Владимир Груздев - Dura Lex - 2011-02-05

М.БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер, в эфире программа «Dura Lex», ведет ее Михаил Барщевский. Сегодня у меня в гостях Владимир Груздев, первый заместитель председателя комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Добрый вечер.

В.ГРУЗДЕВ: Добрый вечер.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Володь, скажите мне, пожалуйста, как часто вы слушаете «Эхо Москвы»?

В.ГРУЗДЕВ: Вы знаете, скажу, что, наверное, не очень часто. Есть мои коллеги, которые его слушают постоянно. Я, все-таки, предпочитаю слушать такую, более спокойную музыку. А «Эхо Москвы» чаще всего слушаю по субботам-воскресеньям, когда сам за рулем бываю. В основном, в субботу и воскресенье.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А какие передачи? Есть какая-то передача, которую вы чаще слушаете?

В.ГРУЗДЕВ: Вы знаете, мне очень нравилась одна передача – сейчас ее, к сожалению, перенесли – это выступления историка, женщины-историка.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Басовской.

В.ГРУЗДЕВ: Да, совершенно верно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, гениальная передача.

В.ГРУЗДЕВ: Очень хорошая передача. К сожалению, ее сейчас перенесли, по-моему, с субботы на среду. По средам у меня не получается ее слушать. Поэтому я себя немножко чувствую ущербным, а послушать ее, так сказать, в интернете тоже как-то то руки не доходят, то забываешь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я объясню, почему я спросил в начале передачи. Вы должны знать, что для значительной части аудитории «Эха Москвы» человек из «Единой России» - уже плохой человек. Ну, до того, что вы скажете первую фразу, обозначите сейчас свою позицию, вот, не важно, что вы говорите, что вы делаете, вы, поскольку вы из «Единой России», вы уже плохой. А чем вы это можете объяснить, кстати?

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, ну, мне кажется, это вообще не совсем корректная постановка.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А кто вам обещал корректную постановку вопроса? (смеется)

В.ГРУЗДЕВ: Нет, ну, завтра мы еще с вами по национальному признаку начнем людей делить. Я не согласен. Я считаю, что везде есть хорошие и плохие люди.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не, стоп-стоп-стоп. Вы не поняли мой вопрос.

В.ГРУЗДЕВ: Почему люди так воспринимают?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Почему люди так воспринимают.

В.ГРУЗДЕВ: Потому что, действительно, еще очень много работы, которую нам нужно сделать в стране. И ожидания людей – они тоже не могут быть вечными, да? И мы это прекрасно понимаем. И не все получается. Что-то получается. Ну, мы много с вами и, кстати, «Эхо Москвы» - это одна из тех радиостанций, которая очень много говорит и о коррупционной составляющей, да? То есть мы таких случаев с вами тоже очень много знаем. Ну, вспомните то же дело о взятке по Мерседесам. Уж все высказались. Но до тех пор пока, что называется, президент прямого указания не дал возбудить уголовное дело по факту информации (там же есть фактически факт признания со стороны взяткодателя), дело не возбуждалось. И это, в общем-то, говорит о том, что не все, что мы делаем, не все достигает результата. И людей, конечно, это раздражает.

Аудитория «Эха Москвы» - это думающая аудитория, то есть это там, насколько я знаю, порядка 2-2,5 миллионов человек по стране. Это те люди, которые пытаются анализировать, в общем-то, ту ситуацию, те, скажем, события, которые происходят у нас, разные процессы. И, ну, они понимают, что, наверное, какие-то вещи можно было делать лучше. Ну, это же всегда сравнение, то есть с чем мы сравниваем. Может быть хуже. Если сравнивать с 1990 годом, то у нас значительно лучше.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сравниваем мы всегда реальность с мечтой.

В.ГРУЗДЕВ: Это правда.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так уж устроен человек. (смеется)

В.ГРУЗДЕВ: Надежда умирает последней, но, действительно, есть над чем работать, чтобы сказку сделать былью.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Володь, скажите, пожалуйста, как вам кажется, за последние 2-3 года уровень недовольства населения вырос или убавился?

В.ГРУЗДЕВ: Думаю, что нет. Думаю, что в целом убавляется, в определенных категориях он растет, в определенных категориях он убавляется. Ну, например, за последние 2 года мы существенно улучшили качество жизни пенсионеров. То есть вы помните, одной из антикризисных мер правительства и «Единой России» было значительное увеличение пенсии, почти на 45% увеличили. Это, действительно. Мы провели так называемый закон о валоризации, то есть когда мы, наконец, тем людям, которые работали на земле, мы сделали нормальные пенсии, до этого же они получали вообще копеечные пенсии. А есть люди, которые, скажем так, в этот период не получили прибавки в том числе, например, бюджетники у нас сегодня – это та категория, не произошло существенного увеличения их доходов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Что значит «увеличения»? Давайте называть вещи своими именами. Я – бюджетник. Что мне 2 года не повышали пенсию, 2 года инфляция под 10%.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, пенсию повысили. Зарплату.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Зарплату не повышали. То есть за 2 года я потерял 20%.

В.ГРУЗДЕВ: Да. Поэтому в этой категории граждан мы, конечно, понимаем, что есть недовольство и раздражение. Поэтому то направление деятельности, которое у нас есть на ближайшие 2-3 года – это в том числе и работа с бюджетниками. Но жить... Михаил Юрьевич, вы же прекрасно знаете, вы же живете по своим доходам, точно так же и страна должна жить по своим доходам. Доходов у нас, сами знаете, количество ограничено, хотя сейчас цены на энергоносители достаточно высокие, ну и на все составляющие ресурсные. Поэтому мне кажется, что у нас есть все возможности, в том числе если мы еще системно подойдем к борьбе с коррупцией, у нас есть все возможности для того, чтобы закрывать бюджет без дефицита с профицитом, и соответствующий профицит тратить на социальные программы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы знаете, мне кажется, что... Я не могу оспорить вашу логику –у меня немножко другая. Мне кажется, что уровень недовольства вырос, и не в связи с ухудшением уровня жизни, не в связи с ухудшением уровня жизни. Потому что, действительно, объективно по всем показателям уровень жизни пускай очень медленно, но поднимается.

