Александр Кибовский - Культурный шок - 2015-05-23
С. Бунтман
―
Добрый день всем. Я заменяю Ксению Ларину. Сергей Бунтман у микрофона. У нас в гостях Александр Кибовский, теперь ещё и глава Департамента культуры города Москвы.
А. Кибовский
―
Здравствуйте.
С. Бунтман
―
Первый раз в этом качестве.
А. Кибовский
―
Здесь – да.
С. Бунтман
―
Да, первый раз в этом качестве. Мы начнём с повторения или продолжения? «Ночь музеев» сегодня продолжается.
А. Кибовский
―
«Ночь музеев 2», так я бы назвал.
С. Бунтман
―
А может, вообще все ночи? Нет, тогда с ума сойдут.
А. Кибовский
―
Это уже полярные такие ночи.
С. Бунтман
―
Да, «Полярная ночь музеев». Сегодня будет. Почему нужно было? Потому что много народа хотело?
А. Кибовский
―
Действительно так. Дело в том, что у нас «Ночь музеев» всегда проводится накануне Всемирного дня музеев, который объявлен ЮНЕСКО, он празднуется традиционно 18 мая во всех странах. И у нас «Ночь музеев» такая плановая, которую мы готовили, она прошла 16 мая. К сожалению, погода нам создала массу неприятностей, потому что выпало количество осадков, которое стало рекордным за полвека – в общем, почти месячная норма дождя обрушилась на город. И естественно, что многие мероприятия – особенно те, которые предполагалось проводить на улицах, во дворах музеев – они не смогли состояться. Тем не менее, 800 тысяч человек приняло участие.
С. Бунтман
―
А сейчас вроде тоже обещают дождь.
А. Кибовский
―
Я, честно говоря, был бы более оптимистичен. Не обещают солнца, я бы так сказал. Во-первых, сейчас уже и тепло, и дождей нет. Мероприятия у нас в парках и в музеях-заповедниках уже начались, стартовали.Но сама история, как получилась «Ночь музеев 2», я считаю, тоже вполне очень интересная и вполне такая душевная получилась. Она возникла импровизированно. 18 мая, в понедельник, когда был уже сам непосредственно праздник, Сергей Семёнович Собянин открывал наш Музей археологии. Он, кстати говоря, тоже участвует сегодня в нашей «Ночи музеев», участвует впервые, это его премьера, поэтому очень рекомендую всем москвичам посмотреть этот наш новый обновлённый музей – музей на Манежной площади, находящийся в подземелье, где сохранились старые опоры моста. В общем, экспозиция посвящена археологии Москвы.
Когда мы открывали этот музей, Сергей Семёнович поздравлял, естественно, работников музея с их профессиональным праздником. И в качестве такого символа этого праздника мы поздравляли старейшего работника музеев города Москвы Виктора Павловича Филатова. Этому человеку 91 год, человек-легенда, поныне каждый день ходит на работу, он начальник отдела в Государственном музее обороны Москвы, фронтовик, кавалер боевых наград, участник обороны Москвы.
А.КИБОВСКИЙ: «Ночь музеев 2» очень интересная и вполне такая душевная получилась. Она возникла импровизированно
С. Бунтман
―
Музей обороны Москвы?
А. Кибовский
―
Наш Государственный музей обороны Москвы.
С. Бунтман
―
Это который из них? Потому что я знаю Музей обороны Москвы на Мичуринском проспекте.
А. Кибовский
―
Да. И Виктор Павлович много лет уже там работает, сейчас он начальник отдела этого музея. В общем, такой очень активный корреспондент, всё время со мной в переписке состоит. Его идея, его кредо – он изучает оборону Москвы и считает её главным событием. Действительно, сегодня старейший работник музеев.И когда мэр его поздравлял, Виктор Павлович сказал: «Мы так долго к этому празднику готовились, Сергей Семёнович, так у нас много было запланировано всего. К сожалению, не все смогли, не всё удалось. И, конечно, было бы здорово, – это фактически такой получился почин, филатовский почин, как мы его окрестили, – если бы Правительство Москвы поддержало провести ещё раз такую „Ночь музеев“, но уже в качестве подарка москвичам со стороны музейного сообщества».
