"Крестьянские сани" Евгения Лансере и национальная тема в русском искусстве конца XIX века - Андрей Гилодо - Музейные палаты - 2009-02-22
К.ЛАРИНА: Ну, значит, вы поняли, дорогие друзья, что, начиная вот с этого воскресенья, пока, ну не знаю, надеюсь надолго, палата «Музейные палаты» будет выходить по воскресеньям, в 12 часов.
Здесь ведущие передачи: Татьяна Пелипейко. Таня, приветствую тебя.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Добрый день.
К.ЛАРИНА: И Ксения Ларина. И у нас сегодня в гостях Всероссийский Государственный музей Декоративно-прикладного искусства Андрей Гилодо, завотделом металла и камня. Здравствуйте, уважаемый Андрей Акимович.
А.ГИЛОДО: Добрый день.
К.ЛАРИНА: Среди тем, которые заявили, у нас такая зимняя сказка: «Крестьянские сани» Евгения Лансере и «Национальная тема в русском искусстве конца Х1Х века».
Ну, я так назвала полное название музея. На самом деле, все его знают, как музей на Делегатской. Он славен не только выставочными своими программами, но и программами культурологическими. Я знаю, там и праздники часто бывают. Мы частенько тут освещали праздники детские, которые в вашем музее случаются.
Так что, традиций много. Ну, сегодня будем ходить по отделу металла и камня. Татьяна!
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да. И прокатимся в крестьянских санях действительно.
Сразу скажу, что можно, открывши наш сайт и передачу «Музейные палаты» за сегодняшний день, увидеть иллюстрацию, которую нам любезно, и правильно, что сделали, прислали, чтобы с этим разобраться.
Это, какого примерно времени работа, Андрей Акимович? Давайте разбираться с этими крестьянами и с санями.
А.ГИЛОДО: Ну, давайте разбираться с «Крестьянскими санями». Начнём от частного и перейдём к общему.
«Крестьянские сани», которые сегодня обсуждаются и которые можно увидеть сегодня в Интернете, - одна из очень интересных работ Лансере, знаменитого Евгения Александровича.
Позволю себе небольшое отступление.
Евгений Александрович Лансере, один из немногих отечественных скульпторов, который столь же популярен и в стране, и за её рубежами.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: А особенно за определёнными рубежами?
А.ГИЛОДО: Да. То, что называется «дальнее зарубежье», современным языком.
В частности, очень интересно: во всех французских справочниках по искусству, в части по скульптуре, Евгений Александрович Лансере указывается как французский скульптор.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: А во всех российских изданиях – соответственно, как русский скульптор, но иногда скромно указывается: французского происхождения.
А.ГИЛОДО: Да. И вот как раз это очень интересно, потому что в лице Евгения Александровича Лансере, (в дальнейшем я позволю называть Евгений Лансере).
К.ЛАРИНА: У нас есть, простите, в Третьяковской галерее одна из наших участниц – Валентина Бялик. Может быть, вы слышали это имя? Она – специалист по Лансере, и она говорит: «Мой Лансере» всегда.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Имея в виду этого?
К.ЛАРИНА: Да. (Смеётся).
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но их очень немало.
К.ЛАРИНА: Много, много.
А.ГИЛОДО: И это очень оправдано. Именно «Мой Лансере», можно сказать: наш Лансере, потому что вот фигура Евгения Лансере очень выпукло, аккумулировано показывает тесные связи между отечественным искусством и культурой и западноевропейской.
А вот, если мы начали говорить о санях, то это вещь очень редкая и очень интересная, потому что это одна из первых работ Евгения Лансере.
Его первая работа была выполнена в 1869 году, а данная работа – «Крестьянские сани» - в 70-м году. И это одна из первых работ, которая стала отливаться в бронзе на знаменитой Петербургской фабрике поставщика Двора его Императорского Величества, такого же представителя французской традиции бронзовщиков -Феликса Шопена.
