Дельфинотерапия - Елена Насибулова, Елена Бутова - Мамочки-мамаши - 2007-02-25
М.МАЙЕРС: Сегодня воскресенье. Мы с вами встречаемся в программе "Мамочки-мамаши" один раз в две недели. В прошлый раз вы слышали "Школу молодого отца", и слышали моего коллегу, Ашота Насибова. Сегодня моя очередь, на следующей неделе соответственно, опять будут молодые папы крупным планом.
Сегодня у нас программа "Мамочки-мамаши" будет посвящена дельфинотерапии. Она полезна, как мамам, так и папам, так и дедушкам, так и бабушкам. Это новое, относительно новое, мне кажется, что это новое явление. Или, может быть, об этом только сейчас заговорили, потому что это стало модно.
Все вопросы осветят наши гости - Елена Бутова, руководитель реабилитационного центра при московском дельфинарии.
Елена, добрый день.
Е.БУТОВА: Здравствуйте.
М.МАЙЕРС: И Елена Насибулова, психолог. Добрый день, здравствуйте.
Е.НАСИБУЛОВА: Добрый день.
М.МАЙЕРС: Ну, поскольку у нас две Елены сегодня в гостях, вы можете загадывать желание, а моя задача как-то сделать так, чтобы вы понимали, к какой Елене я обращаюсь. Если я буду обращаться к Елене-психологу, то так и буду говорить: "психолог-Елена", если к Елене-реабилитологу, то так и буду говорить: "Елена-реабилитолог, пожалуйста".
Вот я сказала, что дельфинотерапия - это такое новое модное, я не знаю, - увлечение, или методика, которая относительно недавно существует. Так ли это? Или на самом деле только сейчас об этом стали так много и подробно говорить?
Это Елена-психолог.
Е.НАСИБУЛОВА: Дельфинотерапия развивается в нашей стране действительно совсем недавно. И, наверное, я не буду нескромной, если скажу, что две представительницы - Елена Бутова и я, которые начали - Лена начала намного раньше, я присоединилась к ней, наверное, около 8 лет. Да, Лена? Даже больше?
Е.БУТОВА: Нет, меньше.
Е.НАСИБУЛОВА: Меньше даже? Ну, 7 - 8 лет. Вообще на Западе дельфинотерапия, как такое выделение в психологической реабилитации, возникла в 1978 году во Флориде. Дэвид Натансон начал заниматься. Начал заниматься с детьми с умственной отсталостью, у него были первые дети, и с детьми с ранним детским аутизмом.
М.МАЙЕРС: Скажите, а в чем основная идея, собственно, методики этого первооткрывателя? Какое медицинское воздействие серьезное может дельфин оказать на ребенка с умственной отсталостью, например, или с какими-то другими медицинскими проблемами?
Е.НАСИБУЛОВА: Вы имеете в виду именно Дэвида Натансона, с чего начинал?
М.МАЙЕРС: С чего начиналось вообще, конечно, чтобы понять?
Е.НАСИБУЛОВА: В самых-самых первых работах, которые были опубликованы у нас, говорилось о том, что дельфин оказывает очень сильное психологическое положительное воздействие на психику ребенка. То есть, почему он стал заниматься именно детьми, именно самые первые дети с умственной отсталостью, потому что эти дети стали намного лучше общаться и намного лучше вступать в контакт.
То же самое было касаемо детей с ранним детским аутизмом.
М.МАЙЕРС: И сейчас в Европе это действительно такая модная история. Я смотрела просто, что пишут. И меня поразило приятно, скорее приятно поразило большое количество предложений на сайтах - турецкие курорты предлагают дельфинотерапию, немецкие курорты предлагают дельфинотерапию. И даже то, что дельфинотерапию там предлагают детям здоровым, больным, по-моему, это неважно. И чуть ли не с младенчества, с какого-то месячного, или с шестимесячного возраста.
Давайте как-то отделим: мухи - отдельно, котлеты - отдельно.
Давайте разберемся: где мы говорим о серьезной медицинской работе, о работе специалистов - медиков и психологов, и где это становится уже таким развлечением для людей, у которых есть деньги лишние. Это Елена-реабилитолог.
Е.БУТОВА: Давайте начнем с того, что мы работаем уже девятый год, работаем на базе московского дельфинария. Это большое научное практическое объединение. Это столичный филиал от утришского дельфинария, который имеет очень серьезные научные корни. Он работает в очень тесной спарке сейчас, и начинал свою работу с Институтом проблем эволюции экологии имени Северцева. Масса научных программ, которые разрабатывались. И одной из таких программ, видимо, стала наша работа.
Мы имеем достаточно большой опыт, и вот, опираясь на свой опыт, я могу сказать, что все-таки дельфинотерапия, наверное, оптимально показана детям, начиная от трех с половиной - четырех лет. Мы стараемся брать именно с этого возраста.
М.МАЙЕРС: То есть, раньше - это ненужно, или это неэффективно?
Е.БУТОВА: Раньше не нужно, по каким причинам? - Наш климат. Не забывайте о том, что дельфинотерапия все-таки пришла к нам из теплых стран. Это Куба, побережье Латинской Америки, побережье Америки - это теплые места. Наш климат, с его перепадами температуры, с его неблагоприятной экологической сейчас обстановкой привел к тому, что иммунный статус у детей резко снижен. И когда таких детей, особенно, если это уже угроза каких-то заболеваний, в раннем возрасте, на первом году жизни таких детей погружать в воду, а у нас вода прохладная - 25-26 градусов, мы не получаем хорошего, положительного эффекта. Это, в общем, откат по основному заболеванию: дети очень быстро простужаются. Ну, это в первую очередь. Есть психологические аспекты. Я думаю, Лена сейчас расскажет. Но вот это, что касается чисто педиатрических.
М.МАЙЕРС: Что касается возраста, Лена, пожалуйста. Лена-психолог, это Елена Насибулова.
Е.НАСИБУЛОВА: И психологически это, конечно, очень важно, чтобы ребенок осознавал, осознавал - какой бы ни был у него диагноз, какой бы ни был ребенок, то есть, мы занимаемся с детьми с ограниченными возможностями. Ребенок, конечно, должен понимать и осознавать себя, и быть уже сформированным, как личность.
Говорить о том, что заниматься дельфинотерапией с ребенком в возрасте шести месяцев, или около года, полтора года, два - это очень мало.
