Татьяна Тарасова - Dura Lex - 2010-03-06

М.БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер! В эфире программа «Dura Lex» и ее ведущий Михаил Барщевский. Сегодня у меня достаточно неожиданный гость – не чиновник, а тренер – Татьяна Анатольевна Тарасова. Добрый вечер, Татьяна Анатольевна.

Т.ТАРАСОВА: Здравствуйте.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я напомню, что Татьяна Анатольевна – заслуженный тренер СССР и России. Но первый вопрос у меня к вам не по поводу регалий, а по поводу успехов. Сколько у вас чемпионов мира и олимпийских чемпионов?

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, я вообще не считала.

М.БАРЩЕВСКИЙ: У вас. Вот, лично вами подготовленных?

Т.ТАРАСОВА: Нет, я не считала. Я просто знаю, что олимпийских у меня: 7 золотых – это в разные годы, у меня 2 раза была Роднина с Зайцевым, это был Инсбрук, это был Лейк-Плэсид, 6 лет они у меня были.

М.БАРЩЕВСКИЙ: 7 золотых.

Т.ТАРАСОВА: 7 золотых, да. 3 серебряных и одна бронзовая.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И чемпионов мира тоже наверняка?..

Т.ТАРАСОВА: Больше 40, я думаю.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это я почему спросил-то? Чтобы радиослушателям было понятно, что я разговариваю сегодня...

Т.ТАРАСОВА: И сейчас тоже серебряная. И еще Шизука Аракава. Больше: 8, потому что я ее готовила.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, мне важно, ведь, не общее количество, мне важно, чтобы радиослушатели понимали, что сегодня я пригласил не чиновника от спорта, а человека, который реально в спорте добился.

Т.ТАРАСОВА: Ну, меня все знают. Какой я чиновник? Какое я вообще к этому отношение имею?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати, я вас поздравляю с успехом и на этой Олимпиаде, потому что ваша девочка получила серебро.

Т.ТАРАСОВА: Да, я к ней имела отношение, я готовила ее 2 года. Не 100% как своих готовишь, но я ее консультировала, я ей делала программы, я ее предложила делать, и она со мной впервые сделала на тренировке 2 акселя. Потому что я считала это основополагающим мировым рекордом. Я горжусь тем, что мне 63 года и что я еще участвовала в Олимпиаде, и что моя девочка, к сожалению, на первая... Как папа говорил, за 2-е место у них в хоккее увольняли раньше, и я придерживаюсь этого сейчас, поэтому я решила, что я больше с девочкой работать не буду. Вот так я решила, потому что я не смогла сделать ее золотой.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А с нашей сборной вы работаете?

Т.ТАРАСОВА: С нашей сборной я работаю. Я работаю тренером-консультантом в отделе в Федерации фигурного катания. Работаю там по приглашению Писеева уже несколько лет. Делаю программы тем, кто меня попросит из тренеров для их спортсменов. В этом году сделала короткую женскую программу. Мне кажется, что я помогла Алене Леоновой и как-то себя почувствовать, и, мне кажется, что это очень удачная программа именно к олимпийскому году, русскую делала. И делала Артему Бородулину, который с блеском выступил. Консультирую всех.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, скажите мне, пожалуйста. Такой, не очень приличный вопрос, но не могу вам его не задать. А какая у вас зарплата в сборной нашей?

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, у меня еще большая зарплата. Потому что я сейчас пришла из ЦСКА, потому что там дети готовятся уезжать на чемпионат мира юниорский. Вот, я могу сказать, что просто Центральный спортивный клуб армии, они сошли просто с ума. У них зарплата 9 тысяч рублей. 9 тысяч рублей! У тренеров. Которые и так не поддерживаются, тренеры в нашей стране, как я теперь понимаю в последнее время – я об этом еще скажу позже. Но за эту зарплату даже пол мести люди отказываются.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, этой зарплаты не хватит доехать до работы и обратно.

Т.ТАРАСОВА: Это бесстыдно просто платить такие деньги.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А в сборной, тем не менее, сколько?

Т.ТАРАСОВА: Сейчас как-то изменилось немножко положение, и с этого года – буквально с этого года, я подчеркну – во-первых, помогает очень Москва. А потом начали немножечко платить ребятам деньги. Я получаю, моя зарплата – это 40 тысяч рублей.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я обращаю внимание радиослушателей на то, что Татьяна Анатольевна Тарасова – человек с мировым именем, человек, подготовивший, как мы с вами выяснили, больше десятка олимпийских призеров.

Т.ТАРАСОВА: Я могу это зарабатывать заграницей за 1-2 дня.

М.БАРЩЕВСКИЙ: За час консультаций, я думаю.

Т.ТАРАСОВА: Да. Консультаций – да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я просто обращаю внимание радиослушателей, потому что мы сейчас все мучаемся вопросом «Как же так? Почему на Олимпиаде такой у нас результат?» Вот вам и ответ. Когда такие тренеры получают такие деньги, то...

Т.ТАРАСОВА: Мне стыдно об этом сказать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати, кстати! Насчет ваших...

Т.ТАРАСОВА: Бывают всякие премии. Но это, понимаете, как мой папа говорил, после окончания работы премии бывают за хорошую работу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я на всякий случай напоминаю молодежной части аудитории нашей, что отец Татьяны Анатольевны Тарасовой, знаменитый Анатолий Тарасов тренировал нашу сборную по хоккею, что тоже после Олимпиады немало интересно знать. И в течение, ну, наверное, лет 15-20?

Т.ТАРАСОВА: Да, в течение всей жизни. Во всяком случае, с ним 3 Олимпиады было выиграно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. И поэтому, как бы, передо мной сидит человек, который имеет отношение не только к фигурному катанию, но и вообще ко всему, что происходит на льду, кроме кёрлинга, наверное. Да?

Т.ТАРАСОВА: Да, наверное.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати! Когда вы работали с Ягудиным, которого сделали чемпионом мира.

Т.ТАРАСОВА: Чемпионом мира его сделал Мишин, после этого он ушел ко мне и становился у меня чемпионом мира и стал Олимпийским чемпионом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Тренировали вы его в США, насколько я помню.

