Сергей Булавин - Dura Lex - 2010-09-11

М.БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер, в эфире программа «Dura Lex» и ее ведущий – Михаил Барщевский. Сегодня у меня в гостях Сергей Петрович Булавин, заместитель министра внутренних дел, статс-секретарь министерства. Правильно?

С.БУЛАВИН: Статс-секретарь, заместитель министра.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, хотите наоборот – будем наоборот.

С.БУЛАВИН: (смеется) Нет, как вам удобнее. Не важно, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так. Вот, давайте сразу выясним, кто вы? Значит, вы же в милиции человек совсем новый.

С.БУЛАВИН: Ну, почему новый? Я, как бы, начинал свою службу. Во-первых, служил во внутренних войсках МВД СССР еще. Потом был приглашен на службу в органы внутренних дел. И я учился в средней специальной школе милиции в Ленинграде. Закончил ее и потом работал в уголовном розыске оперуполномоченным.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А. То есть вы на земле побывали?

С.БУЛАВИН: Конечно, конечно. Я работал оперуполномоченным уголовного розыска – это такая, благородная. В общем, я вспоминаю с теплотой эти дни. Они были очень интересные для меня как специалиста, который после окончания школы милиции пришел и столкнулся с реальностью. Но тогда было другое время, другие задачи и преступность была другая, я вам скажу. Поэтому, как бы...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, по количеству и по качеству другая была.

С.БУЛАВИН: Да, и по качеству. Я мог ходить тогда один оперуполномоченный в любые притоны, я не боялся, что подвергнусь нападению такому. То есть как бы были определенные такие, другие отношения.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я-то вашу биографию знаю с администрации президента.

С.БУЛАВИН: Да. Потом я, как бы, учился опять же в Ленинграде в Высшем политическом училище МВД СССР, потом после его окончания с отличием я был отправлен в адъюнктуру Академии МВД.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тоже в Питере?

С.БУЛАВИН: Нет, в Москве. Потому что в Питере не было у нас адъюнктуры. Ну, я занимался научной работой, когда учился, проявил такой интерес и потом я был направлен. И 3 года я учился, писал диссертацию на тему «Юридические гарантии законности в СССР и роль органов внутренних дел в механизме их реализации». То есть как раз тема совпала.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть у вас тема, скажем так, тема диссертации – она недалека от нового закона о полиции?

С.БУЛАВИН: От тех процессов, которые сейчас происходят, совершенно верно. Это тогда еще было, это было у меня в 1991 году защита диссертации, тогда уже писал про правовое государство, атрибуты его.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А вы, батенька, мечтатель.

С.БУЛАВИН: Ну как? (все смеются) Ну, они реализовались. Реализовались в определенной мере. Поэтому, как бы, я считаю, что я не ошибся в своих. Это как раз тот случай, когда теория и практика совпадают.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, дай бог. Мы еще про этот закон поговорим подробнее. А, вот, сейчас у меня к вам такой вопрос, неприятный. У меня довольно много и друзей, и знакомых в системе Министерства внутренних дел. На разных должностях, от полковников и до больших генералов. И в частных беседах все сходятся на одной цифре – что уровень коррумпированности в МВД 80%. Вслух никто эту цифру не произносит. Ну, кто-то, правда, говорил 75%, но, в основном, говорят 80%. Вот, можете прокомментировать каким-то образом это?

С.БУЛАВИН: Ну, вообще цифры такие, я, как бы, 80% вообще первый раз слышу. Но если существуют какие-то фонды, которые оценивают, то, может быть, они имеют какие-то под собой почвы. Я не считаю, что на 80% коррумпирована деятельность милиции. Это вело бы просто к парализации деятельности, такой уровень коррупции.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А разве это не парализовано?

С.БУЛАВИН: МВД? Парализовано?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да?

С.БУЛАВИН: Ну, я не считаю, что. В общем-то, мы можем с вами выходить. Сейчас выйдем спокойно и на нас никто не нападет, не ограбит, дай бог.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это не значит, что парализована деятельность милиции. Это значит, что просто преступность не до конца обнаглела. Нет, на самом деле, я вам скажу. Когда вы сказали слово «парализовано», вот, когда начался такой массированный наезд на милицию, небезосновательный, прямо скажем, но очень массированный наезд, то мне кажется, что милицейские начальники испугались гораздо больше, чем надо было испугаться. По-моему, сегодня милиции запрещено все.

Я, вот, например, слышал такую вещь. Что когда милицейская машина едет по Москве, например, ей запрещено включать проблесковые маяки приказом Колокольцева.

С.БУЛАВИН: Ну, это я не знаю приказ Колокольцева. Но сотрудник, выполняющий свои обязанности, имеет право включать проблесковые маячки и пользоваться всеми правами, которые ему предоставлены. Единственное что сотрудники иногда злоупотребляют этими правами – это да. Но это особый разговор и я думаю, что, вот, в законе о полиции, в частности который, мы пытаемся создать определенный механизм для того, чтобы коррумпированные лица не могли служить в полиции. Для этого, как бы, и цель.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, может, сделать как в Грузии? Уволить всех, кто есть и набрать новых? Ну, как в том анекдоте – будем этих мыть или новых родим?

С.БУЛАВИН: Ну, мы, Грузия и Россия – разные государства по территориальному, по численности населения, по разному подходу. Я думаю, что в отдельном субъекте, как бы, который там насчитывает... Я не знаю, сколько там численность МВД Грузии, но десятки тысяч, наверное. Сколько там, да? Такая цифра? Не больше, да? Как у нас одна область.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, да, да.

