Уголовка за личную жизнь исторических персонажей - Андрей Малюков, Сергей Бадамшин, Андрей Алексеев - Культурный шок - 2017-02-04
04.02.2017
Уголовка за личную жизнь исторических персонажей - Андрей Малюков, Сергей Бадамшин, Андрей Алексеев - Культурный шок - 2017-02-04
Скачать
Л. Гулько
―
О, время — 13 часов 13 минут. Всё время это время выпадает на «Культурный шок». Хотя мы, конечно, не суеверные люди. «Уголовка за личную жизнь исторических персонажей» — вот такое оригинальное название придумали наши продюсеры. Давайте сразу про гостей. Сергей Бадамшин, адвокат. Здравствуйте, Сергей.
С. Бадамшин
―
Здравствуйте.
Л. Гулько
―
И Андрей Малюков, режиссёр. Ну, просто вот адвокат и режиссёр. Ну а что? Можно, действительно. У нас будет по телефону ещё один персонаж нашего разговора — это основатель и генеральный директор киноклуба «Нефть» из Ярославля Андрей Алексеев. Но чуть попозже, после новостей, после получасовых новостей мы подключим его к разговору.Значит, мы отталкиваемся… Нам же нужен информационный повод? Мы отталкиваемся от некоторых, так сказать, таких поползновений, заявлений госпожи Поклонской. В частности фильм «Матильда» Алексея Учителя был разобран ей на всякие разные составляющие. И вот она, так сказать, возмутившись… Правда, никто из нас не видел этот фильм, сразу скажу, да?
А. Малюков
―
Я — нет.
Л. Гулько
―
Да, я тоже не видел. Я не знаю, видела ли она этот фильм. Ну, может быть. Я не знаю, можно вообще увидеть его? Где-то есть он в Сети?
А. Малюков
―
Ну, может быть, есть у съёмочной группы, у Учителя есть.
Л. Гулько
―
Может быть, да. Может быть, и так. И что-то там её возмутило, ну, поскольку, так сказать, Николай II — канонизированный исторический деятель и такой весь… практически святой, поэтому какие-то вещи лучше про него, я так понимаю, не показывать. Вот человек, который святой, он не может вот это делать, потому что это оскорбляет, я не знаю, того, кто считает его святым. Ну, я правильно всё понимаю — то, что она хочет? Мы сейчас к адвокату обращаемся.
С. Бадамшин
―
Мы, наверное, всё-таки сейчас пытаемся выяснить, что хочет Поклонская. Я думаю, конечно, лучше спросить у неё самой, что она хочет.
Л. Гулько
―
У неё самой, да. Ну, в принципе, исторический персонаж…
С. Бадамшин
―
Видимо, что было озвучено в средствах массовой информации. Да, её претензии складываются из того, что, по её мнению, в отношении фигуры императора канонизированного недопустимы какие-либо интерпретации, кроме канонических, установленных Церковью.
Л. Гулько
―
И это, скажем так, если отталкиваться, так скажем, и отойти немножко в сторону, это не только, скажем, Николай II, но и другие какие-нибудь исторические персонажи, да?
С. Бадамшин
―
Я думаю, мы об этом узнаем от Поклонской в ближайшее время. Если режиссёры, съёмочные группы будут снимать какие-то ещё фильмы про исторических личностей, я думаю, она, конечно, выскажется по этому поводу.
Л. Гулько
―
А про каких личностей? Можно снять про Александра Невского фильм какой-нибудь, да?
А. Малюков
―
Ну, у нас богатая история.
Л. Гулько
―
У нас богатая история, да.
А. Малюков
―
Это в несчастных Соединённых Штатах на каждом перекрёстке стояла съёмочная камера по нескольку раз, а у нас история не охвачена и тем много. Вот что касается Поклонской. Есть какая-нибудь информация о её личном отношении к этой теме? Пока она работает диспетчером. Она получила какие-то письма от избирателей, от каких-то клубов непонятных.
Л. Гулько
―
Ну, видите, от людей, которые возмущены. Мы сейчас об этом.
А. Малюков
―
Да. И она эти бумаги, так скажем, переправила в прокуратуру.
Л. Гулько
―
Ну, она сама, наверное, так же считает, раз переправила. Её отношение к императору последнему, самодержцу, понятно. Она, так скажем, выходила на «Бессмертный полк» с его портретом, как мы все знаем. Она считает его, конечно, святым. Она считает его непогрешимым ни с какой стороны. Вот мне кажется, такое отношение. Хотя, конечно, надо её саму спросить. Но это для неё, так сказать, вот икона.
С. Бадамшин
―
Ну, это её право.
Л. Гулько
―
Конечно.
А. Малюков
―
Слушайте, мы же сейчас обсуждаем не отношение Поклонской…
Л. Гулько
―
Нет, вы спросили — я просто ответил.
А. Малюков
―
Не отношение Поклонской, лично её девичье отношение к царю-батюшке.
Л. Гулько
―
Нет, нет, нет.
А. Малюков
―
А мы говорим об этой ситуации, сложившейся вокруг фильма.
Л. Гулько
―
Конечно. Ей же люди написали, возмутились.
А. Малюков
―
Ну да, вот ей кто-то написал, и она это дело ровно и переслала в прокуратуру.
Л. Гулько
―
Возмутились. Так вот мы и хотим выяснить вообще в принципе — возможно туда, в эту личную жизнь исторических персонажей, которые святые, канонизированные и вообще которые на-на-на, туда вторгаться и что-то там копаться, и узнавать, кто с кем чего, и зачем, и как?
А. Малюков
―
Ну, я думаю, что, конечно, можно.
Л. Гулько
―
А вот она говорит, что нельзя. И люди, которые её поддерживают, говорят, что нельзя.
А. Малюков
―
Нет, ну она не права в этом смысле. Но ей можно простить. Она красивая женщина, на неё приятно смотреть, и ей надо всё прощать.
Л. Гулько
―
Да.
