Анни Лейбовиц. Жизнь фотографа 1990-2005 - Людмила Машанская - Музейные палаты - 2011-10-29
К. ЛАРИНА: Мы начинаем наши веселые «Музейные палаты». У нас сегодня очень много ведущих. Ксения Ларина, это я. Яков Широков здесь тоже присутствует.
Я. ШИРОКОВ: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Сейчас подойдет еще Тимур Олевский, надеемся. В гостях у нас сегодня Людмила Машанская - старший научный сотрудник отдела искусства фотографии Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.
Л. МАШАНСКАЯ: Всем здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Здравствуйте, Людмила. Мы сегодня представляем выставку, которая проходит в Пушкинском музее «Энни Лейбовиц. Жизнь фотографа 1990-2005». Это не годы жизни, чтобы вы не пугались, а то это звучит зловеще, особенно когда в звуке. Смотрите, какая штука. Мы хотели интервью вам показать, которое Яша Широков взял, когда сама фотографиня была в Москве. Но какие-то чудесные случились вещи, волшебные – пропало интервью, не можем его найти. Но Яша здесь, поэтому он сейчас перескажет всё, о чем он говорил, с Энни Лейбовиц. Но перед этим мы хотим задать вопросы нашим слушателям, чтобы вы думали и присылали свои ответы.
Я. ШИРОКОВ: У нас четыре вопроса. Первый вопрос. Известно, что одна из фотографий Энни Лейбовиц, попавшая на обложку известного журнала, была признана самой лучшей журнальной обложкой за последние 40 лет в 2005 году. Что за люди изображены на этой фотографии? Там несколько человек. Просьба прислать их имена.
Второй вопрос. Есть легенда о том, как Энни Лейбовиц снимала британскую королеву и умудрилась даже ее некоторым образом смутить во время таких портретных съемок. Что же сделала известный фотограф, для того чтобы смутить британскую королеву?
К. ЛАРИНА: Что-то попросила ее сделать.
Я. ШИРОКОВ: Да, попросила сделать кое-что и смутила. И третий вопрос. Однажды Энни Лейбовиц удалось побывать на войне. Война не вьетнамская – она во многих интервью говорила, что она не собиралась туда поехать, – но тоже военные действия. Где это происходило? В какой стране это происходило? Подскажу, что это было не так давно.
И четвертый вопрос. Мы слышали название нынешней выставки - «Энни Лейбовиц. Жизнь фотографа 1990-2005». А как назывался предыдущий большой проект Энни Лейбовиц, тоже фотографии за какой-то период ее жизни.
К. ЛАРИНА: Присылайте ваши ответы на смс +7-985-970-4545. А где наши призы? Пусть Олевский уже принесет эти призы. А где он, я не знаю. А теперь можно рассказать про саму героиню.
Я. ШИРОКОВ: Энни Лейбовиц, если кто не знает, довольно известный на Западе фэшн-фотограф, поскольку она снимает в последние годы не только личные фотографии, но и достаточно много журнальных фотографий, в достаточно гламурном стиле, у нее есть целые серии со звездами кино, музыки. Она начинала в конце 60-х годов снимать известных и музыкантов, и киноактеров, делала репортажные съемки. Например, ее известные фотографии после того, как Никсон объявил об уходе в отставку, когда улетает вертолет с Ричардом Никсоном на борту, а служащие Белого дома, вот эти офицеры в белых фуражках закатывают ковер. Это одна из характерных фотографий этой эпохи. Есть известная фотография, где Никсон стоит уже в дверях вертолета и показывает «виктори» двумя руками уходя. А вот это вторая известная фотография, когда закатывают ковер рабочие Белого дома. Снимала очень много.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я откопал его. Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Интервью?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: Представляешь, он нашел твое интервью.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Надо нами свистели пули.
Я. ШИРОКОВ: Небольшая предыстория была. Она уже приезжала с несколькими выставками в Москву, и 10 лет назад, и несколько лет назад свои ретроспективы представляла. И вот эта большая ретроспектива, она посвящена еще одному ее периоду, но какому – мы сейчас услышим из ее уст.