С.БУЛАВИН: Вот такую огромную страну и всех выгнать – действительно, будет хаос. Вы представляете, что мы разгоняем все МВД, завтра милиции нет, что будет? Вот, немножко так представить. Северный Кавказ, который у нас неспокойный, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы знаете, что меня поразило, ну, уж если эту тему заканчивать и перейти непосредственно к проекту закона? Не так давно на вашем месте вот здесь вот сидел Виктор Николаевич Кирьянов, начальник Департамента безопасности дорожного движения. И как раз незадолго перед этим, по-моему, в Хабаровском крае 2 сотрудника ГАИ остановили машину, которая была в угоне, и напоролись на пули из машины, оба были ранены. Машину задержали. Я Виктора Николаевича спрашивал: «А вы их к награде представили?» И вижу такую, полную растерянность. Он говорит: «Нет». Я говорю: «Почему?» Он говорит: «Ну, у нас как-то это не принято». И вот тогда мы в эфире обсуждали как раз эту тему о том, что общество знает, хорошо знает про все случаи, когда ваши сотрудники нарушают закон. И общество очень мало знает, когда ваши сотрудники проявляют героизм. А я так, кстати, подозреваю, что это бывает гораздо чаще, чем они нарушают закон. И вы очень мало награждаете. Очень мало награждаете. И вы, извините за такое слово, не пиарите свою хорошую работу. Поэтому, действительно, у кого-то возникает ощущение, что если вас всех разогнать и новых набрать, то только лучше будет.

С.БУЛАВИН: Спасибо. Это вопрос и утверждение. Вот, действительно, в вашем вопросе чувствуется такое, искреннее желание помочь органам, действительно, встать и чтобы они приобрели облик нормального полицейского формирования, которое существует у всех европейских государств. К сожалению, я констатирую, что мы несем как МВД... Это воюющее министерство, которое за 1 год потеряло 410 сотрудников. Я уж не говорю о раненых и покалеченных в этой схватке.

Но ситуация в том, что МВД, действительно, наверное, страдает определенным таким комплексом скромности, который не позволяет им пиариться как некоторым другим федеральным органам – не будем говорить, перечислять сейчас – которые на информационном поле более выигрывают.

Знаете, вот, у нас разрабатывается сейчас концепция и мы докладывали президенту о тех мерах, которые мы хотим предпринять. Я думаю, что мы сделаем прорыв в этом направлении и перестройку всего информационного обеспечения и деятельности МВД. Она будет более наступательная, конечно, более живая, ближе к потребностям. И мы, действительно, мало говорим о тех героях, которые подчас рискуют жизнью. А мы считаем, что это наш ежедневный труд, мы обязаны это делать. Вот, без этого...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Знаете, я еще понимаю, когда ФСБ, когда Бортников не хочет называть цифру предотвращенных терактов. Ну, понятно. С одной стороны, на одной чаше весов, что какие молодцы, что только терактов предотвратили, а на другой чаше весов – паника по поводу того, сколько же их могло быть. Но, вот, я абсолютно не понимаю, когда вы молчите о количестве предотвращенных там преступлений, о количестве раскрытых убийств, раскрытых ограблений и прочее-прочее-прочее. Вот, правда, не понимаю этого.

С.БУЛАВИН: Эта проблема есть. Вот, кстати, вы назвали, действительно, проблему серьезную. Вот, со мной присутствует на встрече начальник управления информационных связей, как бы, общественных. Поэтому мы об этом думаем. И, вот, я надеюсь, что с вашей помощью и с помощью других представителей, и также мы общаемся со СМИ, и думаю, что мы изменим информационную политику в целом. Потому что, действительно, она не соответствует...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Пока вы ее не измените, уважения в обществе у вас не будет. Пока не будет уважения в обществе, не будет спокойной жизни в плане наездов на вас, заслуженных и не заслуженных. В этой ситуации и бюджетных ассигнований хороших не будет. Понимаете, да?

С.БУЛАВИН: Конечно-конечно-конечно. Принимается это стопроцентно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ладно. Давайте поговорим немножко о законе о полиции. Несколько вопросов у меня к вам есть. Вот, один из самых обсуждаемых вопросов – это вопрос о переименовании милиции в полицию. Вы тут на днях цифры озвучивали, что это не миллиарды, а несколько сот миллионов и то не сразу из бюджета. Кстати, а вы с Минфином согласовали?

С.БУЛАВИН: Что касается переименования милиции в полицию. В соответствии с указом президента одна из составляющих реформы вообще МВД является подготовка нормативно-правовой базы. И в связи с этим указом президента были определены конкретные сроки и конкретный орган, который будет заниматься подготовкой данного законопроекта. МВД являлось головным по подготовке данного законопроекта. В целях создания, как бы, и восприятия всех слоев общества, всех предложений был создан оргкомитет, куда вошли правозащитники, видные юристы, члены совета Федерации, депутаты Государственной Думы, представители Генпрокуратуры. То есть, как бы, срез достаточно широкий общества.

Был создан Комитет, который занимался непосредственно подготовкой данного законопроекта. И в ходе подготовки законопроекта мы приходили к выводу, что, все-таки, мы выполняем полицейские функции в чистом виде.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это про название. Сейчас-сейчас. Вы мне про деньги скажите. Я же задал на первом этапе конкретный вопрос. Вы с Минфином согласовали выделение денег?

С.БУЛАВИН: Вопрос о переименовании милиции и трансформации милиции в полицию – принято решение президентом РФ. Мы сделали определенные расчеты. Те цифры, о которых говорят, они не соответствуют действительности. Это значительно ниже. Ни о каких миллиардах не идет речь. Вопрос стоит о том, чтобы изменить удостоверения, наименования на отделениях милиции и на машинах вывески. Это вопрос в пределах даже федерального бюджета, который нам выделяется. Может быть, немножко Минфин добавит. Но это не огромные цифры, которые, действительно, таким бременем лягут на МВД, что мы не сможем выполнять другие функции.

Кроме того, закон будет вступать с 2011 года. И в переходных вложениях есть статья, что вот эти все наименования будут год действовать, то есть милиция и полиция, будет плановая замена удостоверений, плановая замена вывесок. И я думаю, что это не та проблема, которую обсуждать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Скажите мне, пожалуйста, а с чем у вас ассоциируется слово «полиция»? Лично ваша ассоциация?

С.БУЛАВИН: Это профессиональные люди, которые призваны на профессиональном уровне выполнять функции по защите прав и свобод граждан, борьбе с преступностью.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Слушайте, вы сейчас не на защите диссертации. Я говорю, ассоциацию, простую живую ассоциацию.

