Шедевры аукционного дома "Кристи" в Москве - ювелирное яйцо мастерской Фаберже и собрание семьи Ротшильдов - Анна Белорусова, Виктор Скурлов, Питер Гвин - Музейные палаты - 2007-10-20
К.ЛАРИНА: 12 часов и 17 минут. Начинаем программу «Музейные палаты». Здесь, в студии «Эха Москвы» ведущие этой передачи Ксения Ларина и Ксения Басилашвили. Ксюша, добрый день еще раз!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Доброе утро! Добрый день уже, да!
К.ЛАРИНА: У нас сегодня очень много народа, но в тесноте, да не в обиде – не смогли мы перебраться в большую студию, поэтому остались в маленькой. Но разговор нас ожидает, судя по всему, интересный и красивый, поскольку речь пойдет о настоящих драгоценностях. Да?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Не то слово, я хочу представить наших гостей. Это: Анна Белорусова, представитель Аукционного Дома Кристи в России. Здравствуйте, Анна!
А.БЕЛОРУСОВА: Добрый день!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это Валентин Скурулов, эксперт по Фаберже. Здравствуйте, Валентин!
В.СКУРУЛОВ: Да. Здравствуйте.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И Питер Гвин, начальник службы безопасности Кристи, полковник Скотланд-Ярда, как раз тот самый человек, который не давал искусству исчезнуть из музеев, или, если оно исчезало, то его находил. Здравствуйте, хелло, Питер!
П.ГВИН: Хелло! Гуд монинг!
К.ЛАРИНА: Доброе утро!
Ну, и повод у нас замечательный: мы можем кое-что увидеть, мы – москвичи.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Повод – это открытие в Доме Пашкова выставки шедевров Аукционного Дома Кристи. И, кстати, этой выставкой открывается для публики Дом Пашкова, который там больше 20 лет был для посетителей закрыт. Открывается в главном зале, с видом на кремль. Пожалуйста, Анна, наверное, более подробно.
К.ЛАРИНА: Я по телевизору уже видела это яйцо, в Новостях.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А я видела его вживую, вот так. (Все смеются). Расскажу потом о впечатлениях.
А.БЕЛОРУСОВА: Мы хотим извиниться: выставка очень короткая, она проходит только два дня из-за специфики нашей работы. Потому что нам пришлось приложить немалые усилия, чтобы привезти все эти сокровища, мировые шедевры из разных концов мира: из Лондона, из Нью-Йорка, из Гонконга в Москву.
К.ЛАРИНА: А два дня, это когда?
А.БЕЛОРУСОВА: Два дня – к сожалению, сегодня последний день.
К.ЛАРИНА: То есть, сегодня, если наши слушатели постараются, они могут успеть?
А.БЕЛОРУСОВА: До семи часов.
К.ЛАРИНА: Можно. Прекрасно!
А.БЕЛОРУСОВА: Опять же, я хочу извиниться, что мы вынуждены были устроить достаточно такой сложный пропускной режим, потому что Дом Пашкова еще не открыт для публики. Как вы знаете, он еще … Ключи были переданы руководству Российской Государственной библиотеки строителями, то есть, официально реконструкция завершена, но еще предстоит огромная работа по перевозу отдела рукописей, отдела музыкальных нот, отдела пластинок, отдела ценнейших инкунабл - все они будут перевезены в Дом Пашкова и поэтому он еще официально не открыт для публики.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но выставка работает не для всех, по приглашениям.
А.БЕЛОРУСОВА: Не для всех, по приглашениям, совершенно точно. И для нас огромная честь проводить выставку в возрожденном Доме Пашкова. И, собственно, вот значимость этого события – историческое прошлое первого публичного музея Москвы, как вы знаете, Румянцевского музея, который был основан в доме Пашкова в 1861 году, и определили уровень и состав нашей выставки. И также определили вот этот необычный состав, потому что, как вы знаете, мы привезли, как произведения русского искусства – шедевры, такие шедевры, как Фаберже, великолепную коллекцию русской живописи, а также Западноевропейских мастеров, как старых…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы же привезли, например, Модильяни.
А.БЕЛОРУСОВА: Модильяни, Вермеера.
Притом, мне показалось, что одну из картин Модильяни мы могли видеть на выставке, которая проходила в Музее изобразительных искусств имени Пушкина. Нет?
А.БЕЛОРУСОВА: Нет, там похожие работы представлены.