Т.ТАРАСОВА: Да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И сколько вы тогда от Федерации нашей получали денег?

Т.ТАРАСОВА: Нисколько.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И сколько это время продолжалось?

Т.ТАРАСОВА: 4 года.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это я тоже обращаю внимание.

Т.ТАРАСОВА: А до этого я тренировала Кулика и получала тоже нисколько.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Так вот, скажите мне, пожалуйста, теперь. Все эти мои вопросы – это была подводка к главному вопросу. Это отношение лично к вам за ваш характер? Или есть еще именитые тренеры, находящиеся в таком же положении?

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, я не знаю про других. Я думаю, что это ко мне отношение. Потому что меня никогда не поддерживали ни судьи, ни Федерация. Никогда не поддерживали. Моих спортсменов никогда не поддерживали, начиная с Моисеевой с Миненковым. Всегда их хотели поставить на 2-е место. И поэтому я всегда думала, что у меня должны тренироваться спортсмены, которые на голову выше, у которых ярче индивидуальность. И так получилось: моих спортсменов запомнил мир навсегда. И поэтому Ягудин был на голову выше тогда Жени Плющенко. Это было видно, и мы повалили такую, в общем, берлинскую стену еще до Олимпийских игр на последнем финале гран-при. Мы туда поехали и выиграли одним голосом – там 5 человек всего судило – не русским голосом. Русский голос был на другой стороне.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, когда русский голос на другой стороне... Когда наши 2 русских спортсмена, это все простительно.

Т.ТАРАСОВА: Да, но когда 5 из этого, то, вы знаете, это так обидно, что к горлу подступают все время слезы. А для того чтобы не плакать, надо придумывать как ты выиграешь, и работали до полусмерти. Считаю Ягудина выдающимся спортсменом современности и благодарна ему буду до своей гробовой доски за то, что он никогда меня не спрашивал, куда я его веду, зачем я его заставляю. И вся его жизнь была в моих руках, и мы не разделяли, кто тренер и кто спортсмен. И вела я его как могла, понимаете? И привела его к тому...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну и неплохо привели.

Т.ТАРАСОВА: Да-да, неплохо. Во всяком случае, это изменило его жизнь, самое главное.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Скажите такую штуку. Вот теперь, как говорится, не торопясь, а после Олимпиады уже можно говорить об этом, наверное, прямым текстом, не срывая никому нервы перед Олимпиадой. А чего у нас вообще с фигурным катанием происходит? Вот, где разрушилась та цепочка, когда 3-4-летние девочка, мальчик вставали на коньки и через 15 лет становились чемпионами мира?

Т.ТАРАСОВА: Я хочу сказать, что тренеры сейчас находятся в глубоком шоке после высказываний Дмитрия Анатольевича Медведева, который сказал, что он при всем уважении к тренерам... Во-первых, он нас занес, как бы, в одну и ту же корзину с жирными руководителями и Федерациями.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, насколько вы жирный руководитель мы уже поняли из вашей зарплаты.

Т.ТАРАСОВА: Да. Поэтому нам нужно подумать о том, каким образом изменить систему подготовки спортсменов. Должна быть выдвинута фигура самого спортсмена. Ни Федерацией, которая у нас иногда жирная как коты, ни тем более руководителем Федерации и даже не тренером при всем колоссальном уважении. Спортсмены достигают успеха, они должны быть эпицентром внимания.

У меня маме 92 года, она, вообще, плакала не знаю как. И сказала, что она будет писать письмо Медведеву. Я сказала: «Мам, ты, вообще, успокойся и не плачь». Она сказала, что «я на протяжении всей своей жизни живу рядом с тренерами и я вижу, как жизнь посвящена работе». Скоро у нас после таких высказываний, извините, пожалуйста, Дмитрий Анатольевич, школы будут без педагогов. Нами будут управлять учащиеся, театры будут без режиссеров, потому что в театрах будут артисты сами себе роли делать, назначать себя на роли и снимать. Оркестры будут без дирижеров. Потому что, действительно, что он там делает, стоит, руками машет? При всем уважении к нему. Надо же обратить внимание на других. И институты будут без педагогов. Вот и все. А я хочу сказать, что я говорила, говорю и буду говорить, на своей шкуре, главной фигурой в спорте является тренер, к которому родители ведут ребенка. Они ведут к нему на всю жизнь в 4 года. Они ему или доверяют, или не доверяют. И они ведут к нему не только за профессиональными навыками. Потому что спорт воспитывает людей, потому что фигура тренера является основной. Какой тренер, такой и ученик. И для того чтобы у нас была массовость, нужно поднимать, и искусственно ничего не нужно делать. Но не надо нас и закапывать. И не надо говорить «при всем уважении», не уважая нас.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, вы знаете, у адвокатов есть такое выражение «Клиенты приходят и уходят, а мы остаемся». Я далек от спорта.

Т.ТАРАСОВА: Это оскорбило нас всех.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я далек от спорта, хотя закончил школу с разрядами по семи видам спорта. Я не стал профессиональным спортсменом, тем не менее. Но мне кажется, что в отношении тренеров в любом виде спорта – будь то футбол, будь то хоккей, будь то фигурное катание, будь то шахматы – спортсмены приходят и уходят, а тренеры остаются.

Т.ТАРАСОВА: Но нам нужно по всем видам, видимо, Гууса Хиддинка нанять.

М.БАРЩЕВСКИЙ: За 1,5 тысячи долларов?

Т.ТАРАСОВА: Да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Даже меньше у вас.

Т.ТАРАСОВА: Да. Для того чтобы поднять престиж иностранных тренеров. Нам не жалко, что у нас 600 тренеров уехали, что они разбросаны по всему миру и составляют нам огромную конкуренцию, потому что этих тренеров учили мы здесь, как своих.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, кстати. Давайте теперь вернемся к тому вопросу, на который вы мне не ответили.

Т.ТАРАСОВА: И, конечно, прошу меня простить, что я, конечно, осмелилась критиковать такие высказывания.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, вы на «Эхе Москвы» находитесь, поэтому здесь за это не извиняются. Это, вот, на других радиостанциях за такие вещи извиняются. У нас это принято. Скажите мне такую вещь, пожалуйста...

