Выставка Александра Дейнеки «Работать, строить и не ныть!». Живопись, графика, скульптура - Наталья Александрова, Ирина Остаркова - Музейные палаты - 2010-03-20
К.ЛАРИНА: Тут как раз в качестве музыкального эпиграфа, может быть, пригодился бы марш сторонников… «Работать, строить и не ныть!»
А.ТРЕФИЛОВА: Подожди, ты много-то не говори…
К.ЛАРИНА: Эта выставка Александра Дейнеки открылась в галерее на Крымском валу. Это долгожданное событие, безусловно, можно назвать одним из главных событий культуры в этом сезоне. А сегодня мы будем говорить об этом замечательном художнике. И естественно, мы пригласим вас на выставку, и одарим вас роскошными подарками. В гостях у нас Наталья Александрова, зав отделом живописи второй половины ХХ века Третьяковской галереи. Добрый день, Наташа, здравствуйте.
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: …и Ирина Остаркова, руководитель издательской программы Интерроса. Добрый день, Ира, здравствуйте.
И.ОСТАРКОВА: Добрый день.
К.ЛАРИНА: Ира пришла не одна, а с подарком.
А.ТРЕФИЛОВА: Ира, тогда представьте сами этот каталог роскошный, который вы же, собственно и сделали к выставке. А мы потом его подарим, я скажу – за что.
К.ЛАРИНА: Давайте.
И.ОСТАРКОВА: Сегодня мы в качестве подарка представляем каталог, который мы опубликовали к выставке «Работать, строить и не ныть!» Это каталог работ, помещенных на выставке. В принципе, мы на выставке так же еще презентовали нашу книгу, которая называется «Дайнека: Живопись», потому что я думаю, что радиослушатели знают…
К.ЛАРИНА: Вот эта вот огромная?
И.ОСТАРКОВА: Будем говорить своими именами – красивая.
К.ЛАРИНА: Огромная, красивая.
И.ОСТАРКОВА: Я думаю, что радиослушатели помнят, когда мы рассказывали о первой книге «Дейнека: Графика», была посвящена графическому наследию художника. А это вторая книга, которая только вышла, мы буквально привезли несколько сигнальных экземпляров в канун выставки, чтобы ее показать. И скоро ждем тираж.
К.ЛАРИНА: Наташ, а вы видели вот этот вот …
И.ОСТАРКОВА: Наталья Александровна не только видела, она активно принимала участие…
А.ТРЕФИЛОВА: Слушайте, вот эту роскошную толстую мы вам пока не подарим, потому что ее только-только делают. Но ее можно будет приобрести..
К.ЛАРИНА: Она уже сделана, вот она!
А.ТРЕФИЛОВА: Ну это сигнальный экземпляр у тебя в руках!
К.ЛАРИНА: Не завидуйте, нам ничего этого не оставляют. Принесли, чтобы мы ее понюхали и расстались с ней.
И.ОСТАРКОВА: Обещаю.
А.ТРЕФИЛОВА: И еще, конечно же, у нас есть билеты на выставку в Третьяковскую галерею. Вопросы зачитываю. Что нужно сделать, чтобы все это дело получить?
Название выставки, как Ксения уже сказала, «Работать, строить и не ныть!» Это начало стихотворения…
К.ЛАРИНА: Подписываешься под этим?
А.ТРЕФИЛОВА: …продолжите его, пожалуйста. «Работать, строить и не ныть!»? Каждый день! Утром встаю и подписываюсь. Продолжите, пожалуйста, это стихотворение. Там есть три строчки. Это первое.
Второе: на каком плакате Дейнеки были написаны эти стихи? Назовите плакат.
Третий вопрос: в каком театре и по сей день можно видеть плафон с росписью Александра Дейнеки?
И еще два вопроса от Ирины Остарковой: Какая картина Дейнеки в одной из газетных статей была названа «Три…» Я не выговорю… Ира?
И.ОСТАРКОВА: «Три банкоброшницы»
А.ТРЕФИЛОВА: И пятый последний вопрос: на обложке какого гламурного американского журнала была опубликована работа Дейнеки? И собственно, все. Отвечайте нам на sms и потом по телефону, да, примем ответы?
К.ЛАРИНА: Да. Телефон для sms +7985 9704545. Телефон прямого эфира во второй части 3633659. Конечно же, по выставке уже прогулялся наш корреспондент Тимур Олевский, который, я чувствую, будет уже защищать диссертацию, скоро покинет радиостанцию «Эхо Москвы».
А.ТРЕФИЛОВА: Кто его отпустит?
К.ЛАРИНА: Будет работать как искусствовед. Во второй части вы услышите его репортаж. Ну я хотела сразу спросить у наших гостей, до какого числа выставка?
И.ОСТАРКОВА: До 23 мая.