А Москва впервые видит эти две замечательные картины Модильяни. Также у нас уникальнейшая работа Вермеера, как вы знаете, Вермеера в мире – раз, два – и обчелся! Всего насчитывается между тридцатью и сорока работами. И вот эта вот необычная смесь…
А! Я еще забыла упомянуть современных китайских художников. И работы современного колумбийского скульптора Батеры – вот это вся необычная смесь жанров, эпох, живописи, скульптуры, прикладного искусства, в принципе, было определено вот этой вот удивительной историей Румянцевского музея.
Как вы знаете, что начало русской коллекции положило знаменитое полотно Иванова «Явление Христа народу», потом из Эрмитажа были переданы картины старых мастеров – гравюр. Потом там появились частные коллекции знаменитых собирателей, таких, как Прянишников, Солдатенков, Хомяков, Щукин и прочие. И сейчас вся эта живопись находится в Третьяковской галерее и в Музее имени Пушкина. И вот поэтому у нас была возможность, и, собственно, предлог удивить москвичей такой необычной коллекцией.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, там главный, такой главный, как я понимаю, лот грядущих торгов, потому что ведь все эти произведения они будут продаваться потом. Уж будут проданы, или нет – этого мы не знаем. Но они будут продаваться осенью в Лондоне, потом в Нью-Йорке на торгах.
И там один из главных лотов – это, конечно, яйцо из коллекции Ротшильдов. Меня удивило то, что оно выставлено прямо напротив окна, то есть, такое место небезопасное. Мало того, что ФСО со стороны кремля следит. И, когда мы там присели на подоконник вот на этой панораме, ну знаешь, панорама вот Дома Пашкова, балкончик, и выходит все это прямо на башню у Боровицких ворот. И к нам подошел охранник и говорит: «Вы знаете, сойдите, пожалуйста, с окна, от подоконника: ФСО, наши коллеги, очень волнуются».
Ну вот, так, видимо, это вот яйцо Фаберже оно находится сейчас под охраной не только тех, кто находится внутри Дома Пашкова, но и тех, кто наблюдает за происходящим со стороны кремля. Такая двойная охрана. Правда, Валентин?
В.СКУРУЛОВ: Но насчет охраны, я с Вами согласен, - да. Вообще, это яйцо меня даже как специалиста поразило, потому что я его впервые увидел «живьем», как Вы говорите. Хотя через стекло там и несколько рубежей охраны, это понятно. Но в первый день Алексис Тизенгаузен, наш руководитель, для киносъемок вынимал его и держал в руках – показывал. И сопровождался показ также кинофильмом, маленьким таким роликом. И действительно каждый час вот этот петушок золотой, украшенный бриллиантами, выпрыгивает из крышки сверху, поворачивается в разные стороны, разевает клюв и кукарекает. И это действие продолжается 15 секунд…И потом он прячется до следующего часа.
К.ЛАРИНА: Кошмар какой говорит!
Это механика же, да?
В.СКУРУЛОВ: Да. Это механическая работа. Вообще, вес всего предмета все-таки, не маленький – три килограмма шестьсот сорок пять грамм. Из них – где–то полтора килограмма – это механическая часть, а больше двух килограммов, извините, - это золото 750 пробы. И даже я вам так скажу, что это по ценам тех лет, это три с половиной тысячи рублей только одного золота.
Но похожий предмет – похожее яйцо было подарено в 1900 году Николаем Вторым своей матери, императрице Марии Федоровне. Но то яйцо, даже я вам так скажу: оно попроще. Вот это более богатое.
И история возникновения этого яйца и вообще переход его в семью Ротшильда до сих пор обставлено такими загадками и тайнами. Вообще, Фаберже – это сплошная тайна и миф.
И здесь сошлись вот в этом яйце два мифа, я бы так сказал, - это миф о Фаберже, Фаберже как гений ювелирного искусства, и миф – тайна Ротшильда.
Ротшильд – это очень закрытый клан такой семейный.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы не знакомы с ними?
В.СКУРУЛОВ: Нет, к сожалению, нет, и я думаю, что мало кто знаком, даже исследователи. Я попытался это тоже в Интернете поискать.
Я предположительно знаю, кто дал это яйцо на продажу. И когда я впервые увидел его одиннадцать лет назад, меня попросили найти максимальную информацию по нему. И, конечно, было сказано, что конфиденциально. И я держал, так сказать, эту тайну одиннадцать лет, и только вот 13 сентября этого года, когда мне сказали, что вот оно передано в Кристи и на продажу, я прямо ахнул! Я говорю: «Как! Хозяйка до сих пор жива»?