А. Малюков
―
А вот что касается «вторгаться», то я думаю, что вторгаться можно во всё. Искусство имеет право рассматривать любые совершенно, неважно какие, так сказать, фигуры, лица, темы, истории и исследовать это всё, и разбирать, и предлагать зрителям для оценки. Я думаю, что в данном случае наш замечательный кинорежиссёр Алексей Учитель, просто замечательный режиссёр, снимающий хорошие фильмы…
Л. Гулько
―
Ну, в общем, это его работа, конечно.
А. Малюков
―
Он, конечно, был прав, что выбрал для себя фигуру царя-батюшки.
Л. Гулько
―
Вот и сразу у нас свет погас. Всё замечательно. Так, хорошо. Знак свыше.
А. Малюков
―
И я думаю, что фильм получился у него отменный. Я думаю, мне так кажется. Во всяком случае, я с нетерпением жду его, чтобы посмотреть и насладиться
Л. Гулько
―
Но он же не первый режиссёр, который снимает фильм о Николае II и о жизни самодержца, правда?
А. Малюков
―
Ну, наверное.
Л. Гулько
―
Конечно.
А. Малюков
―
И я снимал вот сейчас про Распутина.
Л. Гулько
―
Вот вы снимали про Распутина.
А. Малюков
―
И там был тоже Николай II. Но у меня, в отличие от устоявшихся многих людей, у меня отношение к нему более чем хорошее, к царю-батюшке. Я считаю, что он был замечательный царь на самом деле. И человечески был очень хорош. Редко кто из монархов ради сохранения семьи, из любви к своей семье откажется от короны. Ну, согласитесь, не так много. А он это сделал.
Л. Гулько
―
Слушайте, это, конечно, другая история, но тем не менее. Вот видите, для вас он хорош. Для меня он не сильно хорош, скажу вам честно. Даже можно вспомнить всем известное 9 января. Чего же там хорошего-то, в этом 9 января?
А. Малюков
―
А при чём здесь 9 января? И хорошо это или плохо…
Л. Гулько
―
Расстрел-то чего? Он же ответственен за людей, которых он положил. Нет?
А. Малюков
―
Нет.
Л. Гулько
―
Нет, не ответственен?
А. Малюков
―
Понимаете, страна большая, проблем много.
Л. Гулько
―
Конечно.
А. Малюков
―
И везде всюду руку держать не удаётся на пульсе. А помимо него есть масса чиновников. Как и у нас сейчас.
Л. Гулько
―
Ну, сейчас то же самое, говорят, правда?
А. Малюков
―
Но это же не значит, что он должен отвечать за каждого из них.
Л. Гулько
―
Нет, он отвечает за всех.
С. Бадамшин
―
«Царь — хороший, чиновники — плохие».
Л. Гулько
―
Понимаете, он отвечает за всех.
А. Малюков
―
Ну, я по-другому смотрю на это дело.
Л. Гулько
―
Хорошо.
А. Малюков
―
Я даже знаю, что он был не в курсе этого 9 мая на самом деле, по документам.
Л. Гулько
―
9 января.
А. Малюков
―
9 января.
Л. Гулько
―
Да. Не в курсе?
А. Малюков
―
Не в курсе.
Л. Гулько
―
Ну хорошо. Видите, разные точки зрения. Кому-то это сейчас может не понравиться.
А. Малюков
―
Ясное дело.
Л. Гулько
―
Да, ясное дело. Но вторгаться надо всегда, во всё?
С. Бадамшин
―
Вторгаться можно, вторгаться с точки зрения искусства и культуры надо.
Л. Гулько
―
Конечно.
С. Бадамшин
―
С точки зрения права это возможно, если это не нарушает законодательства в каких-то оскорбительных выражениях, либо действительно нарушающие нормы моральной этики и так далее.
Л. Гулько
―
Ой, секундочку! А «нормы моральной этики» — это что такое?
С. Бадамшин
―
Это очень тонкий момент.
Л. Гулько
―
Это что такое?
С. Бадамшин
―
Это мы уже сейчас будем говорить о воспитании.
Л. Гулько
―
Это мы приближаемся как раз.
С. Бадамшин
―
Да, мы говорим как раз о воспитании, мы говорим о той истории… Каждый начинает, конечно же, рассматривать нормы морали и этики с точки зрения своего собственного опыта, воспитания и так далее.
Л. Гулько
―
Вот люди, которые написали госпоже Поклонской, — наверное, тоже у них своё представление о морали и этике.
С. Бадамшин
―
Ну, мы всё-таки будем говорить о том, что у нас многоконфессиональная страна.
Л. Гулько
―
Конечно.
С. Бадамшин
―
И говорить о том, что православная религия — это одна из четырёх составляющих основных религий… А ещё существуют другие религии, которые могут люди исповедовать. И предусмотрено соответствующее конституционное право людей исповедовать любую религию. Соответственно, в том числе сейчас внесена с недавних пор статья в несколько ином виде — 148-я — Уголовного кодекса о защите в том числе чувств верующих граждан. Она как раз и говорит о том, что предусмотрена уголовная ответственность за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу, совершённые в целях оскорбления религиозных чувств верующих. При этом эта формулировка «религиозные чувства верующих» до сих пор, ну, как-то вот не урегулирована и не разъяснена.
Л. Гулько
―
Сейчас надо объяснить радиослушателям, при чём тут вообще это.
С. Бадамшин
―
Я к тому, что права людей, которые исповедуют какую-либо религию, они сейчас…
Л. Гулько
―
Имеется в виду — они обратились к госпоже Поклонской?
С. Бадамшин
―
Сейчас-сейчас-сейчас я поясню.
Л. Гулько
―
Давайте. Извините.