Т.ТАРАСОВА: А у нас это вообще принято.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я вас спрашиваю как профессионала. Я, действительно, не понимаю, что изменилось по сравнению с советским спортом? Где цепочка разорвалась?

Т.ТАРАСОВА: Да. Цепочка разорвалась с 1985 года. Вот, смотрите, сейчас на Олимпиаде возраст олимпийцев должен быть приблизительно от 20 до 25 лет, правильно? Ну, кто-то постарше, кто-то поменьше. У нас танцоры, пáрники – им всегда было по 30, когда они выигрывали. Понимаете? Это были зрелые люди. Поэтому, вот, считайте. У нас не было набора вообще. У нас не заливались катки – я уже это много раз повторяла. У нас никто не приводил своих детей, потому что у нас страна вся выживала. Как живет страна, так и живет спорт. Поэтому можно всех снять.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Разве дело не в том, что у нас просто исчезли детско-юношеские спортивные школы?

Т.ТАРАСОВА: Да, они исчезли. Абсолютно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Как институт.

Т.ТАРАСОВА: Да, они просто исчезли. А тренеры уезжали, потому что здесь не могли прокормиться. А если тренеров нет, кто будет работать?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Стойте-стойте, про тренеров мы поговорим. Про это мы сейчас поговорим. Я хочу именно цепочку понять.

Т.ТАРАСОВА: Да, юношеские, детские спортивные школы исчезли.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А откуда потом набирали людей, молодежь набирали в юношескую сборную? Вот оттуда же шел набор.

Т.ТАРАСОВА: Конечно!

М.БАРЩЕВСКИЙ: Что у нас сегодня? У нас есть сегодня платные кружки, где большие деньги надо платить, и государство уже ничего не дает на детский спорт.

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, так, чтобы давало, нет. Надо сначала, как бы, результат показать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть трех-четырехлетний ребенок...

Т.ТАРАСОВА: Раньше мы выбирали из талантливых детей, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: На какой стадии? В каком возрасте они были уже?

Т.ТАРАСОВА: Ну все равно в 10 лет мы видим человека, в 10-12 лет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: В 10 лет они уже занимались в детско-юношеских спортивных школах?

Т.ТАРАСОВА: Конечно! Конечно!

М.БАРЩЕВСКИЙ: А где они сегодня занимаются в 10 лет?

Т.ТАРАСОВА: Они тоже занимаются в детских спортивных школах. Вот, например, в школе ЦСКА 800 человек. Из них 700 детей.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А кто за это платит?

Т.ТАРАСОВА: Платят родители.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так. А раньше кто платил?

Т.ТАРАСОВА: А раньше никто не платил.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть государство?

Т.ТАРАСОВА: Государство.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так вот, скажите мне, пожалуйста, вы представляете себе вменяемого богатого родителя, который может платить, чтобы он допустил, чтобы его ребенок пошел в спорт высоких достижений?

Т.ТАРАСОВА: Нет, у нас никогда ни один ребенок не был из обеспеченной семьи.

М.БАРЩЕВСКИЙ: К чему я и веду.

Т.ТАРАСОВА: Вот, что у нас было? Из того, кто мне попадался на моем жизненном пути. Самые обеспеченные – это были если мама врач, папа военный.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, это самые обеспеченные.

Т.ТАРАСОВА: Это самые обеспеченные люди, которые жили в двухкомнатной квартире вместе, например, с бабушкой и с ребенком. Вот это были обеспеченные люди.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Мои наблюдения показывают – может быть, я ошибаюсь, но мои наблюдения показывают, что в Америке в хоккее, в баскетболе, в бейсболе спорт является социальным лифтом для людей из бедных слоев в миллионеры. Я не представляю себе состоятельного родителя, ну, который имеет возможность дать своему ребенку хорошее образование либо в российском хорошем вузе, либо заграницей...

Т.ТАРАСОВА: Он не пошлет ребенка рвать кишки с детства.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я не представляю себе такого родителя, чтобы он его послал в спорт больших достижений.

Т.ТАРАСОВА: Не пошлет. Нет, это совершенно другое.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Что мы сегодня имеем таким образом?

Т.ТАРАСОВА: Я разговаривала как-то с одной балериной, извините, которая преподавала просто богатым детям. Я не буду говорить, где и что. Они попросили ее, чтобы она их поставила на пальцы. Ну, интересно же детям, да? Когда она принесла эти тапочки и одела на их ножки, пуанты, они сразу все заканючили и сказали, что это больно и они не будут. Понимаете? Вот и все. Поэтому и в Большом театре тоже танцевать особо некому, потому что это больно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Оставим Большой театр – их здесь нет. Значит, на уровне обывателя я рассуждаю: что если я готов отдать своего ребенка в спорт для того, чтобы фигурку накачать, чтобы на коньках научился кататься, чтобы в футбол научиться играть, в волейбол тем более.

Т.ТАРАСОВА: Но вы не знаете, как ребенка это зацепит.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но я не готов, чтобы в 16 лет, когда перед ним встанет выбор – профессиональный спорт или высшее образование – чтобы он пошел в профессиональный спорт. Я не готов на это, потому что я знаю, какая судьба ему уготована.

Т.ТАРАСОВА: Да. Переломы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Переломы.

Т.ТАРАСОВА: Разрывы связок.

М.БАРЩЕВСКИЙ: К 40 годам инвалидность.

Т.ТАРАСОВА: Обязательно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот. А государство – мы с вами только что выяснили – денег не дает. Что получается? Что с 3 до 10 лет...

Т.ТАРАСОВА: Сейчас уже дают. Потихонечку начали давать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, вот это хорошо.

Т.ТАРАСОВА: Да, начали давать. Будет результат через 10 лет? Будет, может быть, и раньше. Я вам говорю, я приехала с первенства России – перед Олимпийскими играми было – с первенства России по фигурному катанию. Там есть очень хорошие дети. Поверьте, я знаю всех детей, которые есть в стране. В каждой школе. Конечно, география сократилась, потому что, например, были закрыты катки в Екатеринбурге – там была школа. Потому что хоть тренер у нас не является ведущей фигурой, но там был Игорь Борисович Ксенофонтов, царство ему небесное, он держал эту школу. Понимаете? Профессорски ее держал. И оттуда были все время поступления. Например, Станислав Алексеевич Жук пользовался этой школой и забирал оттуда к себе.

