Выставка "Хранить в государственном архиве". К 90-летию Государственного архива РФ - Сергей Мироненко - Музейные палаты - 2010-11-20
К. ЛАРИНА: Начинаем программу «Музейные палаты». Выставка «Хранить в Государственном архиве» открылась в Государственном архиве к 90-летию Государственного архива. И у нас в студии директор Госархива Российской Федерации Сергей Мироненко. Здравствуйте, Сергей Владимирович.
С. МИРОНЕНКО: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Здесь же Тимур Олевский. Привет, Тимур.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Привет.
К. ЛАРИНА: И я, Ксения Ларина. Конечно же, есть у нас призы и подарки. Ну у нас сегодня потрясающий совершенно подарок, я с трудом могу назвать это каталогом, это просто синопсис - краткое содержание выставки, на которую вы попадете обязательно. А уж тем более, если вы будете в руках держать этот каталог, вам тем более захочется на эту выставку попасть. Ну давай сразу вопросы зададим, Тимур.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, раз у нас тема архивов, то и вопросы у нас будут посвящены архивам и выставке. Кстати, многие сюжеты здесь можно будет увидеть. Кто стал первым архивариусом Соединенных Штатов? – это первый вопрос. В царствование какого императора старец Серафим Саровский был причислен к лику святых? В связи с чем день 1 января стал нерабочим днем? Сергей Владимирович уверен, что на этот вопрос никто не ответит. И кто в 1881 году подготовил проект реформ, названный впоследствии Конституцией? Автор проекта реформ в 1881 году, названный впоследствии Конституцией.
К. ЛАРИНА: Мы на СМС только или по телефону тоже?
Т. ОЛЕВСКИЙ: На СМС.
К. ЛАРИНА: Только на СМС. Пожалуйста, +7(985)9704545, ждем ваших ответов. Ну а сейчас мы нашу экскурсию начнем. Итак, выставка построена как настоящий спектакль со своей интригой. Здесь несколько сюжетов – 23, если я правильно поняла, судя по аннотации, да?
С. МИРОНЕНКО: Да, абсолютно правильно – 23.
К. ЛАРИНА: То есть это самые загадочные и самые резонансные, как сказали бы сегодня, дела из истории государства Российского, начиная с Российской империи и делами Советского Союза.
С. МИРОНЕНКО: Да. Понимаете, на этот вопрос довольно трудно ответить. Вообще, что такое история? Это что, история великих государственных деятелей? Это история социально-экономических формаций, которые сменяли одна другую, как нас учили, определяли историю человечества? Или это история простых людей? Все зависит от подхода. Но поскольку это был юбилей Архива, и это было 90 лет Государственному архиву, то мы решили выбрать те документы, которые за эти 90 лет были введены нами в научный оборот, в научно-общественный оборот. Особенно это стало ярко проявляться в последние 17 – 18 лет, после того, как был вновь воссоздан в 92-м году Государственный архив Российской Федерации. И вообще это наш субъективный выбор. Мы выбрали действительно наиболее интересные, наиболее, с нашей точки зрения, значимые документы по нашей отечественной истории последних двух столетий – 19-го и 20-го.
К. ЛАРИНА: А есть там документы, которые впервые вот на публике показаны?
С. МИРОНЕНКО: Ну есть. Например, совершенно необычные документы. Вы знаете, что в декабре 91-го года распался Советский Союз?
К. ЛАРИНА: Да, помню.
С. МИРОНЕНКО: Вот есть много документов, но не очень, честно говоря, много документов, о том, как это происходило. И мы…
К. ЛАРИНА: Беловежская пуща?
С. МИРОНЕНКО: Беловежская пуща, да, Вискули. И мы создали новый вид документа, который хранится в Государственном архиве. Мы взяли интервью у всех участников подписания этого договора, которые представляли Российскую Федерацию. И видеозапись этих интервью, этих воспоминаний о том, как это было, она завершает эту экспозицию.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Но надо сказать, что решена очень необычным образом для выставки, которая посвящена истории. Ну, обычно когда человек приходит, он все-таки представляет себе витрины, пистолеты, какие-то артефакты. Здесь же, на первый взгляд, скучные бумажки. Но эти скучные бумажки настолько выпукло показывают все процессы, которые происходили. Вот мне интересно, как родилась эта концепция?
