Право на истину - Маленькие трагедии - 2008-11-15

«Эта война до сих пор описана была такими людьми, из которых одни, не будучи сами свидетелями событий, пользовались неточными, противоречивыми слухами. Другие же, хотя и были очевидцами, искажали факты либо из лести, либо из ненависти, вследствие чего их сочинения заключают в себе то порицание, то похвалу, но отнюдь не действительную и точную историю».

Это было сказано два тысячелетия назад. С тех пор легион историков томами своих трудов подтверждал и подтверждает эту истину.

А тот, кто её вывел, своею судьбой преподал им урок, который усвоен не был.

В те времена, когда он жил люди взрослели быстрее, возможно оттого, что брали на себя больше ответственности. В 64 году молодой Иосиф бен Маттитьяху был послан в Рим с непростым поручением - договориться об освобождении нескольких соотечественников. Поручение он выполнил, но молодость, открытая впечатлениям окружающего мира, сыграла свою роль: Рим поразил воображение и покорил сердце Иосифа.

Через два года началась Первая Иудейская война. Иосифа послали в восставшую Галилею, чтобы скоординировать действия повстанцев, укрепить города и подготовить их к обороне от римлян. Восставшие иудеи были полны решимости, но их крепости не были объединены общей оборонительной системой, и пали одна за другой.

Последний город Иодфат продержался шесть дней. Иосиф во главе 40 оставшихся в живых некоторое время укрывался в пещере, а потом все они поклялись умереть, но не сдаться. Они убивали себя, поочередно бросая жребий. Иосифу выпало остаться одним из двух последних. Окруженный телами мертвых соратников, он убедил своего ослабевшего друга выйти из укрытия и сдаться на милость победителя.

Можно сказать, что Иосиф был молод и хотел жить. Можно добавить, что он, как любой гений, чувствовал своё предназначение. Можно подобрать много слов… Но поступки, подобные этому, во все века именуются одним – предательство.

Иосиф хотел не просто жить; он хотел обрести славу, которая дала бы ему свободу высшего качества – свободу говорить. Но и тут первое его слово вышло во благо злейшего врага его родины: Иосиф пророчествовал, что владыка мира выйдет из Иудеи. Адресовав свое пророчество римскому полководцу Веспасиану – победителю и палачу мятежных иудеев, Иосиф помог тому воцариться. Став императором, Веспасиан даровал Иосифу свободу. Но вскоре за неё снова пришлось платить: новый император Тит, во время осады Иерусалима, использовал Иосифа в постыдной роли – переговорщика.

Рим щедро отблагодарил Иосифа за оказанные услуги: даровал земли, богатое имение, римское гражданство, положение при дворе, надежную охрану … от соотечественников.

Наконец, для Иосифа начался долгожданный этап жизни: он получил возможность поведать миру о великой войне, попытаться вывести истину!

Его замысел, как историка, состоял в том, чтобы – цитирую – « в точности поведать обо всем, что происходило в обоих лагерях».

Так он сам декларирует свою цель.

Декларирует и тут же проговаривается:

«Вспоминая о происшедшем и давая скорбное выражение чувствам, возбуждаемым во мне бедствиями, постигшими мою отчизну, я этим удовлетворяю только внутреннюю потребность моей наболевшей души».

Проговаривается и почти срывается:

«Если кто-либо захочет упрекнуть меня в том, что я выступаю в тоне обвинителя против тиранов и их разбойничьей шайки или что я изливаю свое горе над несчастьем моей отчизны, то да простит он мне это отступление от законов историографии, являющееся следствием моего душевного настроения».

Потом им овладевает печаль:

«Если же найдется такой суровый критик, в сердце которого не зашевелится ни малейшее чувство сожаления, то пусть он факты отнесет к истории, а жалобные вздохи - на счет автора».

Кто из историков, приступающих к новому труду, не подпишется под этими словами великого Иосифа Флавия?!

Его главный труд «Иудейская война» сложен, противоречив, пристрастен. Кто-то найдет в нем множество пронзительных истин; а кто-то - ловких фальсификаций. Но этот труд бесценен, ибо автор сделал то, чего не сделал никто другой. И это навсегда.

Как навсегда и приросший к имени Флавия вопрос нравственный, без которого нет ни одной науки, а тем более такой, как История - вопрос о праве на Истину.