М.БАРЩЕВСКИЙ: В возрасте лет 10-ти.

Т.ТАРАСОВА: Ну, 12-ти, понимаете, 13-ти. Мы уже это видим, кого куда, какая специализация. Поэтому если вы свою дочку или сына куда-то отведете, то вы не знаете, как ребенок поведет себя, у которого будут способности и который будет чувствовать в себе этот дар, да? Он может все равно остаться здесь, преодолевать себя. Поэтому сейчас начинают вкладывать деньги, и это обязательно даст свой результат. Обязательно!

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, а что будет с тренером? Вы несколько раз пытались говорить, я вам не давал, а, вот, сейчас хочу услышать. Ведь, не только вы приготовили японскую девочку на серебряную медаль, но еще несколько олимпийских призеров были подготовлены нашими тренерами. Почему произошла такая вещь, что наши?..

Т.ТАРАСОВА: Ну, если я сейчас получаю такие деньги, вы как думаете, мы раньше получали вообще, там, по 2 тысячи.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Рублей?

Т.ТАРАСОВА: Ну, конечно. Мы не получали даже 100 долларов. И это спасибо Путину, который сделал тренерам и спортсменам, олимпийским чемпионам, в общем, как пенсию. Тренерам, которые прошли больше, чем 3 Олимпиады, выиграли, он сделал нам пенсию, которая приравнивается к 500 долларам. И мы получаем это каждый месяц. И это огромная, поверьте мне, огромная поддержка тех людей, которые клали на это жизнь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, а что еще нужно сделать? Ну, хорошо, денег дали, вот, 15 тысяч рублей дали тренерам как пенсию.

Т.ТАРАСОВА: Это те, которые прошли 3 Олимпиады и выиграли их. (смеется)

М.БАРЩЕВСКИЙ: М-да. А что надо делать? Ну, скажите, вот? Ну, позор, который был в Ванкувере, - его не хочется больше. Чего делать-то?

Т.ТАРАСОВА: Я не знаю, почему руководство наше обещало такое количество медалей.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да дело не в том, что они обещали. Дело в том, что мы привыкли видеть с советских времен.

Т.ТАРАСОВА: Ну, мало ли, что мы привыкли видеть.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так, как это восстановить? Что надо делать?

Т.ТАРАСОВА: Надо вкладывать в спорт высших достижений и в детский спорт. Нужно вкладывать деньги для того, чтобы выбирать не из тех, кто занимается, кто может платить за это, а вообще из способных детей. Выбирать из детей всех, живущих на нашей российской земле. Так у нас и было. Открывать новые школы, брать тренеров. Потому что, вы поймите, что тренеры сейчас, которые молодежь, которая пришла, им тоже нужно выживать. Они работают для того, чтобы снять комнату. Центры фигурного катания – Москва, Санкт-Петербург, ни у кого нет жилья. Для того чтобы снять комнату, вы знаете, что нужно приблизительно 30 тысяч, ну, пусть 25. Но надо жить, для того чтобы много работать, непосредственно около катка. Мы так все поселились, всю жизнь мы жили около катка, чтобы пешком дойти на каток, потому что расписание тренерское – это 8-10 часов в день всегда.

М.БАРЩЕВСКИЙ: На льду?

Т.ТАРАСОВА: Всегда! На льду. А сейчас им нужно выживать. Если у них такие зарплаты, они должны брать деньги, зарабатывать их. Они уже не стараются. Только те, у кого мужья обеспеченные, могут себе это позволить, работать с индивидуальностью. Потому что каждый должен набрать большое количество работы. Для того чтобы комнату себе снять...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну да: каждый ребенок – это дополнительные деньги.

Т.ТАРАСОВА: Конечно! Понимаете? Вот и все. Надо брать тех, кто платит. У нас не было такой задачи. Мы живем в другом обществе, в другом государстве. Мы должны к этому приспосабливаться.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну хорошо, смотрите. Китайцы мне рассказывали. Во время Пекинской Олимпиады мне рассказывали китайцы, как у них дело поставлено.

Т.ТАРАСОВА: У них все дело поставлено, как у нас было в Советском Союзе.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Государство дает деньги, по-моему, в 12 лет с родителями ребенка подписывается контракт, талантливого ребенка. Государство вкладывает еще бóльшие деньги в этого ребенка, но он уже не может уйти, пока он...

Т.ТАРАСОВА: Пока он нужен. Вот и все.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. То есть это, в общем, тоже нормальный бизнес.

Т.ТАРАСОВА: Да, очень нормальный абсолютный бизнес. У нас тоже так было. Конечно, контракты никто не подписывал, но от выдающихся тренеров никто никуда не переходил, потому что это понятно было: если тебя взял Жук, или Тарасова, или Чайковская, или Москвина, то ты будешь в призерах чемпионата Европы и мира, и ты будешь жить по-другому. У тебя будет имя, у тебя будет профессия. И у тебя будет то, чего у других нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: В советские времена – да. У тебя будет машина без очереди, у тебя будет квартира. Но сегодня-то нет.

Т.ТАРАСОВА: Я сама получала машину без очереди.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но сегодня же так нет этого. Все равно надо зарабатывать деньги. Ты можешь быть 5 раз олимпийским чемпионом, но деньги надо зарабатывать.

Т.ТАРАСОВА: Деньги надо зарабатывать. Но все равно надо стремиться к тому, чтобы быть олимпийским чемпионом, потому что тогда ты будешь зарабатывать другие деньги. Сейчас если ты способный, катаешься в десятке мира, уже понятно, что ты никуда не проскочишь мимо своей профессии, ты будешь потом или развиваться, или в шоу идти. Сейчас очень большая популярность фигурного катания, тем более у нас в стране, которое поднял Первый канал. Это абсолютно точно: 4 года этой программы выдающейся. Просто переполнены все школы. Что-то будет, обязательно что-то будет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть вы призываете спокойно...

