нибудь такое, что не видят обычно наши посетители, и приглашается какой-то лектор, который может рассказать даже не прямо про эти вещи, а про какую-то большую интересную проблему, связанную с историей советского общества, которая нам по-прежнему очень близка и интересна.

И вот так мы сделали вчера. Темой этого вечера было рукоделие узников ГУЛАГа и спецпереселенцев. Анастасия Аладжалова рассказывала нам о том мире рукоделия, который окружал ГУЛАГ, о том мире, откуда выходили эти женщины, попадавшие в заключение, и том мире, куда они рассчитывали вернуться по окончании своего срока. Это было чрезвычайно интересно и очень свежо.

Мы редко задумываемся о таких очень простых психологических аспектах существования узника. В этом, на первый взгляд, нет ничего особенно героического. Нет никакой борьбы, противостояния системе, ничего такого политически значимого вроде бы в этом нет. А есть великая трагедия выживания человеческой личности, которая пытается сохранить себя просто как человек. В центре вчерашнего обсуждения была судьба женщин: как женщина, попадающая в абсолютно нечеловеческие условия, цель которых – сломить ее как личность и уничтожить, как она может выжить. Это рукоделие являлось одним из очень важных инструментов сохранения женщиной себя как личности.

А. АЛАДЖАЛОВА: Мы говорили не только о Советском Союзе, не только о ГУЛАГе. В частности, мы рассмотрели проблему, как женщины в 20-х, в 30-х, в 40-х особенно выживали и пытались сохранить себя, сохранить себя красивой, представить себя другой, интересной при помощи рукоделия. Мы говорили не только о Советском Союзе. Говорили, например, о временах невзгод и лишений в Америке во время Второй мировой войны, когда женщины опять же занялись вышивкой, вязанием, для того чтобы пойти на танцы и выглядеть хорошо.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Настя вчера очень верную мысль заметила, что рукоделие для женщин было не баловство и не безделушка какая-то, а это была просто естественная часть жизни, необходимая, она не могла никуда деться.

А. АЛАДЖАЛОВА: Во-первых, не могла никуда деться. Нам это предназначено. Если рассмотреть любую традиционную культуру, женщина обшивает свою семью, себя и всех вокруг. Не только обшивает, но и украшает.

К. ЛАРИНА: А какие экспонаты самые говорящие, если мы говорим о предметах, которые создавались собственными руками?

А. АЛАДЖАЛОВА: Если говорить о предметах, представленных вчера в Сахаровском центре, конечно, потрясли не готовые изделия, а то, на чем тренировались узницы. Наташа, наверное, лучше расскажет о том, как они передавали свое мастерство друг другу, находясь в этих условиях.

К. ЛАРИНА: Мы продолжим буквально через несколько минут, после новостей.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Продолжаем программу «Музейные палаты». Сегодня мы путешествуем по Сахаровскому центру. Пока остановились на теме ««История советского быта: рукоделие в ГУЛАГе и на воле». Наши гости: Наталья Самовер - координатор выставочно-экспозиционной деятельности Сахаровского центра, Анастасия Аладжалова - историк моды. Мы сейчас продолжим викторины, уже пришла пора задать вопросы для наших слушателей именно в рамках «Музейные палаты», у нас есть для вас призы, а затем Наташа ответит на наш вопрос, который мы задавали до перерыва.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вопроса у нас три. Самый известный русский аристократический дом в Париже, который сотрудничал с Шанель. Почему наиболее распространенными цветами женских нарядов платьев в эпоху гражданской войны были темно-вишневый, оливковый и темно-зеленый? Третий вопрос. Тут надо привести цитату из Маяковского: «И мне с эмблемами платья. Без серпа и молота не покажешься в свете! В чем сегодня буду фигурять я на балу в Реввоенсовете?!» Кто разрабатывал новые орнаменты для советских тканей? Очень известное имя одной прекрасной дамы. Подарим «Последние дни Маяковского» Юлиана Семенова, издательство «Молодая гвардия», Виктор Суворов «Кузькина мать», издательство «Добрая книга».

К. ЛАРИНА: По поводу билетов спрашивают наши слушатели. Свободный вход на все выставки.