То есть, представьте себе, что это громадный бассейн, большой достаточно бассейн - там 20, 25 квадратных метров, в которых два больших животных, животные практически два метра, вес 200 килограмм, 200 - 250. И ребенок маленький должен вступать в контакт с этим животным, представляете? Даже по размерам психологически это достаточно такая сильная диспропорция, что обычному ребенку достаточно сложно. Взрослые люди приходят, у нас бывают такие курьезные случаи, когда приходят родители, мы предлагаем всегда спуститься в воду, в первый раз, потому что это обязательно - чтобы ребенок чувствовал себя защищенным, чтобы мама, или папа были рядом. И мама, или папа спускаются на две ступеньки в бассейн, и говорят: "Ой, я боюсь! Мне страшно"!
М.МАЙЕРС: Правда? И что? И как психологи работают с такими боязливыми родителями?
Е.НАСИБУЛОВА: Мы спускаемся вместе с ними. У нас всегда работает вместе целая команда: инструкторы в воде работают, у нас работают еще два человека - два психолога Анна и Елена вместе с нами, в одной команде. У всех психологические образования высшие. Они спускаются в воду, и как инструкторы, и как психологи работают в воде с ребенком.
Когда попадают к нам, - ну, бывает такая случайность, что попадает ребенок в возрасте двух лет, это работа только с помоста, то есть, о пуске в воду не идет никакой речи.
М.МАЙЕРС: Какие дети попадают к вам? И какие медицинские показания для того, чтобы проходить курс дельфинотерапии?
Е.БУТОВА: Мы берем сейчас практически всех детей с нарушением развития. Это, в первую очередь, тяжелые дети-инвалиды с ДЦП, с ранним детским аутизмом, детки с сенсорными нарушениями: глухота и нарушение зрения - слепота и слабовидение, и дети с хромосомными нарушениями - синдром Дауна и масса других.
М.МАЙЕРС: Это к вам попадают дети, родители сами приходят, или есть какие-то медицинские учреждения, которые могут прописать курс дельфинотерапии, как обязательный?
Е.БУТОВА: На сегодня нет ни одного, пожалуй, медицинского серьезного учреждения, с которым бы мы напрямую работали.
М.МАЙЕРС: То есть, в таком случае можно говорить о том, что дельфинотерапия все-таки не принят как традиционный медицинский метод лечения всех заболеваний, о которых вы говорили?
Е.БУТОВА: Вот весь прошлый год мы заняты были тем, и сейчас занимаемся тем, что мы активно регистрируемся во всех госструктурах именно как новая методика, своя, авторская методика.
М.МАЙЕРС: А что говорят о вас врачи традиционной медицины?
Е.НАСИБУЛОВА: Можно мне?
М.МАЙЕРС: Да, Лена, конечно.
Е.НАСИБУЛОВА: Маша, я услышала сейчас, Вы спросили, Вы сказали, что "лечение", да? Мы всегда обсуждаем этот вопрос. Многие родители приходят к нам и считают, что, пройдя курс дельфинотерапии, это бытует просто вот глубокое такое мнение, ребенок излечится. То есть, все болезни, которые перечислила Лена только что, это достаточно серьезные болезни. Невозможно, вы понимаете, прийти и за десять сеансов - десять сеансов проходят курс, это везде: и на Западе, и у нас, и в Турции, и в Германии, в Америке - везде, во всех странах, такой принятый курс, - ребенку вылечится. Вот я могу сказать, что в основе всех практически болезней, большинства болезней, все у нас от нервов идет. Лежат какие-то психогенные основы. И ребенок, любой ребенок, с любой болезнью, приходя в дельфинарий, и, проходя этот курс, он получает очень мощный положительный эмоциональный толчок, на основе которого строится дальнейшая реабилитация. Реабилитация, но не лечение.
М.МАЙЕРС: Лена, рассказывайте, рассказывайте!
Е.НАСИБУЛОВА: То есть, здесь подключаются уже реабилитологи, дефектологи, логопеды. Ну, есть несколько специалистов, с которыми мы непосредственно сотрудничаем, которые знают, чем мы занимаемся, их буквально три, четыре человека по Москве, и которые заинтересованы в этом. И на базе нашей вот такой вот программы можно выстроить очень хорошую реабилитационную программу, если ребенок заинтересован, если ему стало интересно, если он включился в процесс, если нам это удалось.
М.МАЙЕРС: А это сложно, Лена (это Лена-психолог) - включить ребенка в процесс и заинтересовать его чем-то?
Е.НАСИБУЛОВА: Маша, Вы знаете, что? - Я считаю, что в принципе включаются все дети. Для любого ребенка просто плавание дельфина, нахождение в дельфинарии, для него это, как сказка. Он попадает в совершенно+ Мы всегда с Леной часто обсуждаем, говорим о том, что действительно дельфин - такое животное, которое не встречается в повседневной жизни. То есть, ребенок, попадая туда, это совершенно необычное для него, конечно же, праздник - вот это вот. Но выстраивание именно реабилитационной работы, я могу сказать, что у нас (вот Лена не сказала) - тесные контакты с Наташей Маныгас, да? Которая работает с детьми-аутистами. И с ними достаточно верный высокий показатель, это показатели по речи, по коммуникативной деятельности.
М.МАЙЕРС: А можно я вас попрошу рассказать нам одну из историй? Просто, чтобы это было понятно, такую историю в картинках. Рассказать историю ребенка, который к вам попал, и как в дальнейшем изменилась его судьба, и как это повлияло на его здоровье?
Вот, может быть, одну из самых успешных историй. Да, я понимаю, что бывают успехи, бывают неудачи, наверное, тем более, то, что вы рассказываете, это действительно очень сложно и очень такая история, зависящая от многих факторов. Вот расскажите историю, которой могли бы похвастаться.
Е.НАСИБУЛОВА: Я расскажу вам историю, такую нетипичную, наверное. Это действительно такая красивая история.
История ребенка, девочки, незрячей девочки, которая начала плавать с дельфинами и очень рано начала заниматься.
Их было очень много детей, которые тотально незрячие дети, с диагнозом ретинопатии, недоношенных, то есть, это глубоко недоношенные дети, с различными еще заболеваниями.
Эта девочка попала к нам, и прошла курс дельфинотерапии. Она проходила его несколько раз. Начала она с трех с половиной лет, и сейчас ей одиннадцать лет.
