Геннадий Смирнов - Особое мнение в Петербурге - 2021-08-09
09.08.2021
Т.Троянская
―
В студии Татьяна Троянская, это программа «Особое мнение», я приветствую Геннадия Смирнова, актера и блогера…
Г. Смирнов
―
Погодите, меня приглашали на обзор прогноза погоды…
Т.Троянская
―
Геннадий, всё поменялось. У нас в стране меняется всё, очень стремительно. Геннадий, надо переключаться. Помнишь, актеры, которые могут по щелчку превратиться в луну или в ракету, и взлететь. Кодекс Андрея Жолдака режиссера, знаком?
Г. Смирнов
―
Да-да, очень.
Т.Троянская
―
Не прошел, наверное?
Г. Смирнов
―
Слава Богу!
Т.Троянская
―
Хорошо, здравствуйте! Доброе утро или добрый день, если вы давно уже проснулись.
Г. Смирнов
―
У некоторых уже может обед уже скоро.
Т.Троянская
―
Или второй завтрак…
Г. Смирнов
―
Или бранч! Очень модное нынче слово.
Т.Троянская
―
Наливайте чай.
Г. Смирнов
―
Ну у кого, что есть, то и наливайте.
Т.Троянская
―
Наливайте…
Г. Смирнов
―
Что не повлияет на течение…
Т.Троянская
―
Можно воду к радиоприемнику поставить или компьютеру.
Г. Смирнов
―
И заряжать!
Т.Троянская
―
И заряжать. Это модно, между прочим.
Г. Смирнов
―
Даже если мы будем говорить полные глупости, это глупости, заряженные на позитив, на удачу, привлечение денег, возвращение мужа, излечение суставов…
Т.Троянская
―
И геморроя!
Г. Смирнов
―
И геморроя. Еще ведут эксперименты насчет этого, не могу гарантировать. Зачем мы будем обманывать слушателей.
Т.Троянская
―
А всё только перечисленное, оно работает?
Г. Смирнов
―
Да, это уже работает.
Т.Троянская
―
А сейчас о серьезном. Во-первых, Гена, с днем рождения тебя, с наступившим!
Г. Смирнов
―
Спасибо! Это очень серьезно, конечно.
Т.Троянская
―
Ты уже стал взрослым мальчиком. С новым личным годом! Это всё на самом деле веселая прелюдия, дальше…
Г. Смирнов
―
Дальше будет печально! У меня вообще, ты знаешь, такое ощущение, что, когда начинаешь читать новости, там готовясь к эфиру. У меня иногда такое ощущение, или фантазия, прозрение, что такие новости всё время… Кончится тем, что мы будем сидеть здесь вдвоем останемся и будем из последних сил ржать, надо придумать какие-то шутки. Уже это слушать никто не будет, но мы будем из последних сил…
Т.Троянская
―
Показывать друг другу пальцы.
Г. Смирнов
―
И как бы смеяться над действительностью.
Т.Троянская
―
Ты не далек от правды. Вот новости о том, что антифашист и анархист Игорь Шишкин, фигурант по Пензенскому делу, вышел на свободу, уехал из России, и рассказал «Медиазоне» (иностранный агент), она у нас нежелательная организация, запрещённая и всё такое. Ну вот он рассказал о пытках после задержания в январе 2018 года. До этого он о пытках не говорил, хотя было зафиксировано очень много повреждений телесных.
Г. Смирнов
―
Понимаешь, тут это даже сложно обсуждать как новость, потому что это в принципе очевидно любому человеку, который хоть что-то знает, как устроена вся эта система.
Т.Троянская
―
А правду можно рассказывать только уехав из России?
Г. Смирнов
―
Ну некоторые попробовали рассказывать, не уехав. Сейчас сидят. Здесь такой выбор у людей, каких-то политических активистов, активных таких, которые не просто пару раз на митинг сходил, или что-то там в фэйсбуке написал, а именно активистов, которые выбрали для себя такой путь политической борьбы. У них выбор сейчас именно такой: или ты уезжаешь, или ты садишься. Я не хотел бы представить себя на этом месте и никому бы не пожелал оказаться на этом месте, но другого у них нету выхода, с этим ничего не сделаешь.