А наступил некий такой эффект обманутых ожиданий. Вот, когда была Программа-2020, вам хорошо известная, люди как-то так, ну, те, кто поверил в эту программу, воспарили «Вот сейчас все будет хорошо». А лучше не стало. Да, кризис помешал мировой, объективно все понятно. Но, вот, эффект ожидания, что завтра, наконец, а завтра – ничего, а завтра еще пожары, а завтра еще плохо улицы убраны, а завтра еще мороз, а завтра еще подорожала электроэнергия. То есть, вот, на уровне эмоций хуже. А ждали, что будет лучше.

Я почему спрашиваю? У вас скоро выборы – и мартовские выборы региональные, и декабрьские думские. Вы как один из, ну, ключевых игроков «Единой России», вы рассчитываете на то, что вы получите больше, чем в прошлый раз, или меньше?

В.ГРУЗДЕВ: Конечно, вот, вопросы, о которых вы говорите, это очень серьезные вопросы, мы постоянно мониторим эту ситуацию и стараемся в своей работе руководствоваться как раз проблемами людей, которые они испытывают. В частности, наверное, для вас не секрет, что в рамках «Единой России» у нас существует достаточно серьезная рабочая группа по контролю за ценами на услуги ЖКХ и сегодня мы четко можем сказать, что больше 15% цены расти не должны, хотя и эта цифра в 2 раза больше, чем официально зарегистрированная инфляция.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А почему она вообще должна расти? Мировая цена на нефть – она, как бы, не очень должна влиять на внутреннюю цену.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, а дело же даже не в цене на нефть. В основном-то, растут услуги не Газпрома или РЖД. Газпрому в этом году чуть больше, чем на 8% мы дали возможность повысить. Прежде всего растут расценки на услуги именно Водоканалов, канализационных всевозможных сетей. То есть те сети, которые находятся в распоряжении муниципальных либо соответствующих организаций, либо соответствующих коммерческих организаций, которые обслуживают муниципалитеты. А здесь вот вопрос уже как раз той диспропорции, которая у нас существовала еще со времен Советского Союза. Если вы помните, у нас работали, допустим... Ну, вот, можно на примере Нижнего Новгорода привести такой пример. Вот, до того как Шанцев стал губернатором, Нижний Новгород из всех регионов Поволжского федерального округа, он был на последнем месте по качеству предоставляемых услуг и самый высокий рост там наблюдался, больше 25%. Вот, последние 4 года там рост больше 15% не происходит. Но!

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, рост тарифов ЖКХ.

В.ГРУЗДЕВ: Рост тарифов ЖКХ. Но те предприятия, которые раньше работали и которые, допустим, излишнее тепло или электроэнергию, которую они вырабатывали, он поставляли в соответствующие населенные пункты, в которых жили те сотрудники, которые работают на этих предприятиях. Многие предприятия стоят. И когда, вот, вы коснулись вопроса кризиса, действительно, это глобальный был кризис, и я вам честно скажу, что он, действительно, мог быть сравним с великой депрессией 30-х годов. И от действий правительства очень многое зависело. При этом вы не забывайте, что у нас валюта – это не мировая валюта пока еще, да? То есть это не свободно конвертируемая... Ну, он свободно конвертируемый рубль, но не является резервной валютой. Поэтому, в общем-то, в целом, мы прошли этот этап, вот, действительно, самый сложный этап.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы ушли от вопроса. Я же спросил, вы ожидаете, что «Единая Россия» получит больше или меньше, чем в прошлый раз?

В.ГРУЗДЕВ: Я уверен, что уровень доверия населения все равно к «Единой России» как к организации, которая занимается реальными делами, он остается на очень высоком уровне. Ну, вот, опять же по тому же Нижнему Новгороду, где, кстати, в марте будут выборы, я думаю, что этот показатель будет очень высок.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тогда вот объясните мне такую штуку, правда не понимаю. Вот, есть партия «Единая Россия», партия, обладающая колоссальным административным ресурсом на местах, партия, которая, в общем, действительно, имеет право утверждать, что что-то делает. Вот, буквально несколько дней назад стало известно, что Медведев и Путин дали свое согласие (а, значит, кто-то их об этом просил) на использование их изображений и их цитат в предвыборной кампании. Ну, согласитесь, немножко ситуация смешная. Значит, на флаге «Единой России» фронт-лицами «Единой России» будут 2 человека, не являющиеся членами партии. Вы что, своими силами не можете удержать прежний уровень, прежний порог?

В.ГРУЗДЕВ: Во-первых, хочу напомнить о том, что Владимир Путин является лидером нашей партии.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но не членом партии.

В.ГРУЗДЕВ: Не членом, но это его выбор.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, это его право, да. Но Медведев-то вообще к «Единой России», как бы...

В.ГРУЗДЕВ: Ну, я бы так не сказал, Михаил Юрьевич. Во-первых, «Единая Россия» выдвигала Медведева как одна из основных политических сил на сегодняшний день. И «Единая Россия» работает в очень плотной связке с президентом. И хочу вам сказать, что, вот, например, комитет, в котором я являюсь первым заместителем, мы за последние 2 года рассмотрели (ну, почти уже 3 года) рассмотрели очень большое количество инициатив изменения в Уголовном, в Уголовно-процессуальном кодексах, которые готовились в том числе президентом. И президент опирается в данном случае на «Единую Россию».

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Вы – человек разумный, и все правда, все правда. И, наверное, президент и премьер должны опираться на партию, имеющую большинство в парламенте, это разумно, это мировая практика.

В.ГРУЗДЕВ: Естественно, конечно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но, честно говоря, я не очень себе представляю, понимаю 2 вещи. Вещь первая, почему 2 человека, не являющиеся членами партии, являются, как бы, флагманами в предвыборной кампании. Не в повседневной деятельности – там они по должности, как бы, да? Они – по должности, вы – по положению в Госдуме.

И вторая вещь. А что же получается? Значит, все партии остальные, которые выходят на выборы, получается, что они априори выступают против Медведева и Путина?

В.ГРУЗДЕВ: Не совсем так. Думаю, что гораздо сложнее у нас. Мы с вами выросли из Советского Союза, где была однопартийная система. Более того, политическая партия в ежедневном режиме не посредством выборов, а реально в ежедневном режиме управляла страной. И если вы помните, когда человеку нужно было решить вопрос, то сначала он шел в исполком, а если в исполкоме не получалось что-то решить, то он шел обязательно в райком.