С.БУЛАВИН: Ну, я думаю, что и как и большинство... Во-первых, молодежь восприняла слово «полиция» на ура фактически. Они говорят: «Наконец-то мы увидели, что какие-то европейские модели берете и стандарты, полицию». Ну, приезжая за границу мы все время видим «Полиция», да? Осталась у нас милиция в Украине, Белоруссии, Таджикистане. Все. Все! Ну, это, как бы...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я почему спросил? Потому что мне приходилось уже в моем эфире, в «Особом мнении» отстаивать правильность переименования в полицию. И я говорил о том, что с полицаем периода Великой Отечественной или полицейским вот тем, царским полицейским ассоциация мало у кого возникает.

С.БУЛАВИН: Да я тоже думаю.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Просто в силу возраста. А, вот, Голливуд вы можете поблагодарить за то, что бренд «полицейский» они раскрутили как позитивный образ, и на халяву не воспользоваться чужой работой было бы довольно странно. Поэтому я-то как раз «за» переименование. И в моем вопросе здесь нет никакого второго дна.

Другое дело, что когда вы говорите, что полицейские – это те, кто выполняют свою функцию профессионально... Кстати, президент сказал то же самое. У меня тут же возникает такой ехидный вопрос: «Ага. Значит, милиционеры – те, кто выполняют не профессионально?»

С.БУЛАВИН: Нет, ну почему? Мы же меняем закон, мы повышаем требования к сотрудникам полиции, они более жесткие уже теперь. И теперь лица по своим моральным, психологическим, физиологическим возможностям, те, кто не сможет преодолеть эту планку, они просто не попадут в полицию. Вот что. Мы начинаем отбор. Мы сокращаемся на 17%, у нас есть возможность уже, как бы, принимать. Кроме того, второй, как бы, такой аспект – это повышение социального уровня сотрудника, защищенности.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Стоп! О социальном уровне чуть попозже – это отдельно.

С.БУЛАВИН: Хорошо.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, вот, смотрите, я во вторник минувший в «Особом мнении» высказал точку зрения о том, что вообще вся эта история с законом о полиции связана... Я не буду раскрывать, я вначале это воспринял с огромным энтузиазмом. А потом, когда сравнил это с законом о милиции, я, что называется, 10 отличий не нашел. И я высказал предположение во вторник, что все это нужно... Ну, во-первых, потому что надо, все-таки, называть вещи правильными именами. А второе, что это даст вам возможность провести кадровую чистку. И вы сейчас говорите о том, что многие не подойдут по психологическим, физическим, нравственным. Если можно, откровенно: вы планируете кадровую чистку?

С.БУЛАВИН: Совершенно верно. Для того и проводилось реформирование. Но вы сами сказали 80% цифру. У нас несколько другие цифры по вопросам, связанным с коррупцией, и сотрудников, замешанных в этих действиях. Она несколько меньше, но, конечно, нам нужно освобождаться от этого. Мы не можем прийти в общество уже с такими коррупционными проявлениями, сотрудники органов внутренних дел должны быть образцом для подражания, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сергей Петрович, вы – ученый и я тоже ученый. Мы с вами должны были – вы в адъюнктуре, я в аспирантуре – привыкнуть к тому, чтобы мыслить и о последствиях. Но и те, кого вы выгоните из милиции... Я вовсе не становлюсь их адвокатом, их не защищаю. Но, вот, вы их выгнали. Люди, в общем, с определенными навыками, обученные и знающие систему изнутри. Куда они пойдут? Не усилим ли мы бандитов?

С.БУЛАВИН: Ну, я думаю, что такой угрозы не существует. Люди с навыками, которые проработали достаточное время в системе МВД, если они честные, порядочные, умные они и останутся.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А мы берем не честных-порядочных, мы берем тех, которые коррумпированы.

С.БУЛАВИН: Ну, коррумпированные – это одна категория, есть лентяи, которые не могут выполнять, не хотят выполнять, не могут перестраиваться, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: И куда они пойдут? Нет, я не к тому, что их надо оставлять, я просто спрашиваю: и что делать дальше?

С.БУЛАВИН: Ну, я не думаю, что они все в бандиты пойдут. Это несколько такое передергивание. Что прямо на ту сторону баррикад. Инстинкт самосохранения же работает и нормальные жизненные установки. Ну, если он бандит уже, ну, ему дорога в тюрьму – он и так попадет, или у нас, или там. А если человек, ну, не может, не хочет работать. Вот о чем мы говорим. А те, кто коррумпирован, ну, вот, надо представлять, что такое коррумпированное уже такое... Это человек, работающий уже на организованные преступные группы, да? Ну, я же не говорю, гаишник, который забрал 100 рублей, что он уже коррупционер до мозга костей. Нет! Он не от хорошей жизни берет эти деньги. Но я его не оправдываю. Но ему надо кормить семью, как-то содержать хотя бы... Ну, на 10-12 тысяч что он может купить?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

С.БУЛАВИН: Это вообще... Это проблема.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я специально вас от социалки сейчас увожу, потому что у меня про нее отдельный блок. Давайте вот еще о чем, о более безопасном.

С.БУЛАВИН: Давайте.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я был сторонником (до появления законопроекта) разделения милиции (тогда еще слово «полиция» не употреблялось) на 2, как бы, категории. Федеральная полиция по принципу ФБР, скажем так, расследующая тяжкие и особо тяжкие уголовные дела, и муниципальная с выборным шерифом. Ну, выборным руководителем УВД из кандидатур, предлагаемых министром внутренних дел, но выборную прямыми выборами населения, за которыми остается общественный порядок, бытовка, ну, в общем, и вся мелочевка. То есть это называется суверенизация.

Вы пошли по пути федерализации. То есть, наоборот, все в одну жесткую вертикаль. Объясните, если можно, почему? Ведь, все-таки, довольно много голосов было за то, чтобы была муниципальная милиция.

С.БУЛАВИН: Спасибо за вопрос. Действительно, это проблема, мы обсуждали и очень так, серьезно. В 1999 году указом президента проводился соответствующий эксперимент, который передал в сферу органов самоуправления вот эти отделения милиции, которые непосредственно занимаются охраной общественного порядка. Эксперимент проводился в 10 субъектах РФ. За истечение года мы получили очень плачевные результаты. Органы местного самоуправления не могли их финансировать, не могли их содержать, не могли их контролировать, не могли ими руководить. Мы не ставим это им в укор, это просто обеда. Они сами нищие, муниципалитеты и еще содержать милицию которые требуют. Навыков работы по контролю за ними нет. И мы получили неуправляемые отделения милиции. А вы сами представляете, что такое люди в погонах неуправляемые. Это хаос. Еще с оружием. Поэтому мы отказались на этом этапе от данной модели. И пришли к тому, что... Ну, к пониманию такому. Точно так говорит президент РФ.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати, Сергей Петрович, на секунду вас перебью. Я на эту тему говорил с Сергеем Вадимовичем Степашиным, который тогда был министром внутренних дел. Который говорит, что результаты эксперимента того были совсем не так однозначны. Что его, во-первых, свернули раньше времени, а, во-вторых, вы правильно сейчас сказали то же самое, что и он – что отдали-то нищим муниципалитетам. Нищим. А сегодня они не нищие.

