Путешествовать и рисовать. Рисунки Европейских мастеров из Лувра и музея Орсе 1580-1900 - Андрей Воробьев - Музейные палаты - 2010-09-25
К. ЛАРИНА: Болотная площадь находится… Андрей, где находится Болотная площадь?
А. ВОРОБЬЕВ: В районе Кремля.
К. ЛАРИНА: Болотная площадь находится в районе Кремля, сказал нам Андрей. Значит, от метро Полянка можно дойти в сторону реки или от метро «Боровицкая» опять же в сторону реки, можно дойти даже от «Третьяковской» тоже в сторону реки…
А. ТРЕФИЛОВА: Ларина сейчас смотрит на карту.
К. ЛАРИНА: И там вот доходите до набережной и налево. Да? Кстати, Третьяковка там недалеко.
А. ВОРОБЬЕВ: Конечно.
А. ТРЕФИЛОВА: Можно зайти потом.
К. ЛАРИНА: Да, да, да. Так что именно сегодня, когда придете в 3 часа на митинг в защиту выборов мэра города Москвы…
А. ТРЕФИЛОВА: Чтобы выбирали, а не назначали.
К. ЛАРИНА: Вот, вы тогда можете там помитинговать и потом окультуриться, отправиться в Третьяковскую галерею.
А. ТРЕФИЛОВА: И выходной удался, я считаю.
К. ЛАРИНА: Да, да, да, все будет правильно, дорогие друзья. Можете наоборот, можете вот буквально сейчас послушать нас и пойти на выставку. Во сколько все это дело открывается у вас?
А. ВОРОБЬЕВ: В 10 часов.
К. ЛАРИНА: Вот уже сейчас открыто, можете приехать в Третьяковку, окультуриться, выпить чашечку кофе, а потом отправиться к 3 часам на Болотную площадь, которая находится недалеко от станций «Третьяковская», «Полянка» или «Боровицкая», «Арбатская». Пожалуйста.
А. ТРЕФИЛОВА: Ты обещала один раз в час говорить, а сказал уже два.
К. ЛАРИНА: Да, я буду каждый час говорить. Значит, у нас сегодня действительно Третьяковская галерея в гостях, Андрей Воробьев, зам. генерального директора. Будем мы говорить сегодня о выставке, которая приехала из Франции, из Парижа. Вот каталог у меня здесь, называется «Путешествовать и рисовать. Рисунки европейских мастеров из Лувра и музея Орсе».
А. ТРЕФИЛОВА: Это графика, хочу я вам сказать.
К. ЛАРИНА: Да, да, да. Ну сейчас мы об этом поговорим. Значит, что мы сегодня разыгрываем?
А. ТРЕФИЛОВА: Ой, мы сегодня разыгрываем много. Ну, во-первых, конечно, мы разыгрываем билеты, большое количество…
К. ЛАРИНА: Путевки на митинг.
А. ТРЕФИЛОВА: Болотная площадь находится рядом с Третьяковской галереей… Значит, билеты. У нас есть каталог выставки, которая сейчас идет в Третьяковке, это «Марианна Веревкина» – это такая ученица Репина, я напомню, ее еще называют «Повивальная бабка русского абстракционизма». У нас есть каталог, соответственно, «Путешествовать и рисовать», вот который ты держишь в руках. Это рисунки европейских мастеров из Лувра и музея Орсе. У нас есть каталог «Петр Кончаловский», который сейчас проходит в Третьяковке, буквально недавно открылся. Есть журналы «Третьяковская галерея», ну и билеты, как я уже сказала. И чтобы все это получить, нужно ответить на любой из шести вопросов. Оглашаю список. 22 августа 1911 года из Лувра была украдена «Джоконда». Вернули ее в музей через несколько лет, но за это время Лувр убытка в связи с кражей картины не понес. Его посетило такое же количество народа, как и тогда, когда картина была на своем законном месте, и даже больше. На что приходили посмотреть все эти люди? Второй вопрос. Вопрос, кстати, я придумала, читая подписки журнала «Вокруг света». Привет Пархоменко. Из 650 сотрудников Лувра, по крайней мере в 1987 году, это год, за который вышел журнал, 100 человек вели в это время научную работу, 120 занимались реставрацией. А что делали остальные 300 в Лувре? Третий вопрос. «Карл I в трех ракурсах», Ван Дейк работал над этим портретом с особой тщательностью, потому что понимал важность его работы для заказчика. Заказ сделал некий Лоренцо Бернини, и фактически это была сделка на условиях бартера. Дейк отдавал Бернини картину, а вот что должен был вернуть Лоренцо? Четвертый вопрос. Эжена Делакруа называют часто автором портретов Фредерика Шопена и Жорж Санд, которых Делакруа на самом деле никогда не писал, хотя авторство его доказано. В путанице виноваты те, кто не одобрял отношений композитора и писательницы. Что сделали эти недоброжелатели? Пятый вопрос. Поль Гоген сказал однажды: «Искусство – это либо плагиат, либо…» Что такое искусство по Гогену? Ну и последний. Фаина Раневская, будучи в Париже, познакомилась с некой дамой, о которой впоследствии говорила с восторгом: «Если бы я часто смотрела ей в глаза, я бы сошла с ума. Она обо мне знает все, я о ней – ничего». Где именно состоялось это знакомство?