М.БАРЩЕВСКИЙ: В райком партии, да, конечно.

В.ГРУЗДЕВ: То есть это тоже была система, ну, скажем так, она подменяла определенные понятия. То есть это не та система, которая работает в других странах мира.

У президента... Он – президент всех россиян, в том числе и тех людей, которые симпатизируют, условно говоря, другим партиям, которые находятся в оппозиции «Единой России». И это естественно то, что он на сегодняшний момент должен участвовать в системе формирования политической системы. Я, например, считаю, что без политической конкуренции у нас страна развиваться не будет. Поэтому то, что сегодня у нас есть развивающаяся политическая система, это тоже факт.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Но вы не считаете, что то, что и президент, и премьер, став флагом одной партии, этим самым подрывают, ну, скажем, политическую конкуренцию, вы не считаете, что это так?

В.ГРУЗДЕВ: Нет, Михаил Юрьевич. Вот здесь нужно всегда сравнивать с другой стороны. С какой? Очень важно сохранить определенную стабильность для того, чтобы к власти не пришли, скажем так, те люди, для которых будет основной целью разрушить существующую страну. Вот это самое страшное, да? То есть чтобы не допустить прихода к власти тех людей, которые могут...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, сейчас вы тогда... Володь, вы сейчас выходите на вполне понятную схему: лучше останемся у власти мы, чем придут к власти фашисты, которые заправляли на Манежной площади.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, Михаил Юрьевич, нет. Это, вот, вы знаете, я вообще считаю, что в данном случае нам не нужно говорить о Манежной площади. Почему? Потому что там...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я к примеру, да.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, там были, условно говоря, те люди, которые, ну, условно говоря, эту историю создавали, те люди, которые нарушали закон, и вы как юрист это прекрасно понимаете. Что же касается непосредственно, так сказать, политической борьбы, то, ну, вы тоже помните 2005-й год и выборы в Московскую городскую думу, когда партия «Родина», в общем-то, неоднозначные ролики готовила и размещала в СМИ.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, было такое, было.

В.ГРУЗДЕВ: За что, кстати, по судебному решению она была отстранена от выборов. И это судебное решение было подтверждено в том числе, если вы помните, было подтверждено и Верховным судом. И «Родина» на тот момент являлась парламентской партией. Поэтому далеко ходить не нужно.

Понимаете, очень страшно, когда один человек ставит свои интересы превыше интересов всех остальных граждан, и для которого самоцель – это власть. Поэтому должна работать система, которая могла бы от таких людей нас с вами как граждан обезопасить.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это правда. Хорошо. Давайте немножко поменяем тему. Значит, вот то, что, правда, для меня является непонятным в вашей биографии. Вы – один из самых успешных предпринимателей, построивших свое благосостояние не на приватизации, а, что называется, с нуля. Я для радиослушателей напомню, что Владимир Груздев – человек, который с нуля создал торговую сеть «Седьмой континент», и эта сеть до сих пор живет и здравствует, и с успехом конкурирует с таким ритейловским монстром как X5 Retail Group.

В.ГРУЗДЕВ: Но уже без меня.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, уже без вас, но мы же прекрасно понимаем, что отец-основатель, вдохновитель и так далее были вы. А вопрос мой такой: а почему вы ушли в политику? Все ж было хорошо.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, в политику я начал до того, как стать депутатом, я, знаете, 3 раза выборы проигрывал. Избирался всегда по одномандатному округу в Москве. Кстати, в политических партиях я состоял за свою жизнь всего в одной партии – эта партия называется «Единая Россия».

М.БАРЩЕВСКИЙ: А сколько вам лет?

В.ГРУЗДЕВ: Мне 44 скоро будет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, то есть могли успеть в Коммунистической партии посостоять.

В.ГРУЗДЕВ: Мог, мог. Ну, важно, что, занимаясь, условно говоря, общественно-политической деятельностью, я выбор делал осознанный и вступал в партию, ну, тогда еще она называлась «Отечество – вся Россия», которая уже потом при слиянии с «Единством» образовала «Единую Россию». И хочу вам сказать, что всегда избирался по одному и тому же округу – это юго-западный округ, ну, часть юго-западного, часть южного округа Москвы. И всегда избирался как одномандатник. Поэтому 3 раза выборы проигрывал, на четвертый раз я стал депутатом. Ну, для меня, вы знаете, очень важно. Я, все-таки, человек, рожденный в СССР, на определенных принципах и с определенными целеполаганием, целеустановками. Мне всегда хотелось что-то изменить и сделать к лучшему. Кстати, получается. Вот та работа, которой мы занимаемся в Государственной Думе, эта работа дает свой результат. И, наверное, вы как профессиональный юрист знаете, что за 2010-й год сделано очень много для защиты прав предпринимателей от рейдерских наездов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, это подтверждаю.

В.ГРУЗДЕВ: Да. И более того, сейчас мы продолжаем эту историю. То есть по преступлениям или, скажем так, правонарушениям малой и средней тяжести мы продолжаем снижать сроки наказания, делать его альтернативным, более мягким для того, чтобы те люди, которые совершают подобного рода преступления, чтобы они несли соответствующую меру наказания, но при этом чтобы они возвращались в общество не бандитами и преступниками, а нормальными людьми.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Володь, прошу прощения. Может, я потерял мысль вашу, но вы перечисляете то, чем вы занимаетесь, мы об этом еще поговорим – у нас еще вторая часть передачи впереди. Я хотел спросить. Вот, вы пошли в политику – вам чего-то не хватало?

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, я первый раз начал избираться в 1997 году. 1997-й год – это очень непростые года вообще для развития нашей страны.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну а зачем? Зачем?

В.ГРУЗДЕВ: Потому что меня не устраивала та история, которая была в 1997 году в нашей стране. Второй раз я участвовал в выборах в 1999 году – это тоже очень тяжелые выборы. Соответственно, если вы помните, это после кризиса, когда мы все сразу с вами обнищали практически в 4 раза и очень долго потом выкарабкивались.

Поэтому те вопросы, которые происходили... Ну, вот, 1997-й год – он очень простой. Вы можете вспомнить хотя бы те же залоговые аукционы 1995-96 годов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Помню, конечно.