Т.ТАРАСОВА: Я призываю спокойно. И мой папа всегда говорил «Без паники». Мы должны ждать. Мы еще не умерли и новое поколение уже приходит. Да, мы потеряли среднее поколение. Мы потеряли среднее поколение спортсменов, которым сейчас по 20 и по 25, и мы потеряли тренеров. Это очень тяжелая...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Они не стали возвращаться? Тренеры возвращаются сейчас?

Т.ТАРАСОВА: Возвращаются, в основном, те, у кого там не получилось. Вы поймите, туда уехали молодыми 25-летними ребята. Там они женились, там у них дома, там у них катки, там у них дети пошли в школу. Все. Уехал Игорь Шпильбанд. Игорь вообще уехал. У меня был театр «Все звезды». Он вообще остался в США. Я думала, что у меня будет инфаркт – я была полгода на гастролях, потому что я уходила на пару лет, не работала тренером, пришла потом обратно, потому что не могла без этого выжить. И если меня наказать очень сильно – многие это знают, кстати, в Федерации – если меня наказать, то у меня надо просто отнять работу. Ну, мне уже много лет, я могу на пенсии потихоньку.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, той самой, которая 500 долларов?

Т.ТАРАСОВА: Да-да-да. Ну, я найду себе применение, я надеюсь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну хорошо. А, вот, молодые тренеры сейчас?..

Т.ТАРАСОВА: Просто, вот, Игорь Шпильбанд – он остался. У меня был коллектив 19 человек, мы объехали всю Америку и Канаду с гастролями, театр «Все звезды». И он остался, 5 человек осталось в Нью-Йорке, оставили мне записку.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это какой год был? Ну, 90-е уже?

Т.ТАРАСОВА: Да-да-да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Остались не по политическим соображениям, а просто по финансовым?

Т.ТАРАСОВА: Ну, невозможно было им здесь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я подчеркиваю: не по политическим, а просто по финансовым.

Т.ТАРАСОВА: Да, конечно. Ну, они там писали все, чтобы быстро GreenCard получить. Ну, это не важно. Он вырос в выдающегося тренера, Марина Зуева просто уехала по контракту работать с Гордеевым и Гриньковым. Она уехала, потом они объединились, и у них очень сильный тандем. Очень сильный тандем, который работает и который на протяжении многих лет будет давать, конечно...

М.БАРЩЕВСКИЙ: А они сейчас к Олимпиаде кого-нибудь приготовили?

Т.ТАРАСОВА: Как? Они приготовили чемпионов Олимпийских игр, канадцев. Они приготовили серебряных призеров Олимпийских игр, американцев. У них целая школа, у них 10-12 пар. К ним невозможно попасть. Молодцы они, молодцы! И так работают все наши тренеры, которые уехали туда. Все работают на разрыв аорты.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я напоминаю, что в эфире программа «Dura Lex», ее ведущий – Михаил Барщевский. Сегодня в гостях у нас Татьяна Анатольевна Тарасова, мы вернемся через несколько мгновений.

НОВОСТИ

М.БАРЩЕВСКИЙ: В эфире программа «Dura Lex», ее ведущий Михаил Барщевский, в гостях у меня Татьяна Анатольевна Тарасова, мы говорим об итогах Олимпиады. Ну, в основном, через призму фигурного катания. Татьяна Анатольевна, вот, я резюмирую первую часть передачи, как я вас понял. Значит, сейчас какие-то первые робкие шаги начинают делаться.

Т.ТАРАСОВА: Да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть верным путем идете, товарищи. Но медленно.

Т.ТАРАСОВА: Конечно, медленно. Но у нас в зимних видах вообще – у нас ни трасс нет настоящих... Понимаете, у нас перекручивают лезвия с одних саней на другие, понимаете? Где они, эти сани-то?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот давайте поговорим вот о чем...

Т.ТАРАСОВА: У нас ничего не производится.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я на Олимпиаде пошел на такой вид спорта как кёрлинг. Пошел, честно говоря, посмеяться над этой глупостью. Должен вам сказать, Татьяна Анатольевна, что это потрясающий вид спорта. Это шахматы на льду.

Т.ТАРАСОВА: Я это понимаю очень хорошо.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это азартно, это зрелищно.

Т.ТАРАСОВА: Я всегда смотрю.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Потрясающе! То есть я влюбился в кёрлинг по-настоящему. Но для кёрлинга-то много не надо. Уж чего-чего, камней-то в России достаточно. Почему это не развивается? Кстати, сразу вам задам другой вопрос. Вы у нас дежурная не только по фигурному катанию, но в силу фамилии и по хоккею. Чего с хоккеем происходит?

Т.ТАРАСОВА: У нас вообще дежурный по стране – Жванецкий.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А вы по хоккею. (смеется)

Т.ТАРАСОВА: Ну, хоккей я, конечно, не берусь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но, все-таки, вы ж представляете себе?

Т.ТАРАСОВА: Ну, просто я хочу сказать по хоккею. Конечно, слово «позор» здесь будет, конечно, даже мягко сказано.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А почему? Почему? Вот, понимаете, что было? Когда у нас в сборной играли отечественные...

Т.ТАРАСОВА: Я считаю, что Быков должен... Это талантливый человек, помешанный человек на хоккее. Мне кажется, что он должен – я не могу ему давать советы – но, все-таки, он должен создать свою команду. Потому что ребята, которые играют в НХЛ, дай им Бог доброе здоровье. Но, понимаете, ну, нельзя собираться на Олимпийские игры за один день. Это преступление!

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, дорогая моя, ну, было такое. Если мне память не изменяет, Якушев тренировал сборную нашу, в которой были только наши отечественные – не было нхловцев. И провалили, по-моему, чемпионат мира и Олимпийские игры.

Т.ТАРАСОВА: Но Быков 2 года выигрывает.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Чемпионаты мира выигрывает такой же сборной, собирающейся за день. То же самое. Что произошло на Олимпиаде?