К. ЛАРИНА: Я знаю… Куда мы эти все отправляем ответы – и туда, и сюда?
А. ТРЕФИЛОВА: Если получится по телефону, то мы примем.
К. ЛАРИНА: Если, конечно, успеем. Давайте пока не будем так точно говорить. Но пока совершенно точно на СМС +7(985)9704545. У нас осталось две минуты до новостей, поэтому у нашего гостя должно быть ощущение, что он не зря сказал, чтобы он успел уже что-нибудь сказать в первой части. Да? Андрей, пожалуйста, давайте эту выставку представим.
А. ВОРОБЬЕВ: Ну хотя бы поздороваться.
К. ЛАРИНА: Да, представим эту выставку. Как возникла идея, вообще откуда приехала она, как собирали?
А. ВОРОБЬЕВ: Вообще выставка для нас совершенно необычная, она вообще редкая – выставка рисунка в московских музеях. В лучшем случае музей, как правило, показывает свои коллекции фондовые. А вот привозная выставка – это, конечно, акт огромного доверия того музея, который представляет экспонаты, тому, где это показывается. И в данном случае это продолжение такой длительной и очень позитивной истории взаимоотношений Третьяковской галереи с музеем Лувр. Конечно, выставка связана с проведением таких перекрестных годов Франции в России и России во Франции. Но вот из всех выставочных проектов этого года наш самый камерный. Но, я смею надеяться, такой самый эстетский.
А. ТРЕФИЛОВА: Я правильно понимаю, что это графика, которая и в Лувре, и в Орсе на самом деле не очень-то и выставляется?
А. ВОРОБЬЕВ: Рисунки вообще практически никогда не показывают постоянной экспозицией, их можно по условиям сохранности показывать не более шести месяцев подряд. Поэтому в лучшем случае это бывают сменные такие экспозиции-выставки. Но, безусловно, такую специальную тему художники-путешественники экспозициями делают и в Лувре. Это только временные выставки.
К. ЛАРИНА: Вот я так понимаю, что по драматургии это именно путешествия, да? Вот такие вот путевые зарисовки.
А. ВОРОБЬЕВ: Главная идея – конечно, показать не набор шедевров, а именно показать эту историю, как благодаря художественному взгляду, как благодаря отношению художников были зафиксированы те красоты, те районы европейские и других континентов мировых до возникновения массовых форм воспроизведения – фотографии, кино и так далее.
К. ЛАРИНА: Какова там география?
А. ВОРОБЬЕВ: Ну, безусловно, это прежде всего европейские страны, европейский юг – Италия, затем это Греция, экзотические страны, африканские – Марокко. И собственная провинция – французская провинция, английская провинция.
К. ЛАРИНА: Вот уже что-то сказал Андрей, очень приятно. Сейчас новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Мы возвращаемся в программу «Музейные палаты». Напомню, что сегодня мы с вами знакомимся с выставкой в Третьяковской галерее: «Путешествовать и рисовать. Рисунки европейских мастеров из Лувра и музея Орсе». У нас в гостях Андрей Воробьев, заместитель генерального директора Третьяковской галереи. Здесь же, в студии, ведущие передачи Ксения Ларина и Анна Трефилова. Вы отвечаете на вопросы на СМС, чуть позже мы их повторим. Напомню также, что у нас есть репортаж Тимура Олевского, который уже попутешествовал и даже, может быть, порисовал, он поделится своими впечатлениями. Андрей, ну все-таки это выставка больше для гурманов, для тех, кто хорошо разбирается в живописи, или есть интерес для, что называется, неискушенного посетителя и зрителя Третьяковки? В чем главная ценность ее, на ваш взгляд?