– Да, Вы знаете, жива!
- Не может быть: Вы знаете, сколько ей лет? – Сто лет!
Вот. То есть, это дочка сама.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Как яйцо!
В.СКУРУЛОВ: Да. И как раз, ее мама Жермен Хальфан, которая вышла замуж за Эдуарда де Ротшильда, получила это в качестве свадебного подарка.
К.ЛАРИНА: И Вы знали об этом 11 лет?
В.СКУРУЛОВ: Да, знал, но …
К.ЛАРИНА: И молчали?
В.СКУРУЛОВ: Да, я не мог поверить, что, наконец, оно вышло в мир, и вообще его история только начинается. Сто лет оно было в небытии. И помню, меня тогда поразило в 96 году, когда сказали, что «Да, вот эта дочь она достала в 95 году, когда показывала господину Энтони Филиппсу, руководителю Русского отдела Кристи, это яйцо из шкафа, и оно было завернуто в бархатную тряпку и лежало там с 1946 года. То есть, она 49 лет не вынимала.
К.ЛАРИНА: Не доставала, да?
В.СКУРУЛОВ: Да. И поэтому оно, конечно, в идеальном состоянии. И мы вот вчера - эксперты с Оружейной палаты смотрели долго, и я внимательно смотрел на него, разглядывал, и видел, конечно, неимоверное количество работы ювелирной, технологической. И, поскольку я работал 14 лет раньше в Ювелирпроме и знаю, что такое технологии ювелирной работы, я все-таки, прикидывал: можно ли его сделать? – Конечно, можно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Подделку, Вы имеете в виду?
В.СКУРУЛОВ: Но только надо делать, надо года три. Но аналогичное. Нет, Вы знаете, дело в том, что это будет второе – копия, конечно. Но идущий вторым никогда не будет первым, как говорил, по-моему, Рембрандт.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ксюша, нам нужно задать вопрос обязательно!
К.ЛАРИНА: Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вопрос – мы сегодня разыгрываем каталоги Кристи – это собрание Западноевропейского искусства. Как раз вот часть приехала на эту выставку, в Дом Пашкова. У нас есть каталоги и графики, и живописи.
Кроме того, у нас есть такие вот альбомы с листами тех произведений, которые приехали на выставку, тоже альбомы – подарок от Кристи.
Нужно ответить на следующий вопрос. Внимание! Он связан как раз с профессиональной деятельностью нашего гостя, который еще пока не вступил в эфир, и который представляет Скотланд-Ярд и охрану Кристи.
Внимание! Одна из самых громких краж искусства – это солонка. Ее еще называют «Моной Лизой в скульптуре».
Солонку украли летом 2004 года из Художественно-исторического музея Вены. Неслыханная кража! 50 миллионов евро - цена солонки, а она – всего лишь небольшая, 26 сантиметров. Но ее потом нашли, все в порядке. Солонку нашли и уже вернули в музей, но почему такой был к ней невероятный интерес, к простой, казалось бы, солонке? Что такое «солонка»? Оказалось – она непростая. Кто ее автор? Назовите, пожалуйста, автора этой солонки, которую искал весь мир.
На наш sms: +7 (985) 970-45-45. Ну, и потом, после половины часа можно будет ответить по телефону тоже, когда будут победители.
К.ЛАРИНА: Хорошо. Сейчас у нас Новости. Потом продолжим нашу встречу здесь, в прямом эфире, и уже подключим к разговору нашего гостя из Британии, Питера Гвина, начальника Службы безопасности Кристи, полковника Скотланд-Ярда.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Продолжаем программу «Музейные палаты», и давайте мы уже поговорим с нашим гостем, с Питером Гвином, начальником Службы безопасности Кристи, полковником Скотланд- Ярда, поскольку знаем, что историй немало случается на таких аукционных домах.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И вообще, в музеях сколько много…
К.ЛАРИНА: Особенно в последнее время. А в Париже что происходит? – Вообще безобразие.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что случается?
К.ЛАРИНА: Да без конца кто-то врывается в различные музеи и портит картины, или просто уносит.
К.БАСИЛАШВИЛИ: В Амстердаме – из музея Вангога, да и в Лондоне тоже было.