К.ЛАРИНА: До 23 мая, говорит Ирина. Так что вы успеете, дорогие друзья. Приходите на Дейнеку. Дейнека – это неизбывная любовь Натальи Александровой, я знаю. Когда мы еще в программе «Собрание Третьяковки» представляли этого художника, о котором у нас у большинства такое стереотипное…
А.ТРЕФИЛОВА: Школьное….
К.ЛАРИНА: …восприятие. Мы привыкли, что это певец советской стройки и советского здорового образа жизни. На самом деле, все там не так просто. Я помню, что та передача с участием Натальи Александровой разрушила все мои мифы. И я была счастлива, что я прорвалась через эту стену и увидела совсем другого Дейнеку. Эта выставка – событие?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Для нас большое очень событие в Третьяковской галерее, поскольку советские художники в нашу бытность таких больших проектов не заслуживали, к сожалению. И конечно, для нас это возможность кинуть новый взгляд на художника, который считался, с одной стороны, классикой советского искусства, а с другой стороны, сейчас выступил как актуальный художник современной художественной сцены.
А.ТРЕФИЛОВА: А давайте поговорим о том, из чего состоит выставка. Это же не только собрание Третьяковской галереи. Совсем не только, насколько я понимаю?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Понимаете, тут была некая дилемма. Поскольку мы совершенно неожиданно для себя в процессе подготовки этого большого проекта, хотя время было очень ограничено, выяснили, что мы не тянем на собственный масштаб Дейнеки. Самая средняя персональная выставка Дейнеки, в частности, которая воспроизведена в большой книге – выставка 57-го года – включала свыше 250 произведений Дейнеки. На нашей выставке – около 40, понимаете? Эта выставка, которая тогда была при его жизни в Академии, она поражала всех. При том, что Дейнека считался художником формалистического направления, при том, что он лично вызывал нападки в том, что он недостаточно следует официальной доктрине. Но его выставки открывали Борис Владимирович Огансон, Александр Михайлович Герасимов – то есть все возможные «анти-Дейнеки» того времени. И я всегда изумлялась, каким образом они это все «скушали». Что же все-таки их так поражало в этом художнике, в его феномене личности. Потому что не секрет, что некоторые из его произведений сделаны с нарушением каких-то академических канонов живописной техники. Иногда это колерные банки, которые он как бы разводит на определенном принципе…
К.ЛАРИНА: А что это такое – «колерные банки»?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Это другой принцип – принцип оформительского искусства, принцип монументалки большой. То есть принцип не палитры. И при этом смелость, дерзость и уверенность в успехе своих произведений – она, конечно, поражала и при жизни его и поражает нас сейчас.
К.ЛАРИНА: Ир, а для вас в чем ценность этого художника? Вот вы поработали над такими замечательными каталогами… Что для себя открыли лично?
И.ОСТАРКОВА: Слушайте, хороший вопрос. Потому что с открытием выставки мне стали задавать этот вопрос. Мы когда начали в 2008 году работать, у нас, конечно, была только одна субъективная причина – это любовь к этому художнику.
К.ЛАРИНА: А за что вы его так полюбили?
И.ОСТАРКОВА: Знаете, я не могу… Сейчас сижу, быстро соображаю… Такая энергия, такой свет, такая сила, такая мощь. И просто, действительно, необычный художник совершенно. То есть никакой идеологии.. Конечно, мы все выросли на учебниках родной речи и русского языка. Мы помним все эти репродукции: Дейнеки, Яблонской и т.д. Но это совсем не тот художник, совсем не тот. И даже те работы, которые, в общем-то, мы помним с детства: «Оборона», летчик падающий и т.д. Они совсем другие. Надо вглядеться, надо посмотреть. Потому что там буквально от каждого штриха, от каждого мазка исходит мощный заряд энергии. Ты хочешь всматриваться, вглядываться. Ты хочешь понимать, что двигало этим человеком. Потому что конечно, он не был идеологизированным. При всем при том, что это человек, который получил все, что можно было получить хорошего (ну и плохого в том числе) при советской власти. Но это совсем другой художник. Это именно художник, это мастер. Поэтому надо смотреть, надо вглядываться. Поэтому мы и книгу такую сделали, чтобы разглядывать.
К.ЛАРИНА: Наташ, скажите, пожалуйста, а насколько вообще его произведения отражают его человеческую натуру? Они похожи на него, эти картины?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Вы знаете, как советский художник, он, в общем-то, в достаточной степени – и это уже не открытие для нас – оказался непроницаем. И ответить на все вопросы личностные мы не смогли. Мы считаем своей заслугой и честью, которую мы выполнили – мы постарались поставить эти вопросы.