С.БУЛАВИН: Ну, вот, как бы, я бы не согласился с вами, что у нас во всех субъектах Федерации муниципалитеты смогут.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не во всех, не во всех.

С.БУЛАВИН: Но мы же говорим о модели, единой для РФ? Мы же не можем в Москве сделать муниципальную милицию или в Санкт-Петербурге, а в тех регионах не будет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Почему? Почему не можем?

С.БУЛАВИН: Ну, вот, как бы, стратегия, во всяком случае, Дмитрия Анатольевича Медведева, какую он нам представил и с которой, мы, в общем, согласны, о том, что сейчас на данном этапе централизовать. Сделать полноценную, нормальную, централизованную систему полиции.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть это политическое решение?

С.БУЛАВИН: Это политическое решение, да. Но это не значит, что мы отказываемся от этого, от муниципальной милиции и от передачи полномочий субъектам.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Понятно. Хорошо.

С.БУЛАВИН: По мере того как будет стабилизироваться ситуация, как заработают муниципалитеты, мы готовы передать. И я считаю, что за этим будущее – это и будет модель.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. В эфире программа «Dura Lex», сегодня в гостях у меня Сергей Петрович Булавин, заместитель министра внутренних дел.

НОВОСТИ

М.БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер, в эфире программа «Dura Lex». Сегодняшний гость – Сергей Петрович Булавин, статс-секретарь Министерства внутренних дел, заместитель министра. Сергей Петрович, вот, давайте теперь о социалке поговорим. Я не понимаю, как можно ждать честной, хорошей работы, к тому же связанной с риском для здоровья и жизни, от людей, получающих в Москве 12-15 тысяч, от полковника, получающего 30 тысяч. И тем более, когда эти люди имеют доступ, ну, скажем так, к большим ресурсным возможностям преступного мира. Вы понимаете, что все, что вы пишете в законе о полиции, все это очень красивые слова до тех пор, пока сотрудник полиции не будет кровно заинтересован, материально заинтересован в том, чтобы его никуда не уволили. А в законе, законопроекте общие слова, ровно такие же, как в законе о полиции.

С.БУЛАВИН: Да, спасибо за вопрос. Действительно, мы понимаем прекрасно, что если сотрудник милиции не будет получать достойную зарплату, сотрудник полиции, смысла вообще нет в этой реформе проводимой. Он должен бояться потерять место на службе – вот, что остальное. Поэтому мы, как бы, и делаем для того. А в первоначальном варианте закона были все эти льготы и предполагались. Но когда мы доложили Дмитрию Анатольевичу Медведеву, он посмотрел и сказал, что «они усеченные и я вам предлагаю подготовить полноценный закон, в котором будет отражено, во-первых, денежное содержание достойное, какие-то льготы по получению жилья, медицинское». Вот о чем вопрос.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сергей Петрович, дорогой! Но, ведь, осталось все как в законе о милиции. Благие пожелания – никаких конкретных цифр. Ни минимальной заработной платы, ни конкретики по жилью, ничего.

С.БУЛАВИН: Правильно. Так, будет отдельный закон – я вам к чему и говорю? Будет отдельный закон. Мы готовим сейчас 3 законопроекта, чтобы у вас было понимание. Первый – закон о полиции, второй – закон о прохождении службы в полиции, поскольку у нас сейчас регулируется положение о службе в органах внутренних дел еще законодательным актом Верховного совета 1992 года. И третий закон – социальный, который возьмет на себя полностью пакет всех социальных льгот, денежного довольствия и все остальные вопросы, повышающие социальный статус сотрудника полиции. Вот в чем вопрос.

Но, ведь, хитрость вот в чем. Мы бы и с 2011 года перешли. Но Минфин нам говорит: «В соответствии с указом президента на федеральный бюджет вы переходите с 2012 года». Вот в этот период с 2011-го до 2012-го происходит смешанное финансирование милиции, как сейчас есть. Субъекты. Вот в чем проблема. А с 2012-го мы уже на федеральном, и уже Федерация берет на себя ответственность и за льготы, и за денежное довольствие, и за весь пакет социальный.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сергей Петрович, я – аппаратчик уже 10 лет. Вы, по-моему, еще больше.

С.БУЛАВИН: Ну да, стараемся.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, мы более-менее представляем себе с вами, как что происходит в этом мире, да? В отличие от большинства наших радиослушателей мы понимаем, что принятие закона – это не конец процесса, а начало процесса.

С.БУЛАВИН: Совершенно верно. Это точка отсчета.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Значит, что-то мне кажется, что когда вы будете с Минфином согласовывать расходы, вот, по крайней мере, те расходы, как я себе представляю, которые должны быть, да? Речь идет о миллиардах.

С.БУЛАВИН: Да. Вот здесь миллиарды, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Переименование – это копейки. А вот это – миллиарды. То все это закончится тем, что вам скажут, что денег нету и все, что вы делаете, весь пар уйдет в свисток.

С.БУЛАВИН: Ну, такой пессимистический сценарий я бы не стал развивать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Пессимист – это хорошо информированный оптимист.

С.БУЛАВИН: Контроль за реформированием Министерства внутренних дел взял лично под себя Дмитрий Анатольевич Медведев, президент РФ. Поэтому, я думаю, что тут Минфину будет трудно найти какие-то аргументы в том, чтобы свернуть фактически реформу. Думаю, тут уже не тот вариант.

Дело вот в чем. Ведь, реформирование происходит. Сейчас происходит реформирование Вооруженных сил, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот я на что и намекаю, вы первый сказали.

