Музеи Московского Кремля представляют выставку "Карл Фаберже и мастера камнерезного дела. Самоцветные сокровища России" - Татьяна Мунтян - Музейные палаты - 2011-04-30
К. ЛАРИНА: Начинаем программу «Музейные палаты». Здесь, в студии «Эхо Москвы», Ксения Ларина и Тимур Олевский. Тимур, приветствую тебя.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Сегодня мы приглашаем вас в Музеи Московского Кремля на выставку «Карл Фаберже и мастера камнерезного дела. Самоцветные сокровища России». Представит эту выставку в нашей студии куратор Татьяна Николаевна Мунтян. Здрасьте, Татьяна.
Т. МУНТЯН: Добрый день.
К. ЛАРИНА: Напомним нашим слушателям все средства связи, которыми мы располагаем. Это смс +7-985-970-45-45… телефон нам нужен будет, Тимур, как мы решаем?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, мы можем попробовать…
К. ЛАРИНА: Да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да…
К. ЛАРИНА: 363-36-59. Спрашиваю у Тимура, потому что у нас, как всегда, вначале мы представляем призы и задаем вам вопросы… хватит ли нам призов, для того чтобы принять ответы и по смс, и по телефону.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, вопросы у нас несложные, зато призы потрясающие.
К. ЛАРИНА: Ну, расскажи.
Т. ОЛЕВСКИЙ: У нас, во-первых, фундаментальное издание, каталог выставки, который, как мне кажется, просто больше, чем сама выставка. Все потому, что предметы, которые там представлены, они настолько маленькие по размеру, что представить, что в этом зале их 400… я не мог поверить, пока мне не показали эту книгу. А книга вот издана как раз к этой выставке. И у нас еще приглашения на выставку на два лица, и я очень рекомендую всем москвичам, которые нам позвонят, вовсе даже не книжки просить, а прийти и посмотреть. Там есть на что посмотреть. Ну что, вопросы?
К. ЛАРИНА: Вопросы, давай, да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Как звали уральского камнереза, которого народное поверье, народное сознание считает прототипом бажовского Данилы-мастера? Вот. Только…
Т. МУНТЯН: Горщик.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … только одно яйцо Фаберже официально, законно пересекло границы России после революции. Что это за экспонат, что это за предмет, как оно называлось, яйцо Фаберже, и кто его увез? И последний вопрос: где прошла… ну, раз у нас выставка Фаберже, то и вопросы будут связаны с фамилией этого мастера замечательного, владельца фирмы. Как прошла… где прошла первая выставка подделок яиц Фаберже?
К. ЛАРИНА: Подделок.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Подделок яиц Фаберже. Потому что это целая сложная и большая культура. Я вам расскажу. Все, пока все.
К. ЛАРИНА: Ну что же, ждем ваших ответов, еще раз напомню, на смс +7-985-970-45-45. Ну, а теперь давайте отправимся уже, собственно, на выставку. Может быть, Тимур сначала несколько слов скажет, поскольку он там побывал, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, первое, что меня впечатляет всегда на выставках, которые связаны с ювелирными и камнерезными промыслом и мастерством – это количество посетителей. То есть, такого не увидишь на иной художественной выставке. У каждой витрины. И, мне кажется, что непроизвольно дамы, которые стоят около витрин… так вот по декольте и у шеи, примеривая это на себя… Действительно очень интересно, потому что там собраны, конечно, уникальные работы, не только уникальные с точки зрения ювелирного искусства, тут сомнений совершенно нет, но и интересные очень с точки зрения истории, потому что… ну, вот, например, яхта «Штандарт» в яйце Фаберже, сделанная для Николая Первого, да? Нет уже…
Т. МУНТЯН: Второго.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Николая Второго, да? Нет уже этого мола, говорят, нет этого причала, давно уже нет этой яхты. Вот она осталась, какая она была сделана, и это можно посмотреть, и целая история открывается. А то, что касается изображения живой природы, я никогда не понимал этого, но, как мне рассказывали люди, которые стояли около витрин, вот, собственно, найти и почувствовать камень таким образом, чтобы изобразить из неживого живое – это огромный… ну, кроме того, что это большой труд, в этом еще есть большой философский смысл, вот это вот соединение неживого с живым. И это очень интересно. Ну и, кроме прочего, там есть отдельный раздел на выставке, который мне показался очень интересным – это послереволюционное уже искусство камнерезов, и это очень много агиток, и это замечательные колбасы, порезанные из райских камней, это какие-то сделанные к годовщине революции очередной работы. На самом деле это все проходит как очень важный исторический пласт. Более того, ведь эти все вещи очень прикладные, и поэтому, как совершенно верно говорили люди, которые приходят на это смотреть, это сделано… и они воспринимают, посетители этой выставки, они воспринимают эти предметы как предметы не только выставочного пространства, но и вещи, которыми надо обладать. Ну, они и были сделаны, для того чтобы украшать чью-то жизнь. В этом смысле, они, конечно, имеют особую ценность.
