Протестное кино: как говорить о том, о чем нельзя говорить - Елена Коренева, Алексей Красовский, Иван Твердовский - Культурный шок - 2017-04-01
01.04.2017
Протестное кино: как говорить о том, о чем нельзя говорить - Елена Коренева, Алексей Красовский, Иван Твердовский - Культурный шок - 2017-04-01
Скачать
К. Ларина
―
Добрый день. Программа «Культурный шок». Здесь, в студии, ведущая Ксения Ларина. Как я и обещала, мы продолжаем разговор о кино, начатый в программе «Человек из телевизора». Сейчас наша тема — «Протестное кино: как говорить о том, о чём нельзя говорить?». Я сразу представлю наших сегодняшних гостей. Все они — лауреаты «Ники». Двое есть лауреатов этого года. Елена Коренева, актриса, «За лучшую роль второго плана» — за фильм «Её звали Муму» Владимира Мирзоева.
Е. Коренева
―
Напополам с Юлией Ауг.
К. Ларина
―
Да. Лена, приветствую тебя. Алексей Красовский…
А. Красовский
―
Здравствуйте.
К. Ларина
―
…который получил приз «Открытие года» в этой номинации за фильм «Коллектор». Поздравляю, Алексей.
А. Красовский
―
Спасибо.
К. Ларина
―
И Иван Твердовский, который в этот раз остался без «Ники», но зато «Нику» имеет тоже, в той же номинации «Открытие года», в 2014 году получил за фильм «Класс коррекции». Здрасте, Ваня.
И. Твердовский
―
Добрый день.
К. Ларина
―
Напомню, что в этом сезоне Иван представил замечательную картину «Зоология», которая, мне кажется, много призов уже наполучала.
И. Твердовский
―
В Европе в основном.
К. Ларина
―
В Европе. Ну и на «Кинотавре» она получила приз критики отдельный.
И. Твердовский
―
И приз «За женскую роль».
К. Ларина
―
Здесь тоже была в номинациях разных. Я голосовала за Наташу Павленкову, которая исполнила здесь главную роль блестяще. Ну вот, видите, мой голос как-то не сыграл особой роли, да. Во-первых, всех поздравляю, дорогие товарищи.
А. Красовский
―
Спасибо.
К. Ларина
―
Во-вторых, мой первый вопрос к вам. Все обсуждают «Нику», но все обсуждают, конечно же… Сначала обсуждали выступление каждого из вас — все, кто смотрел, а потом читал в сетях. Потом стали обсуждать, что вырезали, а что оставили. И у всех стойкое ощущение, что это была протестная «Ника», протестная церемония, вообще какая-то невероятная там прозвучала нота, такое продолжение уличных акций 26 марта. Согласны ли вы с тем, что это протестная «Ника»? У вас такое же ощущение, Лена?
Е. Коренева
―
Ну, я бы всё-таки смягчила. Это не протестная «Ника». Я бы не обобщала.
К. Ларина
―
Лену вырезали, половину её речи вырезали из трансляции.
Е. Коренева
―
Да. Собственно, настолько мне безразлично, что они показывают там и, соответственно, что вырезают. Ну, абсолютно искренне, мне всё равно. Это было ожидаемо и так далее. Но по поводу — протестная или не протестная? Во-первых, уже пошли слухи, люди сочиняют версии, что мы все договорились, все.
К. Ларина
―
Да что?
Е. Коренева
―
Да, да.
К. Ларина
―
Кружок Петёфи?
Е. Коренева
―
Да, это уже обсуждают в Facebook, что мы договорились, что это был спланировано нами заранее вот именно как акция. Это, конечно… Людям надо как-то объяснить, что человек, который ещё и по профессии актёр, режиссёр, сценарист и художник, выходя на аудиторию, на сцену, получая какой-то приз, говорит, милость к падшим призывает, сочувствует. Что сочувствие, выраженное словами известным человеком при собрании его коллег на большой аудитории, выражает это сочувствие, обращает внимание на то, что просто совершается физическое насилие и так далее, унижают человеческое достоинство. Это нужно как-то, оказывается, основной аудитории объяснить.«О чём-то договорились. Чем-то это было вызвано. Это какая-то протестная…» Вы представляете, это стало протестом. Это даже не… Я не хочу это связывать с таким термином, как… «Это оппозиция». Да не оппозиция, ребята! Это люди, это человеческое. И это становится уже запретом и каким-то… воспринимается как вызов, как неприличие — на празднике говорить. Даже Сокуров Александр Николаевич, который получил в номинации «Честь и достоинство», его слова как-то вот тоже вызвали… «А стоило ли при такой аудитории об этом говорить?» Дорогие мои, вспомните — он получил «За честь и достоинство». В чём честь и достоинство? Наверное, в каких-то… в сострадании и в обращении к вышестоящим и к обществу: «Очнитесь! И давайте спасать людей». Вообще в центре всего человек, в центре любого искусства и тех, кто им занимается. Мужчины, говорите.
К. Ларина
―
Алексей.
А. Красовский
―
Ну, я коротко. Мне показалось, что да, это протестная акция.
К. Ларина
―
То есть это акция всё-таки была?
А. Красовский
―
Ну конечно. А почему нет? От слова actio. Ну да. Во многом она — нормальная акция нормальных людей, которые сказали обычные трюизмы о том, как надо себя вести, когда у нас есть статья Конституции, по которой люди имеют право выходить, когда они хотят, и так далее.
К. Ларина
―
Скажу, что Алексея речь всю вырезали из записи трансляции. То есть он сказал коротенечко: «Спасибо». И всё.
А. Красовский
―
Я знал это, в общем. Ну, что делать?
К. Ларина
―
Да, он был предупреждён, кстати, один из немногих.
А. Красовский
―
Да, да.