Само собой этот почин был поддержан. Опять-таки не было никаких ни приказов, ни указаний, ни циркуляров. Мы сказали: «Дорогие коллеги, давайте в День музеев сделаем подарок горожанам».
С. Бунтман
―
Александр Владимирович, а есть разница в подходах? Музеи есть разного подчинения: есть федеральные, есть московские и т.д.
А. Кибовский
―
Знаете, что интересно? Чем дорога лично для меня эта акция? Всё-таки я сам по образованию музейщик, я заканчивал Историко-архивный институт, у меня в дипломе написано «Музейное дело. Охрана памятников истории культуры». И как раз мы сейчас убедились, что эти слова о том, что есть такая корпоративная солидарность, что наше музейное сообщество… И не только музейное, кстати. В празднике участвуют музеи, выставочные залы, клубы, библиотеки, парки. Нельзя сказать, что это только музейное событие. Дело в том, что мы понимаем, что действительно есть такая наша профессиональная солидарная ответственность за то, что мы делаем, и готовность идти навстречу всегда москвичам, гостям столицы. Потому что благодаря этому почину, в понедельник прозвучала эта мысль – и уже к четвергу мы увидели, что у нас 120 участников этой акции откликнулись, и сегодня они участвуют.
С. Бунтман
―
Сами откликаются? Я, как старик Собакин, всегда… (Смех.) Сами откликаются? Или вот мэр сказал: «Давайте быстренько крякнем и проведём»?
А. Кибовский
―
Нет-нет-нет. Я вам скажу следующее. Из этих 120 организаций лишь только 78 являются в московском городском подчинении. Остальные, то есть почти половина участников – это учреждения федеральные, ведомственные, частные, между прочим. Это лишний раз свидетельствует о том, что на самом деле действительно такая совершенно благородная акция – не для галочки, а именно по зову сердца и призванию своему, такая наша профессиональная ответственность работников культуры за своё дело.Могу привести пример. Медицинский музей Долгоруковский. Кстати, это единственный медицинский музей из 120 медицинских музеев нашей страны, который на постоянной основе открыт. Сегодня он вообще находится в рамках университета. И он сегодня специальную программу заготовил.
С. Бунтман
―
Университет – в смысле бывший 3-й мед?
А. Кибовский
―
Да, естественно. Допустим, они разворачивают шесть точек, условно говоря: ординаторская палата, «скорая помощь» историческая, можно будет потрогать инструменты, наложить шов, просверлить зуб. Понимаете, это же тоже делается всё людьми. Очевидно, что это делается для праздничного формата этого мероприятия.
А.КИБОВСКИЙ: Это такая совершенно благородная акция – не для галочки, а именно по зову сердца и призванию своему
С. Бунтман
―
Сверлить зуб на старой бурмашине? (Смех.) Это кошмар!
А. Кибовский
―
Но в любом случае это же тоже наша история, так оно было. И само собой разумеется, что в те музеи, куда очереди стояли даже под дождём с зонтами – это и центр на Остоженке, к Ольге Свибловой, и в Музей Булгакова – конечно, ещё раз есть прекрасная возможность тем, кто не попал… А я напомню, что у нас прошлая «Ночь музеев» была такая активная, что у нас шесть учреждений были не то что вынуждены, а приняли решение закрывать музей. Когда люди под дождём стоят в очереди – ну как? И в итоге у нас шесть музеев работали до утра. Мы акцию планируем обычно закрывать в 12 часов, чтобы люди успели на метро. Но люди шли. И в итоге у нас шесть музеев работали до первого метро.
