Леонид Гозман - Особое мнение в Петербурге - 2021-08-18
ОМ, 18.08
А. Петровская
―
11 часов 6 минут на часах в студии «Эха» В студии Александра Петровская. Добрый день всем! Я должна принести извинения наши слушателям, у нас небольшие сложности с соединением в нашим гостем, Леонидом Гозманом, политиком и общественным деятелем, пока нам не удается с ним соединиться, а в ближайшие минуты появится Валерий Нечай, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы в Петербурге», пока будем с Валерием обсуждать текущие темы, и надеюсь, что нашим коллегам удастся дозвониться до Леонида Яковлевича. Напоминаю, что Ютуб-трансляция идет, пока вы там видите только меня. И напомню средства связи – смс-портал - +7 931 291 58 00. Напоминаю, что вы можете присоединиться к нам на Ютуб-канале, подписаться и – колокольчики, пальцы вверх и всё, что нужно! Нажимайте всё, ставьте лайки и это поможет продвижению этого видео, для того, чтобы наша работа не пропадала даром для людей, которые интересуются происходящим сегодня и в политике, и в жизни общества, и чтобы они могли бы эту информацию легко получить, и найти ее в Ютубе.Валера, ты с нами уже? Доброе утро! Еще нет, но мы с вами потихоньку начнем. Планировалось, что мы начнем с новостей, касающихся Афганистана и того, что там сейчас происходит, но есть и новости, касающиеся и нашей ситуации, российской, и грядущих выборов. Вы все помните, что было объявлено, что наблюдатели ОБСЕ к нам присоединяться.
А у нас уже и Лев Яковлевич на связи!
Л. Гозман
―
Ура!
А. Петровская
―
А мы уже подумали, что не обретем вас сегодня! Как прекрасно, что вы с нами!
Л. Гозман
―
Зря надеялись!
А. Петровская
―
Ну что вы! Мы очень рады! Леонид Яковлевич, возвратимся к Афганистану, а то я уже потихоньку стала переходить к выборам. Сегодня у нас путаница из-за особенностей средств связи. Кажется, что пандемия дала нам больше возможностей, вот вы сейчас не в Петербурге, а мы можем общаться, но при этом есть технические сложности со связью, когда она не работает должным образом и не всё получается.Давайте к Афганистану. Невозможно не следить за тем, что там происходит. У нас все обсуждали коронавирус и выборы, а теперь все специалисты в международных отношениях естественно пытаются понять, что происходит в Афганистане, и виноваты ли США или нет? Америку обвиняют, что зря вошли, зря вышли, зря вышли так. А если бы вы были президентом США, Леонид Яковлевич, как бы вы поступили? Вы бы оставили в Афганистане американские войска?
Л. Гозман
―
Я думаю, что не нам судить, это все-таки надо судить американцам, должны ли они были входить и выходить, и так далее. Судя по опыту нашей страны по работе с Афганистаном, то это всё предельно сложно, и хорошо практически никогда не заканчивается. Но я не решаюсь давать советы Байдену и американскому народу как им быть. Но то, что это трагедия, это понятно. И мой единственный вопрос президенту Байдену, но ему я его задать не смогу, но тем, кто с ним работает, я его все-таки задам, может быть не сейчас, а чуть позже. Ребята, а почему вы не спасли тех, кто вам доверился? Уже последние пару месяцев было понятно, что талибы победят, и что афганский режим не устоит. А почему вы не вывезли тех, кто работал с вами?
А. Петровская
―
Как? А около 600 человек на борту одного из американских самолетов вывезли!