К. Ларина
―
Ну, зная, что вас вырежут, всё равно надо было сказать, это важно.
А. Красовский
―
Я же сказал это коллегам, которые…
К. Ларина
―
Я знаю, кстати… Позиция Лены, мне кажется, очень точная, когда она сказала: «Я это делаю для себя». Она сказала это в своей речи: «Я должна это сказать, потому что я это должна сделать». Всё, да?
И.Твердовский: Мы все что-то можем говорить, но это интересует только кинообщественность, внутри Facebook, и всё
Е. Коренева
―
Я действительно понимала, что если я приду домой и подумаю: «Как хорошо я всех поблагодарила»… Снимаясь в фильме «Её звали Муму» у Володи Мирзоева…
К. Ларина
―
Как мать оппозиционера.
Е. Коренева
―
Да. И играя тем более… Это я вспоминала потом уже, что я играю такую роль. Ну, как-то смешно просто получать торт, букет — и счастливая: «Спасибо всем, что наконец наградили»? Ну, ребята…
К. Ларина
―
Кстати, я как раз…
Е. Коренева
―
Я благодарна, но…
К. Ларина
―
Я как раз про это говорила тоже в предыдущей передаче. Для меня почему это не было такой фрондой откровенной. Хотя Алексей вот говорит, что это акция. Ведь каждый из выступавших на этой «Нике» всё равно является продолжением самого себя, является продолжением своего кино. Понимаете? Тут ничего не было… Одно другому не противоречило. Лена снялась в такой работе. И я знаю её позицию гражданскую в жизни. Алексей сделал работу невероятно точную и попадающую в сегодняшний день — вот это вот выхолащивание человеческого из человека, фильм «Коллектор». Арабов? Ну как? Конечно. А как он может сказать по-другому? Он только так и может говорить. Он про то и пишет — про что говорит со сцены. Ну, про Сокурова Лена сказала. То же самое — Виталий Манский, который тоже является сам по себе продолжением своей работы в документалистике, который тоже остался вообще… По-моему, его даже и не показали вообще никак, даже саму номинацию не показали.Иван, вы смотрели это всё со стороны, из зала. Кстати, если бы вы вышли на сцену, вы бы что сказали? Вы готовили речь вообще?
И. Твердовский
―
Ну, я вообще никогда речи особо не готовлю в таких случаях. Но здесь, мне кажется, действительно пахло каким-то таким напряжением, поскольку это всё очень свежо было, это прошло буквально пару дней. И конечно, такой тяжёлый осадок у нас у всех внутри сидел. И наверное, это всех как-то вместе соединяло.
Е. Коренева
―
Пару дней после 26 марта.
К. Ларина
―
После 26 марта, да.
И. Твердовский
―
Да. Другое дело, что сама значимость этой церемонии, которую показывают…
К. Ларина
―
Вы очень жёстко написали в Facebook.
И. Твердовский
―
…в ночном эфире, то есть никому не нужном. То есть, мне кажется, если посмотреть какие-то рейтинги этого канала, то мне кажется, что в стране вообще про эту премию мало кто знает. А это, в общем, одна из ведущих премий в нашем киносообществе. Это всё, конечно, как бы очень смешно и страшно, потому что мы все что-то можем говорить, но это интересует только какую-то кинообщественность, внутри пространства Facebook, и всё. А вот, например, я ехал потом после премии в такси и спросил как раз у того таксиста, который меня вёз, а знает ли он вообще про эту премию. Он сказал «нет». И это, мне кажется, говорит гораздо о большем. Мы можем себе кричать вообще как угодно и как угодно громко, но сама значимость этого мероприятия немножко преувеличена.
К. Ларина
―
Ну, я думаю, что не «Ника» в этом виновата.
И. Твердовский
―
Безусловно.
К. Ларина
―
Я, кстати, обратила внимание, что, по-моему, впервые в этом году никаких не было приветственных адресов от руководства, от «партии и правительства».
Е. Коренева
―
Да, кстати.
А. Красовский
―
Нет, почему? Там кто-то зачитал вначале речь.
К. Ларина
―
Нет. Вначале Ярмольник читал стихотворение Быкова, которого тоже не было.
А. Красовский
―
Да, а потом вышел какой-то министерский человек, и всё-таки послание было.
К. Ларина
―
Было что-то, да?
А. Красовский
―
Было, было, конечно.
К. Ларина
―
А мне казалось, что как-то…
А. Красовский
―
И те же самые люди хлопали, в общем, достаточно активно этому посланию. Так что…
Е. Коренева
―
Кстати, я вспомнила, да.
К. Ларина
―
Тогда замечательный переход к следующей теме. Иван, спасибо вам. Тема: как действительно говорить, когда говорить негде и невозможно? Как тогда обнаружиться, что называется, в этой толпе? Каким образом? Какие средства есть у вас, например, — у людей, у которых, конечно же, есть абсолютно свой личный взгляд на события, которые происходят в стране, как я полагаю, во многом сильно отличающиеся от общего тренда, зафиксированного в федеральных средствах массовой информации? Ваня.
И. Твердовский
―
Ну, мы для этого делаем в первую очередь наше кино. Мне кажется, оно гораздо более лаконично в каких-то очень серьёзных вещах. И как мне кажется, конечно, публика, скажем, фильма «Зоология» была в российском прокате совершенно чудовищная, очень маленькая. И это тоже такое немножко киноманское дело. Но фильм есть в Интернете. И если кто-то хочет его посмотреть, он его может посмотреть. И я сейчас получаю какие-то странные письма от людей, которые такое кино вообще никогда не смотрят. И они начинают немножко просыпаться, да. То есть когда я понимаю, что ко мне в моё такое пространство попадают люди, совершенно не предназначенные для этого кино, то это немножко бодрит. То есть это говорит о том, что всё-таки, мне кажется, надо работать очень точечно и не призывать какие-то широкие массы, кричать громче всех, идти в эфир Первого канала. Мне кажется, надо делать…
К. Ларина
―
А кто вас туда пустит, в эфир Первого канала?
