Выставка "Булат Галеев. Искусство действия" - Анна Колейчук , Вячеслав Колейчук - Музейные палаты - 2011-07-09
Л. ГУЛЬКО: Да, мы уже начали разговор на самом деле. 10 часов 10 минут в Москве. Станислав Анисимов, приветствую.
С. АНИСИМОВ: Привет-привет.
Л. ГУЛЬКО: Лев Гулько, это «Музейные палаты». У нас сегодня тема «Булат Галеев. Искусство действия», выставка «Булат Галеев. Искусство действия». Факты, инсталляции, технологии. Не пугайтесь слова «инсталляции». Многие боятся слова «инсталляции», скажу вам честно, да. Наш сегодняшний гость, и он же эксперт – Вячеслав Колейчук, куратор выставки. Здрасьте.
В. КОЛЕЙЧУК: Здравствуйте.
Л. ГУЛЬКО: Доброе утро. Почему боятся слова «инсталляция», как вы думаете?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, все новые слова как бы должны приобрести некоторый смысл…
Л. ГУЛЬКО: Я вам скажу. Вот у меня есть знакомый мой товарищ, замечательный художник, замечательный он. Ну, может быть, он консерватор, конечно. Он говорит: «Когда я слышу слово «инсталляция», мне кажется, что меня обманули».
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, я считаю, что это просто незнание…
Л. ГУЛЬКО: Просто настолько… вот как мне кажется, оно настолько… как вам сказать?.. опорочено что ли некоторыми деятелями искусства…
В. КОЛЕЙЧУК: Ну…
Л. ГУЛЬКО: Ну, современного, я не имею в виду… я имею в виду современное искусство.
В. КОЛЕЙЧУК: Да, я понимаю. Дело в том, что… я-то считаю, что инсталляции возникли после, так сказать, или во время русского авангарда…
Л. ГУЛЬКО: Конечно…
В. КОЛЕЙЧУК: … тогда революционная, так сказать, сила, искали новых средств художественной выразительности…
Л. ГУЛЬКО: … самая настоящая инсталляция…
В. КОЛЕЙЧУК: Да. И все города были инсталлированы, так сказать, в них включены, так сказать, такие установки агитационные, которые, собственно, и являлись инсталляциями, потому что эта форма выражения художественного была новой. Но термина не было как такового. А вот в послевоенное время, так сказать, ну, естественно, в прошлом веке, этому уже придали вполне, так сказать, вполне… вполне такой теоретический, я бы сказал, и уже и практический смысл. И в первый момент, конечно, слово «инсталляция» как бы ничего не значит почти ни для кого, кроме как вот отрицание. А на самом деле это одна из форм художественного выражения, просто одна из форм – их, знаете, сколько? Перформансы еще есть, не побоюсь этого слова…
Л. ГУЛЬКО: Да, не надо. «Извините за незнакомое слово» называется…
В. КОЛЕЙЧУК: Да-да-да (смеется). Поэтому в этом смысле я тут ничего не вижу такого страшного. Просто вопрос, кто этим пользуется средством, понимаете? Одни удачно, другие не сильно удачно.
С. АНИСИМОВ: Ну да. Но все еще зависит именно еще… правильно, как вы сказали, от человека, да? Вот Булат Галеев был, ко всему прочему, ученым, и, конечно же, уже со своим научным подходом он делал такие инсталляции, которые… ну, вот сейчас в «Гараже», мы уже тут рассказывали, проходит выставка Джеймса Таррела, да, тоже свет, ну, без звука, правда. Так вот, это вот уровень тот же самый. Просто единственное, что, конечно, это советское время, и этому не было дано такого, наверно, хода, да, и распространения, которого это достойно. И поэтому мало кто знает о том, кто это и чем этот человек занимался.
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, действительно он как бы междисциплинарными вопросами занимался: искусство, наука, технология. И, естественно, как бы среди художников он был немножко не художник, среди ученых – немножко не ученый. Потому что, понимаете, вся эта цеховая система, которая… вообще она есть и скорее всего еще долго будет, она предполагает какое-то такое углубленное изучение чего-нибудь одного. А когда человек появляется такого леонардовского мышления, на стыке, да, то, знаете, всегда подозрительно: а как это вот, а что это такое вообще, почему между? Почему не прямо, так сказать, искусством заняться?
Л. ГУЛЬКО: Да, какое это имеет отношение?..
В. КОЛЕЙЧУК: Да, кто это вообще и откуда он появился? И так далее. Конечно, он институтов художественных не кончал, это известно, так сказать…
С. АНИСИМОВ: Но физик.
В. КОЛЕЙЧУК: Да, он…
С. АНИСИМОВ: Из семьи физиков.
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, да. И у него был отец сын учителя физики. Дело в том, что импульсы как бы художественных… художественные, они могут исходить не только из самого искусства, там, каких-то других факторов, но и из науки, там, из психологии зрительного восприятия, там, из биологии даже, понимаете? Дело в том, что вопрос внимательности к чему-то внешнему, так сказать, вне искусства, то есть, на этих пограницах, когда, так сказать, не центр искусство, где традиции, там, все… язык весь отработан…
С. АНИСИМОВ: Художественная школа, да…
В. КОЛЕЙЧУК: … средства художественные, художественные школы. Вот. А вот на таких вот пограничных местах они, значит, и возникают, новые идеи-то, собственно. Потому что, как я говорил, из старой архитектуры новые не рождаются.
С. АНИСИМОВ: Ну да.