История эта красива тем, что, когда мы снимаем эту девочку на пленку, у нее еще плюс нейросенсорная тугоухость, то есть, она практически ничего не слышит - у нее в правом ухе вместо барабанной перепонки кость. И вот, когда эта девочка плавает с дельфинами, вы знаете, ну никто даже не может поверить, что этот ребенок незрячий, что этот ребенок неслышащий. С одной стороны, она прекрасно ориентируется в воде. Она настолько чувствует хорошо их. И настолько ребенок, выросший на сильных ощущениях от дельфинов, настолько она свободно и красиво двигается с ними. Она пишет стихи о них. Она была в Турции тоже. Плавала с дельфинами в море. Там, в Турции, тоже работали, мы работали, вот утришский дельфинарий работал в Турции, вот то, что Вы перечислили. И из Турции, и немцы ездят на наши, как раз, точки России. То есть, именно вот из утришского дельфинария работают наши специалисты, тренеры, психологи.
И стихотворение, которое она писала, тоже очень красивое.
Мы вот написали Брайлем, выковыряли. Они пишут же Брайлем:
Белуха на воду легла,
Она совсем не умрела.
Она во сне меня хвостом толкнула,
И забыла я. Что-то - она заснула, - ну такое очень красивое стихотворение. Такое, как подарок. И, наверное, это очень важно, потому что для незрячего ребенка дельфинотерапия - это просто такой удар, такой толчок, раскрытие мира. Совершенно другие ощущения. То есть, весь мир только практически до конца руки, то есть, на кончиках пальцев, как мы любим говорить. А представляете, какие ощущения у этой девочки? Какое мироощущение? Какие возможности?
М.МАЙЕРС: А жизнь этой девочки меняется только в бассейне, только в тот момент, когда она с дельфином, или можно говорить о каких-то более широких, скажем так, - изменениях в ее судьбе?
Е.НАСИБУЛОВА: Она очень рано попала сюда, очень рано, очень долго. Она проходит все время эти курсы, все время рядом. Их вот несколько таких детей, которых мы наблюдаем. Они попадают незрячие дети к нам не так часто, не так много, и не всегда проходят всеми курсами. Нет, я думаю, что дельфинотерапия дала возможность ей чувствовать мир совершенно по-другому.
Е.БУТОВА: Можно я вмешаюсь?
М.МАЙЕРС: Да, конечно.
Е.БУТОВА: Потому что мы говорили об этом с Леной. И эти дети, эта группа детей, которая с нами начинала, - незрячих, - они очень сильно сейчас отличаются. Они более раскованы, они лучше общаются, полностью - даже пространственная ориентировка. Они совершенно другие. Они другие, вот полностью вся эта группа.
М.МАЙЕРС: Вы знаете, я вам сейчас объясню, какое у меня складывается ощущение, из того, о чем мы с вами сейчас говорим.
Есть больные, несчастные дети, которые не видят, которые не слышат, или которые от рождения больны теми заболеваниями, о которых вы сейчас говорите. И есть некие+ Ну, вы, наверное, поймете мою мысль, - может, она будет крамольной. И тогда, соответственно, спорьте со мной, опровергайте меня. Но у меня складывается такое впечатление: есть просто некий набор вещей, который делает их жизнь лучше. То есть, допустим, мы можем говорить сейчас: как хорошо ребенка возить в теплые страны. Вот даже ребенка больного, но, тем не менее, да, - там море, солнце - все замечательно!
Или: как хорошо, чтобы у ребенка была собака!
То есть, некоторые моменты, которые жизнь этого ребенка улучшают, но принципиально в его жизни ничего не меняют. Есть у родителей деньги, они возят его в теплые страны, заводят собаку.
А здесь вот - я почему вас и спрашиваю: какие принципиальные изменения? В чем именно, - вот вы так ушли от слова "лечение". Я понимаю, что, конечно, дельфину не вылечить аутизм ребенка. Я это прекрасно понимаю.
Но вот такие более долгоиграющие, или что-то в дальнейшем меняющие в жизни ребенка? Потому что - да, хорошо ребенку завести собаку. Пусть он будет немножко счастливей, если есть такая возможность, сделаем его, просто чуть больше уделим ему внимание. Вы понимаете, о чем я говорю? То есть, как одно из таких позитивных развлечений, но не более того, или все же более того?
Е.БУТОВА: Вы знаете, наверное, более того, потому что все-таки нами разработана реабилитационная программа на базе
сенсомоторной коррекции, общепринятой сейчас в мире, широко применяющейся. Мы работаем с тактильными ощущениями, с мелкой моторикой, с крупной моторикой, в зависимости от заболевания ребенка. Просто обратите внимание - у нас очень широкий спектр заболеваний, и поэтому сложно говорить о каком-то едином эффекте для всех детей. В каждом случае это свой результат. Но, тем не менее, мы отрабатываем пространственную ориентировку, мы отрабатываем, я уже говорила, крупную и мелкую моторику, мы отрабатываем тактильные ощущения и сенсорику, это и зрительный, и слуховой анализатор. И это большая программа. И, если родители серьезно настроены на серьезную работу, то, несомненно, она приносит результат. Это, в первую очередь, вот на сегодня мы видим это серьезные подвижки в речевой сфере, практически у всех детей, но процентов 70, это точно. Это улучшение разговорной речи и коммуникация, - это самое главное.
Это приобретение новых двигательных навыков, это работа в воде с физическими упражнениями. Мы очень много работаем на кистевой захват, и для детей с ДЦП это очень серьезно.
М.МАЙЕРС: Вот как раз Марина спрашивает: "Здравствуйте! У меня малыш с тяжелым ДЦП, имеет ли смысл лечение"?
Е.НАСИБУЛОВА: Работа, да? Опять-таки - занятия. Коррекционные занятия - да, имеет.
М.МАЙЕРС: То есть, можно прийти, вы посмотрите, вы скажете, вы как-то поработаете с родителями, с ребенком?
+7 985-970-45-45 - это наш СМС номер.
Дарья спрашивает: "А можно ли здоровому взрослому хоть
разок поплавать с дельфином"?
Дарья, можно, конечно. Только не в нашу программу и не в реабилитационный центр при московском дельфинарии. Все-таки, здоровых взрослых мы обсуждаем в других программах.
Лечение. - Ирина Валентиновна из Москвы: "Расскажите, пожалуйста, с чего оно начинается?
Вы ребенка вводите в воду, какая температура? Как реагирует ребенок? Как реагирует дельфин? Ребенок трогает его? Садится верхом? Один дельфин, много дельфинов? - Как механически происходит общение ребенка с дельфином"?