Т.Троянская
―
А вот информация, что Любовь Соболь скорее всего покинула Россию…
Г. Смирнов
―
Она очень опытный политический активист, это тоже прекрасно понимает. Тем более, что ей скорей всего и намекнули. Потому что это не единственный такой случай, думаю и Навальному намекали, что лучше не приезжать, или лучше уехать.
Т.Троянская
―
Ну вот смотри, такая история: Соболь в эфире «Эха Москвы» 4 августа, когда ее спросили, не собирается ли она уезжать, она сказала: «Сегодня я здесь в Москве, завтра я не знаю, но в любом случае, находясь здесь, либо за рубежом, я всё равно буду говорить правду». А вот имеет ли смысл говорить правду, если ты находишься не здесь?
Г. Смирнов
―
А в чем разница?
Т.Троянская
―
Можно ли поменять политический строй, находясь за пределами?
Г. Смирнов
―
Здесь, смотри, вообще неправильная постановка вопроса. Поменять политический строй, и говорить правду, это две разных вещи.
Т.Троянская
―
Согласна, да.
Г. Смирнов
―
Говорить правду может кто угодно, откуда угодно. Тем более, что мы живем в эпоху такую, информационную эпоху, я имею ввиду, когда в принципе вообще неважно откуда ты что-то говоришь, потому что это мгновенно слышится теми, кто здесь, или кто там, или кто на Луне, или кто на МКС.
Т.Троянская
―
Слава интернету!
Г. Смирнов
―
Это мгновенно узнается, и мгновенно обсуждается, и отклик тоже мгновенный. Так что тут вообще не важно где ты живешь, просто там, если ты политический активист, там безопаснее это делать, конечно. Другой вопрос, что, скажем, человек, живущий в Барселоне говорит: «Нужно выходить на митинги в Москве!» Вот это я слушать не хочу. Это всё-таки внутренняя неправда, понимаешь. То есть если ты, находясь в абсолютно безопасных условиях, говоришь: «Почему вы не выходите на улицы??» - «Потому что, блин, мы не в Барселоне!»- хочется ответить такому человеку. И вот такое меня, честно говоря, раздражает. А когда человек говорит то, что думает, не призывая никого идти и рисковать вместо него, тогда это неважно откуда он это говорит.
Т.Троянская
―
Но получается, что так выходит. Потому что соратники Алексея Навального, в основном, все теперь уже за рубежом, мы можем так сказать.
Г. Смирнов
―
Мы же всё-таки обсуждаем случай. Соратники Алексея Навального уехали туда не потому, что вышли замуж… А их выдавили.
Т.Троянская
―
Хорошо, их выдавили. Вот что, на твой взгляд, им нужно вообще прекратить политическую деятельность честно?
Г. Смирнов
―
Ну тут я не советчик.
Т.Троянская
―
Призывать, ты говоришь, не нужно.
Г. Смирнов
―
Ну сейчас там никто и не призывает.
Т.Троянская
―
Сейчас никто не призывает.
Г. Смирнов
―
А разоблачать, предположим, золотые унитазы, это тоже абсолютно неважно откуда. Оттуда где у тебя есть техническая возможность.
Т.Троянская
―
Получается, что, устранив этих людей, убрав их из страны, те кто убирает их из страны, они выполняют очень хорошее дело для себя.
Г. Смирнов
―
Да, что в этом нового. Всегда поступали высылкой из страны, и устранение из легального политического поля изобретено не в Администрации Президента РФ, а несколько тысяч лет назад, и с успехом использовалось.
Т.Троянская
―
А можешь сейчас сказать, что оппозиция в России повержена?
Г. Смирнов
―
Ну внешне, конечно. Да и внешне легальные способы борьбы абсолютно заблокированы. Да, это так.