С. Бунтман
―
Напоминаю, Александр Кибовский у нас в гостях. +7 (985) 970-45-45. Алексей из Москвы задаёт вопрос, кстати, о ведомственных музеях: «Известно ли вам что-либо о судьбе музея „Защитники неба Москвы“?» Это музей Московского округа ПВО.
А. Кибовский
―
Много музеев у нас ведомственных. Причём есть даже, раньше их называли «комнаты боевой славы частей», которые по качеству того материала, который там есть, в общем, очень серьёзного и высокого уровня. Поэтому я думаю, что будет правильно этот вопрос адресовать моему коллеге Губанкову Антону Николаевичу, тем более он теперь возглавляет соответствующее направление в Министерстве обороны. Ведётся колоссальная большая работа и управлением, подведомственным ему, нашим Центральным музеем Вооружённых Сил…
С. Бунтман
―
У него опыт большой и помимо Министерства обороны.
А. Кибовский
―
Ну так я же и говорю о том, что мы теперь имеем профессионального специалиста, который возглавлял Комитет по культуре города Санкт-Петербурга, Московской области.
С. Бунтман
―
Да, потом Московская область, много было сделано. Мы встречались здесь достаточно часто.
А. Кибовский
―
И сейчас действительно, поскольку есть полное профессиональное понимание проблемы, огромная ведётся работа. По инвентаризации выяснилось что? Мы с коллегами всё время в контакте. Многие такие музеи даже не имели правильно оформленной учётной документации, понимаете. Конечно, в этой ситуации, к сожалению… Но был хороший директор, там всё было нормально. Пришли непонятно кто. Зачастую мы имеем печальные факты утраты и недостачи. Но сейчас эта работа поставлена на правильную основу, очень большой труд сделан. И Центральный музей Вооружённых Сил, и Центральный музей Военно-морского флота – сегодня на системной основе все эти разрозненные музеи либо становятся их структурными подразделениями на правах филиалов (например, музеи флотов сейчас отошли к Музею Военно-морского флота), либо становятся на постоянный учёт.
С. Бунтман
―
Потому что такая история, как Полковой музей, существует.
А. Кибовский
―
Дело в том, что я помню прекрасно, когда я начинал работать в министерстве (это были 90-е годы), у нас была колоссальная катастрофа с музеями, которые имели разные наши предприятия, уходившие в процесс акционирования или приватизации. И никто не задумывался о том, что накопленные эти методические кабинеты, художественные кабинеты с бесценными предметами… Понимаете, вот есть вся линейка, допустим, производства определённого у известного предприятия. Об этом никто не задумывался, попадало в частные руки. И мы так очень много потеряли. И тогда было принято…
С. Бунтман
―
Оно продавалось?
А. Кибовский
―
Увы. Оно входило в состав этого приватизированного имущества.
С. Бунтман
―
Я знаю, так с техникой происходило.
А. Кибовский
―
Не только с техникой. У нас были прекрасные и народные промыслы, и тоже не все мы смогли удержать. Просто я помню, как это делалось тогда. Тогда мы реально занимались волюнтаристским спасением таких предметов. Просто приезжали… Всегда там были очень порядочные люди, начальники этих кабинетов, начальники этих комнат. Они нам просто писали соответствующие бумаги, мы приезжали и просто их чисто изымали, спасали, отдавая в Музей декоративно-прикладного искусства, в частности, например.
А.КИБОВСКИЙ: Уникальный документ о передаче учёта памятников с изменением границ региона от области городу Москве
Да, если сейчас разбираться, то, может быть, это было не очень юридически полностью корректно. Но то, что таким образом были спасены сотни очень ценнейших народных наших и художественных промыслов, и предметов авторского искусства – это я вам со всей ответственностью могу сказать. Поэтому, наконец, я считаю, что сейчас, уж поверьте, даже по сравнению с тем, что было тогда, ситуация гораздо лучше.