К.ЛАРИНА: Ну есть же человеческий образ некий?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Человеческий образ, имидж, как теперь говорят, конечно, в первую очередь связан с необыкновенной успешностью и личностью. Причем успешный именно в профессиональном плане. Что, конечно, вызывает изумление, потому что многие его работы делались как официальный заказ к официальным выставкам, как и было принято в то время. Но увы, большая часть этих официальных работ рассеялась для нас в искусстве. А работы Дейнеки мы знаем до сих пор. Один пласт, другой пласт… Значение Дейнеки не только как новатора, и как создателя «Оста», о чем мы знаем все с младых ногтей, но и его еще пока не открытое до конца значение для создания российской национальной школы 60-х гг. Потому что многие из его учеников еще живы, еще работают. И это еще не предмет истории. Но я знаю, что очень многие художники относятся с огромным пиететом к некоторым работам Дейнеки, считая, например, что «Оборона Севастополя» создавала искусство шестядисятников, и повлияла на выбор их «искусства сурового стиля», в частности, об этом говорил Салахов очень много. Об этом говорил Павел Федорович Никонов. Но я говорю, что это еще приоткрытая страница, начало нашего искусства.
К.ЛАРИНА: Но я все-таки хочу понять, он сам по себе тоже был сокрушительным человеком? Такая действительно, такая сила, свет и мощь, о чем говорила Ира, и энергетика от этих картин исходит, что ты все время думаешь о том, какой же это был человек-то… Или он был совсем полная противоположность…
И.ОСТАРКОВА: Можно буквально секундочку прерву.. Вот когда смотришь на его фотографии – мы только фотографии можем сейчас увидеть – ощущение такое, что человек, собранный весь в себе, такой комок… При этом, видимо, этот комок очень энергетичный. Но при этом у него постоянная грусть в глазах. Даже когда он молодой. Даже вот эти первые фотографии, когда он совсем молодой – глаза очень грустные. Вот тут уже можно интерпретировать как ты хочешь. То ли действительно, как-то ему было грустно. Потому что как художник он не мог этого не видеть. И как художник он должен был писать.
К.ЛАРИНА: А у него портреты есть?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Да.
К.ЛАРИНА: Ну да, мощная фактура.
И.ОСТАРКОВА: А ранний его автопортрет – там он совсем другой.
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Он висит на выставке. Это из курского музея собрание, которое мы очень хотели увидеть. Чуть-чуть конечно, польстивши себе в спортивности фигуры…
А.ТРЕФИЛОВА: А в чем секрет этого успеха? Здесь же не только попадание в это время?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Я думаю, это была его сознательная личная концепция. Все, за что он брался, он хотел реализовать именно успешно. И в этом смысле это замечательная установка для художников, которые вынуждены зарабатывать на жизнь разными способами. Потому что установка на успешность профессиональную заставляет работать в определенных параметрах личностных. Не позволяя выйти за какие-то границы, которые чреваты провалом, например. Хотя таковые тоже, конечно, бывали. Но он лично воспринимал это все как абсолютно что называется категорический императив своей деятельности. Масштаб, успех, большие картины – так бы я выразила три эти вещи. Потому что в таком формате, как работал он – ведь в большой картине работали очень многие художники, в том числе и соцреалисты – но самобытного этого формата никто не создал. Дейнека открыл его.
К.ЛАРИНА: Я напомню, что мы говорим сегодня об открывшейся выставке в Третьяковской галерее на Крымском валу. Выставка Александра Дейнеки «Работать, строить и не ныть! Живопись, графика, скульптура». Наши гости – Наталья Александрова, искусствовед. И Ирина Остаркова, руководитель издательской программы Интерроса, в которой вышли роскошные каталоги этого художника.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: [называет победителей по sms]
Напомним, что по телефону прямого эфира 3633659 вы еще успеете ответить на Анины вопросы, которые она, может быть, сейчас повторит…
А.ТРЕФИЛОВА: ну не знаю…
К.ЛАРИНА: …если мы сильно попросим.
А.ТРЕФИЛОВА: [повторяет вопросы]
К.ЛАРИНА: Напомню, что говорим мы о выставке «Работать, строить и не ныть!», которая открылась в Третьяковской галерее на Крымском валу. Наши гости – искусствовед Наталья Александрова и Ирина Остаркова, руководитель издательской программы Интерроса. И о том огромном томе, который называется «Дейнека: Живопись» я думаю, что мы еще успеем сказать несколько слов, поскольку там собраны не только репродукции, но и огромное количество документов, фотографии – вся жизнь Александра Дейнеки на ваших глазах.
Теперь давайте отправимся быстро по выставке пробежимся с Тимуром Олевским прямо сейчас. И потом уже откомментируем и что-нибудь добавим, да? Пожалуйста.
РЕПОРТАЖ ТИМУРА ОЛЕВСКОГО
Т.ОЛЕВСКИЙ: Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный и здоровый человек. Желание петь возникают в нем рефлекторно. Эти песни, в которых нет ни мелодии, ни слов. А есть только одно – тра-тарара, как мне приятно жить, та-ра-та-ра.