С. Бадамшин
―
Вот эти лица, которые исповедуют какую-либо религию, их права сейчас очень так бережно чтут и оберегают, начиная от Конституции и заканчивая Уголовным кодексом. И видимо, некоторые лица, которые очень хотят обидеться, они находят… Как я называю это — «экстремизм обиженных». Они находят ту тему, на которую обидятся. И, соответственно, поднять определённую волну обращением в государственные органы. Видимо, насколько я понимаю, было обращение к депутату госпоже Поклонской, которая отреагировала следующим образом — направив депутатский запрос в Генеральную прокуратуру с соответствующим требованием проверить фильм уважаемого Алексея Учителя, которого ещё никто не видел, а видели только, наверное, трейлер.
А. Малюков
―
Пока про сценарий говорится.
С. Бадамшин
―
Да, только про сценарий. То есть проверка сценария, насколько опять же можно понять со слов госпожи Поклонской, прошла. И всё. То есть сейчас просят проверить то, чего нет.С другой стороны, я обращаю внимание, что есть ещё конституционное право как раз у моих сегодняшних коллег — это право на свободу творчества. И оно тоже закреплено в Конституции. И поэтому говорить о том, что одно конституционное право должно подминать другое — нет, невозможно так. Поэтому в этой связи… вот связь одной конституционной нормы и другой… как раз и должно как-то коррелироваться между собой, договариваться, чтобы… Я прошу прощения, Алексей Учитель не пришёл в церковь снимать фильм. Тот же самый «Тангейзер» нашумевший — тоже постановка не была в церкви. Но почему-то люди воцерковленные, оскорблённые и униженные, сами приходят смотреть то, что их оскорбляет, по их мнению….
Л. Гулько
―
Они не видели.
С. Бадамшин
―
Да, некоторые даже вот относительно…
Л. Гулько
―
У них же, понимаете, какая, я так понимаю, мотивация? Они не видели и они не хотят, чтобы этот оскорбляющий, их в том числе, фильм вышел вообще куда-то, потому что он оскорбляет.
С. Бадамшин
―
Да. То есть даже не видели, но оскорбились.
Л. Гулько
―
Своим выходом просто оскорбляет.
С. Бадамшин
―
Да, то есть своим выходом. То есть то, чего мы не видели, а уже оскорбились. И поэтому вот это их стремление…
А. Малюков
―
А может быть, если они посмотрят, вдруг выяснится, что это ничего и не оскорбляет? Такое же тоже может быть.
Л. Гулько
―
Может быть, конечно.
А. Малюков
―
Знаете, дистанция от сценария до фильма колоссальная!
С. Бадамшин
―
Но оскорбиться уже успели. Поэтому как раз… Я просто заканчиваю мысль, хотел закончить о том, что люди оскорблённые… Ну, если вам не нравится что-то — вы не смотрите, не приходите. Может быть, на афишах писать о том, что «особо ранимым гражданам предлагаем не приходить»?
Л. Гулько
―
Как «16+», да?
С. Бадамшин
―
Да, «16+». «Особо оскорблённым…» — там какое-то дописать.
Л. Гулько
―
А что, как писать? «Православные минус», я не знаю?
С. Бадамшин
―
Да нет, так нельзя никоим образом говорить. Просто: «Ранимым гражданам. Будьте аккуратнее! Ваши чувства могут быть оскорблены!».
Л. Гулько
―
«Уберите ваших детей от наших радиоприёмников».
А. Малюков
―
А у вас есть уверенность в том, что там что-то такое кого-то оскорбляет всерьёз?
Л. Гулько
―
Меня-то — нет вообще.
А. Малюков
―
Ну вот.
С. Бадамшин
―
Мы как раз и обсуждаем, что люди обратились с жалобами на то, что не видели.
А. Малюков
―
И ни у кого нет, потому что никто не видел фильма. Поэтому что же тут вообще…
Л. Гулько
―
Нет, мы сейчас же даже не о фильме, о тенденции.
А. Малюков
―
А тенденция какая?
Л. Гулько
―
Вот вы говорите, что можно влезать в жизнь этих самых исторических персонажей на всю глубину.
А. Малюков
―
Да, конечно. И можно, и нужно.
Л. Гулько
―
А вдруг кого-нибудь опять в наше толерантное время, мягко говоря, вдруг кого-то это начнёт каким-то образом оскорблять?
А. Малюков
―
Так задача искусства — зацеплять, в любом случае зацеплять. Если не зацепляет — так что же это за искусство такое?
Л. Гулько
―
А как это сочетается — вот зацеплять, но не оскорбить? Это же какая-то тонкая грань.
А. Малюков
―
Ну, наверное, тонкая грань. Но для этого и существует художник, который берёт на себя все ответственности по случаю нарушений морально-нравственной составляющей. Нет?
Л. Гулько
―
Ну да, конечно, конечно.
А. Малюков
―
Ну вот. Если удалось ему это сделать — ну, честь ему и хвала. Если он это сделал плохо, пошло, безвкусно — ну, значит, можно тогда и ногами топать. Я ещё раз говорю, что мы говорим сейчас о фильме выдающегося нашего режиссёра Учителя, который своими фильмами доказал, что он большой мастер. И я действительно с нетерпением жду, когда получится этот фильм, когда он завершится, чтобы пойти его и посмотреть.
Л. Гулько
―
Да, конечно. Тем более что круг замкнулся, потому что режиссёр Алексей Учитель подаст в Генеральную прокуратуру заявление против депутата Госдумы Натальи Поклонской и представителей общественных организаций, которые выступают с критикой в адрес его нового фильма «Матильда». Это ТАСС сообщает. «Мы готовим юридический ответ, — это уже к вам как адвокату, — Поклонской и общественникам. В ближайшее время мы направим два заявления в Генпрокуратуру. Одно будет касаться лично Поклонской, а второе — людей, которые рассылают в кинотеатры письма, — они же что делают? — с призывом отказаться от проката моего фильма», — заявил режиссёр. Они даже там запугивают, что «мы сожжём кинотеатр, что-то ещё сделаем». Ранее сообщалось, что экс-прокурор Крыма Наталья Поклонская попросила Генпрокуратуру проверить фильм Алексея Учителя «Матильда». «По мнению депутата Госдумы, Россия в этой киноленте, — дальше вот мотивация, — представлена страной блуда, а святого государя Николая II играет немецкий порноактёр». Вот так, не подумавши, сказала Наталья Поклонская.