С.БУЛАВИН: Да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но 2 реформирования одновременно. Боливар не вынесет.

С.БУЛАВИН: Так вот, вот этот период даст возможность полностью удовлетворить потребности армии в жилье. Вот этот год последний остается, да? Они, как бы, говорят, до 2011 года, но там, я думаю, перенесется. Как только заканчивается, приступают к финансированию уже МВД. Об этом говорил Дмитрий Анатольевич Медведев. И мы встречались в Кремле, когда он об этом говорил, в Горках. Я думаю, что – все-таки, человек такой, юрист, как мы с вами, он привык отвечать за свои слова. Я думаю, что он добьется, все-таки, результата.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет. Дай ему бог, флаг в руки. Просто я, понимаете, видел уже кучу начатых реформ в разных сферах, которые даже общество одобряло, в гораздо большей степени, чем закон о полиции, проект закона о полиции. Но когда дело доходило до денег, то...

С.БУЛАВИН: Будем бороться. А что делать? Другого пути нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Вперед то, что денег не стоит, а то, что вызывает массовое недовольство – это пассажи закона о полиции о беспрепятственном праве входить в любое время в помещения, что, в общем, это звучит как прямое нарушение Конституции. Использование беспрепятственное транспортного средства граждан, средств связи. Я иногда прям представляю себе как новый полицейский подходит, говорит: «Мужик, мобильник дай. И заодно машину твою дай. Да, ночью я к тебе приду». Чего-то такое, не много? Не размахнулись ли вы чересчур на права полиции?

С.БУЛАВИН: Нет-нет. Дело вот в чем. Во-первых, вот это право входить в жилище, да? Это является исключительным правом любого полицейского. Мало того, оно в законе о милиции есть сейчас. Просто наши граждане сейчас стали читать закон о полиции, проект. Это очень похвально. То есть это говорит о том, что они закон о милиции не читали. Эти права есть.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Перед вами сидит вот такой...

С.БУЛАВИН: Совершенно верно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я на первом эфире, когда я говорил про закон о полиции, лажанулся, потому что я сказал «Ой, какой хороший закон, он так нравится, там такие есть здравые идеи». Ну, правда, оговорился, что первое прочтение. А потом посмотрел закон о милиции, который я до этого последний раз читал лет 10 назад. Так что это правда.

С.БУЛАВИН: Это право есть. И, ведь, сотрудник полиции не каждый день заходит «Открывайте дверь». Это чрезвычайная ситуация. Патрульная машина едет по улице и слышит крики о помощи в окне, да? «Помогите, убивают». Как должен полицейский действовать? Спрашивать разрешения? У кого? Или бежать... Как они говорят «Бегите – судья чтобы вам дал разрешение на вторжение в жилище». Ну, это абсурд.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Возите с собой судью в патрульной машине.

С.БУЛАВИН: А, судью? Вот, единственный вариант.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, хорошо. Но с другой стороны, смотрите, лично я-то... Я не мог не задать вопрос, я-то лично понимаю, почему это так, это и на Западе такие же права у полиции.

С.БУЛАВИН: Конечно, совершенно верно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, вот, чего я не понимаю. Вот, у вас в проекте закона сказано о том, что в случае задержания обязаны уведомить родственников, по месту работы и так далее. Слушайте, ну, если бы вы были там, я не знаю, постовым сержантом и такое бы написали, вам было бы простительно. Но вы – ученый. В течение какого времени обязан уведомить? Где сроки? Через сутки, через двое, через 2 часа?

С.БУЛАВИН: Ну, там, мне кажется, незамедлительно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет.

С.БУЛАВИН: Нет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет.

С.БУЛАВИН: Ну, это упущение. Я думаю, что мы это скорректируем.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Там такого много, Сергей Петрович. Я не буду сейчас с вами здесь устраивать разбор полетов по технике.

С.БУЛАВИН: Ну, вот, для этого мы, как бы, и обсуждаем.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, кстати, чья была идея такое обсуждение устроить всенародное?

С.БУЛАВИН: Это идея Дмитрия Анатольевича Медведева.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Смелое решение.

С.БУЛАВИН: Чисто его. Да. Мы сами были, как бы, изумлены. Но восприняли это как должное. Мы считаем, что сейчас это нормально, это ход такой, для нас лучше. Закон будет отшлифован.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, меня в данном случае меньше волнует ваша судьба, меня волнует судьба гражданского общества в России. И я-то считаю, что с точки зрения развития институтов гражданского общества, это первый реальный колоссальный шаг.

С.БУЛАВИН: Да, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Потому что создание всяких там Общественных палат и всего прочего – это хорошо. Но это касается элит. А вот такое обсуждение в интернете, на радиостанции, в газетах. Причем, нелицеприятное. Это реально, вот, с моей точки зрения, вот так строится гражданское общество.

С.БУЛАВИН: Да. Вот я об этом говорил – не дадут соврать – на Общественной палате вашими словами, не сговариваясь. Привел всех в изумление еще, что это они открытие для себя сделали, что это элемент гражданского общества. Я говорю: «В чистом виде».

М.БАРЩЕВСКИЙ: В чистом виде. Не слышал вашего выступления на Общественной палате, но в чистом виде. Чего-то мне не нравится, что у нас так с вами, во многом, точки зрения совпадают.

С.БУЛАВИН: Так, а мы – юристы, у нас не может быть других. Тут, как бы, сложно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я – адвокат, а вы – милиционер. Ну, нельзя же так.

С.БУЛАВИН: Нет, ну мы защищаем граждан. Просто разными методами. Поэтому тут... Предназначение.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ладно. Хорошо. Теперь смотрите. Много декларативных слов в законопроекте об общественном контроле. Опять-таки, с моей точки зрения, на данном этапе это благие пожелания. Но если по социалке вы говорите, что будет отдельный закон, то здесь вряд ли вы будете принимать отдельный закон. Как вы рассчитываете реально, на практике вот этот общественный контроль, чтобы он: а) осуществлялся и б) учитывался?

С.БУЛАВИН: Спасибо, да. Ну, во-первых, будем исходить из того, что в законе о милиции не было вообще упоминания об общественном контроле – это к тому, что вы читали, и чем отличается закон милиции о полиции.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я сказал, 8 я нашел. Я 10 не нашел. 8 отличий я нашел.

