Геннадий Смирнов - Особое мнение в Петербурге - 2021-11-05
05.11.2021
Т. Троянская
―
В студии Татьяна Троянская и, наконец, у нас сегодня «Особое мнение» Геннадия Смирнова##, которого можно не только слышать, но и видеть на YouTube, поэтому присоединяйтесь, господа, незаметно.
Г. Смирнов
―
Доброе утро. Прежде чем начать нашу высокомудрую беседу, которая будет полезна не только радиослушателям, но даже тем, кто нас не слушает, я бы хотел обратить внимание слушателей, что в студии «Эха Петербурга» я, как гость, сижу лицом к Исаакиевскому собору. А вот пресловутая Татьяна Троянская (я заранее проверил по карте, можешь не оглядываться) сидит, мягко говоря, спиной к Исаакиевскому собору.
Т. Троянская
―
Ещё немного, произведи я кое-какие движения…
Г. Смирнов
―
Да, и всё. И между прочим не только так называемой спиной к Исаакиевскому собору, но и к Николе Морскому, к Спасу на Крови, и к Троицкому. Более того, ты так называемой спиной к Смольному. Даже к обоим, и к Смольному собору, и к Смольному институту. Я просто хотел это зафиксировать, чтобы вы понимали. А я ко всему этому сижу лицом. Продолжайте, женщина.
Т. Троянская
―
Озадачили меня. Я мысленно стала считать, сколько мне придётся сидеть. И не только мне, потому что на этом месте сидят и другие мои коллеги.
Г. Смирнов
―
То есть, не случайно стоит стул вот так вот у вас. Не случайно. Я хочу обратить внимание наших слушателей на это.
Т. Троянская
―
Но мы одеты, хочу сказать в своё оправдание.
Г. Смирнов
―
Не знаю, мы, как зрители, видим тебя только до пояса. Поэтому, что ты там демонстрируешь Исаакиевскому собору, мы точно сказать не можем.
Т. Троянская
―
Всех, кто хочет убедиться, что я всё-таки одета, приглашаю подключаться к нашей трансляции на YouTube. Только, пожалуйста, не просто смотрите на нас, а ставьте лайки.
Г. Смирнов
―
Лайк, шер, репост.
Т. Троянская
―
Лайк, шер, Алишер. Но подожди, про голые ягодицы мы поговорим сегодня ещё. И про оскорбления тоже, потому что у нас очень чувствительный народ. Причём, оскорбляются, как выяснилось, не только живые, но и мёртвые тоже.
Г. Смирнов
―
Ну а что им остаётся? Я бы на их месте то же самое делал.
Т. Троянская
―
Помнишь, как в «Кине»? «Обидьтесь, граф, обидьтесь». Но давай всё-таки про локдаун. Мы вот работаем, а нормальные люди нет. Так сказал президент, и региональные власти поддержали его.
Г. Смирнов
―
Действительно? Искренне поддержали, я бы сказал.
Т. Троянская
―
Искренне поддержали. И у нас сейчас открыты только театры и музеи. Вчера была очередь в Эрмитаж, несмотря на то, что пускают только с QR-кодами, медицинскими справками и тестами.
Г. Смирнов
―
На беременность.
Т. Троянская
―
Тесты РПЦ. Квир-коды и тесты РПЦ, да-да. ПЦР-тесты. Люди стоят в очереди, понимаешь? Почему кинотеатры закрыты? Тебе, как киноактёру, не обидно?
Г. Смирнов
―
Танечка, мне не только не обидно, я это поддерживаю, потому что в кинотеатрах больше всего и заражаешься. Не в метро же. Я вот в метро зайду — мне сразу хорошо, уютно, тепло, ветер в лицо, люди ходят. А в кинотеатр заходишь — уже сразу плохо. Уже у кассы я начинаю себя чувствовать хуже, чем на улице. Так что и правильно. И в театрах нечего делать.
Т. Троянская
―
Катайтесь в метро.
Г. Смирнов
―
А сейчас такие длинные выходные, укататься просто можно в метро. Ведь вы не все станции видели, можно посмотреть.