Е.БУТОВА: У нас на сегодня два дельфина черноморские афалинные - самец и самка с нами работают, соответственно два ребенка на помосте, с обоими работают инструкторы, с обоими детьми инструкторы-психологи. То есть, работают фактически индивидуально. На одного ребенка - один дельфин.
Вода у нас прохладная, я уже говорила, 25-26 градусов. Тот оптимум, где дети еще не очень замерзают, и дельфины могут жить, потому что выше они просто сварятся и не могут работать: им тяжело более высокую температуру выдерживать.
Ну, такой вот предел мы нашли.
М.МАЙЕРС: Как проходят занятия: трогать, верхом садиться на него, прижиматься к нему?
Е.НАСИБУЛОВА: Если родители приходят с ребенком, для начала они тоже выходят на помост вместе с ребенком, всегда мы приветствуем только, когда они находятся на помосте. 25 минут проходит все занятие. Где-то десять минут - работа на помосте, пятнадцать минут - работа в воде. Ну, как Лена говорила, все это индивидуально, потому что у нас нет такой цели, чтобы прямо вот окунуть ребенка в воду и заставить. То есть, ребенок должен сам. Мы должны подвести его и чтобы он получил удовольствие и сам захотел сделать первый шаг. То есть, мы будем со своей стороны полностью инициировать его, показывать ему.
Мы начинаем гладить дельфина.
М.МАЙЕРС: Что? Трогать его?
Е.НАСИБУЛОВА: Ребенок стоит около помоста, у нас работает обязательно тренер.
Они параллельно стоят. В воде опускаем и трогаем плавник, трогаем руками, ногами. Дельфин в этом бассейне не выпрыгивает, то есть, он строго в воде. У нас нет помоста, на который бы он выпрыгивал, где бы можно было его трогать.
Е.БУТОВА: Пока нет.
Е.НАСИБУЛОВА: Пока нет, да. То есть, над этим тоже мы работаем, потому что это очень важно.
И вот за эти десять минут ребенок может полностью познакомиться с дельфином. Мы показываем все, начиная от дыхала. Потрогать и руками, и ногами - всем. Мы стоим, опускаем ноги в воду.
Надо помнить о том, что дети с разными диагнозами. Дети, например, с ранним детским аутизмом, у нас многие дети не просто, у нас есть несколько таких моментов, когда мы начинаем работать, держа ребенка на руках. Потому что он чувствует себя в безопасности только тогда, когда он прижат к нам, или к матери, или к кому-то из нас. Мы держим на руках его, он просто смотрит на дельфинов издалека, и просто находится здесь, и не испытывает какой-то дискомфорт. И потом постепенно, маленькими шажками мы опускаемся, присаживаемся. Этот путь от наших рук до воды может длиться не один день, а два, и три дня.
А плавать с дельфином, чтобы получить удовольствие, я считаю, что это уже высший пилотаж. И не все дети с такой прямо радостью прыгают туда, потому что это опять-таки должно быть осознание, и ребенок должен понять. Не всегда, понимаете, дети хотят делать то, что хотят взрослые.
Ведь многие родители приходят, у них есть четкая установка: ребенок должен войти в воду, взяться за дельфина, поплыть с дельфином, получить удовольствие, выйти и приходить каждый день. И вылечиться. Вот это прямо просто такая установка.
Но ребенок, прежде всего, должен сам хотеть этого. Он должен получить удовольствие от воды, от животного, от тактильного контакта.
М.МАЙЕРС: А должен ли ребенок уметь плавать?
Е.БУТОВА: Нет. Для этого есть плавсредства, конечно.
Е.НАСИБУЛОВА: Но все-таки, хорошо, если ребенок умеет плавать. Ограничений нет, конечно, но если родители готовятся к тому, чтобы к нам прийти, то лучше походить в бассейн - приучить его к большой воде.
М.МАЙЕРС: А как дельфины реагируют? Дельфин сам получает удовольствие, или он просто выдрессирован и выполняет определенные упражнения по команде своего дрессировщика?
Е.НАСИБУЛОВА: Мы очень много лет работали с животными на свободном контакте: у нас не было тренера, он рыбой его заставлял что-то делать и подкреплял. Они сами приходят, им нужен этот контакт.
М.МАЙЕРС: То есть, они получают от этого удовольствие?
Дорогие друзья, мы говорим о дельфинотерапии.
Елена Бутова, руководитель реабилитационного центра при московском дельфинарии, Елена Насибулова, психолог отвечают на мои и на ваши вопросы. +7 985 970-45-45. По СМС присылайте ваши вопросы. Пока звучат новости на "Эхе Москвы".
РОДДОМ НОМЕР 3 ОТ ПЯТНИЦЫ ДО ПЯТНИЦЫ
На этой неделе в подшефном роддоме "Эха Москвы" появилось на свет 60 малышей. Из них: 32 мальчика и 28 девочек.
От души поздравляем счастливых родителей!
Самый маленький малыш на этой неделе весил 3 килограмма 500 граммов, и был ростом 47 сантиметров; самый большой - 5 килограммов 100 граммов, ростом 52 сантиметра.
Самой взрослой маме было 39 лет, самой юной - 18.
ХАМОВНИЧЕСКИЙ ЗАГС ОТ ПЯТНИЦЫ ДО ПЯТНИЦЫ
В нашем подшефном загсе на этой неделе зарегистрированы 23 маленьких москвича, из них: 11 девочек и 12 мальчиков.
Самыми популярными женскими именами на этой неделе стали: Арина и Виктория, так назвали по две девочки; кроме того, в Москве стало больше на одну Полину, Екатерину, Софию, Менке, Владу, Софью и Василису.
Самое популярное мужское имя на этой неделе - Максим, так назвали двух мальчиков. Кроме того, в Москве стало больше на одного Никиту, Игоря, Александра, Ивана, Егора, Даниила, Илью, Нила, Артёма и Михаила.
Мы благодарим за предоставленную информацию заведующую Хамовническим Загсом Наталью Анатольевну Агафонову и главного врача Третьего роддома Галину Ивановну Михайличенко.
М.МАЙЕРС: 17.35. Мы продолжаем. У микрофона Маша Майерс.
Мои гости - это Елена Бутова, руководитель реабилитационного центра при московском дельфинарии и Елена Насибулова, психолог. Мы говорим о дельфинотерапии.
Расскажите, пожалуйста, уважаемые Елены, каким образом вы на протяжении вашего многолетнего опыта выработали вот этот курс? Почему именно такой длительности, какие этапы в течение этого курса важно пройти, в какой момент его необходимо повторить? И, собственно, какими моментами вы руководствовались? Каких эффектов вы достигаете именно вот за эту длительность, за эту продолжительность курса?