К.ЛАРИНА: Часто бывают такие случаи? И, может быть, расскажете о своих личных завоеваниях, когда Вам удалось раскрыть какую-то кражу по горячим следам и вернуть произведение искусства на свое место?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ведь Питер возглавлял отдел, который занимался этим в Скотланд-Ярде, много лет.
П.ГВИН (через переводчицу): Когда произведения искусства всегда были большим магнитом для организованной преступности. Преступники часто хотят не столько сами предметы, хотят потом превратить их в деньги, и поэтому они могут применять различные приемы, трюки. И за мою долгую карьеру – эффективной работы в Лондоне, я работал по всей Европе, во всех местах, как Египет, и мне удалось найти различные произведения искусства, которые были контрабандным путем туда привезены преступниками.
Что очевидно? – Это то, что преступления в сфере произведений искусства имеют международный характер.
Я много раз пересекал Европу и мир, и пытался найти произведения искусства, которые были похищены. И часто они моментально их перемещают с одного места на другое, и то, что очевидно, это то, что важные произведения искусства, которые украдены, обычно на какое-то время исчезают, и их приходится долгое время искать.
Я как детектив, который работал в этой области, знаю, что нужно быть очень терпеливым. Вот пример, пожалуйста: было две замечательные картины, написанные художником Тёрнером, знаменитым британским живописцем. И они были выставлены в музее в Лондоне. И потом они на выставку переехали в Кунстхаус.
И организованные преступники ночью ворвались в музей, охранники были ранены, связаны. И мне потребовалось для того, чтобы вернуть первую картину, 4 года и еще три года для того, чтобы вернуть вторую картину. Семь лет в общей сложности, это долгий период времени. Но это реальность. И нам приходилось следить за ними в Болгарии, в Польше, и, в конце-концов они были схвачены в Германии. И во многих знаменитых музеях, в том числе в музее в Каире, мне удалось также найти произведение искусства. А в Каире – очень хорошо известный, развитый рынок художественных произведений.
И очень много лет я провел, расследуя преступления в этой области, и я пришел к следующему выводу: что преступники очень умные, они очень умные, они прекрасно знают, что они делают.
И детективы, и полиция, и государственные органы должны также быть такими же умными для того, чтобы с ними сравняться.
К.ЛАРИНА: А наоборот, Питер, много ли нераскрытых преступлений в Вашей карьере?
П.ГВИН: Да, конечно. Потому что, как я сказал в самом начале моего выступления, важные произведения искусства не могут снова появиться на художественном рынке для того, чтобы их опять продавали и покупали. Поэтому очень часто преступники хотят, пытаются продать их, своего рода предлагают в качестве выкупа страховым компаниям.
Например, возьмите Ирландский случай. Айрэй украл огромную коллекцию произведений искусства, но в принципе это были куски дерева, на которые был натянут холст. И зачем они им были нужны, если они хотели деньги? И часть из них нам удалось вернуть, но часть этой коллекции по-прежнему в розыске.
На международном уровне по-прежнему в розыске находятся великолепные произведения искусства, и никто их еще не нашел.
К.ЛАРИНА: А каким образом краденые произведения искусства пересекают границы?
П.ГВИН: Вот, пожалуйста, пример: замечательная картина – это была картина Вермеера, которая была украдена Айрэй, и они хотели ее обменять на наркотики в Стамбуле. И они вытащили картину из рамы, свернули в трубочку, потом обернули в газеты и из Дублина в Лондон он переехал в Стамбул.
К.ЛАРИНА: Так просто?!
П.ГВИН: Ну кто обычно смотрит, что находится в свертке, в газетном свертке? Потому что, когда проходит чрез металлические детекторы этот человек, никто не догадается, что там Вермеер.
И вот почему нам пришлось сидеть в Стамбуле и в конце-концов арестовать их там. И это была очень сложная, такая интеллектуальная операция.
Я думаю, что другой, замечательный аспект, который я хочу затронуть: я очень рад быть здесь, в великолепном городе Москве. Сегодня я работаю на Кристи, но, тем не менее, я никогда не отрываюсь от своих коллег. И как детектив бывший: невозможно никогда работать в одиночку.
К.ЛАРИНА: Можно еще задать вопрос? А способы кражи меняются со временем? Какие-то есть самые распространенные способы?
П.ГВИН: Я не думаю, что… Преступники обычно авантюристы по своей натуре.
Ну, возьмите, например, наше замечательное яйцо, которое сейчас выставлено в Доме Пашкова. Если, допустим, Кристи не организовало бы великолепную, заранее запланированную в плане безопасности, великолепную систему безопасности. Мы работаем с хорошими партнерами в области безопасности, оно бы было очевидно подвержено риску.