С.БУЛАВИН: Нет. Вот, я говорю, что чем отличается? Вообще не было. Даже разговора не было. У нас некоторые специальные службы и другие правоохранительные органы вообще не допускают контроля общественного. Не будем сейчас говорить о ком – вы прекрасно знаете. А мы пошли на то, что, как бы, в законе прописываем общественный контроль. Это уже не пустые слова. Мы то есть признаем, что да, общественное мнение для полиции важно и мы будем его ставить во главу угла при оценке деятельности руководителей соответствующих субъектов РФ. И если население, да?.. Мы же будем теперь проводить опросы, будет отчет руководителей МВД, ГУВД перед Заксобраниями. А Заксобрание – это не губернатору прийти отчитаться, правильно? Там будет парламент, который представляет разные политические силы, разную политическую установку.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, пока одну. Пока одну.

С.БУЛАВИН: Ну, может быть в Государственной Думе. А в субъектах – там разношерстные политические силы. Но они уже показывать будут импульс, срез общества – как общество относится к этому, к полиции, как она, правильно идет? Ведь, у нас в разных регионах. В одних регионах у нас, ну, фактически, порядок наведен, мало жалоб, да? А в другом – больше. Это будет сигнал для того, чтобы мы посмотрели: а как руководитель, который руководит полицией, как он относится к своим обязанностям? Для нас это будет сигнал. Вот что мы хотим – чтобы был диалог с обществом. Чтобы не просто мы по своим оценкам ведомственным присылали комиссию, там хлопали в ладоши и писали «Все хорошо». Нет. Будет третья, будет гражданское общество, которое будет говорить: «Вы знаете, мы себя чувствуем некомфортно. Мы не можем пустить детей». Вот это элемент. Но это же впервые. Вы согласны, что этого не было?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Это да. Но, вот, вы сейчас сказали «приезжает комиссия». Вы, наверное, читаете интернет так же, как и я. Вот, несколько раз мне приходилось видеть в интернете из разных областей приблизительно одну и ту же историю. Приезжает комиссия из МВД, накрывается стол, готовится большой конверт с большими деньгами и комиссия уезжает довольная. А с этим как вы будете бороться?

С.БУЛАВИН: Так, мы и хотим от этого уйти. А вы знаете, что министр внутренних дел вообще запретил вот такие выезды плановые? Он говорит: «Сократить до минимума». То, что вы говорите – так и есть, происходит на практике. Это мы, конечно, не говорим, что мы контроль полностью ведомственный убираем.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но вы понимаете, что перекрываете кормушку для контролеров?

С.БУЛАВИН: Очень хорошо – мы для этого и делаем. Другие критерии уже деятельности полиции будут. Другие. Время изменилось, вы понимаете?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хочется вам поверить. Ну ладно.

С.БУЛАВИН: Верьте. Верьте нам.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ладно. Немножко сменим тему. По закону о полиции. Я не хочу просто, поймите – я перед радиослушателями оправдываюсь – не хочу выступать ни жестким оппонентом, ни апологетом, потому что я считаю... Ну, скажем так, что принципиально революции не произошло. Кроме самого факта обсуждения всенародного революции не произошло.

С.БУЛАВИН: Мы и не хотели ее.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, революции не произошло. Но если вы сказали в передаче – а вы в начале передачи об этом сказали, - что для вас это повод для кадровой чистки, то уже ради одного этого стоило принимать. Если вы договоритесь с Минфином и если президент, что называется, сдюжит до конца обеспечить социальный пакет.

С.БУЛАВИН: А гражданское общество нам поможет в этом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Гражданское общество вам поможет тогда, когда вы научитесь пиаром заниматься

С.БУЛАВИН: Ну, хорошо.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тут, вы извините, два с минусом. Вот, если президент сдюжит до конца и сумеет убедить Минфин выделить вам деньги на социалку и тогда должность полицейского станет престижной, то тогда, действительно, через 2-3 года мы увидим совершенно другую полицию. Причем, всего за 2-3 года – в этом я уверен. Поэтому, мне кажется, что обсуждение закона самого как такового – оно сейчас бессмысленно, потому что благими идеями, как известно, да? А, вот, приход новых людей в МВД мне очень интересен. И поэтому я хочу, что называется, с вами поиграть.

С.БУЛАВИН: Но мы же сказали, что я не новый человек для МВД.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, новый-новый. Вы не паркетный. Вы были на земле, потом занимались наукой, потом работали в администрации президента. Это не от директора департамента до замминистра – это немножко другая история. Ну чего там скрывать перед радиослушателями? Я немножко вас знаю и слышал о вас еще до вашего прихода в МВД.

С.БУЛАВИН: Очень приятно. Надеюсь, положительное?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А иначе б вы здесь не сидели. Вы бы тогда сидели в другом месте. Ха-ха-ха. (все смеются) А теперь вопрос без подготовки. Представьте себе, что вы на 30 минут президент РФ. 30 минут.

С.БУЛАВИН: О-о-о, нет, это нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Те-те-те-те-те. Никто еще от этого не уходил и вы не уйдете. У вас есть возможность подписать 3 указа. На какую тему они будут? Закон о полиции убираем.

С.БУЛАВИН: Три указа? Ну, цель, наверное, любого государства – обеспечить социальную справедливость в обществе. Основные усилия, вообще, государства, поскольку у нас в Конституции прописано, что это правовое, социальное и федеративное государство, вот, как бы, вот такие 3 составляющие. Я думаю, что необходимо повысить благосостояние низших слоев населения, чтобы у нас не было нищих.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Способ? Отобрать у богатых?

С.БУЛАВИН: Ну, зачем отбирать у богатых? Есть разные методы, цивилизованные. Перераспределение просто необходимо произвести в доходах.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я давно ношусь с идеей...

С.БУЛАВИН: Я не считаю, что надо экспроприировать кого-то, сажать в тюрьму. Это репрессии, это ни к чему не приведет – это путь в тупик.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я давно ношусь с идеей отмены подоходного налога для всех тех, у кого зарплата меньше 15 тысячи рублей.

С.БУЛАВИН: Ну, отличная идея. Подпишем.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, если такой указ я вам, и.о. президента дам на подпись. Подпишете?

С.БУЛАВИН: Ну, подпишем.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так. Второй указ?