Но само собой ещё большая предстоит работа нашим специалистам-музейщикам по тому, чтобы эти все предметы, которые у нас находятся, официально получили статус предметов музейного фонда. Напомню, что у нас музейный государственный фонд самый большой в мире, у нас более 85 миллионов единиц хранения на постоянной основе находится в музеях. Причём это предметы от какого-то миниатюрного зёрнышка с портретом Пушкина, его можно увидеть только под многократным микроскопом, до огромных боевых машин. Например, у нас во дворе Арт-музея стоит «Тополь-М». Сами понимаете, это огромная боевая машина, которая тоже сегодня является музейным экспонатом.
С. Бунтман
―
Кстати говоря, с музеями Московской области как-то кооперируете? Потому что много сейчас совершенно чудесных музеев по Московской области. Как-то кооперируется?
А. Кибовский
―
Мы с Олегом Рожновым в постоянном контакте, тут нам друг без друга никуда. Тем более что все эти расширения границ Москвы до границ Калужской области… Кстати говоря, у нас впервые такой акт. Здесь мы вспоминали сегодня Антона Николаевича Губанкова. Мы с ним вместе подписали уникальный беспрецедентный документ о передаче учёта памятников и объектов в связи с изменением границ региона от Московской области городу Москве. Такой инцидент был впервые. Когда у нас были укрупнения региона в целом, то понятно, что всё имущество переходило. А так, чтобы частично – это беспрецедентно. Но мы создали с ним эту юридическую практику впервые, подписав такой передаточный акт вдвоём, соответственно, поставив дело сохранения памятников, в том числе обелисков Великой Отечественной войны, на регулярную правильную основу.А тут мы не можем друг без друга никак. Кроме того, надо же понимать, что у нас, например, Бородинский военно-исторический музей-заповедник федерального подчинения; что у нас, допустим, музей «История танка Т-34», который московский, по сути дела, находится на территории Московской области сам по себе территориально. Поэтому тут на самом деле такая ситуация, при которой мы просто не имеем возможности друг друга не видеть и не слышать. Поэтому только путём нашей совместной кооперации и нашего взаимодействия мы можем вести правильную политику.
С. Бунтман
―
Бывали времена в те же самые 90-е, в начале 2000-х, когда видеть друг друга не хотели.
А. Кибовский
―
Помните, это же был так называемый парад суверенитетов, где каждый считал, что он первый среди всех.
С. Бунтман
―
«Великая московская стена» была.
А. Кибовский
―
У нас никогда с областью, вот лично у меня… Я работал с Галиной Константиновной Ратниковой, которая много лет была министром культуры Московской области, и с Антоном Губанковым, и с Олегом Рожновым мы сейчас прекрасно работаем. Я очень признателен коллегам. Я 9 мая ездил в Реутов, возлагал цветы к могиле Ивана Ивановича Кибовского, который оттуда призывался и погиб в 1945 году при наступлении на Берлин. Понятно, что это Московская область. Но я очень признателен, что коллеги занимаются, смотрят за монументами, за могилами. Отличный праздник провели. И понятно, что в таких ситуациях мы просто не можем быть как-то удалёнными друг от друга.
С. Бунтман
―
Нет, меня не надо убеждать, что «мы не можем быть». Но бывает вопреки, наступив на горло всему, бывает. Ну, слава богу. Я хочу задать вопросы всевозможные. Есть много вопросов вообще о Департаменте культуры и о планах. Я бы хотел надеяться, что в мае всё не кончится. Просто сейчас до новостей мы с музеями как-то разберёмся, а потом – что в мае всё не кончится.
А. Кибовский
―
У нас ещё май не закончился. У нас 27 мая ещё День библиотек, так что пока май ещё не завершился.
С. Бунтман
―
Но библиотеки – вообще достаточно проблемно, мне кажется. Надо понимать, что с ними делать.