Т. Троянская
―
Ты знаешь, я недавно только узнала, что в Петербурге есть станция метро «Обводный канал». Кстати, может быть съездить…
Г. Смирнов
―
К которому ты тоже сидишь спиной.
Т. Троянская
―
И к нему я тоже спиной?
Г. Смирнов
―
Да-да.
Т. Троянская
―
Господи, Гена, а ты сидишь спиной…
Г. Смирнов
―
К башне «Газпрома» я сижу спиной.
Т. Троянская
―
Ну тоже святотатство. В наше время это уже святотатство, я тебе так скажу. Ну ладно, всё правильно, потому что локдаун есть локдаун. На всякий случай: Гена шутит.
Г. Смирнов
―
Понимаешь, такое красивое слово — «локдаун». Локдаун — это когда все сидят дома и не выходят. Вот что такое локдаун. А у нас этим словом называются какие-то невнятные ограничения, когда «сюда можно, а сюда нельзя; тут более заразно, а здесь вообще не заразно». Притом, что это одно и то же, театры и кинотеатры, фудкорты и Эрмитаж. Где люди находятся примерно…
Т. Троянская
―
И не отельные рестораны.
Г. Смирнов
―
Конечно, это никакой не локдаун, а очередная наша любимая, искренняя, восторженная показуха, потому что это абсолютно ни на что не влияет. На уровень заболеваемости это никак не повлияет, потому что весь мировой, и наш тоже, опыт показывает: работают очень жёсткие ограничения по передвижению вообще, то есть, все сидят в домах, а еду им приносят в пакетиках. И никто на работу не ходит, государство эти простои оплачивает. Вот так — работает. А как у нас — нет, это абсолютно бессмысленно. Это всё равно что бороться с политикой Рейгана лозунгом на Дворцовой площади, эффект будет такой же. То есть, ты уверен, что сделал что-то важное, а толку никакого. Вот как выглядит наш локдаун.
Т. Троянская
―
Давай в бабушку Вангу поиграем. Продолжится ли с 8 числа?
Г. Смирнов
―
Ой, не знаю. Понимаешь, в этом настолько нет никакой логики, настолько она отсутствует в принципе, что невозможно…
Т. Троянская
―
Как обезьяна с гранатой, да? Что у неё в голове?
Г. Смирнов
―
Предсказывать можно, когда есть какая-то логика, и ты думаешь: «Ага, если будет этот шаг, то следующий будет такой». А сейчас никакой нет. Вообще никакой. В принципе. Это стихия. В этом смысле творческому человеку, конечно, надо радоваться — какой простор для фантазии! Как они сидят там, в кабинетах, и на основе неизвестных нам данных принимают такого рода решения.
Т. Троянская
―
Вопрос — на основе ли каких-то данных? Может, на какой-то другой основе.
Г. Смирнов
―
Они выстроили себе параллельную реальность, в которой они живут, и им там хорошо. Не будем завидовать людям, пускай они продолжают жить там, где хорошо. Зачем же разрушать эту иллюзорную прекрасную жизнь в розовых зефирных облаках? Там хорошо, зачем их вытягивать сюда, когда на улице темень и дождина?
Т. Троянская
―
А у них там нет коронавируса что ли? Вот почему они так хорошо живут?
Г. Смирнов
―
Мы этого не знаем. Может и плохо. Во всяком случае, когда Путин куда-то приезжает, всё обрызгивают химическими обеззараживающими средствами.
Т. Троянская
―
Людей. Не его, естественно. Окружение.
Г. Смирнов
―
А его зачем? Он, наоборот, обеззараживает сам. Приходит на пресс-конференцию, и все не только не заболеют, но даже и выздоравливают. Те, кто болел.
Т. Троянская
―
Только пресс-секретарь как-то умудрился. Видимо, на сторону куда-то сходил.
Г. Смирнов
―
На себя взял. Как существует это поверье, миф красивый, что котики берут на себя болезни, вместо нас болеют. Вот я думаю, что Песков — это такой котик.
Т. Троянская
―
Котик Путина.
Г. Смирнов
―
Он берёт на себя все возможные болезни.
Т. Троянская
―
Лучше пусть Песков, чем собака Путина.