С.БУЛАВИН: Ну, вот, как бы, что касается второго указа... Ну, наверное, повышение уровня пенсий необходимо. Я считаю, что у нас пенсия маловата в стране. Я считаю, что наши старики, наше поколение, старшее поколение – оно всей жизнью, всеми теми победами, которые они в Великой Отечественной войне и создании экономической базы, заслужили, чтобы они имели достойную пенсию. Потому что приезжаешь за рубеж и смотришь, как пенсионеры себя ведут, которые в Германии той же, в Австрии.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Пенсионеры побежденной Германии.

С.БУЛАВИН: Пенсионеры побежденной Германии вызывают такие, противоречивые чувства.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо, завизировал указ. Третий указ?

С.БУЛАВИН: Третий? Ну... Ну, конечно, и третий указ – я считаю, что у нас проблемы, все-таки, демографические. Я считаю, что надо пособие матерям увеличивать. И не эфемерные там 200 тысяч когда они получат потом – они должны сразу получать. И не работать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, может, многоженство разрешить?

С.БУЛАВИН: Ну, это такое... Это разные формы, это кому как нравится. Но я считаю, что надо стимулировать рождаемость.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, экзотика экзотикой, но это стимулирует рождаемость.

С.БУЛАВИН: У нас медицина в плачевном состоянии, в плачевном. И это одно из таких препятствий для того, чтобы изменить демографическую ситуацию в стране.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так, может быть, надо было сейчас закон о медицине принимать, а не закон о милиции?

С.БУЛАВИН: Ну, если бы я был в Министерстве здравоохранения, я бы готовил другой закон. (смеется)

М.БАРЩЕВСКИЙ: Понятно. Хорошо. Еще один вопрос. Для меня, лично для меня проверочный. Как вы относитесь к разрешению на лицензированную продажу короткоствола?

С.БУЛАВИН: Я – отрицательно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы как Булавин или вы как замминистра внутренних дел?

С.БУЛАВИН: Нет, я как человек, который работал в администрации и в силовых структурах. Понимаете, в чем дело? Я помню этот вопрос, закон об оружии принимался в 1993 году. Слоханов – председатель комитета и, вот, я сейчас помню, как мы сидели и обсуждали этот вопрос. Тоже стоял, разрешить или нет? Я, тогда еще будучи в МВД, я сказал Слоханову: «Если вы примете этот закон, вы берете на себя ответственность за ситуацией в стране». Ну, вы помните в 1993 году было?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но приняли?

С.БУЛАВИН: Нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да как не приняли?

С.БУЛАВИН: Короткоствольное оружие – нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, тогда разрешили гладкоствол длинный.

С.БУЛАВИН: Да. Но короткоствольное... Вопрос стоял о короткоствольном.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, а гладкоствол – вы были «за»? Длинный?

С.БУЛАВИН: Да, да. Длинный. А почему нет? Это как оружие...

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, вот, вспомните, пожалуйста, коли вы вспомнили 1993 год. Когда обсуждался длинноствол, были аргументы «Мы – пьяная нация, мы друг друга перестреляем, уровень преступности возрастет». Это на всякий случай, поскольку это вне вашей сегодняшней деятельности, дам вам цифры. За 20 лет рост преступности с длинностволом – 0,1% (за 20 лет). А количество ограблений загородных домов, коттеджей и так далее, нападения на дальнобойщиков снижение – 80%. Это к вопросу о том, что своему народу надо доверять.

С.БУЛАВИН: Ну нет, это говорит о том, что мы эффективно работаем, контролируем оборот оружия.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Неплохо, неплохо. Согласились: неплохо. Но короткоствол – это то же самое доверие к своему населению.

С.БУЛАВИН: Ну, я против. И, вот, я считаю, что... Понимаете, вот эти инциденты, когда в школу приходит ученик и расстреливает школу свою в Америке, да? Оно везде, и в Германии такое есть. Это пистолет, легко носимый. Его можно не заметить. Ну, когда он с ружьем – ясно, что его полицейский заметил бы и предотвратил бы это преступление. Но когда пистолет носишь, ты же не будешь проверять. Вот что. Меня волнует, что...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо, я вам примером на пример.

С.БУЛАВИН: Поскольку МВД отвечает за безопасность общественную в РФ, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сергей Петрович, вы по улицам ходите?

С.БУЛАВИН: Я хожу. Конечно, хожу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: У вас оружие есть?

С.БУЛАВИН: Есть.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Носите с собой?

С.БУЛАВИН: Нет, не ношу. Никогда не ношу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: О! Вот, первое. Смотрите. Оно у вас есть, но не носите. Это ваше право выбора.

С.БУЛАВИН: Да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А теперь вопрос. Вы идете по улице и 3 жлоба здоровых насилуют девушку. И чего вы будете делать?

С.БУЛАВИН: Ну, вы экстремальные такие ситуации... Конечно, будем предотвращать это преступление.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Как?

С.БУЛАВИН: Ну, подручными средствами.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Какими? Ну, вы-то еще специально обучены, вы старый опер.

С.БУЛАВИН: Ну, на Арбате здесь не насилуют. А если мы говорим за городом, там или каких-то определенных... Ну, вы же понимаете, что ситуации такой идеальной не существует. Насилуют, как правило, или там, где никого нет вообще, да? Или в квартирах там... Ну, такое, не совсем...

М.БАРЩЕВСКИЙ: А вы не думаете о том, что если вы разрешите...

С.БУЛАВИН: Был бы пистолет, я бы всех перестрелял.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да хотя бы один раз в воздух выстрелил бы – уже хватило бы.

С.БУЛАВИН: Да. Ой, вот, в воздух им – по барабану. Они еще подумают, что у вас не настоящий там, пугач и находит вот этот подход «Да ты убери». Понимаете, это не выход. Не выход из положения. Я считаю, что МВД должно лучше работать. Да, это наша проблема. То, что граждане чувствуют себя незащищенными, это наша проблема. Вот единственное, что я могу вам сказать. Пистолеты – я категорически против.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ладно. Это ваша точка зрения. Наконец-то мы с вами в чем-то разошлись.

С.БУЛАВИН: Да, да. А у вас, кстати, есть наградной пистолет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, есть.