И в этой работе Лансере очень чётко аккумулирует то направление, которое ему всегда было очень интересно и лично, и которое было интересно для русского общества последней трети Х1Х века. Когда, собственно говоря, эти вещи и появляются. Эти работы появляются. Это интерес к национальной теме, к национальной истории, к осознанию себя и в искусстве, и в культуре, как национального самостоятельного в ряду общеевропейского. Вот как раз работа Лансере, скульптура Лансере появляется в тот период, когда этот вопрос активно обсуждается в обществе. Он очень ярко выражен в искусстве. Ну, если мы возьмём живопись, это передвижник, конечно. И работы Лансере во многом перекликаются с тематикой передвижников. Это активно обсуждается в художественной критике, и в обществе в целом. Поэтому эта работа, вот то, что она сохранилась, то, что она выполнена в материале – в бронзе, а бронза всегда из всех недрагоценных материалов стояла на особом месте – он рассматривался и почитался именно как самый драгоценный из недрагоценных материалов. Золото, серебро, бронза – это всегда материал власти, это дворцовый материал, это пышный материал, и материал, который очень хорошо показывал социальные принадлежности тех людей, кто владел предметами из бронзы, в том числе и скульптурой малых форм.
К.ЛАРИНА: Ну, вот такое предисловие к программе обширное.
Я думаю, что теперь можно уже объявить о наших сегодняшних призах. Пора уже, да, Таня?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, пора задать вопрос. Хотя вот мы сейчас начали говорить о национальной теме в искусстве.
Для этого надо сделать небольшой шаг назад, потому что звучит он так: когда, и под чьим покровительством в России появился класс скульптуры, ориентированный на западноевропейские тенденции?
К.ЛАРИНА: А есть точный ответ на этот вопрос?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, есть точный ответ, потому что, когда мы говорим: под чьим покровительством, говоря о России того времени, да, в старом режиме, так сказать, то покровительство всегда самое-самое высокое. Это уже наполовину подсказка.
То есть, простите, при чьём правлении появился этот самый класс, ориентированный на западноевропейские тенденции? Что за правильный ответ на это можно получить? Я сейчас предъявлю.
К.ЛАРИНА: Да, достаёт большой красивый пакет Татьяна, залезает туда, и достаёт, и достаёт… Тарелка!
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот такая вот реплика.
К.ЛАРИНА: Это что у нас такое?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Тарелки.
К.ЛАРИНА: Это в честь музея?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: В честь музея. Это не реплика, но это стилизация под авангардный фарфор. Вот такая вещь, а также…
К.ЛАРИНА: Кружка!
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Кружка тоже музейная, и тоже задействующая стилистику, скажем так, начала ХХ века.
К.ЛАРИНА: То есть, подлинные произведения искусства?
А.ГИЛОДО: Я позволю …
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это специальные издания музейные, которые…
К.ЛАРИНА: Не продаётся в магазинах!
А.ГИЛОДО: Я позволю уточнить. Это даже не стилизация, это копия, это реплика-интерпретация знаменитого агитационного фарфора.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но только там добавлен текст о музее, поэтому и получается так…
А.ГИЛОДО: Ну, интерпретация.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Интерпретация, ага!
К.ЛАРИНА: Отвечаем на вопрос, дорогие друзья. Напомним номер, по которому отправляются ваши ответы: +7 (985) 970-45-45.
А у меня вопрос к Андрею Акимовичу: а вот как она попала вот эта скульптура с санями в ваш музей, каким образом?
А.ГИЛОДО: Вы знаете, музейные коллекции традиционно формируются для кубка. В советское время было принято - передача из государственных органов: из министерства культуры, через худфонды. И вот данная работа была приобретена музеем ещё в восьмидесятые годы. Это действительно большая удача для коллекции. Это, несмотря на то, что коллекция Всероссийского музея вообще уникальна, потому что, несмотря на острые дебаты современные: чем должен быть музей - культурный центр, хранилище, научный центр? Тем не менее, при абсолютной правомочности всех остальных составляющих, конечно, качество и значимость музея, в первую очередь, определяет его коллекция.
И вот коллекция Всероссийского музея Прикладного искусства уникальна тем, что она объединяет блестящую коллекцию, в которую начала формироваться ещё в восьмидесятые годы Х1Х века в рамках знаменитого Кустарного музея, которым управлял Сергей Морозов…
К.ЛАРИНА: Это основа была нынешнего музея?
А.ГИЛОДОВ: Нет! Это не основа, а это просто часть коллекции ретроспективная, связанная с прикладным и, в первую очередь, с народным искусством. И сформированная в восьмидесятые годы. В девяностые очень активно шло формирование – это вторая часть коллекции, связанная с современным искусством, искусством ХХ века, ну, и частично с теми разделами ретроспективного искусства прикладного, которое не отражалось в коллекции музея Морозова, или Кустарного музея.
