Галерея «Победа». Выставка грузинской фотографии «Лицом к городу» - Нестан Нижарадзе, Нина Гомиашвили - Музейные палаты - 2011-02-19
К. ЛАРИНА: … зато есть Олевский, пленки нет, а Олевский – есть. Здравствуйте, Тимур Олевский.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Давай, представляй наших гостей сейчас.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Представляю: Нестан Нижарадзе, куратор выставки «Лицом к лицу», первой выставки грузинской фотографии, которая открылась в Москве в галерее «Победа». И здесь же у нас владелица галереи «Победа» Нина Гомиашвили, которая нам рассказала об этой выставке, вместе с Нестан представит ее сегодня.
К. ЛАРИНА: Ты был?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: Здравствуйте, девушки.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Здравствуйте.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Скажи два слова про выставку сам, про свои впечатления, раз пленки нету.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Во-первых, там есть молодые фотографы грузинские, которые очень интересно представляют новую…
К. ЛАРИНА: А сколько авторов принимало участие?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Шесть.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Шесть авторов. Во-вторых, там есть чудесные отсылы к прошлому, это та самая фотография, которая, вот, реальность, которая стала фотографией. Которую уже невозможно увидеть, но очень интересно почувствовать. И выставка так устроена, – я вот попрошу меня поправить, если мне показалось что-то не так, как на самом деле, - что она прослеживает вот такую вот взаимосвязь между тем, что сейчас, тем, что было, очень ностальгическая выставка.
Н. ГОМИАШВИЛИ: И тем, что будет. Да.
К. ЛАРИНА: Действительно, ностальгическая получилась?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Ну, некоторые серии, да, некоторые серии, да, они такие абсолютно на кончиках пальцев, такие нежнейшие.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Меня, к примеру, часто спрашивали: вот, почему так грустно смотреть на эти фотографии, почему, говорят, столько грусти, столько ностальгии? А, вы знаете, у меня ответ один на это: а кому сейчас весело, мне кажется, что…
К. ЛАРИНА: Вы правы.
Н. НИЖАРАДЗЕ: … артисту, художнику, да? Я глобально говорю, здесь дело не в Грузии, не в России, и не во Франции… Глобально. Думающему и чувствующему человеку и, тем более, артисту, который выражается через свое искусство, мне кажется, что очень легко быть и грустным, и ностальгическим, и меланхолическим. Это мое такое, чисто субъективное отношение.
К. ЛАРИНА: Нина, не боялись, когда начинали этот проект?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Боялись чего?
К. ЛАРИНА: Ну, как, все-таки, понятно, в какой мы живем сейчас атмосфере. У нас без конца что-то происходит, связанное с нашими политическими отношениями между двумя странами, между Россией и Грузией. А здесь мы говорим: выставка грузинских фотографий.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Здесь мы говорим первая…
К. ЛАРИНА: …первая, да, да…
Н. НИЖАРАДЗЕ: … выставка современной грузинской фотографии в Москве, я уточняю. Нет, бояться – не боялись.
Н. ГОМИАШВИЛИ: … абсолютно не боялась, наоборот, к политической истории отсыла, ровным счетом, никакого нет. Наоборот, здесь, скорее всего, отсыл больше к чему-то вечному и с Грузией у нас ассоциирующемуся. Это любовь, это счастье, это радость, это страдание, конечно. Но они такие страдания, вы знаете, такие щемящие, но никаким образом с политической ситуацией не совмещающиеся.
Н. НИЖАРАДЗЕ: И есть еще для меня очень важный фактор. Лично я считаю, что, почему было важно для меня – несколько факторов, конечно, но это был очень важный фактор – почему я считаю, что очень важно показывать, к примеру, показать страну через фотографию. Потому что уровень развития фотографии - не только для меня, это общепризнано – это соответствует уровню развития страны в культурной сфере. И, мне кажется, что эта выставка очень хорошо показывает то, что, хотя бы даже через вот те фотографии, которые здесь, можно понять, что происходит в стране, что это страна, которая не стоит на месте, что она двигается, она идет вперед. Она развивается. Мне было очень важно, конечно.
К. ЛАРИНА: Выставка – она проходит, напомню, в галерее «Победа», она находится на «Красном Октябре», да? Сразу скажите, тут спрашивают, как туда доехать возможно.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Это Болотная набережная дом 3 на территории фабрики «Красный Октябрь».
К. ЛАРИНА: Галерея «Победа», запомните, пожалуйста. Значит, давай, мы сейчас вопросы зададим. У нас же есть призы-подарки, да?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, да. У нас будет два вопроса. Первый вопрос будет звучать так: назовите самое высокогорное селение, деревню в Европе. И второй вопрос от Ани Трефиловой: серебряной медалью в Римини награждают лучший фильм. Эту медаль отлил специально по заказу Федерико Феллини. Кто, где и на чем сделал модель для этой медали?
К. ЛАРИНА: Два вопроса?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да.