В.ГРУЗДЕВ: Вот я считаю, что такие вещи – это есть фактически распил бюджета, благосостояния страны. Вот, я считаю, что это несправедливые решения. И таких решений политики не должны допускать, как бы сложно и в какой бы тяжелой ситуации они ни находились.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А скажите мне такую штуку, заглядывая в будущее. Вы еще достаточно молодой человек и, так сказать, тьфу-тьфу не сглазить, вполне удачно делающий карьеру. Вы хотите поработать в исполнительной власти?

В.ГРУЗДЕВ: Вы знаете, мне еще надо, что называется, поработать законодательно, набраться еще определенного опыта и, может быть... Это вопрос всегда с кем ты работаешь, в какой команде. Если ты идешь работаешь в команде единомышленников, то, конечно, это есть большой плюс и такая команда, она дает результат. А если ты работаешь просто, так сказать, винтиком, шурупчиком большой системы, которая не настроена на единый результат, то в такой машине я работать бы не хотел.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы сегодня влияете на принятие решений?

В.ГРУЗДЕВ: На принятие неполитических решений – да. Ну, вот, я, кстати, приводил вот эти примеры, то, что мы делаем по законодательству, и многие законы мы очень, кстати, в серьезных обсуждениях и с правительством (вы тоже это знаете, как это происходит), и с президентской стороной. Но многие позиции отстаиваем и, мне кажется, мы делаем правильно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я думаю, что радиослушатели оценят вашу работу, хотя это, в общем, не ваш комитет ведущий, когда будет принят закон о полиции. Вот, что будет на выходе? Ее же ведет комитет Плигина, а не ваш.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, закон о полиции ведет комитет Васильева.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, безопасность.

В.ГРУЗДЕВ: Да. Плигин вел законопроект о Следственном комитете. Ну, что могу сказать? У нас пока...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но, ведь понимаете, народ же не будет разделять по комитетам: «Вот вы в Думе там приняли».

В.ГРУЗДЕВ: Это я с вами согласен. Но здесь вопрос же в чем? Насколько мы эффективны. Я подал 11 поправок к законопроекту о полиции, из них комитетом поддержана одна поправка. Я считаю, что, там, принципиально еще 7 поправок, которые должны быть приняты.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну вот видите? Вот, я спросил, влияете ли вы на принятие решений. Вы – первый зампред комитета, одного из комитетов Думы, из ваших 11-ти поправок ваши коллеги-единороссы, которые полностью контролируют Госдуму, значит, ваши коллеги-единороссы с вами не согласились по 90%...

В.ГРУЗДЕВ: Но это же нормально. Нет, Михаил Юрьевич, это уже нормальная позиция. Когда идет обсуждение, это совершенно нормальная позиция. Вопрос принятия решений. То есть смогу ли я быть убедительным в том, чтобы отстоять свои поправки. Ну, там 2 еще поправки носят технический характер и не принципиально, будут они приняты или нет. А, вот, 7 поправок – они очень важны. И хочу вам сказать, что я в случае, если я не смогу их даже отстоять, я их буду выносить на отдельное обсуждение на палату для того, чтобы свою логику и свою мотивацию изложить. И в таком большом коллективе как Государственная Дума, в котором работают 450 депутатов, один человек крайне редко что-то может сделать. И поэтому...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но вы же сказали, что вы в команде.

В.ГРУЗДЕВ: Конечно, да. Но не наш комитет работает. Был бы наш комитет... Мы, кстати, дали замечания, когда готовили этот законопроект, мы дали много замечаний к этому законопроекту, и эти замечания опубликованы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я напомню, что в эфире программы «Dura Lex» сегодня у меня в гостях Владимир Груздев, заместитель председателя комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, Вернемся через несколько мгновений.

РЕКЛАМА

М.БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер, в эфире программа «Dura Lex», по-прежнему в студии Михаил Барщевский и мой гость Владимир Груздев. Володя, скажите мне, пожалуйста, я вот так наблюдаю, что у вас резко появилось увлечение севером. Подводные погружения, какие-то вот такие миры. Откуда, вот, почему? Что, экстрима не хватает в жизни? В Госдуме скучно?

В.ГРУЗДЕВ: Ну, это не совсем так. Во-первых, у каждого человека, Михаил Юрьевич как, наверное, как и у вас, есть какие-то хобби, чем он занимается. И вот эта экспедиция, которую готовил Артур Николаевич Чилингаров, он готовил ее почти 10 лет. Так сложилось, что именно в 2007 году (ну, звезды сошлись) мы ее смогли провести, когда были материальные ресурсы и технические ресурсы. И, действительно, мы... Да, в общем-то, даже эмоциональное состоянии нации, что называется. Люди же восприняли тогда как большую нашу победу, помните тогда? Первая победа была это то, что мы выиграли право проведения Олимпиады в Сочи, и тут буквально спустя месяц следующее, действительно, большое достижение, потому что на сегодняшний день кроме нашей техники и наших людей никто этого сделать не может, и ни одна страна в мире повторить этого не может. Поэтому это, действительно, очень важное, на мой взгляд, интересное дело. И мы занимаемся сейчас севером и югом, потому что в Антарктиде у нас тоже много интересов. Мы занимаемся очень серьезно. Мы с Артуром Николаевичем были уже после этого и в Антарктиде, тоже у нас есть один из очень интересных проектов, который мы пока планируем завершить в следующем году. Ну, пока о нем, наверное, даже немножко будет рано говорить, но это будет очень интересный проект.

Ну и вторая история это то, что мы используем «Миры» для научных исследований. После погружений на Северном полюсе они 2 года очень успешно отработали на Байкале, и наш коллега Михаил Слипенчук, который выступил основным организатором этой экспедиции, действительно, он позволил провести комплексное изучение Байкала.

И посмотрите, какие у нас есть результаты после этого? У нас появилась целевая федеральная программа по сохранению и защите озера Байкал.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И запуск Байкальского целлюлозно-бумажного комбината параллельно.

В.ГРУЗДЕВ: Сначала он был остановлен, если вы помните. Причем, это было не кризисное, а докризисное решение.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, помню.

В.ГРУЗДЕВ: И как раз оно совпало с началом нашей экспедиции на Байкале. если вы помните тоже.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну да – чтобы у вас была почище водичка.