Книжный образ упругого человека приобрел зримые очертания. Александр Дейнеко, автопортрет 48-го года. Чтобы понять художника, надо понять его время. Но наоборот – почувствовать время через живопись курского ремесленника, станковиста, ставшего великим сталинским монументалистом, порой не просто. Громады ударных строек заслоняет лица тех – других – людей, которых Александре Дейнеке приходилось фотографировать в уголовном розыске. У небольших выразительных акварелей и графики для журнала «Безбожник» со мной не согласилась библиотекарь Наталья. «Нам не дано сейчас понять те годы», - уверена она.
НАТАЛЬЯ: Пикассо бы позавидовал, если бы он так умел. В любом героическом всегда все человеческое. И наоборот. Когда человек мастер самый настоящий в каждом проявлении – тут уже не важно, какая эпоха. Он сам из народа Советского Союза, во-первых. Вот дом, где родился – чудесная картинка. Какая жизнь – такой народ. К сожалению, были бы у нас перья и кружева – все выглядело бы иначе. Ну а красота и сила прекрасны во все времена. И все, что здесь изображено – не может не восхищать. Идеология ни при чем. Какая жизнь – такая и живопись.
Т.ОЛЕВСКИЙ: В Третьяковке разместилась образцовая ретроспектива – от авангардных экспериментов до мозаичных потолков станций московского метрополитена – в отдельной комнате. По дороге я специально приехал на Маяковскую, поднял голову… Алексей тоже так не раз делал. Удивительно, что даже сегодня сутки советского неба выполняют свое предназначение.
АЛЕКСЕЙ: Панно на станции метро Маяковская – это заставляет меня улыбаться. Это настоящий праздник света. Там чувствуется глубина. И честно говоря, настроение просто поднимается. Приходит в голову крамольная мысль – может быть жить в Советском союзе было не так уж и плохо? Обычный человек, такой же, как мы с вами. Но этим человеком хочется восхищаться. Это настоящий герой своего времени. И так, как их представлял художник.
На них хотелось быть похожим.
Т.ОЛЕВСКИЙ: На выставке герои Дейнеки оживают в лучах волшебного фонаря. Но от этого не приобретают сказочного ореола. По-прежнему полны осавиахимовской романтики: «Если завтра в поход, будь сегодня к походу готов…» Совершенно асексуальные обнаженные купальщицы, обряди их в белые платья – получатся донбасские стахановки, весело перекидывающие уголек – ни пятнышка на лице.
«Дейнека – певец женского равноправия», - решил ответственный работник Николай.
НИКОЛАЙ: Ну может быть немножко он зашкаливает: то, что они делают с огромной радостью такой на лице… Это конечно не так. Но то, что был энтузиазм, который он пытается показать… И у женщин в то числе – мне кажется, это он правдив в этом.
Тут некоторая идеология все-таки присутствует. Ведь говорилось о равноправии мужчин и женщин. И равноправии буквальном. А тяжелый труд при равноправии подразумевает такую мощную, мускулистую… Поэтому и показывается, мне кажется… Вообще, к любому труду этот лозунг равноправия, он привлекал. Стать летчицей, попасть на Северный полюс… Хотя далеко не все, мне кажется.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Неожиданный портрет соратника Вялого, пренебрежительно брошены все детали ради одного акцента – лица, которое не забудешь. Трогательные весенние послевоенные барышни. Пронзительные пьяные потаскухи. Маяковский с молярной кистью в окоченевших руках. Совсем иной Дейнека, свободный от своих собственных правил. «Кто посмеет судить мастера – будет это делать на его условиях», - поделился своими мыслями режиссер Вадим Абдрашитов.
В.АБРДАШИТОВ: Как сказал поэт, судить можно только по тем законам художника, которые он сам предлагает в своих произведениях. И я не вижу никакого лукавства, ничего. Я вижу вдохновенного художника, который так ощущает время, как он его ощущает… Его вдохновляет возможный способ рассказать об этом времени. Когда это делается на потребу с неким лукавством – это всегда видно. А в лице Дейнеки мы видим художника, произведения которого абсолютно органичны. То, что называется ракурс, превращается в художественный прием, вносится в это какое-то концептуальное начало. Вот производит это ошеломительное впечатление. За плечами война, которая перевернула все мироустройство. Он абсолютно живой человек, абсолютный творящий художник, не остановившийся.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Тоталитарное искусство везде похоже. Не зря Муссолини считал Александра Александровича самым римским художником, а критики сравнивали его с Риффеншталь, только не с «Триумфом воли», а где-то возле «Олимпии».
Но вот не слишком известное большое полотно ломает представление о завзятой ангажированности картин. «Последний миг сбитого немецкого летчика – молодого такого парня, который как будто заснул перед смертью», - решила Ирина.