К. ЛАРИНА: Я, кстати, посмотрела на сайте и поняла, что там… потому что когда говоришь про Фаберже, то у тебя только одна ассоциация – это вот знаменитые яйца Фаберже, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: О, нет…
К. ЛАРИНА: Я здесь я смотрю, действительно это искусство камнерезов, здесь какое-то невероятное количество каких-то уникальных вещей. Ну, собственно, Татьяна уже свою часть расскажет…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, я так, предваряя рассказ Татьяны, только один момент хочу отметить, что ведь на выставке собрали работы с огромного количества музеев, в том числе и музеев, которые находятся за Уралом, в Сибири, москвичам их практически невозможно посмотреть…
К. ЛАРИНА: То есть, на родине самоцветов.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да. И это… то, что это сейчас приехало в Москву и вот собралось здесь, это, в общем, в некотором смысле уникальное событие. Это потом разъедется опять по России и увидеть это… А обратить внимание на них очень трудно, они маленькие. Люди замирают и долго-долго рассматривают.
К. ЛАРИНА: Ну, Татьян, давайте, рассказывайте теперь.
Т. МУНТЯН: Ну, действительно в центре нашей выставки творчество знаменитого несравненного гения, как его называла императрица Мария Федоровна, Карла Фаберже, но его произведения показаны в окружении современников: Денисова-Уральского, замечательного уроженца Екатеринбурга, замечательного мастера, живописца, горщика и кустаря, Авенира Сумина, Ивана Брицына. И что нам еще очень важным хотелось показать – это творчество уральских кустарей, которые работали параллельно с Фаберже и влияли на его творчество.
К. ЛАРИНА: Простите, вот вы называете имена мастеров, а известны все имена или есть вещи, которые… до сих пор не идентифицированы авторы?
Т. МУНТЯН: Конечно, неатрибуированных вещей масса. И это касается именно камнерезного дела, потому что каменные вещи, увы, почти никогда не подписывали. Вот даже Фаберже, когда делал полностью, например, какую-нибудь поликаменную скульптуру, крупную скульптуру, там, портрет, например, камер-казак Марьи Федоровны Кудинова, то автор самой главной части камнерезной нам неизвестен, потому что на камне негде поставить клеймо. А вот что касается небольших ювелирных деталей, буквально, можно сказать, и второстепенных, на них стоит клеймо ведущего ювелира фирмы Фаберже. Вот такая немножко историческая несправедливость. Поэтому, конечно, камнерезные вещи подлежат атрибуции только в двух случаях. Если есть провенанс – то есть, мы точно знаем, для кого и когда они были сделаны. Но это в основном, конечно, касается музейных памятников. И если есть оригинальный футляр, где всегда тиснилась марка этого мастера. Вот так нам впервые удалось собрать на выставку группу вещей Авенира Сумина. Из музея Екатеринбурга нам удалось один предмет только вычленить. В российских, в московский, в петербургских музеях мы не нашли его работы, но мы нашли его работы в частной коллекции в одной, где эти вещи бережно находятся в оригинальных футлярах. Вот так удается иногда атрибуировать вещь. Не будь футляра, мы, может быть, эти фигурки животных – это в основном анималистика каменная – могли бы считать и фигурками Фаберже, и фигурками, например, Прокопия Овчинникова – был такой уральский кустарь. Поэтому многие фигурки каменные безнадежно перепутаны. И, конечно, работа над выставкой, она в известной степени была работой такой по поиску этих произведений и их атрибуции.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А правда, ведь так, что именно вот этот вот аспект, связанный с тем, что нет подписи, позволял делать большое количество подделок?
Т. МУНТЯН: Безусловно, так. И надо сказать, что Фаберже, его отдельные приемы композиционные, его сюжеты, его технологии повторяли при его жизни. И неслучайно американский исследователь Геза фон Габсбург правильно заметил, что даже такие великие фирмы как «Бушерон» и «Картье» находились под сенью гигантской тени Фаберже. Они не делали подделок, они делали собственные вещи, «Картье», изумительные, но во многом вдохновляясь творчеством не только Фаберже, но и тех же уральских мастеров, которые Картье любил покупать и продавать в своих магазинах – это был торговый дом. И неслучайно вы на выставке увидите и вещи Картье. Нам было важно показать, как русская традиция работы с твердыми цветными камнями – а мы в этом смысле были, ну, впереди действительно всей планеты – влияла на производство такой великой фирмы. И когда теряются футляры, то и вещи Картье, и вещи Фаберже иногда можно перепутать. Что касается подделок, подделки начинаются только после закрытия производства. И подделки Фаберже действительно начались уже, можно сказать, почти с 30-х годов, 50-х. Но о них не хочется, о них неинтересно, потому что выставка полна подлинными предметами.
К. ЛАРИНА: А можно несколько слов о технике? Потому что когда все это смотришь, ты не очень понимаешь, вообще как это сделано. Там какая-то еще… красители использовались какие-то?
Т. МУНТЯН: Нет. Что касается каменных, его объемных, например, скульптур…
К. ЛАРИНА: Да.