В. КОЛЕЙЧУК: То есть, надо какую-то новую концепцию сначала выработать некую, так сказать, уйти от этого, так сказать, стандартного. А как уйти? Понимаете, из классической архитектуры модерн никак не получится какой-то (смеется), понимаете, вот так путем неких трансформаций непонятных. Поэтому люди ищут эти импульсы и в других областях знаний, умений, там, и прочее-прочее. Вот в этом смысле он человек был увлекающийся, и вместо того, чтобы заниматься напрямую физикой…
С. АНИСИМОВ: Или напрямую искусством.
В. КОЛЕЙЧУК: … или напрямую искусством, он занялся вот таким…
Л. ГУЛЬКО: Синтезом.
В. КОЛЕЙЧУК: … синтезом того и другого, что делал успешно в течение, там, сорока с чем-то лет. Скоро 50 лет, кстати СКБ «Прометей».
С. АНИСИМОВ: Да, да, это правда. Да, мы сейчас разыграем книжки, в которых можно уже подробно узнать…
Л. ГУЛЬКО: Прямо сейчас?
С. АНИСИМОВ: Ну, мы зададим вопросы, а наши слушатели будут отвечать на пейджер.
Л. ГУЛЬКО: А, вот так вот!
С. АНИСИМОВ: Да. Почему бы и нет, да.
Л. ГУЛЬКО: Я понял, хорошо. Да, хорошо.
С. АНИСИМОВ: Итак, значит, первый вопрос: кто первый стал проводить идею о сродстве между звуком и цветом? Французский ученый, назовите его. Кто, - это второй вопрос, - кто изобрел цветовую цимбалу, да? Вот…
Л. ГУЛЬКО: Да. Ну?
С. АНИСИМОВ: Ну. Значит, третий вопрос…
Л. ГУЛЬКО: Тоже надо назвать
С. АНИСИМОВ: Да, обязательно. Третий вопрос, он попроще. Это нужно назвать хотя бы одного автора так называемого абсолютного кино, хотя бы одного из режиссеров, кто этим занимался.
Л. ГУЛЬКО: Вот кто знает, тот и знает, что такое абсолютное кино, да?
С. АНИСИМОВ: Да. Пусть… (смеется) это правда. И последний вопрос, он достаточно простой. Кто из наших современников расположил на здании университета колоссальные светомузыкальные установки и произвел с их помощью потрясающие эффекты в 1997-м году? Вот назовите пожалуйста нашего современника, который вот этим занимается. И да, призы, ага…
Л. ГУЛЬКО: Нет, я просто хотел напомнить телефон: +7-985-970-45-45. Это для того, чтобы вы присылали наши правильные ответы, ваши, в смысле.
С. АНИСИМОВ: Да, и призы, потому что на самом деле призы у нас сегодня – четыре книжки, книжки уникальные, в Москве их купить, в принципе, невозможно. Это подарил нам фонд «Эра», где проходит, собственно, эта выставка. Значит… и все они посвящены так или иначе и связаны с Булатом Галеевым. Значит, первая – это книжка… даже скажем так, брошюра, но действительно это все-таки работа серьезная Булата Галеева. Называется «Советский Фауст», посвящена она Льву Термену. Следующая книжка – это…
Л. ГУЛЬКО: Который тоже работал на стыке.
С. АНИСИМОВ: Да-да, Лев Термен – не то слово! Значит, следующая книжка – это сборник «Планета Галеев», как раз о Булате Галееве. И еще два сборника. Один из них – это «Галеевские чтения», материал Международной научно-практической конференции 2010-го. И «Синестезия: содружество чувств и синтез искусств», материалы Международной научно-практической конференции уже 2008-го года. Все это сборники, и вот за каждый правильный ответ получите по одной из этих книжек.
Л. ГУЛЬКО: Хорошо. Мы позже скажем…
С. АНИСИМОВ: Да, уже когда…
Л. ГУЛЬКО: … кто из вас получит эти книжки замечательные. У меня к Вячеславу Фомичу такой вопрос: а что за человек вообще был Булат Галеев? Знаете, как, сразу гений, он же представляется, ну, так, да… он же представляется человеком не от мира сего, человек, который куда-то там ушел куда-то в себя и там находится, да? Вот какой-то такой портрет такой вот… общее такое…
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, он очень социальный человек был. Он вообще, надо сказать, очень зорко следил как философ, кстати, он же доктор философских наук…
Л. ГУЛЬКО: Ну, потому что невозможно без философии вот…
В. КОЛЕЙЧУК: Да, да, да. Вот. Он обращал внимание, знаете, на все вообще, надо сказать, на то, что вокруг, как там власть, как там кого давят. Ну, это 60-е годы и 70-е, понимаете…
С. АНИСИМОВ: А его не давили?
В. КОЛЕЙЧУК: Это не то слово, там вообще было все, что только угодно. Дело в том, что, ну, он человек таких левых по тем понятиям взглядов был. То есть, свободный, во-первых, в своих мыслях. Он резкий достаточно был в свое время…
Л. ГУЛЬКО: То есть, идея справедливости, она была…
В. КОЛЕЙЧУК: Да, она в нем была все время. Он был ироничный очень, в этом смысле… у него про меня знаменитая фраза: «Люди, будьте начеку, мы идем к Колейчуку» (смеется). Значит… или, например, он писал статьи в газеты, то есть, вполне не научные. Например, «Выдь на Волгу – чарльстон раздается!» Это то время, когда, знаете, появились эти мобильные, значит, радиоприемники, и вот все с собой их носили, там, и так далее. То есть, вот, понимаете, диапазон вообще у него такой был очень широкий, при том что он ученый. Действительно вот совершенно академический ученый был. Понимаете? И более того, он мало того что занимался собственными разработками, собственно, ему вся эта институция, так сказать… СКБ «Прометей», собственно, было местом, где собиралась со всего Союза масса таких неприкаянных каких-то новодельцев, которые, значит, изобретали что-то и прочее. И у него было огромное количество конференций там, в Казани, выставок, фестивалей и тому подобное. Это было место, которое сейчас, ну, может, замещают наши вот новые галереи, там, центры культурные и прочее. Вот типа фонда «Эры» и Елены Березкиной там и прочее. А он как бы один еще вот и занимался тем, что соединял вот эти все знания в одно место, так сказать, в Казани, соединял этих людей, вот, продвигал все новые, так сказать, тенденции в искусстве. И, собственно, он первый сделал выставку в виде инсталляций публичную.