Е.БУТОВА: Наш курс рассчитан на 10 занятий ежедневно. В субботу и воскресенье мы не работаем, то есть, это две рабочие недели.
Вот это отработано было в течение нескольких лет. Получается, что за эти две недели ребенок привыкает к животным - перестает бояться, и уже можно отработать с ними то, что было запланировано сначала, в зависимости от его заболевания.
Если меньше, то эффекта очень мало, неэффективно, как правило, больше - детям наскучит там.
М.МАЙЕРС: Наскучит, да?
Е.БУТОВА: Да. Тяжеловато, и потом возить, конечно, тяжело.
Мы прерываемся, но всегда можно повторить.
М.МАЙЕРС: Какие еще дельфины работают? Вот вы сказали: два черных дельфина.
Е.БУТОВА: Две черноморские афалины, это вот такие обычные.
М.МАЙЕРС: Но они темные, они с темными спинками, да?
Е.БУТОВА: Маленькие темные. А еще сейчас строится у нас второй бассейн очень активно, потому что спрос огромный, не успеваем мы всех взять детей. И строится второй бассейн, и там нам обещали белух, белушат.
М.МАЙЕРС: Ну, белуха, по-моему, живет в московском дельфинарии? Да? Работает на представлениях.
Е.БУТОВА: Ну, это представления, это не с нами.
М.МАЙЕРС: А! Это не с вами.
Е.БУТОВА: Обещали нам.
М.МАЙЕРС: А что касается, вот вы говорите: спрос огромный. Все ли дети к вам попадают? Как происходит отбор, отсев?
Е.БУТОВА: Мы записываем сейчас всех, и по мере возможности приглашаем к себе.
Дети заболевают. Детки все-таки, сложные, поэтому они либо заболевают, не всегда удается жесткую очередь держать. Но очередь очень большая, все-таки, очень большая. И сейчас мы берем запись где-то полуторалетней давности.
М.МАЙЕРС: Полуторалетней давности?!
Е.НАСИБУЛОВА: Да, мы сейчас объясним, Маша, почему. Потому что хочется сказать, что бассейн этот - утришский дельфинарий предоставлен нам только год назад. Мы год работаем. А до этого мы работали один раз в неделю - по вторникам, во второй половине дня. Потому что все остальные дни идут представления. И только понедельник, вторник - это два дня, когда отдыхают животные, когда дни тренировок, то есть, те дни, в которые нет представления в дельфинарии.
И мы работали несколько лет, - 5, 6, по вторникам.
Е.БУТОВА: 7 лет работали раз в неделю в течение трех часов, поэтому очередь безумная.
Е.НАСИБУЛОВА: Представляете, сколько было народа? И когда открылся бассейн, и мы не плавали, это только мы работали на помосте. То есть, то же самое - два ребенка, животные, отрабатывали все то же самое, но только без контактного плавания в воде.
И то количество детей, которое накопилось за это время, когда мы начинали работать, у нас даже были дети, по-моему, чуть ли не четыре-пять лет давности, которые записывались, самые первые дети.
Е.НАСИБУЛОВА: Да, но сейчас эта очередь уже прошла.
М.МАЙЕРС: Но, подождите, ведь я почему спросила - есть ли какой-то отсев? - Потому что одно дело, что к вам приходит ребенок, допустим, у него минус два, а другое дело - приходит ребенок с ДЦП, есть же разница, наверное?
Вы кому-то помогаете, кому-то, может быть, отказываете. Я еще раз подчеркиваю, дорогие друзья, что мы говорим не о развлечении, мы говорим о реабилитационной программе, мы говорим о тех детях, которые страдают и которым нужна помощь, нужна социальная адаптация: о детях после тяжелого стресса, после катастроф, после терактов, после разводов, в том числе.
Е.БУТОВА: Сразу о противопоказаниях два слова: это эпилепсия во всех формах, судорожные состояния, категорически: судороги в воде - это очень серьезно.
Это кожные заболевания какие-то серьезные, и пороки сердца - это основные противопоказания, сердечная недостаточность - основные противопоказания, их не так много. Остальные детки у нас проходят практически все при желании.
М.МАЙЕРС: Понятно. Но есть какие-то отдельные очереди для тяжело больных детей?
Е.БУТОВА: Единая очередь для всех: у нас все дети очень сложные.
Е.НАСИБУЛОВА: Но при этом все инициатива родителей. Как мы уже сказали, не существует такой системы, что какие-то медучреждения направляют на дельфинотерапию. Сегодня это инициатива родителей.
М.МАЙЕРС: Вот нам пришло СМС от Адольфа: "Чем-нибудь дельфин лучше лошадей"?
Я не знаю, шутите Вы, или серьезно. Но, если это серьезный вопрос, то, конечно, наверное, разные животные могут быть задействованы в социальной адаптации ребенка, или ребенка с психологической травмой. Я правильно понимаю?
Е.НАСИБУЛОВА: Ну, во-первых, разные животные, во-вторых, разная среда.
Все-таки, у нас вода, вода соленая, и для детей с двигательными нарушениями это элементы гидрокинезотерапии.
М.МАЙЕРС: А чем-то действительно вот таким, особенным дельфины отличаются от всех остальных животных?
Е.НАСИБУЛОВА: Ну, как Вы думаете?
М.МАЙЕРС: Не знаю, не знаю. Я не знаю!
Потому что я помню, - я никогда этой темой не интересовалась, но там говорили о том, что у дельфинов свой язык, что у них особенный контакт, что они совершенно в особых отношениях с человеком. Но уж среди морских-то обитателей, наверное, это действительно так.
Мои-то представления о дельфинах они, в общем, наверное, сформировались после "Флиппера", или после прочих разных киношных историй. Но кино - это одно, а реальность-то - это совсем другое.
Е.НАСИБУЛОВА: А мои представления о дельфинах - это, когда едешь на юг, когда ты маленькая совсем, тебя везут мама с папой. И на юге, как все, мы ищем дельфинов в воде. Там в Крыму кричат: "Дельфины, дельфины, дельфины"!
М.МАЙЕРС: Ну, они же не подплывают, они так и остаются животными из воображения.
Е.НАСИБУЛОВА: В том-то и дело - они не подплывают. А если дельфины рядом с вами, совершенно другие дельфины. Конечно, они отличаются.