С. МИРОНЕНКО: Ну, видите, идея была, конечно, достаточно ясная. Мы долго искали название этой выставке – «Открывая тайны истории», «Приоткрывая завесы тайны». Ну, в общем, что-то, что связано с историей, с тайной. И все эти названия, их было больше 20, были банальны, неинтересны. И в один из вечером, когда я сидел, рассматривал документы, я листал одно дело, и в конце этого дела был сложенный листочек. Поскольку я человек от природы очень любопытный, я решил этот листочек развернуть. И я увидел, что это конверт, что это остаток конверта с резолюцией Александра III: «Хранить то, что в этом конверте в Государственном архиве и не вскрывать без моего на то особого повеления». Мне сразу пришла в голову аналогия, что когда в августе 91-го года, после путча, были национализированы архивы партии, и в архиве Политбюро обнаружились 16 запечатанных конвертов, на которых рукой Генерального секретаря Михаила Сергеевича Горбачева было написано «Не вскрывать без особого разрешения Генерального секретаря», где хранились самые секретные документы по истории советского государства – секретные протоколы к пакту «Риббентроп-Молотов», выписка из решения Политбюро о расстреле польских офицеров в Катыни и так далее, и так далее, и само собой сразу возникло название «Хранить в Государственном архиве». То есть это те документы, которые хранятся в Государственном архиве, которые представляют нашу с вами историю. И из 6,5 миллиона дел - сколько документов, не могу сказать, - хранящихся в Государственном архиве, можно было выбрать наиболее интересные, наиболее яркие. Вот мы выбрали эти 23 сюжета, которые начинаются началом 19-го века и кончаются распадом СССР, то есть концом 20-го века.
К. ЛАРИНА: А вот вы назвали, как минимум, две темы, которые стали очень популярны, если так можно выразиться, в течение последних 2 – 3 лет – это, безусловно, пакт Молотова-Риббентропа, юбилей которого мы отмечали, и, безусловно, Катынь. Вот что касается этих эпизодов нашей истории, эти сюжеты представлены на выставке?
С. МИРОНЕНКО: Нет.
К. ЛАРИНА: А почему?
С. МИРОНЕНКО: Ну как вам сказать? Это достаточно уже известно, достаточно хорошо, и в исторической науке уже опубликованы многие. Надо было найти такие, которые показывали специфику нашей работы. Ну, например, на выставке демонстрируется журнал «Life», 56-й год, ноябрь, 11-й номер, в котором опубликован фальшив. И нам казалось, что очень важно показать, что существуют и фальшивые документы, и что мы как историки, как архивисты эти фальшивки разоблачаем. Потому что как бы они искусно ни были сделаны, подделку всегда можно определить. Кстати, любопытно, что когда мы задумались об этом сюжете, мы стали искать этот номер журнала, его не оказалось ни в одной библиотеке города Москвы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Давайте скажем, что это за сюжет.
С. МИРОНЕНКО: Да. «Сталин – агент охранки». Значит, не было даже в спецхранах. И я уже просто был в отчаянии, пока, наконец, заместитель директора Российской Государственной библиотеки госпожа Никанорова, к которой я обратился с просьбой помочь, позвонила и сказала: «Знаете, я нашла, это только есть в библиотеке Министерства иностранных дел». Ни в бывшей Ленинке, ни в Питере, в публичке, ни в Исторической библиотеке, ни в Библиотеке иностранной литературы этого номера нет. Заметьте себе, что этот номер вышел в ноябре 56-го года, после уже знаменитого 20-го съезда, постановления. И номер не просто изъяли, его уничтожили, чтобы ни у кого не было сомнений в том, что… а бог его знает, а вдруг Сталин действительно был агентом охранки, да? Ну, в результате, конечно, это подделка. Подделка человека, который представлял себе о том, как устроено делопроизводство в департаменте полиции, в Особом отделе, но, к сожалению, не знавший деталей. Ну, например, Енисейский розыскной пункт был уничтожен за два года до того, как эта бумага появилась на свет. А человек, который ее подписал, он когда-то действительно был начальником этого Енисейского розыскного пункта, но в этом году он уже два года как служил в Прибалтике. Знаете, есть Регистрационные книги – исходящие, входящие, совершенно другие документы в этих Регистрационных книгах. Ну, масса деталей.