Т. МУНТЯН: … из разных цветных камней, то это была сложнейшая техника. Да, она была вдохновлена флорентинской объемной мозаикой, но Фаберже пошел дальше, и он создал абсолютно объемные многомерные работы, где каждая деталь вырезалась из отдельного минерала, а затем…
К. ЛАРИНА: То есть, никаких красителей не использовалось?
Т. МУНТЯН: Нет, ни в коем случае.
К. ЛАРИНА: Поразительно…
Т. МУНТЯН: Никакой красочки, ничего, никаких фарфоровых деталей, как иногда… вот опять-таки в поддельных работах, иногда делают руки и лица фигурам из керамики, чтобы просто облегчить себе задачу. Вот. Фаберже это делал только из камней и металла, и вырезывалась каждая часть из одного минерала, и затем все это путем склейки, вкраплений соединялось.
К. ЛАРИНА: А неужели вот в самоцветах присутствует весь спектр цветовой гаммы? Можно все найти.
Т. МУНТЯН: Ну, в камнях можно найти буквально все. Вы в одном камне можете найти и какие-нибудь письмена. Например, недаром письменный гранит называли «еврейский камень», как будто бы кто-то вот нанес, не знаю… вот эти буквы на иврите. Видимо, да. Или в орской яшме вы найдете такое изобилие красок, и это позволяло Фаберже накинуть шаль на свою фигуру цыганки Вари Паниной (она находится в Америке) из орской яшмы, а вам кажется, что это пестроцветная шаль с какими-то ткаными узорами. То есть, в природе можно найти все. И в чем была задача и в чем была сила и Фаберже, и уральских кустарей: не спорить с природой, а учиться у нее, и учиться у нее вот этому… живописи, подходу. И поскольку они все это умели делать в России, на Урале, в Сибири на Алтае, и Фаберже все это впитал, хотя его культура была петербургская придворная. Но он недаром был тонкий мастер, он и принял на свою фабрику именно потомственных уральских горщиков и кустарей, правда, уже получивших к этому времени хорошее образование. В Екатеринбурге царское правительство открыло школу для детей местных кустарей, где преподавали художники, окончившие академии в Петербурге. И вот эти люди, которые знали камень от и до с детства, обладали классическими навыками, они-то и могли выявлять все эти особенности камня.
К. ЛАРИНА: Ну что же, мы сейчас делаем перерыв, слушаем новости, потом возвращаемся в программу «Музейные палаты» и подробно пройдемся по выставке «Карл Фаберже и мастера камнерезного дела», познакомимся еще подробнее с технологией и, может быть, про какие-то отдельные экспонаты уникальные нам наша гостья расскажет.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Ну что, возвращаемся в программу «Музейные палаты». Напомню, что сегодня мы представляем выставку «Карл Фаберже и мастера камнерезного дела. Самоцветные сокровища России» в Музеях Московского Кремля. Выставку представляет куратор Татьяна Мунтян. Программу ведут Ксения Ларина и Тимур Олевский. И вот, пока шли новости и реклама, я листала тот самый каталог выставки, который кому-то достанется, как я понимаю, да, Тимур? Я в абсолютном потрясении и вообще не понимаю, как это делается. Кто все эти люди, Татьян? Кто их учил? Или это что, все какие-то гении, самородки сами по себе? Самородки и самоцветы.
Т. МУНТЯН: Да, безусловно, они и гении, и самородки. Фаберже гений, об этом говорили еще при его жизни, так сказать, ему в лицо: «Вы гений, вы несравненный гений нашего времени» - сказала ему Мария Федоровна. И, безусловно, самородками можно назвать, ну, всех уральских мастеров. Это потомственные крестьяне, это горщики и кустари. Эти люди порой и… например, как отец Денисова-Уральского Алексея Кузьмича, которому у нас целая часть выставки посвящена, вот он не имел ни малейшего образования, он был просто потомственный горщик и кустарь. И тем не менее, они делали замечательные работы. Наверное, сама природа Урала, сама жизнь, сами вот эти вековые традиции их и подвигали создавать такие вещи…
К. ЛАРИНА: Но кому-то же пришло… простите, кому-то же пришло первому в голову делать совершенно бесполезные, казалось бы, вещи, да, из самоцветов, просто для… ради, ради красоты.
Т. МУНТЯН: Ну, они были бесполезные очень условно, потому что, например, великолепная грот пирамида, которая стоит у нас на выставке, 18-го века, сделанная для Екатерины Второй, властительницы российских сибирских каменных недр, украшена поэтому ее золотым вензелем, она, казалось бы, предмет действительно совершенно неутилитарный и бесполезный. Это пирамида, под ней грот, из-под агата льются аквамариновые струи, собираемые в гранитные чаши. Казалось бы, ну, что это? Но ведь это вещь исключительного познавательного научного значения. Когда матушке царице преподносили уральские мастера, мастера Екатеринбургской императорской гранильной фабрики этот грот пирамида, то они сопроводили ее картой-схемой с названием камней и росписью тех месторождений, где все это было добыто. И с тех пор вот эта грот пирамида, хоть и придумал ее художник французской нации де Мальи, его эскиз был, но идея была тобольского губернатора Кашкина, воплотили уральские мастера. И вот эта сложная вещь, придуманная одним человеком, нарисованная другим, воплощенная совершенно третьими мастерами, она положила начало всей этой серии уральских горок. И вы увидите на выставке уральскую горку 19-го века Денисова-Уральского, уральскую горку советского времени в честь 10-летия Октябрьской революции – они все имели, помимо абсолютно вот такого эстетического значения, еще и научное. Поэтому вот эти камнерезные вещи, их сложно назвать бесполезными. Но бесполезные были. Например, цветы Фаберже.