К. ЛАРИНА: И на смс? +7 985 970 45 45.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Подарки у нас будут сегодня: и каталог выставки, и приглашения на выставку.
К. ЛАРИНА: Каталог замечательный. И тут сразу, вот как-то понимаешь сразу, что это грузинская выставка по интонации, по интонации, прежде всего. Да? Потому что мы-то, если говорить о каких-то культурных кодах нашего поколения, да? То, безусловно, грузинское кино присутствует в этом. И вот, в этих фотографиях, которые я сейчас пролистала, еще до передачи смотрела…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … они очень кинематографичны…
К. ЛАРИНА: … очень кинематографичны. Вот, этот взгляд, мы его знаем, мы его помним и никогда не забудем.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … но это невозможно описать, как и по радио рассказать…
К. ЛАРИНА: Давайте, расскажем про людей. Что за авторы, все-таки, 6 человек, надо как-то их представить всех, да? Пожалуйста.
Н. НИЖАРАДЗЕ: 6 авторов: Ирина Абжандадзе, Давид Месхи, Юрий Мечитов, Гурам Цибаxашвили, Гия Чxатарашвили, Бесо Узнадзе. Они – люди разных поколений, они работают в разных направлениях фотографических. Есть и молодые - Давид Месхи и Бесо Узнадзе. Есть и представители более старой школы, как Юрий Мечитов, он один из патриархов грузинской фотографии. Гурам Цибаxашвили – это один из китов тоже грузинской современной фотографии. Ирина Абжандадзе и Гия Чxатарашвили, я бы сказала, они – и представители старой школы, но и с традициями новой школы – школы, но это очень обобщенно я говорю, - но в их работах и то, и другое. Поэтому очень интересно. Вот, к примеру, это концептуальная серия Ирины Абжандадзе, очень интересная, «Жертвы» – а мы ее называем документально концептуальной, потому что она в стиле как будто очень документальном сделана, а концепция, идея очень такая, не старомодная.
Т. ОЛЕВСКИЙ: На первый взгляд, она очень простая, это фотография интерьеров старого дома, где есть мебель. То есть, создается впечатление, что это какой-то большой, может быть, княжеский, может быть, не княжеский, да, дом. Но над каждым столиком или сервантом, что там изображено, есть фотография человека. Что это за фотография? Почему так получилось?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Эта серия называется «Жертвы», и, собственно, это жертвы нераскрытых убийств. Что самое щемящее во всей этой истории, что это, конечно, разные возраста. И, в основном, это молодые совсем люди. И надо уточнить, что это черно-белые работы, напечатанные на глянце, и они… они просто кулаком в нос бьют. Они совсем маленького размера: где-то 30 на 30 сантиметров. И такие маленькие – не побоюсь этого слова – надгробия, которые висят на кафельной стене, которая у нас осталась от шоколадного цеха, в нашей галерее. И это работает все вместе совершенно невероятным образом, потому что это – серия, которая вызвала самое большое количество отзывов во время выставки. Несмотря на то, что там были абсолютно разные все серии, все 6 серий, они абсолютно разные по настроению, по ощущению. И эта, конечно же, самая щемящая, и вокруг нее больше всего было разговоров.
К. ЛАРИНА: А вот, «Примечания», тоже очень интересно сделанная серия, которая совмещена с какими-то рисунками, это такие инсталляции.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да, с удовольствием с вами соглашусь, это очень интересная серия Гурама Цибаxашвили, она делалась в течение нескольких лет между 1997-м и 2001-м годом. Это, с первого взгляда, такие неказистые, простенькие черно-белые фотографии, на которые автор добавляет маленькие графические элементы в виде очень примитивных рисунков в красном цвете…
К. ЛАРИНА: … которые очень точно время отображают, да?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Очень, да. И также добавляет к ним примечания. Примечания, по сути, они из словаря, там пояснительные, очень формальные, очень официальные. Но есть работы, где он добавляет свои, очень субъективные примечания. К примеру, я вот приведу, чтобы слушателю было очевиднее и легче представить. К примеру, на фотографии мы видим, черно-белой фотографии, мы видим танцующие пары, а сверху на фотографии такое красное графическое изображение какого-то абстрактного объекта, который очень похож на НЛО, да…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … похож на первый спутник, я бы даже сказал. Такое впечатление, что он меня отсылает к тому времени…
К. ЛАРИНА: … ну, конечно, да, да, да.
Н. НИЖАРАДЗЕ: … а внизу, подпись, значит, примечание, что это грузинские туристы… извиняюсь, советские туристы для автора, и он поясняет: объяснение не найдено…
К. ЛАРИНА: Определение не найдено!
Н. НИЖАРАДЗЕ: Определение не найдено, да. И вот, вся серия вот такая. Она очень субъективная, ностальгическая и с юмором, конечно.
К. ЛАРИНА: Очень, очень. Такие зарисовки.