Но дело в том, что с детьми с ограниченными возможностями обычно разводят очень много животных. Зоотерапия - это не только лошади, это те же самые собаки, у нас же очень много занимаются с детьми, собаки, кошки, даже у нас водят и к тиграм - ко всем для тактильного, для более тактильного контакта.
М.МАЙЕРС: Ну, к тигрятам, наверное, или к тиграм тоже водят?
Е.НАСИБУЛОВА: Нет, к тиграм тоже водят. Вообще, любой контакт ребенка с животным всегда будет положительным, это просто без разговоров.
А насчет дельфинов - дельфины считаются, действительно самые такие, наверное, высокоинтеллектуальные существа морские. И в статье, или кто-то рассказывал, или мы с тобой читали, помнишь? - По поводу того, что даже дельфин, когда воспринимает, считывает как бы информацию с человека, он воспринимает его как своего друга, в первую очередь.
И это очень важно.
М.МАЙЕРС: Вопросы. Наташа из Москвы пишет: "Девочке три с половиной года. Зрение плюс девять. Поможет ли ей дельфинотерапия, и сколько стоят десять сеансов"?
Е.БУТОВА: Дельфинотерапия со зрением не поможет. Дельфинотерапия поможет ребенку лучше себя чувствовать, поможет в пространственной ориентировке. Просто поможет раскрепоститься и получить удовольствие. Новые ощущения, тактильные от контакта с дельфином. Улучшит ее моторику, улучшит ее чистую сенсорику. О зрении именно тут речи не идет.
М.МАЙЕРС: "В чем отличие от Западной школы дельфинотерапии? Общаетесь ли вы с коллегами за рубежом"?
- такой вопрос пришел на СМС.
Е.БУТОВА: К сожалению, нет, с коллегами не общаемся.
М.МАЙЕРС: Я никак не могу Елену убедить в том, что мы на радио - вас не видно. Поэтому, когда вы Елене показываете что-то, или жестами, или мимикой, этого никто не видит, кроме меня.
Поэтому лучше вступайте в полемику словесную.
Е.НАСИБУЛОВА: Нет, только что - в сентябре, была большая конференция в Петербурге, которая называлась "Галактика".
Е.БУТОВА: "Млекопитающие галактики", - называлась. Но здесь, наверное, имеется в виду другое - имеются в виду дельфинотерапевты. И на этой конференции терапевтов не было.
Мы пытались списаться, я лично пыталась написать во Флориду несколько раз. Не знаю, что-то не прошло, видимо, у специалистов, нет, не было контактов.
М.МАЙЕРС: Вот что касается, я распечатала себе сайт НТВ о дельфинотерапии в Германии. Так вот, здесь руководитель отдела исследований Нюрнбергского зоопарка. Вот цитата: "Такая терапия уже не первый год успешно применяется в некоторых странах для социальной адаптации больных детей. Но единой концепции и методики нет. Каждый работает по-своему". Это действительно так?
Е.БУТОВА: Да. У нас своя методика сформировалась, и к счастью, мы не повторяем зарубежных коллег.
М.МАЙЕРС: Ну, к счастью, или, может быть, к несчастью. Может быть, есть тот опыт, который можно использовать. И зачем по двадцать раз изобретать велосипед?
В общем, об этом ровно и вопрос: о Западной школе
Дельфинотерапии, и о том, насколько тут наблюдается взаимопроникновение школ?
Е.НАСИБУЛОВА: Вы знаете, что у нас очень много передач есть, и по каналам Энешнл Географик есть, передачи по дельфинам. Вот я видела фильмы, лично смотрела во Флориде занятия дельфинотерапии с детьми. Я только видела, - опять хочу повториться, что я не списывалась с коллегами, не сидела вместе с ними за одним столом, и не видела этих детей. То есть, я видела только обычную, такую, как рекламный ролик с ребенком: ребенок плавает. Самое первое преимущество это то, что эти дельфины находятся в открытом море, - это первое.
М.МАЙЕРС: Ну, у нас это, к сожалению, невозможно.
Е.БУТОВА: Ну, может быть, и возможно будет в ближайшее время.
Е.НАСИБУЛОВА: Да, может быть, может быть, будет и возможно. Это вот такое отличие: ребенок с инструктором вместе плавает. Держит, меняет, то же самое, какие-то есть моменты, меняет руку - держится левой рукой за плавник, правой рукой за плавник. И много - несколько, я видела работы с речью: когда дельфин по команде приносит буквы - вот учит ребенка говорить. По команде приносит ребенку буквы.
Но я видела, где ребенок был с умственной отсталостью, явно совершенно, ничего такого особенного, каких-то таких методик громадных нет.
Я могу точно сказать, и думаю, что не ошибусь, тактильная программа, которой занимаемся именно мы, в утришском дельфинарии, в реабилитационном конкретном центре, я думаю, что программы очень хорошо продуманы и прописаны. Но, Вы знаете, ну нельзя говорить за Запад. Но мы не знаем этих программ действительно.
М.МАЙЕРС: Тогда можно я вас попрошу, все-таки, прокомментировать еще одну цитату, отсюда же, из этого же материала?
"Многие специалисты, тем не менее, скептически относятся к такого рода попыткам. Есть даже противники такой практики. Ведь по сей день практически не изучены, научно не обоснованы механизмы, с помощью которых дельфины воздействуют на ребенка".
Е.БУТОВА: Знаете, об этом очень много говорят. И действительно, говорят о воздействии дельфина на человека посредством ультразвука. На сегодняшний день, - наверное, это имелось в виду, в первую очередь? - И на сегодняшний день нет ни одной серьезной научной работы, удовлетворяющей всем условиям научного эксперимента, которая бы подтверждала целенаправленное лечебное воздействие дельфина на человека и лечебный эффект от этого. Нету!
Мы, к сожалению, тоже не подтвердили, не доказали пока еще. Очень надеемся, что это будет возможно, но пока - нет. Поэтому мы на это не опираемся, мы опираемся на, все-таки какие-то реальные вещи. Сенсомоторика, мне кажется, самый оптимальный вариант.
М.МАЙЕРС: Ну, здесь же самое главное, наверное, для вас, как для специалистов, в первую очередь, самая главная заповедь - это "не навреди". А негативных эффектов от дельфинотерапии пока в вашем опыте не замечено?
Е.БУТОВА: Нет. Никогда. Слава Богу!
Е.НАСИБУЛОВА: Знаете, один-единственный раз я могу сказать, была абсолютно не подготовлена девочка, и попала в прохладную воду. Она заболела, заболела тяжело, и получила откат по основному заболеванию.