ИРИНА: Это трагедия в чистом виде, общечеловеческая. Сбитый асс. Я просто шокирована. Тут переживание, он же сам говорит, что пережил войну и видел на войне что-то такое, чему я еще не могу найти слов и способов, как это изобразить. Падающий человек, эти надолбы стоят… И все, человека нет.
У Новодевьичего скот выгоняют.. Такая вот жизнь – очень-очень сильное впечатление.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Самый настоящий антивоенный призыв увидела в «Наемных интервентах» банковская служащая Людмила:
ЛЮДМИЛА: Тоже неожиданное явление, я бы сказала – совершенно незаслуженно она была неизвестна… На мой взгляд, очень мощная антивоенная пропаганда. Очень удачно заложены в принципе отвратительные явления последствий войны. Там даже не важно, в какой кто форме стоит. Это настолько убедительно, что это ужасное явление – война.
Т.ОЛЕВСКИЙ: И все же женские лица. Широкие спины советских матерей дышат уверенностью и покоем. А лица меняются год от года. В кровавых тридцатых они страшные, скорбные. Но только не на публичных композициях. Там веселый 37-й. Спросите у художника, сколько времени, и он ответит: «А сколько вам нужно?»
К.ЛАРИНА: Молодец, Тимур. Браво, замечательный репортаж. Это золотой фонд радиостанции «Эхо Москвы». Значит, три момента хотела уточнить. Вот, действительно, есть такая опасность. И можно в этом углядеть в сегодняшнем 2010-м году пропаганду советского строя, советского образа жизни. И для тех молодых людей, которые не знали и не знают, что такое советская власть, это может быть и есть та самая настоящая советская власть, о которой ностальгируют многие. Нет и в этом опасности, Наташ, у вас спрашиваю…
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Во-первых, я хочу обратить внимание, что почти 70 процентов людей, которые говорят в этом репортаже, действительно замечательны… Обычно все люди с улицы говорят про работы военного времени. Это вот главный момент. И почему бы нам не реанимировать ту часть национальной ментальности, которая «За державу обидно», Ксения? Это замечательная реанимация и мы все здесь присутствующие однозначно ее подтвердим. И Александр Александрович, несомненно, один из тех людей, которому «за державу было обидно» до последних мгновений его жизни. Поскольку все-таки, при всем том, о чем мы говорили, он и вице-президент, он герой социалистического труда – это предельная советская награда. Правда, как пишет его вдова, пишем об этом в хронике, он уже не услышал об этом, находясь в больнице. И как бы ему вручили этот орденский знак в момент, когда он уходил из жизни. Но при этом это была постоянная полоса препятствий, преодолений, интриг, зависти. И того человеческого конгломерата, который не всегда связан с властью, а заставляет выживать художника и в наши дни.
К.ЛАРИНА: Но все равно, не зря же приводилась параллель с Лени Риффеншталь. В этом есть, наверное…
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Это стиль…
К.ЛАРИНА: …тоталитарного искусства.
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Понимаете, мы все время путаем политику, историю как категорию времени – и стилистику. Это как бы «что» (содержательный момент) и форма его содержания – «как это было сделано».
Дейнека конечно человек стиля. И в этом смысле, это единственное, с чем я не согласна в замечательном репортаже – его нельзя считать художником асексуальным. Просто, понимаете, его вопрос несексуальности мужчины и женщины - это настоящий мужской взгляд на мир, в котором есть любовь, есть телесность этой любви. Но это немножко в наше время утраченная, размытая такая бесполость искусства, принципиальная шутливость по этому вопросу – это именно то, против чего встает Дейнека.
К.ЛАРИНА: И очень мне понравилось точное определение Вадима Абдрашитова как большого художника – «ракурс как художественный прием».
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Безусловно, пластический этот ход Дейнеки – очень свежий, крайне необычный всегда. И конечно, элементы кино, монтажа, фотомонтажа остались на всю жизнь в его искусстве с 20-х гг.
А.ТРЕФИЛОВА: Но все равно, некоторые кошечки скребутся, потому что даже критики когда пишут о выставке, они пишут: «А что это они Дейнеку сейчас достали? А не намек ли это? А почему именно Дейнека?» Все равно есть такое ощущение какого-то запаха что ли…
К.ЛАРИНА: Какого запаха?
А.ТРЕФИЛОВА: Такого…
К.ЛАРИНА: Свежего ветра! Нет, серьезно. Я это воспринимаю по-другому, девочки. Сейчас скажу: в этом есть момент какой-то борьбы.
А.ТРЕФИЛОВА: Вот!
К.ЛАРИНА: Все равно надо жить. Вот как он точно определил: «Работать, строить и не ныть!» Потому что в этом даже есть какой-то вызов невероятный. Мне это видится из сегодняшнего дня. Мне кажется, так и надо воспринимать это искусство сегодня. Просто надо об этом сегодня говорить.