А. ВОРОБЬЕВ: Мы вообще волновались, конечно, что, показывая рисунки, мы как-то не найдем отклика широкого зрителя, потому что специфический вид искусства, редко показывается, небольшого размера работы, к которым нужно подходить, рассматривать в деталях и так далее. Но вот выставка уже открыта, я заходил в зал специально пронаблюдать именно эту картину. Вы знаете, ну я обнаружил, что там зрителей и посетителей даже больше в какой-то момент было, чем на выставке Кончаловского. Конечно, привлекает музей Лувр, привлекает название, привлекает, конечно, редкость этого собрания. Но и возможность понаблюдать за маршрутом путешествий, посмотреть, как же это было, как на основании каких-то таких, как нам кажется, разрозненных поездок вдруг формировались целые стилевые направления, связанные с увлечением античностью и так далее. В общем, пришло много народу посмотреть на это.
А. ТРЕФИЛОВА: А помнишь, передача была «Клуб кинопутешествий»? Это же, в принципе, приблизительно такая же история.
К. ЛАРИНА: Нет, ну это все-таки другое. Все-таки это не фотографии, это взгляды художников. Учитывая, что здесь… я полистала каталог, здесь же есть имена мирового уровня.
А. ВОРОБЬЕВ: Да.
К. ЛАРИНА: Вот вообще отличаются полотна от графики известных художников? Или можно угадать именно этот стиль Делакруа, Брейгеля и прочих?
А. ВОРОБЬЕВ: Те, кто занимаются рисунком, они… вообще один из таких методов их работы – это пронаблюдать, как в рисунке менялась манера художника и какие у него там были мысли, идеи, творческие эксперименты. Потому что все эксперименты на бумаге происходят, а на холст, ну, так сказать, в силу технологии, дороговизны больше, стоимости просто исходных материалов, на холст уже выливается какая-то такая отработанная форма, утвержденная хотя бы в сознании художника. Поэтому рисунок – всегда сфера эксперимента. Но для большинства мастеров, таких, как Делакруа, вот крупных мастеров, таких, как Рубенс, таких, как Моне или Гоген, их манера, конечно, узнаваема. Для большинства мастеров рисунок – вполне такая полноценная форма творчества.
К. ЛАРИНА: И я смотрю, там не только пейзажи, там есть и какие-то портреты, какие-то жанровые зарисовки.
А. ВОРОБЬЕВ: Там есть жанровые зарисовки, там есть различные античные боги и герои, и там есть архитектурные элементы. В частности, Рубенс и, в общем, исследование его рисунков на эту тему, оно как раз дает нам возможность увидеть, где вот та идеальная форма, тот идеальный объект классического греческого искусства, который для художника был важен как эталон.
К. ЛАРИНА: А Россия там есть?
А. ВОРОБЬЕВ: Там есть рисунки художника Лепренса, Жана-Батиста Лепренса, который на самом деле, может быть, даже в России больше известен, чем во Франции, поскольку в конце 18-го века он проделал путешествие по России и создал такую серию рисунков, посвященную быту и нравам россиян. Они были, как вообще традиционно было принято в то время, потом объединены в большие альбомы, альбомы гравюр, которые делались по рисункам, распространились по всей Европе. И мода на Россию и знакомство с таким вот национальным колоритом русским, она тоже возникла благодаря Лепренсу.
А. ТРЕФИЛОВА: Вообще энциклопедисты, кстати, французские очень любили пользоваться, насколько я знаю, его работами, чтобы потом записывать, как же мы тут живем все.
А. ВОРОБЬЕВ: Да, да…
К. ЛАРИНА: А вот скажите, Андрей, а сами художники, они вообще дорожили вот этими своими работами? Насколько они для них представляли ценность? Выставляли их на выставках своих?
А. ВОРОБЬЕВ: Я думаю, что это был совершенно закрытый такой вид искусства. Конечно, на выставках его не показывали, но те огромные коллекции, которые сохранились, и альбомы, в общем, говорят нам о том, что интерес был. И может быть, не столько даже у художников, сколько у современников, потому что все это… такая культура альбомов художественных, все это объединялось в эти альбомы, папки большие, передавалось, рассматривалось очень подробно, дарилось. И вот благодаря этим частным коллекциям, частным собраниям оказалось в Лувре в данном случае.
А. ТРЕФИЛОВА: Вот хотелось бы еще по маршрутам все-таки понять, куда больше ездили и зачем.
К. ЛАРИНА: В Африку, в Африку, наверное.