Л. ГУЛЬКО: Это когда было?
В. КОЛЕЙЧУК: Это в 90-м году, это в Казани было. Вот. То есть, не вообще где-то там келейно свою работку выставил, даже общей массе, а именно прям выставку в виде инсталляции, что, конечно, и является его приоритетом в этом смысле. Не скажу, что он придумал видеоинсталляцию, но в этом смысле он сделал большой шаг как бы в развитии этой тенденции.
С. АНИСИМОВ: Но он как-нибудь… имел какие-то контакты с Западом вот в этот момент, когда еще у нас все было закрыто?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, это один из вообще важнейших вопросов, кстати, который бы тоже неплохо обсудить. В том смысле, что он как раз собрал огромную коллекцию информации, так как он действительно очень мощно контактировал со всем западным сообществом художественным в сфере вот цветомузыки, синестезии, там, новых средств художественной выразительности и тому подобное. И у него огромный архив. Собственно, ради чего и делалась, собственно, эта выставка: не только как бы памяти его, но и как бы… как бы сохранить все-таки этот архив, там, который имеет несколько тысяч, а может быть, и десятков тысяч единиц хранения и за который надо бороться. В принципе, был же музей светомузыки в Казани…
С. АНИСИМОВ: В молодежном центре?
В. КОЛЕЙЧУК: В молодежном центре. Но когда, вы знаете, случилось то, что случилось, значит, комсомольцы начали как бы цинично перестраиваться, и, собственно, музейчик-то и…
Л. ГУЛЬКО: Приватизировали.
В. КОЛЕЙЧУК: … выкинули. Ну, естественно, ну, да, они-то приватизировали, а музей-то куда? Его опять казанский… КАИ…
Л. ГУЛЬКО: Могли бы оставить, денег бы заработали.
С. АНИСИМОВ: Например.
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, единственный в мире музей, в конце концов, содержащий совершенно баснословную информацию со всего мира…
Л. ГУЛЬКО: Вот-вот.
В. КОЛЕЙЧУК: … не только СКБ «Прометей». Фильмы, Фишингер там, вся история цветомузыкальных фильмов там, МакЛарен – это великий вообще изобретатель, вообще супер вообще мужик. Вот. И тому подобное, понимаете? Все эти конкурсы цифровые, графики, которые… он участвовал, или ему приносили, эти материалы пересылали, все эти знаменитые, которые… не в Граце… город тоже… Грац и рядом там не сядет (смеется). Ну, не важно. Который… там все происходили… И, собственно, проблема сейчас состоит в том, чтобы… я понимаю, что КАИ музей, может быть, и как бы не нужен, но он нужен обществу. Собственно, это достояние, это не только Татарстана, а, я бы сказал, даже всего художественного мира…
Л. ГУЛЬКО: Ну, и сейчас какие-то предпринимаются попытки?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, есть, да, попытки есть, но, вы понимаете, да, что проблематично с точки зрения денег. И в основном, конечно, сейчас пока этим занимается музей художественный казанский вот, государственный, пытается там что-то сделать, но все упирается, естественно, в деньги. К сожалению, он не создал себе преемника – это вот большое сожаление. Поэтому как бы все держалось на нем, и в этом смысле, конечно, только внешние силы, его жена Ирина Ванечкина, так сказать, единственная, кто вот, так сказать, это… пытается продлить этому жизнь. И я считаю, она делает титанические усилия, и со своей стороны, конечно, я много раз говорил, что, конечно, есть формы такого сохранения этой всей… большого, то есть, количества информации. Есть такая форма как квартира-музей в конце концов. Там масса есть таких моментов, которые… или создание некоего отделения, там, музея или какого-то раздела…
Л. ГУЛЬКО: Конечно.
В. КОЛЕЙЧУК: … где это могло бы быть. Потому что государственная… только государственные, вернее, вот возможны усилия в этом направлении.
Л. ГУЛЬКО: Ну, почему? Есть же Музей современного искусства Зураба Константиновича Церетели, если, скажем… да, может быть, как-то связаться с Зураб Константиновичем. Он человек отзывчивый на самом деле.
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, это не исключается. Дело в том, что есть еще центр современного… государственный центр современного искусства. Леонид Баженов вот им руководит. И, собственно, там мы тоже должны провести какие-то конференции в память Галеева. Они очень поддерживают. Но тут же, понимаете, институции… я не знаю, есть ли филиал в Казани этого центра, понимаете. Если бы он был, наверное, было бы легче. Вот. Но надеюсь, что все-таки… Они не против поддержать любым способом.
Л. ГУЛЬКО: А все это должно оставаться в Казани? Потому что если… я просто подумал, вдруг кто-то будет предлагать перевезти все это, скажем, сюда, в столицу.
В. КОЛЕЙЧУК: Вы знаете, у нас и так провинция там озолена, как говорят…
Л. ГУЛЬКО: Я понимаю.
В. КОЛЕЙЧУК: Наоборот, последние проекты направлены на то, чтобы как-то сейчас провинцией, понимаете, заняться в смысле современного искусства.