И вот эта вещь, я считаю, что это одна из жемчужин нашей коллекции художественной бронзы в целом и скульптуры малых форм из бронзы.
К.ЛАРИНА: А! Малых форм. Она небольшая по объёму?
А.ГИЛОДО: Нет, скульптура малых форм она по отношению к монументальной вся небольшая, потому что она была рассчитана для интерьера и, в первую очередь, - для кабинета, мужского домашнего рабочего кабинета.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Может быть, поэтому и сюжеты
всё-таки часто были война и охота? И анималистика, но анималистика тоже - конь и охотничьи…
А.ГИЛОДО: Конечно, анималистика, лошади, конная охота. Народные сюжеты.
К.ЛАРИНА: Ну, вот это – народный сюжет, да?
А.ГИЛОДО: Да.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот, когда они стали появляться? Потому что мы знаем ХУШ век, скажем поздний – начало Х1Х, когда такие ещё пасторальные народные сюжеты. То есть, они абсолютно комуфлированы под определённую такую сентиментальную литературу, или что-то такое. Это не есть, скажем вот, народная реальная картинка тогда? Когда вот это стало появляться по истории?
А.ГИЛОДО: Абсолютно согласен, потому что, пожалуй, впервые в неком едином комплексе это появилось в фарфоре под названием «Народы России в Екатерининское время».
А в целом, вот, если отвечать на поставленный вопрос, это как явление, как осознанное явление, появилось… Ну, формирование начинается в сороковых годах Х1Х века, и, конечно, в шестидесятые-восьмидесятые годы – это расцвет.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Значит, началось при Николае, а расцвет случился при Александре Третьем?
А.ГИЛОДО: Да.
К.ЛАРИНА: Это вы уже подсказываете?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Нет! Это мы говорим…
К.ЛАРИНА: Не путайте! (Смеётся)
Т.ПЕЛИПЕЙКО: В отношении нашего вопроса – отнюдь. Мы говорим о данной теме исключительно.
А.ГИЛОДО: И, конечно, конечно, это результат того, что называется «русский стиль». Русский стиль, который стал важной составляющей отечественного искусства и культуры в целом именно во второй половине Х1Х века.
К.ЛАРИНА: Что входит в это понятие? Что такое «Русский стиль»?
А.ГИЛОДО: Русский стиль? Ну, попробуем сформулировать. К сожалению, очень долго и в профессиональной среде, и в обществе русский стиль воспринимался через французское восприятие – «а-ля рюс».
К.ЛАРИНА: Это был лубок какой-нибудь?
А.ГИЛОДО: Но, если для французов «а-ля рюс» - это всего лишь «в русском стиле». Это абсолютно честное, прямое, так сказать, название, то, что связано с русской жизнью, с русской темой, то у нас он, неизвестно почему, получил некое негативное звучание.
На самом деле, это очень интересное явление. Вот то, что я сказал: это желание и осознание себя как части национальной культуры, как национальной общности в рамках общеевропейского процесса. И это во многом было вызвано расцветом русской литературы, расцветом русской науки исторической, археологии отечественной, этнографии, так сказать, отечественной. И это всё стало вызывать громадный интерес в обществе, потому что появилось желание: а что же, что такое «Допетровская традиция»? Как мы с ней связаны? Продолжателями чего мы являемся? И вот как раз результатом этого очень сложного, интеллектуального, научного, так сказать, и философского, эстетического процесса стало появление того, что мы называем «Русский стиль», как некой совокупности всех этих вопросов, выраженных в разных видах творчества, или в критике науки.
К.ЛАРИНА: Это ограничено, простите, каким-нибудь временным периодом? Вот расцвет этого русского стиля, популярность?
А.ГИЛОДО: Да, расцвет русского стиля, то, что называется «Русский стиль», он ограничивается семидесятыми, восьмидесятыми, началом девяностых годов Х1Х века, и получает новый импульс в рамках модерна как национальная форма модерна, и получает название «Новый русский стиль».
К.ЛАРИНА: И тогда уже был «Новый русский стиль»?
А.ГИЛОДО: Да. Потому что, если классический «Русский стиль» ориентировался на археологические памятники, на исторические памятники, в том числе, памятники архитектуры, то вот то, что мы называем «Новый русский стиль в рамках модерна», как национальная форма модерна, он в первую очередь на литературу и фольклор опирался. Он фольклоризировался, он более образный.