Н. САМОВЕР: Да, бесплатно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вот что еще хочу сказать по поводу Сахаровского центра. Обычно к таким мероприятиям есть предубеждение, что свободный вход, не очень популярное место, мало людей приходит. Вчера было много народу, было интересно слушать и интересно потом разговаривать с людьми после. Очень живо реагировали. Многие вспоминали какие-то свои вещи и говорили о том, что именно вот эти детали, они более выпукло позволяют понять всё то, о чем мы говорим. Потому что про ужасы много всего мы знаем, а вот эти детали, они показывают эпоху куда точнее, четче.

Н. САМОВЕР: Кстати, мы выкладываем записи всех этих лекций в Интернете.

К. ЛАРИНА: Я открыла сайт, очень хороший.

Н. САМОВЕР: Если кто-то по какой-то причине не смог придти и послушать живьем, то всегда можно посмотреть эту запись.

К. ЛАРИНА: И там же на сайте я вижу подробный календарь ближайших мероприятий. Давайте мы сейчас вернемся к нашему событию, к предметам, которые женщины ГУЛАГа, и не только ГУЛАГа, делали своими руками. Наташа хотела обратить наше внимание на конкретные вещи.

Н. САМОВЕР: Ася совершенно права, говоря, что самое интересное из того, что мы выставили вчера, как ни странно, были неготовые изделия. Понятно, что женщины на воле были вынуждены многое шить себе сами, потому что трудно, почти невозможно было купить что-то готовое. Понятно, что еще труднее было раздобыть какие-то вещи женщинам-заключенным, и они тоже были вынуждены делать необходимое своими руками. Но гораздо интереснее даже не это. Мы выставили учебные образцы узоров вышивок, которыми узницы обменивались друг с другом. Женщины, находившиеся в Карлаге, в Алжире, члены семей врагов народа, женщины, получившие огромные сроки абсолютно ни за что, просто как жены своих мужей, они находились в ужасных условиях, многие из них не выживали. Находясь в этих условиях, они обменивались навыками рукоделия. Эти образцы они потом привезли с собой на волю.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Важно сказать, для чего они это делали.

Н. САМОВЕР: Можно предполагать, для чего женщины учатся друг у друга вышивать. Очевидно, для того, чтобы потом, когда они выйдут на волю, применить эти навыки в обычной человеческой, женской жизни. Они ждали освобождения. Они ожидали, что у них будет жизнь, что у них будет семья, как у всех, и они будут шить своему мужу рубашку и вот таким узором они вышьют ему ворот, что у них будут дети, и вот так они вышьют рубашечку своему ребенку. Они готовились жить. И это производит чрезвычайно сильное впечатление. Выживает тот человек, который хочет жить. Человек, который готовится к жизни, такого человека не уничтожить. Не думаю, что сами эти узницы, которые занимались на досуге такими вот упражнениями, отдавали себе отчет в том, что они делают. Они на самом деле вот таким образом сохраняли свою личность, и это позволяло в том числе и физически выживать.

К. ЛАРИНА: А где брали необходимые материалы?

Н. САМОВЕР: Это тоже очень характерно было. Это крошечные лоскутки, совсем маленькие, некоторые из них обметаны очень бережно по краю, для того чтобы они не растрепывались и можно было передавать их из рук в руки.

К. ЛАРИНА: А иголки разрешено было иметь?

Н. САМОВЕР: Конечно. Скорее всего это были отходы швейного производства, на котором некоторые из этих женщин были заняты. Выносить с этого производства можно было довольно маленькие лоскуточки. Можно было выносить какие-то количество ниток. Некоторые из этих вышивок были выполнены специальными вышивальными нитками, а некоторые совершенно обычными катушечными. Мы выставили вчера маленький кусочек кумачовой материи с вышивкой катушечными черными и белыми нитками геометрический орнамент, который выполнена Руфь Боннэр, мать Елены Георгиевны Боннэр, которая тоже как член семьи врага народа отсидела в Алжире. Она вернулась, привезя с собой в свою новую жизнь после лагеря вот этот кусочек красной материи, полагая, что она в качестве уже свободной, вольной женщины, матери семейства таким образом будет украшать свой быт. Она привезла не память об ужасе из этого Алжира, она привезла надежду на счастье, на обычное семейное, женское благополучие.

К. ЛАРИНА: Ася, дополните что-то?