Я не знаю, если говорить по жизни Александра Дейнеки, Ира, я бы хотела, чтобы вы сказали несколько слов об этой книге роскошной. Там же параллельно с картинами его жизнь нам представлена?
И.ОСТАРКОВА: Да.
К.ЛАРИНА: Вот насколько они здесь пересекаются?
И.ОСТАРКОВА: В книге, собственно, большую часть – треть – занимает хроника, новая биография, которую, собственно, Наталья Александрова, Лена Воронович, Андрей Губко и наша редакция – мы практически год работали над расшифровкой этой биографии… И конечно, биографии день за днем, час за часом …
А.ТРЕФИЛОВА: А он вел какие-то дневники, записи?
И.ОСТАРКОВА: Это архив такой… Разные бумаги, билеты, квитанции из отеля, куда он ездил, какие-то приказы. Нет, дневника как такового не вел. И поэтому вся расшифровка еще этим осложнялась. Потому что нужно было это прочитывать. И может быть мы намеренно в книге не даем никаких комментариев и оценок. Мы даем голую, объективную, если так можно сказать, биографию его день за днем… И текстов оценочных тоже нет. Вчитайтесь в нее, посмотрите. И оцените. Там действительно, вы правильно сказали, вызов был во всем. И даже в том, что те, кто считают, что он был певцом идеологии… Была ли настолько хороша жизнь в стране… Вот возьмите любой графический плакат – в первой книге, где много графики – там меня всегда поражает плакат детей, идущих по Красной площади. Они, действительно, вроде бы идут очень бодро, очень весело – дети… Но посмотрите на этих детей, вглядитесь – они идут босиком… Они идут непонятно в чем. То есть если ты внимателен, если ты внимательно вглядываешься, ты поймешь все. И поэтому у тебя рука не поднимется обвинить в чем-то художника.
К.ЛАРИНА: Про веселый 37-й вот эту роскошную его картину, где стахановцы идут под красными знаменами. Это 37-й год…
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Ксенечка, мы с вами говорили уже о том, что это тот же год, и тот же павильон в Париже, где «Рабочий с колхозницей» взлетел. Поэтому …
К.ЛАРИНА: Павильон советский на этой выставке в Париже?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Мы подошли вплотную к той проблеме, которую мы пока не смогли затронуть, но это единственное, что может быть сделает следующее поколение или мы, если успеем до этого дожить. Мы должны определить советское искусство как искусство эпохи модернизма. Модернизм – это совершенно замечательное, демократичное, объединившее весь мир стилистическое направление, которое не принято и не признано применительно к советскому искусству. Дейнека в этом смысле один из выдающихся модернистских деятелей. Не зря он таким успехом пользовался в США. И я считаю, что в этой его направленности он встает как бы совершенно в других географических границах. И совершенно в другой идеологии. Модернизм – это искусство глубоко личностное, определенное как бы особой самостью художников. И искусство, направленное к каждому человеку. Переживание человека, его страсть, его способность преодолевать ситуацию, вопреки которой он развивается, а не благодаря которой – может быть, это самые главное в идеологии Дейнеки.
К.ЛАРИНА: Отвечаем на вопросы на наши.
А.ТРЕФИЛОВА: [повторяет вопросы]
К.ЛАРИНА: Итак, 3633659. За ответ на эти вопросы мы предлагаем вам …
А.ТРЕФИЛОВА: …каталоги и билеты на выставку.
К.ЛАРИНА: Каталоги издательства Интеррос.
А.ТРЕФИЛОВА: Да. И билеты в Третьяковку…
К.ЛАРИНА: На выставку, которая продлится до какого числа?
И.ОСТАРКОВА: До 23 мая.
К.ЛАРИНА: Как раз успеете, в праздничные дни… Очень точно все попадает. Мы готовы принять ваши ответы на наши вопросы…
Здравствуйте?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я хочу ответить на первый вопрос.
Работать строить и не ныть!
Нам к новой жизни путь указан,
Атлетом можешь ты не быть,
Но физкультурником – обязан!
К.ЛАРИНА: Прекрасно. Вы поклонница творчества Александра Дейнеки?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну я бы не сказал так, конечно…
К.ЛАРИНА: Но хотели бы на выставку попасть?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно. На выставку обязательно.
К.ЛАРИНА: Хорошо, спасибо. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Оксана.
К.ЛАРИНА: Следующий звонок. Здравствуйте?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Виктор звонит.
К.ЛАРИНА: Виктор, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Я хочу сказать, что этот плакат называется «Физкультурница»…
А.ТРЕФИЛОВА: Правильно.
СЛУШАТЕЛЬ: Дейнека который создал…
К.ЛАРИНА: Виктор, а вы любите Дейнеку?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, я знаком с ним с раннего детства.
К.ЛАРИНА: А за что?