М.МАЙЕРС: Ну, это уже вопрос к воде, а не к дельфинам. Ну, не к дельфинам, но, безусловно, к тем людям, которые этим занимаются, и к вам как специалистам. Наверное, для вас это стало хорошим уроком.
Еще вопросы: +7 985-970-45-45.
"А можно ли детям с болезнью Паркинсона принимать участие"? - Это Дэн из Бишкека спрашивает.
Е.БУТОВА: Да.
М.МАЙЕРС: Можно!
"Здравствуйте! У моего сына ДЦП, ему 17 лет. Ходит плохо, но умеет плавать. Могут ли ему помочь дельфины? Олег".
Е.НАСИБУЛОВА: Ну, конечно могут, в любом случае. И хуже они тоже ему не сделают.
Е.БУТОВА: Не сделают, да. Единственно, что мы работаем с детьми до 15 лет, у нас нет сейчас опыта работы с взрослыми. 17 - это уже взрослый человек.
М.МАЙЕРС: "Ребенок с ДЦП почти не реагирует на окружающий мир. Будет ли эффект"? - это Карина спрашивает.
Е.НАСИБУЛОВА: Очень сложно сказать: надо смотреть ребенка.
М.МАЙЕРС: Владимир: "Низкий поклон, успехов в вашем благом деле"! - из Рязани вам желает успеха.
И еще здесь было сообщение от девушки, которая, видимо, или девочки, - не знаю, которая с вами работала: "Большое спасибо за все! Это было прекрасное время с дельфинами. Ваша Маша, которую ударила молния. Я еще к вам приеду". Маша Крылова из Москвы.
Е.НАСИБУЛОВА: Да. Мы ее любим, ждем и помним.
Елена Бутова, руководитель реабилитационного центра при московском дельфинарии и Елена Насибулова, психолог.
Мы говорим о дельфинотерапии. У нас остается десять минут до конца передачи. Отдаю вам двух Лен на растерзание.
783-90-25 - это московский телефон, 783-90-26 - это регионы. Если у вас появились вопросы, или конкретные какие-то случаи в вашей семье, вам необходим совет специалистов, пожалуйста! Вы можете позвонить нам сейчас, только поторопитесь, потому что у нас действительно не так много времени.
И сразу говорю, что мы в прямом эфире никаких координат, никаких телефонов произносить не будем. Поэтому, если у вас вопросы, касающиеся того, как связаться с нашими гостями, то это все за эфиром. Как вы знаете, есть телефон "Эха Москвы", наша редакция: 202-92-29. Вы можете позвонить, и мы вам на ваши вопросы будем уже отвечать. А не в эфирном порядке.
Две Елены, два специалиста по дельфинотерапии сегодня у нас в гостях в программе "Мамочки-мамаши". Добрый день, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
М.МАЙЕРС: Как Вас зовут, и добрый день, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Татьяна. Я хотела бы спросить, сейчас, секунду, я волнуюсь.
Е.БУТОВА: Татьяна, пожалуйста! Мы не кусаемся, не бойтесь нас!
ТАТЬЯНА: Мой племянник, 10 лет, потерял мать три месяца назад. Могут ли ему помочь? Он сейчас живет с отцом, с которым он не жил до этого: они жили в разводе - он жил с матерью, которая была с отцом в разводе уже три года.
Е.БУТОВА: Вот в этих ситуациях, я не успела об этом сказать, мы детей берем вне очереди. Это вот при критической ситуации, и обязательно звоните. Мы вас возьмем сразу, как только будет возможность.
М.МАЙЕРС: Татьяна, а какие-то уже есть медицинские показания - обследование психолога, какие-то непосредственные проблемы, с которыми Вы внутри вашей семьи пытаетесь справиться? Или это вот общее такое пожелание, чтобы просто ребенку как-то вот улучшить его настроение?
ТАТЬЯНА: У него есть большая проблема с концентрацией внимания в школе, сейчас возникла.
М.МАЙЕРС: С концентрацией внимания, да? А как-то Вы с психологами работаете? Психологи работают с ребенком?
ТАТЬЯНА: Ну, пока только родители консультировались.
М.МАЙЕРС: И что Вам посоветовали?
ТАТЬЯНА: Ну, просто мы консультировались, на самом деле, о том, как ему это сообщить, и больше ничего.
М.МАЙЕРС: Понятно. Спасибо. Спасибо за Ваш вопрос.
Так в каких случаях еще вы делаете исключение? Я имею в виду в очереди в вашей?
Е.БУТОВА: Мы не успели сказать, что это острые, критические ситуации - это: дети-заложники, дети катастроф, дети, попавшие в автокатастрофы, дети, потерявшие близких, разводы в семье. - Вот такие острые состояния мы изо всех сил стараемся брать вне очереди при первой возможности.
М.МАЙЕРС: Добрый день, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте!
М.МАЙЕРС: Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Марина, Москва.
Скажите, пожалуйста, синдром Ретта поможет?
Е.БУТОВА: Мы работали с такими детьми, я не могу сказать, что были очень хорошие результаты, заметные и сильно положительные.
Марина: Спасибо.
М.МАЙЕРС: 783-90-25 - это москвичи. 783-90-26 - это регионы России. Кстати, сразу, пока звонков у нас нет, сразу спрошу: какие есть в регионах возможности? И есть ли они вообще в принципе?
Е.БУТОВА: Вот нет, к сожалению. Мы одни в России.
М.МАЙЕРС: Вообще, дельфинарии есть, или только в Москве?
Е.БУТОВА: Дельфинарии есть, но не занимаются. Занимаются в Ленинграде. Очень сейчас ограниченные у них возможности. Вот сейчас в холодное время вообще прекратились занятия: там очень сложно все.
М.МАЙЕРС: Вот поэтому я смотрю: у нас московская линия активна, а из регионов звонков у нас пока нет. Добрый день!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Екатерина Ивановна, тоже из Москвы.
Скажите, пожалуйста, вот животные - афалины, с которыми плавают детишки, откуда они попадают в дельфинарий? Их как-то специально готовят под программу дельфинотерапии?
Е.БУТОВА: Да, конечно, готовят. Это животные, отловленные в Чёрном море, в районе Таманского полуострова. Они прошли первичную адаптацию, карантин, первичное лечение. Их специально готовили в течение года для работы с детьми, с людьми.
М.МАЙЕРС: Еще один звонок. Вот региональная линия не получается у нас пока.
Москва на проводе. Добрый день.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Ирина Анатольевна, Подмосковье.