Л. Гозман
―
600 человек на борту! Посол Великобритании. Всё прекрасно. Но было же понятно, что дело идет к катастрофе! И почему их не вывезли системно, спокойно и безопасно? В чем наша ответственность? Почему наша? Вот есть западный мир. И есть люди западного мира, куда входим и мы с вами. Россия конечно должна быть членом западного мира, потому что мы страны христианской культуры и часть Европы. И, например, мы с вами, мы идентифицируемся конечно не с Пхеньяном, а с Европой. Когда был теракт в Париже, какая у нас сильная реакция! Или, когда горит Нотр-Дам. А потому что это – наше! Мы чувствуем себя частью этого мира. И этот мир берет на себя обязательства, и он говорит, что мы гуманные, что мы защищаем права людей, что мы признаем людей равными, несмотря на цвет кожи или форму одежды. Всё, окей! У нас одинакового цвета кровь.Но тогда возникает вопрос, а где пределы нашей ответственности? Если бы мы были нормальной страной, если бы были членами НАТО и так далее, то хотели бы мы, и вы и я, чтобы наши ребята ехали туда защищать нормальных афганцев от дикарей? Потому что это дикари. К власти пришли бандиты. Посмотрите на их фотографии, как они с автоматами катаются на детских машинках! Это же дикари! Это же ужас какой-то! И вот мы хотим, чтобы наши люди, или американцы, которые также говорят про себя, что они жертвовали собой ради этого. И я не знаю. Я не знаю, что с этим делать. И я не понимаю, где пределы границ, но я понимаю, что нельзя просто бросать нормальных людей, потому что та женщина, которую избрали мэром афганского города, первая и единственная женщина – мэр там, и о которой сказали, что ее сейчас убьют, а она по каким-то причинам не может оттуда уехать, у нее семьи и еще что-то, и она ждет, когда к ней придут и ее убьют. А может быть уже убили. А она не хуже нас. Она такая же как мы. ЕЙ просто не повезло родиться среди этих дикарей. И ее бросать не надо. Хотелось бы, чтобы ее спасли.
А. Петровская
―
Леонид Яковлевич, пока вы говорили, у меня родилось много вопросов, и я буду их задавать, просто мне не хотелось перебивать вас на каждом слове. Во-первых, вы говорите, почему не спасли, ваш ключевой вопрос Джо Байдену. Здесь можно обратиться к тому, что сказал сам Байден на пресс-конференции, это не прямая цитата: «Мы дали Афганистану всё, что могли дать. Невозможно заставить людей бороться за свою свободу и независимость, если они этого не хотят». Более того, известны факты, что большое количество людей встречало талибов без какого-либо сопротивления. Напомню, что «Талибан» признан запрещенной террористической организацией на территории России. И отсюда ответ на ваш вопрос, наверное, если люди хотят, то американцы считают, что они должны сами бороться за свою независимость. В конце концов, есть суверенитет, и когда нарушаются границы государства и его суверенитет, то мы тоже кричим, что его нарушили. И это не очень понятно.
Л. Гозман
―
Нет, это понятно. Когда говорят, что они хотят так жить, то кто такие они? Кого мы имеем в виду? Может быть мы даже и имеем в виду большинство населения, но мы не имеем в виду ту женщину, которую избрали мэром города в Афгане. А она – другая! Мне кажется, что либеральные западные ценности, это прежде всего приоритет отдельного человека, а не сообществ. Вот пример не совсем такой трагический, когда у нас был Чемпионат мира по футболу пару лет назад, и вели телерепортаж из Грозного. И дали сюжет из комнаты Кадырова, он там сидел со своими товарищами и они смотрели футбол, смотрели, орали, как все. А потом показали кафе в Грозном, где сидят какие-то парни и тоже смотрят футбол. И ни там, ни там не было ни одной женщины. Вообще ни одной! Вы можете сказать, что чеченские женщины другие и они не хотят жить по европейским законам, а хотят жить по своим.Я готов с этим согласиться, но я никогда не поверю, что в Грозном нет ни одной женщины, которая не хочет смотреть футбол в уличном кафе. Но если она и хочет, ей НЕЛЬЗЯ этого делать. Она знает, что если она туда пойдет, то ее родителям скажут, что она проститутка, а может быть и побьют, или еще чего-то сделают. А поскольку есть эта женщина, которая хочет смотреть футбол, но она не может его смотреть, то это значит, что там нет свободы. И что с этим делать? Вводить туда войска и начинать еще одну чеченскую войну, чтобы она могла смотреть футбол? Конечно нет! Но надо помочь ей оттуда уехать, если она этого захочет.
И наши ОНИ – разные. И афганцы – разные. И мы разные. Когда у нас какой-нибудь интеллектуал в телевизоре говорит «наши традиционные ценности», а нас с вами от этого воротит, потому что он нас всех называет одинаково. А мы – разные. И они – разные. И эти разные, они имеют права. И эти права надо защищать.