К. ЛАРИНА: Да, вот это тоже уникальная вещь совершенно. Вот этот каменный цветок, о котором мы спрашиваем в том числе, среди наших вопросов есть такой вопрос. Это мы привыкли к тому бажовскому сказу знаменитому «Каменный цветок», особенно в фильме, когда это… огромную чашу он там долбит-то, этот Данила-мастер. А тут какие-то уникальные произведения. Я вам говорю как абсолютно неофит, поскольку я это все впервые вижу в каталоге. Ощущение, что тебя обманывают, что этого не может быть! Что это… либо это настоящий нарцисс, либо уж он точно кисточкой раскрашен. А оказывается, что нет, все это из камней, из живых камней.
Т. МУНТЯН: Оказывается, да, этот нарцисс, из зеленого нефрита его стебель, из серого нефрита…
К. ЛАРИНА: Листочек такой, да? Сухой листочек…
Т. МУНТЯН: … завязь такой, да, под цветком, из белого сахаристого нефрита его лепестки. Это действительно вот тот самый жанр, который называли тогда «Objets de Fantaisie» - французский термин, русского не было. Еще «Objets d’art» французы говорили – предметы, объекты искусства. У нас их называли «обжедары». И когда Фаберже привез свои каменные цветки из уральских самоцветов в Париж, то была… были вопросы, и была критика, и французский критик Рене Шантеклер говорил: «А что делать с этими предметами? Это же предметы для витрины, это же оbjet de vitrine». То есть, вот практичному французскому уму не понятно стремление русского человека, сначала русского мастера и потом русского клиента, иметь вещи абсолютно бесполезные.
К. ЛАРИНА: Такие же…
Т. МУНТЯН: А это в нашем характере.
К. ЛАРИНА: … как ягоды разные которые, да?
Т. МУНТЯН: Совершенно верно.
К. ЛАРИНА: Вот эти вот… крыжовник с такими прожилочками настоящими…
Т. МУНТЯН: Да-да, это делалось очень сложно. Это распиливались тончайшие пластины кварца белого тонкими листами, потом их склеивали, потом их пилили поперек. А потом уже из них вытачивали сферы. И когда их соединяли, казалось, что ягода с прожилками и напоена соком. Это уральцы придумали как раз, а Фаберже подглядел у них делать шершавые малинки из орлеца, вот эти смородинки, напоенные соком, зеленые нефритовые листья. Это действительно бесполезные вещи, но в силу своей бесполезности они, может быть, самые очаровательные и самые трогательные во всем творчестве Фаберже.
К. ЛАРИНА: Если несколько слов сказать о ювелирных украшениях, они откуда представлены?
Т. МУНТЯН: Ювелирные, вы имеете в виду, коллекции?..
К. ЛАРИНА: Коллекции.
Т. МУНТЯН: … или фирмы, которые их создавали, мастера?
К. ЛАРИНА: Ну, это уж вы сами, сами, как хотите, мой вопрос понимайте…
Т. МУНТЯН: А коллекции самые разные, у нас 28 участников. Это, прежде всего, государственные музеи Москвы, Петербурга, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Перми и Иркутска – то есть, вся география нашей огромной страны охвачена. Плюс фирма «Картье», но она представлена как раз «Objets de Fantaisie» в основном, и некоторые частные коллекции. То, чего не удалось найти в государственных музеях, мы нашли у частных коллекционеров, которые нам предоставили в том числе и группу украшений. И украшения эти сделаны не только Фаберже, и не столько даже им, а разными мастерами: знаменитой фирмой «Балин», которая была конкурентом Фаберже именно в производстве украшений, и фирмой «Самуэль Арндт» знаменитой и так далее.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А они слали?.. кстати, вот интересно, были такие агенты, которые исследовали секреты работы друг друга? Вот промышленный шпионаж.
Т. МУНТЯН: Наверняка был, и шпионаж был промышленный, и поэтому Фаберже, публикуя в прейскуранте – а сохранились прейскуранты, правда, только московской фабрики – писал: «Лучшие фасоны мы не помещаем из опасения, что они будут украдены господами конкурентами». Безусловно. И мастера, уходившие с крупных фабрик… особенно это случилось в 20-м веке, это было такое явление, потому что мастера стали организовываться в артели. Вот 10-е годы – это время артелей. Только в Москве их больше тридцати было. Они когда уходили с крупных фабрик от того же Фаберже, они, естественно, привносили наработанные методы в свои новые объединения. Но это они не скрывали, и вот, например, третья артель Петербурга, она горделиво писала в рекламе: «Состоим из бывших мастеров фирмы Фаберже». Конечно, они использовали приемы.