Скажите, пожалуйста, а скидки какие-нибудь? - Вот я вдова, ребенок - сложный аутист. Какие-нибудь скидки по оплате могут быть?
М.МАЙЕРС: Спасибо.
Е.БУТОВА: Да. Детки-инвалиды идут по другой цене, пониже: это 600 рублей одно занятие. То есть, шесть тысяч курс.
М.МАЙЕРС: Добрый день, здравствуйте. Регионы.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Скажите, пожалуйста, вот девочка восемь лет.
М.МАЙЕРС: Как Вас зовут, будьте любезны, и откуда Вы?
СЛУШАТЕЛЬ: Из Подмосковья.
М.МАЙЕРС: А зовут Вас?
СЛУШАТЕЛЬ: Валентина Ивановна.
Вот ребенку восемь лет, но она ни в какую! Никак не хочет учиться. И не запоминает ничего.
М.МАЙЕРС: Ну, у Вас есть какие-то медицинские показания? Вы обращались к специалистам?
ВАЛЕНТИНА ИВАНОВНА: Да, обращались. Они сказали, что при родах какое-то время она была без кислорода.
М.МАЙЕРС: Понятно. Спасибо. Лена, (это Лена-психолог, Лена Насибулова), что Вы можете посоветовать Валентине Ивановне?
Е.НАСИБУЛОВА: Валентине Ивановне я могу посоветовать, чтобы она приехала к нам и прошла курс дельфинотерапии. Ну, не Валентина Ивановна, а ребенок.
М.МАЙЕРС: Аргументируйте, о каком заболевании идет речь.
Е.НАСИБУЛОВА: Ну, невозможно, Маша. Но в любом случае ребенка, ну дети, это я могу вам сказать точно, которые к нам попадают, они в большинстве, у всех у них есть те же самые проблемы, что у ее внучки, или дочки.
Е.БУТОВА: Скорее всего, это минимальные мозговые дисфункции. У нас есть специальная программа для этого, для таких детей, и она достаточно действует.
М.МАЙЕРС: 783-90-25, 783-90-26. Добрый день!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, ребенок пяти лет потерял маму, умерла мама.
М.МАЙЕРС: Как Вас зовут, скажите, пожалуйста?
СЛУШАТЕЛЬ: Виктория. Я бабушка. Очень, в общем, трагично воспринимает это. Папа жив. Живет с бабушкой, с папой. Как-то можно его пристроить на эту программу? Это что-то даст?
М.МАЙЕРС: Виктория, а к кому за помощью Вы уже обращались?
ВИКТОРИЯ: Ни к кому не обращались, только с психологами говорили. Он знал, конечно, не до конца осознает: это пять лет ребенку. Но грустит очень, как-то нервный стал, не очень слушается. В общем, спекулирует немножко на своем несчастье. И не хочется его огорчать, сами понимаете.
М.МАЙЕРС: Да. Спасибо за звонок. Что можно Виктории посоветовать?
Е.НАСИБУЛОВА: Ну, я бы посоветовала, прежде всего, работу с психологами. Дельфинотерапия, как Лена сказала, конечно, в первую очередь мы берем этих детей. Но потеря одного из родителей - это очень серьезная проблема, очень серьезная проблема. И, конечно, с ребенком, прежде всего, должен работать хороший детский психолог.
М.МАЙЕРС: В первую очередь, а во вторую - уже дельфин.
Е.НАСИБУЛОВА: Если Вам это нужно, Вы перезвоните.
М.МАЙЕРС: То есть, это комплекс, целый комплекс мер.
Е.НАСИБУЛОВА: Дельфины - это не та панацея, которая может заменить ребенку лечение. Это вообще, потеря родителей - это ужасный шок, шок, при котором очень нужно просто пристальное внимание к ребенку. Дельфины - это уже потом.
М.МАЙЕРС: Две минуты у нас осталось. Еще пару звонков, надеюсь, успеем принять. Добрый день!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте!
М.МАЙЕРС: Здравствуйте, как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Евгений, я из Петербурга.
Я хотел спросить по поводу того, занимаетесь ли вы, - я понимаю, что я не ребенок, такой болезнью, как рассеянный склероз. Помогают ли дельфины при этом заболевании?
М.МАЙЕРС: Да, спасибо. Лена! Лена пожимает плечами.
Е.БУТОВА: У нас не было детей с этой патологией.
М.МАЙЕРС: Я еще раз подчеркиваю несколько основных моментов.
Дорогие друзья! Те, кто нас сейчас слушает! У нас в гостях не коммерческая фирма, у нас в гостях реабилитационный центр. И мы - и Лены, наши гости, абсолютно честно и серьезно говорим о тех заболеваниях, при которых помочь можно и добиться какого-то минимального, или максимального положительного эффекта. И о тех вещах, которые+
Да, с дельфинами плавать хорошо, замечательно! Есть деньги - пожалуйста, плавайте в свое удовольствие! Никто не говорит, что это плохо. Это так же хорошо, как загорать под солнцем, или купаться в море. Хуже от этого вам не станет.
Но у нас еще серьезный разговор о том, при каких случаях помочь можно и наши гостьи по-честному говорят, при каких заболеваниях это помогает, при каких - нет. Вот с рассеянным склерозом не сталкивались.
Еще один звонок мы успеем. Очень коротко. Добрый день!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, здравствуйте!
М.МАЙЕРС: Ваш вопрос, будьте любезны.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я хотела бы передать информацию, что в Санкт-Петербурге есть реабилитационный центр Геннадия Романова. И он работает с детьми с церебральным параличом. С детьми из России, бесплатно работает с ними.
М.МАЙЕРС: С дельфинами, или просто с детьми?
СЛУШАТЕЛЬ: Просто с детьми.
М.МАЙЕРС: А! Вы имеете в виду реабилитационный центр.
СЛУШАТЕЛЬ: Реабилитационный центр. У него грандиозные успехи, он уже 15 лет этим занимается.
М.МАЙЕРС: Спасибо, спасибо за Ваш звонок! Это важная, это нужная информация. Но это, к сожалению, не очень по теме нашей сегодняшней программы.
Мы вынуждены уже заканчивать.
Елена Бутова, руководитель реабилитационного центра при московском дельфинарии, Елена Насибулова, психолог.
Мы сегодня говорили о дельфинотерапии.
Если кому-то смогли помочь, то за это двум Ленам отдельное спасибо и низкий поклон.
Это программа "Мамочки-мамаши". Меня зовут Маша Майерс. Всего доброго!