Т. ОЛЕВСКИЙ: … а вот с патроном это…
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да. А вот это, конечно, тут меньше юмора, конечно, на фотографии мы видим горный хребет, и над хребтом зависла такая огромная красная пуля, а в примечаниях читаем, что это Кавказ, место между Черным и Каспийским морями. И потом уже идет такое, формальное очень, объяснение, где находится Кавказ. Но, конечно, красная пуля, которая зависла…
К. ЛАРИНА: … символ…
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да, символ.
К. ЛАРИНА: Ну, и, конечно же, герой, безусловно, этой выставки, как я понимаю, это Сергей Параджанов. Тут тоже, наверное, стоит напомнить, что это за личность космическая. Да? Мне повезло, кстати, в моей жизни. Я была в этом легендарном доме в Тбилиси у Сергея Параджанова. И это, конечно, одно из самых сильных впечатлений в моей жизни. Ну, давайте, что-нибудь, просто как-то представим этого человека, как его можно определить для тех, кто не знает этого имени. Есть же такие люди.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Про Сергея Параджанова?
К. ЛАРИНА: Да, да.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Я бы сказала, что это одна из самых интересных фигур авторского кино второй половины 20-го века. Чем уникальна эта серия, которую представляет галерея «Победа», это часть всего лишь, маленькая, конечно, часть той огромной серии, которую снимал Юрий Мечитов, фотограф, которому довелось с ним работать в течение многих лет и дружить очень. Но нам удалось найти старые отпечатки, неизвестные фотографии. Потому что есть часть очень известных, они стали как бы иконами уже, Юрия Мечитова.
К. ЛАРИНА: Знаменитые портреты, да.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Очень знаменитые портреты. А, но есть вот эта маленькая часть старых фотографий, где мы видим Параджанова совсем другого, он чуть уставший…
К. ЛАРИНА: … где он закрывает лицо простыней, да, он лежит в постели.
Н. НИЖАРАДЗЕ: … да, как раз вот эту серию фотографий я имею в виду. Очень интересно.
Н. ГОМИАШВИЛИ: … на старых отпечатках – совсем другая жизнь, конечно. Потому что они прямо фонят. И есть разница, огромная разница. И это – большое счастье, что Нестан их практически выкопала у Мечитова где-то в его чердаках и в подвалах.
К. ЛАРИНА: Ну, как могли, мы пробежались по выставке, как это можно сделать по радио. Ну, мы сделали все, что могли, товарищи. Остальное все в ваших руках. Вы должны уже сами это все увидеть, придти на выставку в галерею «Победа». Мы продолжим после выпуска новостей наш разговор.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Ну, что, продолжаем нашу программу. Напомню, что сегодня мы с Тимуром Олевским приглашаем вас на выставку «Лицом к лицу», первая выставка грузинской фотографии, которая проходит в галерее «Победа» на «Красном Октябре». У нас в студии куратор выставки Нестан Нижарадзе и владелица и директор галереи Нина Гомиашвили. Нестан, а вы же живете в Грузии постоянно, да?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да.
К. ЛАРИНА: В Тбилиси. Ну-ка, расскажите нам, все-таки, что – правда, что – неправда? Мы же смотрим телевизор, нам же рассказывают…
Н. НИЖАРАДЗЕ: … а что вам кажется правдой?
К. ЛАРИНА: … что там песни запрещают петь на русском языке. И вообще, какие-то совершенно жуткие круглые сутки… утро в Грузии начинается с пятиминутки ненависти к России. Вот, до такой степени.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Я бы не сказала…
К. ЛАРИНА: Расскажите нам, пожалуйста, правду. Что там, вообще, происходит?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Мне уже в который раз приходится объяснять, потому что вот спрашивают, а что там у вас…
К. ЛАРИНА: А как же?
Н. НИЖАРАДЗЕ: … в Грузии. Ну, буквально, вот, недавно смеялись: а там кафе есть? А там люди ходят на улицу?
К. ЛАРИНА: Давайте, давайте.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Выходят, да? А там не опасно? Вы знаете, это меня уже не задевает…
К. ЛАРИНА: Русский язык присутствует в городе, вообще? Русский язык есть? Я имею в виду книги, газеты…
Н. НИЖАРАДЗЕ: Вы шутите? (смеется)
К. ЛАРИНА: Я смотрю советский телевизор, извините. У меня свое впечатление. Когда вы смотрите советский телевизор, у вас ощущение жути, вы понимаете?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Что вы думаете, что я, к примеру, должна отказаться от знания русского языка, что я не должна…
К. ЛАРИНА: Ну, мало ли… Может, у вас запрещено по-русски разговаривать на улицах?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Нет (смеется). Нет, не надо утрировать. Итак все сложно, но не надо утрировать. Русские, те, кто владеет русским, разговаривают, русские книги читают. И, я думаю, что не надо путать политику с чем-то другим еще, да? Потому что между Россией и Грузией, кроме политики, есть еще и другая история.
К. ЛАРИНА: Театр работает, русский театр, Грибоедовский?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да, Грибоедова, и ТЮЗ русский, все работает, я вас уверяю.