К.ЛАРИНА: Ну что ж, мы на этом пока остановимся. НОВОСТИ слушаем, а потом продолжим нашу программу. И надеюсь, что уже и с победителем тоже разберёмся.
НОВОСТИ
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Мы продолжаем. Наш гость сегодня – Андрей Акимович Гилодо, завотделом металла и камня Всероссийского Государственного музея Декоративно-прикладного искусства, музея на Делегатской.
Ну что, Андрей Акимович, поступило изрядное количество ответов на наш вопрос. Напомню, спросили мы: когда, под чьим покровительством в России появился класс скульптуры, ориентированный на западноевропейские тенденции?
Вы знаете, я гляжу в компьютер, и разлёт изрядный.
А.ГИЛОДО: Ну, давайте посмотрим.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, разлёт от Алексея Михайловича…
А.ГИЛОДО: Ну, я думаю, что при всём громадном уважении к Алексею Михайловичу и к тому, что он сделал в русской истории, всё-таки это не его рук деяние.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: И до Никиты Сергеевича Хрущёва.
А.ГИЛОДО: Ну, Никита Сергеевич Хрущёв…
Т.ПЕЛИПЕЙКО (смеясь): Пожалуй, с западноевропейскими тенденциями немного иначе обходился иной раз.
А.ГИЛОДО: Я бы сказал, что отечественные культура и искусство очень много потеряли бы, если бы только произошло во времена Никиты Сергеевича Хрущёва.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: И вот правильный ответ, ответ не самый частый, потому что самые частые ответы связаны были с такими, может быть, с наиболее в глазах большинства связанных с новациями людей, как Пётр Первый и Екатерина Вторая, а это на самом деле была Елизавета Петровна.
А.ГИЛОДО: Да, это была Елизавета Петровна. И вот я с определённой грустью слушаю то, что вы сказали, потому что Елизавета Петровна очень интересная фигура в отечественной истории и очень интересная фигура, много сделавшая для русской культуры и для русского искусства.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: И вот из тех не самых многочисленных участников нашей сегодняшней викторины, кто дал правильный ответ, и кто успел это сделать раньше других, и кто получит набор сувениров музея Декоративно-прикладного искусства, Саша с телефоном, который начинается на цифры 728, не знаю, Александр, или Александра, но с удовольствием поздравляем. Будет вас ждать ваш приз.
Итак, Елизавета Петровна, которая в искусстве, на ваш взгляд, её роль в развитии искусства в России неоправданно забыта?
А.ГИЛОДО: Да, неоправданно забыта.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, может быть, не среди специалистов, но в глазах широкой публики.
А.ГИЛОДО: Нет, я не говорю, что профессиональный круг людей, которые занимаются изучением и русской истории, и русской культуры, и русского искусства, а вот, к сожалению, что в нашем обществе ведь было время, когда Елизавета Петровна была очень популярна. Это было и в Х1Х веке, и в начале ХХ, потому что она действительно очень, как ныне говорят: харизматичная фигура.
Дело в том, что перед Елизаветой Петровной после славных деяний Петра, о которых знают все, конечно…
Т.ПЕЛИПЕЙКО: А о ней вот что? Дщерь Петрова – это раз, а второе, что? – Балы и так далее.
А.ГИЛОДО: Да. Много нарядов, кареты, любила веселиться, была лёгкого нрава и так далее. А, тем не менее, Елизавета Петровна получила довольно сложное наследство как первое лицо государства. После…
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, назовём так: после ещё одной смуты по большому счёту.
А.ГИЛОДО: Да, после смуты дворцовых переворотов и после периода Анны Иоанновны, которое смогло несколько успокоить эту смуту, но не смогло дать импульс государству.
Россия усилиями Петра, ставшая европейским игроком и крупным европейским игроком европейской политики, и, по сути дела, главным конкурентом Франции, первой державы того времени и первой державой в политическом плане на континенте, столкнулась с очень сложными вопросами, которые и пришлось решать как раз Елизавете Петровне.
И вот интересно то, что в искусстве отражение вот этих крупных политических государственных задач нашло своё отношение именно в развитии жанра художественной бронзы отечественной, и то, что Елизавета Петровна заложила фундамент для отечественной бронзовой скульптуры малых форм. Потому что в 1760 году Елизавета личным указом повелела утвердить в Академии художеств статуарный класс для создания кадрового корпуса и обучению этим видам деятельности, и работы с художественной бронзой. И во многом это было вызвано тем, что столкновение интересов России и Франции, осознание Российского двора в Петербурге, как равнозначному Версальскому, как противопоставление России великой державе – Франции. И это столкновение интересов потребовало и внешнего антуража.