И. Твердовский
―
Это правда.
К. Ларина
―
Ну а публика ваша — немногочисленная публика, как я понимаю, да?
И. Твердовский
―
Да, очень немногочисленная.
К. Ларина
―
Она считывает вообще смыслы? Она понимает, что это не про женщину с хвостом?
И. Твердовский
―
А каждый очень по-своему… Это как раз любопытно и интересно, потому что… То есть я не зажимаю кино в какой-то сегмент. И я достаточно широко говорю о вещах вообще, которые касаются нас всех. И мне нравится, что символы, которые вообще в киноязыке считаются нормальными, они совершенно ушли из пространства фильмов, которые смотрят подростки, скажем, или какой-то массовый продукт, а здесь они считывают очень хорошо. И это всё-таки здорово. Это говорит о том, что какая-то культура восприятия вообще кинематографа ещё осталась на уровне подсознания. Уже я вижу в этом какой-то такой позитивный сигнал.
А.Красовский: Малахову и не снились вот те рейтинги, которые сейчас «Он вам не Димон» даёт, просто и близко
К. Ларина
―
Алексей, у вас же прокат тоже был «Коллектора», да?
А. Красовский
―
Да.
К. Ларина
―
Ну и как? Вы довольны?
А. Красовский
―
Нам повезло, да, потому что мы окупились, мы заработали. Хотя я до того, как снять кино, несколько месяцев пытался убедить людей дать на это деньги. И несмотря на этот микроскопический бюджет, я обошёл кучу продюсеров — и все либо отказали, либо, как у нас принято, не ответили вообще ничего. Но всё равно это несопоставимо со сборами «Викинга», когда реклама идёт из каждого утюга. У нас не было огромного рекламного бюджета. Можно сказать, что он практически был нулевой, тем не менее мы заработали. Тут я можно поправлю?
К. Ларина
―
Конечно, да.
А. Красовский
―
Иван сейчас, мне кажется, взял немножко пессимистичную позицию. Я видел просто в Карловых Варах, как шёл его фильм: огромное количество зрителей пришло, студентов, и как они там спали на лестницах. Мне не понравилась просто фраза про «точечно». Ничего подобного, это не точечно. Это достаточно широкая аудитория. И когда мы делаем кино, которое немножко шире, чем в Российской Федерации, мы можем его показать в другой стране. И необязательно фестиваль. Оно, как выясняется (у него во всяком случае точно), интернациональное, оно понятное. И вы получаете большую аудиторию.
И. Твердовский
―
Конечно. Я говорю про наш прокат, про нашего зрителя в первую очередь.
А. Красовский
―
У нас, да, может быть, он узкий. Нам трудно распихаться с нашими блокбастерами и влезть куда-то в аудиторию. А самое главное — трудно продержаться. Потому что нам порой не так важно собрать большую аудиторию, сколько держаться уверенно, чтобы хотя бы один сеанс был в кинозале. Для этого нужны, как правило, крутые кинопрокатчики, которые вас будут держать на этом сеансе. И тогда у вас зритель точно будет знать, что фильм ещё идёт.Возвращаясь к вашему вопросу по поводу того, как достучаться и докричаться. Ну, помимо картин (тут я киваю), у нас есть миллион всяких устройств: YouTube, Instagram, Twitter, Facebook и так далее. Там гигантская аудитория — несопоставимая, извините, ни с Первым несчастным каналом, ни с каналом «Россия».
К. Ларина
―
Вы считаете, да?
А. Красовский
―
Конечно! Огромная! Малахову и не снились вот те рейтинги, которые сейчас «Он вам не Димон» даёт, просто и близко. Они эту бедную девушку, эту Диану, которая вышла и весь этот свой грех вынесла в эфир, превратили в серийное изнасилование, когда из передачи в передачу приходят люди и пиарятся на ней, в общем, не чувствуя совершенно никакого стыда при этом. Но там это можно сделать быстрее, проще и не тратя таких сил и средств. Вы посмотрите, на каком-то канале YouTube человек распечатывает «Киндер Сюрпризы» — и у него там миллионы просмотров и тысячи подписчиков. И ему ничего для этого не нужно.
К. Ларина
―
Ну, здесь, послушайте… Всё-таки я предлагаю не сравнивать распечатывание «Киндера Сюрприза»…
А. Красовский
―
Почему?
К. Ларина
―
…с фильмом, допустим, не знаю, «Коллектор» или с фильмом «Её звали Муму». Это всё-таки разные вещи, это разные аудитории. Разные задачи, в конце концов, стоят.
А. Красовский
―
Аудитории примерно те же самые. Нам за них надо бороться. И у нас сегодня с вами в конкурентах и эти в том числе каналы. Я вот об этом говорю.
К. Ларина
―
Кстати, я хочу в скобках заметить, что фильм Алексея Красовского будет показан на телевидении — на канале НТВ, которое его вот вырезало, а сейчас обратно вернуло в виде фильма. Я надеюсь, что этот фильм…
А. Красовский
―
Мы заложники друг у друга.
К. Ларина
―
Да-да-да. Так что фильм будет показан. Обещают через неделю, по-моему, да?
А. Красовский
―
Не знаю.