Г. Смирнов
―
Конечно! Пескова не жалко, ты имеешь в виду?
Т. Троянская
―
Ну мне собаку Путина жальче. Но это исключительно моё мнение.
Г. Смирнов
―
Ты понимаешь, что вот это словосочетание в разных падежах выглядит по-разному?
Т. Троянская
―
Ты имеешь в виду «собаку Путина»?
Г. Смирнов
―
Просто я тебя предостерегаю. Даже спиной к собору нельзя так говорить.
Т. Троянская
―
Если что, я имела в виду собаку, животное Путина.
Г. Смирнов
―
Ты не загоняй себя. Ты сейчас себя загоняешь на двушечку просто.
Т. Троянская
―
Мне уже страшно. Подожди, ну то существо, мохнатое, которое ему подарили.
Г. Смирнов
―
Собака, которая живёт у Путина, вот. Не надо экономить на словах. Потому что экономишь на словах, а потом будешь экономить на баланде. А что касается локдауна, мы же начали спорить на эту тему ещё до эфира, в каптёрке.
Т. Троянская
―
Это ты нашу редакцию каптёркой назвал?
Г. Смирнов
―
Да-да. И задали себе такой вопрос: наша пропаганда, на которую тратятся какие-то немыслимые офигиллиарды денег, прекрасно справляется с такими животрепещущими темами, как замерзающие пенсионеры в Англии…
Т. Троянская
―
Как Америка нам грозит и мечтает нас уничтожить.
Г. Смирнов
―
А сама при этом голодает и раздаёт талоны на еду. Или про ужасы бандеровской Украины. Они годами всё это отрабатывают, и получается. А вот сейчас, когда нужно убедить людей: вакцинируйтесь, предохраняйтесь в общественных местах, не посещайте общественный транспорт, если нет острой необходимости, когда нужно объяснить, сагитировать, уговорить людей — оказывается, ничего не работает.
Т. Троянская
―
А почему?
Г. Смирнов
―
Это загадка.
Т. Троянская
―
Это удивительно! Потому что уже Дмитрий Киселёв с пеной у рта говорит, что надо вакцинироваться.
Г. Смирнов
―
Указание, видимо, спустили какое-то. Но поздновато. За эти два года десятки миллионов людей опустились в это средневековое ощущение мира, полного опасностей со стороны и родного государства, и Билла Гейтса, и сатанистов, и еврейского мирового правительства, и финансистов, и так далее. То есть, все против нас, простых людей. И хотят нас вакцинировать, чтобы — и дальше длинный список. Управлять нашим сознанием, чтобы мы поскорее вымерли, чтобы нам не платить пенсии, и так далее, список длинный. Так вот, десятки миллионов людей уже погрузились в эту пучину, их оттуда вытягивать крайне тяжело.
Т. Троянская
―
То есть, они уже поверили, создали себе картину мира.
Г. Смирнов
―
Они уже поверили. А эта загадочная, строящаяся на теории заговора картина мира, мрачная, с тамплиерами, у которых в руках иголки, очень быстро приживается. Потому что она удобная, эмоционально комфортная: ты жертва, но ты защищаешься, ты не даешь им вколоть в себя этот путинский шмурдяк! А другие называют «биллгейтсовской жижей».
Т. Троянская
―
Я даже такое не слышала.
Г. Смирнов
―
Это психологически очень комфортная позиция. Как только от нашей пропаганды потребовалось что-то действительно важное, убедить людей, не загонять с помощью шантажа «мы вас не пустим туда, мы вам не заплатим это, мы вас уволим», не насильно плётками… А когда было время (его было достаточно), чтобы уговорить, объяснить, сагитировать, перетянуть на свою сторону, убедить, где они все были?
Т. Троянская
―
То есть, теперь уже война проиграна и народ не переубедить?
Г. Смирнов
―
Мне кажется, она абсолютно, полностью проиграна. Потому что войну нужно начинать не когда у тебя уже поляки в Кремле. Мы тут отмечали вчера их изгнание, так вот они — там, понимаешь? Поляки, чтобы нас не привлекли, я имею в виду в кавычках, конечно. Как художественный образ. Они в Кремле, и вдруг решили оборонять Сталинград. Это раньше надо было делать. Информационная война полностью проиграна. А они продолжают, та же самая Украина, Байден упал с лестницы — вся эта чушь, жизненно важная, конечно, для любого российского гражданина, всё это продолжается.