С. Бадамшин
―
Она это сказала?
Л. Гулько
―
Ну, вот она же, да? Она же.
А. Малюков
―
Нет, я до сих пор…
Л. Гулько
―
«По мнению депутата». Это её мнение.
А. Малюков
―
Я не слышал.
Л. Гулько
―
Вот видите? Я цитирую. Она, наверное, сказала.
С. Бадамшин
―
В интервью она это говорила — по поводу порноактёра.
Л. Гулько
―
В интервью, да.
С. Бадамшин
―
На что сделали все замечательный вывод о том, что что-то есть человеческое в Наталье Поклонской, раз она смотрит порно.
Л. Гулько
―
Это тоже подход к этому делу. А что касается…
С. Бадамшин
―
Относительно доводов, что теперь уже Учитель собирается обращаться в Генеральную прокуратуру. Ну, каждый имеет право обращаться в Генеральную прокуратуру, в любые прокуратуры. То есть, в принципе, тут я считаю, что это уже определённая доля перформанса, уже переходящая в предпоказ этого фильма.
А. Малюков
―
Ну, скорее всего — да.
Л. Гулько
―
Ну хорошо.
А. Малюков
―
Потому что на самом деле я бы на его месте не стал этим заниматься.
С. Бадамшин
―
Потому что, в принципе…
А. Малюков
―
Потому что сам он мастер, он сделал кино. И кино должно само за себя говорить.
Л. Гулько
―
Ну, обидно стало человеку.
А. Малюков
―
А чего обидно? Ещё никто не видел его фильма. Чему обижаться?
Л. Гулько
―
Ну, просто обиделся — и всё. Потому что как-то вот так.
А. Малюков
―
Обиделся на красивую женщину.
Л. Гулько
―
На красивую. На них можно обижаться, на красивых женщин. Ещё как обижаются.Через некоторое мгновение у нас с вами будут новости на волнах радиостанции «Эхо Москвы», затем мы вернёмся в студию и продолжим наш разговор. Может быть, сейчас, пока идут новости, какой-нибудь придумаем вопрос. Хочется как-то народ спросить, какой-то вопрос для голосования вот на основе того, как глубоко можно влезать в жизнь исторического персонажа, до какой глубины. Может быть, сейчас как-то сформулируем. Ну, новости у нас.
НОВОСТИ
Л. Гулько
―
13 часов 35 минут. Мы продолжаем наш «Культурный шок». «Уголовка за личную жизнь исторических персонажей». Сергей Бадамшин, адвокат. Вы же адвокат Карауловой, да?
С. Бадамшин
―
Да, и Карауловой, и «Открытой России».
Л. Гулько
―
Да, Карауловой и «Открытой России». Чтобы просто напомнить, да. И Андрей Малюков, режиссёр, который снял… Спасибо большое. Это мы дозвонились до человека. Вы сняли… Как называется сериал?
А. Малюков
―
Последний?
Л. Гулько
―
Последний.
А. Малюков
―
«Григорий Р.», о Распутине.
Л. Гулько
―
«Григорий Р.» называется как раз, про царскую семью в том числе.
А. Малюков
―
Да.
Л. Гулько
―
Да, в том числе. У нас на связи… Я прошу вас надеть наушники, господа, потому что у нас на связи Андрей Алексеев — основатель и генеральный директор киноклуба «Нефть» из Ярославля. И Андрей вроде как, так сказать, собрался взять в прокат ту самую «Матильду», которую пока никто не видел. Да?
А. Алексеев
―
Добрый день, коллеги.
Л. Гулько
―
Андрей, здравствуйте, да. Вы с нами. Спасибо вам большое, что… Значит, во-первых, когда я сказал нашим гостям сегодняшним, Сергею и Андрею, что вы взяли в прокат, они говорят: «Где он взял? Его ещё нет в прокате».
А. Алексеев
―
Да, хороший вопрос. На самом деле несколько преждевременно, конечно, вокруг фильм сейчас существует такая информационная истерия. На самом деле фильм будет готов и выпущен в прокат только в октябре месяца. 25 октября — рассматривается сейчас эта дата. Причём приурочено это, как вы понимаете, не просто так, в конце октября, а к 100-летию Октябрьской революции в России.
Л. Гулько
―
Вот как. Так?
А. Алексеев
―
И поэтому сейчас о выпуске в прокат, конечно, речь не идёт. Но уже настолько много вокруг разговоров, что даже православные активисты, так сказать, взбудораженные всем этим делом, вот занялись рассылкой тех самых писем, о которых, я так понимаю, вы тоже слышали.
Л. Гулько
―
Да, конечно. И вы, не испугавшись ничего, так сказать, ни мнения общественного, ни вот этой вот, вот этой вот… того, что вокруг поднимается, вы готовы, когда выйдет этот фильм, насколько я понимаю, да?
А. Алексеев
―
Да, мы готовы. Хотя изначально, честно говоря, были сомнения и относительно самого фильма, и вопросов, которые в нём поднимаются. Ну, возможно, это как бы не для нашей аудитории, поскольку мы, так сказать, создаём определённый формат своего кинотеатра и выбираем тот или иной фильм. Но сейчас после такой информационной волны, которая поднялась, конечно, сам бог велел показывать это кино. И те, кто пытался сопротивляться этому, в общем-то, совершенно обратного эффекта добиваются.
Л. Гулько
―
Слушайте, я сейчас спрошу: зачем вам эта головная боль? Сейчас начнётся, знаете, вот с одной стороны — письма, с другой стороны — начнут угрожать, с третьей — ещё чего-то.