Т.ТАРАСОВА: Я не знаю. Вы знаете, я была на Олимпиаде рабочей лошадью, я следила за своим видом. Я, конечно, смотрела на матч, я, конечно, на них не ходила. Но у них нет никакого духа российского. Так нельзя, это очень чувствуется. Они не играют на разрыв аорты, не играют. Они не сыгранные, они не вместе. Знаете, я же помню, как побеждала команда американцев в Лейк-Плэсиде в хоккей. Я была на этом матче, они были совершенно не профессионалами – это вообще была студенческая команда. Но у них был такой сильный дух. Дух был! Потому что, все-таки, дух должен быть очень сильный.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я был на игре наших с канадцами. Это, знаете, у меня было ощущение неловкости, как будто я сижу на трибуне раздетым. Канадцы смотрели на нас, соседи по трибуне с таким удивлением – ну, русские не могут так играть. Да, знаете, кстати, какая версия среди ванкуверских таксистов гуляет? Никогда не угадаете. Ванкуверские таксисты после матча говорили о том: «Ну, понятно, договорились: вы отдаете нам Ванкувер, мы вам отдаем Сочи. Потому что вы играть так не можете, вот, просто так плохо играть вы не умеете. Это было специально, вы нам отдали матч». Это говорили таксисты, а таксисты, как известно, все знают.

Т.ТАРАСОВА: Таксисты, которые размахивали нашей формой, потому что все они купили себе наши шапки. И когда ты мимо них проезжал, то они все доставали шапки и показывали. Это было одно из самых приятных мгновений.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Уж коли вы это упомянули, я хочу сказать, что в одном мы Олимпиаду выиграли точно – это в форме.

Т.ТАРАСОВА: Форма у нас – самая лучшая на свете. Куснирович Миша, спасибо тебе большое, огромное. И спасибо тебе большое за Русский дом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не за Русский дом, не за Русский дом. А за Боско Клаб – это разные вещи.

Т.ТАРАСОВА: Да, Боско Клаб и Русский дом. Все равно это все делалось вместе. И эта идея принадлежит тоже Мише, это место, которое тоже он выбирал. Это было совершенно гениально. Эти очереди, по 4 часа которые стояли, эти люди, которые никогда не потеряют к нам интерес, потому что у нас все равно великая страна. И мы гордились. Мы гордились, что мы ходим в этой форме, и как там было внутри все устроено, и как с нашими фигурками фотографировались.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Могу дополнить вас. То, что у нас была лучшая форма на Олимпиаде, это вообще вне всяких сомнений. Был 2 раза смешной эпизод. Значит, с нами все время фотографировались, со всеми. Но у меня была 2 раза такая история. Подходят канадцы, говорят «Можно с вами сфотографироваться?» Ну, поскольку это происходит каждую минуту, «Да, пожалуйста», дежурная улыбка на лицо, красивая поза в нашей форме. Они: «Нет-нет, можно, чтобы вы спиной повернулись?» То есть им нравилась наша форма, наши лица их не интересовали – им форма была важна. В этом мы Олимпиаду выиграли. Но, Татьяна Анатольевна, доберемся к серьезному.

Смотрите, что получается. Хоккеистов мы производим на экспорт. Да, они все уезжают в НХЛ играть, ради денег. Нормально, не осуждаю.

Т.ТАРАСОВА: Но у нас тоже хоккеистам немало платят. По сравнению с фигуристами, которые просто нищие, их защищают. Если в ЦСКА какая-то игра, то уже с утра туда не въедешь, даже на хромой козе туда не въедешь, не проскочишь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тренеров фигурного катания мы тоже производим на экспорт. А как сделать так, чтобы за державу было не обидно? Чтобы не на экспорт, а дома?

Т.ТАРАСОВА: Не, ну вот тут написано «при всем уважении»...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это вы имеете в виду цитату Медведева?

Т.ТАРАСОВА: Но фигура тренера заграницей является... Я еще раз повторяю, это первый человек, которому родители приводят ребенка. И от того как будет работать тренер, что он будет говорить ребенку, он влюбит его в спорт, откроет его возможности или нет. И никакие начальники не имеют к этому никакого отношения. Вот, никакого! Ни очень уважаемый, ни неуважаемый – любые!

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, о начальниках. А как вам кажется, Олимпийским комитетом должен руководить спортсмен или, например, юрист?

Т.ТАРАСОВА: Я думаю, что, наверное, теперь юрист.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Поясните мне, человеку несведущему, а кто у нас отвечает за подготовку спортсменов? Олимпийский комитет или Министерство спорта? Вот, я не понимаю, 2 организации. А кто за что отвечает?

Т.ТАРАСОВА: Министерство спорта. Я думаю, что Министерство спорта, потому что Олимпийский комитет за это не отвечает.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А в отставку уходит Тягачев при этом.

Т.ТАРАСОВА: Да. Я очень хорошо к нему отношусь, к Лене. Это человек из нашего, тренерского цеха. Я Леню знаю с детства.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, тогда я не понимаю ничего. За подготовку спортсменов отвечает министерство, а в отставку уходит Тягачев. Почему?

Т.ТАРАСОВА: Ну, он, наверное, давал какие-то обещания, которые сейчас не соответствуют действительности. Ну, конечно, любые обещания даются с предыдущих соревнований, которые, видимо... Наши же спортсмены выигрывали, и на лыжне они были первые. У них были результаты по сезону, которые позволяли говорить о том, что они будут соревноваться. Поэтому так и говорили, видимо, повыше.

Я никогда этого не говорю, я всегда говорю «Будут соревноваться, будут стараться». Я считаю, что пара Тамары Николаевны Кавагучи-Смирнов просто погублена тем, что вокруг них был огромный ажиотаж, и почему-то журналисты с чего-то взяли, что они должны быть первыми, что они должны бороться за первое место. Они вообще на это не были рассчитаны. Они были рассчитаны на третье место в лучшем случае их проката. Потому что нельзя не учитывать выдающихся спортсменов, которые в других странах. Я вам уже говорила, откуда это. Если Тамара Николаевна в стране не могла найти девочку, вы представляете, в каком состоянии у нас вообще набор этих лет, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вообще, кстати, хочу вам сказать, что у меня, у человека постороннего сложилось впечатление, что фигурное катание становится вообще чемпионатом Азии. Корейки, японки.