Л. ГУЛЬКО: Хорошо. Давайте мы послушаем такую небольшую зарисовку Станислава Анисимова, который был, собственно, на «Искусстве действий» Булата Галеева. Потом у нас новости, а потом мы вернемся в студию и продолжим разговор.
С. АНИСИМОВ: Булат Галеев не похож ни на скучного сноба из академических коридоров, ни на рассеянного профессора из старых фильмов. И чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать его интервью, ну, или сходить на выставку, проходящую в фонде «Эра». Цветомузыка в действии, от виртуально-реального аквариума до дискотечной установки, от специального устройства для релаксации космонавтов до кривых зеркал, которые отражают посетителя выставки в стилистике работ знаменитых живописцев. Сходить на выставку – это еще и узнать о том, кто же такой этот человек по ту сторону стекла, Булат Галеев. Фигура почти что мифическая, но малоизвестная широкой публике. Рассказывает Светлана.
СВЕТЛАНА: Имя Булата Галеева, честно говоря, я не слышала раньше, и, конечно, эта выставка производит очень неожиданное впечатление и очень, я бы сказала, трогательное, потому что, конечно, это такой большой эксперимент, это понятно. Эксперимент очень неординарного человека, очень многостороннего, и, как стало ясно, он вообще физик по своему призванию, но человек, который работает в том числе на поле искусства, и делает это очень искренне, и делает это, в общем, первый в свои 70-е года. Поэтому здесь очень много такого наивного, но очень искреннего продукта что ли, который одновременно относится и к области физики, и к области искусства.
С. АНИСИМОВ: Пиетета перед гениями для Галеева не существовало, потому что он основывался на дистанции – но разве можно дистанцироваться от любимых людей? Пожалуй, единственный, с кем Булат Махмудович был готов вести себя с трогательной деликатностью – это Александр Скрябин, создатель симфонической поэмы «Прометей». Ведь «Прометею» Булат Галеев действительно посвятил жизнь. «Прометей» - первое в мире музыкальное произведение, чья партитура включала в себя светомузыкальную партию. Умирающий композитор мечтал о том, чтобы его музыку не только слышали, но и видели. И спустя полвека юный студент-физик Галеев, собрав единомышленников, осуществил его мечту. В СССР конструкторское бюро «Прометей», основанное Галеевым, являлось единственным предприятием, выпускающим цветомузыкальное оборудование в качестве основного, а не побочного вида продукции. Посмотреть на разработки и открыть для себя доселе невиданный мир можно на выставке в фонде «Эра», как это сделала Александра.
АЛЕКСАНДРА: Да, я слышала о Булате Галееве, о его работах в области светомузыки, но очень приблизительно. А после посещения выставки и, главное, кинопоказа – мне очень жалко, что я еще на концерт не смогла попасть – у меня совсем другое впечатление, гораздо более полное. И очень необычно, что вот такой вот советский исследователь, даже можно сказать, инженер, и вдруг такие вот арт-объект, эти рыбки, за которыми настоящие рыбки, или коляска с телевизором, на котором младенец, такие вот хулиганские, совершенно в духе современного искусства, и что вот это все один и тот же человек. Выставка просто потрясающая, я с удовольствием на нее два раза возвращалась. Мне кажется, что это очень хороший проект и что мы мало знаем вообще о современном искусстве, о его советском периоде, кроме, может быть, живописного вот такого вот авангарда какого-то такого. О том, что было медиаискусство в Советском Союзе и как оно развивалось, ну, вот, обычный человек с улицы знает мало, хотелось бы узнать об этом больше.
С. АНИСИМОВ: Среди значимых проектов «Прометея» можно назвать первое в нашей стране исполнение произведения «Прометей» Александра Скрябина и «Аллилуйя» Софьи Губайдулиной, по замыслу самих композиторов, с партией света. «Малиновый звон» Спасской башни Казанского Кремля и динамическое освещение цирка Казани, зависящее от состояния погоды – это тоже проекты «Прометея». К юбилею победы в 70-м году прометеевцы поставили театрализованное представление под открытым небом «Звук и свет». Это удивительная постановка без актеров, но со стереодвижением звука и динамикой света. В Казани у памятника павшим войнам у Центрального парка имени Горького ожили звуки войны, лай собак, немецкие команды, по лицам зрителей пробегали лучи прожектора. Еще одна композиция под открытым небом «Волшебный сад» была показана во время Сабантуя в апреле 1991-го года. В сквере между Оперным театром и Казанским университетом в многоканальной записи воспроизводились голоса птиц с синхронными световыми эффектами, а на стену университетской высотки проецировались мультипликационные картины лазерной компьютерной графики. Первые светомузыкальные фильмы были также сняты в Казани. На всех континентах видели самую знаменитую видеоинсталляцию Булата Галеева 1990-го года – «Электронный мальчик на мокрых пеленках». Теперь ее можно увидеть и в Москве в фонде «Эра»,
НОВОСТИ
Л. ГУЛЬКО: 10:35, мы продолжаем наш разговор. Станислав Анисимов, Лев Гулько и наш сегодняшний гость Вячеслав Колейчук, куратор выставки «Булат Галеев. Искусство действия», которая проходит в фонде «Эра».
С. АНИСИМОВ: Принесли уже ответы.
Л. ГУЛЬКО: Мы задавали вопросы, есть правильные ответы. Тут много их, я посмотрел.
С. АНИСИМОВ: Шикарно.
Л. ГУЛЬКО: Да.