В.ГРУЗДЕВ: Ну да, чтобы нам лучше было видно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

В.ГРУЗДЕВ: Дальше принято было решение, он был остановлен. Были выставлены определенные технические требования, и сегодня у него работает замкнутая система. Хотя, вопрос о его функционировании с повестки дня не снят. Но ЦБК – это такой, может быть, наиболее яркий пример, скажем, загрязнения озера Байкал. Но, конечно, гораздо больше загрязнения мы получаем от тех городов, которые там располагаются, и это использование сельхозугодий, которые там располагаются. То, что мы получаем со сточными водами, это гораздо страшнее, нежели сам по себе ЦБК. ЦБК, вот, в общей системе загрязнения по Байкалу примерно там 1,5% дает. А 98,5% - это жизнедеятельность человека.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Удобрения с полей смывают...

В.ГРУЗДЕВ: Да, я же говорю: все, что сточные воды, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Вернемся, все-таки, к вам. То есть для вас эти подводные погружения, Север, вот, все это – это такое хобби, некая такая экзотика? Или это смена ориентации, я имею в виду, на науку, на экологию? Может, скоро Партию зеленых создадите?

В.ГРУЗДЕВ: Вы знаете, это совершенно точно не какой-то там экстрим – это, действительно, такое хобби. Но хобби очень подготовленное и, наверное, все-таки, научное. Потому что под каждую нашу такую экспедицию мы проводим ее ради экспедиции – там, привезли «Миры» и произвели 250 погружений. Нет, конечно. Основная задача – это, все-таки, научная. Если нет научной истории, ну, значит, мы такие вещи не делаем. И плюс мы делаем те вещи, которые очень важны для нас как для нации и для нас как для страны.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Скажите мне, пожалуйста, а кстати, кто вы по образованию?

В.ГРУЗДЕВ: Вообще, у меня 2 образования. Первое образование – филолог, референт-переводчик, а второе образование – юридическое у меня.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть гуманитарий?

В.ГРУЗДЕВ: Гуманитарий.

М.БАРЩЕВСКИЙ: По-любому.

В.ГРУЗДЕВ: В чистом виде, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А родители кто были?

В.ГРУЗДЕВ: А родители: отец – военнослужащий (они живы-здоровы), а мама – преподаватель в средней школе, химия и биология.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, тоже не гуманитарий? То есть вы совсем, как бы, в другую сторону ушли.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, так получилось. Отец, все-таки, в большинстве технарь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, а мама – естественник.

В.ГРУЗДЕВ: Да, а я, вот, гуманитарий. Так сложилось. Ну, вы знаете, может быть, это интересно, потому что всегда есть что-то обсудить в семье.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Понятно. Хорошо, поговорим опять немножко по вашей теме. Я напомню, что мой гость – первый заместитель председателя комитета Госдумы по законодательству. Что сейчас самое важное готовится, чего ожидать по вашему комитету из законов?

В.ГРУЗДЕВ: У нас очень важный закон и он уже принят в первом чтении – это закон о снижении нижних порогов по уголовному законодательству. У нас комитет самый загруженный из всех комитетов Госдумы, всего их чуть более 30. Мы рассматриваем в год около 200 законопроектов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Половину.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, ну не половину, 25%. Но у нас смысловые законы. Вот, скажем, в комитете у Владимира Николаевича Плигина, у них еще есть технические – там, создать суд, упразднить суд, там, количество судей поменять. Это, все-таки, носит технический характер. А у нас все смысловые. То есть у нас какое законодательство? Все гражданское, жилищное, часть семейного законодательства, уголовное, уголовно-процессуальное, ну и, соответственно, арбитражное законодательство.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А административное право – у Плигина?

В.ГРУЗДЕВ: Это у Плигина, да. Поэтому мы с Крашенинниковым просто разделили зоны ответственности: я веду уголовное и уголовно-процессуальное, он ведет все остальное. И уже мы с коллегами, которые работают в комитете, мы уже, что называется, распределяем, кто какие законопроекты ведет и как мы вырабатываем по ним позицию. У нас очень такой, знаете, сплоченный коллектив.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А что нам, вот – все-таки, возвращаю вас к вопросу – что на выходе нам ждать в ближайшее время? Ну, вот, отмена нижней границы.

В.ГРУЗДЕВ: Отмена нижних порогов, да – это то, что уже в первом чтении принято и я надеюсь...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, видимо, то, что президент сказал 13 января на комиссии по противодействию коррупции, это кратные штрафы.

В.ГРУЗДЕВ: Да. Мы посмотрим, как они будут подготовлены. Хотя, опять же, обращаюсь к вам как к юристу, вы знаете, что там тоже есть сложности. Например, потому что сегодня у нас ограничение есть, максимальный штраф в уголовном праве у нас миллион рублей.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, ну это же меняется росчерком пера.

В.ГРУЗДЕВ: Это да. Но тогда мы открываем этот росчерк на все статьи Уголовного кодекса.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я бы это давно сделал, на самом деле. Вот смотрите, сейчас идет уголовное дело, где 2 девушки, вскрывшие сайт одного из известных певцов, прокуратура требует для них 8 лет лишения свободы, почти как за убийство. И получается какая штука? Оштрафовать их на миллион? Мало. Потому что они совершили реально тяжкое преступление. И чтобы другим было не повадно, их наказать надо, сильно наказать. Но сажать их на 8 лет? У нас в некоторых случаях за убийство 8 лет дают. Тоже глупость. Поэтому, например, с моей точки зрения, максимальная планка штрафов в уголовном праве должна быть уже, ну, минимум миллионов 20, а то и все 30. И вот за такое преступление можно было бы...

В.ГРУЗДЕВ: Ну, то есть вы говорите о максимальном штрафе.

М.БАРЩЕВСКИЙ: О максимальном. Можно было бы дать там штраф 10 миллионов, например, ну, чтобы так, мало не казалось. То есть и по многим мощным составам преступлений... Я сейчас не про взятки говорю и, конечно, не про убийства, а про экономические преступления, преступления такого рода, там, вскрытие переписки, нарушение свободы и прав журналистов, там, противодействие действиям представителей органов власти – вот по таким преступлениям штрафовать, а не сажать.

В.ГРУЗДЕВ: Я с вами согласен, что штрафовать по преступлениям, которые не являются общественно опасными...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Насильственными-насильственными. Они все общественно опасные.