Т.Троянская
―
Но у нас еще пока не запрещены выборы.
Г. Смирнов
―
Ну если это можно так назвать.
Т.Троянская
―
Ну да, они будут. Тем не менее, что-то невероятное происходит с выборами…
Г. Смирнов
―
Что ты называешь невероятным?
Т.Троянская
―
У меня, например, не вызывает удивления, когда «яблочников» не регистрируют. Но у меня вызывает удивление, когда не регистрируют, например, с «Единой России» депутатов. Васильева, например, не зарегистрировали.
Г. Смирнов
―
А кто это?
Т.Троянская
―
Это депутат, от «Единой России», он действующий депутат.
Г. Смирнов
―
Ну значит он исправит что-то и зарегистрируется.
Т.Троянская
―
А, ты думаешь, что это показательное выступление?
Г. Смирнов
―
Может и нет, а может и действительно. Понимаешь, так устроена эта система, что мы понятия не имеем о причинах, мы не знаем о причинах. Может поссорился с другим претендентом, который хочет занять его место, вот и всё. Ну уж явно не из политических каких-то соображений. Ну это какой-то баг системы. Это нам кажется, что «Единая Россия» …
Т.Троянская
―
«Единая Россия» - единая!
Г. Смирнов
―
Что это какой-то монолит, что они там все заодно. Это совсем не так, это такой серпентарий просто, что несчастные обитатели Ленинградского зоопарка, они плюшевые, по сравнению с тем, что там на самом деле происходит, когда делятся какие-то места, портфели, госзаказы, бюджеты, финансирование, должности. Это нам просто не показывают. Но на самом деле там невероятно насыщенная, полная опасностей жизнь. Еще Нетфликс на этом заработает миллиарды долларов, когда начнет снимать фильмы об интригах, как типа «Карточного домика». Потому что у нас это намного интереснее устроено.
Т.Троянская
―
Сначала надо политтехнологов привязать и заставить их написать сценарий.
Г. Смирнов
―
Мы в принципе и без политтехнологов знаем.
Т.Троянская
―
Думаешь можно разобраться?
Г. Смирнов
―
Конечно, конечно. Я думаю, в этом смысле, политтехнологи будущим авторам, они не понадобятся.
Т.Троянская
―
Смотри, «поляна зачищена», действительно оппозиционеры, в основном самые яркие оппозиционеры, уехали, может кто-то планирует уехать. Но вот, тем не менее, зачем устраивается эта клоунада с Вишневскими, с людьми, которые…
Г. Смирнов
―
Ну потому что этих тоже нужно держать в тонусе.
Т.Троянская
―
А зачем?
Г. Смирнов
―
А зачем там Вишневский нужен?
Т.Троянская
―
Ну подожди, ну будет один Вишневский, ну два человека будет, ну три.
Г. Смирнов
―
Ну зачем? Они всё портят.
Т.Троянская
―
Так может, наоборот, они делают хотя бы видимость какую-то…
Г. Смирнов
―
А зачем нужна видимость? Вот, понимаешь, сидит перед тобой Элла Панфилова и говорит, что ее задача — это сохранение стабильности. Не подсчет голосов, а сохранение стабильности. То есть даже она не скрывает, что никакая видимость ее не интересует, не говоря уже о ее начальстве. Зачем видимость, кому она нужна? Зачем ее создавать? Вот ответьте на этот вопрос, и ты поймешь, что это бессмысленный вопрос. Видимость никакая не нужна, ее некому демонстрировать. На всякое западное сообщество, да им абсолютно наплевать. А этих всех они посадили.