СЛУШАТЕЛЬ: А вот у него спортивные картины, и про Москву, и про войну… Почему-то они печатались тогда, где я рос. Всегда печатались репродукции. В книгах, которые я видел… Скорее всего это и сказалось. Они как-то мне запали в память.
К.ЛАРИНА: Придете на выставку?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно. Или каталог…
К.ЛАРИНА: Посмотрим, как вы будете себя вести. Спасибо.
Следующий звонок. Пожалуйста, из далека откуда-то. Здравствуйте?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Я звоню из Саратова.
К.ЛАРИНА: Очень приятно. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Нина. Я хотела ответить на вопрос: росписи монументальные Дейнеки в Театре Советской армии.
А.ТРЕФИЛОВА: Плафон висит.
К.ЛАРИНА: Прекрасно. Нин, ну мы вам каталог вышлем в Саратов?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, с удовольствием. Я очень люблю Дейнеку.
К.ЛАРИНА: А за что любите? Ну-ка нам скажите пару слов…
СЛУШАТЕЛЬ: Ну я сама художник. И мне очень нравится …. Он очень современный, даже на нынешний момент… Его композиционный подход, монументальное икусство его очень люблю и поклоняюсь. Даже мы все время ездим в Питер – и там его эскизы к монументальным мозаикам в метро. Мы все время смотрим. То есть студентов учим на его искусстве.
К.ЛАРИНА: Отлично, спасибо.
Еще один вопрос остался?
А.ТРЕФИЛОВА: Два. Вот эти самые банкоброшницы… И на обложке какого журнала…
К.ЛАРИНА: Здравствуйте?
СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, эта картина «Три банкоброшницы» - это «Игра в мяч»..
А.ТРЕФИЛОВА: Нет.
К.ЛАРИНА: Нет, к сожалению, не попали. Я вот тоже не знаю правильного ответа… У меня его нету. Но ведь кто-то его знает?
А.ТРЕФИЛОВА: Мы с Ирой знаем.
К.ЛАРИНА: Здравствуйте?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Может быть это журнал Cosmopoliten?
И.ОСТАРКОВА: Нет, это следующий вопрос, но не этот журнал.
К.ЛАРИНА: Еще пробуем…
А.ТРЕФИЛОВА: Гламурный, американский.
К.ЛАРИНА: Здравствуйте…
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть картина «Три безработные в Берлине»?
А.ТРЕФИЛОВА: Нет.
К.ЛАРИНА: Давайте еще два звонка – и потом уже сами дадим ответ. Уже столько времени… Здравствуйте?
СЛУШАТЕЛЬ: Алексей. По поводу картины. Это «Текстильщицы», которые созданы Дейнеко в 27-м году…
А.ТРЕФИЛОВА: Совершенно верно.
СЛУШАТЕЛЬ: Там как раз три текстильщицы.
К.ЛАРИНА: Прекрасно. Алексей, вы поклонник творчества Александра Дейнеки?
СЛУШАТЕЛЬ: Можно сказать да.
К.ЛАРИНА: Почему любите, скажите два слова?
СЛУШАТЕЛЬ: Потому что мне нравились его военные картины, особенно «Оборона Севастополя», наверное, в учебниках была, запомнилась.
К.ЛАРИНА: Вы откуда звоните, из Москвы?
СЛУШАТЕЛЬ: Ближнее Подмосковье.
К.ЛАРИНА: Придете на выставку?
СЛУШАТЕЛЬ: Лучше каталог, если можно.
К.ЛАРИНА: И последний что ли звонок?
А.ТРЕФИЛОВА: Да. Про журнал.
К.ЛАРИНА: Пробуем. Здравствуйте?
…
К.ЛАРИНА: Давайте про журнал скажем сами.
А.ТРЕФИЛОВА: Это Vanity Fair. Гламурнее некуда.
Ир, расскажите тогда историю…
И.ОСТАРКОВА: История такова: он там был в командировке в Америке. И редакция журнала заказала ему серию рисунков об этом замечательном курорте, который находился в Лейк Плесиди. Он туда отправился, написал. Рисунок был опубликован на обожке журнала. К сожалению, мы не могли найти тот номер. Мы эту-то обложку с трудом нашли, буквально, в последнюю ночь перед сдачей в печать мы ее вставили, потому что наши американские друзья нам помогли – поверили, что все будет правильно. И мы ее буквально ночью отправили в типографию. Но внутри, скорее всего, публикаций не было. Там была просто небольшая заметка о художнике. Но зато на обложке великолепный рисунок. Красоты необыкновенной. В книге он есть, на выставке он не показан, поэтому сейчас вы его не увидите. Но в книге там более 300 работ мы опубликовали, собрав со всего мира, со всего света…
К.ЛАРИНА: Уникальный, наверное, альбом.
И.ОСТАРКОВА: Потому что мы его и делали с такой целью…
К.ЛАРИНА: А он будет продаваться где-то?