А. АЛАДЖАЛОВА: Во-первых, женщины не только в ГУЛАГе пытались украшать свой быт. Надо сказать, что у нас на территории Советского Союза это тоже было непросто. Добыть лоскутки ткани. Нам сейчас кажется, что пошел и купил. Но вы задумайтесь… Когда мы читаем, что не было ткани в 30-е, в 20-е, это на нас не производит впечатление. А вот когда мы читаем, что не было ткани для летнего платья подходящей фактуры, это значит, что было что-то для пальто, старое, мужнино, бабушкино, перешитая дедушкина шинель, и вот из этого ты должны была себя как-то одевать. А вот про украшения быта. Зачастую женщины, действительно, пытались украсить свой быт как-то. Вот коммуналка, здесь соседи, тут соседи. Как-то надо выживать. Вешалась занавесочка, не просто кусок тряпки грязной, надо было как-то вышить. А иначе как жить? Поэтому разрабатывались особые узоры для ткани, для занавесок.

К. ЛАРИНА: Салфетки всякие.

А. АЛАДЖАЛОВА: Да, либо это красивые салфетки, которые сначала вырезались, обметывались по краю, орнамент какой-то шел, либо они вышивались. Тоже были очень интересные: были с модерновыми узорами, т.е. чисто 1900-е, хотя время уже 30-40-е. И всё это сохранялось, передавалось, копировалось, возможно, от бабушки, от тетушки, всё это пришло к юной девушке, она это вышила. Либо это альтернативы – наоборот, какие-то советские мосты, поезда. Этим можно было украсить свое жилище – кровать, стол, тумбочку.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Если достать нитки.

А. АЛАДЖАЛОВА: Если достать нитки и всё это вышить.

Н. САМОВЕР: Вообще, массовое ручное домашнее производство вещей – это страшно архаическая вещь, это же признак натурального крестьянского хозяйства, когда ничего нельзя купить, на рынке нет ничего, и вот сидит мужик, сам плетет сеть, чтобы ловить рыбу, а баба его ткет ткань, потом сама шьет одежду, сама ее вышивает, они не зависят от рынка, производят все необходимое в домашнем хозяйстве. Товарный дефицит, который накрыл нашу страну также после революции, он поставит советские семьи в такое положение: если ты не хочешь ходить сама и ты не хочешь, чтобы твоя семья ходила очень плохо одетой, или не одетая совсем, или не имела зимней одежды, а зимой была вынуждена ходить в летней, ты должна, как та крестьянка, своими руками произвести что-то. И естественное желание, отличающееся человека от скотины – это украсить свой быт, свою одежду. Значит, ты, как та крестьянка, должна уметь и жить, и вязать, и вышивать, и делать красиво.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Кстати, по поводу отсутствия зимней одежды – это же не фигура речи. Вспоминается Маяковский, вспоминается Булгаков, которые ходили зимами в летнем пальто, не имея этого, и взять это было неоткуда.

Н. САМОВЕР: Зачастую это было неоткуда взять, даже имея некоторые средства. Потому что просто не было ткани.

К. ЛАРИНА: Мы же тоже в 70-е годы… Конечно, у нас не было такого положения, как у Маяковского, когда у нас не было зимней, она была, но это всё было чудовищного вида в советских магазинах. Мы сейчас говорим не только о тех, кто был в заключении, а о тех, кто был на свободе. Конечно же, обшивали. Моя бабушка обшивала всю семью. Не потому что мы были бедными, а потому что хотелось быть красивыми. Я помню, когда появилась первая «Бурда» на русском языке, это был просто предмет вожделения, мечтали все получить этот номер, друг у друга перерисовывали эти выкройки, через кальку делали копии.

Н. САМОВЕР: А почему была такая страшная тяга советского человека к тому, чтобы сделать себя красивой, носить индивидуальную одежду?

К. ЛАРИНА: Люди же.

Н. САМОВЕР: Это страшный протест человеческой натуры против деперсонификации. Человек – это тот, кто отличается от других людей. Это свиньи все одинаковые, гуси все одинаковые, а люди все разные. Товарный дефицит, сначала он существовал в грубом виде где-то в 20-е годы, когда просто не было ничего. А потом, уже в более поздние советские времена товары появились, но их выбор был очень маленький, а вещи были некрасивые, их было очень много. И если бы мы все одевались в то, что продается в магазинах, мы бы все были как китайцы, которые ходили в определенный период своей истории в совершенно одинаковых френчах. Вот против этого протестовала естественная натура человека.