Т.Троянская
―
Ты хочешь сказать, что мы приходим к временам нашего детства, когда Леонид Брежнев…
Г. Смирнов
―
К временам нашего детства мы пришли несколько лет назад уже, просто сейчас завершается оформление. Мне, например, для ощущения детства не хватает только одного: талонов на колбасу, которые я лично помню с 1982 года. Я рос в Вологде, и их ввели осенью 1982, когда еще был жив Леонид Ильич. Вот их ввели, он умер. Он в 1982 умер, в ноябре. Вот этого пока не хватает, а всё остальное в принципе на месте. Всё выглядит, Олимпиада — вот это вот вся. Нас засудили империалисты. Вот это вот всё. Оно всё на месте. Вся эстетика брежневская, не советская, а именно позднебрежневская. Помпезная такая, с тяжелыми знаменами, такими торжественными заседаниями, тяжеловесными ритуалами, вот эта вся эстетика концертов мастеров искусств. Вот эта вся эстетическая дрянь, потому что это всё эстетически ужасно, оно всё давным-давно вернулось. А мы сейчас говорим: кажется, возвратилось. Оно даже в каком-то смысле и не уходило. Потому что Иосиф Давыдович Кобзон, например, светлая память ему, успел поучаствовать и в том и в этом. И он как бы закольцевал эстетически. «Я прошу хоть не надо лгать, боль моя, ты покинь меня.» - он пел в присутствии Леонида Ильича Брежнева и в присутствии Владимира Владимировича Путина, причем с абсолютно одинаковой интонацией.
Т.Троянская
―
И пел бы дальше…
Г. Смирнов
―
Ну вот если бы здоровье позволило, и дальше бы пел. Возможно и следующему, кто там у нас будет, кого нам выдадут.
Т.Троянская
―
Ну всё-таки у нас сейчас Стас Михайлов…
Г. Смирнов
―
Ну неет, Стас Михайлов при Брежневе сидел бы за фарцовку. А пел бы кто-нибудь другой. Басков! Вот у него есть шанс, может вырасти в большого, он же итак Народный артист, или Заслуженный.
Т.Троянская
―
Наверное…
Г. Смирнов
―
Ему дать песни про комсомол, будет та же самая фигня, на которой мы выросли. Из телевизора я имею ввиду. Дома то другое играло. А в телевизоре вот это. Будет тоже самое. То есть эстетически…
Т.Троянская
―
Ну то есть, ты сказал, что это поздние времена Брежнева, может скоро это и закончится?
Г. Смирнов
―
А про это шутят уже давно, про гонку на лафетах, что дождались и так далее.
Т.Троянская
―
Ну хорошо, пока есть выборы, тебе кажется, стоит идти на голосование?
Г. Смирнов
―
Не знаю, я думаю про это. С одной стороны, ты понимаешь, что ни на что не влияешь. А с другой стороны, ты понимаешь, что если не пошел, то даже минимального шанса на что-то повлиять ты себя лично лишаешь, не страну. Страна от моего прихода или не прихода ничего не потеряет, и не приобретет, просто не почувствует. А вот свое собственное чувство, как с этим, если честно, не знаю, и совет никому не могу дать. Потому что и то и другое кажется одинаково бессмысленным. И это прекрасный результат работы государственной машины все последние годы. Чтобы ты чувствовал, что и делать что-то бессмысленно, и не делать что-то бессмысленно. И умереть бессмысленно, и продолжать жить тоже бессмысленно. А это как раз и есть содержание позднего брежневского периода. Всё бессмысленно, вечно, никогда не кончится. И ты умирать будешь под Софию Ротару.
Т.Троянская
―
Вечно молодую, между прочим.
Г. Смирнов
―
У нее только будут новые зубы и новые волосы. А всё остальное будет абсолютно то же самое. Аист на крыше. Это было ровно это ощущение, в котором страна провожала этот поздний «развитой социализм». У нас к счастью медицина такая, что конечно вот это вот от Владимира Владимировича не услышим. Ну, потому что сейчас лучше справляются со всем, практически с любыми болезнями. Но в принципе, с точки зрения драматургии, она ни в какую другую сторону идти не может. Ну никак, потому что если Отелло узнал об измене от Дездемоны, то он должен либо ее убить, либо самоубиться. Особенно развилок как бы нет, он не может зажить счастливо, он ее простил. «Да ладно, Господи, с кем не бывает» – сказал ей. Это обязательно закончится чьей-то смертью.