ЗАПИСЬ ИНТЕРВЬЮ С ЭННИ ЛЕЙБОВИЦ
Я. ШИРОКОВ: Мы беседуем с известным американским фотографом Энни Лейбовиц. Она привезла в Москву свою выставку, называется «Жизнь фотографа 1990-2005». Эти два временных периода, что они значат для вас?
А. ЛЕЙБОВИЦ: Я просто пытаюсь каждые несколько лет делать какую-то остановку и какой-то взгляд назад. До этого первая моя книга, первый временной этап – это с 70-е по 90-е годы, сейчас это уже второй этап и вторая книга, 1990-2005 годы. Когда я редактирую эти книгу, когда редактировала вот эту конкретную книгу, то пыталась показать, прежде всего, это отношения со Сьюзен Зонтаг, это вообще какие-то очень важные временные вехи и события в моей жизни. Мой папа умер, сама Сьюзен Зонтаг умерла, у меня родились дети.
Это очень важный период в моей жизни. Кроме того, это значит для меня, возможно, даже больше, чем моя работа по заданиям. Семья, дети, отец, Сьюзен – это то, что, возможно, даже важнее, чем работа в журналах, где я работаю по заданиям. В журналах у меня нет такой свободы. Ведь я же не прекращаю работать, когда я не имею никакого задания, я продолжаю фотографировать. Это моя жизнь, я не закрываюсь для нее, я всегда открыта и всегда продолжаю фотографировать.
У меня очень не однообразная получилась работа. Многие были удивлены, даже я сама была удивлена, что здесь собственно работа не только то, что я делаю в журнала, здесь, действительно, представлено больше, чем то, что я делаю по заданиям для журналов. Я фотограф, т.е. я постоянно фотографирую. Безусловно, журнальная деятельность – это часть работы, но я продолжаю работать и вне журналов.
Я. ШИРОКОВ: Вы говорили, что вы сложили в этой выставке какие-то личные фотографии и те фотографии, что вы делали по заданиям. Но есть какие-то снимки, которые важны именно для вас?
А. ЛЕЙБОВИЦ: Я думаю, что самое важное, и для меня очень важно в большей части работы, это то, что мы можем хронологически проследить этот жизненный поток с 90-х по 2005 год. Эти истории, которые здесь представлены, я не считаю их только своими историями. Рождаются дети, умирают родители, жизнь идет. Это история каждого человека. Вообще, работа по заданию, она не может быть проникнута таким личным смыслом, как твои личные фотографии. Как-то не очень честно, не очень справедливо их сравнивать. Это как сравнивать яблоки и апельсины. Но когда меня заставляют сказать, какая фотография моя любимая, я говорю, что на этой выставке это фотография моей мамы. Просто потому что это хороший портрет, как будто там вообще нет работы камеры.
Я. ШИРОКОВ: Писали, что на выставке в Эрмитаже вам немного не понравилось то, как повесили фотографии, вы сказали, что это не вы. Как сейчас организованы развешанные фотографии вас устраивает?
А. ЛЕЙБОВИЦ: Я это говорила?
Я. ШИРОКОВ: Пишут, что да.
А. ЛЕЙБОВИЦ: Надо сказать, что в каждом месте очень по-разному получается шоу. А насчет Эрмитажа… да нет, я бы не сказала. Я была очень тронута. Мне кажется, что выставить хотя бы одну мою фотографию в Эрмитаже – это уже достижение. Дело просто в том, что в Эрмитаже было не очень много пространства, нам дали небольшое количество залов, и не всё шоу, не вся выставка была представлена. А здесь были представлены все фотографии. Еще раз повторяю, очень трудно проследить, потому что всё зависит от времени, от места. Вот здесь, например, ниже потолки. Вообще, это пространство очень уютное, т.е. выставка смотрится очень интимно, очень хорошо и выгодно смотрится на этом фоне именно личные фотографии.
Я. ШИРОКОВ: Вы сказали недавно в одном интервью, что вы сейчас уже не тот человек, что были пять лет назад. Это отразилось как-то на вашей работе как фотографа, т.е. означает ли это, что вы стали снимать немножко в другой стилистике?