А. Петровская
―
Леонид Яковлевич, это вопрос без какого-либо подвоха, может я пропустила и не видела, уже известно большое количество случаев людей, которые хотели уехать и уехали. Вы говорите, что им в тех границах тесно, неудобно и некомфортно, а их не отпускают, например, сейчас из Афганистана. Этот конкретный случай с мэром, и мы не знаем, почему эта женщина не уезжает. А этих случаев уже много? Мы уже можем говорить об этом как об явлении?
Л. Гозман
―
Судя по картинкам, которым мы видим из Кабульского аэропорта, то это много людей. Когда люди хватаются за шасси самолета...
А. Петровская
―
Но мы пока не понимаем, им не дают уехать? Или им пока просто не на чем уехать? Или их просто не могут вывезти всех сразу? Несколько сотен человек не могут поместиться в эти самолеты.
Л. Гозман
―
Я видел заявления талибов, в которых говорится, что все будет хорошо, и что никого не будут трогать, только они предупреждают, чтобы никто не покидал страну. Так что, по всей вероятности их не выпускают. Если они выпускают, то слава богу! Тогда там должен быть какой-нибудь комиссар ООН, который бы говорил: «Вот наш пункт, вот очередь, вот записано 6264 человека, и вот график их отъезда. А мой вопрос президенту Байдену был таким: «Господин президент, почему вы не сделали этого месяц назад?»
А. Петровская
―
Что касается этого вопроса, то, судя по тому, как эвакуировали американскую дипмиссию и посольство, почему не знаю – не знали, проворонили, пропустили, не хотели, но судя по всему, они не готовились! Если бы месяц назад вывезли бы дипмиссию, и оставили бы там отдельных людей, то можно было бы этот вопрос справедливо задавать. Но получается, что по какой-то причине администрация США была к этому не готова и не рассчитывала этого делать. Вам не кажется?
Л. Гозман
―
Вообще-то, это называется некомпетентность и военных, и разведчиков, и политиков, и я не знаю, кого. Значит они не были готовы, и в этом неудача. Дело в том, что они выводят войска, но почему афганцы должны гибнуть ради того, чтобы обеспечивать порядок у наших границ? Конечно, нет! Тем более, что Афганистан в руках талибов будет представлять угрозу для нас, а не для них. Если у новых афганских лидеров хватит ума не проводить терактов на территории США, то для американцев это всё по касательной! Пускай наши разбираются. А то, что они выводят войска, это они правильно делают.
А. Петровская
―
А у меня другой вопрос к президенту Байдену, но в данном случае, я обращусь к вам, Леонид Яковлевич, поскольку передо мной нет президента Байдена. А почему это делается сейчас, а не, например, в 11-м году?
Л. Гозман: В 11
―
м году они пытались провести операцию возмездия за теракты.
А. Петровская
―
Но к 11-му году ее можно было бы считать завершенной? Или нет?
Л. Гозман
―
На это у меня нет ответа. Из Афгана пытались выйти 4 президента. И у них не получалось.
А. Петровская
―
Мой вопрос от того, что вы все перевели в плоскость человеческого и этического норматива, а я хочу это перевести в плоскость политики. Нет ли здесь момента, что совершенно никто не руководствуется мыслями о жизни человека и либеральными ценностями, а это политика! Почему-то в политическом плане такие решения политическим истеблишментом США принимались в течение длительного времени.
Л. Гозман
―
Очень может быть, что вы правы.
А. Петровская
―
Я не высказываю своего мнения, а исключительно задаю вопросы.
Л. Гозман
―
Но очень может быть, что эта ваша гипотеза верна». Я не совсем не думаю, что белые и пушистые американские политики думают исключительно о благе людей, и тем более – чужих людей, афганцев. Они принимают решения по своим каким-то мотивам. А наш долг – поднимать тот вопрос, который мы можем поднимать. Когда Андрей Дмитриевич Сахаров обращался к мировому сообществу с требованием обеспечивать права человека, то он обращался к людям, которые эти права человека в гробу видали. Но он тем не менее, обращался! И правильно делал! И он много добился. И мне кажется, что и мы должны ставить эти вопросы, тем более, что действительно, западный мир, не мир западных политиков, а западный менталитет, к которому и мы с вами принадлежим, он во многом стоит на представления о ценности индивидуальности, на ценности человеческой жизни и так далее. И поэтому мы должны поднимать именно эти вопросы. А политические вопросы, это вообще на наше дело, а именно вопросы политики Соединенных Штатов. У них есть своя демократия, настоящая, у них есть суды, пресса и так далее, и они без нас разберутся какие политические решения выгодны их стране.