К. ЛАРИНА: Смотрите, вот так люди сходят с ума. Вот телефон стоит, вы видите, нефритовая кнопочка?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: Татьян, а где-то, наверное, особенность именно в Российской империи бытовала, да? Именно образ жизни уральских мастеров был связан с тем, что они… для них это был повседневный труд, но они оставались анонимными, просто у них не было никакой возможности заявить о своей фамилии. Я правильно понимаю?
Т. МУНТЯН: Да, к сожалению, не было. И не только у мастеров-уральцев, но, как я уже говорила, и у камнерезов, которые работали для фирмы Фаберже. Не потому, что он не хотел, потому, что – еще раз повторю – клейма негде ставить на каменной вещи…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Никто не заинтересован в том, чтобы произносить его фамилию. Нигде, естественно, не значилось.
Т. МУНТЯН: Не значилось тогда, но очень много значит для нас, и мы при изучении архивных мемуарных документов говорим об этих фамилиях, и мы пишем много об этом в каталоге в нашем. Поэтому… и было нашей целью, чтобы как можно больше имен прозвучало…
К. ЛАРИНА: А там династии есть, кстати?
Т. МУНТЯН: Династии есть, безусловно. На Урале – так это сплошные династии: Зверевы, Татауровы, и Денисов-Уральский – это тоже династия. Отец Козьма, сын Алексей Козьмич Денисов-Уральский. Что же касается как бы истоков камнерезного дела, об этом надо сказать…
К. ЛАРИНА: Да-да.
Т. МУНТЯН: … об истоках камнерезной традиции. Мы показываем не только эпоху Фаберже, мы показываем и 18-й век, и мы показываем все три центра, призванных выявлять красоту русского цветного камня. И эти центры не знали себе по масштабу равных в Европе в то время, так уж случилось. Это Екатеринбургская гранильная императорская фабрика, Петербургская императорская гранильная фабрика и Колыванская шлифовальная фабрика на Алтае, в Сибири. И вот что касается Петергофской фабрики, да, их мастера… их фамилии, мастеров, например, русской глиптики, которые делали геммы, они, что приятно, известны. И мы выставили все вот авторские геммы, камеи и инталии. Что касается Екатеринбургской фабрики, там работали в основном крепостные. Они были навечно приписаны к фабрике семьями, и поэтому, конечно, мы не знаем их имен. Исключение составляет великий мастер Коковин. Он был настолько талантлив, что указом царя, указом императора он был, во-первых, освобожден от крепостной зависимости, прежде всего, а затем указом самого царя ему разрешили ставить подпись на работы на свои, чего раньше, конечно, крепостные мастера, приписанные к фабрике, уральцы, не имели возможности. А когда крепостное право пало, то на Урале и появились целые… целый просто спектр кустарных мастерских, где работали мастера, уже которые фамилии мы знаем. И вот нам на выставке удалось найти две вещи – да, всего две вещи, но это наша заслуга, достижение – мастера Василия Липина. Уникальное предприятие, торговал камнями и изделиями в Екатеринбурге и в Петербурге, в Москве и в Европе. Все кончилось, убежал с частями белой армии, и в Харбине где-то сгинул. Нам удалось его имя… чтобы как бы произнести, чтобы зрители знали, что был не только Фаберже. Мы еще, правда, и дизайны его нашли. То есть, мастер у нас, можно сказать, показан. И его камнерезные работы, и его ювелирные дизайны. Но, конечно, главной заслугой мы считаем то, что мы… имя Денисова-Уральского впервые так громко прозвучало в Москве. Его вещи хранятся в Перми, его уникальная коллекция. Понятно, что наш зритель здесь вряд ли знал и видел эти работы. И эти имена теперь звучат.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А это его сердце, да?
Т. МУНТЯН: Это его…
К. ЛАРИНА: Да, вот я бы хотела про сердце.
Т. МУНТЯН: Сердце славянское… (смеется)
К. ЛАРИНА: Да, вот про эту серию я хотела отдельно спросить. Называются «Аллегории», да? Вот что это такое за жанр удивительный?
Т. МУНТЯН: Да, это уникальная серия. И до сравнительно недавнего времени многие специалисты, конечно, знали, и то… но многие, вот широкая общественная… как бы общественность считала это плодом вымысла писателя Ивана Ефремова, который в своем знаменитом романе «Лезвие бритвы» описывает выставку Денисова-Уральского в Петербурге, где рассказывает, что, да, Денисов представил серию, аллегорически изображающую воюющие в Первой мировой войне державы, союзников и врагов России. «Франция – это девушка Марианна, - пишет он, - Россия – это медведь, который держит трехцветное знамя». И поскольку про серию никто не знал все эти годы, все считали, что действительно это такой вот писательский вымысел.
К. ЛАРИНА: Так.