В.ГРУЗДЕВ: Да. Ну, насильственными преступлениями. Наверное, можно, действительно. Но мы должны тоже с вами понимать. У нас какой бы он ни был Уголовный кодекс, он, все-таки, достаточно систематизирован.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ой, нет. Это мой следующий вопрос. О, нет.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, не согласен я с вами. Если вы посмотрите...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Полностью разрушено – с моей точки зрения и не только моей, а всех ученых криминалистов – полностью разрушена система Уголовного Кодекса.

В.ГРУЗДЕВ: Я, вот, думаю, наверное, не Уголовного, а Уголовно-процессуального?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Уголовного кодекса.

В.ГРУЗДЕВ: Ну а в чем вы видите разрушенность системы?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну давайте на эту тему поговорим. Значит, в старые советские времена был Трудовой кодекс. И над ним все издевались, потому что мы называли его «инструктивное законодательство». Трудовой кодекс принимался по мере необходимости, в него вносились изменения по мере необходимости и там не было системы. Уголовный кодекс был достаточно системным. То есть, вот, были преступления такой-то тяжести, за них такое-то наказание. За большую тяжесть – более тяжкие наказания.

Сегодняшний Уголовный кодекс с точки зрения сопоставимости наказаний, ну, является просто смехотворным. Потому что за преступления, которые испокон веку считались весьма и весьма тяжкими, наказание сегодня может быть одно, а за преступления, которые сиюминутно сейчас для России представляют повышенную опасность, но, в принципе, это не очень тяжелое преступление в нормальных условиях, наказание выше, чем по первому.

То есть все ученые-криминалисты говорят о том, что система как таковая разрушена. Ну, возьмите даже такую штуку. Понимаю прекрасно логику и президента, и депутатов, которые фактически отменили сроки давности за педофильные преступления. Фактически отменили. Ну, потому что не могут привлекаться на работу с детьми люди, когда-либо имевшие судимость – не важно, погашенную, не погашенную. Понимаю. Но это никак не вписывается в систему уголовного права, в которой кроме преступлений против человечности по всем остальным существуют сроки давности привлечения, сроки снятия, погашения и так далее, да?

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, это было осознанное решение.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я понимаю, что осознанное, я не говорю, что оно не правильное.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, оно правильное почему? Потому что...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я не говорю, что оно не правильное, я говорю, что это просто нарушает систему.

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, потому что был период, когда Россия стала, знаете, вот, местом, где процветала детская порнография.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Володь, я, наверное, плохо выразился, вы не поняли. Я считаю, что решение правильное. Но система разрушается. Значит, тогда надо и по другим составам.

В.ГРУЗДЕВ: Вот в этом смысле, конечно, Уголовный кодекс у нас, действительно, в какой-то степени... Приходится его латать, исходя из той обстановки, которая есть. И, вот, как раз именно об этом я и говорил, что инициатива президента – она, ну, что называется, крик души уже. Потому что ну как? Сколько можно, так сказать? Ни страха и ни совести уже не осталось – воруют и воруют. Но с другой стороны, если мы будем вводить оборотный штраф по такого рода преступлениям, значит, мы должны вводить их и по другим преступлениям. Понимаете, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. И мы вообще должны переходить от системы «сажать» к системе «штрафовать».

В.ГРУЗДЕВ: Это правда, Михаил Юрьевич. Но здесь мы должны с вами... Почему, вот, он сам по себе получился несколько разбалансированным? Сейчас, кстати, разбалансированности в сторону нарушения прав и интересов граждан гораздо меньше, чем было 3 или 4 года назад и, кстати, это тоже результат нашей работы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не, я уже понял, что все хорошее – результат вашей работы.

В.ГРУЗДЕВ: В чем, все-таки, основная проблема? Основная проблема в том, что мы всегда боимся. Потому что мы принимаем изменения вместе с президентом в 108-ю УПК, где четко говорим: «По экономическим составам до приговора суда не арестовывать». И мы все равно видим массовые нарушения. Тут же прокуратура рассылает свое письмо, в котором говорит, что все равно как арестовывали, так и арестовывайте.

Понимаете? Мы видим, что правоприменение – оно, к сожалению...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы имеете в виду историю со 108-й статьей УПК?

В.ГРУЗДЕВ: Конечно. А это же все такие истории. Представьте себе, что если мы сейчас, ну, вот, по педофильным преступлениям мы увеличили сроки до 20 лет. Но если говорить, следовать вашей логике, по другим подобного рода преступлениям, но которые не являются, скажем, такими общественно опасными тоже увеличить до 20 лет и им что, могут опять начать сажать? А что, у нас разве мало случаев, когда у нас происходят злоупотребления правом? И у нас же есть тоже нюанс. Вот, почему у нас оправдательных приговоров, которые выносятся профессиональными судьями меньше процента, а судами присяжных заседателей почти 20% оправдательных приговоров?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я почему хочу здесь вашу цифру еще прокомментировать для радиослушателей? В большинстве стран мира, ну, цивилизованных, как мы их привыкли называть, у суда присяжных такой же процент как у нас, от 15-ти до 20-ти. А, вот, у коронного суда, профессионального не меньше 1% как у нас, а где-то в районе 7-8%.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, около 10-ти.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, 7-8-10%, что является очень четким индикатором того, что суд присяжных у нас работает хорошо в смысле по стандарту мировому, да?

В.ГРУЗДЕВ: А вот поэтому решение когда мы принимаем, мы считаем, что по педофильным преступлениям мы должны были увеличить и увеличили. Кстати, сейчас мы будем принимать еще целую группу законопроектов, и именно, так сказать, по борьбе с такого рода преступлениями, и там мы значительно увеличили сроки наказания, значительно увеличили сроки наказания по преступлениям, связанным с организованными преступными сообществами, терроризм. Но открывать полностью на весь... Вот, я вам честно скажу, я побаиваюсь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я – нет, я совсем нет. Как вы понимаете, уж я-то буду последним, кто будет призывать к тому, чтобы сажать, вешать, четвертовать. Я просто к тому, что, первое, нарушена система Уголовного кодекса и мне кажется, что президенту уже пора подумать над созданием комиссии как по гражданскому законодательству, такой комиссии по уголовному с точки зрения переработки.