К. ЛАРИНА: Давайте мы сейчас прервемся на новости, потом продолжим наш разговор. Напомню, что сегодня мы путешествуем по выставке Госархива РФ, которая так и называется – «Хранить в Государственном архиве».
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Продолжаем программу. Напомню, что сегодня мы приглашаем вас на выставку «Хранить в Госархиве», которая в Госархиве и проходит. А в гостях у нас Сергей Владимирович Мироненко, директор Государственного архива. Мы сказали про 23 сюжета исторических, которые собраны на этой выставке, но не сказали еще об одной вещи по поводу концепции. Тут же каждое дело, каждый сюжет еще имеет свой заголовок художественный, я бы так сказала. Не просто там «Дело Бродского», а «Ленинград против Москвы». Или вот мне Тимур здесь подкинул вот эти папочки из каталога… «Домработницы знают все. Самоубийство Надежды Аллилуевой». «Были приняты товарищем Сталиным. Сталин и митрополиты Русской Православной церкви, 1943 год». А вот это кто придумывал, названия? Это же какой креативный мозг надо иметь, чтобы это все придумать!
Т. ОЛЕВСКИЙ: Интрига есть в каждом названии, да.
С. МИРОНЕНКО: Я должен вам сказать, что это плод коллективного, конечно, творчества. И задача была такая: поскольку документ, вы понимаете, его надо читать или надо коротко и ясно объяснить, а зачем из этих миллиардов документов мы выбрали именно этот, какую черту нашей истории он принимает. И я должен поблагодарить Елену Якович, известную журналистку, тележурналистку, известную по фильмам о Бродском – «Прогулки с Бродским». Лена нам очень помогла своим острым взглядом. Оля Эйдельман, наша сотрудница, которая много сделала для того, чтобы эти заголовки, и главное, вот эти короткие аннотации были достаточно ясными и четкими. Ну, много людей работало.
К. ЛАРИНА: Вот мы до новостей говорили о фальшивке, которая тоже явилась темой одного из сюжетов. Но, тем не менее, Сергей Владимирович, всегда ли документ ставит точку в дискуссии, всегда ли, что называется, закрывает тему?
С. МИРОНЕНКО: Вы знаете, есть документы, которые закрывают тему, есть документы, которые открывают тему, есть документы, которые продолжают. Это процесс на самом деле. Уж если говорить о Катыни, то, понимаете, смешно оспаривать, что…
К. ЛАРИНА: Но оспаривают же!
С. МИРОНЕНКО: Ну, понимаете, никому свою голову не приставишь. Всегда есть люди, которое на белое говорят «черное», а на черное говорят «белое». Это уже вопрос человеческой психологии. А в вопросе о Катыни все абсолютно ясно: вот оно, решение Политбюро, и о чем тут говорить? Подделки – это все абсолютная чушь. Вот, например, самоубийство, скажем, Аллилуевой. Мы показываем новый совершенно документ, который нам удалось вот буквально недавно… он нигде не опубликован, никогда не выставлялся. Это письмо домработницы, которая работала в семье у Сталина. Домработница, которую посадили в 30-е годы которая написала Михаилу Ивановичу Калинину слезное прошение: «Ну зачем же вы меня посадили? Ну что я такое говорила? Да никогда я не говорила, что Надежду Сергеевну Сталин убил. Это клевета! Это меня оклеветала такая подлая женщина! Ну я всегда всем говорила: да Сталина же не было!». И действительно, она описывает, что Сталина в тот вечер просто не было в Кремле. Мы из других источников знаем, что Сталин с Молотовым после этого праздничного ужина уехал в Зубалово на дачу. И когда ему позвонили утром, он даже не вполне понял, что ему говорят. И потом он приехал. И домработница это описывает, как появился Сталин, какой шум, крик. Ну, такое выдумать невозможно. Да? И это один из документов, который показывает, что же там действительно произошло, и что действительно она застрелилась. И много есть других документов, которые подтверждают вот эту вот вещь.