Для меня очень важно всегда установить определенный баланс между службой безопасности, высоким уровнем безопасности и доступности, потому что в конце-концов, наша конечная цель - это чтобы посетители, гости наслаждались этими произведениями искусства, чтобы они видели этот потрясающий шедевр в Доме Пашкова, и им было приятно и радостно.
Вчера к нам пришло боле двух тысяч людей, и интерес, восторг, который они испытывали и выражали, меня глубоко тронули.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Я на секундочку хотела, как раз тоже поделиться впечатлениями от того, как выставлено вот это самое миллионное яйцо из коллекции фирмы Ротшильдов, потому что не создается впечатления, что оно как-то специально там охраняется. Знаешь, там нет людей каких-то с автоматами, можно подойти, посмотреть. Но оно в специальной витрине.
Но, с другой стороны – оно прямо напротив окна. Казалось бы, такая достаточно опасная ситуация, но люди спокойно смотрят, ходят, Хотя, кто мешает кому-то залезть в окно?
К.ЛАРИНА: Да, Питер, вот еще к Вам вопрос: если это возможно, какие-то еще секреты безопасности раскрыть. То, что можно назвать. Ведь действительно сейчас не стоит человек с ружьем около шедевра, а есть какие-то другие способы защиты? Вот какие можно назвать вслух, не боясь?
П.ГВИН: Да, конечно, автоматы - это очевидная мера безопасности. Но запомните, что большое расстояние, вот, например, те расстояния, которые мне пришлось пересечь – между Пекином и Нью-Йорком, Гонконгом, Лондон, Париж, Индия, и обычно самый прямой и честный ответ на Ваш вопрос: вот какой главный секрет? – Секрет заключается в том, что до начала вы должны скрупулезно все запланировать, приехать на место.
Я приезжал в Дом Пашкова до нашей выставки три раза, специально, чтобы посмотреть какие места, какие зоны представляют наибольшую безопасность. Я проверил полностью, тщательно всю дорогу от аэропорта до Дома Пашкова, это та дорога, по которой должны были пройти эти произведения искусства. Я специально посмотрел зону хранения в Шереметьево, в аэропорту Шереметьево.
И каждый раз я всегда думал о том, как здесь будут себя вести произведения с выставки, которые приедут сюда.
Я использую оружие, автоматы только, когда произведения едут куда-то. Если, допустим, еду в сопровождении на место проходящей выставки. И великолепная экспозиция, и выставка в Доме Пашкова, если бы мы там поставили вооруженную охрану, она была бы совершенно испорченной. И моя главная задача тогда, когда я работаю, это, как я уже сказал, установить вот этот правильный баланс между рисками и наслаждением, и удовольствием, которое должны получать посетители выставки.
А.БЕЛОРУСОВА: И плюс система сигнализации.
П.ГВИН: Конечно, мы используем все современные методы. У нас очень много камер.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но кто же видит эти камеры?
П.ГВИН: У нас есть вооруженная охрана, но они все одеты в гражданскую одежду. У нас прекрасная поддержка милиции, федеральной милиции, которая по периметру окружает Дом Пашкова, но все это незаметно. Приходите, вам понравится. Но не бойтесь, не бойтесь находиться там!
К.ЛАРИНА: А вот в кино, во всяких фильмах нам показывают волшебные лучи всякие, лазерные пересечения. Это все правда? Это все есть?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот есть такой фильм «12 друзей Оушена», помнишь? Наверное, это Валентину Скурулову тоже знакомо. Там, где как раз 12 друзей крадут яйцо Фаберже.
П.ГВИН: Да, конечно. Но представьте себе: директор Государственной Российской библиотеки, который бы разрешил такую вот систему установить в его замечательном Доме Пашкова. Самое прекрасное средство охраны – это человеческий глаз. И самое главное – это натренированный, профессиональный, опытный глаз!
К.ЛАРИНА: А книгу воспоминаний Вы написали уже?
П.ГВИН: Ну, если бы я такое написал, это была бы очень длинная книга.
К.ЛАРИНА: Как интересно!
П.ГВИН: Для меня опыт – это самое главное, что у меня есть в жизни, потому что я работаю, основываясь на своем опыте.
По-прежнему, еще должна быть написана такая книга, как «Новая жизнь Шерлока Холмса».
К.ЛАРИНА: Конечно, Вы можете вообще написать захватывающий детектив!