К. ЛАРИНА: Спектакли идут на русском языке?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да. И там светло еще, и в кафе можно зайти, и даже…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … и даже туристы из России…
Н. ГОМИАШВИЛИ: И совсем недавно был фестиваль русского кино в Тбилиси. И я знаю, что зал ломился. Было безумное количество народа.
К. ЛАРИНА: Никаких провокаций не было?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Ровным счетом, ничего. Ждали, ждали. Были к этому готовы. Но, абсолютно… единственная провокация – очень громко хлопали, были овации и …
Н. НИЖАРАДЗЕ: Так же, как и в Москве была ретроспектива грузинского кино, так же, как и в галерее «Победа» открылась несколько дней тому назад выставка…
Т. ОЛЕВСКИЙ: А что сложно, вот, вы говорите: несмотря на то, что много чего сложно… Ну, а что сложно-то? В отношениях.
Н. НИЖАРАДЗЕ: В отношениях?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да. В отношении, в ощущениях, в этом межкультурном…
К. ЛАРИНА: Сложность от политических отношений сегодня, она каким-то образом отражается на бытовой жизни, человеческой жизни в Грузии?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Вы, знаете, конечно, конечно, отражается, потому что не надо забывать, что определенная часть Грузии оккупирована. Понимаете? Это, может быть, как-то патетически звучит, но это так. Часть Грузии находится под русской оккупацией. Да? И это представляет очень серьезные, не только политические сложности, но и бытовые, потому что есть деревни, в которых до сегодняшнего дня стоят русские вооруженные силы. И, к примеру, как-то так сложилось, что мне пришлось пройти через всю войну, абсолютно. Вот, с первого дня и до…
К. ЛАРИНА: Вы где были?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Где я была? Вот, в тех самых местах, где эта война и шла. От Гори и до селения, до самого Цхинвали. Ну, последний пункт, мы смогли дойти до одной деревни, там, полтора километра до Цхинвали, там стоишь и видишь Цхинвали, да, корпуса города. И я вам скажу такую вещь, что, да, это была жуткая война, это жуткие ощущения, ощущения для человека, в стране которого идет вот эта война, которая похожа на Вторую мировую войну, я вспоминала старые фильмы, если честно. Знаете, все это невероятно. И я вам не рассказываю рассказы, вот, на моих глазах: я видела мародеров, я видела, как все это делалось, как они заходили ... И, с другой стороны… и поэтому, как-то мне кажется, как вам сказать, один из моих очень любимых авторов говорит, что выжить, пережить концентрационный лагерь, выйти из концентрационного лагеря живым, это, говорит, чуть-чуть вульгарно, хотя бы надо объяснить, как все это произошло. Все очень сложно, об этом говорить. Сложно мне говорить об этом, но факт, что политические отношения – они очень сложные, невероятно сложные, и если это отражается на чем-то, то, в первую очередь, это отражается, конечно, на жизнь и на быт тех людей, которым сегодня приходится жить рядом с вооруженными представителями вооруженных сил России в каких-то деревнях грузинских, да? И абсолютно непонятно, если одно слово – это оккупация, ничем другим это не назовешь. Но это не значит, к примеру, - если такое сравнение сделать, - это не значит, что я должна отказаться говорить по-русски, да? И не приехать в Москву, и не воспользоваться предложением сделать выставку грузинской фотографии в Москве. Нет, я приеду. Я и во второй раз приеду. Я и в третий раз приеду. Я в четвертый, пятый, шестой раз приеду. Именно поэтому, и в сотрудничестве с Ниной в этом случае, огромное ей спасибо, мы как два солдатика прошли через все это.
К. ЛАРИНА: Молодцы!
Н. ГОМИАШВИЛИ: Ну, это самое начало сотрудничества…
Н. НИЖАРАДЗЕ: … это самое начало…
К. ЛАРИНА: … потому что у вас большие планы, да?
Н. ГОМИАШВИЛИ: …русские фотографы поедут в Тбилиси, конечно…
К. ЛАРИНА: Ну, расскажите, Нина, тогда о планах.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Но это пока планы, совсем не хочется, не дай бог, сглазить. Но вот, Нестан второй год подряд делает фотографический фестиваль в Тбилиси в конце мая. Я хочу всех пригласить, потому что это самое потрясающее время в Тбилиси в этот момент. И будет огромный фотофестиваль с показами уличными, с гуляньями, с пением и с едой. Ну…
Н. НИЖАРАДЗЕ: … само собой разумеется…
Н. ГОМИАШВИЛИ: И я, вот, повезу групповую выставку московской российской фотографии.
К. ЛАРИНА: Нина, а вы свои не выставляете работы?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Нет.
К. ЛАРИНА: Почему? Вы же фотограф профессиональный.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Я – фотограф профессиональный, да, один, наверное, из немногих в Москве, который, действительно, учился 5 лет: я отучилась в Америке, в Нью-Йорке. И у меня есть, что называется «карешок». Вот, бакалавр. А, ну, нет, видите. Я просто, честно говоря, достаточно долгое количество времени лелеяла надежду фотогалереи.