А. ВОРОБЬЕВ: Вообще, так сказать, когда все начиналось, конец 16-го – 17-й век, художники путешествовали по тем маршрутам, которые проложили негоцианты, торговцы и купцы. Это были самые безопасные маршруты, самые короткие и проверенные, что называется. И в этот момент представители стран Северной Европы потянулись на юг – в Италию и Францию. Вот творчество Брейгеля, рисунки Брейгеля, которые мы показываем, которые как бы открывают выставку, они как раз демонстрируют вот это направление. Затем, конечно же, в 17 – 18-м столетиях Италия стала Меккой вообще для путешествующих художников, тоже в основном голландских, фламандских, немецких, английских, французских. Сами итальянцы перемещались достаточно неохотно, ну поскольку были окружены всеми теми красотами, увидеть, запечатлеть которые стремились остальные. Более того, в Риме в 18-м веке благодаря протекции Людовика XIV возникла Французская академия, и уже целые колонии французских художников в Париже вот так плотно-плотно очень стали возникать.
А. ТРЕФИЛОВА: А на какие средства, хочется спросить?
А. ВОРОБЬЕВ: Ну в основном это тогда стала складываться система пенсионерства, когда академии отправляли своих художников, учеников…
А. ТРЕФИЛОВА: Для повышения квалификации.
А. ВОРОБЬЕВ: Да, именно для этого, для какого-то творческого вдохновения, для знакомства с классическим искусством в другие страны. А в 19-м веке уже возникает и восточная экзотика, восточный элемент. Это связано, конечно же, и с военными походами Наполеона, и прежде всего с египетской кампанией, которая во многом для нас и сформировала на 100 лет вперед, не побоюсь этого слова, представление о Востоке.
К. ЛАРИНА: А вот с появлением фотографии этот жанр путевых картинок- зарисовок, он каким-то образом самоустранился или нет?
А. ВОРОБЬЕВ: Вы знаете, надо сказать, что, конечно же, художники путешествовали ничуть не больше представителей других сословий. Ездили много все. Но художники, может быть, более активно реагировали на происходящее. И вот эта особенность творческого мышления, она, конечно, никуда не ушла и с возникновением фотографий, кино и так далее. Но вот такой культуры создания путевого альбома, путевых рисунков, такой культуры, конечно, уже в 20-м веке не было.
К. ЛАРИНА: Ну давайте мы в залы заглянем Третьяковки вместе с Тимуром Олевским и послушаем, как воспринимают посетители выставки те картинки, те рисунки, которые на этой выставке представлены.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Инженерный корпус в Лаврушинском переулке приглашает в путешествие. Трудная дорога по Старой Европе, …(неразб.) коротких ночлегов, тяготы и лишения в песках Египта, неизвестная и пугающая страна русской императрицы – то, во что сейчас трудно поверить. И вместе с тем это история о том, как на протяжении нескольких столетий неспокойные люди познавали и создавали то, что сейчас принято называть западной цивилизацией. Куда и зачем ездит художник? Все начинается в 16-м веке с паломничества в Италию. Ян Брейгель Старший пишет вид водопадов Тиволи, где, как он думал, стоял Храм предвестницы христианства Сивиллы. Основательно изучила рисунок Антонина и попыталась сориентироваться на местности:
- В Риме вот, в Сицилии… поэтому мы больше говорим о том, что мы видели и насколько узнаваемо это или неузнаваемо.
А в это время архитектор Татьяна порадовалась, что и в Москве можно посмотреть на марокканские пейзажи глазами Эжена Делакруа.
- Это же потрясающе вообще, не надо ехать в Париж, в Лувр. Все здесь. И вот, пожалуйста, Делакруа. Мы знаем его роскошные, почти пугающие полотна, львов, и тут такой крошечный, очень интимный пейзажик египетский. А я увлекаюсь фотографией, так что я учусь у этих мастеров композиции. И, конечно, художник всегда чувствуется даже и в этих вещах. Шатер бедуинский, здесь дан только уголок его. Можно и горы тут прихватить, и ослика. Вообще вот это очень важно. И вот чувствуется эта динамика.
В Париж ехать не то чтобы не надо, но в этот раз нам выпала редкая удача. То, что отобрала для Третьяковки Катрин Луазель, ни в Лувре, ни в Орсе так просто не увидишь, только разве на редких показах. А здесь сразу столько и набросков, и путевых заметок! Оценила искушенная в таких делах Светлана:
- Графику вообще тяжело увидеть, и как бы редко ее увидишь. И вот была и в Лувре, и в музее Орсе, графики там как раз не видела. Потому что обычно всегда обращаешь внимание на большие полотна, а до графики дело не доходит. Я вот даже смотрю и думаю: вообще она там выставлена или не выставлена, представлена или не представлена?
Кто-то, как Рубенс, ездил в Италию, чтобы копировать фасады зданий. Другие за видами и античностью. И вот уже художник на римской улице становится частью пейзажей Юбера Робера, разглядела дизайнер Вера.