А. Петровская
―
Но тем не менее, Соединенные Штаты существуют не в вакууме, принимая те или иные политические решения, особенно, когда это касается другой страны и целого региона, то это будет сказываться на всех. Сейчас уже пошли разговоры, и вчера я уже видела новости, где говорилось, что ага, вывод войск США из Афганистана может сыграть на руку России и Китаю. Начинаются уже геополитические вопросы открываться, и это может сказывать на нас и в геополитическом плане, и не только.
Л. Гозман
―
Может быть. Но так всегда. И поэтому есть какие-то механизмы. Есть ООН, которая хоть и плохо работает, но что-то такое делает. Есть двухсторонние контакты, есть тайная дипломатия, когда пытаются о чем-то договариваться. К сожалению, сейчас отношения между нами и Америкой такие, что договориться практически ни о чем нельзя. Но думаю, что есть люди, которые продолжают пытаться это делать. Когда вы говорите о политике, о том какие могут быть последствия, то мы с вами говорим о черном ящике. Мы не знаем, что там происходит. Возможно, есть специалисты, которые это знают, но подозреваю, что ни ничего не скажут, потому что они это и знают, потому что они допущены к какой-то очень закрытой информации, у нас ли, или у них, это не важно. А мне кажется, что наше дело – говорить о том, что мы видим! А мы видим, что убивают людей. Убивают и пугают. А вот это – недопустимо! И если мы считаем себя принадлежащими к европейской цивилизации, то мы не должны на это смотреть спокойно.
А. Петровская
―
Сейчас это звучит как вопрос решенный, так, как вы это произносите. Всё! Пришла беда и здесь уже ничего хорошего не срастется и не получится. А российская дипмиссия и российский посол в Афганистане более оптимистично на это смотрят: «Давайте понаблюдаем, давайте посмотрим, как будет развиваться ситуация! Это люди, и это не тот «Талибан», что был раньше, и это другие люди. Прошло много времени и сейчас все по-другому. И сейчас мы слышим довольно оптимистичные заявления от руководства этого движения». Напомню, что «Талибан» считается террористической организацией и запрещен в России. А вы никакого оптимизма в будущем здесь не видите? И надежд, которые есть у нашей дипмиссии, что им как-то удастся выстроить отношения, и что может быть всё и сложится.
Л. Гозман
―
У меня нет никаких надежд. Мне кажется, что это бандиты, которые ничего не создают, а только грабят и насилуют. Они больше ничего не умеют и они с этого живут – с наркотрафика и грабежей. Это мне очень напоминает трагедию, которая произошла в нашей стране чуть более ста лет назад, когда к власти пришли ужасные и просто отмороженные люди, и мы уже больше ста лет не можем до конца разобраться с последствиями этой трагедии, с ее эхом. А что касается позиции российской дипмиссии, то это позиция российского государства, которая мне лично абсолютно не близка, хотя это государство Россия, моя страна. Главный приоритет нашей власти – это не чтобы нам было хорошо, а чтобы американцам было плохо. Это главное, о чем они думают и мечтают.... Все должны ходить строем, каждый должен знать свое место, есть правильное, а не неправильное, а какие-то люди, у них – взявшие автоматы, а у нас – еще что-то, имеют право решать судьбу других людей. А всякие демократии – это глупости и западные заморочки...
А. Петровская
―
Поскольку мы уже заговорили про российский истеблишмент и элиты, то давайте коротко поговорим и про выборы. А как вам кажется, грядущие выборы, они хоть кому-то интересны?
Л. Гозман
―
Грядущие выборы? С одной стороны, власть понимает, что она проигрывает даже бегуну с пудовыми гирями на ногах. И она до выборов просто никого не допускает и всех вычищает, даже совершенно невинных! И полная тишина! Как будто и выборов никаких и нет. А с другой стороны, я считаю, что эти выборы очень важны, потому что на выборах появляются люди, которые понадобятся потом, когда система рухнет, и надо будет на ее руинах строить новую.