К. ЛАРИНА: Хотели, да?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Очень давно. Очень давно. Просто не был город к этому готов, не был рынок, как бы это сейчас ни звучало, к этому готов. И когда появилось ощущение, что: все, время, вот оно. Собственно, это случилось четыре года назад. И вот, четыре года назад галерея открылась, и мне кажется, что мы движемся семимильными шагами, потому что нас зовут на всякие разные международные выставки, какие-то ярмарки. И это большое счастье. И вот, сейчас, в конце месяца я еду как раз с новой выставкой в Нью-Йорк на Armory. Так что это…
К. ЛАРИНА: А какую выставку вы везете в Нью-Йорк?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Я везу новый проект группы «Четвертая высота».
К. ЛАРИНА: Это что такое, расскажите.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Это три прекрасные девушки: Катя Каменева, Дина Ким и Галина Смирницкая. Это новый их проект, они существуют уже очень много лет. И где-то там раз в год, раз в 2-3 года, выдают по проекту. И вот, следующий их проект будет чисто фотографический, потому что, все-таки, я – галерея фотографическая, мне важно, чтобы висела хорошая картинка. И вот это вот будет новый их проект, я показываю его в Нью-Йорке, а потом после этого привезу в Москву, и где-то в начале апреля будет выставка в Москве. Пожалуйста, приходите.
К. ЛАРИНА: У Нины, вообще, судьба какая-то уникальная. Я, когда смотрю на нее… Я видела ее в театре, я так давно живу на свете… В спектакле «Я – женщина».
Н. ГОМИАШВИЛИ: Или это я так давно живу на свете.
(смех)
К. ЛАРИНА: Нина тогда была совсем ребенком, играла роль дочки Веры Алентовой в спектакле «Я – женщина». Как раз в ту пору отец как раз работал в этом театре, Арчил Гомиашвили. И, кстати, это был, как мне кажется, один из самых интересных периодов в жизни и театра Пушкина, и Арчила Гомиашвили. Который здесь – мы его знали, в основном, как Остапа Бендера – но здесь он играл совершенно поразительные роли! Он играл, вот, «Луна в форточке», помню, прекрасная работа по булгаковским рассказам, замечательно! И вот, Нина там играла в спектакле «Я – женщина», потом…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Играть я начала гораздо раньше, в школе, потому что…
К. ЛАРИНА: … в кино снималась…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Да, училась в школе 60-й, прямо напротив театра Маяковского, и, собственно, каждый спектакль, когда им нужны были дети, они просто банально переходили дорогу, и…
Т. ОЛЕВСКИЙ: … забирали детей.
Н. ГОМИАШВИЛИ: … забирали детей, да. И в «Кошке на раскаленной крыше» я была одна из – сколько там? – не то 7, не то 8 детей было у Джигарханяна, и все были дико удивлены, когда меня видели, потому что это были родительские знакомые, и вдруг оказывалась я на сцене, на репетиции, никто ничего не понимал. Вот, собственно, протянули руку и достали из школы.
К. ЛАРИНА: Ну, вы же и получили актерское образование, да? Учились у Баталова.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Да, я училась у Баталова, я училась во МХАТе, я училась во ВГИКе…
(неразборчиво, смех)
Н. ГОМИАШВИЛИ: Да, да, было прекрасное такое веселое актерское детство. Наверное, потому, что я в детстве всего наиграла… во все наигралась. В этот момент стало понятно, что я этим не больна.
К. ЛАРИНА: А почему вот эта бацилла в вас не попала?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Ну, вот, видите, не знаю. Не знаю…
К. ЛАРИНА: Вы какой-то чувствовали дискомфорт, не любили себя…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Нет, никакого дискомфорта, наверное, наоборот…
К. ЛАРИНА: … себя-артистку не любили?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Наверное, нет. Наверное, наоборот. Наверное, чувствовала абсолютный комфорт. А для актера это неправильное состояние. В какой-то момент, когда стало понятно, что температура у меня 36 и 6, скорее всего, этим заниматься не надо, - решила я.
К. ЛАРИНА: И как, почему фотография появилась?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Фотография появилась очень романтически, потому что мой муж учился на ВГИКе на операторском факультете и ходил с фотоаппаратом, а я – человек упрямый, взяла этот фотоаппарат, у меня что-то получилось, что-то нет. Я подумала: ну, как же, я же ведь тоже могу, скорее всего. Ну, вот, так, собственно.
К. ЛАРИНА: То есть, как бы все началось с такого увлечения, что называется.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Да, да, да. Влечения.
К. ЛАРИНА: Ну, тогда скажите, американская школа, она чем-то отличается от российской, от советской?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Знаете, я в российской школе фотографии не училась…
К. ЛАРИНА: Я имею в виду, школа, как по результату, мы же видим, у нас же сегодня, все-таки, рынок достаточно широкий фотографический в стране. У нас…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Мне кажется, он только нарождается.