А. ЛЕЙБОВИЦ: Что для меня это значило, трудно сказать. Когда я редактировала книгу для этой выставки, я была в этом. Это была смерть Сьюзен, смерть моего отца, рождение детей. Т.е. я была тогда в особенном эмоциональном состоянии, это всё очень эмоционально на меня влияло и подталкивало к организации именно такой выставки, которая содержит очень много персональных, личных, интимных моментов. Сейчас время прошло, пять лет уже мы эту выставку возим. И когда я оглядываюсь назад, то мне хочется эту личную сторону как-то отгородить и меньше открываться сейчас. Я просто понимаю, что эта интимная жизнь, какое-то раскрытие семейной стороны, то, что для меня самое важное - это и Сьюзен, и отец, родственники, - сейчас я чувствую какую-то защитную реакцию, защитная реакция у меня пошла. Но в целом по прошествии времени я думаю, что всё это будет восприниматься как одно целое, вся моя работа. Они сольются – и коммерческая сторона, работа по заданиям, и какая-то личная жизнь.
Я. ШИРОКОВ: И напоследок такой немножко практичный вопрос. Очень много молодых людей сейчас пробуют силы в фотографии, благо цифровые фотоаппараты это позволяют. Какой бы вы дали им совет из вашего опыта?
А. ЛЕЙБОВИЦ: Я много раз говорила. Во-первых, начинать с того, что тебе близко, начинать с дома, с семьи, с друзей, с жизни, с того, что тебя окружает. Эти люди, они будут мириться с тобой, они будут приспосабливаться к тебе, помогать тебе. Это очень хороший способ для начала. Так ты как бы постепенно понимаешь, что выглядит хорошо, как ты сам чувствуешь себя. Начинать надо с того, что тебе близко. А во-вторых, я тоже говорю, что надо просто делать. Если вы просто делаете свое дело, то вы продолжаете учиться. И здесь нет никакой магии, никаких особых секретов. Чем больше вы делаете, чем больше вы стараетесь, тем лучше вы становитесь.
Я. ШИРОКОВ: Спасибо вам огромное.
К. ЛАРИНА: Еще раз скажем большое спасибо Тимуру Олевскому за то, что он нашел это интервью.
Т. ОЛЕВСКИЙ: И Якову Широкову за то, что он его взял. И Энни Лейбовиц за то, что она согласилась ответить на наши вопросы.
К. ЛАРИНА: Можно мы дадим уже слово Людмиле? Она то она только нас слушает. Люда, скажите свои ощущения.
Л. МАШАНСКАЯ: Я вас слушаю с удовольствием, мне тоже это всё интересно. Я просто хочу сказать о выставке в Пушкинском музее, что она очень большая, экспозиция расположилась в 10 залах. Выставка собрана из многих жанров, потому что Энни больше известна как фотограф-портретист, но надо сказать, что она в самом начале своей карьеры работала как репортажный фотограф, и репортажные фотографии здесь представлены. Здесь представлена портретная фотография, жанровая фотография, семейная, бытовая фотография, про которую мы сказали. Очень интересная пейзажная фотография.
Здесь надо сказать, что последнее время Энни начала интересовать пейзажная фотография. Как она шутит на эту тему, фотография, где нет людей. Видимо, за 40 лет карьеры фотографа она, возможно, даже устала от бесконечных контактов, взаимодействия с очень разными людьми. Это, действительно, очень тяжелый труд фотографа-портретиста. Потому что люди очень разные, у всех свой характер, разные обстоятельства, в которые она попадает. Но она человек очень сильный, она виртуозно справляется с этими обстоятельствами.
Здесь еще я хотела сказать, что у нее свой метод фотографии, он отличен, в частности, от метода Ричарда Аведона, которого она считает своим учителем. Она говорит, что ей не хочется вести диалог со своей моделью. Она предпочитает совершенно другой путь создания портрета. Она изучает жизнь человека и старается сжиться с ним психологически.
К. ЛАРИНА: Что значит не любит диалог?
Л. МАШАНСКАЯ: Она говорила, что она очень стеснительный человек.
К. ЛАРИНА: Да что вы?
Л. МАШАНСКАЯ: Это удивительно слышать из ее уст.
К. ЛАРИНА: Я посмотрела, как она себя ведет, такая крутая тетка.
Л. МАШАНСКАЯ: И здесь я хотела бы сказать словами Альфреда Айзенштадта, тоже известнейшего американского фотографа, он говорил, что «когда у меня в руках камера, я ничего не боюсь». Здесь, видимо, тот вариант, что, когда у нее в руках камера, она преображается, она получает это право.