Петербургский двор начинает совершенно
по-другому оформляться: интерьеры дворцовые, бронза появляется. А бронза в этот период – один из знаковых элементов…
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Статусный как бы элемент.
А.ГИЛОДО: Статусный элемент. И оказывается, что всю бронзу надо привозить из Франции. И это не просто очень дорого, действительно, очень дорого!
Т.ПЕЛИПЕЙКО: А ещё унизительно как-то.
А.ГИЛОДО: Да. Это с точки зрения императрицы неправильно: это унизительно. А, если вспомнить ещё личную её историю взаимоотношений с Людовиком ХУ, который в своё время за неё сватался и потом отказался, то здесь возникает очень интересная мотивация, как высокого плана – государственного, так и личная, которые дали импульс к появлению вот такого, так сказать, класса скульптуры в Академии художеств.
К.ЛАРИНА: А как вывозили интересно бронзу из Франции? Каким образом?
А.ГИЛОДО: Покупали.
К.ЛАРИНА: А как везли?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Металлом, или в виде готовых работ?
А.ГИЛОДО: Нет, покупали изделия.
К.ЛАРИНА: А! Изделия! Я думала просто глыбы возили.
А.ГИЛОДО: Конечно, это было… Нет, нет. Дело в том, что мы все – дети века, когда металла много, и к металлу относятся очень легко – он повсеместен.
А дело в том, что забывают, что только Петровские реформы фактически дали возможность России насытиться металлом, в том числе и цветным металлом – бронзой. Но бронза всегда оставалась дорогим металлом.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, это Урал.
А.ГИЛОДО: Это Урал, это Демидов, это Пётр, это Урал, это уральские заводы.
Я приведу очень простой пример, достаточно близкий к нам.
Уже в годы советской власти, в предвоенный период и фактически до шестидесятых годов ХХ века, почему так мало скульптуры бронзовой камерной или малых форм, кабинетной?
Ну, во-первых, кабинет отошёл на второй план. Но дело в том, что бронза считалась торпедическим, военным материалом. И только по специальному разрешению её разрешали брать для скульптуры. Это: метро, памятные подарки, и так далее, и так далее.
То есть, даже мы не берём ХУШ век, мы уже берём ХХ век. Но даже в этот период бронза имеет статуальный характер. А для ХУШ века сам материал дорог. И очень сложный материал в художественной работе, требующий очень и очень высоких навыков.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот именно. Ведь этому уже не научишь, простите, у себя в усадьбе крепостного, которого можно ещё отдать в учение богомазу, и он худо-бедно, если руки приставлены относительно тем концом, вам исполнит достаточно корявые, но всё-таки фамильные портреты. А тут действительно нужен серьёзный класс.
А.ГИЛОДО: И это притом, что Россия имела навык, так сказать, литья пушек, литья колоколов. Оказалось, что для создания предметного мира из художественной бронзы уже в европейских стилистиках – барокко, рококо, классика требуется совершенно другой кадровый корпус, требуется другая подготовка.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Мелкие работы, сильно детализированные вот эти кабинетные скульптуры.
А.ГИЛОДО: Требуется другая подготовка. И не случайно в создании художественной бронзы и скульптуры, в первую очередь, наряду со скульптором всегда соавтором считается модельщик. Я уж не говорю про литейщика, чеканщика.
К.ЛАРИНА: Модельщик, это что входило в его обязанности?
А.ГИЛОДО: Модельщика? – Когда скульптор в воске или в гипсе создаёт модель для металла, модельщик её переводит в тот вариант, чтобы можно было отлить из металла. То есть, он должен абсолютно, не просто блестяще владеть навыками работы руками, он должен очень хорошо понимать скульптора – его идею, его пластику, то, что он закладывает в свою работу. То есть, вот это всегда, это практически соавтор. И вот этого корпуса умеющих работать в бронзе людей в России не было. Поэтому вот то, что заложила Елизавета, причём она заложила не просто обучение скульптуре, она заложила весь цикл работы со скульптурой не только в камне, в работе с которым к этому времени уже навыки какие-то были, а именно с бронзой. Это обучение модельному делу, формовочному делу, литейному делу, чеканке, позолоте. То есть, это заложило основы совершенно новому направлению именно в нашей культуре, в нашем искусстве. Не случайно художественная бронза, и в первую очередь малая скульптурная бронзовая пластика – это самые молодые разделы отечественного искусства.