К. ЛАРИНА: Кроме детективных сюжетов и политических интриг, о которых, естественно, хочется разговаривать на фоне этих документов, я так понимаю, что есть еще сюжеты лирические.
С. МИРОНЕНКО: О да, да…
К. ЛАРИНА: Там есть истории любви и прочее, прочее. Да?
С. МИРОНЕНКО: Да, да, да… Вы знаете, ну вот первый сюжет, который открывает эту выставку – сюжет, который мы назвали «Бедная Лиза». И тут, конечно, перекличка с сентиментализмом, русской литературой, значит, повестью Николая Михайловича Карамзина «Бедная Лиза». Эта история еще дорога мне потому, что рукописи не горят. Коротко могу рассказать. Значит, император Александр I, его жена, императрица Елизавета Алексеевна, они поженились, будучи еще детьми – ему было 15, ей 14 лет. Их отношения не сложились, каждый жил своей жизнью. У Елизаветы Алексеевны был роман с блестящим кавалергардом Охотниковым, от Охотникова она родила дочь, которая умерла достаточно рано. Когда все эти страсти отгремели, в 25-м году умирает Александр I, через полгода, в 26-м году, умирает императрица Елизавета Алексеевна. По существовавшей тогда традиции распечатывают ее бумаги, вскрывают. И новый император Николай I и его жена, императрица Александра Федоровна, начинают перебирать бумаги Елизаветы Алексеевны. И… о ужас! О ужас! Они находят там дневник ее, где она описывает все перипетии своих отношений с Охотниковым! Находят письма Охотникова к ней, где он ее называет «моя маленькая женушка», «моя жена, дорогая моя, любимая»! Какой ужас! Боже мой! Вот поразительно, что не знали об этом романе, все это удалось сохранить в тайне. Об этом романе Елизавета Алексеевна рассказала только Карамзину. Почему Карамзину? Потому что это, вы знаете, зыбкая грань между жизнью и литературой, между реальностью и литературой. И они решили сжечь. Нельзя, невозможно! Ну как можно? «Наш ангел», как называли Александра I в семье и действительно к нему относились с огромным пиететом… Как можно такую историю оставлять для потомков?! И все было сожжено. Но Александра Федоровна не удержалась и записала в своем дневнике вот те цитаты, которые я вам… рукописи не горят, в дневнике… Дальше. Казалось бы, дневника уже нет, но несколько лет назад мы готовили выставку вместе с Государственным Эрмитажем об Александре I – «Сфинкс, неразгаданный до гроба». Выставка потрясающая. Мне кажется, одна из лучших выставок, которые мы сделали вместе с Эрмитажем. Там были только аутентичные вещи - если это стол, так стол, за которым сидел император, если это ордена, то это ордена, которые он носил, если это бумаги, то это бумаги, которые он писал, если это скрипка, то это скрипка, на которой он играл.
Т. ОЛЕВСКИЙ: А не так, что времен императора?