С. АНИСИМОВ: Итак… ну, значит, начнем сначала с правильных ответов. Кто первый стал проводить идею о сродстве между звуками и цветом? Это Луи Бертран Кастель, французский ученый. Кто изобрел цветовую цимбалу? Это англичанин Александр Римингтон. Хотя бы один автор абсолютного кино, то есть, кино, где показывают цвет, звук, но ничего конкретного. Это Ганс Рихтер, Оскар Фишингер или Норман МакЛарен. В принципе, имена эти у нас уже сегодня звучали. И кто из наших современников расположил на здании университета колоссальные светомузыкальные установки и произвел с их помощью потрясающие эффекты в 97-м году? Это, конечно, Жан-Мишель Жарр. Итак, наши победители: это Максим 157, Лена 749, Светлана 658 и Илья 408. Все они получат по одной книжке вот из коллекции фонда «Эра», где и проходит выставка. Все книжки, они либо посвящены, либо… вот одна из них написана Булатом Галеевым.
Л. ГУЛЬКО: Что касается Жана-Мишеля Жарра, то все видели его последний концерт, где он там на свадьбе концертировал (смеется)…
С. АНИСИМОВ: Концертировал…
Л. ГУЛЬКО: Да, у князя. А вообще я помню, в свое время были же очень популярны группа «Space», Жан-Мишель Жарр, да? Наша группа…
С. АНИСИМОВ: Ну, время было другое…
Л. ГУЛЬКО: … наша группа «Зодиак»…
С. АНИСИМОВ: … опять же…
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, тогда вот в 70-х и даже в конце 60-х вот это увлечение спецэффектами, как раньше называлось, так сказать, (смеется), всякими световыми, лазерными шоу и прочее-прочее, оно как раз и прокатилось по всем странам. Вот. Вопрос только… И у нас, кстати, тоже была, да. И я там присутствовал в 70-х годах на каких-то концертах, где уже так вполне достойно лазерные, там, использовались мотивы, так сказать….
Л. ГУЛЬКО: Причем делали это гениально, потому что у нас инженер – это почти гений…
В. КОЛЕЙЧУК: Да…
Л. ГУЛЬКО: … из ничего…
В. КОЛЕЙЧУК: Из ничего, да, это вот…
Л. ГУЛЬКО: … из вынесенного из НИИ… ну, не важно…
В. КОЛЕЙЧУК: Оборудования…
Л. ГУЛЬКО: Оборудования, да. Кусочек (смеется).
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, кстати, да. А что, вот так было. Кстати, проблема и была как раз в том, что технические средства там в закрытых учреждениях и полузакрытых институтах, так сказать, присутствовали, а в искусство они не поступали, так в сеть как бы вот, как сейчас бы сказали, чтобы продавали и прочее. Поэтому я как-то делал тоже музей космонавтики в 80-м году…
С. АНИСИМОВ: Который?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, тот старый, который первый, мемориальный музей космонавтики, вариант. И слава богу, что курировала все работы королевская фирма. Собственно, из-за этого мы смогли, ну, как бы воспользоваться всеми технологиями не художественными как бы, но которые, естественно, могли и в искусстве применяться, всю технику там купили самую передовую и сделали много вещей, которые тогда не были в ходу в искусству. Ну, из-за вот таких вот преград чисто технических…
С. АНИСИМОВ: Скажите, а как Булат Галеев тогда работал над своими изобретениями?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, во-первых… ну, он как бы вот идейный у нас был, он идеи выдвигал. А, собственно, у него был же СКБ, студенческо-конструктороведческое бюро, где его ребята, так сказать, собственно, инженеры уже там разрабатывали, как говорят, железо. Вот. Поэтому в этом смысле он участвовал во всех почти процессах. А так как они занимались не только железом и всякими там устройствами для космоса, там, но и фильмы делали, и он, естественно, сотрудничал с киностудиями казанскими и прочее и прочее.
С. АНИСИМОВ: А, вот да, вот что касается космоса, это если поподробнее, что они там разрабатывали? Зачем в космосе цветомузыка?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, это, знаете, с одной стороны, релаксационные мотивы такие. Понимаете, они там скучают, с одной стороны. С другой стороны – напрягаются. Ну, и как бы чтобы снять некие вот эти напряжения. И притом все-таки чтобы они были внимательными…
С. АНИСИМОВ: Космонавты.
В. КОЛЕЙЧУК: Космонавты. Потому что на том же экране могли возникнуть некие, так сказать, сигналы, говорящие о неполадках, там, и прочее-прочее. То есть, чтобы это так визуально они, с одной стороны, как фон были, эти все вот… скажем, светомузыкальная композиция, а с другой стороны, как поддерживание некоего, так сказать, визуальное, так сказать… рабочего состояния этих космонавтов.
С. АНИСИМОВ: Активность, да?
В. КОЛЕЙЧУК: Активность, да, некую, да. Поэтому в этом смысле… ну, целый же институт, есть, по-моему, он до сих пор…
С. АНИСИМОВ: Но это пошло в итоге в космос, полетело, скажем так? Или это осталось здесь, на Земле?
В. КОЛЕЙЧУК: Один раз, да, что-то там у них полетело маленькое такое. Вот. А с другой стороны, там же испытания очень сложные, вся эта техника…
С. АНИСИМОВ: А, ну, то есть… ну, понятно, то есть, это вопрос технологий. А вот если говорить о кино, то где эти фильмы сейчас можно посмотреть, и вообще можно ли их увидеть? И что там было? Вот это то же самое, что было у Фишингера или Рихтера?
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, это другое, конечно. У них своя технология была. Они, например, воспользовались черно-белыми технологиями, а цвет уже вводили не теми способами, которые там…
С. АНИСИМОВ: А какими?