А. Кибовский
―
Во-первых, мы сейчас всё-таки соберём совет директоров библиотек. Как я с самого начала обещал, у нас будут советы директоров всех видов наших учреждениях. Вот совет директоров театров уже собрался, и, я считаю, эффективно и качественно уже первое заседание провели – не только по каким-то общим вопросам, но и уже по предметно-конкретным вопросам, включая кадровые вопросы. То же самое, я полагаю, будет у нас и с советом директоров библиотек. Я уже притормозил некоторые назначения в библиотечной системе до обсуждения с коллегами, потому что я считаю, что, принимая такие решения, надо, во-первых, ориентироваться…
С. Бунтман
―
А в чём опасность?
А. Кибовский
―
Нет, не в этом дело. Просто я хочу, чтобы коллеги понимали, как происходят назначения, кто приходит на те или иные позиции в их сфере, чтобы потом не было удивления, а откуда тот или иной кандидат взялся, и вообще имеет ли он в принципе возможность и право быть в этой системе. Кроме того, у нас же есть позиции, которые тоже требуют замещения. У нас в городе только московского подчинения более 450 библиотек. Понимаете, всегда идёт постоянная ротация в таком объёме.Но опять-таки надо понимать, что очень много зависит от директора, особенно в такой системе, как культура, поэтому ошибиться здесь мы не имеем права. И коллеги по цеху, что называется, могут помочь нам, даже рекомендовать какую-то кандидатуру на соответствующую должность. Поэтому я сейчас назначения по библиотекам тоже придержал до совета директоров, который у нас состоится 26 мая. Мы планируем собраться первый раз накануне праздника и поговорить о наших проблемах, в том числе порешать уже конкретные вопросы, а не просто для того, чтобы как-то друг друга увидеть и познакомиться. Тем более все директоры уже друг с другом знакомы.
А.КИБОВСКИЙ: У нас в городе только московского подчинения более 450 библиотек
Мы ввели за это время уже систему селекторных совещаний, у меня все директора подключены к селекторам, и мы видеоконференции проводим для всех директоров уже в регулярном формате. И не только я, но и мои замы и начальники соответствующих управлений. Не надо поэтому кататься теперь. Если, допустим, вы работаете в Зеленограде или в удалённом каком-то районе, а уж тем более на новой территории, ездить на Неглинную…
С. Бунтман
―
Ну зачем? 2015 год вообще-то.
А. Кибовский
―
Но раньше же было так. Для этого ты должен приехать. Фактически день пропал. Зачем же это делать? Сегодня средства современной техники нам позволяют это делать сразу и для всех. И все сразу могут увидеть руководителя и услышать из моих уст какие-то вещи, а не просто прочитать это на бумаге. И ещё непонятно, кто эту бумагу составлял.
С. Бунтман
―
Мы сейчас прервёмся, послушаем новости. Александр Кибовский, я напоминаю, глава Департамента культуры Москвы. Вопросы приходят и будут приходить. +7 (985) 970-45-45. И те, что были в Интернете – конечно, эти вопросы мы рассмотрим.НОВОСТИ
С. Бунтман
―
Александр Кибовский у нас в гостях, глава Департамента культуры. Александр Владимирович, мне пришло множество вопросов, я не могу это не задать, это надо сделать – насчёт Танеевской школы. Десять лет её реконструировали, а сейчас все боятся, что её отдадут патриархии.
А. Кибовский
―
Честно говоря, я даже не могу понять, как вообще возникла эта фантастическая мысль.
С. Бунтман
―
А в чём состоит фантастичность мысли?