К.ЛАРИНА: Скажите, Андрей Акимович, а что ещё у вас есть из таких вот бронзовых скульптур, если пройтись вот именно по вашему отделу?
А.ГИЛОДО: Я скажу, что мы никогда не ставили задачи, скажем, конкурировать с такими собраниями скульптуры, как Третьяковская галерея, как Русский музей.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Там много, там всё в запасниках. То есть, конечно есть, но увидишь единицы в залах.
А.ГИЛОДО: Там много, и там уникальные вещи. Мы ставили задачу при формировании коллекции и при дальнейшем её развитии вот сейчас, немножко другую. Мы собирали те эксклюзивные, раритетные вещи, которые не просто сами по себе являются блестящим произведением искусства, но которые в контексте истории искусства и прикладного искусства в частности, показывают совокупность тех признаков, которые должен музей донести до своего посетителя.
Чем интересна бронзовая скульптура малых форм? Это совокупность целого ряда признаков:
Первое. Это абсолютный показатель европеизации отечественной культуры и искусства.
К.ЛАРИНА: Что приятно.
А.ГИЛОДО: Да. Причём, это не только выражено в формах, но это выражено через тех людей, которые занимались художественной бронзой в России: Лансере, Шопен Берто, Лоран.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: А Лансере, кстати, как попал в Россию? Вот конкретный, наш Лансере?
К.ЛАРИНА: Сейчас, подожди, уже первое сказать.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Его привлекли, или как?
А.ГИЛОДО: Сейчас скажу. Закончу и скажу дальше.
К.ЛАРИНА: Да, да, да. Второе.
А.ГИЛОДО: Второе: это показатель мощи развития государства, потому что только мощное государство…
К.ЛАРИНА: Может себе позволить, да?
А.ГИЛОДО: Способно содержать такой раздел в искусстве, как художественная бронза.
К.ЛАРИНА: То есть, роскошь своеобразная, да?
А.ГИЛОДО: Это роскошь, это очень дорогая роскошь. И парадокс в том, что на протяжении ХУШ-Х1Х века, фактически до конца Х1Х века две страны могли себе позволить эту роскошь. Это Франция и Россия. Даже Англия себе этого не позволяла: с точки зрения англичан это было неэкономично. Лучше было купить во Франции. Это покупал очень узкий круг людей.
К.ЛАРИНА: Это не ради того, чтобы пыль пустить в глаза мировому сообществу по традиции?
А.ГИЛОДО: Ну, я не сказал бы «пустить пыль», потому что пыль – это что-то то, что эфемерное, то, что легко можно сделать. Здесь пыль не пустишь. Это или есть, или этого нет.
К.ЛАРИНА: Понятно. Сымитировать это невозможно, да?
А.ГИЛОДО: Да, совершенно невозможно.
Третий момент. Это, конечно, связь с национальной традицией. В чём она выражается, в частности, в скульптуре? А она выражается в тематике. Громадный интерес к историческому наследию.
Литература в Х1Х веке оказала мощнейшее влияние на скульптуру малых форм.
К.ЛАРИНА: То есть, такие сюжетные, в основном, композиции?
А.ГИЛОДО: Конечно.
Вот, в частности, приведу ряд работ Лансере: «Старый воевода», или он ещё называется «Боярин Морозов», «Молодой опричник князь Вяземский» и «Царский сокольничий. ХУП век» - вот самые популярные работы. Они все являются прямой реминисценцией славного романа Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный». А Лансере очень любил этот роман, и оттуда черпал целый ряд, так сказать, сюжетов для вдохновения.
Я уже не говорю о народной крестьянской теме.
Это путешествия, народы России, это Кавказ, это Азия, это то, что создаёт уже творческое произведение – ощущение времени, интересы времени. И поэтому это интересно, с этой позиции и собирается.
И последнее, это, конечно, именно скульптура, помимо всего вышеназванного, это абсолютная аккумуляция авторского начала в искусстве, потому что они все персонифицированы. И вот с этих позиций мы и собираем. То есть, мы стараемся не количеством восполнить коллекцию, а качеством, и теми этапными работами, которые позволяют говорить о многом. И соотносятся с другими произведениями прикладного искусства, которые находятся в нашей коллекции.