Т.Троянская
―
А может у нас оппозиционеры слишком прямолинейны? А может быть можно быть похитрее? А может быть прав Явлинский, когда говорит там, если вы за Навального, то не приходите голосовать за нас.
Г. Смирнов
―
Здесь прав тот, кто получит то, на что рассчитывал. Я боюсь, что Григорий Алексеевич не получит. Что-то мне подсказывает.
Т.Троянская
―
В смысле обманут его?
Г. Смирнов
―
Да, конечно. Я думаю да. И я не поклонник лично Григория Алексеевича, но «Яблоко» считаю важной политической силой, а за конкретных наших там депутатов там я голосую и за Вишневского всегда, когда есть такая возможность. И сейчас, если я пойду, то опять это сделаю.Т.Троянская
―
Не надо рассказывать за кого ты там…
Г. Смирнов
―
Неважно, я говорю про принцип. Но здесь важно, что Григорий Алексеевич при моей симпатии или антипатии, он глупым человеком не выглядит и не является. Поэтому я думаю, он прекрасно сам понимает, что есть такая возможность, что обманут. Она есть. Ты задала вопрос: правы ли те? В данном случае прав будет тот, кто получил то, что хотел. Если ты нравственно оправдал себе компромиссы для получения результата, но так его и не получил. В результате ты стоишь в грязном фраке…
Т.Троянская
―
Это обидно, тебя обманули.
Г. Смирнов
―
…а на сцену тебя не выпустили.
Т.Троянская
―
С режиссером переспал, а роль не дали!
Г. Смирнов
―
Да-да. С утра проснулась, а режиссёр оказался мультипликатором.
Т.Троянская
―
Обидно. А если выгорит? А если это единственный шанс.
Г. Смирнов
―
А если выгорит, значит он был прав. Когда говорил: «Ребята, услышьте меня, я иду на компромисс, чтобы получить результат, и быть там. Это дает больше возможностей на влияние на публичную политику в России.» Если так получится, значит останется всем, кто его критиковал сказать: «Ребята, блин, он был прав всё-таки, а мы ошибались».
Т.Троянская
―
Ну а результаты мы узнаем 19 сентября. Предлагаю пока про Олимпиаду. Ну, как мы выяснили, ни вы ни я не являемся спортивными болельщиками.
Г. Смирнов
―
Такое время, что хор после Олимпиады он значительно интереснее, напряжённее, чем собственно игры, которые большинство людей и не смотрит, потому что, выйди на улицу и спроси, кто знает правила художественной гимнастики. Нашу засудили! По всем правилам она должна была! Иди спроси, какие правила. Подавляющее число людей это не ответит. Но мое эстетическое чувство говорит мне, что, если включается вот этот вот психоневрологический истернат, от слова истерия, под управлением Народной артистки Симонян, поэтессы Захаровой. И Соловьева, не помню кто он по профессии.
Т.Троянская
―
Журналист, по-моему.
Г. Смирнов
―
Я про профессию, не про название чем он называется. Как только весь этот хор пожилых истеричек включается, мне что-то внутренне подсказывает, что, наверное, это какая-то лажа. Чтобы они не говорили, какие аргументы они не приводили, если они истерят, это 100 %, ни разу не подвели, ни разу. Как только Симонян начинает истерить, бить себя кулаком между грудей, это означает, что какое-то вранье. Всегда, ни разу эта великая женщина не подвела меня и моих предчувствий не обманула.
Т.Троянская
―
Ну подожди, разве не может быть так, что действительно несправедливо засудили?
Г. Смирнов
―
Конечно может. Но на любую несправедливость, на любую: настоящую или выдуманную, реагировать так как они: раздеться до гола, бегать по двору, кидаться какашками и кричать: «Сволочи! Русофобия!». Вот когда они начинают это делать, то уже неважно справедливо или несправедливо. Хочется, чтобы просто кто-нибудь помог этим людям.