В.ГРУЗДЕВ: Да, мы обратились с такой просьбой.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Причем, интересно, что это поддерживают и Бастрыкин, и Чайка, и, по-моему, Лебедев. Ну, в общем, все ключевые игроки – на этой поляне они все в эту сторону. Но мне кажется, что надо переходить вообще на систему не сажания, а наказания через экономику.

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, ну вот, опять же, вы говорите совершенно правильные слова. Все, что мы делаем, мы делаем, чтобы наказание больше носило альтернативный вид наказания. Но! В Японии на 130 миллионов человек сидит 35 тысяч, а у нас – 880. И, вот, приведу вам пример. Вот, вы коснулись закона о полиции. Чуть больше 2,5 лет назад мы четко сказали, что милиционер входить на предприятие не может, только в рамках расследования уголовного дела. Первое, что сейчас восстанавливается в рамках закона о полиции, что любому милиционеру, любому сотруднику СКП дается право (ну, сейчас уже не СКП, а СКР) дается право запрашивать любые документы даже вне рамок возбужденных уголовных дел.

И, вот, я вам хочу сказать. Когда одна корпорация посредством принятия системного акта отыгрывает все, что нам с большим трудом удавалось отбить, там, 2-2,5 года назад для того, чтобы создать процессуальные возможности у предпринимателей нормально в процессуальном порядке взаимодействовать с контролирующими органами, все возвращается обратно.

Поэтому, конечно, легче всего написать правильный, понятный Уголовный кодекс и его менять системно раз в 10 лет, когда возникают те или иные угрозы. А они, действительно, эти угрозы возникают. Но опять правоприменение. Не окажется так, что у нас завтра не 880 тысяч человек будет находиться в местах лишения свободы, ну а пару миллионов, а, может, миллиона 4?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, не окажется, потому что...

В.ГРУЗДЕВ: Не все ли слушатели «Эха Москвы» там окажутся как наиболее активная часть общества?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Поскольку не планируется строительство нового волго-балтийского канала или канала Москвы, то поэтому не окажется – нет необходимости.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, почему? Ну, это я не знаю. Все равно 880 тысяч...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да нет, сумасшествие-сумасшествие.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, оно же находится. И несмотря на все события, на все смягчение и так далее, количество людей не уменьшается. Хотя, вот, по президентскому, по 108-й с большим трудом... Тогда мы принимали еще и постановление Пленума, потому что мы сказали, что если не будет разъяснения, то мы будем менять закон, более четко прописывать. Постановление Пленума вышло, сейчас начали арестовывать на 25% меньше, чем арестовывали раньше. Но судьи как арестовывали в 90% случаев при обращении следователей, так и арестовывают. Следователи стали на 25% меньше обращаться.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати. Вот, я сейчас выскажу один тезис, мне интересно, что вы мне ответите, согласитесь или нет. С моей точки зрения, мы сейчас в борьбе с коррупцией создали фундамент, базу законодательную за 2 года для того, чтобы, ну, по крайней мере, уменьшить это явление. И мне кажется, что сейчас надо уже начинать борьбу по направлениям. Не вообще с коррупцией, а с коррупцией в здравоохранении, в образовании, в правоохранительной деятельности, в судебной системе, при госзакупках и так далее, и так далее. И мне кажется, что борьбу с коррупцией (а коррупция – это не только взятничество, это и административный ресурс, это и телефонное право, это и кумовство), так вот борьбу с коррупцией, мне кажется, надо начинать, все-таки, было бы в первую очередь с судебной системы и с правоохранительных органов. Потому что если там удастся снизить уровень коррупции, то автоматически упадет уровень коррупции и чиновничий, и законодательный, и любой. Потому что в суде можно будет найти защиту. И, соответственно, не надо объяснять, что если снизить уровень коррупции в правоохранительных органах, то на любого чиновника можно будет найти управу там.

Вот, вы считаете, что надо, как бы, конкретизировать направление, скажем, первого шага? Или, все-таки, продолжать вести коррупцию по всем направлениям одновременно?

В.ГРУЗДЕВ: У меня чуть-чуть другой взгляд на эту проблему. То есть я бы смотрел, что необходимо, все-таки, повышать уровень ответственности тех лиц, которые работают в рамках исполнения бюджета и в рамках госзакупок. То есть сейчас у нас идет работа по госзакупкам в рамках федеральных программ для военных нужд, то есть это все наши спецслужбы и Министерство обороны. Мне кажется, такое же агентство необходимо создать и для закупок гражданских. Потому что когда мы начинаем анализировать, то одно министерство, скажем, для своих нужд машины покупает по 100 тысяч рублей, а соседнее министерство – тут такие же машины по 200. Это, вот, системный подход.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, это знаменитая история с компьютерными томографами.

В.ГРУЗДЕВ: Да, с томографами. Это, вот, системное решение. Потому что, Михаил Юрьевич, вы как юрист прекрасно знаете, что принцип неотвратимости наказания должен четко срабатывать. То есть любые преступления коррупционного характера, если мне память не изменяет, у них там срок исковой давности 10 лет, правильно? Срок привлечения к уголовной ответственности.

М.БАРЩЕВСКИЙ: 10 или 15, не помню.

В.ГРУЗДЕВ: По-моему, 10. И как вы понимаете, что фактически человек, который может быть привлечен к уголовной ответственности, он должен перестать воровать сегодня для того, чтобы в 2020-м его не привлекли к уголовной ответственности. Но если он украл сначала тысячу...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Бесцельно потраченные 10 лет жизни.

В.ГРУЗДЕВ: Понимаете, да? Если он сначала украл тысячу, потом 10, потом миллион, потом 20 и его ни разу не наказали, и он этих случаев даже не знает, то у него нет страха. В данном случае у нас появляется опасность того, что количество этих правонарушений может исчисляться реально десятками миллиардов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я же не предлагаю перестать бороться там. Смотрите, когда вы последний раз помните случай, с какой суммой был задержан какой-нибудь крупный чиновник? Ну, миллион от силы, 2 миллиона, да? Чего-то, какие-то такие случаи были. Долларов. А теперь вспомните, следователь – 700 миллионов, недавно генерал – 46 миллионов долларов, еще кто-то 25 миллионов долларов. То есть суммы, которые гуляют в правоохранительной системе...