К. Ларина
―
Потому что первый фильм они показывают «Дуэлянт», в эту субботу, а дальше пойдёт уже ваше кино.И кстати, тут стоит пару слов сказать о кино для аудитории, которая, как Иван говорит, вообще не знает, что такое «Ника». Никто не знает, что такое «Ника». Никто не знает, что такое «новое русское кино». Это правда, аудитория маленькая. Но вот фильм «Коллектор» обязательно посмотрите. Это монофильм. Когда я его смотрела… Монофильм в том смысле, что там, по сути, один актёр играет. И мне это напомнило радиопьесу по своему жанру, потому что там очень много голосов и один герой, который эти голоса слушает по телефону. Но фильм, на мой взгляд, невероятно тонкий, умный и точный по актёрскому исполнению. Он совершенно завораживающий. Хотя он и небольшой, по-моему. У него такой телевизионный формат. Сколько он идёт-то?
А. Красовский
―
75 минут.
К. Ларина
―
Ну вот, видите. Это для телевидения.
А. Красовский
―
Ну, давайте покажем на радио его.
К. Ларина
―
Кстати, можно вполне, да.
А. Красовский
―
Да, вполне.
К. Ларина
―
Лена… А, Лена, прости. Ты сейчас будешь готовиться к выступлению.
Е. Коренева
―
Хорошо.
К. Ларина
―
Потому что у нас сейчас время новостей. Я хочу напомнить, во-первых, нашим слушателям номер SMS: +7 985 970-45-45. Кстати, я хочу вас спросить. Вот российские фильмы, которые вы за последнее время видели, которые произвели на вас впечатление? Может быть, вы их назовёте. Мне не важно, где вы их смотрели — в кинотеатре, в телевизоре или в Интернете. Просто кино российское, новое российское кино, которое вот за последнее время произвело на вас сильное впечатление. Пожалуйста, напишите. Нам будет интересно узнать такой небольшой рейтинг от слушателей «Эха Москвы». На SMS. Ну а сейчас у нас новости.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Культурный шок». Мы говорим сегодня о протестном кино — «Как говорить о том, о чём нельзя говорить?» — на фоне протестной же «Ники», которая вот недавно завершилась. И сегодня в нашей студии лауреаты «Ники» этого года — Елена Коренева и режиссёр Алексей Красовский, и лауреат «Ники» 2014 года Иван Твердовский.Нашим слушателям мы дали задание, чтобы они вспомнили (если это их не затруднит, конечно) фильмы, которые произвели на них сильное впечатление, из российского кино вот за последнее время. И не важно, где вы это увидели — в кинотеатре, по телевизору или в Сети, в Интернете. Ну, я чуть позже этот список прочту. Пока присылайте. Тут есть, конечно, фильмы участников нашего сегодняшнего разговора, что для меня очень важно. Вот Лена не ответила на наш вопрос по поводу «Её звали Муму». Как достучаться?
Е.Коренева: Не хочу никого призывать, потому что все имеют доступ к источникам информации. Кому верите — вопрос к вам
Е. Коренева
―
Ну, к счастью, есть работа и есть возможность собственно у актёра всегда… И очень часто отвечают именно так: «Мы выражаем себя в своей работе нашим трудом — спектакли, постановки, даже классика». И это ответ вот на всё. Но в моём случае сейчас, безусловно, работа с Володей Мирзоевым в принципе — что «Борис Годунов» (тоже у меня там маленькая роль), что «Её звали Муму», и в театре (сейчас скажу). Сам Володя и то, что он выбирает, и то, как ставит, он гарантирует какую-то такую чистоту взгляда, обязательно месседж к человечеству, к нашему конкретному обществу и освещает в той или иной форме болевые точки. И честно могу сказать, без всяких… Я имею в виду — перед самой собой, без всяких витиеватостей и придумок. Например, сейчас мы играем (очень редко, правда) спектакль «Две стрелы в спину» в постановке Володи Мирзоева, в театре «Кураж».
К. Ларина
―
Я даже не знала про это.
Е. Коренева
―
Да-да-да. Я там играю главу. Володя репетировал с мужчиной. У Александра Володина это мужчина, глава.
К. Ларина
―
Это же пьеса Володина, «Две стрелы».
Е. Коренева
―
Да. И он перевернул и вдруг понял… Он говорит: «Я понял, что там нужна женщина». И позвал меня. Мы играем исключительно редко, очень маленькая аудитория. Театр «Кураж» в Атриуме. И наш следующий спектакль после большого перерыва будет 18 мая. Всех приглашаю.И действительно, когда я говорю с залом, текст Володина: «Начинаем совет. Вопрос один: как нам быть? Произошло… Убит наш товарищ. У него не было врагов. Кто убил его?» — и так далее, и начинается, я насыщаю… Вообще вся эта история про предательство, про стадо, про то, как люди быстро объединяются вокруг зла, звереют и как, по сути дела, жертвой становится один человек, который самый честный, самый искренний, самый большой романтик и был готов на всё. Но он хочет мира, а стадо быстро скатывается в инстинкты.
К. Ларина
―
Хочет боя.
Е. Коренева
―
Да. Во-первых, это Володин, автор. И работать через тексты, через такие коллизии с сегодняшним зрителем очень легко. А мне особенно, потому что во мне это… Я имею в виду очень конкретных людей, когда я говорю этот текст. Так что вот так.Ну, честно говоря, я вот не люблю призывать. Я не хочу никого призывать, потому что все имеют доступ к любым источникам информации независимым. Смотреть. И кому вы верите — это вопрос к вам. Взрослые люди. Если со мной вступают в полемику или задают вопрос, я отвечаю и аргументирую, а так я оставляю… Вот все распались по своим группкам и своим интересам в силу своей культуры, своей информированности или каких-то других… психологии и характера. Вот и всё. А прочитать то, что читаю я, и не смотреть то, что я не смотрю и чему я не верю, может любой. Поэтому что же мне кому-то внушать? А так это изнутри, я думаю, произрастает. Я всё делаю то же, что я делаю или говорю для себя и в поддержку…
К. Ларина
―
Лена, абсолютно ты права. В том-то и дело. Что тут — призывай, не призывай? Тут приходит человек…
Е. Коренева
―
Я не политик. Безусловно.