К. ЛАРИНА: Как актер, который прячется за ролью.
Л. МАШАНСКАЯ: В каком-то смысле да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Она умеет ценить человеческую интимную жизнь, это видно по фотографиям.
Л. МАШАНСКАЯ: Она очень деликатный человек. И еще она очень умна. И вот этот интеллект помогает ей быть накоротке с очень сложными людьми. В частности, случай с портретом королевы, когда она делала настоящий придворный портрет, это не шутки. Т.е. она была приглашена правительством, у нее было серьезное задание, она должна была соблюсти этикет. Она должна была уложиться в крайне жесткие временные рамки. И она должна была выдать прекрасный продукт, у нее не было выбора, она не могла ошибиться. И она это сделала великолепным образом. При дневном свете в белой гостиной Букингемского дворца серия этих портретов. Опять же о подробностях я говорить не буду, потому что есть вопрос на эту тему.
К. ЛАРИНА: Во второй части мы сможем вернуться к этой истории и рассказать ее поподробнее. Давайте сейчас мы уйдем на новости, потом продолжим программу «Музейные палаты». Напомню, что сегодня в гостях у нас Людмила Машанская - старший научный сотрудник отдела искусства фотографии Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Мы говорим о выставке Энни Лейбовиц, которая проходит сейчас в Пушкинском музее.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Мы продолжаем нашу программу. Пока шли новости и реклама я листала каталог, который никому не достанется. А почему он никому не достанется? Мы не можем его подарить никому.
Л. МАШАНСКАЯ: Один можем.
Т. ОЛЕВСКИЙ: С Пушкинским музеем всегда трудно. Если у нас получится договориться с Пушкинским музеем, выделим один.
К. ЛАРИНА: Какой вопрос из четырех мы возьмем, повышенной сложности? Вот за него дадим этот каталог.
Я. ШИРОКОВ: Мне кажется, что все-таки за королеву.
К. ЛАРИНА: Хорошо. Вы поняли, что в эту секунду в прямом эфире мы определились с главным призом – каталог Энни Лейбовиц. Кроме этого, у нас еще призы, которые мы нашли в запасниках радиостанции «Эхо Москвы».
Т. ОЛЕВСКИЙ: Это у нас книга из серии «Жизнь замечательных людей» «Сезан», автор Бернар Фоконье, вместе с этой книгой мы отдадим «ArtBook: иллюстрированные книги о величайших художниках всех эпох», это такая серия. В этот раз книга, посвященная Микеланджело. Вот Микеланджело и Сезан достанутся кому-то. Даже не просто кому-то, а кому-то трем. И еще один наш победитель заберет «Караваджо» и «Рафаэля» из «Жизнь замечательных людей».
К. ЛАРИНА: Кому-то трем.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Хорошо получилось?
К. ЛАРИНА: Поехали дальше. Мы остановились на уникальности этой женщины. Яша, ты поклонник этого удивительного человека. Расскажи нам о своих ощущениях от этой выставки и от нее самой.
Я. ШИРОКОВ: Мне хотелось от ощущения к вопросу. Дело в том, что, когда заходишь на саму выставку, бросаются в глаза в первую очередь фотографии личного характера в первом зале. Насколько было сложно организовать в таком пространстве и скомпилировать фотографии, которые она делала для глянцевых журналов с фотографиями личного характера. Причем, насколько я знаю, в Эрмитаже не показывали некоторые фотографии Сьюзен Зонтаг, которые приехали в Пушкинский музей. Просто чтобы слушатели поняли, что их может ожидать на выставке. Расскажите поподробнее об этих фотографиях Сьюзен?.
Л. МАШАНСКАЯ: Здесь мы старались оттолкнуться от желания автора и от авторской концепции. Выставка не даром называется «Жизнь фотографа». Вот жизнь фотографа, она как жизнь любого человека, она состоит не только из интересных приключений и красивой, креативной работы. Она состоит из столкновений со смертью и с очень тяжелыми ситуациями.