А. Петровская
―
Но о том, что мы будем строить в будущем, поговорим после московских новостей и рекламы.НОВОСТИ
А. Петровская
―
Возвращаемся в эфир! 11:35, это программа «Особое мнение». Политик и общественный деятель Леонид Гозман у нас на прямой связи. Мы остановились до перерыва на московские новости на выборах, и вы сказали, что несмотря на то, что они тихие, но важные. То есть сегодня изменить все, что не нравится в политическом режиме можно посредством выбором? Так можно воспринять важность этих выборов, по вашим словам?
Л. Гозман
―
Наша власть никогда не сменится на выборах. В этом смысле у нас нет оппозиции, нет политики и так далее. Оппозиция – это те, кто может прийти к власти, причем участвуя в публичных законных процедурах. А у нас невозможно, участвуя в публичных законных процедурах, сменить этот режим. Он не так устроен. У нас этого не будет. У нас, если человек представляет угрозу, то он либо садится в тюрьму, либо ему как Борису Вишневскому предложат в его округе еще двух Борисов Вишневских, и докажут, как их сложно снимать. Но в то же время, я считаю участие в выборах очень важным делом, потому что режим рано или поздно рухнет, останутся руины, и на руинах надо будет строить новую страну. А кто ее будет строить? Ее должны будут строить люди, которые пользуются авторитетом, уважением и известностью, люди, у которые есть горизонтальные команды.
А. Петровская
―
А эти люди-то есть? Был отчет наблюдателей Петербурга, и там такой тезис, что в этих выборах в петербургское Законодательное собрание не будет ярких политических кандидатов. Не будет потому, что их не пустили? Или потому, что их в принципе не очень много? Людям сегодня не очень хочется идти в эту грязную и опасную профессию политика.
Л. Гозман
―
Я прежде всего психолог, а психологу всегда нужны конкретные примеры. Вы говорите, что нет ярких...
А. Петровская
―
Это не я! Это наблюдатели.
Л. Гозман
―
Хорошо, наблюдатели так говорят. А вот у вас есть Борис Вишневский. Я вырос в Питере, это мой родной город, и иногда у меня возникает сожаление, что я живу не в Питере, а в Москве. А это сожаление заключается в том, что я бы проголосовал за него! А его власть...
А. Петровская
―
Леонид Яковлевич! Только мы не агитируем! Это тот момент, когда мы не можем агитировать.
Л. Гозман
―
А я не призываю вас голосовать за Бориса Вишневского, я говорю про то, что я бы за него с удовольствием проголосовал. Он один из тех, на самом деле действительно немногих людей в Питере, кто открыто выступает против Беглова, против Путина и так далее. И говорить о том, что в Питере, когда у вас есть Борис Вишневский, есть и другие люди, что у вас нет ярких достойных людей, мне кажется, что это не совсем правильно.
А. Петровская
―
Давайте коротко закончим про выборы и хотелось бы успеть вспомнить про путч. Господин Фадеев, глава Совета по правам человека при президенте, говорит что «Отказ бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ наблюдать за выборами в Государственную думу фактически является иностранным вмешательством». Напомню, что наблюдателей ОБСЕ на этих выборах в Госдуму у нас не будет. А вы можете мне расшифровать, что хотел сказать господин Фадеев?
Л. Гозман
―
Я не такого большого ума мужчина, как господин Фадеев, потому что сказать, что отказ в чем-то участвовать – это вмешательство... Да это гениально! Сейчас я понимаю, что он не зря сделал свою карьеру. Не зря! Я бы так не смог. Я даже и не знаю, кто еще так может, это просто песня!
А. Петровская
―
А хотите, я вам поясню? Он сказал, что «собственно никто не препятствовал их приезду. А они изображают дело так, будто эти выборы будут несправедливыми, и фактически нелегитимными. А это и есть вмешательство!». Их просто не согласовали по количеству людей, и поэтому они не приехали.