С. МИРОНЕНКО: Ничего, никаких там типологий. И мы, конечно, старались найти что-то. Всегда в архивах любых людей есть такой раздел – «Бумаги неустановленных лиц». И в архиве императрицы Елизаветы Алексеевны, которая хранится в Государственном архиве, есть такой раздел «Бумаги неустановленных лиц». И вот Оля Эйдельман, которая работала над этой выставкой, она вдруг с невероятным для себя изумлением, читая удивительно мелкий почерк, по-французски написано, поняла, что это дневник Елизаветы Алексеевны. Это чудом уцелевший дневник - видимо, он так был сложен, - который она носила за корсетом, чтобы это было тайной. Это начало ее романа с Охотниковым. И это действительно литература, это сентиментализм чистейшей воды! Вот она видит этого кавалергарда, потом она начинает его искать. А почему его нет? Вдруг он должен быть в охране, он должен быть в карауле, а его нет. Она едет мимо казарм, она высматривает его по дороге. Вот где же он? Она падает в обморок при виде его, настолько сильны эти чувства! В конце концов, они встречаются, какие-то собачки, где-то одна собачка обнюхала другую. Это уже просто верх счастья, блаженства. Ну, в конце концов, как мы знаем, все зашло гораздо дальше, чем…
Т. ОЛЕВСКИЙ: А ведь мог родиться сын.
С. МИРОНЕНКО: Это тоже невероятная история. И конечно, это было огромное испытание для Александра I, потому что он знал, что не он отец этого ребенка. И что было делать – признать или не признать?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Товарищи, и так 23 раза на выставке в ГАРФе.
С. МИРОНЕНКО: Ну, не 23 раза. Но в конце концов Александр поступил благородно: когда родилась дочка, он ее признал, признал, что это его дочь. И таким образом, эта тайна осталась тайной. Знала только мать, императрица Мария Федоровна, жена императора Павла I, знал Карамзин и доверенная фрейлина Елизаветы, без которой, конечно, ничего невозможно было бы устроить.
К. ЛАРИНА: Давайте мы сейчас послушаем репортаж Тимура Олевского, который на этой выставке побывал. А потом Сергей Владимирович дополнит, наверное, то, что Тимур расскажет. И уже можно будет назвать победителей, которые ответили правильно на вопросы, которые были заданы в начале программы.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Часто бывает, что посетители скользят глазами по витринам и, не сильно вчитываясь в короткие пояснения, идут дальше. Исторический материал, так сказать, пройден, остаются обрывочные воспоминания о флагах, вазах и пистолетах. Выставка в Госархиве в этом смысле другого рода – здесь нет шоу. Надо приходить, чтобы почитать. Но у каждой рассекреченной папки подолгу останавливаются люди. Скучные желтые бумажки захватывают почище любого кино. Подковерные интриги, знаменитые мифы, развенчанные слухи, величайшие трагедии и горячая запретная любовь Екатерины Долгорукой, которой писал письмо такой холодный на портретах царь Александр Второй Освободитель.
- «Мне хотелось броситься на моего ангела и прижать его крепко к моему сердцу, расцеловать его всего и везде. Видишь, как я тебя люблю, моя дорогая, страстно и упоенно». То есть и слова-то они какие все употребляли красивые.
А рядом сокровенный дневник жены Александра I, в котором она красивым почерком вела хронику тайной любви. Тут же записка царя Николая с требованием немедленно сжечь все порочащие семью улики. Но рукописи не горят, хранятся в ГАРФе, - объяснила Татьяна:
- Елизавета Алексеевна… Что у них была за любовь? Она не могла общаться со своим Охотниковым. Ну приходил он к ней там на три часа ночью в постель. Но она же вот не могла с ним свободно общаться, существовал этикет. Она, конечно, придумала себе все это – все эти вздохи, ахи. У нее очень серьезное чувство было, безусловно, которое она не могла выказать наяву, и получалось так, что оно все-таки в рамках романа книжного такого – многое напридумано. Но в то же время это давало ей возможность сильно чувствовать.
«Пророчества Серафима Саровского в бумагах тайной полиции» или «Заговор великих князей». В конце концов, в нашей недавней истории загадок не меньше. И уже полицейские отчеты отвечают на вопрос: был ли Сталин агентом охранки? Хотя Валентину интересуют другие сюжеты:
- Особенно два. Все, что касается вот этой такой жизни, такой тайной. Я про Троцкого. Я вообще считаю, что этот человек – конечно, явление в нашей истории. К сожалению, такова судьба его. Еще не известно, как было бы, если бы остался… (неразб.) Троцкий. Это же не картинная галерея, здесь нужно постоять и прочитать. А вот что касается советского периода, конечно, такое явление, как развал страны, и совершенно такой маленький-маленький листочек, даже без печати, подписанный Хасбулатовым.