Как сама Энни объясняют свою идею включить в выставку такие личные сложные фотографии? Она объясняет тем, что она пережила очень тяжелый период в жизни, когда за несколько лет она потеряла любимых людей. У нее умер отец, умерла мать, умерла ее друг и соратник Сьюзен, с которой они были вместе много лет, они сделали много интересного. Сьюзен – известная американская эссеистка, писательница, она оказала очень сильное влияние на интеллектуальную американскую среду. Ей, кстати, принадлежит замечательная книга о фотографии, которую она написала за несколько лет до встречи с Энни.
Я должна сказать, что у Энни была такая идея, что жизнь, она многообразна, и всё рядом – и смерть и рождение, и красота и уродство, тяжелые ситуации и ситуации яркие. И она намеренно всё это смешала, так, как это смешано у нас в жизни. И она намеренно не стала закрывать глаза на свои переживания. Это ее такая идея, что можно свыкнуться с утратой близких, принять это посредством фотографирования. Такое сочетание личной психотерапии и высокого творчества.
К. ЛАРИНА: Там же не только ее личные переживания зафиксированы, но и страдания близких людей.
Л. МАШАНСКАЯ: Страдания близких людей, очень тяжелые. Интересно наблюдать за реакцией зрителей на выставке. Кто-то плачет, кто-то с интересом смотрит, кто-то неловко опускает глаза. Это рождает очень живую, яркую реакцию. Это тоже важно, что выставка помогает открыть глаза на многие вещи, на которые мы часто боимся открывать глаза.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Она делает всего лишь то, что делали художники эпохи Возрождения – она возвращает…
Л. МАШАНСКАЯ: Да, ощущение жизни обнаженной, не прикрытой глянцем и красотой, именно глянцевой красотой.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Пуританством и запретами тоже не прикрытой.
Л. МАШАНСКАЯ: Конечно. Она абсолютно в ключе истории фотографии. Мы говорили уже, что отношение к смерти в фотографии было естественным, и очень часто в 19 веке фотографы делали портреты умерших людей, и смерть была включена в жизнь, она была элементом жизни, на нее не старались закрыть глаза и вынести ее за рамки, как были попытки в общественной психологии 20 века – исключить смерть из жизни. А Энни ее включила в жизнь. Смерть – это элемент жизни. И она это показывает на выставке. Вот это одна из ее очень смелых идей.
Я. ШИРОКОВ: Немногие люди знают об отношениях Энни со Сьюзен. Это на выставке как-то разъясняется, или только фотографиями дается, что Сьюзен Зонтаг – это близкий друг Энни Лейбовиц?
Л. МАШАНСКАЯ: Психология отношений – это очень сложная материя. Возможно, во время экскурсии или какого-то комментария сложно рассказать, как осуществлялись взаимоотношения и дружба двух сложных личностей. Они действительно взаимодействовали на протяжении 15 лет, они действительно были вместе. Они вместе растили ребенка, которого Энни родила в 51 год. Это такой союз. Союзы бывают разные. И это был союз двух нестандартных гениальных женщин. К этому можно по-разному относиться, но это было, и это одна из тем выставки.
К. ЛАРИНА: Удивительно, этот каталог собирала тоже сама фотограф, драматургию выстраивала?
Л. МАШАНСКАЯ: Действительно, это целая драматургия. И сама выставка, она выстроена как каталог. Действительно, там противоречие на противоречии, она так сделана.
К. ЛАРИНА: Такой шок испытываешь, когда страницу переворачиваешь и готовишься к одному, а вдруг совсем другое. Это здорово. Это какое-то уникальное мастерство.
Л. МАШАНСКАЯ: Да, это ее метод.
Я. ШИРОКОВ: А как люди реагируют? Идут черно-белые фотографии Сьюзен в больнице и прочее. Заходят в следующий зал – а там Брэд Питт на кровати лежит, цветная фотография. Есть какая-то реакция? Потому что у меня было ощущение, как будто меня окатили холодным душем.
Л. МАШАНСКАЯ: Что я вообще хочу сказать об этой выставке? На этой выставке не только великолепный Брэд Питт на кровати и Ди Каприо с лебедем. Эта выставка непростая. Например, у Энни есть серия великолепных портретов интеллектуальной американской элиты. Среди них двойной портрет Берроуза, роскошный портрет. Среди них портрет Агнес Мартин, очень сложной интеллектуальной художницы, замечательной художницы-минималистки. Портрет этот выстроен так, что здесь читается личность Агнес Мартин. Потому что минималистский интерьер и приглушенные цвета, которые Агнес выбирает для своих картин.