- Очень впечатляет Франсуа-Андре Венсан, очень замечательные работы. Как вот он передает с точностью детали, в данном случае вот архитектура впечатлила.
А скромная с виду библиотекарь Татьяна с неподдельным интересом разглядывала стамбульских «дам полусвета».
- Приехала сегодня из Петербурга. Вот там куртизанка, которая стоит на крылечке, барышня в сандалях для бани турецкой. Такой персиковый цвет лица, такая достойная, такая изящная. Дивные женские фигуры… (неразб.) как женщине мне это любопытно, врезались в память очень хорошо.
Не только на Востоке художники искали благодатную натуру. Некоторые отправлялись к русскому двору. Единственный на выставке рисунок Жана-Батиста Лепренса, который он привез, говорят, из Сибири – русская женщина с книгой в руке, – поразил Наталью.
- Ты становишься как бы участником вот той эпохи, тех лет, когда художник, в принципе, отразил, в какое время находишься в этой одежде русской женщины. Ты сидишь, вышиваешь, ты имеешь представление о каких-то национальных костюмах, ты находишь то, что еще осталось, а я это видела, это было 100, 200 или 300 лет назад, когда фламандцы были, и как-то бальзам на душу. Я вообще люблю путешествовать.
Накануне в Третьяковке был как будто женский день, и другая Наталья, врач, попыталась с помощью медицинской науки объяснить, отчего ее так тронули лондонские зарисовки импрессиониста Камиля Писарро.
- Подбор теней, вот эта вот точность в описании персонажей глаз радует. Мы же смотрим, восприятие все идет через орган зрения, правильно. У меня настроение поднимает, тем более сейчас вот осень, и здесь палитра – осенние оттенки.
Выставку надо прописывать как лекарство, призналась студентка Строгановки Лена.
- Здесь все полотна именитых мастеров, которых мы проходили по истории искусств. Поэтому мне интересно прийти и посмотреть. Но репродукция никогда не заменит оригинал. Оригинал всегда несет энергетику художника.
Так и получалось, что, изучив другие земли, художники заново открывали свои страны. А некоторые, как Поль Гоген, отправились еще дальше, на Гаити. Много изменилось теперь, и континенты стали как будто меньше. И никого ничем не удивишь. Но передвижники по миру видели его сквозь свой нравственный опыт и собственное представление об эстетике. Может быть, поэтому их работы остаются такими живыми и точными, бесконечными большими, чем может вместить самая лучшая фотопленка.
К. ЛАРИНА: Слушайте, а вот эти шумовые эффекты – плеск волны, лошади – это все в залах Третьяковки?
А. ВОРОБЬЕВ: Замечательно. Нет, я как раз подумал, что можно будет как-нибудь внедрить.
К. ЛАРИНА: Ну и еще вопрос. Андрей, вот действительно наблюдение нашего корреспондента – женский день. Он каждый день, этот женский день, в Третьяковке? Действительно, больше женщины приходят?
А. ВОРОБЬЕВ: Ну, безусловно, больше приходят женщины. Но мне кажется, что вот эта выставка, она особенная в этом плане. Конечно, вот рассматривать какие-то мелкие детали, небольшие рисунки, медленно передвигаться от работы к работе, это, конечно, свойственно в основном женской аудитории.
К. ЛАРИНА: Ну обратите внимание, все-таки знатоки, вот все, кто прозвучал в этом репортаже - это, видно, люди, которые знакомы, они не в первый раз в жизни произносят имена художников вслух, они хорошо знают европейскую живопись, и особый интерес, конечно, для них.
А. ТРЕФИЛОВА: Я хочу сказать, что шикарный совершенно каталог и шикарно сделана выставка, потому что там к каждой картине, к каждой вот этой работе маленькая такая приписочка: зачем поехал, с кем поехал, что привез. Это очень интересно, потому что многого просто мы не знаем. Я так понимаю, огромная совершенно работа была проделана вот по этому поводу. Ну что?
К. ЛАРИНА: Вопросы повторите, пожалуйста.