В. КОЛЕЙЧУК: … это не цветной фильм, по сути дела. Они просто снимали три цвета, на трехцветном… то есть, соединяли потом в единую какую-то композицию…
С. АНИСИМОВ: Ну, то есть, ну а что мы в кадре видим, условно говоря? То есть, это цвета…
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, в кадре это, естественно, ну, такая психоделика, сейчас бы сказали – такое слово есть вот, опять неизвестное, да?
(смех)
В. КОЛЕЙЧУК: Почти неизвестное, да. А тогда известное, да. Вот. Где, собственно, изменение форм такое достаточно не… ну, последовательность с точки зрения соединения с музыкой, ритмические, там, цветовые изменения, там, изменения формы. Минимальная символика, естественно, там никаких этих знаков, букв…
С. АНИСИМОВ: То есть, круги, линии?..
В. КОЛЕЙЧУК: Да, это в основном геометрия, только она иногда более жесткая бывает, а бывает…
Л. ГУЛЬКО: Абстракция такая.
В. КОЛЕЙЧУК: Абстракция, да, но, как у Кандинского, скажем, да, там. Вот. Иногда ближе к Малевичу, иногда ближе к импрессионистам. Так что, собственно, все типы, так сказать, визуальных неких тенденций можно там проследить.
Л. ГУЛЬКО: Скажите пожалуйста, Вячеслав, а какие отношения были у Булата Галеев с рок-музыкой?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, не скажу, что он сильно увлекался, но дело в том, что он как бы человек такой широкой натуры. Раз он со Скрябиным как бы сначала…
Л. ГУЛЬКО: Да.
В. КОЛЕЙЧУК: … работал, то, естественно, он классикой занимался больше в этом смысле. Хотя сам Скрябин, естественно, супер экспериментатор в свое время в области музыки был, это понятно. Вот. По сути дела, он нам такой русский импрессионизм подарил, только не французский, а именно русский, да (смеется). Более такой, я бы сказал, могучий с точки зрения такой эмоции, так сказать, более такой жесткий, я бы сказал местами и драматичный.
Л. ГУЛЬКО: Ну, такой, более достоевский, я бы сказал, вот в этом смысле…
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, да, это правильно, да, это правильно. Вот. Там… что там, вспомнить поэму «Экстаз», например – просто сплошной нерв, как говорят. Вот. Поэтому… и когда появилась вот эта новая тенденция музыкальная… кстати, он авангард знал хорошо музыкальный, да. Ксенакис, Варез, там. Это 60-е года. Синтез, цифровой синтез уже появился, там, и прочее. Вот. В этом смысле… и его часть фильмов, собственно, иллюстрирована всякой вот такой оригинальной авангардной и в том числе и рок-музыкой, и попсой, как теперь бы сказали, в некоторых случаях.
С. АНИСИМОВ: Да, популярной.
В. КОЛЕЙЧУК: Популярной. Хотя он был знаком и с самим Свиридовым, великим композитором, так сказать…
С. АНИСИМОВ: Но вот интересно, если он иллюстрировал вот это, скажем так, вот это визуальное буйство красок популярной музыкой, таким образом он пытался привлечь туда зрителя со стороны, то есть, который не увлечен вот именно этой культурой? Нет?
Л. ГУЛЬКО: Мне кажется, вообще такого не было.
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, он вообще не думал… честно-прикладной, знаете, характер. Они же как-то оформляли даже дискотеки…
Л. ГУЛЬКО: Он просто, мне кажется, использовал…
В. КОЛЕЙЧУК: Средства, да?
Л. ГУЛЬКО:… как краску, да?..
В. КОЛЕЙЧУК: Как краску, конечно…
Л. ГУЛЬКО: … как средство…
В. КОЛЕЙЧУК: Вот. И если они там, в гостинице «Татарстан», сделали там музыкальную стенку, просто на фоне которой оркестр играл вот такой вот…
С. АНИСИМОВ: А что играло тогда на дискотеках, вот расскажите, если не секрет. Вот есть цвет – какая музыка?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, какая музыка… ну, от битлов и кончая, там, всеми вообще, так сказать…
Л. ГУЛЬКО: Led Zeppelin, Pink Floyd, Deep Purple – что угодно.
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, там все было…
Л. ГУЛЬКО: … Red Funk. Я могу еще много назвать замечательных музыкальных групп.
В. КОЛЕЙЧУК: Конечно. Нет, тут как бы… то, что он знал все в этом смысле – это факт. В музыкальных именно средствах. Потому что, ну, у него такая должность как бы была, знать все.
Л. ГУЛЬКО: Скажите пожалуйста… вот давайте вернемся уже непосредственно, может быть, к выставке «Булат Галеев. Искусство действия». Что будет в рамках выставки, что там, так сказать, чем наполнена выставка?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, уже было там… вечер, посвященный Губайдулиной, новым художественным средствам, вечер был…
С. АНИСИМОВ: Да, там самое главное, то, что я вот хочу особо отметить – это то, что в фонде «Эра» вот всю литературу, которую мы разыгрываем, она там есть, она там… в принципе, ее можно и приобрести, и поработать с ней, и по возможности, если есть такое желание, потому что там достаточное количество фильмов, которые привезли из Казани сюда, в Москву, и чтобы их можно посмотреть там уже… ну, я полагаю, договориться, наверное, там, в частном порядке. Я думаю, что это будет возможным. Потому что, конечно, это уникальные материалы, и посвященные истории цветомузыки, и тот, кто этим интересуется… это фонд «Эра», это Трубниковский переулок дом 13…
Л. ГУЛЬКО: Здесь просто вопросы задают. Рядышком.
С. АНИСИМОВ: Да, Трубниковский переулок… да, совсем… это вот кинотеатр «Октябрь», если вы стоите к нему, скажем так, лицом…
Л. ГУЛЬКО: Трубниковский называется.