Л. Гозман
―
Конечно! Им разрешили на всю страну привезти 60 человек. 60 человек! На нашу страну! И что они тут будут делать? И поэтому думаю, что они правильно сделали, им лучше отказаться. Возможно, были разные стратегии, но это их дело. Надо понимать, что ни ОБСЕ, да и никто, не обязан заниматься нашими выборами! Это мы делаем для себя. А то, что у нас все структуры, в том числе и Совет по правам человека являются чисто имитационными. Да и выборы имитационные! И Дума имитационная!Наша Дума, и вообще, наши демократические институты при Владимире Владимировиче Путине, дай бог ему здоровья, они похожи на бассейн без воды в сумасшедшем доме. Помните анекдот? Там сумасшедшим пообещали налить воду, если они будут себя хорошо вести. И них там и кнопочки, и комитеты, они там что-то обсуждают, а воды в бассейне нет! Мы там как сумасшедшие в бассейне прыгаем, ныряем, а воды нет!
И это все равно хорошо, потому что бассейн без воды лучше, чем вообще без бассейна. Потому что в этот бассейн рано или поздно нальют воду! Рассвет наступит. И воду нальют. А комитеты и кнопочки уже есть! И все это заработает. И все будет нормально. И Совет по правам человека будет настоящим, а не под руководством товарища Фадеева.
А. Петровская
―
Дело только в людях? Менеджмент зависит только от людей, а все институции уже выстроены.
Л. Гозман
―
Институции выстроены, но они заняты. Вот есть библиотека, но нас туда не пускают. Там у входа стоит охранник, и говорит: «Пошел вон! Это не для тебя!» А библиотека есть, есть хранилище книг, и лампы с зелеными абажурами, и всё там прекрасно! Только вас туда не пускают. С точки зрения вашей возможности ходить в библиотеку, это тоже самое, что если бы ее не было. А с точки зрения будущего, это лучше, чем если бы ее не было, потому что потом этого охранника уберут, двери откроют и вы сможете ходить в библиотеку. Но, для того чтобы его убрали и открыли двери, нужна политическая гражданская активность, и поэтому нужно участвовать в выборах. Нужно участвовать в выборах, чтобы потом появился человек, который мог бы снять этого человека, чтобы попасть в библиотеку.
А. Петровская
―
Давайте еще о значимом событии, которое, правда, было в прошлом, но мы о нем не забываем и сегодня. 30 лет с событий 91-го года исполняется в этом году. Левада-центр, который признан иностранным агентом, и мы должны об этом говорить по требованию Роскомнадзора, провел опрос. 66% опрошенных, среди тех, кто знает о путче ( а порядка 24% сказали, что вообще не знают об этом событии в нашей стране), они сказали, что тогда были не правы ни участники ГКЧП, ни Борис Ельцин с демократами. А кто тогда был прав?
Л. Гозман
―
Мы. Мы были правы. Те, кто тогда был у Белого дома и Мариинского дворца. Мы были правы и мы победили. Конечно, это результат ужасен. Нашей пропаганде удалось даже представления о добре и зле сломать. Но тогда мы действительно победили. И был разрушен Карфаген. Можно сколько угодно говорить, что Советский Союз рухнул по тысяче причин. И да, были тысячи причин. Но если бы люди не вышли к Мариинскому дворцу, если бы люди не вышли к Белому дому добровольно, сознательно и спонтанно, если бы они этого не сделали, то ГКЧП бы выиграл.Сейчас нам говорят, что мы проиграли, что мол посмотрите, вот у вас чекист и ля ля тополя! А я с этим не согласен. Мы вышли на новую ступень. У нас новые проблемы, новые вызовы. Но ту болезнь мы преодолели. Ту битву мы выиграли. А война, она продолжается. Но они не выиграли. Это не правда! Например, Александр Третий после убийства Александра Второго поставил храм Спаса-на -крови, который символизирует отрицание политики его отца, потому что отец был нрзб, а он поставил ему маленький храм Василия Блаженного. И он отменил всё, что мог. Но он не восстановил крепостное право. Он уже не мог его восстановить.
Мне кажется, что очень многие последствия путча остаются с нами. Посмотрите – это и свобода очень многих стран, и свобода Европы, и Прибалтики, это огромные возможности и для Украины, и для Белоруссии. И это – результат путча. А если говорить о себе, о нас, то кроме очевидного, что все-таки у нас рыночная экономика и частная собственность, у нас есть еще одно – у нас больше нет анонимной вечной власти. И даже персоналистский режим Владимира Путина, в этом смысле не вечен! А власть коммунистов была вечной.
А. Петровская
―
На этом мы заканчиваем. Политик и общественный деятель Леонид Гозман был у нас, большое спасибо и хорошего дня!