К.ЛАРИНА: Ну, может быть, назовёте ещё несколько работ, как вы называете их - «этапных»?
А.ГИЛОДО: Ну, пожалуйста, я могу назвать не только Лансере.
Великий Либерих, учитель Лансере, причём очень интересная тенденция: Либерих – ученик Клодта великого, а Лансере – ученик Либериха, и человек, который посещал как вольный ученик мастерскую Клодта.
Что интересно, ведь Лансере, Обер, тоже наш великий анималист, они не являлись профессиональными скульпторами. Один - Лансере начинал как чиновник. Евгений Лансере, и его громадный интерес привёл к тому, что он стал вольнослушателем, а потом закончил Академию и получил звание художника классного.
А Обер был офицером, блестящим офицером с хорошей карьерой – он полковником был. И он ушёл со службы для того, чтобы заниматься скульптурой.
То есть, вот эти вещи показывают очень интересные тенденции: насколько это в обществе вызывало громадный интерес. Насколько это было востребовано.
А, если мы возьмём Либериха, то блестящая серия сюжетов скульптурных на тему русской охоты: «Доезжачие с борзыми», «На охоту», «С охоты», «Борзая».
А, если мы возьмём анималистику, вот как интересно это всё переплетено!
Либерих вместе с Клодтом заложили основы нашей анималистики, которая тесно связана с западноевропейской школой анималистики, с французской школой.
Но, помимо традиционной – «Русская борзая», там «Конные сцены охоты», «Лошади», «Собаки», что интересно? Вот, если мы посмотрим «Лошади» и «Собаки», мы увидим, что они в скульптуре, в анималистике отражены. И ровно в тот момент появляются, когда они начинают входить в моду, в обиход, в пользование в российском обществе.
Скажем, сеттер и пойнтер появляются в шестидесятые годы Х1Х. До этого их просто никогда не изображали. Есть европейские привозные. Наши художники этим не занимались.
Появляется та или иная порода лошадей вводится, - вот она появляется. И вот эти моменты показывают: мы сейчас смотрим на искусство как на некую отстранённую вещь в том же выставочном зале, в галерее, в музее, а вот чем это время хорошо, и чем интересен музейный предмет? - Когда ты на него смотришь, когда ты можешь его понять, когда-то его прочитать, ты видишь - это материализованная история.
К.ЛАРИНА: То есть, отражение конкретного времени.
А.ГИЛОДО: Абсолютно! История искусства, история страны, история жизни, история быта, история нравов, история философии страны этого периода – что угодно!
К.ЛАРИНА: Костюма, кстати.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: И даже собаководства.
А.ГИЛОДО: Всё! Всё! Да, то есть, даже, скажем, коневодства, собаководства очень чётко имеет материальный источник, показывающий, как, что. И в то же время всё это является предметом искусства.
К.ЛАРИНА: То есть, цепь такая, которую вы нарисовали – от учителя к ученику, от учителя, к ученику.
А.ГИЛОДО: Да.
К.ЛАРИНА: Тогда возникает естественный вопрос: насколько по длительности вообще это? Насколько протяжённость? До сегодняшнего дня дошло, или
какая-то цепь прервалась всё-таки в какой-то момент?
А.ГИЛОДО: Ну, конечно, цепь прервалась, и очень жалко, что она прервалась не только в рамках отечественной школы.
Вот я упомянул об Обере, это один из крупнейших наших анималистов второй половины Х1Х века – начала ХХ-го. Это человек, я сказал, что он из военных ушёл в скульпторы и оказался очень талантливым человеком. Но он, помимо этого, с перерывом 7 лет работал и стажировался в Париже, в знаменитой мастерской Бари, великого европейского анималиста. 7 лет! И понимаете, что вот эти навыки, эти связи?
Лансере ездил несколько раз в Париж для изучения того, что есть в музеях, изучения производства и общения с художниками. То есть, наши художники были не просто в рамках национальной школы, а они были в рамках общеевропейской школы. И это очень важно, это очень значимо. Почему? Потому что на знаменитой выставке 1872 года в Лондоне, где впервые выставили работы Лансере, в ряду, в разделе русской художественной бронзы и русской скульптуры, они были раскуплены в течение двух дней. Они вызвали гигантский интерес. Почему? Потому что тематика соотносится с тем интересом к истории, к этнографии. Это же время колониального расширения европейских стран. Тематика соотносится этнографически с тем, что интересно в Европе.