К. ЛАРИНА: Давайте вспомним, что премии очень часто давали в виде отрезов, поскольку был страшный дефицит ткани.

Н. САМОВЕР: Да, красные революционные штаны, описанные у Бабеля…

К. ЛАРИНА: Но не только. Уже позже – я тоже это время застала – могли подарить в качестве премии отрез на платье, какой-нибудь горошек, яркую красивую ткань дефицитную.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Возвращаясь к ГУЛАГу… Наталья вчера очень интересно сказал – я думаю, мы сейчас повторим этот рассказ – про то, что женщины, находясь в этих условиях, в которых им приходилось выживать, занимаясь рукоделием, не вполне осознавали, какие изменения с ними происходят.

Н. САМОВЕР: Я вчера вспоминала мемуары, прочитанные мною довольно давно. К сожалению, я не запомнила имя этой женщины. Если вдуматься, страшная психологическая драма: женщина, которая была молодой девушкой осуждена и посажена, она была красавицей, у нее прекрасно складывалась жизнь, и ее в одночасье схватили, сломали и посадили. Она находилась в очень тяжелых условиях и длительное время она не видела зеркал. В ее окружении некуда было посмотреть, чтобы понять, что с тобой происходит.

И когда она освободилась наконец-то и села в поезд, чтобы возвращаться, ехать на европейскую территорию страны, она в вагоне поезда обнаружила зеркало. Она, конечно, подошла к нему. Она посмотрела в зеркало и не поняла что там. Была какая-то непонятная старуха. А где я? А меня нет. Всё, нет меня, я осталась в Алжире, а вот эта старуха – кто это? Меня это поразило не только тем, что женщина состарилась, потому что она находилась в тяжелых условиях. Она могла об этом догадаться и сама. Понятно, что люди с возрастом всегда меняются, особенно они меняются, когда им тяжело живется.

Но меня потрясло другое - насколько сильной и мощной личностью была эта юная красавица. Она, видимо, очень мало внутренне изменилась. Она не ожидала изменений своего лица, потому что она, несмотря ни на что, почти или очень мало изменилась внутренне. Она думала, что она и снаружи такая же, как внутри. Бывают такие несгибаемые, великолепные красавицы. У нее лицо состарилось, а юной великолепной красавицей она осталась.

К. ЛАРИНА: Если говорить о каких-то возможностях косметики, она была в ГУЛАГе?

Н. САМОВЕР: Условия были очень разные.

К. ЛАРИНА: Что-нибудь придумывали?

Н. САМОВЕР: Вопрос стоял даже не о косметике, а об элементарной гигиене. Для женщин это очень болезненный и тяжелый вопрос. Одним из средств унижения, издевательства над женщиной было лишение их возможности просто элементарно мыться. Даже не получить теплую воду, а получить хоть какую-то воду, кроме той кружки, которую тебе дают попить. Баня один раз в месяц, запрет купаться, даже если ты находишься на каких-то общих работах на берегу водоема, тебя всё равно не подпускают к воде. До косметики ли? Я уж не говорю о том, как ухаживать за волосами. В те времена очень многие женщины носили роскошные длинные косы. Для многих вопрос номер один стоял, как не завшиветь. Многие, оказавшись в заключении, даже специально затачивали ложки, не для того чтобы покончить с собой, как иногда делают заключенные, а для того чтобы иметь какой-то инструмент, чтобы срезать волосы. Потому что женщина понимала, что она оказалась в таких условиях, что ей нужно избавиться от этой красоты, потому что она может элементарно завшиветь.

Т. ОЛЕВСКИЙ: И при этом отправляли свое рукоделие на волю, те, кто мог.

Н. САМОВЕР: Да. На нашей выставке были еще маленькие сувениры, которые женщины-заключенные делали, посылали на волю оставшимся членам своей семьи, в особенности детям. Это невероятно, потому что они даже в этих условиях старались, во-первых, напомнить о себе детям, передать им свою любовь, не расстроить их, а прислать им что-то красивое, что-то очень изящное. Они хотели оставаться матерями.