Т. Троянская
―
То есть, эта матрица так засела в головах у россиян, что уже…
Г. Смирнов
―
Во всяком случае, я даже попыток не вижу нормального человеческого разговора.
Т. Троянская
―
Так они по-человечески, может быть, уже и не умеют.
Г. Смирнов
―
Я думаю, они разучились. Но почему я так завожусь на эту тему? Я вакцинировался давно и сознательно, потому что считаю, что это важно. Я избегаю общественных мест последнее время, в магазин захожу в маске, санитайзерами обрабатываю руки и так далее. Это моя позиция. Но разговаривать с человеком, который её не разделяет в таком хамском тоне, как «вы дебилы, ничего не понимаете, совсем с ума сошли!» (и так далее, сейчас есть слова, которые используются, но мы не можем их использовать в радиоэфире) — таким способом на свою сторону не перетягивают! Нельзя сидеть перед человеком и говорить: «Ты дебил, привейся!». Он скажет: «Ах так? Да пошёл ты…на фотографию на фоне Исаакиевского собора!» Вот что он скажет. Так не агитируют.А вот этап, когда можно было уговорить, полностью упущен. Я не знаю, что с этим делать, потому что я, как ты догадываешься, противник насильственных действий, в том числе и насильственной вакцинации. Я за то, что нужно уговаривать, стимулировать, может быть даже деньгами. Множество способов.
Т. Троянская
―
Да это происходит. Бюджетные организации выплачивают деньги, если ты вакцинировался.
Г. Смирнов
―
Но уже проиграна. А эти люди, у которых вместо рта слово «Украина», сидят и продолжают намазывать свою икру на свою устрицу. И как будто ничего не происходит. А вот они это и проиграли.
Т. Троянская
―
Единственное, Гена, я хочу всё-таки справедливости ради отметить, что не все антиваксеры по одинаковым причинам…
Г. Смирнов
―
Так я про это и говорю! Что нельзя так разговаривать скопом. Есть убеждённые люди, есть сумасшедшие, есть люди, которые много прочитали, узнали, изучили и приняли решение, что не будут вакцинироваться. Есть много разных причин, но никто в этом разбираться не хочет. Либо тебя называют дебилом, идиотом и так далее, либо говорят: «Молодец, гений».
Т. Троянская
―
Ну да, у нас всё чёрное и белое.
Г. Смирнов
―
Но так оно не работает, так невозможно уговорить людей.
Т. Троянская
―
Забавный факт: Russia Today, небезызвестное СМИ, в Америке говорит как раз про вред тамошних вакцин.
Г. Смирнов
―
Неудивительно! Я не удивляюсь, потому что всё остальное у них такое же. Именно поэтому эти люди и не могут никого сагитировать. И это, кстати, демонстрирует реальный уровень доверия к государству. Если люди при опросах все за государство, за нашего президента, за «Единую Россию» — им говорят всё, что угодно, и мы понимаем, что это может быть из искренних убеждений, из хитрости, чтобы отвязались и так далее. То есть, это всё-таки не…
Т. Троянская
―
Не касается лично человека. Сказал — и отвязались.
Г. Смирнов
―
Да, много разных позиций в этом смысле. А как только касается личных интересов, личного здоровья, личной жизни, личных денег — поведение человека, который исходит из этого, и есть настоящее отношение к правительству, к государству и к системе, в которой мы все существуем. И если у нас десятки миллионов, никаких не навальнистов при этом, не революционеров, не активистов политических движений, даже разрешённых…
Т. Троянская
―
Что характерно. Казалось бы, милые люди, которые идут голосуют за «Единую Россию».
Г. Смирнов
―
Люди совершенно другого, так называемого путинского большинства — вот они как раз не идут вакцинироваться, и это и есть их настоящее отношение к государству. Мы обещали мудрые мысли? Вот, пожалуйста! Я надеюсь, все записывают сейчас, конспектируют.