Т. МУНТЯН: Но оказывается, вымысел-то был, но и серия была. Просто Иван Ефремов немножко по-разному описал… по-своему, простите, описал работы. Там пишет, что фигура Козьмы Крючкова, насаживающаю на пику немцев – нет, на пику немцев русский солдат не нанизывал, но русский солдат Денисова-Уральского сохранился, и надо… и сохранилась эта серия, пусть не вся. Три фигуры были утрачены, но, тем не менее, вся сохранившаяся серия, все вот эти аллегорические великолепные фигуры представлены на выставке. И надо отдать должное сотрудникам Пермской государственной художественной галереи, они сохранили их все эти долгие годы. Это трагическая история. Денисов-Уральский – патриот России, поэтому и создал эту группу, где враги – это отталкивающие, в основном звери…
К. ЛАРИНА: Но там вошь болгарская… (смеется)
Т. МУНТЯН: Да, и даже паразиты. Ну, не совсем… да, это портрет болгарского царя Фердинанда Кобышского…
К. ЛАРИНА: Который присосался к нашему огромному щедрому доброму славянскому сердцу… (смеется)
Т. МУНТЯН: Да, да, совершенно верно. Он… его тулово – это тулово вши, а голова вполне портретная, правда, с клыками вампира, сделанными из турмалинов.
К. ЛАРИНА: Но при этом сердце абсолютно настоящее, реальное, да?
Т. МУНТЯН: Сердце сделано абсолютно иллюзорно. Вообще иллюзорность – неотъемлемый… неотъемлемая черта вот этого жанра «Objets de Fantaisie», неотъемлемая черта работы с камнем. Вот как бы передать в мертвом камне совершенно не свойственные ему, так сказать, качества. Так и здесь. Это пульсирующее красное славянское сердце. Там, Турция – это жаба со снарядом во рту, Германия – это фигура, это кайзер Вильгельм верхом на свинье, где начертан девиз «Deutschland über alles». Вот лез он на вершину мирового господства, оставляя кровавые, если вы заметили, яшмовые следы, а оказался верхом на свинье. Да, это в известной степени сплав и придворного искусства, и традиционного уральского камнерезного рельефного дела, и, безусловно, лубка, и, безусловно, какой-то журналистской даже вот… подхода…
К. ЛАРИНА: А выставлялись эти работы? Не было международного скандала, нет? Не было нот протеста?
Т. МУНТЯН: Вы знаете, вот нот протеста не было. Но это искусство, искусство, это шаржи…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, какой там протест… во время войны не до протестов, а потом…
Т. МУНТЯН: Да, да-да. А потом, ну, не приходит в голову голливудским фильмам, там, какой-то протест, когда они изображают … (смеется) в общем, события Второй мировой войны (смеется). Поэтому тут не было. А вот наши союзники – это гордые звери. Это черногорский орел, это японский сокол, это калифорнийская волчица, Италия, вставшая на защиту своих детей. Ну, а Франция – это, конечно, женщина, это Марианна. Вот здесь Ефремов правильно написал, Франция – это Марианна. То есть, он совместил…
Т. ОЛЕВСКИЙ: У меня сейчас сердце заходится исключительно от того, что я ж читал эту книгу в детстве.
К. ЛАРИНА: Ефремова-то?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Конечно. Настольная была книга…
К. ЛАРИНА: Давай мы уже подключим наших слушателей, поскольку остается 10 минут, мы должны на вопросы ответить. А у нас еще нет победителей из смс?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мне кажется, что есть. Я думаю, сейчас нам их принесут.
К. ЛАРИНА: Хорошо. Если принесут, то… но, в любом случае, ответы уже есть, мы можем смело повторять вопросы и взять несколько телефонных звонков, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: Давай. Так, не подсказывайте, Татьян.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Не надо им подсказывать.
К. ЛАРИНА: Давай, давай, говори.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Так, вопросы повторяю.
К. ЛАРИНА: Да, да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Как звали уральского камнереза, который…
К. ЛАРИНА: Горщик.
Т. МУНТЯН: Горщик.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Горщика. Да, уральского горщика…
Т. МУНТЯН: Горщика.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, мне кажется, что, судя по смскам, я не смог запутать наших слушателей…
(смех)
К. ЛАРИНА: Да.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Как звали уральского горщика, которого народное сознание считает прототипом бажовского Данилы-мастера? Первый вопрос. Только одно яйцо Фаберже смогло официально покинуть большевистскую Россию вместе с законной владелицей. Как оно называется и кто его вывез? И где прошла первая выставка подделок яиц Фаберже?
К. ЛАРИНА: Пожалуйста, 363-36-59. Татьяне тоже можно выдать наушники, чтобы она слышала ответы на вопросы. И мы принимаем ваши звонки, наши слушатели. Але, здравствуйте. Але?
СЛУШАТЕЛЬ1: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Здрасьте.
СЛУШАТЕЛЬ1: Я бы хотела ответить на первый вопрос.
К. ЛАРИНА: Да.
СЛУШАТЕЛЬ1: Мастера звали Данила Зверев.
К. ЛАРИНА: Совершенно верно. Вас зовут?..
СЛУШАТЕЛЬ1: Ирина.
К. ЛАРИНА: Ирина, вы из Москвы?
СЛУШАТЕЛЬ1: Московская область. Но я бы хотела билеты взять.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Билеты, билеты, билеты…
К. ЛАРИНА: Прекрасно.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Спасибо.