В.ГРУЗДЕВ: Они значительнее.

М.БАРЩЕВСКИЙ: ...судя по тому, что раскрыто и мы знаем, они просто на порядок, на 2 порядка больше, чем то, что гуляет в чиновничестве.

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, ну, здесь же тоже приняты системные решения и создан Следственный комитет России, самостоятельный Следственный комитет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну и что?

В.ГРУЗДЕВ: В его подследственности все подобного рода преступления.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не думаю, что это панацея, не думаю. Я думаю, что панацея в другом, если уж говорить об этом серьезно.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, вы знаете, если мы даже 20 тысяч порядочных следователей, которые расследуют самые тяжелые, самые сложные, самые резонансные дела, не сможем в нашей стране отобрать, то это очень серьезный такой, знаете, вызов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, вы знаете, я не думаю, что какая-то разница есть в возможности отобрать 20 тысяч следователей, когда был Следственный комитет при прокуратуре или без прокуратуры. Это не принципиально.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, при прокуратуре он тоже всего 3 года отработал.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, то, что надо было создавать Следственный комитет, я говорил об этом с 2001 года, то есть меня-то убеждать не надо, да? И то, что он должен был быть не при прокуратуре, а самостоятельным. И я еще приводил пример, что нельзя прыгать через 2 прыжка, да? Когда мне объясняли, что это первый шаг (при прокуратуре). Я не об этом. Есть определенные простые, как мне кажется, методы решения вопроса. Ну, например, как один пример приведу, чтобы не превращать нашу передачу в юридический диспут профессиональный. Представьте себе, что завтра вводится контроль над расходами начальников УВД, замначальников УВД областного уровня и пока все. На первом этапе пока все. Отконтролировать их расходы, соотношение доходов и расходов... Их количество таково, что это элементарно просто сделать.

В.ГРУЗДЕВ: Там 500 человек в стране.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да даже, я думаю, меньше. Ну, 300. Понимаете, да? Элементарно просто. И уже у них точно нет смысла брать. Ну, потратить невозможно и спрятать невозможно. Кусок земли он по блату получит, а построить дом он не может, да?

Следующий этап – уже спуститься на ступеньку ниже и ступеньку выше. То же самое в отношении судей. Контроль над расходами судей – их не так много по всей стране.

В.ГРУЗДЕВ: 25 тысяч.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не так много, да? Вот это, то, что я называю, уже специальные методы борьбы. Контроль над расходами ректоров вузов государственных. Я в порядке бреда – я не специалист в области образования, поэтому не посчитайте, что я говорю всерьез. Контроль над расходами главных врачей больниц. То есть уже точные и конкретные, по наиболее болевым направлениям. Но начинать, я считаю, с судебной и с правоохранительной системы.

В.ГРУЗДЕВ: Михаил Юрьевич, вы же помните, у нас вообще существовал контроль за расходами по крупным покупкам? Помните, мы его отменили вообще в отношении всех граждан.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Он был продекларирован, но никогда не работал. И знаете, почему?

В.ГРУЗДЕВ: Нет, прекрасно понимаю. Потому что отрабатывать всех граждан смысла не имеет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И было просто невозможно, физически было невозможно.

В.ГРУЗДЕВ: Ну, просто надо создать вторую ФНС, что не имело никакого...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Финмониторинг должен был быть там не 20 тысяч человек, а 2 миллиона.

В.ГРУЗДЕВ: Да. Поэтому смысла это не имело. В отношении определенных категорий определенные шаги же сделаны уже. Ну, это, видимо, следующий шаг. Ведь, очень важно, чтобы вот эти вот товарищи, которые, что называется, нам совсем не товарищи, коррупционеры, которые покровительствуют коррупции, чтобы они, все-таки, тоже не торпедировали те начинания, которые у нас есть.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Они и будут торпедировать. Как было со 108-й. Вспомните.

В.ГРУЗДЕВ: Правильно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: 3 месяца шел прямой саботаж решения президента. Прямой саботаж.

В.ГРУЗДЕВ: Совершенно верно. Поэтому постепенно все законопроекты, которые выносятся президентом в рамках изменения уголовного и уголовно-процессуального права, они все являются с таким фундаментом, серьезно работали.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Окей. Традиционный вопрос нашей передачи. Уйти от ответа не удалось никому и вам не удастся, предупреждаю заранее. На 30 минут вы президент РФ. 3 указа, 3 закона, которые вы примете.

В.ГРУЗДЕВ: Вот, первый указ мы только что с вами обсудили – контроль за расходами чиновников, которые принимают основные решения. То есть я бы, честно говоря, все-таки, начал по всем категориям, которые попадают под назначение президентом. Все категории, то есть сразу. Контроль за членами их семей, контроль за расходами.

Второе. Я считаю необходимым провести широкую приватизацию. Ну, действительно, в этот раз справедливую, чтобы полученные деньги были направлены на развитие социальных институтов. И третье, это дальнейшее продолжение политической реформы. Я считаю, что здесь необходимо...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот здесь укрепление положения «Единой России», я так понимаю.

В.ГРУЗДЕВ: Нет, я думаю, что развитие большей конкуренции. И мне кажется, что мы подошли к тому моменту, когда мы должны снова вернуться к порогу в 5%, от 7-ми к 5-ти процентам. Наверное, принцип формирования Совета Федерации – он тоже может быть изменен.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так Миронов предлагал очень интересную концепцию выборную.

В.ГРУЗДЕВ: Вот это основные, наверное, 3 направления, которые бы я начал бы делать сразу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну что ж, спасибо. Я напоминаю радиослушателям, что сегодня в эфире программы «Dura Lex» был Владимир Сергеевич Груздев, первый заместитель председателя комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Напомню для правильного осмысления того, что вы услышали, что Владимир Груздев был очень-очень удачливым предпринимателем и сознательно шел в политику, причем не с первой попытки попал в политику. И человек, который, ну, с моей точки зрения, по крайней мере, разбирается в том, чем он занимается и, по-моему, делает это не для того, чтобы побольше заработать (благо с этим все в порядке), а для того, чтобы, как я понял, страна была такой, в какой приятно жить.

В.ГРУЗДЕВ: Комфортно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Комфортно. Спасибо.

В.ГРУЗДЕВ: Спасибо вам.