Портрет Филипа Джонсона, архитектора, друга Мис ван дер Роэ, яркого авангардного архитектора. Он сфотографирован в своем стеклянном доме. Этот портрет его тоже можно прочитать, там много нюансов. Например, Филип Джонсон сфотографирован на фоне знаменитой мебели «Барселона», которую сочинил для своего архитектурного проекта Мис ван дер Роэ в 30-е годы. Т.е. ее портреты бывают очень разные. Они бывают лаконичные, а бывают, когда их можно читать как маленькую книгу. Поэтому на выставке очень много слоев, очень много подтекстов. Это такое вкусное, интересное, интеллектуальное.
К. ЛАРИНА: Пейзажи какие удивительные.
Л. МАШАНСКАЯ: Я хотела сказать, что она делает с пейзажами. У меня такое ощущение, что это классические пикториальные пейзажи, но сделанные в 21 веке и растянутые два на три метра.
К. ЛАРИНА: Интересно.
Л. МАШАНСКАЯ: Т.е. это такая странная вещь, когда ты пропадаешь. Ты перед ним стоишь, и ты пропадаешь, ты оказываешься в нем, ты им окружен. Пикториалисты делали свои загадочные пейзажи шесть на девять отпечатки. А она такую же загадочную, странную природу, плохо узнаваемую, потому что она специально скрывает, она разбила вот на этот огромный масштаб. И это производит колоссальное впечатление, вот эта игра.
К. ЛАРИНА: Если мы про смерть говорили… Я здесь вижу рождение… Всё укладывается в эту жизнь. Надо сказать про победителей. И уже можно раскрыть какие-то тайны ответов на наши вопросы. Главный приз у нас получает Андрей, телефон 678, который отгадал ответ на самый трудный вопрос по поводу истории с английской королевой. Что попросила ее сделать фотограф?
Я. ШИРОКОВ: Как гласит легенда, Энни Лейбовиц показалось, что королева слишком перегружена некоторыми аксессуарами, и она попросила: «Ваше величество, снимите корону».
К. ЛАРИНА: Это правда.
Л. МАШАНСКАЯ: Да. Это отдельная была история – съемка королевы. Дело в том, что королева специально очень долго наряжалась для этой фотосессии. И она пришла с этими регалиями, орденами, в мантии. И Энни, смелый человек, она предложила, действительно, через какое-то время снять тиару. Реакция была нестандартная. Но королева, она тоже смелый человек, и она ее сняла.
К. ЛАРИНА: А реакция какая была нестандартная?
Л. МАШАНСКАЯ: Была реакция на самом деле женского удивления: как? зачем?
Я. ШИРОКОВ: Меня, британскую королеву, просят снять корону.
Л. МАШАНСКАЯ: А Энни ей объяснила, что «ваша прическа, макияж и ваш внешний вид, они настолько интересны без тиары и мантии для людей, которые в вас верят, что это будет не менее ценно для зрителей». Этот портрет был сделан перед визитом королевы в США.
Я. ШИРОКОВ: Кстати, один из удивительных портретов, я даже считаю, не очень характерных.
Л. МАШАНСКАЯ: При дневном освещении сделан портрет, надо сказать.
Я. ШИРОКОВ: И поэтому он кажется немножко не характерным для стиля Лейбовиц.
Л. МАШАНСКАЯ: Да.
К. ЛАРИНА: Яша, давай уже скажем ответы на остальные вопросы. Я называю остальных победителей.
ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
Я. ШИРОКОВ: Лучшей обложкой за последние 40 лет специалисты назвали обложка с журнала Rolling Stone 80 года. По-моему, это был ноябрь, где изображена Джон Леннон, Йоко Оно. Причем если вы поклонник «Битлз», вы знаете, что Йоко Оно там одета в черное, а Джон Леннон полностью раздетый. Как опять же гласит легенда, эта фотография была сделана за шесть часов до гибели Джона Леннона. Она вышла, по-моему, в ноябрьском номере Rolling Stone, полностью посвященном как раз этому событию. Кстати, в той же коллекции лучших обложек «Лучшие обложки за последние 40 лет» на втором месте фотография Энни Лейбовиц с беременной Деми Мур, где Деми Мур стоит в профиль, она обнажена, и она придерживает живот.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А лицом к зрителю.