Т.Троянская
―
А самое главное про справедливость российских судов они ничего почему-то не говорят.
Г. Смирнов
―
Чтобы кто-нибудь рассказал, например, о статистике в российских судах, о фальсификации доказательств, о подбрасывании наркотиков. Вот кто-нибудь рассказал бы…Хотя я думаю она знает…
Т.Троянская
―
Знает, но молчит.НОВОСТИ
Г. Смирнов
―
Заканчивая с Олимпиадой. В любом случае, не бывает, нельзя ожидать от мира, что ты будешь всё время во всём выигрывать. Так не бывает. Кроме выигрышей бывают проигрыши. Тем более она, вместо золота получила серебро, это вообще не проигрыш. Это не проигрыш. Это серебро.
Т.Троянская
―
Художественная гимнастика для России – это особая статья, это не футбол.
Г. Смирнов
―
Невозможно всё время выигрывать. Когда-то споткнулся, потом снова вернулся. На следующей Олимпиаде может у нас будет в два раза больше золотых медалей. Такое может быть. Может нет, может быть. Неважно! Тут важно, что нельзя на неудачу, ну в широком смысле, я не имею ввиду конкретно эту, нельзя на неудачу всё время реагировать истерикой. Всё время, понимаешь, облить бензином соседу жигули, поджечь и вокруг них прыгать. Это ничего хорошего не говорит о человеке, и естественно, если переносить на страну, и представлять ее как человека, это не говорит ничего хорошего о стране и о государстве, и о его состоянии. «А чего это они с нами дружить не хотят?». Ну, блин, вы не будет дружить с человеком, который нажирается, бегает по двору, истерит и орет «Проститутки! Наркоманы!». Ну ты не захочешь дружить с таким человеком. Может он, когда трезвый, то хороший. Но когда он в таком состоянии, от него будут держаться подальше.
Т.Троянская
―
Вспомнила песню «Короля и Шута»: «Паника в селе, спятил дед.»
Г. Смирнов
―
И со странами другими происходит точно также, потому что, когда мы нормальные, а мы по сути нормальные, с нами нормально и разговаривают, и мы нормально разговариваем. Но как только вот эта вся шобла начинает истерить, плеваться, рыгать, плевать в эфире, и бросаться какашками из экрана в сторону Израиля, или Украины, или Японии. То, конечно, с такими дружить никто не хочет. И я бы не хотел. И вы бы не хотели. Я вам больше скажу: сама Симонян в жизни не будет дружить с таким человеком, если она будет видеть, что человек бухая истеричка. Никто так не хочет. Даже если человек сам себя так ведет, он хочет, чтобы остальные были тихие, ему не нужна конкуренция.
Т.Троянская
―
Может таким образом они боятся, что то, что нам не дали золотую медаль это каким-то образом в общем и отношение к нашей стране меняет. Вот типа такая сильная держава…
Г. Смирнов
―
Боятся это вообще неважно, потому что такая истерика конечно на публику. Как мы с тобой, как два драматурга и сценариста. Представь себе, вот они сидят Соловьев, Захарова, Симонян и ее муж Кесоян. И вот они сидят между собой и выпивают, думаешь они это обсуждают? И орут еще при этом? Нет, уверяю тебя, там сидят спокойные нормальные люди, обыкновенные, какими они и являются, небольшого таланта, провинциальные обычные люди. Эта вся истерика, она для публики. Для поддержания этого градуса, пережевывания того, как нас не любят. И это вранье конечно, что нас во всём мире не любят. «Это русофобия…» - это всё чушь, демагогия и вранье. Конечно, это неправда. Эта истерика публична для зрителей.
Т.Троянская
―
Пена дней.
Г. Смирнов
―
Ну конечно, ее взбивать постоянно нужно. Если она осаживается, то за что Симонян будут выдавать миллиарды на содержание ее…
Т.Троянская
―
А ее мужу на кино. Давай вот про искусство поговорим.