А. Алексеев
―
Ну, нет ответа на этот вопрос однозначного, поскольку мы считаем, что кино должно находить своего зрителя в любом случае, какое бы это ни было кино. То, что Алексей Учитель снимает хорошее кино, по определению известно всем, поэтому как бы нет желания сопротивляться. А то, что вокруг этого действительно так много разговоров — это только на руку картине. И с точки зрения даже кассовых сборов это тоже обосновано, поскольку вы понимаете, что кинотеатр — это всё-таки коммерческое предприятие, прежде всего. Так что в данном случае очень много плюсов появляется при всём том, что до фильма ещё очень далеко.
Л. Гулько
―
Скажите, пожалуйста, а у вас киноклуб «Нефть» — это некий такой киноклуб, ну, с точки зрения кино он такой элитный, да? То есть там такие фильмы, кино не для всех?
А. Алексеев
―
Ну, он считается, да. Мы стараемся показывать авторское кино, интеллектуальное кино, фестивальные вещи. То есть «Матильда» изначально не входила, скажем, в этот пул по определению, поскольку это было кино об истории России. А вы знаете, что к таким фильмам отношение разное существует. Но вот теперь, после того, что происходит с картиной, конечно, интерес к ней сильно повышается у аудитории. Возможно, появятся площадки, которые будут отказываться от этого проката. Но я не думаю, что мы будем в их числе. Мы себя пытаемся обезопасить в данном случае.Разумеется, мы уже инициировали обращение в соответствующие органы, которые, кстати, сами… После нашего такого обращения к людям через Facebook и соцсети о приходе письма органы сами обратились к нам. И в итоге мы в течение этой недели несколько раз общались с представителями Центра противодействия экстремизму. Инициировано обращение о проверке деятельности вот этой странной общественной организации под названием «Христианское Государство — Святая Русь». Вот так называется та структура, которая рассылает вот эти странные и непонятные письма по кинотеатрам страны.
Л. Гулько
―
То есть вы работаете, можно сказать, в содружестве в этом случае с правоохранительными органами?
А. Алексеев
―
В этом случае — да. Мы, я считаю, делаем правильно, поскольку обращаемся в те органы, суть которых, цель которых как раз состоит в том, чтобы расследовать подобного рода проявления. А в тексте экстремизм абсолютно на поверхности.
Л. Гулько
―
А вообще каковы настроения в городе Ярославле? Не всегда услышишь человека прямо из города…
А. Алексеев
―
Живых людей.
Л. Гулько
―
Да, живых людей из города Ярославля.
А. Алексеев
―
Да в городе нормальные, в принципе, настроения. Хотя у нас тут происходят такие не очень демократические процессы, связанные с отменой выборов мэра.
А. Малюков
―
Какая-то мутная история.
А. Алексеев
―
Да, тут немножко… Экономическая ситуация, конечно, не очень стабильная. Но в целом держимся, как говорят.
Л. Гулько
―
А вообще всякие разные вот эти коллизии политические и околополитические — они как-то влияют на киноклуб «Нефть», на ваших зрителей, на атмосферу?
А. Алексеев
―
Да, вы знаете, мы замечаем, что наши зрители как бы сплачиваются вокруг нашего «места силы» (будем называть это так). Надо признать, что есть определённый интерес. То есть в «сытые» времена нам было бы сложнее.
Л. Гулько
―
То есть — чем хуже, тем лучше, да?
А. Алексеев
―
Вот для нас — для людей, занимающихся определённой альтернативой, андеграундом — да, для нас это лучше. Ну, вы знаете, русский рок возник в своё время не случайно на излёте советской империи. Вот у нас примерно те же процессы, только связанные уже с кинематографом.
Л. Гулько
―
Спасибо вам огромное! Андрей Алексеев, я ещё раз напомню, основатель и генеральный директор киноклуба «Нефть» из города Ярославля. Ну, я думаю, что всё с этим фильмом будет хорошо и у вас будет… Ну, я во всяком случае хочу, чтобы так было, чтобы у вас был огромный успех.
А. Малюков
―
А спросить-то можно?
Л. Гулько
―
Можно, конечно. Пожалуйста.
А. Малюков
―
Как «Викинг» прошёл?
А. Алексеев
―
Вы знаете, мы не работали с «Викингом». Вот это как раз не наш формат.
А. Малюков
―
Почему?
А. Алексеев
―
Поскольку рафинированная российская история, снятая за большие деньги при поддержке, так сказать, государства. Ну, это сразу кино, которое является таким массовым, а значит — не для нас, ну вот не для нашего клуба. Ну, в данном случае так устроено.
Л. Гулько
―
У них же кино не для всех, у Андрея.
А. Малюков
―
Ну да.
Л. Гулько
―
Конечно.
А. Малюков
―
На «Викинг» тоже можно смотреть с разных сторон.
Л. Гулько
―
Ну конечно.
А. Малюков
―
И как исторический фильм, и как приключенческий фильм. А «Притяжение» сейчас идёт у вас?
А. Алексеев
―
И «Притяжение» у нас тоже не идёт. Конечно, на других площадках в городе оно есть, но мы не показываем это кино.
А. Малюков
―
Ну вот, интересно. А «Матильду» вы будете, с ней работать, да?
А. Алексеев
―
Повторюсь: не планировали, но теперь точно будем.
А. Малюков
―
Хорошо.
Л. Гулько
―
Вот так. Спасибо вам огромное, спасибо. Удачи ещё раз. Спасибо вам огромное.
А. Алексеев
―
Спасибо и вам.
Л. Гулько
―
Вот такая история: чем хуже, тем лучше.
А. Малюков
―
Ну да.
Л. Гулько
―
А теперь давайте посмотрим, что нам… «Матильда Кшесинская крутила романы не только с Николаем, но и с другими великими князьями — Сергеем Михайловичем, Андреем Владимировичем».
А. Малюков
―
Но это уже после.
Л. Гулько
―
Да. Ну, после, да. Ну, что же теперь делать? Вот, кстати, про «Викинга» тут тоже пишут из Саратова: «Лучше запретите фильм «Викинг», который оскорбляет чувства язычников и всех славян. Почему об этом молчат?»