Я. ШИРОКОВ: Кроме того, Энни Лейбовиц побывала на Боснийской войне, в Сараево в начале 90-х годов. Есть очень характерная фотография, она уже приезжала в Москву, по-моему, приехала еще раз. Это фотография велосипеда, который остался после убитого мальчика на улице Сараево. И третья выставка, предыдущая выставка, предыдущий период Лейбовиц назывался «Фотографии 70-90». Это предыдущий ее этап, который она закрыла в 90-м году, со знакомства со Сьюзен Зонтаг, и начала новый этап. Сейчас у нее, я так понимаю, уже начался третий этап, и она хочет его тоже как-то оформить по истечении какого-то времени. Еще такой вопрос меня всегда волновал. Я спрашивал Энни Лейбовиц, все-таки она контролировала, как правильно повесить фотографии, чтобы зритель увидел то, что она хотела сказать в первую очередь.
К. ЛАРИНА: Да этой выставке в Москве?
Я. ШИРОКОВ: Да.
Л. МАШАНСКАЯ: Для нее это было действительно важно. Мы общались с командой Энни Лейбовиц постоянно, выставка делалась вместе с кураторами. И она действительно влияла на развеску экспозиции, влияла на то, какие вещи с какими будут сочетаться. Но это принято, когда это авторская выставка, такие вещи учитывать.
Я. ШИРОКОВ: Сколько лет эта выставка путешествует?
Л. МАШАНСКАЯ: Несколько лет она путешествует. Она была в США, в Европе, в Эрмитаже была.
К. ЛАРИНА: Можно мне еще такой вопрос задать. Энни нестандартный человек, помимо того, что очень талантливый. Вы меня ужасно удивили тем, что она такая застенчивая. А публично, общественно она как-то проявляла себя?
Л. МАШАНСКАЯ: Она проявляла себя как общественный и публичный человек. Например, со Сьюзен у них был проект «Женщины».
К. ЛАРИНА: Феминистский?
Л. МАШАНСКАЯ: Феминистский проект. Они сделали книгу фотографий разных женщин. Замечательные портреты, которые есть на выставке.
Я. ШИРОКОВ: Мэрил Стрип.
Л. МАШАНСКАЯ: Да. Есть много неизвестных женщин на этих фотографиях. Вещи все очень интересные, и всё это сделано в совершенно разной манере. Энни многоликий портретист.
Я. ШИРОКОВ: Она подхватила Мэрил Стрип в тот момент, когда та стояла перед зеркалом и тянула себя за маску на лице. Удивительная фотография, метафорическая.
Л. МАШАНСКАЯ: Собирательный образ такой, да.
К. ЛАРИНА: Еще, судя по тому, что очень много присутствует ее близких на фотографиях, она как-то очень ценит и ценила, когда были живы, и ценит тех, кто сегодня, именно близкие, родные люди. Семья – это не просто так.
Л. МАШАНСКАЯ: Для нее это очень важно, ее семья. Она выросла в традиционной еврейской семье, где праздновались праздники еврейские. Она праздновала в сентябре Новый год. Это было ее жизнью. И это дало ей стержень, я так понимаю. Потому что в жизни она попадала в самые сложные ситуации, но она всегда была человеком со стержнем. Она была очень сильным, организованным человеком, с хорошим детством, с прекрасным отцом и прекрасной мамой.
К. ЛАРИНА: И мама такая веселая.
Л. МАШАНСКАЯ: Прекрасная мама. Мама вообще необычный человек, она танцовщица.
К. ЛАРИНА: Я поняла.
Л. МАШАНСКАЯ: Танцевала в студии Марты Грэм, на минуточку. Она обучала Энни хореографии. Поэтому ее замечательные хореографические опыты, фотографии, она допущена вообще в этот хореографический цех, ее очень ценят как хореографического фотографа, который умеет ловить движения. Тоже редкое качество. И она имеет хореографическое образование. Еще такой необычный аспект ее творчества. Друг Михаила Барышникова.