С. АНИСИМОВ: А вот я прочитал, что Трубниковский.
Л. ГУЛЬКО: Я всю жизнь называл его Трубниковский, поэтому…
С. АНИСИМОВ: Ну…
Л. ГУЛЬКО: Ну, не важно.
С. АНИСИМОВ: Да, это по левой… скажем так, слева там от кинотеатра «Октябрь». То есть, если вы стоите к нему лицом, то это…
Л. ГУЛЬКО: Там же находится литературный музей.
С. АНИСИМОВ: Да, найти…
В. КОЛЕЙЧУК: Выше немножко, да…
Л. ГУЛЬКО: Да, да, чуть-чуть выше.
С. АНИСИМОВ: Да, найти очень просто, поэтому приходите. Выставка работает со вторника по субботу с 12 до 18. Вот. И в интернете тоже можете посмотреть.
Л. ГУЛЬКО: Алексей спрашивает: «Насколько знаю, стоял вопрос о создании специального помещения для цветомузыки. Существует ли хотя бы проект или мысли на эту тему?»
С. АНИСИМОВ: И вообще нужно ли помещение для цветомузыки, вот еще интересный вопрос.
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, исторически такое помещение было в музее Скрябина. В подвальном помещении была сфера, полусфера – так точнее – где, собственно, и давались концерты. В 360, можно сказать, почти градусов обзор и прочее. Но, к сожалению, министерство или, я не знаю… культуры плюс там какой-то там радиоцентр, они в какой-то момент отказались от этих, так сказать, экспериментов. А кстати, в этом подвале, собственно, стоял «АНС»…
С. АНИСИМОВ: Сейчас он…
В. КОЛЕЙЧУК: … синтезатор, который в музее теперь Глинки стоит…
С. АНИСИМОВ: Да…
В. КОЛЕЙЧУК: Вот. Там его изобретатель, собственно, и показывал. И более того, там целая группировка образовалась типа Софьи Губайдулиной, Артемьева Эдуарда и некоторых других, которые, собственно, и начинали электронную музыку, композиции в России. И даже пластинку выпустили «Мелодия» на эту тему.
С. АНИСИМОВ: «АНС», она так, по-моему, и называлась…
В. КОЛЕЙЧУК: Да. Вот. Поэтому, в этом смысле было помещение, даже никто и не спрашивал, что оно нужно…
С. АНИСИМОВ: А сейчас?
В. КОЛЕЙЧУК: Оно было. Ну, оно было разрушено просто-напросто при новой какой-то там ситуации, там, какие-то начальники появились там. Ну, и тем более, это уже считалось левым, левым, понимаете, тогда.
С. АНИСИМОВ: В принципе, для цветомузыки, для нее действительно вот нужно какое-то помещение, если мы говорим не о клубе, а как о, скажем так, проекции? Ведь можно же, вот как Жан-Мишель Жарр, делать это на стену университета. То есть, университет может спокойно в этот момент продолжать работать на самом-то деле.
В. КОЛЕЙЧУК: Нет, проблем никаких. Дело в том, что… какая разница? Проецировать можно на все, конечно, так скажем. Но специальное помещение чем хорошо? Там, во-первых, хороший звук можно сделать, так сказать, нормальный, понимаете? Это же почти концертное будет исполнение. И когда занято поле зрения, так сказать, все, гораздо эффективнее работает…
С. АНИСИМОВ: Погружаешься…
В. КОЛЕЙЧУК: Конечно. Это же важный момент, пространство.
Л. ГУЛЬКО: Между прочим, открывшийся заново планетарий…
В. КОЛЕЙЧУК: Да.
Л. ГУЛЬКО: … вот уж где можно было бы найти место…
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, кстати, такие идеи были…
Л. ГУЛЬКО: … цветомузыки…
В. КОЛЕЙЧУК: … и тоже использовались, ну, единоразово, конечно, такие помещения для вот проекций световых, там, и светомузыкальных концертов и прочее. Это как бы такая уже даже традиция, планетарий и цветомузыка…
Л. ГУЛЬКО: Конечно, это сам бог велел…
В. КОЛЕЙЧУК: Сам бог… небо, звезды… (смеется)
Л. ГУЛЬКО: Конечно, купол огромный…
В. КОЛЕЙЧУК: Конечно, это такой космос свой, понимаете, получается? Что очень приятно.
С. АНИСИМОВ: А вот из последних работ вот из каких-то, вы видели что-то, посвященное цветомузыке? Кто-то вообще продолжает вот действительно это дело Булата Галеева или все же?..
Л. ГУЛЬКО: Ты имеешь в виду, здесь?
С. АНИСИМОВ: Да.
В. КОЛЕЙЧУК: Где?
С. АНИСИМОВ: Ну, вот где-то в Москве, там, я не знаю, или в Казани вообще этим сейчас занимаются?
В. КОЛЕЙЧУК: Вы знаете, скажу вот одно: в связи с новыми технологиями вот этими, с цифрой, с дигитальными технологиями…
С. АНИСИМОВ: Все ушло в компьютер.
В. КОЛЕЙЧУК: Все ушло в компьютер, да. И, собственно, вот эта живая работа над материалом такая, я бы сказал, коллажирование такое, так сказать…
С. АНИСИМОВ: Механическое все
В. КОЛЕЙЧУК: Да, чаще всего механическое, оно ушло, конечно, в прошлое, уже таких энтузиастов трудно найти. Хотя, надо сказать, композиции типа механического театра делаются…
С. АНИСИМОВ: А что это такое?