П.ГВИН: Да, конечно. Но я довольно такой закрытый и частный человек. Я всегда работаю, живу как бы под прикрытием.
К.ЛАРИНА: Ну что? Мы возвращаемся к нашему вопросу?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Вопрос, на который знают ответ наши гости, но пока они молчат. А я задаю его еще раз. У нас есть уже победители. (Перечисляет победителей и повторяет вопрос).
К.ЛАРИНА: Пропусти, пожалуйста, Иру, чтобы она подошла ко мне поближе, чтобы она могла записать телефон нашего победителя, если он обнаружится. А я напомню номер телефона нашего прямого эфира: 363-36-59. Кто готов ответить на этот вопрос, можете это сделать прямо сейчас. Тщательно выбираю, тщательно выбираю, тщательно выбираю. Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло!
К.ЛАРИНА: Да, да, пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это звонит Виктор.
К.ЛАРИНА: Да, Виктор.
ВИКТОР: Солонка работы Бенвенуто Челлини, флорентийского ювелира.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Браво!
К.ЛАРИНА: Отлично! Совершенно верно, все правильно. Да? Вы запомнили телефон?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Телефон Ваш запомнили, мы Вам передадим подарки от Кристи.
К.ЛАРИНА: Хорошо. Спасибо большое.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это Бенвенуто Челлини, великий итальянец.
Больше не было таких случаев? Не помните?
В.СКУРУЛОВ: Во-первых, да, я могу напомнить, что в принципе это единственный предмет Бенвенуто Челлини, который сохранился до сих пор, вот этот ювелирный. И, конечно, мне пришла мысль в голову, что эти два ювелира в мире имеют памятники. Это Бенвенуто Челлини, памятник поставлен в 96 году, 11 лет назад в Петербурге - Карлу Фаберже. На площади Карла Фаберже. Так что, я сразу, у меня такие ассоциации.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А Челлини – во Флоренции, по-моему?
В.СКУРУЛОВ: Да, да, во Флоренции. Но Челлини – там все-таки поскромнее – это бюстик, а у нас в Петербурге шесть с половиной метров, памятник такой.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте пройдемся, еще успеем пройтись по выставке, с которой мы начали наш сегодняшний разговор. Особенно у нас даже подарок есть с этими листами замечательными, которые представляют всю экспозицию.
А.БЕЛОРУСОВА: Экспозиция, как я уже сказала, представляет очень широкий спектр. И помимо того, что она основана идеологически, можно сказать, основана на истории замечательного Румянцевского музея, который располагался в доме Пашкова, также она отражает, также понятно, что мы – коммерческая компания, очень успешная коммерческая компания, и она отражает широчайший спектр интересов, и постоянно увеличивающийся спектр интересов наших покупателей.
Как вы знаете, несколько лет назад, в основном, это были произведения классической русской живописи. Сейчас они уже покупают импрессионистов, старых мастеров, современное искусство. И поэтому мы взяли на себя смелость сделать эту очень интересную коллекцию.
Я позволю себе назвать самые интересные живописные, на мой взгляд. Мы приглашаем всех на Выставку шедевров, и мы совершенно честно можем назвать все эти произведения шедеврами. Это самые лучшие произведения, которые мы смогли выбрать из состава наших торгов этого сезона.
Три-четыре работы не поместились, я открою такой маленький профессиональный секрет: не поместились в самолет. И мы хотели еще привезти произведения современной живописи.
К.ЛАРИНА: В трубочку, в газетку! Да.
А.БЕЛОРУСОВА: Буквально на несколько сантиметров не влезло замечательное полотно Фрейда, величайшего, живущего сейчас британского художника, который будет представлен на наших торгах в Нью-Йорке, потому что размеры почти два метра. Но туда поместились такие прекраснейшие произведения, и вы можете их сейчас увидеть в Доме Пашкова, как: уникальные произведения Вермеера. Как известно, Вермеер не представлен в наших русских музеях, не представлен в частных коллекциях. И это уникальнейшая работа, которая была написана в возрасте 23 лет – в 1655 году, и она называется «Святая Пракседа». И она относится к раннему периоду творчества Вермеера, и в принципе, подкрепляет предположение о том, что он совершил поездку в Италию, потому что она основывается…
К.ЛАРИНА: Это копия, да? Потому что она не очень похожа…
А.БЕЛОРУСОВА: Совершенно непохожа, потому что это в принципе копия, он пытался копировать. Вероятно, он как раз вот пробовал. Это были первые шаги его мастерства не очень известного итальянского художника Фикирелли. Эта картина предлагается со стимейтом, то есть, предварительной оценкой – 11 с половиной миллионов долларов и будет выставляться в Лондоне.