К. Ларина
―
За что человек говорит вам «спасибо», который слушает ваши слова — здесь ли, на радио «Эхо Москвы», со сцены ли «Ники», или когда он приходит на спектакль «Две стрелы в спину», или когда он смотрит кино ваше. Он понимает, что он не один так думает.
Е. Коренева
―
Естественно.
К. Ларина
―
Потому что сегодня так задурили голову людям, что каждому человеку нормальному кажется, что он в меньшинстве. Я сама себя ловлю на этом чувстве. Но когда я слушаю вас и когда я понимаю, что действительно мы совсем презираем, получается, нашу аудиторию, которая, конечно, гораздо шире, чем нам в этом убеждают… Это не меньшинство. Чёрт его знает, как это всё перевернётся, когда… Как говорил кто-то (по-моему, чуть ли не Борис Немцов): «Если бы дали возможность мне говорить на Первом канале, через неделю страна была бы другой». Может быть, это правда. Я не знаю. Может быть, люди, которых сегодня мы считаем… Те, которые поддерживают вот эту всю гадость, может быть, они просто понимают, что лучше сейчас промолчать, да? Может быть, они и не поддерживают это.
Е. Коренева
―
Простите, что я беру столько внимания, но быстро…
К. Ларина
―
Это я беру столько внимания, как обычно. Ха-ха-ха!
Е. Коренева
―
Ну, это ваша песня. Безусловно, это чувство объединения… Вообще человеку быть частью коллектива так же свойственно, как и быть одиночкой. Это баланс этих двух потребностей. Быть человеком социума. И безусловно, так называемые либералы или люди, критически высказывающиеся или думающие по поводу тех или иных событий, они находят себя на этих маршах оппозиции, митингах или слушают их лидеров, и находят в этом… Вот это ощущение единства — оно очень вдохновляет. Поэтому их убирают из эфиров, поэтому их дискредитируют, врут по поводу количества людей, которые вышли на разрешённые или какие-то митинги, чтобы не было цепной реакции, ощущения силы и радости. Это очень понятная вещь. Но нам это всё нужно.
К. Ларина
―
Лёша.
А. Красовский
―
Я хотел бы услышать сначала вопрос какой-нибудь, потому что я не знаю, мне пока тут трудно возразить.
К. Ларина
―
А, мы поддержали просто разговор. Ваше ощущение, кого больше в стране? Нет действительно вот этого…
А. Красовский
―
У меня ощущение…
К. Ларина
―
Образ страшных 86 процентов, такой чёрной массы, которая всех нас пожирает — это действительно так?
А. Красовский
―
Нет, конечно, есть некое управляемое большинство. Но мне-то хочется поговорить не о них, а больше о тех людях, кто ими повелевает, вот эти пастыри. И тут… Ну, те же наши депутаты Государственной Думы, которых мы, как ни странно, всех знаем поимённо. И многие известнее, простите, чем вы. Депутатов я имею в виду.
Е. Коренева
―
Какое счастье!
А. Красовский
―
Нет, наоборот, это очень странно, потому что сегодня кино ушло как раз в нашу общественную жизнь, потому что там больше выдумки, там больше фальши, больше лжи и вранья, чем… Мне кажется, что это наша профессия — ну, дурить мозги. А оказалось, что нет, они делают это порой профессиональнее, хотя…
К. Ларина
―
Манипулируют, да?
А. Красовский
―
Да, разумеется. И разница только в том… Сейчас я к вам вернусь. Потому что я не согласен с тем, что ничего нельзя сделать. Надо делать. Надо говорить со своими коллегами, надо убеждать. И что я говорил на «Нике»: надо бороться за зрителя не только в зале, но и повсеместно. Надо уговаривать. Это те самые люди, которые сегодня сидят, которые, может быть, придут на ваш спектакль.
К. Ларина
―
Конечно.
А. Красовский
―
И надо, чтобы они, выйдя, всё-таки захотели пойти. Для этого нужно убеждать, нужно бороться за них. Я вот о чём.
Е. Коренева
―
Алексей дорогой, простите, просто маленькая реплика. Я не говорю, что ничего нельзя сделать. Я просто во всей этой ситуации последних лет поняла, разобравшись в себе, что я делаю исключительно только то (по личному импульсу), что я считаю правильным. А вот кого-то убеждать… Это косвенное убеждение — фильм «Зоология», фильм «Коллектор». Это позиция. Потому что вообще режиссёр — это позиция. На Высших режиссёрских курсах мне объяснили, что такое профессия режиссёра. Ну, любой, по сути, человек с позицией, со взглядом на одно и то же явление, но у него должна быть грань какая-то своя индивидуальная, безусловно. Но я имею в виду вот это вот — что повлиять. Пусть они подходят. Потому что прямой месседж хорош прямыми словами буквально, он хорош. Вот такие агитации — я не знаю. Действительно, выступления на сцене… То есть кому-то они нравятся.
А.Красовский: Надо бороться за зрителя не только в зале, но и повсеместно. Надо уговаривать
А. Красовский
―
У нас ещё телефон есть. Мы можем, посмотрите, воспользоваться телефонным правом, также позвонить каким-то своим знакомым и сказать: «Сейчас происходит безобразие. Ты слышал об этом?» Ты можешь сказать.
Е. Коренева
―
Нет, я этого не делаю и делать не буду.
А. Красовский
―
А мне кажется, стоит и пришла пора.
Е. Коренева
―
Не хочу.
А. Красовский
―
Ну, я вас очень прошу.
Е. Коренева
―
Нет, вы знаете…
А. Красовский
―
Нет, правда, потому что мы на кого-то повлиять всё-таки можем. Вот сейчас надо, чтобы те люди, которые не пришли, вот о которых мы говорили за эфиром, до эфира, которые не пришли, не смогли по каким-то причинам…
Е. Коренева
―
Люди так устали от агитации! Вот в чём дело.