В. КОЛЕЙЧУК: Это очень интересно. Например, вот на последней квадриеннале в Праге вот латвийцы выставили павильон, где внутри этого павильона была, скажем, как бы обожженная изба такая, из дерева сделанная, где лежали народные инструменты и всякие, так сказать, объекты типа кувшинов, там, каких-то молоточков, косы даже висели. И чисто механическим способом они приводились, так сказать… из них извлекался, вернее, звук, и в это время они освещались в этой темноте. Совершенно потрясающее завораживающее зрелище. При этом композитор построил целую звуковую композицию из этого. И вот целый день это играло, и просто народ радовался со страшной силой, просто очень красиво. Потому что это действительно настоящая художественная инсталляция получилась…
Л. ГУЛЬКО: Конечно.
В. КОЛЕЙЧУК: Очень интересно. И загадочно, главное. Это, понимаете, полумрак, и эти инструменты, всем известные, и вдруг они в каком-то другом контексте…
Л. ГУЛЬКО: Театр.
В. КОЛЕЙЧУК: Чистый театр, механический балет, как раньше говорили, там.
Л. ГУЛЬКО: Вообще я подумал, что… я не знаю, может быть, и… Булат Махмудович, у него были такие задумки, как-то вот эти технологии привнести, может быть, как-то в просвещение, в образование, как-то ближе, так сказать, вот…
В. КОЛЕЙЧУК: Да, это, кстати, было. Они даже с детьми работали. Там дети рисуют музыку, допустим. У них даже книжка, по-моему…
С. АНИСИМОВ: Да…
В. КОЛЕЙЧУК: … такая вышла…
С. АНИСИМОВ: … есть…
В. КОЛЕЙЧУК: … у Ваничкиной – по-моему, она автор. Я сейчас…
С. АНИСИМОВ: На фонде «Эра» есть, представлена тоже.
В. КОЛЕЙЧУК: А, есть, да? Ну вот.
С. АНИСИМОВ: По-моему, было такое даже занятие, да? В. КОЛЕЙЧУК: Занятие было в фонде «Эра» для детей, и они как бы испытывали вот эти возможности. Как дети воспринимают музыку и как они изображают вот. И, надо сказать, интересная тема, конечно, потому что это важно для воспитания такого синтетического мышления детского, потому что…
Л. ГУЛЬКО: Конечно.
В. КОЛЕЙЧУК: … извините, просто на вопросы отвечать – одно, а вот заниматься переводом с одного языка на другой – это совсем другое.
Л. ГУЛЬКО: Тот же Алексей – а может быть, не тот же, может быть, другой Алексей – спрашивает: «Был еще изобретатель Зорин, если вы знаете. Что с ним?»
В. КОЛЕЙЧУК: Да, конечно, прекрасно знаю. Ну, знаете, тут как бы… с одной стороны, он, конечно, сделал много в светомузыке. Начинал в Полтаве, на Украине, потом переехал в Москву. У него был центр, так называемый цветовой театр, световой, вот, в музее Рерихов. Но, к сожалению…
С. АНИСИМОВ: Оптический театр.
В. КОЛЕЙЧУК: Оптический театр, да. И вот, к сожалению, сгорел, там еще какие-то проблемы начались в руководством. Ну, как обычно в таких вещах экспериментальных, что-то не сошлось. Ну, и вот, к сожалению, ему пришлось оттуда уйти.
С. АНИСИМОВ: Но сейчас он не…
В. КОЛЕЙЧУК: Он сейчас пытается что-то делать…
С. АНИСИМОВ: Восстанавливает.
В. КОЛЕЙЧУК: … в Нижнем Новгороде, там где-то уже на природе. Вот. Ну, это как бы еще одна проблема. Потому что без помещения, сами понимаете…
С. АНИСИМОВ: Ну, понятно…
Л. ГУЛЬКО: То есть, насколько я понимаю, ни тогда, ни сейчас, в общем, это не вызывает у – ну, будем так называть вещи своими именами – у властей никакого интереса.
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, у властей, да, к сожалению…
Л. ГУЛЬКО: Ну, безразличие такое. Ну, есть и есть – и слава богу, пускай себе будет.
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, конечно, это как бы считается делом самого художника в основном, тот, кто этим занимается. А так чтобы это превратить уже в какое-то общественное такое действо…
Л. ГУЛЬКО: Значимое, да. А надо это вообще все превращать в общественно значимое действо?
В. КОЛЕЙЧУК: Ну, с точки зрения такой институции как музей, надо бы. Хотя бы чтобы где-то было, это собиралось, и как отдельная такая…
С. АНИСИМОВ: Чтобы было куда пойти если что.
В. КОЛЕЙЧУК: Да, пойти и узнать. Потому что…
С. АНИСИМОВ: Найти единомышленников.
В. КОЛЕЙЧУК: Да, дело в том, что это такое место изобретательское все-таки достаточно…
Л. ГУЛЬКО: Ну, это, в общем, одно из направлений искусства, что там говорить-то? Это одно из таких серьезных направлений искусства.
В. КОЛЕЙЧУК: Оно, к сожалению, сложное, как всякое синтетическое искусство.
Л. ГУЛЬКО: Да. Но, тем не менее. Спасибо вам большое. Вячеслав Колейчук, куратор выставки «Булат Галеев. Искусство действия», которая проходит в фонде «Эра», был у нас сегодня в гостях. Говорили мы вот о свето-, цветомузыке, о фактах, инсталляциях и технологиях. Спасибо огромное. Станислав Анисимов, Лев Гулько. До встречи.
С. АНИСИМОВ: Счастливо.
Л. ГУЛЬКО: Спасибо.
В. КОЛЕЙЧУК: До свидания.