Заключенный внутренней тюрьмы ОГПУ, террорист номер один Борис Савенков писал в камере отчаянную прозу и печатался в «Огоньке». Это все просто не укладывается в голове. Между тем, фрагмент рассказа «В тюрьме», возможно, объясняет смертельный бросок в лестничный пролет: «Товарищи, одиночество для меня пытка. Делайте, что хотите, но если через трое суток я не буду расстрелян или освобожден, то лишу себя жизни». Меж тем восьмиклассница Евгения попыталась выяснить, где же Гитлер, и продемонстрировала неожиданный подход к пониманию недавнего прошлого:
- …(неразб.) себя убил… Я не верю, что это его кровь. Сталин отменил 9 Мая как праздник. Как можно, если работаешь, на митинг не пойти?
Вот чтобы немного развеять туман, их преподаватель Даша устроила эту экскурсию. Страшные цифры гулаговской статистики, от которых сводит оскомину у всевозможных «внуков» Сталина – это еще и повод поговорить о толерантности: сидели вместе и умирали тоже.
- …из других стран заключенные были в то время в нашей стране – смотрите, Турция, Италия. И возраст осужденных. Всегда показывают почему-то такие старые лица, а посмотри, какой возраст – максимум 35, в основном 45, а стариков практически не было. То есть уничтожали молодое население. Тут, видите, документы, подтверждающие факты. Люди, которые это делали, наверное, вряд ли увеличивали эти цифры. В трудное время мы были все вместе. Вы статистику читали, наверное, что каждый третий таджик, погибший, умерший тут, у нас в Москве погибает в драке, их убивают скинхеды. …чтобы все-таки среди наших детей таких не было.
«Допросы кремлевской прислуги» или «Реформаторские инициативы Берии». В деле о высылке Иосифа Бродского, которого московская и ленинградская партэлиты использовали как разменную карту, есть очень интересный документ – справка из Союза писателей о том, что некий Бродский не поэт в обычном и общественном смысле этого слова, а всего лишь человек, предпринявший попытку писать стихи. Эх, писатели! Ну что же вы, писатели?..
- Тайны, рассекреченные документы, документы, которые опровергают или подтверждают какие-либо исторические мифы. Всегда будет несколько версий события, как оно происходило, и дальнейшие события. Не верят только потому, что есть другие варианты. И возможно, они тоже правдивы. Но это факт.
Елена Петровна после урока истории со своими детьми сделала вывод, которым хочется все это подытожить:
- Дети, они много же видят сейчас, их трудно чем-то удивить. Их можно удивить только настоящим.
К. ЛАРИНА: А что за люди приходят? Вот ты посмотрел на людей, которые на выставку приходят. Что за люди?
Т. ОЛЕВСКИЙ: Очень много школьников, студентов, ну и, мне кажется, приходят на эту выставку люди, которые в архиве работают. Из читального зала несколько человек я встретил. Мне очень приятно, что приходят школьники, и там проводят уроки учителя. Например, выбирают, если это тема… а там очень широко представлена тема сталинизма в разных проявлениях – и желтее, и страшнее, то это обычно двухчасовые занятия. Она как сделана, выставка? Когда мы рассказываем о документах, создается впечатление, что это очень утомительно и тяжело, и с детьми прийти нельзя. Она очень легко сделана. Там нет больших массивов информации, которую необходимо прочитать, потом долго осмысливать. Сделаны выдержки самые главные. Учителям там просто раздолье. Ну да, наверное, дети чаще всего, мне показалось.
С. МИРОНЕНКО: Ну, вы знаете, это очень по-разному. Вам такой день попался…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Мне так повезло, да.