И.ОСТАРКОВА: Да, в Третьяковской галерее. Мы передаем тираж. У них будет и первая часть – «Графика», и вторая.
К.ЛАРИНА: А каталог можно будет купить на этой выставке?
И.ОСТАРКОВА: Да. Это специальный каталог выставки.
К.ЛАРИНА: Телеграфным стилем, Наташ. На что надо обратить внимание, когда мы приходим на выставку.
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Надо помнить, что там собраны несколько крупнейших музеев нашей страны, собрание из Курска, кроме вещей Третьяковской галереи. Конечно, центром этой выставки являются вещи из Государственного Русского музея, в частности, «Оборона Севастополя» и «Сбитый асс». Я думаю, что это будет для многих большим открытием.
К.ЛАРИНА: ну и то, что называется «другой Дейнека», вот непривычный… Какие периоды?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Лирическая линия отдельно представлена. Это мы считаем камерным открытием нашей выставки – его знаменитая серия «Сухих листьев», которая связана с ностальгическими его такими впечатлениями, с посещением могилы отца в Курске, исчезнувшей в дальнейшем. Там серия ночного пейзажа и из частных собраний мы постарались полностью представить эту серию 30-х гг.
А.ТРЕФИЛОВА: Вот все-таки нельзя художника уложить в один…
К.ЛАРИНА: А ваше любимое скажите?
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Для меня это «Оборона Севастополя»…
К.ЛАРИНА: А почему всех так «Оборона Севастополя»… Вот мы говорим «другой Дейнека», разные периоды… разные картины, там же есть 20-е гг
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Отступление от Москвы, фактически еще проигранная война, ужасное состояние – это начало 42-го года… Даже тоталитаризм не включился в свои правила, мы считаем, что еще Жуков не был назначен главнокомандующим. А Дейнека выступил одним из первых, кто сказал «нет, не пройдут!»
К.ЛАРИНА: Ир, а у вас есть любимое?
И.ОСТАРКОВА: Любимых очень много. Я просто хотела обратить внимание тех, кто пойдет на выставку: там есть такой небольшой закуточек на выставке, где представлены зарубежные работы, когда он был в командировках.
А.ТРЕФИЛОВА: Совершенно другие.
И.ОСТАРКОВА: Это совершенно другие работы, да.
К.ЛАРИНА: Там и парижские?
И.ОСТАРКОВА: Да. Надо внимательно посмотреть.
К.ЛАРИНА: Там даже стиль меняется?
И.ОСТАРКОВА: Да, конечно, совсем другой. Ну и конечно, «Сухие листья». Надо встать, вглядеться, посмотреть. И даже так работа, которую он написал в Америке – «Ночь» - тоже есть такой фрагмент – правая часть, внимательно разглядите ее. Там стоят необыкновенные на столике танцовщицы цветы. Постойте у каждой картины, посмотрите уголочки, центры… Просто понаблюдайте. И вы откроете очень много нового и интересного.
К.ЛАРИНА: Я бы хотела в конце программы вспомнить еще об одном человеке, современном художнике. Его в какой-то мере можно назвать продолжателем традиций Александра Дейнеки, поскольку уж если говорить о фактуре человеческой, а особенно о женской, то есть точно, Дейнека порадовался бы, что в современной России есть такой художник, как Владимир Любаров. Его выставка открылась в галерее «Дом Нащокина», она сейчас только начинает свою жизнь и продлится до середины мая. Я думаю, что Наташа тоже меня тут поддержит, поскольку она большая поклонница…
Н.АЛЕКСАНДРОВА: «Завтрак с Любой» - я думаю, что вот эта картинка порадовала бы Александра Александровича, поскольку это очень любовное, но очень специально мужское отношение к теме любви. В этом смысле это совершенно верно.
К.ЛАРИНА: Выставка называется «Едоки», там все, что касается процесса поглощения пищи и кулинарии разных стран и народов. Приходите обязательно.
А.ТРЕФИЛОВА: А мы берем на себя обязательство заслать туда Тимура Олевского. И позвать сюда Любарова.
К.ЛАРИНА: Да. Значит, мы планируем в следующую субботу говорить об открывшейся Фотобиеннале в Москве.
А.ТРЕФИЛОВА: Хотелось бы.
К.ЛАРИНА: да, потому что там лучшие фотографы мира представлены на этом фестивале фотографического искусства. А через неделю, наверное, будем говорить о Владимире Любарове и о Пашкевиче, который откроется тоже в «Галерее Нащокина». Вот я весь план даже рассказала.
А.ТРЕФИЛОВА: Надеюсь, что все будет хорошо.
К.ЛАРИНА: Спасибо вам огромное.
Н.АЛЕКСАНДРОВА: Спасибо.
И.ОСТАРКОВА: До свидания.