К. ЛАРИНА: Барышников тоже есть. Здесь одна фотография представлена в каталоге, но наверняка больше.
Л. МАШАНСКАЯ: Да. Есть цикл, книга, посвященная проекту Михаила Барышникова и Марка Морриса, посвященная современной хореографии.
К. ЛАРИНА: Как я понимаю, у нее целый цикл голливудских актеров, это не просто случайные какие-то портреты, .
Л. МАШАНСКАЯ: Для Vanity Fair она фотографирует, делает эти портреты.
Я. ШИРОКОВ: Помимо голливудских актеров, у нее еще есть целый цикл фотографий, посвященных нынешней администрации Белого дома.
Л. МАШАНСКАЯ: Да.
Я. ШИРОКОВ: Она снимала семья Барака Обамы, снимала его помощников. Не так, может быть, ярко, как это с голливудскими звездами получилось, но тоже достаточно характерно.
Л. МАШАНСКАЯ: Она мастер репортажной фотографии, она с этого начинала. Вы говорили об истории съемки ухода Ричарда Никсона. Т.е. она мастер.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Слушайте, там еще очень интересная история – она политиков снимает без почтения и без уничижения, грань соблюдается очень точно. Это мастерство, конечно.
К. ЛАРИНА: У нее завязывались какие-то отношения с ее героями? Я имею в виду отношения во всех смыслах: и в смысле дружбы, или каких-нибудь романов, или чего-нибудь?
Л. МАШАНСКАЯ: Опыт Михаила Барышникова… Они дружат долгие-долгие годы.
К. ЛАРИНА: Познакомились в работе.
Л. МАШАНСКАЯ: Да. Вообще, ее очень ценят люди за ее понимание человеческой природы.
К. ЛАРИНА: Яша, а тебе не страшно было с ней разговаривать? У меня было ощущение, что такая тетка, уж скажет так скажет. Страшно.
Я. ШИРОКОВ: Да ладно, она красивая такая.
К. ЛАРИНА: Думала, там Ирина Александровна Антонова, наверное, ее боится. А оказалось…
Я. ШИРОКОВ: Она очень классная тетка.
Л. МАШАНСКАЯ: У нее очень живые реакции.
Я. ШИРОКОВ: Я проникся к ней уважением, еще когда смотрел серию боснийских фотографий. Она взяла и поехала. На самом деле, она рассказывала, что Сьюзен Зонтаг позвонила и сказала, что «ты должна поехать». Просто взяла, как говорится, пнула ее на эту войну. Но то, как она снимала, это просто восхитительно.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я пропустил начало. Расскажите мне, когда выставка заканчивается.
Л. МАШАНСКАЯ: Выставка заканчивается в середине января. Еще есть время придти на выставку и ее увидеть.
К. ЛАРИНА: Она проходит в каком зале?
Л. МАШАНСКАЯ: Она проходит в здании Музея частных коллекций.
К. ЛАРИНА: Там можно купить этот каталог?
Л. МАШАНСКАЯ: Да, можно купить каталог и посмотреть выставку.
Я. ШИРОКОВ: Самое главное, что это в другом здании, не имеет отношения к выставке Дали, т.е. можно попасть без очереди.
Л. МАШАНСКАЯ: Да, можно попасть без очереди. Еще я хочу сказать, что в соседнем здании в рамках выставки «Парижская школа» у нас экспонируется Ман Рэй, замечательный фотограф. Я предлагаю любителям фотографии заскочить еще и посмотреть Ман Рэя, это редкая удача.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Можно я еще напоследок скажу, что давайте Ирину Александровну Антонову поздравим с Премией Гоголя, которую ей присудили буквально вчера.
К. ЛАРИНА: Поздравляем.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мы поздравляем Ирину Александровну.
К. ЛАРИНА: Мы уже должны заканчивать. Я думаю, что заинтересовались все наши слушатели, которые еще там не побывали, да и некоторые ведущие тоже. Я напомню, что в гостях у нас сегодня Людмила Машанская - старший научный сотрудник отдела искусства фотографии Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Приглашаем вас на выставку Энни Лейбовиц. Пройдет она до середины января. Так что у вас есть шанс увидеть эти уникальные работы. Сегодняшнюю программу провели Тимур Олевский, Яков Широков и Ксения Ларина. Спасибо.