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, они лучше терпят. Они очень терпят. Они очень много работают. Даже то, что мы даем, им недостаточно. Я заканчиваю работать именно с тем регионом, потому что там, конечно, главенствующая роль отдана матерям, которые привели своих детей, и они уже их тренируют, они их знают, они их тренируют и они пытаются насадить свое знание или незнание очень близко к тренерскому делу. Я как профессиональный человек совершенно не собираюсь этого терпеть. Я могу к этому прислушиваться и что-то, но, вообще, я не понимаю, как это происходит.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но, тем не менее, их все больше и больше.

Т.ТАРАСОВА: Да. Но я думаю, что как раз кореянка выиграла, потому что они увезли ее, ей преподавал канадский тренер. И она была оторвана от этого и полностью подчинялась и работала в том ключе, в котором надо.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати, о канадском тренере вдруг вспомнил. Скажите мне такую вещь. Благодаря «Ледниковому периоду», мы хорошо знаем таких, вроде, замечательных тренеров как Авербух и Жулин.

Т.ТАРАСОВА: Саша Жулин – я считаю, что это неправильно, что он у нас остался... Вообще, это четырехлетие он начал растить практически с нуля. И вырастил сейчас пару, кстати, за 4 года, которая еще в прошлом году, я считаю, должна была поехать на чемпионат мира и по всем этапам юниорским. Которая сейчас поехала с 1-го раза и все там выиграла. А в прошлом году ее вообще сравнивали с какой-то парой немыслимой – это у нас тоже, ведь, не все в порядке в нашем королевстве. Вообще, видимо, Федерация, что ли, должна... Город Куйбышев был, а сейчас он Самара – вот, оттуда была пара, которая, ну, просто, наверное, в двухсотку не входит мирового.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А послали ее?

Т.ТАРАСОВА: Да, а послали, конечно, ее. Ну, это сколько ни говори, с моим мнением там не считаются, к сожалению. Ну, что же делать? Я тоже не буду это обсуждать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, мы ушли с вами опять. А почему? Вот, почему?..

Т.ТАРАСОВА: А я поэтому Жулин, я считаю...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Выдающиеся спортсмены, Жулин и...

Т.ТАРАСОВА: У Жулина всегда очень интересные работы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но он в сборной работает?

Т.ТАРАСОВА: Сейчас он работает.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Он же сейчас на Олимпиаде у кого-то из иностранцев.

Т.ТАРАСОВА: Он тренировал французов. А он мог тренировать и русских.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Почему это не происходит?

Т.ТАРАСОВА: Ну, почему? Потому что у нас руководит танцами Алла Писеева, и она руководит ими полностью, и от ее мнения зависит, какой судья...

М.БАРЩЕВСКИЙ: А Федерацией – Писеев.

Т.ТАРАСОВА: И куда он поедет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так это семейный бизнес.

Т.ТАРАСОВА: Ну, это да. С одной стороны, это неплохо – я это не обсуждаю. Потому что она сильный человек в судействе. Она грамотный человек. Но, вообще, все так безбожно вести так нельзя себя. Потому что все время напролом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А почему Авербух не работает со сборной?

Т.ТАРАСОВА: Потому что Авербух работает в другой области. Он работает в области шоу-бизнеса.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А он не хочет или его не зовут?

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, я у него даже никогда не спрашивала, потому что совмещать – это я могу, прожив всю жизнь уже в спорте. И меня все равно саму потянуло создать театр когда-то. И мне было, как-то мало, у меня всегда было по 8-10 учеников или пар. И мне было мало, и я хотела прямо команду целую тренировать – видно, папины гены не давали мне покоя. Поэтому я создала театр, в котором было больше, и тренировала их как спортсменов. Кстати, оттуда и Жук, оттуда и Саша Свинин из моего театра, и оттуда Игорь Шпильбанд. Потому что мы работали тоже как скаженные совершенно, с утра до ночи. И большие объемы выполняли.

Ну вот, поэтому я считаю, что Жулин был не загружен, хотя у него очень интересный взгляд на танцы и всегда это интересно смотреть. И, вот, сейчас его пара едет бороться, юниорская пара едет бороться. Уж она точно будет в тройке мировой, и они еще будут выступать по юниорам и следующий год. Но я считаю, что эту пару нужно запускать со следующего года по взрослым. Это мое мнение. Для того чтобы этой парой... У нас очень хорошие 3 пары юниорские. Ну, я думаю, что этой парой и еще одной, другой парой, которая является Алексеевой пара, я думаю, мы можем на следующих Олимпийских играх выглядеть интересно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кстати, насчет Олимпийских игр сам себя и вас заодно перебиваю. Плющенко. Вот, он получил 2-е место, а наш Олимпийский комитет в отличие от канадцев на прошлой Олимпиаде не стал ни вмешиваться, ни давить, ничего протестовать. Это правильная позиция для Олимпийского комитета не отстаивать медали? Или Плющенко, действительно, катался на 2-е место? Как вам показалось?

Т.ТАРАСОВА: Вы знаете, я разговаривала с таким выдающимся спортсменом тоже, олимпийским чемпионом, своим учеником Илюшей Куликом. Он сказал: «Он сделал все, что нужно было для победы». Это уже, понимаете, он сделал все, что можно было для победы. Я считаю, что он немножко поздно, вообще, вернулся. Хотя бы ему месяца на три.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, если он сделал все, то какая разница?

Т.ТАРАСОВА: Да, он сделал все. Его в этот день немножко... Они приехали, это был, по-моему, 5-й или 6-й день, потому что вопросы акклиматизации... Я не знаю, как они посчитали. Все-таки, у него прыжки в этот день были немножко под наклоном. Но из-за этого он не получил плюсы. Но, все-таки, он...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но подождите, причем здесь акклиматизация? Он до этого короткую выиграл же?

Т.ТАРАСОВА: Короткую он выиграл 100%. Я считаю, что после этого нужно было сразу подавать протест. Потому что он короткую выиграл 100%, причем он выиграл 4-5 баллов. Я считаю, что это недоработка наша.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А чего мы такие стеснительные?