Г. Смирнов
―
Так вот Симонян в своей книге пишет…
Т.Троянская
―
Нет, я сказала про искусство. А не про Симонян. Это разные вещи. Про спектакль «Современника», про офицеров ты, наверное, слышал. «Офицеры России» такая организация. Каждый раз узнаю, что какие-то новые и новые организации возникают, хотя может быть это древняя и старая, и позор мне, что я о ней не слышала. Ну вот «Первый хлеб», спектакль с участием Лии Ахеджаковой, они считают, что там слишком много нецензурной лексики, и пропаганда неприкрытая однополой любви. Я сейчас прям цитирую… Всё это, ну, во-первых, Следственный комитет…
Г. Смирнов
―
Вы в курсе, что они не видели спектакля? Потому что это было написано вообще до премьеры.
Т.Троянская
―
Может они на прогон ходили, на репетиции…
Г. Смирнов
―
Нет. Больше этого, и на прогоне они не могли слышать никакого мата, может быть одно какое-то слово, типа «жопа». Которое даже здесь можно произнести, ну если не частить. А другого там ничего и не было.
Т.Троянская
―
Но тем не менее Следственный комитет взялся за проверку.
Г. Смирнов
―
Ну не наркотрафиком им заниматься. Не раскрытием же квартирных краж, которые у нас более половины не раскрываются. Ну что им вот этим заниматься? Ползать по подвалам? У тебя совесть есть, Троянская? Я хочу к зрителям обратиться. Я выражаю протест. Вот сидит передо мной женщина, называющая себя Таней, и абсолютно бессовестно считает, что сотрудники Следственного комитета должны ловить преступников, ползать по подвалам, сидеть в засадах, под дождем, скрываться, проводить следственные эксперименты, не спать ночами. Вот это ты хочешь, Таня? А здесь человек нормально, в комфортных условиях, наш простой мужик, капитан, или как там у них в СК они называются, следователь, он сидит нормально с бумажками, ему прислали, он всё это смотрит, из этой синей папочки в красную. Из красной в зелёную. Поставил на полочку, заварил чай, пошел покурил, посмотрел видео Ахеджаковой. Написал запрос, отнес секретарше, подарил ей шоколадку. Это нормальная человеческая жизнь. А ты хочешь их заставить в грязи сейчас, ни совести у тебя, Таня, ни стыда.
Т.Троянская
―
Гена, а хотелось бы, чтобы твою драматургию Следственный комитет изучал?
Г. Смирнов
―
А у меня нет драматургии.
Т.Троянская
―
Ты же пишешь сценарии, или кино, в котором ты снимаешься, тоже бы проверяли на предмет?
Г. Смирнов
―
Когда Следственному комитету, как коту, заняться нечем он вне всяких сомнений начинает лизать драматургию или спектакли, или телесериалы, или чье-либо юмористическое выступление в Тик-токе. Ну тут не убережешься. Скрыться от этого невозможно.
Т.Троянская
―
Но вообще цензура… Поскольку у нас Мединский возглавил комиссию.
Г. Смирнов
―
Министр культуры Любимова сказала, что нет, не допустим…
Т.Троянская
―
Вот ты веришь Любимовой?
Г. Смирнов
―
Я к Любимовой, честно говоря, испытываю симпатию с самого начала. Во-первых, потому что на фоне предыдущего, прости Господи, министра, любой будет хороший. Она при этом еще живой человек, с юмором. Понятно, что она действует в рамках системы. Которая иначе ее туда бы не пустила. Это я понимаю, но вообще по-человечески я испытываю к Ольга Любимовой симпатию. Она – не монстр. Это настолько уже достижение. И у нее нет поддельных диссертаций.
Т.Троянская
―
Верю. О Любимовой говорит Геннадий Смирнов, в эфире с вами прощаемся. Спасибо, пока!
Г. Смирнов
―
Всем пока-пока, хорошего дня!