Качество исполнения в материале работ не уступает французским вещам, а тематика – абсолютно национальная, неизвестная и непривычная, и очень притягательная. И поэтому, почему, вот мы говорили, почему Лансере с того времени вошёл в рейтинговый перечень ведущих скульпторов и художников европейских? Именно с того времени его знали уже тогда, его знали широко до революции в Европе, и его знают до нынешних времён.
К.ЛАРИНА: А ХХ век дал какие-нибудь новые имена, вот в этом жанре работающих?
А.ГИЛОДО: Ох, ну, во-первых, ХХ век, конечно, дал.
Во-первых, довоенный период: Меркуров, мы возьмём Манизер, и муж, и жена; Андреев, там Мухина, Голубкина. Это титаны, но это люди, которые с предыдущей культурой были связаны.
Да, сейчас не будем говорить о современных скульпторах. Да, есть, цепочки сохранились, но их очень немного сохранившихся цепочек. И, что очень важно понимать, говоря об этом разделе отечественного искусства и о музейном собирании этого раздела, это то, что, скажем, то, что мы берём до революции, до конца Х1Х-начала ХХ века, очень тесно связано с классической европейской и отечественной реалистической школой.
В конце Х1Х века возникает очень интересное направление, которое с роденовским импрессионом в скульптуре связано. И появляется целая плеяда блестящих наших, так сказать, скульпторов, которые начинают работать в этой манере. Это вообще очень интересная тема, потому что скульптура в силу своей элитарности, монументальная-то скульптура элитарна, а скульптура малых форм для интерьера, для кабинета она ещё более элитарна. Потому что она рассчитана на очень узкий круг людей. И в этом заложены, как и слава отечественной скульптуры малой формы из бронзы, так и горе, не буду говорить «трагедия», - горе. Почему? Потому что, имея всё то же самое, что могли предоставить французы, мы могли сделать всё то же самое. Мы не могли выдержать с ними гонки, конкуренции, потому что вечная проблема России – мы можем сделать, нету потребителя. Круг людей, которые это покупали, был очень узок. Сначала император, аристократия, потом – буржуазия после 61-го года, причём, в основном, это высшая часть, так сказать, буржуазии. А стоимость вещей очень недешёвая была. Высокая стоимость, потому что вот мы говорили, что и материал дорогой, работа с ним, и оплата труда, высококвалифицированного труда требовала серьёзной оплаты.
Ну, приведу пример. Если мы возьмём, скажем, прейскурант-каталог фабрики Шопена, который в основном отливал при жизни Евгения Лансере нормальные, обычные работы среднего размера, кабинетные – 150 рублей, 120 рублей.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это что означает 150, или 120 рублей Х1Х века?
А.ГИЛОДО: Вот две точки отсчёта: месячное содержание штабс-капитана, командира роты с выслугой в это время выражалось 60-50 рублей. На это он мог содержать семью: себя, кухарку, горничную, снимать квартиру, или дом.
А, если мы переведём в современное исчисление, это приблизительно будет стоить порядка 30 тысяч $.
Вот вы можете представить, это не самые крупные. А были работы, композиции большие, которые стоили по 500, по полторы, по две с половиной тысячи.
К.ЛАРИНА: Вот мы закончили, конечно же, на актуальной теме – финансовой. Мы материальную ценность определили, хотя она, конечно же, не определяется на сегодняшний момент уж точно, наверное.
Но вот я просто сейчас подумала, слушая нашего гостя, Андрея Акимовича Гилодо, вот, наверное, в этом и есть главный смысл нашей программы, Таня, когда вот эту мёртвую материю, в данном случае, мёртвое железо, с помощью таких гостей мы и превращаем их в такую живую плоть абсолютную. И огромное вам за это спасибо!
Совсем по-другому теперь смотришь, в данном случае, на эти «Крестьянские сани», на которые мы смотрели на экране монитора.
Остаётся только отправиться в музей Декоративно-прикладного искусства и всё это ощутить вот так вот: вживую. Но руками не трогать! (Хохочет).
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но руками не трогать! И, как всегда, ни о чём поговорить толком не успели, приходите ещё!
А.ГИЛОДО: Спасибо, буду рад.
К.ЛАРИНА: Спасибо большое!