Т. Троянская
―
Безусловно, записывают, конспектируют, фотографируют, причём везде. И там, где хотелось бы нам, и там, где нам не очень бы хотелось, потому что Большой Брат наблюдает за нами.
Г. Смирнов
―
Включая Билла Гейтса.
Т. Троянская
―
Билл Гейтс вообще про биооружие теперь заговорил, про терроризм.
Г. Смирнов
―
Ну вот, наконец-то вскрылся! Наконец-то начали говорить правду, прорывается она. Я читал одну вчера: что они уже перестали даже скрывать, что они нас всех хотят загнать в цифровой концлагерь, полностью контролировать наши действия, чтобы у них были все наши данные! Я хочу спросить: дорогая пожилая женщина, какие ещё ваши данные у вас есть, которых нет у них? У них есть ваш номер телефона, адрес, ИНН, страховое свидетельство, пенсионные накопления, банковские счета, все ваши движения по миру, по стране, по Москве и Подмосковью…
Т. Троянская
―
Но на Госуслугах я не буду.
Г. Смирнов
―
Да-да-да, а то они что-то про меня будут знать!
Т. Троянская
―
Фотографироваться сейчас уже небезопасно, поскольку всё может явиться оскорблением. Сколько там суток получила порноактриса?
Г. Смирнов
―
10, по-моему.
Т. Троянская
―
На 14 суток арестовали. Я про Ксению Дамову, которая сфотографировалась с обнажённой попой на фоне Кремля. И там идут споры, кого она оскорбила. Вроде как, чисто теоретически Кремль — это не церковь.
Г. Смирнов
―
А Ленин?
Т. Троянская
―
Про Ленина речи не было.
Г. Смирнов
―
Во-первых, наверняка ветеранов, потому что там проходит парад в День Победы. Понимаешь, ведь нам кажется, что наше законодательство тупое, но на самом деле нет, оно очень умно придумано.
Т. Троянская
―
Попа, кстати, в боди была.
Г. Смирнов
―
Оно специально придумано так, чтобы можно было трактовать, как угодно. И если бы сидели не долдоны какие-то, а люди с фантазией, то в принципе за любую фотографию можно привлечь. И за оскорбление верующих, и ветеранов, и за пересмотр итогов Второй мировой войны, за пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. При известной доле фантазии и творческом подходе любую фотографию можно трактовать так, чтобы получилось уголовное дело. Я не зря начал с того, что ты сидишь спиной к нескольким православным соборам. И к Дворцовой площади, на которой 9 мая проходит парад, например, а 7 ноября в советское время проходила демонстрация по борьбе…
Т. Троянская
―
А сколько сейчас людей спинами сидят! Всех не пересажаешь, Геннадий.
Г. Смирнов
―
Значит, пусть сидят лицом. Как верующие в другой конфессии, массовой, но не самой популярной в России, которые должны во время молитвы в определённую сторону оборачиваться. Так и простые люди, необязательно верующие, неважно, какой конфессии, просто должны дать себе привычку: лицом к Кремлю. Всегда.
Т. Троянская
―
Надо с компасами ходить.
Г. Смирнов
―
Конечно. Да и зачем компасы? Пусть кто-нибудь сделает приложение, бесплатно дарю идею. Как определить своё месторасположение относительно ближайшего собора, ближайшей областной администрации и Союза офицеров.
Т. Троянская
―
Сейчас мы сделаем паузу, поскольку в Москве новости. А мы прервёмся и вернёмся скоро.НОВОСТИ
Т. Троянская
―
Мы вернулись в эфир. Геннадий Смирнов, актёр, блогер.
Г. Смирнов
―
Хочу отметить, что за это время Троянская не пересела.
Т. Троянская
―
Я могу сесть лицом к камере, и тогда я буду выглядеть боком! Ладно, это была шутка.
Г. Смирнов
―
Грудью будешь! То есть, тоже ненамного лучше-то.
Т. Троянская
―
Я надеюсь, мы заинтриговали вас, и вы подключились к нам на YouTube-канал. А если вы поставите нам больше лайков…
Г. Смирнов
―
…То в следующий раз Таня действительно будет сидеть, как положено.