С. МИРОНЕНКО: Я пришел, увидел много пожилых людей, которые ходят, читают, смотрят, и слезы на глазах, и внимание, и все. Очень разные…
Т. ОЛЕВСКИЙ: Я расскажу. Я там встретил выпускника МИФИ, который стоял минут 15 и изучал стенд о том, как Бор передал секретные документы атомной бомбы Курчатову. И там есть доклад Курчатова, который рассказывает Берии: «Конечно, мы с Бором пообщались. Но все выводы, которые мы узнали, несильно приблизили нас к бомбе, и мы сами тоже могли…». В общем, это потрясло. Он выписывал…
С. МИРОНЕНКО: Да, вы знаете, документов очень много. Вот Гулаг… Что меня, например, потрясло… Там перечисляются, за что сидят, статистика. Например, есть такая графа: «шпионы неустановленных государств». Ведь надо только представить себе, что известно, что они шпионы, но в пользу кого они шпионили, не удалось установить. Такое может вообще нормальному человеку в голову прийти?
Т. ОЛЕВСКИЙ: А сейчас может.
С. МИРОНЕНКО: Да, да, да…
К. ЛАРИНА: Тут среди вопросов, которые вам задают наши слушатели, Сергей Владимирович, есть такой, достаточно популярный. Я бы вот хотела ваше мнение вообще на эту тему услышать. «Есть ли вообще светлые моменты в нашей истории?» Вот вы как историк, как архивист делите вообще историю на светлые и темные моменты, белые и черные?
С. МИРОНЕНКО: Вы знаете, я много раз отвечал на этот вопрос.
К. ЛАРИНА: Он очень популярен в нашей стране.
С. МИРОНЕНКО: Он популярен, да. В истории есть все – есть кровь и слезы, есть радость и смех. Наша история такая, какая она есть, другой истории у нас не будет. И для того, чтобы быть гражданином своей страны, для того, чтобы со смыслом жить, а не быть… как сказал мне один известный журналист: «Ну что, Сергей Владимирович, считайте, что я из поколения, которое выбирает «пепси»». Чтобы не быть вот человеком, который выбирает «пепси», а быть все-таки патриотом своей Родины, надо знать нашу историю. Такой, какой она была на самом деле. Не выдуманной, не такой, как в кратком курсе «Истории ВКПб» или в сером кирпиче «Истории КПСС» под редакцией академика Пономарева. Где они сейчас? Кто по ним учится? Надо знать историю такой, как она была.
К. ЛАРИНА: А как вы относитесь к еще одной распространенной точке зрения – это аргументация тех, кто считает, что необходимо какие-то вещи оставлять в архивах, не показывать их публике и вообще, что называется, не ворошить прошлое, - что люди, которые истово и честно служили, будем говорить, советской власти, советскому Отечеству, для них это будет крушением жизни, если они узнают правду, для них это будет свидетельством того, что они жизнь прожили зря?
С. МИРОНЕНКО: Моя точка зрения: лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
К. ЛАРИНА: Хочется сладкой правды. Понимаете?
С. МИРОНЕНКО: Ну, вы знаете, читайте Горького «На дне». И помните Луку? Кто светлый образ у Горького в этой пьесе? Лука – это человек Божий, который пришел неизвестно откуда, ушел неизвестно куда. Но его слова: «Слава безумцу, который навеет человечеству сон золотой»… Вы знаете, столько миллионов жизней вот эти вот сладкие сны стоили нашей Родине, что все-таки лучше правду говорить, чем эту сладкую ложь!
К. ЛАРИНА: А что касается новейшей истории, какие сюжеты представлены на выставке?
С. МИРОНЕНКО: А что такое новейшая история?
К. ЛАРИНА: Ну, после 90-го года.
С. МИРОНЕНКО: После 90-го года? Ну, новейшая история – это все-таки, я думаю, история 20-го века, да? После 90-го года – это путч августовский 91-го года и распад СССР.
К. ЛАРИНА: И на этом заканчивается?
С. МИРОНЕНКО: Да, этим мы заканчиваем.
К. ЛАРИНА: А что касается 93-го года?