А. ТРЕФИЛОВА: Повторяю. Значит, когда из Лувра украли «Джоконду», Лувр убытков в связи с кражей не понес. На что приходили смотреть посетители Лувра? Второй вопрос. Из 650 сотрудников Лувра 100 человек вели научную работу, 120 занимались реставрацией. Что делали остальные 300? – спрашиваю я вас. «Карл I в трех ракурсах», Ван Дейк работал над этим портретом с особой тщательностью, потому что понимал важность этой работы для заказчика. Заказ сделал Лоренцо Бернини, и фактически это было сделано на условиях бартера. Дейк отдавал картину. Что должен был вернуть Лоренцо? Делакруа часто называют автором портретов Фредерика Шопена и Жорж Санд, которые Делакруа на самом деле никогда не писал, хотя авторство его доказано. В путанице виноваты те, кто не одобрял отношений композитора и писательницы. Что сделали недоброжелатели? Поль Гоген сказал однажды: «Искусство – это либо плагиат, либо…» Что такое искусство, по Гогену? Ну и последний вопрос. Фаина Раневская, будучи в Париже, познакомилась с дамой, о которой потом писала и говорила: «Если бы я часто смотрела ей в глаза, я бы сошла с ума. Она обо мне знает все, я о ней – ничего». Где именно в Париже состоялось это знакомство?
К. ЛАРИНА: Ну что, давайте по телефону - 363-36-59. Есть время для того, чтобы принять ваши звонки. На СМС, я так надеюсь, у нас уже есть правильные ответы, более чем достаточно. И скоро нам принесут список победителей, если мы очень попросим. Да, Аня?
А. ТРЕФИЛОВА: Если ты скажешь, где находится Болотная площадь, то, возможно, принесут.
К. ЛАРИНА: Пожалуйста. 363-36-59. Алло, здравствуйте. Алло? Говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Ирина.
К. ЛАРИНА: Да, Ирина.
СЛУШАТЕЛЬ: Я хотела бы ответить на первый вопрос.
К. ЛАРИНА: Давайте.
СЛУШАТЕЛЬ: Возможно, что ходили смотреть на картину Рафаэля «Сикстинская Мадонна».
А. ТРЕФИЛОВА: Ну и на нее тоже, но не в этом дело.
СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо.
К. ЛАРИНА: Вам спасибо. Но, к сожалению, не попали. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Станислав.
К. ЛАРИНА: Да, Станислав.
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть – последний – в Лувре Раневская с «Моной Лизой»?
А. ТРЕФИЛОВА: Да, совершенно верно.
К. ЛАРИНА: Совершенно верно, эта встреча. Станислав, спасибо, мы вас записали, ответ верный. Следующий звонок. Алло, здравствуйте. Алло? Ой, не получилось…
А. ТРЕФИЛОВА: Когда украли «Джоконду», на что приходили смотреть те же самые фактически посетители?
К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Я думаю, что охраняют остальные 300 сотрудников.
А. ТРЕФИЛОВА: Совершенно верно, это охрана. 100 человек научную работу ведут, 120 реставрацией занимаются, а 300 охраняют то, что там находится.
К. ЛАРИНА: Спасибо большое. И вас зовут, простите…
СЛУШАТЕЛЬ: Маша.
К. ЛАРИНА: Маша, спасибо, записали. Следующий звонок. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Я бы хотела ответить на вопрос, что сделали с картиной Делакруа недоброжелатели. Они разрезали картину Делакруа на два портрета...
А. ТРЕФИЛОВА: Совершенно верно. Шопен, играющий для Жорж Санд.
СЛУШАТЕЛЬ: Да, Шопен для Жорж Санд, на два портрета.
К. ЛАРИНА: Как зовут вас?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Наталья. Мне бы хотелось очень каталог «Путешествовать и рисовать».
А. ТРЕФИЛОВА: Хорошо, договорились.
К. ЛАРИНА: Все для вас, да, да. Спасибо. Следующий звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
К. ЛАРИНА: Да-да.
СЛУШАТЕЛЬ: Я хочу ответить на первый вопрос. Значит, приходили смотреть просто на это место, где висела эта картина.
А. ТРЕФИЛОВА: Да.
К. ЛАРИНА: Правда. Как зовут вас?
СЛУШАТЕЛЬ: Светлана Васильевна.
К. ЛАРИНА: Спасибо, Светлана Васильевна. Записали. Следующий звонок, пожалуйста. 363-36-59.
А. ТРЕФИЛОВА: У нас остались бартер и Поль Гоген.
К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте. Алло? Говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день. Я хотела бы ответить на первый вопрос. Мне кажется, люди приходили посмотреть на то место…
А. ТРЕФИЛОВА: Уже ответили.
К. ЛАРИНА: К сожалению, опоздали. Буквально когда вы дозванивались, нам уже дозвонились. Увы, вам не повезло, но в следующий раз обязательно повезет. Алло, здравствуйте. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я хотела бы на вопрос про Гогена сказать. «…либо революция».
А. ТРЕФИЛОВА: Да. «Либо плагиат, либо революция» - это искусство, по Гогену.
К. ЛАРИНА: Совершенно согласна с Гогеном. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Галина, но я не из Москвы.