К. ЛАРИНА: Да, записали Ирину, да, спасибо вам. Что мне тут такое все звенит? Еще звонок, пожалуйста. 363-36-59. Але, здравствуйте. Але? Але? Говорите пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬ2: Здравствуйте…
К. ЛАРИНА: Здрасьте.
СЛУШАТЕЛЬ2: … меня зовут Елена.
К. ЛАРИНА: Да, Елен.
СЛУШАТЕЛЬ2: По поводу яйца: это яйцо Георгиевское, оно осталось у Марии Федоровны, законной владелицы, она с ним уехала из большевистской России через Крым в Данию.
К. ЛАРИНА: Совершенно верно. И вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬ2: Я звоню из Перми.
К. ЛАРИНА: Из Перми!
СЛУШАТЕЛЬ2: Да.
К. ЛАРИНА: Нынче как там самоцветное дело, процветает?
СЛУШАТЕЛЬ2: Ну, не могу сказать. По галереям ходим, смотрим работы. И выставку Фаберже смотрели с большим удовольствием.
К. ЛАРИНА: Ну что ж, прекрасно. Я думаю, что мы отправим каталог роскошный в Пермь, да? На родину.
Т. МУНТЯН: Это очень приятно…
К. ЛАРИНА: Спасибо, спасибо вам за звонок.
К. ЛАРИНА: Ну, и последний. Про подделки, да, Тимур, у нас еще вопрос остался?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: Але, здравствуйте. Але?
СЛУШАТЕЛЬ3: Але?
К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ3: Але, здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Здрасьте.
СЛУШАТЕЛЬ3: Я думаю, что выставка подделок была первая в Метрополитен Мьюзем в Соединенных Штатах.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Совсем недавно, между прочим, в девяносто… ну, такого рода, да, такая масштабная выставка действительно первая была в Метрополитен Мьюзем в Нью-Йорке.
К. ЛАРИНА: И вы у нас кто?
СЛУШАТЕЛЬ3: Меня зовут Наталья, живу я в Москве.
К. ЛАРИНА: Вам билеты.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Билеты.
К. ЛАРИНА: Да, спасибо вам большое за звонок. И вот, кстати, вопрос, который я задала нашей слушательнице из Перми. Татьян, а что сегодня с производством?
Т. МУНТЯН: Ну, Пермь славится, конечно, своей работой с камнем и… ну, в основном это замечательные мастера по работе с мягким камнем…
К. ЛАРИНА: Это что такое?
Т. МУНТЯН: Это мраморы, вот вы видели советского времени работы, это уже мягкий камень. Мы на нашей выставке старались показать все-таки самоцветы, камни твердые…
К. ЛАРИНА: То есть, самоцветы, сейчас вообще нигде ими…
Т. МУНТЯН: Нет-нет, ну, отчего же?..
К. ЛАРИНА: Преемственность существует?
Т. МУНТЯН: У нас замечательные камнерезные школы. Вот что касается работы с мягким камнем, то, конечно, пермскую школу, школу Кунгура надо отметить. И такие замечательные мастера как Анатолий Моисеевич Овчинников, вот он народный художник… по крайне мере я надеюсь, что он получил это значение. Это Кривощеков Степан. Это замечательные мастера, которые традиции камнерезного дела сохраняют. Что касается вот, например, работы со сложными такими объектами как поликаменная скульптура, то это, безусловно, конечно, Санкт-Петербургский Союз камнерезов. Большую роль, конечно, играет объединяющая их выставка «Мир камня», объединение, которое… каждый год в Петербурге делается выставка художественных авторских работ камнерезов. Это большое событие не только для города (для города – это безусловно), но и вообще для всей страны, потому что выставка конкурсом сопровождается, вот я являюсь жюри, членом жюри этого конкурса, и привозят…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но это развивается, да?
Т. МУНТЯН: Это развивается на очень высоком…
К. ЛАРИНА: А технологии развиваются?
Т. МУНТЯН: Технологии… технологии сохраняются. Скажем так…
К. ЛАРИНА: Рукотворные?
Т. МУНТЯН: Рукотворные, это только, это только абсолютно ручное мастерство. И замечательно умеют делать вот эти поликаменные скульптуры сложные. И хочется сказать, что именно ленинградец Василий Коноваленко в середине прошлого века возродил эти традиции. Потому что традиция поликаменной скульптуры из твердых пород была утеряна в Советском Союзе.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Сколько уходит времени на создание вот законченной работы, например, букета?..
Т. МУНТЯН: Ну, трудно сказать. Насчет букетов не сохранилось – мы имеем в виду, во времена Фаберже – не сохранилось точных сведений. Но вот яйцо делалось год, яйцо, которое сочетает в себе самоцветные камни, драгоценные камни, эмаль…
К. ЛАРИНА: Но яйцо, которое как «Киндер-сюрприз», которое со вставочкой, да?
Т. МУНТЯН: С сюрпризом…
К. ЛАРИНА: Вот откуда, кстати, «Киндер-сюрприз»-то пошел, да?