С. МИРОНЕНКО: 93-й год… у нас есть материалы, но мы уже довольно много это показывали. У нас есть архив Верховного совета, у нас есть стенограммы этого съезда при свечах. Понимаете, надо было выбрать. Может быть, и надо было 93-й год показать. Кто знает? В следующий раз покажем. Еще через 10 лет будет 100 лет, вы не забывайте.
К. ЛАРИНА: Ну подождите, зачем нам ждать 10 лет? Почему вы не хотите регулярно делать вот такие вот…
С. МИРОНЕНКО: Нет, минуточку, мы делаем регулярно. Выставочный зал федеральных архивов работает постоянно, 6 – 7 выставок ежегодно мы показываем. Следующая выставка, которая откроется в декабре, будет «Русская Палестина». Это первое паломничество великого князя Константина Николаевича на Святую землю в 40-е годы 19-го века. Это начало проникновения русских на Святую землю в Палестину. Это потрясающе интересная выставка, в которой мы с удовольствием используем материалы Исторического музея, Музея Военно-морского флота, архива военно-морского, Академии художеств. Вы знаете, это большая настоящая выставка. В следующем году у нас будет выставка «Царь и президент» - выставка о судьбе Александра Второго, который освободил крепостных крестьян, и президента Линкольна, который освободил негров. И оба они были убиты террористами. Вот это судьба реформаторов, которая, к сожалению, бывает не всегда так безоблачна и успешна. Ну много выставок.
К. ЛАРИНА: Я называю победителей наших, а Тимур ответит на вопросы. Значит, наши победители – Алексей (телефон 440 – первые цифры), Ирина (908), Андрей (242), Галина (088) и Елена (250).
Т. ОЛЕВСКИЙ: Ну, первый вопрос у нас был: кто стал первым архивариусом Соединенных Штатов? Роберт Коннор, конечно, 1934 год, если я не путаю. В царствие какого императора старец Серафим Саровский был причислен к лику святых? Николай II. И этот сюжет есть на выставке. В связи с чем день 1 января стал нерабочим днем? В связи с указом Сталина об объявлении 9 Мая рабочим днем.
К. ЛАРИНА: Ответили на этот вопрос таки.
С. МИРОНЕНКО: Ну, тот, кто был на выставке, я думаю.
Т. ОЛЕВСКИЙ: 9 Мая у народа-освободителя отняли, 1 января прибавили. И этот сюжет, кстати, тоже очень интересно освещен на выставке. И кто в 1881 году подготовил проект реформ, названный впоследствии Конституцией? Граф Лорис-Меликов, конечно.
К. ЛАРИНА: Еще вопросы дают наши слушатели по поводу как раз каталога, который мы сегодня разыгрывали. Они продаются на выставке, их можно купить, да?
С. МИРОНЕНКО: Да, они на выставке есть.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Это тот редкий случай, когда каталог и есть сама выставка.
К. ЛАРИНА: И вопрос тоже попутный: «А продаются вообще копии архива, где их можно купить?».
С. МИРОНЕНКО: Ну, это… Вы знаете, на самом деле у нас нет таких. Я понимаю, откуда этот вопрос. Каждый музей имеет свой музейный магазин, где продаются реплики документов. К сожалению, в Архиве этого нет. Но если вы придете в читальный зал, закажете, мы изготовим вам копию документа, который вам нравится.
К. ЛАРИНА: Сергей Владимирович, огромное вам спасибо.
С. МИРОНЕНКО: Спасибо вам.
К. ЛАРИНА: Вы вообще герой, хочу вам сказать.
С. МИРОНЕНКО: О, да…
К. ЛАРИНА: Герой, герой абсолютно. Итак, Сергей Мироненко, директор Государственного архива Российской Федерации. Мы приглашаем вас на выставку «Хранить в Госархиве». Мы не сказали, до какого числа она продлится.
С. МИРОНЕНКО: Она будет еще только следующую неделю, так что спешите видеть.
К. ЛАРИНА: А, надо успеть, надо успеть. Спасибо вам большое.