Т. Троянская
―
Давай про Эрмитаж, к которому я тоже сижу спиной. Оскорбились ветераны войны 1812 года…
Г. Смирнов
―
Восстали из могил.
Т. Троянская
―
Видимо, сотрудники Эрмитажа с ними провели спиритический сеанс, узнали, что они оскорбились.
Г. Смирнов
―
Спиритический отдел уже есть в Эрмитаже, научные работники там.
Т. Троянская
―
Зарплату получают.
Г. Смирнов
―
Связываются сегодня с Рубенсом, завтра с ветеранами.
Т. Троянская
―
Так вот, на всякий случай напомню: некоторое время назад человек по имени Кирилл Смородин повесил свой портрет в галерею 1812 года. Эрмитаж думал-думал, что делать, и решили накатать бумагу в прокуратуру.
Г. Смирнов
―
Это стало модно, понимаешь. Каждый раз, когда кто-то думает, что делать, почему-то выдумывается именно это — сбегать в прокуратуру!
Т. Троянская
―
Одно дело, когда оскорбляются сотрудники силовых структур. Мы к этому привыкли. Когда верующие — очень они трепетные люди, тоже оскорбляются. Мы уже и к этому привыкли. Но когда, извини меня, светский Эрмитаж, мировой музей, один из лучших музеев мира… У меня вопрос: Михаил Борисович Пиотровский…
Г. Смирнов
―
Вы здоровы ли?
Т. Троянская
―
Я подозреваю, что всё-таки директор Эрмитажа, наверное, в курсе. Нам он отказался давать комментарий, сразу же скажу — естественно, мы обращались к нему.
Г. Смирнов
―
Тут ещё что любопытно. Когда в средствах массовой информации говорят, что этот парень, Смородин, повесил свой портрет в галерее героев войны 1812 года, что ты себе представляешь? Галерея, и он в неё туда впилил свою рожу бородатую. Но ведь на самом деле это не так всё выглядит. Эти фотографии можно найти, для фотографий это и было, собственно. Это не в портретах героев 1812 года, а на соседней стене — пустой стене! Вот, что нужно понимать. Он там на двусторонний скотч прилепил картинку формата А4 («повесил свой портрет»!), сфоткался и ушёл. Вот всё, что произошло. А не вот это вот: «мужик повесил в галерее свой портрет»… Как будто он залез на Медного всадника и оттуда плюётся. Но это не так всё выглядело. Если ты видишь, что именно произошло, то если ты здоров ментально, эмоционально и психически, у тебя не возникнет мысли, что это было. Не нужно тебе к прокурору бежать или к дяденьке-менту.
Т. Троянская
―
Почему же Эрмитаж, который в курсе…
Г. Смирнов
―
Я не знаю, может быть, они просто хотят как-то себя обезопасить. Тут нужно понимать, что мы с тобой — люди в этом смысле безответственные. Любой руководитель большого государственного учреждения, который полностью зависит от бюджета, от правительства, от министерства культуры или образования и науки, неважно — он вынужден сейчас страховаться. Я бы поэтому не считал это личной людоедской позицией Михаила Борисовича. Они вынуждены страховаться.
Т. Троянская
―
И прокуратура — это та вынужденность? Это же мелкое хулиганство, нет?
Г. Смирнов
―
Вот он и спрашивает у прокуратуры, является ли это хулиганством.
Т. Троянская
―
Нет, там «оскорбление ветеранов 1812 года».
Г. Смирнов
―
Слушай, это же очевидная чушь. Может быть, в этом и художественный замысел.
Т. Троянская
―
Я уже не знаю.
Г. Смирнов
―
Нет такой статьи-то, по которой можно оскорбить ветеранов 1812 года. Её не существует в природе. Может, это троллинг такой.
Т. Троянская
―
Человек извинился, кстати.
Г. Смирнов
―
В любом случае, там нет ничего, за что можно что-то дать, кроме штрафа, как за курение. Это вот такого уровня правонарушение. Покурил в туалете Эрмитажа — оштрафовали, пошёл домой. Но, видимо, любой человек на государственной службе, полностью зависящий от государства, как Эрмитаж (что естественно, как и любой такого уровня музей), может быть, просто так страхуется. А не потому, что Пиотровский людоед. Тут мы ничего не знаем.