К.ЛАРИНА: Кстати, каким образом формируется начальная цена?
А.БЕЛОРУСОВА: Это рынок, примерно рынок. То есть, мы основываемся на предыдущих каких-то продажах подобных произведений живописи, но в принципе окончательный выбор рынок сделает только на торгах. Поэтому можно только предварительную оценку оговорить.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но я знаю, что – мы только с Валентином Скуруловым об этом говорили, да, Ксюш? Что он считает, например, что Фаберже недостаточно оценен сегодня, что можно было и больше выставить. Сколько сейчас? Какая предварительная оценка?
В.СКУРУЛОВ: Ну, предварительная оценка, если в долларах считать, 12 – 18 миллионов долларов. Но я вам замечу: все познается в сравнении.
Вот когда в 2004 году в составе коллекции Форбса, которую купил господин Вексельберг, там было девять императорских яиц. Но известно, что коронационное яйцо было оценено в 18-24 миллиона. Это было три года назад. Но я вам замечу, что в 1897 году это коронационное яйцо стоило 5 с половиной тысяч рублей, а вот этот ротшильдовский петушок – 7 с половиной тысяч рублей.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Рублей?!
В.СКУРУЛОВ: Рублей, в 1897 году. Да, да, да! Это было 100 лет назад. Понимаете, это надо тоже делать… И очень легко измерять вот эти цифры, так сказать, есть такой коэффициент у нас установлен антикварный: умножаем ту цену на 2 тысячи, так сказать, семь с половиной тысяч умножаем на две тысячи, и получаем 15 миллионов, но уже долларов. Вот. То есть, это такой переходной коэффициент тех цен царских. И я вам так скажу, что девять лет назад, после дефолта, цена барреля нефти составляла 9 долларов. Сейчас – вчера сообщение было, - 90$.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Здесь нефть тоже играет роль?
В.СКУРУЛОВ: Ну, а как же? Кто покупает у нас вещи? Вы понимаете, я, когда смотрю списки русского Форбса, в 2002 году у нас было в России 120 тысяч долларовых миллионеров. В этом году, в апреле – 250 тысяч долларовых миллионеров.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Я знаю, что и шейхи покупают, вот Вы ездили в Саудовскую Аравию, и там тоже находились.
В.СКУРУЛОВ: К сожалению, в 2002 году вот это наше «Ледяное яйцо» за девять и шесть десятых миллиона купил арабский шейх и выставил его в музее в Дохе.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А почему «к сожалению»?
В.СКУРУЛОВ: Ну, потому что кто у нас ездит в Доха? – Наверное, все-таки несколько десятков тысяч человек, все-таки, в год, а в России – я считаю, что это наше национальное богатство Фаберже. И у нас очень мало…
К.ЛАРИНА: А нельзя перекупить?
А.БЕЛОРУСОВА: А мы выставляли это яйцо.
В.СКУРУЛОВ: Восток - это такое дело, что все, что туда уходит, очень редко появляется на рынке потом.
Вы знаете, вот «Ледяное яйцо», вот Англии оно - в 1949 году продавалось, а потом оно вышло только в 1994, через 45 лет. И я боюсь, что вот то, что я сейчас увидел, дай Бог, мой внук только увидит это лет через 30, через 40, если не дай Бог, оно не будет в музеях.
И в 2002 году перед продажей это яйцо было у нас в музее на Пречистенке, в музее Пушкина показано. И это имело колоссальный эффект, и тогда народ мог увидеть это яйцо.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И теперь любуется шейх в одиночестве. Что же делать?
К.ЛАРИНА: Аня, Вы хотели добавить что-то?
А.БЕЛОРУСОВА: Да, я как раз хотела сказать, что это яйцо, как сказал Валентин, уже видели в Москве – мы его представляли на нашей выставке, традиционной выставке музея Пушкина на Пречистенке, и вот это яйцо, которое вы увидите сейчас в доме Пашкова, как раз вот второй шедевр. Мы посмотрим, за сколько уйдет оно. Потому что то яйцо, вот по-прежнему, «Ледяное яйцо» считается самым дорогим произведением искусства, русского искусства, которое было продано.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А вы шейху не отдавайте больше!