К. ЛАРИНА: Да что вы?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Я думаю, что он только нарождается. Я думаю, что вот до уровня – уже не говорю американской – европейской фотографии в школах нам еще нужно много-много…
К. ЛАРИНА: А что, в чем отстаем?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Вы знаете, ну, во-первых, всегда отстаем в каких-то технических историях, несомненно. Потому что, чтобы учить, должны быть учителя. Эти учителя должны быть научены тоже, видимо, не сами. Это нужно передавать. Потом, ведь миллион, безумное количество всяких разных технологических, технических новшеств, которые сыпятся и только лови. Это означает язык. То есть, нужно знать язык. Не все учителя, которые преподают у нас сегодня фотографию, знают язык, поэтому, нужно ждать, пока переведут. В общем, это такая серьезная цепочка, поэтому – время. Вопрос времени.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Кстати…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Эмоционально – извините – эмоционально, конечно, наши ребята дико сильны. Но, к сожалению, фотография – не только эмоция, не только сердце, не только любовь…
К. ЛАРИНА: Мастерство еще, да…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Еще, конечно же…
К. ЛАРИНА: … какие-то навыки…
Н. ГОМИАШВИЛИ: … несомненно, технические навыки, они 50 на 50, я вот думаю…
К. ЛАРИНА: Ну, вы кого-то можете назвать из ныне действующих фотографов?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Не хотела бы никого выделять из русских.
К. ЛАРИНА: Да? Ну, не знаю. Авторитеты какие-то для вас существуют вот в этом жанре? Или не хотите называть?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Для меня вообще не существует авторитетов.
(смех)
К. ЛАРИНА: Я вот, нет, я, все-таки, созерцатель, я, понятное дело, смотрю как зритель на фотоработы исключительно: попадает – не попадает, да, вот, эмоционально. Ну, не знаю, ну, для меня, безусловный авторитет - Юра Рост, да? Это же…
Н. ГОМИАШВИЛИ: О, несомненно! Несомненно!
К. ЛАРИНА: Это вот, что называется, божественный дар, какое-то провидение. Вот, как он это делает, я не понимаю.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Глаз, у нас с глазом все хорошо. С глазом у нас все хорошо, с сердцем у нас все хорошо. Мы видим, чувствуем, можем передать боль. Но эту боль можно передать настолько точнее, настолько интереснее, настолько пронзительнее…
К. ЛАРИНА: Ну, в этом смысле, выставка…вот, выставка ваша, про которую мы сегодня говорим. Она подходит вот под ваши критерии?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Ну, вот, молодые ребята – да. Молодые ребята – они, конечно, абсолютные представители европейской фотографии.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Вот, я бы хотел сказать. Вот Давид Месхи, как говорить о грузинской школе фотографии современной сейчас, какая она, если, например, ребята учились в Лондоне, это видно просто по работам, по европейского уровня работам. И, в общем-то, с европейской интонацией работы. Да. Ведь так?
Н. ГОМИАШВИЛИ: Абсолютно.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да, но я бы добавила, что, к примеру, и Давид Месхи, и Бесо Узнадзе, два молодых автора, которых мы представляем на этой выставке, они-то сейчас живут и в Берлине, и в Лондоне. Но они как раз учились в Грузии, они фотографию начинали в Грузии. В первых частных школах, потому что у нас уже 15-й год такой фотографический бум, это самый популярный вид искусства, это самый популярный медиум, невероятная публика у фотографии в Грузии. Каждая фотографическая выставка – можно подумать, что это концерт Битлз…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Почему?
К. ЛАРИНА: А почему, я тоже хотела спросить.
Н. НИЖАРАДЗЕ: А вот, знаете, этому, да, можно найти такое длинное очень объяснение, но я постараюсь вкратце сказать. Вот в постсоветский период, когда начались эти очень сложные процессы с изменением ценностей и так далее и тому подобное, очень сложная была социальная ситуация, и политическая и так далее. И как-то надо было найти вот тот оптимальный медиум, типа медиатора нужно было искать, который между современным человеком того периода и современным миром со всеми изменениями. Медиатор был бы, оптимально выражал бы максимально то, что артист, художник может чувствовать, наблюдая за этим миром, который так вдруг радикально изменился. И за этими ценностями, которые менялись. А в фотографии, по сути своей, как раз в основе и лежит. Так было даже и в начале истории фотографии, во второй половине 19-го века. Как раз фотография стала медиатором между тем современным человеком и тем современным миром, который тогда переживал – я имею в виду европейские страны, такую очень серьезную индустриальную техническую революцию. Так что мне кажется, что фотография, по сути своей, она очень гибкая. Это гибкий медиум, он очень хорошо отвечает запросам и артиста, и, тем более, публики, которая может получить какой-то образ того, что происходит или внутри автора или снаружи, то есть, в мире, в котором мы живем.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Нестан, а скажите, а вот для фотографов грузинских молодых и, может быть, для художников поехать поучиться заграницу – это, скорее, исключение? Ведь, это должно сложиться очень многое, в том числе и материальное положение. Или это довольно частая история?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Вы знаете, все больше и больше молодых выезжает, потому что так сложилось, что появляется все больше и больше возможностей выехать и отучиться или в Европе или в Америке. Но, конечно, да, стечение обстоятельств остается все же серьезным фактором, я думаю. Не каждый может поехать, не каждый может себе позволить. Но в случае и Бесо Узнадзе, и Давида Месхи, у них уже успех в Европе, я очень за них рада. Они выставляются в Берлине, в Лондоне. К примеру, Бесо Узнадзе получил очень серьезные призы в Лондоне фотографические, его выставляли в National Portrait Gallery с самыми известными портретистами. Это успех, это большой успех, для начала, тем более.