С. Бадамшин
―
Все найдут какой-то повод прийти друг к другу в гости и оскорбиться.
Л. Гулько
―
Главное, чтобы каторжники не оскорбились, про которых говорил Пётр Олегович Толстой. Дальше. «У нас прежде всего светское государство по Конституции, а уже потом многоконфессиональное общество. Чувства атеистов не надо разве защищать?» — спрашивает Андрей. Главное, что никто ни на кого не нападает, никто никого не оскорбляет, мне кажется. Нет? Ни атеистов, ни викингов…
С. Бадамшин
―
Ну, в этой истории опять же, здесь небольшая группа людей. И здесь абсолютно нельзя их ассоциировать с абсолютным большинством православных граждан.
Л. Гулько
―
Конечно нет. При чём тут одно к другому?
С. Бадамшин
―
А неизвестная группа, о которой сейчас как раз говорил руководитель клуба, написала вот эти письма непонятного содержания, которые даже заинтересовали Центр противодействия экстремизму, который впервые начал заниматься, видимо, в этой области тем, чем должен заниматься. И эта пена всплывает на поверхность. А обычные православные граждане — они этот фильм не видели, не знают. И естественно, их никоим образом никак не может затронуть то, чего нет пока ещё до октября месяца. Я боюсь, что как раз 25 октября семнадцатого года, скажем так, приближается годовщина…
Л. Гулько
―
Две тысячи семнадцатого.
С. Бадамшин
―
Да, семнадцатого года. Я специально так сказал. Как раз это будет очередная годовщина — 100-летие. И если приурочен фильм именно к этому событию, то, я думаю, появится ещё очередная группа недовольных граждан, но уже с красными флагами. Почему именно к этому дню?
А. Малюков
―
А почему альковная история притягивается?
Л. Гулько
―
А при чём тут революция?
А. Малюков
―
Ну вот, я про это и говорю собственно. И мне очень интересен был мотив этого парня…
Л. Гулько
―
Андрей Алексеев его зовут.
А. Малюков
―
Андрея Алексеева из Ярославля. Почему два самых раскрученных наших проекта, явно успешных в прокатной судьбе — «Викинг» и «Притяжение»…
Л. Гулько
―
«Притяжение» — это Бондарчука фильм.
А. Малюков
―
Да, это Бондарчука.
Л. Гулько
―
Сергея.
А. Малюков
―
И они не работают с ними, с этими двумя…
Л. Гулько
―
Не Сергея. Что я говорю?
А. Малюков
―
Ну, если будет минутка у вас, вы же не каждый вечер и не каждый выходной, сходите в кино, посмотрите и получите удовольствие, на мой взгляд.
Л. Гулько
―
Ну, видимо, дело в том, что… Во-первых, для того, чтобы поддержать Алексея Учителя, видимо, берут в прокат. А во-вторых, ну, раз это кино не для всех — может быть, и это кино не для всех таким образом, через вот этот скандал.
А. Малюков
―
Ну, посмотрим.
Л. Гулько
―
Посмотрим, конечно.
А. Малюков
―
Я говорю, что сложно обсуждать, потому что не видели мы.
Л. Гулько
―
Да. «А почему раньше не обижались? Был фильм Глеба Панфилова «Романовы. Венценосная семья», а также «Цареубийца» Карена Шахназарова», — спрашивают нас. Что тут есть? Вот! «Показал же Сокуров больного Ленина — и ничего, и никто в суд не подал». Кстати. Вспоминают много чего. «Лев Толстой был предан анафеме. Оскорбляет ли верующих рассказ о том, какой это был хороший человек?» — Александр из Санкт-Петербурга, как бы на параллелях.Знаете что, Сергей? Обращаюсь я к Сергею Бадамшину. Действительно, если вдруг неожиданно какое-то дело, что-то уголовное, то вообще возможно такое завести? Какой-то процесс на вот этих вот, так скажем, исторических персонажей, с точки зрения…
С. Бадамшин
―
Процесс в отношении исторических персонажей?
Л. Гулько
―
Ну, в отношении оскорбления исторических персонажей.
С. Бадамшин
―
Да, я понял. Скорее всего, вы имеете в виду — в отношении лиц, которые интересуются и снимают…
Л. Гулько
―
Вот это я имею в виду. Лиц, которые, да…
С. Бадамшин
―
На самом деле просто на конкретном примере Алексея Учителя и в терминах, которые употребляла Поклонская, можно… То, что она приводила… Я приведу конкретный пример. То есть она говорила о клевете, о нарушении… Это статья 128.1, неприкосновенность частной жизни, нарушение тайны переписки, соответственно, и нарушение неприкосновенности жилища — это 137-я и 138-я статьи Уголовного кодекса. Все эти статьи — это либо частного обвинения, либо частно-публичного, то есть здесь нужно непосредственно заявление самого лица.
Л. Гулько
―
Которого уже давно…
С. Бадамшин
―
Которого уже давно нет. То есть здесь каким образом? То есть возбуждение только по заявлению, соответственно, этих лиц должно быть. Ну, спиритические сеансы у нас пока ещё в уголовном процессе не введены, поэтому…
Л. Гулько
―
Могли бы.
С. Бадамшин
―
Ну, в принципе, господин Маркин говорил о каких-то новшествах нанотехнологичных, которые отрезвляют память лицам.
Л. Гулько
―
Вы Маркина какого сейчас имеете в виду?
С. Бадамшин
―
Тот, который уже сейчас в Следственном комитете. Он говорил, что есть у них специальный какой-то комплекс программ, который позволяет вспомнить всё людям. Но вот про то, что проводят спиритические сеансы, я пока ещё не слышал. И в уголовном праве, вернее, в уголовном процессе такого не закреплено.
А. Малюков
―
А надо?