Т.ТАРАСОВА: А я не знаю, чего мы такие стеснительные. Потому что мы занимаемся... Мы, наверное, занимаемся тем, что мы стараемся. Сейчас будет конгресс, устроить своих людей в ИСУ для того, чтобы вот так поменяли наши правила, в которых вообще невозможно русскому человеку развиваться. Понимаете? Поменяли так правила, что Запад вышел вперед. Потому что вот этот девиз «Выше, дальше, быстрее» - он уже отсутствует в нашем виде спорта. Потому что высшие достижения – это 4 оборота, 4-3, что прыгает Плющенко, это то, что прыгает Асада. Но она ошиблась, я снимаю этот вопрос. Она ошиблась в конце программы. Но короткую программу она тоже выиграла. И в этом я абсолютно убеждена.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А Федерация молчит, Олимпийский комитет молчит, «мы хорошие», да?

Т.ТАРАСОВА: «Мы хорошие», потому что все равно каждый думает о своем месте. О своем месте и в ИСУ, наверное. Потом потому что это жизнь, а все остальное, наверное, это не жизнь. Поэтому правила не меняются вообще годами в нашу пользу. Я считаю это совершеннейшим безобразием. Просто безобразием. У нас там много людей и у нас очень грамотные судьи, поверьте мне. Очень грамотные. И сейчас подобралась такая бригада очень грамотных людей. И Саша Лакерник, который там в ИСУ, сейчас я знаю, что Аллу Писееву туда хотят тоже в ИСУ, в технический комитет, понимаете? Там у нас Горшков. Как-то можно вообще это все спросить.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так, может, потому мы и не ссоримся, чтобы наши люди?..

Т.ТАРАСОВА: Я не знаю, почему. Я не знаю, почему мы не можем убеждать, почему боятся потерять это место, в конце концов. Но там так плохо. Поменяли так правила, что Плющенко просто невозможно кататься. Вращению можно научить – это я вам говорю. Вращению можно научить, кататься можно научить. Как канадец мотается с одного конца в другой, делая какие-то шаги. Этому можно научить. Но прыгать – это совсем другая задача. Почему у нас это в правилах технических вообще не указано?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так, может быть, дело все в том, что из фигурного катания делают все больше и больше шоу?

Т.ТАРАСОВА: У нас такая глупость, что у нас, например, прыжок 3-3 или 4-3 приравнивается вообще к тому, что ты сделаешь 3-2-2 и 2 еще. Или 3-3-2, и это будет. Это разные вещи. 3-3-2 делает 200-300 человек в мире, а 4-3-2 делает один или два. Есть в этом разница? Это так понятно, но почему это ничего не двигается?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Татьяна Анатольевна, а, может быть, дело все в том, что все думают не о том, чтобы 4... Вы знаете, по телевизору когда я смотрю, что 4, что 3 – я не вижу ни того, ни другого.

Т.ТАРАСОВА: Нет, все видно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: По телевизору я не вижу.

Т.ТАРАСОВА: Все видно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, вот, шоу я вижу. Красивое катание я вижу.

Т.ТАРАСОВА: Ну, если бы еще грамотные комментаторы вели. Потому что я, например, первые 2 дня смотрела по российскому каналу. Он просто, ему повторы давали по 10 раз, и он никак не мог сказать, почему этой паре за этот элемент снизили. Я просто не могу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, смотрит. Биатлон сделали телевизионным видом спорта.

Т.ТАРАСОВА: Да, мы видим биатлон. Мы еще помним, как Тихонов бежал. Бежали и стреляли.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Благодаря ящику, мы полюбили биатлон. Благодаря «Ледниковому периоду», мы полюбили фигурное катание, опять полюбили.

Т.ТАРАСОВА: Да, очень хорошо. Телевидение. Но я хочу сказать, столько лет не показывали наше настоящее фигурное катание, когда наши все выигрывали. Мы десятилетиями выигрывали! И десятилетиями не показывали ни по Первому, ни по второму каналу соревнования.

М.БАРЩЕВСКИЙ: К чему я говорю-то? Вот, я хочу спросить вас как профессионала. Может быть, сейчас правила поменяли в сторону зрелищности, а не в сторону достижений?

Т.ТАРАСОВА: Но, понимаете, у нас были правила, которые смотрели тысячи людей. Сейчас невозможно смотреть и в зале сидеть, пока они свои оценки выставят. 220, 204 – кто это, что это за цифры такие? Все равно люди остались те же, которые судят. Все хитрят. В танцах можно результат сказать за несколько дней, как они договорились. А если видеть, кто сидит судьи, то можно сказать вообще заранее, за несколько месяцев. У нас дураков тоже нет. Это невозможно, понимаете? Невозможно! Потому что нет оценок, они не выставляют, они не отвечают за это. Их оценки все скрыты, и мы не можем у них даже спросить, а почему, собственно? Подъехать к ним на танке.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А кто-то еще жалуется на нашу судейскую систему. Татьяна Анатольевна, спасибо вам за разговор. Вы, действительно, мне, по крайней мере, много нового рассказали. Я точно знаю, что мои дети не пойдут в фигурное катание.

Т.ТАРАСОВА: Я все равно надеюсь, что мы из этого выберемся. Любят тренеров или не любят, мы все равно, мы помешанные люди, мы будем работать на этом поприще, если нам позволят.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я, все-таки, позволю себе комментарий – обычно я не комментирую гостей – я думаю, что вы чересчур строго трактуете слова Дмитрия Анатольевича Медведева. Я думаю, что он, действительно, не хотел никак унизить тренеров, а просто он говорил, скорее всего, о том, что надо больше уделять внимания спортсменам. Не больше по сравнению с тренерами, а больше по сравнению с тем, какое уделяется сейчас. Ну, посмотрим, жизнь покажет. Татьяна Анатольевна, я вас поздравляю с 8-м марта наступающим, между прочим.

Т.ТАРАСОВА: Ой, спасибо большое.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот. И всех наших радиослушателей. И напоминаю, что в эфире была программа «Dura Lex».

Т.ТАРАСОВА: Я вас тоже, женщины, поздравляю с 8-м марта. Желаю вам любви.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не могу ничего добавить к этому пожеланию, ибо Татьяна Анатольевна Тарасова сказала о самом важном. Всего доброго, до свидания.