К. ЛАРИНА: Очень, вообще, удобный жанр искусства, ничего тебе не надо, только аппаратура, и все. И ты.
(смех)
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ой, какая фраза! Вы слушаете Ксении Лариной ответ на вашу реплику.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Вы нас очень сильно провоцируете.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Считайте, что это был вызов.
(смех)
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да, это серьезный вызов.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Отвечайте.
К. ЛАРИНА: Давайте, рассказывайте. Что нужно?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Ну, что вы, фотография – это… вы думаете, это просто аппаратик, чхак-чхак… дай бог каждому, если бы это было бы так легко. Как (неразборчиво) говорит, что надо всего 15 минут, чтобы обучиться фотографической технике. 15 минут достаточно. А потом учишься всю жизнь. То есть, это не только надо уметь видеть, это надо же желать видеть, что происходит в окружающем мире и все это как-то… найти систему, где взгляд, направленный на внешний мир, он резонирует со взглядом, направленным вовнутрь, на себя. И еще найти форму фотографическую, и вот через этот маленький легкий чхак получить изображение, которое вам расскажет о многом.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Да, поскольку ты не можешь поменять то, что перед объективом, менять приходится в себе каждый раз.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Конечно, да, и одно… а одно событие десять фотографов снимают по-разному. То есть, это совершенно великолепная возможность объективную правду рассказать через субъективные ощущения.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Давид Месхи снимает любовь, если я правильно понимаю.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Нет, Давид Месхи снимает себя, снимает своих друзей. И мне очень нравится, вот, серия его называется «Когда земля светится». И вот, мы с ним долго разговаривали об этой серии. Он мне говорит: «Понимаешь – говорит – есть такие моменты, когда земля светится» А когда же она светится? «Вот, надо, - говорит, - просто захотеть» Эти вот красивые, забавные, неодетые, чтобы не сказать, что нагие, они вот так вот бегают по каким-то пейзажам, в поисках вот этого какого-то…
К. ЛАРИНА: А вы сами снимаете?
(смех)
Н. НИЖАРАДЗЕ: Вы знаете, я тоже снимала, но я считаю, что это одно из самых мудрых решений в моей жизни: я перестала снимать. Мне как-то довелось дружить и общаться очень тесно с несколькими такими очень серьезными фотографами современной фотографии, так что я подумала, что лучше я займусь кураторством. Лучше я буду показывать. Я считаю, что я – человек очень богатый, потому что, вы знаете, когда хочется что-то сказать, у меня в наличии очень много работ и очень много авторов. И вот, можно создавать какую-то систему через их работы. И меня не смущает, что я сама не снимаю, хотя очень долгое время я скучала, наверное, до сих пор не могу привыкнуть. Но, ничего, я общаюсь с миром через фотографии других.
К. ЛАРИНА: Такие талантливые люди еще, это безусловно.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да, да.
К. ЛАРИНА: До какого числа, скажите нам, пожалуйста, все это продлится?
Н. ГОМИАШВИЛИ: До конца марта.
К. ЛАРИНА: До конца марта. Теперь ответы на вопросы, давайте, уже выслушаем. Поскольку я думаю, что уже… нам еще не принесли победителей?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Нам еще не принесли.
К. ЛАРИНА: Ну, не важно, ответы есть, наверняка.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Самое высокогорное селение, деревня в Европе, да? Ужба в Сванети.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Я вас поправлю. Это Ушгули …
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ушгули.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Название местности Ушгули, признанное самым высоким обитаемым… обитаемой местностью в Европе на высоте 2200 метров. И находится она в высокогорном районе Сванети в Грузии. И, кстати, одна из серий, представленных в выставке «Лицом к лицу», Гия Чxатарашвили, она как раз Ушгули снимала в течение 10-ти лет.