(смех)
Т. МУНТЯН: Да. Вот. Ну, я думаю, цветок – это несколько месяцев как минимум самые сложные из них, не говоря уже вот о поликаменной скульптуре. Потом нужно же помнить, что эта работа с камнем, она требует и мастерства, и больших физических усилий, камень их забирает порой…
Т. ОЛЕВСКИЙ: А Денисов-Уральский, все-таки трагическая история, я не знаю…
Т. МУНТЯН: Трагическая история в чем? Это человек, который так любил родной Урал, который сделал так много для его популяризации… Он в Екатеринбурге устраивал выставки, было общество в Екатеринбурге, которое собиралось на эти художественные проекты Денисова-Уральского. Он был такой пропагандист уральского искусства, уральского камня. Он переехал в Петербург, был очень успешный торговец самоцветами, магазин был чуть ли не напротив магазина Фаберже на Морской с известного периода времени. И Денисов-Уральский даже в Петербурге всячески рекламировал вот эту, как он писал, прекрасную, но не очень известную окраину России – так он называл родной Урал. И на его выставках была и живопись – он был еще и художник, он учился в Петербурге – и рельефное мастерство, вот эти уральские горки знаменитые, иконы. Он делал иконы из драгоценных, полудрагоценных камней, картины делал из камней. Это делалось только на Урале. И помимо этого, минерало-петрографические коллекции, чтобы народ изучал камни, то есть, собрание камней с их росписью. Вспомним, да, еще случай с Екатериной Второй. Все это продолжалось, все это уральцы придумали. И помимо этого, он показывал людям, приходившим на выставку «Уралово богатство» в Петербурге, как моют золото. То есть, стоял человек и вот показывал, как моют золото. Забои с жилами изумрудов, аметистов. То есть, показывал, как растет камень. Он пропагандировал это, он это любил, он этим жил. И Денисов-Уральский Картье продавал множество своих вещей, вот в этих стоковых книгах Картье масса записей и даже рисунков вещей и Фаберже, и Денисова-Уральского. В основном, конечно, больше вещей Денисова-Уральского и Прокопия Овчиникова – еще один уральский кустарь, которого с удовольствием в столице мировой моды покупали. Вот. Так после революции у него была дача в Финляндии, в Усекирке, и он просто на даче оказался. Он оказался вот во время этих событий на даче. И все же они думали, что это все…
К. ЛАРИНА: Ненадолго.
Т. МУНТЯН: … ненадолго. Вот. Был на даче, а потом и оказался отрезанным от уже большевистской России. И он просил вернуться. Есть его письма в архивах, об этом пишет исследователь его творчества Светлана Семенова в книге-жизнеописании Денисова-Уральского», журналистка екатеринбургская. И он писал, он просил – его не пускали. Он в буржуазной, значит, вот стране, и нечего… и, наверное, вспоминали, как много он работал для царя и какие он цесаревичу дарил коллекции камней – все, наверное, ему припомнили. И тогда Денисов-Уральский завещал родному городу Екатеринбургу для создания в нем художественного музея свое наследие. Наследие было, поверьте мне, грандиозное. И вот эти тысячи, тысячи предметов, картин, уникальных минералов и камней и работ во время, когда в России была революция и война, послали на Урал из Петербурга. Представляете? Это была, конечно, затея…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Авантюрная.
К. ЛАРИНА: И что случилось?
Т. МУНТЯН: Ну, он-то от души этого хотел, но не все дошло, как вы понимаете. Но то, что дошло, оказалось в Перми, вот на пристани несколько ящиков. Пароходовладелец Мешков был хорошо с ним знаком когда-то, вот, может быть, это сыграло свою роль. И вот то, что дошло, оно сохранилось в Перми.
К. ЛАРИНА: А то, что исчезло, исчезло навсегда.
Т. МУНТЯН: Мы, конечно, этого не знаем…
К. ЛАРИНА: А опись есть какая-нибудь?
Т. МУНТЯН: Мне это неизвестно, не буду говорить…
К. ЛАРИНА: То есть, даже неизвестно, что исчезло, да?
Т. МУНТЯН: Светлана Семенова в своей книге приводит количество работ – ну, поверьте, это гораздо больше, чем то, что мы имеем.
К. ЛАРИНА: Похоже на фильм… сюжет из фильма «Достояние республики».
Т. МУНТЯН: Абсолютно верно. Эта история имеет свое продолжение. То есть, то, что находится в Пермской государственной художественное галерее, вот это все бережно сохранилось. Сохранились аллегорические державы, и первый раз я их увидела в 2004-м году, когда мы делали выставку Фаберже в Брюсселе во время фестиваля «Европалия», посвященный год был России, и вот тогда я, к своему изумлению… мне мои коллеги показали все эти фигуры в родных футлярах даже.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Очень быстро победители. Так, Марина 044, 292 Екатерина и Кирилл 941 телефон.
К. ЛАРИНА: До какого числа выставка работает?
Т. МУНТЯН: До 24 июля.
К. ЛАРИНА: Дорогие друзья, я думаю, что вы просто обязаны после сегодняшней встречи с Татьяной Мунтян на эту выставку придти и посмотреть на нее. Спасибо большое.