К. ЛАРИНА: А вы согласны с Гогеном?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, да. Пожалуй, да.
К. ЛАРИНА: Все, ждите посылку. Вам обязательно пришлем подарок. Еще? Все?
А. ТРЕФИЛОВА: Про бартер у нас осталось.
К. ЛАРИНА: Ну повтори.
А. ТРЕФИЛОВА: «Карл I в трех ракурсах». Это был бартер Ван Дейка и Лоренцо Бернини. Ван Дейк отправил Бернини картину. А что вернул Лоренцо Бернини вместо этой самой картины?
К. ЛАРИНА: Алло, здравствуйте. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Здравствуйте. Это кто?
СЛУШАТЕЛЬ: Это Артем. Здравствуйте.
А. ТРЕФИЛОВА: Здравствуйте, Артем.
СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, что обратно приехал мраморный бюст работы Лоренцо Бернини.
А. ТРЕФИЛОВА: Совершенно верно.
К. ЛАРИНА: Артем, как всегда, на высоте. Спасибо вам. Все, что ли?
А. ТРЕФИЛОВА: Все, что ли.
К. ЛАРИНА: Отвечаю теперь за всех остальных, кто у нас победил на СМС. Борис (телефон 673), Павел (195), Катя (292), Юля (734), Нина (427), Маша (496).
А. ТРЕФИЛОВА: Ура, товарищи! Андрей, скажите, а есть на этой выставке то, что вас особенно потрясло? Что-то неожиданное…
К. ЛАРИНА: Вот ваше любимое?
А. ТРЕФИЛОВА: Любимое, да.
А. ВОРОБЬЕВ: Вы знаете, ну я не могу так сказать. Нет, нет такой работы, которая бы меня там поразила.
К. ЛАРИНА: Это вообще ваша тема, скажите?
А. ВОРОБЬЕВ: Рисунки или путешествия?
К. ЛАРИНА: Рисунки именно.
А. ВОРОБЬЕВ: В общем, да. Я достаточно плотно занимался в какой-то период своей жизни и графикой, и рисунками, изучением их. В основном русскими, правда. Мне скорее важно каждый раз, вот в каждой работе проанализировать вот эту ниточку, развязать узелочки на ниточке, которые связаны действительно с мотивами, которые художником руководили. Потому что малая форма – это всегда такая, как я уже говорил, лаборатория. Вот интересно за этим понаблюдать.
К. ЛАРИНА: А вот, кстати, какие-нибудь продолжения можно обнаружить в полотнах этих художников, продолжения этих графических зарисовок?
А. ВОРОБЬЕВ: Ну, самый яркий пример – это, конечно, Гоген. Вот у Гогена все эти таитянские мотивы, просто видно сразу, с первого взгляда, что это все потом легло в основу его манеры живописной.
К. ЛАРИНА: А вот скажите, а мы могли бы из своих, из русских художников собрать такую выставку «Путешествовать и рисовать»?
А. ВОРОБЬЕВ: Мы не только могли бы, мы собирали такую выставку. У нас вот где-то, по-моему, весной этого года закончилась очень длительная выставка, посвященная примерно такой же теме на русском материале. Материал у нас богатейший, огромный материал.
К. ЛАРИНА: Ну кто там представлен был?
А. ВОРОБЬЕВ: Все абсолютно наши классики от 18-го века, все крупные архитекторы, которые тогда работали в этом жанре. Это и Воронихин уже в начале 19-го века, это и Прокофьев, это и Орловский. Все лучшие художники наши. И, конечно, вторая половина 19-го столетия особенно – передвижники и так далее.
К. ЛАРИНА: И что там? Европейские в основном пейзажи, наверное, да?
А. ВОРОБЬЕВ: Конечно, в основном итальянская тема также там присутствовала, другие страны Европы. Германия…
К. ЛАРИНА: Пенсионеры туда ездили как раз наши.
А. ВОРОБЬЕВ: Да, да, да. Германия. Дрезден. Все, что было связано с первыми такими литературными путешествиями, с Карамзиным, вот весь этот сюжет, все это направление, конечно, нашло отражение.
А. ТРЕФИЛОВА: А это все-таки больше автоматические зарисовки, вот «не могу не рисовать», или с прицелом на будущую большую работу?
А. ВОРОБЬЕВ: По-разному. Но скорее первое. Просто для русского художника такое новое впечатление – другая природа, другой климат, солнце другое, другие краски – это, конечно, не может не отразиться на дальнейшем творчестве. Например, Суриков ездил, и его европейские, французские впечатления… работы, созданные на основании этих впечатлений, они совсем другие.