А. АЛАДЖАЛОВА: Я хотела дополнить именно про отправление подарков детям. Дело в том, что мы вчера как раз говорили подробно о том, что рукоделие делилось на элитарное, имеющее отношение к эстетической стороне – это вышивка, это кружева, и простое – это пошить, скроить, связать. Так вот в данном случае, если теоретически свести, что аристократки у нас занимались эстетикой, вышивкой, простые швеи, их обучали кроить, шить, т.е. совершенно другому, и женщины оказались в ГУЛАГе. Чем они занимаются? Да, помимо того, что они где-то шьют ватники, чтобы ходить в этих условиях, где-то у себя на производстве, они занимаются именно этой аристократической частью рукоделия, это тонкая вышивка. И то, что они посылают своим детям, опять же эта работа – сшить сорочку ребеночку, это тоже относилось к женскому аристократическому рукоделию. Вчера мы рассматривали журналы 1912 года, рассчитанные на элиту, там была вышивка, изготовление безделушек и были именно детские предметы, детская сорочка. Т.е. мамочка аристократка сидит, своему ребеночку готовит. Фактически тут происходит такое смещение. Их опускают ниже, ниже, ниже, чем возможно. А они при этом остаются аристократками духа.

Н. САМОВЕР: Это совершенно удивительный механизм выживания, который существует только у человека. Животные борются за жизнь чисто физически, они стараются поесть, спрятаться от опасности, где-то вырыть себе норку. Человек, который пытается в таких условиях выживать как животное, всё равно скорее всего погибнет. А вот человек, который сохраняет свою личность самыми разными способами… Первое, что приходит в голову на эту тему, каким образом интуитивно нащупали эту линию декабристы, которые оказались в тюрьме, перспективы были не ясны, они, как люди образованные, знали, что политические ссыльные до них имели судьбу весьма печальную. Никаких иллюзий относительно своего будущего они, скорее всего, не питали. Они могли бы опуститься, отчаяться. Они создали эту «каторжную академию» в Петровском остроге, и мужчины, оказавшиеся в этом замкнутом пространстве, занимались тем, что активно занимались самообразованием и делились своими мужскими знаниями. Они совершенствовали себя как мужчин аристократов. И когда они освободились, они были абсолютно адекватны окружающему миру. Они ничего не потеряли от того, что они были в тюрьме. А женщины спасали себя как женщин. Они обменивались вот этими навыками женского рукоделия, потому что просто не подвергалась сомнению мысль о том, что они выйдут и будет жизнь.

К. ЛАРИНА: У нас есть один потрясающий пример, если мы говорим о женщинах, героинях этого времени. Это, конечно, Татьяна Окуневская, блистательная как раз красавица, актриса, которая была засунута в ГУЛАГ. Я думаю, что многие наши слушатели читали ее воспоминания. До самых солидных лет, до самых последних дней была красавицей невероятной, невероятно сильным человеком. Я так понимаю, что она сама себе режим жизни установила в тех жутких условиях. Потому что из всего делала для себя возможность не то что выжить и выстоять, а не умереть, не состариться, не сломаться.

Н. САМОВЕР: Человек выживает в той мере, в какой он ухитряется сохранить в себе человека. Тот, кто не сломался, может быть, его расстреляют, но скорее всего его организм, как ни странно, будет сопротивляться этой среде лучше, чем организм человека, который отчаялся.

К. ЛАРИНА: Тебе уже принесли ответы победителей? Давай скажем.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Я еще раз прочитаю вопросы. Самый известный русский аристократический дом в Париже, который сотрудничал с Шанель. Это Китмир. Почему наиболее распространенными цветами женских нарядов платьев в эпоху гражданской войны были темно-вишневый, оливковый и темно-зеленый? Почему?

А. АЛАДЖАЛОВА: Вот эти цвета, которые мы видим. Чаще всего это были бархатные платья. Темно-вишневый, темно-оливковый, коричневый иногда, оттенки зеленого – эти цвета были очень распространены в интерьерах эпохи модерна. Откуда у нас все платья, большая часть платьев выходных бархатных в эпоху гражданской войны? Перешиты из портьер и скатертей.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Кто разрабатывал новые орнаменты для советских тканей? Конечно, Варвара Степанова. Не только она, но она одна из самых известных.

А. АЛАДЖАЛОВА: Да, Варвара Степанова вместе с Любовью Поповой. Из-за ранней кончины Поповой у нас осталась Варвара Степанова.