А. Красовский
―
Это страшное слово просто — «агитация».
К. Ларина
―
Я думаю, что это некий ответ…
А. Красовский
―
А я говорю о диалоге просто. А «агитация» — ну да, неприятное слово.
К. Ларина
―
Ваня.
И. Твердовский
―
Самое страшное, если мы все будем как-то уходить в какую-то такую внутреннюю политику. При этом, когда мы говорим про кино, то это вид киноискусства и вообще искусства. И как-то оно немножко вообще как бы живее нас получается, потому что есть какие-то эмоции внутренние, какие-то высказывания, которые хочется спроецировать на те сюжеты, которые мы берём на основу. Ну, это журналистика в первую очередь. А всё-таки кино — оно немножко по-другому вообще существует. И мне кажется, это гораздо важнее и вечнее относительно тех слов, которые мы можем произносить просто в пространстве, используя свой Facebook или что-то ещё.
К. Ларина
―
Но вы же видите, что происходит с документалистикой, как сын документалиста, да?
И. Твердовский
―
Да.
К. Ларина
―
Что сегодня во многом документальное кино заменило журналистику, который нет по сути.
И. Твердовский
―
Да, да.
К. Ларина
―
Да, да. Вот обратите внимание… Здесь, кстати, в этом списке, который наши слушатели называют — фильмы, которые посмотрели за последнее время и которые произвели на них впечатление, — часто упоминается фильм «Слишком свободный человек». Это фильм, который идёт в прокате, да? И мы видели, когда он шёл в прокате в Москве, какие стояли очереди на это кино. Значит, этот запрос всё равно существует. Это же публицистика чистой воды, согласитесь, вот этот фильм, да? Фильм о герое.
И. Твердовский
―
Ну, я бы скорее всё равно его отнёс к произведению некоего искусства, нежели чем к какому-то прямому такому плакату и просто громким каким-то словам. Поэтому, мне кажется, всё равно нам нужно немножко снизить градус вот этой своей внутренней гражданской активности, когда мы говорим про искусство.
К. Ларина
―
А вот вопрос, кстати, хороший от нашего слушателя Дмитрия: «А надо ли бороться за эту аудиторию, которая типа, условно, «крымнаш»? Пусть они живут, как хотят. А потом, когда-нибудь прозреют».
А. Красовский
―
Надо, потому что это наши с вами родственники, друзья, близкие и так далее. Или их друзья и близкие. Вот в моём случае…
Е. Коренева
―
Кстати, да.
А. Красовский
―
Поэтому я продолжаю. Поймите, в случае… Например, если взять конкретную фигуру того же Владимира Соловьёва, с которым… Когда я приезжаю в деревню к маме, я знаю, что она, извините, живёт с телевизором и «общается» с ним больше, чем со мной. Поэтому я заинтересован в том, чтобы общаться с ней как с родным, близким, понятным мне человеком. Поэтому я буду бороться за таких людей.
К. Ларина
―
И какие аргументы? Вот вы что маме говорите? Что вы ей объясняете?
А. Красовский
―
Я? Ну, сначала я физически пытался менять всё это дело.
К. Ларина
―
Выключать?
А. Красовский
―
То есть привозил кино, привозил какие-то плееры и так далее. Пытался, да. Перенастраивал даже программы, удаляя всё это к чёртовой матери. Но потом, в общем, интерес брал своё. И это продолжается. Сейчас всё хорошо.
К. Ларина
―
То есть возможно всё-таки переубедить?
А. Красовский
―
Да, возможно. Сейчас всё замечательно, мы на одной волне абсолютно. И практически все её подруги — мои подруги. Вот. Так что…
К. Ларина
―
Молодец!
Е. Коренева
―
Молодец, да.
К. Ларина
―
Терпение надо ещё иметь. И талант, и терпение.
А. Красовский
―
Нет, они тоже молодцы, потому что я… Понимаете, это взаимоинтересный друг другу процесс. Потому что то, что сегодня происходит — это уже нельзя остановить. Нельзя просто плыть по течению и говорить: «Ничего нельзя изменить». Потому что хочется что-то изменить же. Ну, не хочется же… Люди же видят, что где-то жизнь нормальная. Если мы ездим по фестивалям в другие страны, мы видим, что там никто не готовит вот этих гадостей, никто нам не отвечает, никто не знает ни про эти «законы Димы Яковлева». Они говорят: «Что это?»
Е. Коренева
―
Все боятся нас, наоборот.
А. Красовский
―
Да никто нас не боится в самом деле! Просто никто с нами не воюет, как выясняется. Все живут спокойно и делают что хотят, в общем радуются. У них это праздник, а не ответ кому-то.
К. Ларина
―
Кстати, им не мешает это делать острое социальное и политическое кино, между прочим, понятное.
А. Красовский
―
Совершенно верно.
К. Ларина
―
Почему мы смотрим с таким интересом и сериалы многие западные — американские, британские и прочие.
И.Твердовский: Нужно снизить градус своей внутренней гражданской активности, когда мы говорим про искусство
Е. Коренева
―
«Карточный домик» — это же шок!
К. Ларина
―
Да. Просто это кино мечты. Думаешь: «Боже мой, когда мы про это заговорим? Когда мы заговорим вот про это? Когда у нас будут герои вот такие?» Я не знаю, когда это появится. Это возможно?
А. Красовский
―
Да, конечно. А в чём проблема? Вообще не вижу.
Е. Коренева
―
Ксения, мне кажется, я согласна с Алексеем… То есть, конечно, я тоже с людьми, которые мне небезразличные, мягко говоря… У нас возникают споры, обсуждения. И моя цель — довести до… то есть факты, изложить факты. Почему даже на сцене «Ники» я выбрала… А я думала о том, что если меня вызовут, как сказать.