К. ЛАРИНА: Ну что, давайте воспользуемся еще случаем, что у нас все-таки заместитель директора в гостях. Может быть, о каких-то календарных планах нам чего-нибудь скажете, Андрей, что в ближайшее время… Сейчас вот мы знаем, что Кончаловский, по которому мы, наверное, тоже отдельную передачу сделаем. Он до какого числа?
А. ВОРОБЬЕВ: Он до середины ноября. До 14 ноября.
К. ЛАРИНА: Хорошо бы, конечно, отдельно. А выставка, о которой мы сегодня говорим, до какого числа?
А. ВОРОБЬЕВ: Тоже до этого же времени – до 14 ноября.
К. ЛАРИНА: Так, ну и потом к зиме что там у нас возникнет?
А. ВОРОБЬЕВ: К зиме у нас возникнет выставка очень большая, крупная, на два этажа инженерного корпуса, как раз после этих двух вышеназванных, выставка, посвященная Елизавете Петровне – «Елизавета Петровна и Москва». Мы завершаем такую трилогию выставок, посвященную взаимоотношениям русских императоров и императриц с Москвой. У нас были выставки «Екатерина и Москва», «Петр Великий и Москва». И вот теперь «Елизавета Петровна и Москва». Но в отличие от двух предыдущих, все-таки Елизавета Петровна была настоящей такой московской царицей. Она родилась в Москве. И эта выставка, она нам наиболее близка и наиболее богата по материалу. Это инженерный корпус, это 10 декабря – открытие этой выставки. И мы планируем тоже в декабре в залах постоянной экспозиции, в залах древнерусского искусства открыть выставку, посвященную Андрею Рублеву, юбилею Андрея Рублева. Ну, совершенно уникальная будет выставка, что здесь говорить. Мы соберем все станковые работы, которые можно перемещать, работы Рублева, из различных музеев. Попытаемся это вместе показать в зале нашей постоянной экспозиции. И самая ближайшая такая выставочная премьера – это 15 октября, это выставка юбилейная, посвященная 150-летию Исаака Левитана.
А. ТРЕФИЛОВА: Все-таки как искусство идет в ногу со временем. Пока там, на Болотной, здесь готовят выставку Елизаветы Петровны, московской царицы.
К. ЛАРИНА: А гастроли чьи-нибудь предполагаются в этом сезоне? Кто привезет нам что-нибудь, кроме Лувра и Орсе?
А. ВОРОБЬЕВ: Нет, до конца этого года уже нет. А на гастроли едет сама Третьяковская галерея – тоже во Францию, в Париж. Будет очень большая выставка, совсем скоро она откроется, в конце сентября – начале октября, посвященная искусству русского романтизма, в Музее романтической жизни в Париже. Это из своих коллекций.
К. ЛАРИНА: И кто там представлен?
А. ВОРОБЬЕВ: Кипренский, Орловский, все наши романтики. То есть такой классический набор живописцев конца 18-го – первой половины 19-го века. Сильвестр Щедрин.
К. ЛАРИНА: Ну вы нам все планы перечислили, я думаю, что они должны совпадать и с нашими планами, поскольку хочется отдельно представить какие-то культовые выставки, которые проходят. Знаковые, скажем так, выставки.
А. ТРЕФИЛОВА: Конечно. Я раскрою небольшой секрет: по поводу Кончаловского мы уже договорились. Я думаю, что в одной из ближайших программ, конечно, мы об этом еще поговорим.
К. ЛАРИНА: А были Кончаловские-то сами на открытии?
А. ВОРОБЬЕВ: Был Андрей Сергеевич Кончаловский.
К. ЛАРИНА: Чего говорит?
А. ВОРОБЬЕВ: Ну, надо сказать, он большое значение придает творчеству своего деда. И как-то он в последние годы, мне кажется, особенно серьезно стал к этому относиться и осознал… как-то он, может быть, всегда осознавал, и до нас попытался донести вообще значение творчества Петра Петровича Кончаловского для русского искусства начала 20-го века.
К. ЛАРИНА: Может, нам и его позвать? Вот было бы классно. Трефилова?
А. ВОРОБЬЕВ: Он, мне кажется, с удовольствием…
А. ТРЕФИЛОВА: Вы нас слышите? Мы вас зовем!
К. ЛАРИНА: Ну все. Спасибо большое Андрею Воробьеву, нашему гостю.
А. ВОРОБЬЕВ: Спасибо.
А. ТРЕФИЛОВА: Спасибо.
К. ЛАРИНА: Приглашаем в Третьяковку пока на выставку Кончаловского и на выставку мастеров европейской живописи из Лувра и музея Орсе. А сейчас новости.