С. Бадамшин
―
Вот это всё вопросы уже к Следственному комитету и к законодателю. А законодателем является в том числе и госпожа Поклонская.
Л. Гулько
―
Вдруг появится такая технология…
С. Бадамшин
―
И как бы она не стала…
Л. Гулько
―
Надо как-то делать что-то с этим. Вот говорят, что роботы скоро… такое из них сделают, из роботов, что в некоторых странах уже обсуждают, надо ли им, так сказать, давать статус тех же самых обиженных, переводить их в человеческий вид.
С. Бадамшин
―
Ужасно. Ну, просто хотел ещё продолжить…
Л. Гулько
―
Да-да-да.
С. Бадамшин
―
То есть госпожа Поклонская может обратиться, в принципе, в гражданский процесс и порядке 152-й попытаться защитить как заинтересованное лицо честь и достоинство.
Л. Гулько
―
Ну, собственно, да.
С. Бадамшин
―
Да. Но это уже не в рамках уголовного процесса, а в рамках гражданского производства. Ну вот. Но опять же я обращаю внимание на то, что практика и Верховного Суда, и Европейского суда по правам человека говорит о том, что лицам публичным, политикам — им приходится претерпевать некое ограничение как раз этих прав на свободу своей частной жизни в том числе…
Л. Гулько
―
То есть не обижаться?
С. Бадамшин
―
Да. И подвергаться в большей какой-то степени критике. И приходится претерпевать, потому что к ним проявляется публичный интерес, общественный интерес. Это их, скажем так, работа. Поэтому даже здесь оснований в порядке гражданского производства, честно говоря, я не вижу. Ну, госпожа Поклонская — она тоже юрист. А два юриста — это три мнения. Поэтому, если она обратится с подобным заявлением в суд, то, конечно, будет интересно посмотреть, с каким мотивом она обратится.
Л. Гулько
―
Я сейчас обращаюсь к Андрею Малюкову, к режиссёру. А как вообще… до какой степени можно чего показывать в этих исторических персонажах? Они же тоже люди, у них такие же слабости. В общем, они же люди. Вот как глубоко можно?
А. Малюков
―
Да как угодно глубоко.
Л. Гулько
―
Глубоко можно, да?
А. Малюков
―
Конечно. Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы получился художественный образ на экране.
Л. Гулько
―
А что вообще показывать нельзя? Вот что может оскорбить точно совершенно? Вот что никогда нельзя снимать и показывать?
А. Малюков
―
Ну, то, что написано в Уголовном кодексе. Наверное, вы лучше меня знаете. Порнографию нельзя.
С. Бадамшин
―
Порнография, да.
Л. Гулько
―
Хотя отличить порнографию от не-порнографии довольно…
С. Бадамшин
―
Эксперты в рамках доследственной проверки…
Л. Гулько
―
Понимаете, обвиняют, скажем, Ларса Айдингера, который играет царя, его обвиняют в том, что он снимался у Питера Гринуэя, и все называют этот фильм порнографическим.
С. Бадамшин
―
Почему вы говорите «обвиняют»? Завидуют.
Л. Гулько
―
Завидуют. Ну хорошо, давайте так. Завидуют. Хотя замечательный артист вообще, так скажем. Один Гамлет чего стоит.
А. Малюков
―
Да. Я не знаю… Когда-то, в советские времена у меня был разговор с председателем комиссии по определению порнографии. Чем отличается собственно порнография? Он говорит: «Вот в Пушкинский входишь — стоит Давид».
Л. Гулько
―
Давид стоит, да.
А. Малюков
―
«Это порнография? Нет, не порнография. А отколите ему причинное место и положите на стол — это что будет такое? Это будет порнография».
Л. Гулько
―
Вот видите, как всё сложно.
А. Малюков
―
Да, всё очень тонко на самом деле.
Л. Гулько
―
Тонко, конечно. Вот так отколешь…
А. Малюков
―
Поэтому, знаете, это вопрос не дискутируемый. Есть Уголовный кодекс, который запрещает показ и разговор о каких-то вещах. Вот это надо уважать как минимум, потому что иначе тебе самому будет хуже. А всё остальное можно.
Л. Гулько
―
Вот это ответ, наверное, на вопрос Дмитрия Мезенцева, который спрашивает: «А где проходит грань между свободой творчества и вмешательством в частную жизнь?»
А. Малюков
―
Творчество и частная жизнь? Я не знаю, вообще как это совмещается. Мы не вмешиваемся в частную жизнь. Мы показываем про человека, про его жизнь, про его взаимоотношения с окружающей деятельностью.
Л. Гулько
―
А насколько нам тогда вот так…
С. Бадамшин
―
Я сейчас поясню.
Л. Гулько
―
Да, давайте.
С. Бадамшин
―
Я как раз просто хочу обратить внимание, что любой фильм — это произведение искусства.
Л. Гулько
―
Конечно.
С. Бадамшин
―
Художник не вмешивается в частную жизнь. Это вымысел автора. И насколько он приближен к реальным событиям — это да, можно сделать определённый вывод уже после просмотра этого фильма. И если он близко к реальным событиям… Опять же, это вымысел автора, и оценку ему даёт зритель: а) билетами; б) ногами.
Л. Гулько
―
Это понятно, это понятно. Просто я к тому, что, понимаете, очень многие считали человека кумиром. Вот Владимир Высоцкий. Считали человека кумиром своим. Ну, действительно. Ну, что там говорить? Потом — «Владимир, или Прерванный полёт», вот эта книжка, которая… И сразу говорят: «А зачем мне вообще? Я его не за это люблю. И зачем мне вот это всё, что было? Зачем мне это всё знать? Вот оно зачем?»
С. Бадамшин
―
Никто не заставляет это знать. У нас нет обязанности…
А. Малюков
―
Желание знать человеку свойственно.
Л. Гулько
―
И сразу разбиваются чьи-то иллюзии, может быть. Человек предстаёт с другой стороны.
А. Малюков
―
«Высоцкий. Спасибо, что живой» — вы видели же кино?