Т. Троянская
―
Хорошо. Нет, естественно, мы ничего не знаем. Тем более, комментарий он нам не давал.
Г. Смирнов
―
На всякий случай: ничего, за что человека можно вообще хоть к чему-то привлечь, там нет в принципе.
Т. Троянская
―
Если уж говорить об оскорблении ветеранов, тогда на месте Эрмитажа я бы подала в суд на режиссёра Кравчука за «Союз спасения», который вообще показал этих ветеранов 1812 года идиотами.
Г. Смирнов
―
Не так, чтобы идиотами, это долгий разговор, тут не соглашусь в этом смысле. Но если надо до чего-то докопаться, то там прямо простор!
Т. Троянская
―
Давай про другие просторы — родные. Не наши с тобой, питерские, а московские просторы. У нас такие глобальные перестановки случились в МХТ имени Чехова и во МХАТе имени Горького.
Г. Смирнов
―
Всё такое вкусное!
Т. Троянская
―
Костя Хабенский стал худруком вместо Женовача, и Богомолов, который так прощался с «Идеальным мужем», вдруг вернулся. Но это ладно, это не так интересно. А более интересен, конечно, другой персонаж во МХАТе имени Горького — это небезызвестный Владимир Кехман.
Г. Смирнов
―
Один из наших любимых земляков, я бы так сказал.
Т. Троянская
―
Я не знаю, он в Питере родился?
Г. Смирнов
―
Неважно, с 1990-х годов он здесь был.
Т. Троянская
―
Здесь творил.
Г. Смирнов
―
Творил, выдумывал и пробовал.
Т. Троянская
―
Кем его только не называли! У него такой бэкграунд богатый.
Г. Смирнов
―
Есть, что вспомнить человеку.
Т. Троянская
―
Мемуары будут интересными, если он вздумает их когда-нибудь писать.
Г. Смирнов
―
Может, и написал уже.
Т. Троянская
―
Быстро приходит Кехман, быстро уходит Бояков, Прилепин остаётся, Доронина остаётся. Что это за шахматная партия?
Г. Смирнов
―
О чём нам это говорит? Во-первых, это жаба пожрала гадюку. Мы сейчас не называем персонажей жабой и гадюкой, я имею в виду вот этот жанр. И выяснилось вдруг, что даже если ты считаешь себя полностью защищённым — ты и патриотичный, и православный (причём не так давно, но уже глубоко), и полностью поддерживаешь политику президента и Министерства культуры, и ставишь только патриотическое, включая даже товарища Сталина… Всё соблюдено, и ты в какой-то мере даже символ вот этой части общества. Выяснилось, что это никак тебя не защищает!
Т. Троянская
―
Не панацея, да. Речь об Эдуарде Боякове, на всякий случай.
Г. Смирнов
―
То есть, казалось: ну понятно, Серебренников — вот он ниспровергатель, у него голые мужики по сцене бегают. Понятно, почему на него накинулись, и давай его пытаться посадить. Но Бояков в этом смысле абсолютно святой человек!
Т. Троянская
―
Не придраться.
Г. Смирнов
―
Там просто некуда ножичек просунуть, ни одной щёлочки нету. И на тебе — оказывается, это нисколько тебя не защищает. Потому что если кому-то понадобилось большое здание, чтобы, например, начать там масштабный ремонт на несколько десятков миллиардов рублей или для чего-нибудь ещё — мы не намекаем, мало ли, какие там мотивы — но если вдруг кому-то это понадобилось, у тебя это отберут, и туда придёт Кехман.
Т. Троянская
―
Поэтому неважно, что вы проповедуете и исповедуете.
Г. Смирнов
―
От судьбы не уйдёшь!
Т. Троянская
―
И ничто не вечно под луной.
Г. Смирнов
―
Даже Бояков.
Т. Троянская
―
Этим мы и завершим наш эфир, но ещё останемся чуть-чуть на YouTube. Геннадий Смирнов, актёр и блогер, сегодня в программе «Особое мнение».