А.БЕЛОРУСОВА: У нас свои «шейхи», я очень надеюсь на наших «шейхов».
В.СКУРУЛОВ: Это да.
К.ЛАРИНА: Я бы хотела к картинам вернуться, потому что здесь набор такой странный, вот я посмотрела: здесь Энди Уорхолл, здесь Гончарова, здесь Матис.
А.БЕЛОРУСОВА: Да, как я уже сказала, у нас очень интересный состав. Давайте я назову некоторые, самые интересные картины, на мой взгляд, но, может быть, те картины, которые имеют какую-то связь с Россией.
Вот, к примеру, произведения Модильяни. Амедео Модильяни мы привезли две картины: великолепнейший портрет скульптора Оскара Мещанинова. Не очень известный скульптор, который родился в Витебске, учился в Одессе. Потом он переехал в Париж и поселился в том же доме, где жил Модильяни. И они стали друзьями. И Модильяни увековечил Оскара Мещанинова. Это 1916 год. Великолепнейший портрет.
И интересно, что неделю назад на нашу выставку в Лондоне, предаукционную выставку, пришел величайший, живущий, как считается, британский живописец Фрейд, я только что упомянула его картину, которая не влезла в самолет, и должна была тоже быть представлена в Москве. И, по свидетельству очевидцев - моих коллег (меня там не было), он просто застыл перед картиной Модильяни, и сказал, что это великолепный портрет, и он таких не видел. Вот уже не помнит, когда он видел портретную живопись такого величайшего качества.
Могу еще… Вот тоже связь с Россией, интересная связь имеет великолепнейший натюрморт с фруктами Гогена. Он не часто обращался к натюрмортам, но этот натюрморт чудесный! Это 1892 год. И очень интересно, что, если перевернуть эту картину, вся задняя часть усыпана наклейками. И, как вы знаете, чем больше наклеек на картине, тем важнее ее провинанс. Потому что наши работы…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Я не знаю – какие наклейки?
А.БЕЛОРУСОВА: Наклейки всевозможных выставок, всевозможных галерей. Частей ее перемещения, то есть, жизнь этой картины.
К.ЛАРИНА: География ее.
А.БЕЛОРУСОВА: География – точно, точно! То есть, это подлинность. Понятно, что вот каждая страничка жизни, каждая глава жизни этой картины она как-то задокументирована. И первая наклейка хронологически, которую мы там видим, это наклейка 1912 года. Картина была написана в 1892 году, и эта наклейка говорит о том, что в 1912 году она была выставлена в Санкт-Петербурге, на крупнейшей выставке французской живописи. Таким образом, она была в Петербурге в 1912 году, потом уехала на Запад. Перешла из многочисленных коллекций – меняла владельцев, музеи, была выставлена на крупнейших живописных выставках. И, наконец, она вернулась опять в Москву.
К.ЛАРИНА: Аня, а где это все можно прочитать то, что Вы рассказываете? Есть какая-нибудь вообще сопроводительная…? Каталог какой-то, или что?
А.БЕЛОРУСОВА: Мы делали хорошие, но, правда, небольшие этикетки, с помощью коллег из Пушкинского музея и наших коллег – наших экспертов. И там есть небольшая…
К.ЛАРИНА: Аннотация, да?
А.БЕЛОРУСОВА: У нас нет экскурсоводов на этой выставке…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Каталог появится?
А.БЕЛОРУСОВА: Ну, каталог на английском языке, но каталог тоже… Там вся эта информация представлена.
К.ЛАРИНА: Мы, к сожалению, вынуждены заканчивать уже программу. У нас ничего не осталось, ни одной секундочки. Но такие люди пришли, с каждым хочется отдельно поговорить. Ну, что же это такое! Приходите к нам еще быстро!
А.БЕЛОРУСОВА: Мы еще привезем наши выставки. Следующая выставка у нас, кстати, состоится в Киеве, в начале ноября – в Музее русского искусства в Киеве. Мы будем очень рады вас видеть у нас в гостях. Большое спасибо!
К.ЛАРИНА: Итак, Анна Белорусова, представитель Кристи в России, Валентин Скурулов, эксперт Фаберже, Питер Гвин, начальник службы безопасности Кристи, полковник Скотланд- Ярда. Это программа «Музейные палаты», которые мы и завершаем. Спасибо вам большое!
А.БЕЛОРУСОВА: Спасибо вам большое!
В.СКУРУЛОВ: Спасибо большое!