Л. Гулько
―
Да, конечно.
А. Малюков
―
Ну вот. И что?
Л. Гулько
―
Нет, я-то — ничего. Я просто, так сказать, о том, что… Зачем? Я к вам. Зачем показываете? Зачем? Вот хорошо, когда нормально, всё, образ сложился. Зачем?
А. Малюков
―
Я сейчас не понимаю…
С. Бадамшин
―
Ну, в принципе, мы сейчас уходим в сторону «Исламского государства», которое запрещает изображение людей.
Л. Гулько
―
Я же не от себя.
С. Бадамшин
―
А зачем? Я вам такой вопрос задал.
А. Малюков
―
Не дай бог.
Л. Гулько
―
Ну, там есть такие вопросы, да. Там есть такие вопросы.
А. Малюков
―
На самом деле чем глубже мы рассматриваем человека, чем многостороннее мы его показываем, тем лучше и выгоднее для того или иного произведения искусства — для фильма, для сценария, для спектакля, для пьесы. Ну, что тут говорить?
Л. Гулько
―
И потом, мне кажется, что если ты знаешь человека с разных сторон, то твоё отношение к нему не меняется. Он как был для тебя, так и остаётся. И если это влияет на ваше восприятие, как для некоторых наших радиослушателей влияет, в какой партии состоит талантливый артист… Вот для меня не влияет совсем, абсолютно, вообще. На вас влияет, Сергей?
С. Бадамшин
―
Ну, я как член партии «Единая Россия» и одновременно адвокат «Открытой России» затрудняюсь ответить.
Л. Гулько
―
Влияет?
С. Бадамшин
―
На меня никак не влияет.
Л. Гулько
―
Не влияет?
С. Бадамшин
―
Абсолютно.
Л. Гулько
―
Ну вот, видите. А для многих влияет. Вот что-нибудь скажет не так, как хочется некоторым — и начинается: «Да он вообще не артист и никогда не был».
С. Бадамшин
―
Я бы хотел как раз…
А. Малюков
―
Понимаете, хамства везде полно. Так что тут обсуждать такого рода выпады? На самом деле существуют артисты талантливейшие, которые, к сожалению, в частной жизни не являются образцами добродетелей. Ну и что? Ну и что?
Л. Гулько
―
Абсолютно. Гений и злодейство — они же совместимы.
А. Малюков
―
Конечно.
Л. Гулько
―
Вот. Это же понятное дело.
С. Бадамшин
―
Я как раз хотел бы обратить внимание на следующее. Я просто начал в начале передачи эту мысль. Есть понятие свободы. Есть свобода слова. Вот Поклонская — она воспользовалась свободой слова, свободой обращений. Просто в некоторых процессах я участвую от «Открытой России». Мы несколько раз участвовали в защите лиц и по 282-й статье УК, и так далее. Я просто по этой ситуации хочу высказаться.У Поклонской есть право высказаться. Но точно так же у Алексея Учителя есть право творить, у него есть право создавать эти фильмы. И у людей, которые хотят посмотреть, есть право прийти и посмотреть. У людей, у которых какая-то повышенная внутренняя оскорблённость, у них есть право туда не ходить. То есть каждый может своими правами воспользоваться. И кого бы то ни было…
Л. Гулько
―
Если они не нарушают Уголовный кодекс и права других, да?
С. Бадамшин
―
Абсолютно верно. То есть те люди, у которых повышенная оскорбляемость, у них есть право не смотреть. И у них это право не отбирается и не будет нарушено. У тех людей, которые хотят посмотреть, их право будет, соответственно, соблюдено, когда они придут и посмотрят в тех кинотеатрах, которые будут показывать этот фильм, и реализовать своё право на просмотр этого фильм. В том числе я обращаю внимание, что каждый художник имеет право прежде всего на творчество, на свободу творчества. И если опять же вопрос культуры ставить, то это нас должно объединять. Разнообразие объединяет.
Л. Гулько
―
Ну конечно.
С. Бадамшин
―
Мы знаем такую одну интересную страну, в которой, в принципе, даже на банковских купюрах это написано. Но нам нужно к этому стремиться, потому что мы всё-таки многоконфессиональная и многонациональная страна. И если мы будем вот так вот себя разбирать по кускам: «Это меня оскорбляет», «А это меня оскорбляет», — мы будем жить, как в такой дешёвой коммуналке.
Л. Гулько
―
Как вы считаете… Наше время заканчивается. Как вы считаете, какова судьба будет фильма «Матильда»?
А. Малюков
―
Загадочное дело, невозможное дело. На самом деле у нас прокатная судьба наших отечественных фильмов — это всегда вопрос, большой вопрос, как он пройдёт в прокате. Ну и потом, есть ещё и судьба зарубежного проката. Может быть, поэтому взяты иностранные артисты.
Л. Гулько
―
Может быть.
А. Малюков
―
Ещё есть судьба телевизорного проката, понимаете.
Л. Гулько
―
Да.
А. Малюков
―
Поэтому я говорю: это всегда всё под большим вопросом. Я про другое хочу сказать.
Л. Гулько
―
Давайте, у вас 30 секунд.
А. Малюков
―
Мы уже говорили на эту тему, повторюсь. Мне кажется, что вся эта вампука сейчас возникла преждевременно. Фильм никто не видел.
Л. Гулько
―
Конечно. В октябре только.
А. Малюков
―
Сценарий никто не читал, он нигде не опубликован. Понимаете? И уже сейчас заранее махать кулаками в воздухе и кричать: «Ах, вы, безобразники!» — это…
Л. Гулько
―
Спасибо вам большое, спасибо огромное. Ещё раз напомню: Сергей Бадамшин, адвокат, и Андрей Малюков, режиссёр, были у нас сегодня в прямом эфире. Будем ждать выхода, с нетерпением ждать выхода фильма «Матильда». Спасибо огромное. До свидания.
А. Малюков
―
Спасибо.