Т. ОЛЕВСКИЙ: ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

К. ЛАРИНА: Если вы хотите помочь сегодняшним, современным политзаключенным, у вас есть такая возможность 4 февраля, в день, когда состоится массовый митинг, шествие «В защиту честных выборов», в защиту чувства собственного достоинства. Вечером, в 7 часов в киноконцертном зале «Мир» на Цветном бульваре состоится концерт за вашу и нашу свободу. Это уже не первый раз. Концерт проводится по инициативе Сахаровского центра. В этом концерте примут участие Виктор Шендерович, Алексей Кортнев, Юлий Ким. Имейте в виду, что, если вы покупаете билет, у вас есть возможность помочь реально, сделать свой вклад в помощь и семье, и политзаключенным, которых сегодня, к сожалению, немало на территории РФ. Так что, дорогие друзья, призываем вас поучаствовать в этой благотворительной акции. И заодно услышать хорошую музыку, пообщаться с очень хорошими, правильными людьми. Мы уже перешли к анонсам. Может быть, есть смысл заглянуть в ближайший календарный план Сахаровского центра. Наташа, на что бы вы могли обратить наше внимание?

Н. САМОВЕР: Сахаровский центр представляет очень много возможностей. Сахаровский центр – это двунаправленная структура. Раньше мы назывались музей и общественный центр. Собственно, он так и строится. Наряду с музейной экспозицией и выставками, которые мы проводим, у нас значительная публичная активность. У нас есть пространство, где постоянно проходят какие-то лекции, семинары, конференции, разного рода публичные мероприятия. Зайдите на наш сайт, посмотрите, вы можете выбрать по своему вкусу. Там бывают и кинопоказы, еженедельно киноклуб Сахаровского центра заседает. Многие общественные организации проводят на нашей территории постоянно действующие семинары и школы. Часто у нас проводятся какие-то крупные общественные мероприятия или крупные конференции тех же самых общественных организаций. В общем, следите за расписанием Сахаровского центра, подпишитесь на нашу рассылку.

К. ЛАРИНА: И есть постоянные экскурсионные планы. Т.е. можно экскурсию провести по постоянной экспозиции.

Н. САМОВЕР: Да. Как координатор выставочной деятельности, я хочу обратить ваше внимание на то, что, во-первых, мы водим бесплатные экскурсии, а во-вторых, помимо той экспозиции, которая находится в нашем основном здании, у нас есть еще совершенно уникальная, удивительная вещь – Сахаровский архив. Это квартира, которая находится в доме на Земляном валу, напротив Сахаровского центра. Это дом, где жил и скончался Андрей Дмитриевич Сахаров. Там находится совершенно великолепная экспозиция, посвященная его биографии, там хранятся Сахаровские рукописи и Сахаровские вещи. Т.е. основная мемориальная память о Сахарове сосредоточена там, в Сахаровском архиве. Туда заказывается отдельная экскурсия. И заведует всем эти замечательным хозяйством Бэла Хасановна Коваль, личный друг семьи Андрея Дмитриевича, т.е. это хранитель личной памяти о том, каким он был, какой была его семья. Чрезвычайно интересные экскурсии. Их проводит и сама Бэла Хасановна. Увидеть эту экспозицию – это довольно редкая и не очень известная в городе вещь, к сожалению, а интерес она представляет огромный. У нас не так много мемориальный экспозиций, посвященных недавнему прошлому.

К сожалению, я вынуждена констатировать, что очень слабо пока в нашем обществе развито понимание того, что история не закончилась на 1917 году или в 45-м, что история продолжается каждый день. И то, что была вчера, в какой-то момент становится историей в силу просто значимости происходивших событий. История недавних десятилетий – это такая же история, заслуживающая такого же уважения, такого же интереса, как какая-нибудь древность. Очень мало пока экспозиций, которые рассказывают нам о том, что было недавно и что уже стало историей. Вот в Сахаровском архиве у нас такая экспозиция.

К. ЛАРИНА: Остается только еще раз призвать вас иногда заглядывать на Земляной вал, бывшая улица Чкалова.

Н. САМОВЕР: Земляной вал, 57, строение 6, Сахаровский центр.

К. ЛАРИНА: И сайт, о котором мы говорили, я в течение программы к нему все время обращалась. Очень подробно, на все ваши вопросы там есть ответы. Спасибо большое нашим гостям. Это Наталья Самовер, Анастасия Аладжалова. Мы путешествовали по Сахаровскому центру. Там и встречаемся.