К. Ларина
―
Конкретные фамилии ты назвала.
Е. Коренева
―
Очень конкретные примеры. Другое дело, что люди зомбированы пропагандой, и они тебе говорят про печеньки и про Америку, и что Михаил Сергеевич Горбачёв — шпион американский и так далее. Типа Фёдорова, этого депутата. И очень трудно. У них тоже как бы факты, да? Но действительно фактура, что называется, когда ты говоришь очень конкретные вещи про конкретного человека. Ты как бы не говоришь: «Свободу! Свободу!» — а ты говоришь: «Непогашенная судимость. Разделся по пояс, чтобы сделать зарядку, а это нарушение режима. Присел на кровать днём. А в одиночке нельзя садиться на кровать с 8 утра, условно говоря, до 8 вечера. Только на одном этом стуле или табуретке. Всё. Или положил на прогулке руки за спину». Это уже я от Ходорковского, это то, что я читала. Конечно, мне могут сказать: «А откуда ты знаешь?» Я верю определённым источникам не просто так.
К. Ларина
―
Они другое говорят. Они говорят не «откуда ты знаешь?», а они говорят другое, типа: «Не надо было воровать — тогда и не сел бы в тюрьму». Вот главное! А там они не люди уже.
Е. Коренева
―
Ну да. Или, например, безымянная женщина с гвоздичкой на 31-е на Триумфальной как-то зимой стояла и слабым голосом в полной тишине кричала: «Сво-бо-ду!» Робко, но в ней боролось вот это гражданское… «Сво. Бо. Ду». И её поволокли в автозак. Именно поволокли, потому что… И так далее. Это жуть! Вот если бы… Просто те, с кем спорила или полемизировала… Я говорила: «Слушайте, пойдите и посмотрите просто один раз, кто эти люди, которые идут, что за атмосфера». Или когда были суды и выносили Pussy Riot или кому-то ещё, то народ в качестве поддержки просто приходил постоять. Просто увидеть, как стариков, пожилых женщин, академиков берут… Вот полчаса они дают там постоять, и они потом…
К. Ларина
―
Стояли около суда Замоскворецкого.
Е. Коренева
―
Да, и это происходит везде. И волокут! Это зрелище… Человек, который ещё, в общем-то — ну, как сказать? — не покрылся коростой сверху, снизу и изнутри, не может не реагировать на неоправданную жестокость. Ну не может! Понимаете? Вид эти дубинки, даже в записи, как они лупят мужчин в промежность, между ног лупили, женщин и так далее — ну, как на это? Если у вас нет импульса сострадания к этому, послушайте, никакой идеологией это нельзя оправдать.
К. Ларина
―
А почему-то нет. Давайте тогда вернёмся к искусству. Вот здесь может ли поучаствовать в этом процессе воспитания сопереживания, милосердия, сочувствия именно искусство, кино в данном случае? Ваня, как ты думаешь?
И. Твердовский
―
Да, безусловно.
К. Ларина
―
Да?
И. Твердовский
―
Кино, литература и вообще все виды искусства в этом участвуют.
К. Ларина
―
Как пробиться?
И. Твердовский
―
Просто это же не за год, не за два всё происходит. Вырастают люди, которым… К сожалению, сегодня им неинтересно в 15 лет идти, скажем, в Третьяковскую галерею на выставку, но они туда придут в 25 или в 30. Их туда никто не тащит, они сами туда придут.
Е. Коренева
―
Ну, это вещь такая анонимная, в общем-то. Ты пришёл в зал тёмный, ты потрясён, ушёл под впечатлением, что-то немножко написал. И в тебе это работает.
К. Ларина
―
Нет, меня как раз другое волнует. Сейчас скажу что. Загадка природы для меня. Вот то, о чём вы говорите про людей, которых кидают в автозаки, бьют дубинками, пытают, мучают… Хоть 25 тысяч газет про это напиши! Это блокировка сознания. А придёт на фильм какой-нибудь, не знаю… Даже не знаю, что назвать в качестве ужасного примера. И будет рыдать. Не знаю, Маргарита Назарова там. Будет рыдать над судьбой какой-нибудь богом забытой дрессировщицы. Понимаете?
Е. Коренева
―
Прости, у нас проявление силы физической — это героизм. То есть это бывает со знаком «минус», бывает со знаком «плюс». А те, кто, простите…
К. Ларина
―
Слабак?
Е. Коренева
―
Сторонники Ганди или противники смертной казни. Есть принцип. Принцип! Человека нельзя пытать и наносить ему физически… Так же как заключённого по криминальной статье нельзя судить дважды. Есть какие-то понятия о человечности и вообще о культуре. Есть культура, право и так далее и тому подобное. И этика. Ну, нельзя! Человек другого человека не может пытать физически.
К. Ларина
―
Давайте я вам расскажу тогда другой пример. Елена, подождите.
Е. Коренева
―
А у нас даже кино советское, если взять…
К. Ларина
―
Да, да, да.
Е. Коренева
―
Шашкой порубил! Расстрелял врага! Это просто… Кровью всех залили, потому что враги. Понимаете? А у тех эти враги. А теперь разбираемся, потому что и красные, и белые — вроде тоже люди, получается.
К. Ларина
―
Ну, давайте тогда Лене ответьте, потому что это интересно. Вот герой должен с кем-то бороться действительно? У него должны быть враги?
И. Твердовский
―
Ну, это же вечная драматургия такая, да? А потом, это так романтично всегда в кино смотрится. Поэтому, мне кажется, это вообще никак не имеет никакого… Ну, у нас есть, конечно, такое в русском кино, что мы очень любим военные страшные истории. То есть у нас есть какой-то такой осадок того, что нас…
К. Ларина
―
«Молодая гвардия», вспомните фильм.