С.БУЛАВИН: Вот, видите? Вы можете ходить спокойно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, я как раз не за себя борюсь.

С.БУЛАВИН: Общество не созрело еще.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, окей. Скажите мне, пожалуйста, вот, события в Миассе помните? Это когда раздетые по пояс молодцы пришли и избили. Там помните?

С.БУЛАВИН: Это, вот, сейчас было в Челябинске?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да-да, месяц назад, в Челябинске. Вот... Понимаю, что вопрос, скорее, не к вам, а к Нургалиеву. А почему на завтра не был снят начальник ГУВД?

С.БУЛАВИН: Ну, вопрос, наверное, и не к Нургалиеву.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это он назначает начальников ГУВД.

С.БУЛАВИН: Нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А кто?

С.БУЛАВИН: Президент РФ.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но представление-то пишет Нургалиев?

С.БУЛАВИН: Ну, тут вопрос такой.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это вопрос о пиаре?

С.БУЛАВИН: Это вопрос не в компетенции Министерства внутренних дел напрямую.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сергей Петрович, но вы понимаете, что, вот... Я не знаю, кто там начальник ГУВД, меня это не волнует. Но это же ваш пиар.

С.БУЛАВИН: Нет, вы – юрист?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

С.БУЛАВИН: А надо определить степень вины. Вот, согласны, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Степень вины – я скажу какая.

С.БУЛАВИН: Вот, когда уголовное дело будет, по результатам, возможно, и примут какие-то оргвыводы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А где работа осведомителей? Где? Вы же опер, вы же понимаете, что по факту ловить бесполезно.

С.БУЛАВИН: Согласен, что случилось такое чрезвычайное происшествие. Это слабые оперативные позиции управления в целом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Все, снимать.

С.БУЛАВИН: Но персональная ответственность – я, считаю, все-таки, после проведения проверки, чтобы оно было выверено и с точки зрения законности.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но общество ждет реакции сразу.

С.БУЛАВИН: Ну, мы же юристы с вами, мы не можем сразу делать. Есть процедура, установленная законом. Мы же не можем переступать закон. Вы согласны как юрист, как адвокат?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да.

С.БУЛАВИН: Все, хорошо. (смеется)

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ладно. А как в этом году отдыхали?

С.БУЛАВИН: Отдыхали? Ну, отдыхал на берегу озера.

М.БАРЩЕВСКИЙ: В России или за границей?

С.БУЛАВИН: Псковское озеро.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А-а. Чего, рыбачили?

С.БУЛАВИН: Я родился во Пскове и, как бы, там проводил отдых. Рыбачил. Да, мне нравится природа, и это, как бы, мое хобби, если вы подводите к этому вопрос. Да, мне нравится природа и все, что связано с ней. То ли это рыбалка, то ли это сбор грибов или ягод. Просто хождение по лесу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А охоту любите?

С.БУЛАВИН: Ну, охоту отчасти, потому что она соприкасается с природой. Ну, не в плане там зверя убить или что-то. Нет, просто общаться, выехать на природу из Москвы и отключиться от всего. Там, посидеть 3 часа с винтовкой, когда никто не выйдет даже.

М.БАРЩЕВСКИЙ: (смеется) Посидеть с винтовкой в надежде, что никто не выйдет, да?

С.БУЛАВИН: Да. А иногда пропускаешь просто. Такая красота необыкновенная. Вот, я вам советую – вы не были зимой в лесу, вот, действительно, когда сидишь на вышке и ждешь зверя? Тишина, вот, луна такая вся серебряная, искрится снег. Это красота такая неописуемая, я вам советую. Если вы хотите, мы вас возьмем с собой на охоту.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я в лесу круглый год. Я помешан на лесе. Только зимой я с собаками в лесу, поскольку клещей нету и никто собакам в шерсть не залезает. А, вот, соответственно, летом и осенью уже без собак, но с женой. И за грибами. А зимой просто погулять, чтобы собаки по снегу побегали. Это очень красиво.

С.БУЛАВИН: Конечно. Я думаю, что это самый лучший отдых, самая такая релаксация.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, для нас, городских жителей, конечно. Да. Во всяком случае, начинаешь себя человеком чувствовать.

С.БУЛАВИН: Да, совершенно верно. Совершенно другое.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А у вас дети есть?

С.БУЛАВИН: Есть, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И чем занимаются?

С.БУЛАВИН: Ну, он еще в школе, в 11 классе.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А кем будет?

С.БУЛАВИН: Ну, пока трудно за него говорить. Но интересуется историей. Очень так, серьезно интересуется, поэтому мне очень приятно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А оперативная романтика, там, следователем быть?

С.БУЛАВИН: Ну, присутствуют и такие идеи у нас, и юристом. То есть, как бы, такой. Ну, он сейчас в выборе профессии. Но я думаю он так, я вижу по его развитию, по наклонностям, он гуманитарий, все-таки.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Сергей Петрович, и еще один вопрос личного плана. Вот, беседуем с вами уже почти 50 минут. Вы не производите впечатление человека недальновидного. Когда вам предложили перейти в МВД – это же было всего несколько месяце назад всего. Там сколько?

С.БУЛАВИН: С февраля.

М.БАРЩЕВСКИЙ: С февраля, да?

С.БУЛАВИН: Уже полгода.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы же понимали, что должность-то расстрельная в сегодняшней ситуации. Ну и зачем вам, лично вам это было нужно?

С.БУЛАВИН: Ну, как это вопрос? А кто кроме? Вопрос стоял вот так вот: а кто еще? Как бы, я понимал, что это серьезное обременение. Меня вообще семья не видит. Я скажу, что жена была не в восторге вообще.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И, ведь, никто спасибо не скажет. Вы же это понимаете, да? Вы же во власти давно, вы же знаете, что власть спасибо не говорит.

С.БУЛАВИН: Ну, правильно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну чего, вот так вот верить, что можно что-то еще сделать?

С.БУЛАВИН: Я верю.

М.БАРЩЕВСКИЙ: У меня сегодня в гостях был Сергей Петрович Булавин, заместитель министра внутренних дел, статс-секретарь, человек, который верит и, как ни странно, человек, которому верю я. Спасибо, вел передачу Михаил Барщевский.

С.БУЛАВИН: Спасибо. Это взаимно.