Т. ОЛЕВСКИЙ: И Ушгули – правильно ответил Сергей, у которого номер начинается на 172. А таких, кстати, людей, кто ответил верно, почему-то оказалось немного. Ну, а на второй вопрос ответили, естественно, многие. Это был вопрос о том, кто сделал модель для медали, для серебряной медали, которую заказал Феллини для того, чтобы в Римини награждать лучший фильм. Ну, естественно, это сделал Сергей Параджанов, сделал он эту модель на пробке от кефирной бутылки гвоздем в лагере, и у него ее, хоть и посмеялись, но не отобрали. А потом она случайно попала к Феллини, и он немедленно заказал… Ну, это, наверное, довольно известная история…
К. ЛАРИНА: Легенда. Это уже легенда.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Легендарная, легендарная замечательная история. Мне, кстати, удалось пообщаться. Мои друзья были этой зимой в том селении в Карпатах, где снимали фильм «Тени забытых предков». Там, действительно, помнят эти съемки и даже есть еще люди, ну, естественно, уже люди немолодые, а в то время молодые, которые снимались у него в массовках.
К. ЛАРИНА: Про кино хотела узнать, есть еще время. А что с кинематографом с грузинским происходит?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Вы знаете, вот первые шаги делаются. Уже появились…
К. ЛАРИНА: Киностудии вообще, функционируют? Или …
Н. НИЖАРАДЗЕ: Функционируют, да. Несколько лет тому назад была основана такая новая структура, она называется «Национальный центр кинематографии». Появились, конечно, интересные молодые авторы, но кино очень сложно, да, без финансов снимать и делать. Но вот уже появились такие первые ласточки, интересные фильмы, которые показываются на международных фестивалях, у которых успех. Я очень надеюсь, что в скором времени вот эти традиции, на которых мы выросли, традиции грузинского кино, они дадут совершенно новые, но очень интересные…
К. ЛАРИНА: Что-то так все расползлось по всему миру. Но это вот такие – опять возвращаюсь к этому слову, которое, по сути, определяет всю эту интонацию, которую невозможно сымитировать, грузинского кинематографа, это удивительные вещи были, гениальные просто. Это можно просто сравнивать, я не знаю, с неореализмом итальянским, да, мне кажется, что какая-то близость внутренняя есть, да?
Н. НИЖАРАДЗЕ: Сложно с вами не согласиться.
К. ЛАРИНА: Ой, вообще, очень, конечно, жалко. А, Нина, у меня к вам вопрос по Москве, все-таки. Раз у нас сегодня такой грузинский стол, а что у нас, как грузинская культура, как представлена вообще в городе? Вот, понятно, что кроме того, чтобы к вам придти посмотреть на фотографии?
Н. ГОМИАШВИЛИ: … было очень интересное начало этой недели, было прекрасное, потому что в понедельник была премьера, собственно, фильма, который снял Лео Габриадзе. Во вторник были мы. В среду была ретроспектива фильмов Ираклия Квирикадзе. То есть, это происходит, как-то точечно происходит в городе.
К. ЛАРИНА: Не знаю, Майя Мамаладзе делает такие мини-фестивали...
Н. ГОМИАШВИЛИ: Да, да.
К. ЛАРИНА: … грузинские в театре.doc.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Да, драматургия, да. То есть, это происходит. Главное, главное – иметь возможность и желание, искать и к этому как-то… обращать на это внимание.
Н. НИЖАРАДЗЕ: И давайте, если позволите, то мое впечатление о… я была удивлена, я была удивлена тем интересом, который вызвала не только наша выставка, а который я встречаю на каждом шагу. У меня создается впечатление, что, я не знаю, по стечению обстоятельств – мы знаем, каких обстоятельств – наверное, может быть, я много не знаю, потому что я здесь не живу и не слежу ежедневно за тем, что происходит, и какая пропаганда идет, но я могу только ее представить… Вот этот интерес к Грузии и желание людей, и не только из сферы искусства, да, есть фотография, есть театральная сфера, а вот просто людей: увидеть, знать, побольше видеть, побольше слышать о том, что происходит в Грузии сегодня.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, собственно, это к нашему предыдущему, вот к тому разговору, который вы начали, об оккупации, вы же понимаете, что на эту проблему, действительно, серьезную жуткую проблему, гуманитарную, военную проблему есть очень много разных взглядов.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Конечно.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Есть другая сторона, и там совершенно другой взгляд. Просто, видимо, надо больше ходить, больше узнавать. Постараться как можно больше общаться друг с другом.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Да.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Вот, за 4 года существования галереи, я должна честно сказать, такое внимание к выставке…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Галереи «Победа», я добавлю.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Галереи «Победа». Такое внимание к выставке – в первый раз. Что касается прессы местной и что касается прессы международной… это большое счастье.
К. ЛАРИНА: Ну, что же, поздравляем вас с безусловным успехом, да…
Н. ГОМИАШВИЛИ: Спасибо.
К. ЛАРИНА: И ждем новых посетителей на выставку «Лицом к лицу», галерея «Победа». Напомню, галерея находится на «Красном Октябре». Приезжайте, пожалуйста, дорогие друзья. Спасибо вам.
Н. НИЖАРАДЗЕ: Спасибо.
Н. ГОМИАШВИЛИ: Спасибо.