И. Твердовский
―
Вот абсолютная кровища — и у нас внутри как-то что-то пробивает на какие-то эмоции. А всё остальное — ну так, чуть-чуть. Поэтому — конечно.
Е.Коренева: Если у вас нет импульса сострадания, никакой идеологией это нельзя оправдать
А. Красовский
―
Очень странно, что когда вы спрашиваете, может ли кино что-то сделать… Давайте порассуждаем вроде бы об этом. А на самом деле мы прямо сейчас это наблюдаем и видим прекрасно. Вот вышел этот фильм про Димона, который смотрится как детектив захватывающий и невероятный. И при этом главный герой совершенно не соответствует этому образу, будем говорить откровенно. И человек, который провёл расследование вместе со своим штабом — они абсолютные сегодня герои, на которых хочет походить молодёжь, потому что они им дают прекрасную ролевую модель. Потому что сегодня почётно выходить на митинги, почётно этим бравировать. Да, мы все часто спрашиваем: «А был на каком?» У нас какие-то стали культурные коды для этого. То есть молодёжь сейчас… Мы видим цепную реакцию, которая пошла, как дети записывают своих несчастных, затравленных учителей, которые пытаются с ними говорить на языке канцелярита, который так прекрасно использует Дмитрий Медведев…
К. Ларина
―
Или угрожают
А. Красовский
―
Да, или угрожают, что тоже смешно всё равно, потому что это всё не воспринимается всерьёз.
К. Ларина
―
То есть это вывалилось, и это обратно запихнуть уже невозможно, да?
А. Красовский
―
Невозможно совершенно. Поэтому все эти попытки…
Е. Коренева
―
Только в автозак.
А. Красовский
―
А у них нет других механизмов, кроме физического: «приду, зарежу» и так далее, или «покажу, как ставят на колени», или «вас всех отправим в Чечню, а там сами разберутся». У них нет другого языка, к сожалению (или к счастью для нас). Это уже на наших глазах происходит. И поэтому, не знаю, я бы только порадовался и бутылку шампанского откупорил, потому что это произошло. И мы видим все эти последствия. Они прямо шаг за шагом. Всё, что они могут — да, посадить, лишить свободы и через губу вынести какие-то совершенно несправедливые и безумные решения. Рано или поздно и до закостенелых, которые заросли коростой, людей дойдёт…
Е. Коренева
―
Не показывайте на меня!
А. Красовский
―
Я про образ, который вы создали, он так зримо ощутился перед нами. До них тоже это дойдёт. И я нисколько в этом не сомневаюсь, да.
К. Ларина
―
Ну, не знаю, мне как-то кажется, что всё это не так оптимистично. Вы заболтали тему, которую я вам предложила, по поводу отсутствия сострадания к реальным людям, которых мучают и пытают, и в то же самое время над вымыслом рыдают, круглые сутки могут рыдать. Вот это для меня очень странно.
Е. Коренева
―
«Он очень любил животных».
К. Ларина
―
Это опять же очень похоже на то, что нам рассказывали…
Е. Коренева
―
Про Адольфа.
К. Ларина
―
…про всяких нацистских вот этих палачей, которые были такие сентиментальные, плакали над какой-нибудь условной «Рабыней Изаурой», собаки, кошечки, и музыку классическую слушали по ночам, но это не мешало им мучить людей.Сегодня происходит по сути то же самое. И близкие люди… Вот мы всё смеёмся насчёт непонимания, а для меня был шок, например, когда я узнала, как молодая жена одного нашего оппозиционера рассказывала, что её мама приходила на пикеты, где она выступала, приводила туда полицию и кричала: «Арестуйте вот эту! Арестуйте вот эту! Она против власти, она против Путина! Арестуйте её!» Родная мать. И они живут в одной квартире. Вот это что? Что это такое?
А. Красовский
―
Мы вылечим этот вирус.
К. Ларина
―
Давайте. Скажите — как?
А. Красовский
―
Это просто вирус. Это побеждается, правда, лекарствами, кино в том числе, и нашими с вами встречами, и всем остальным. Это вылечивается.
К. Ларина
―
Давайте я скажу вам, что люди наши смотрели и что вообще у них в памяти осталось как яркое впечатление от российского кино. «Всегда стараюсь смотреть новое российское кино. «Рай», «Монах и бес», «Под электрическими облаками». «Рыба-мечта» — вначале ничего не понял, а потом прочитал об этом фильме, и многое стало понятно, что хотел сказать автор. «Салам Масква» многие называют. Кстати, мы не назвали Пашу Бардина среди лауреатов, который получил «Нику».
Е. Коренева
―
Пашеньку Бардина поздравляем сейчас.
К. Ларина
―
И тоже вырезан был из трансляции со всеми своими «саламами» и даже с Васей Обломовым, который приехал на эту церемонию, чтобы спеть песню в прямом эфире. «Франкофония» Сокурова. Фильмы Юрия Быкова очень любят наши слушатели. «Рыба-мечта» опять же. «Коллектор», «Зоология», «Дурак», «Слишком свободный человек». «Класс коррекции», «Ученик», «Петрушка» с Хаматовой и Мироновым. «Зоология», «Ученик». «Очень понравилось «Дикое поле». Ну, это когда было? Боже мой. «Левиафан», конечно, называют. Фильмы Меликян — «Любовь» и «Звезда». Ну, в общем, есть…
Е. Коренева
―
Секундочку перед финалом дашь мне?
К. Ларина
―
Ну, говори! Уже всё.
Е. Коренева
―
Ксения, поздравляю!
К. Ларина
―
С чем?
Е. Коренева
―
Сегодня большой праздник — твой, наш. И наступающим днём рождения! Моя книга «Я белка».
К. Ларина
―
Лена Коренева — она белка! Спасибо большое!
А. Красовский
―
Спасибо.