А. Кибовский
―
Эта школа есть. Когда я был в Департаменте культурного наследия, ещё отвечал, помните, мы с вами были на комиссии, чтобы стену эту не сносить. Кстати говоря, я напомню, что школа всячески настаивала, чтобы мы снесли это историческое здание окончательно, потому что, мол, так было бы быстрее и надёжнее. Это к вопросу о конфликте культурных интересов. Тем не мене, мы пошли тогда на то, чтобы всё-таки сохранить это здание по переулку, его исторический внешний вид подлинный, аутентичный. Пересмотрели полностью весь проект, и это затормозило его по времени реализации. Тогда была буря эмоций. Я всё это уже один раз читал, что это сделано специально. Мы тогда с вами вместе, как вы понимаете, делали. Сейчас уже работы завершены, слава богу. Но опять-таки – страхи, которые возникают постоянно при каждом каком-то неожиданном повороте. Школа сделана, она отремонтирована, она готова. Откуда возникают такие мысли?
С. Бунтман
―
Просто очень обеспокоило, когда 1 апреля комиссия школу закрыла, опечатала – по поводу наличия аммиака.
А. Кибовский
―
Дело в том, что школа… Я сейчас могу долго рассказывать все нюансы и перипетии всей этой истории, которая на самом деле уже даже стала предметом судебного разбирательства и рассмотрения. Могу сказать только одно. Безопасность детей и учащихся в первую очередь должна волновать, на мой взгляд, всех. И если возникают какие-то вопросы, то не надо искать каких-то скрытых смыслов, надо разобраться до конца и полностью. Могу сказать только одно, чтобы всех успокоить. Эта школа была школой Танеева, она сейчас такова и дальше она будет в точном таком же качестве существовать, там будет учебный процесс и всё будет как надо.
С. Бунтман
―
Когда она откроется как школа?
А. Кибовский
―
Получается, мы завершаем учебный процесс. Да, кстати, учебному процессу никаких препятствий не возникло, потому что…
С. Бунтман
―
Здесь вот мне пришло: «Дети сдают экзамены на улице».
А. Кибовский
―
И что ещё? Какие ещё страшные истории вам напишут сейчас?
С. Бунтман
―
Ну, вот есть SMS.
А.КИБОВСКИЙ: Безопасность детей и учащихся в первую очередь должна волновать, на мой взгляд, всех
А. Кибовский
―
Я вас умоляю. Ещё раз. Школа много-много лет работала по системе: пока шли ремонтно-реставрационные работы, она была распределена по другим соседним музыкальным школам, где всё было нормально и те же самые дети учились. Я бы очень просил не устраивать каких-то алармистских настроений на ровном месте, а спокойно в этой ситуации, не срывая учебный процесс, не нервируя детей учащихся, дать закончить учебный год. У нас 26 мая последний финал, связанный с этими всеми… Более того, по городу он уже активно идёт, где-то уже начали завершаться у нас все эти экзаменационные страсти. Спокойно. Все сдадут все свои сессии, все свои учебные предметы. А школа нормально будет работать. Только так, чтобы все документы были в порядке и всё у нас с вами было полностью гарантировано для того, чтобы мы могли быть уверенными, что ребёнок, утром заходя в школу, получит именно то, ради чего он туда пришёл.
С. Бунтман
―
Если резюмировать, когда предполагается открытие школы?
А. Кибовский
―
27 апреля у нас подписан акт – разрешение на ввод этой школы в эксплуатацию официально. Обращаю внимание: только 27 апреля этого года. Соответственно, после этого сейчас, как положено по Градостроительному кодексу, направлены все документы для получения необходимых заключений, связанных с санитарно-эпидемиологическим надзором. Кроме того, естественно, само собой разумеется, специалисты самой школы ознакомятся с инженерными системами, которые необходимо будет принять в эксплуатацию от строительной организации. Поэтому в данном случае я думаю, что это вопрос какой-то ближайшей перспективы. Сейчас же начинается уже летний сезон, понимаете, нет такой нагрузки.
С. Бунтман
―
Следующий учебный год будет там?
А. Кибовский
―
Конечно, естественно, само собой разумеется. Я ещё раз говорю: это всё просто в данном случае некие юридические нюансы, которые больше вызвали эмоций и негодований, чем они того заслуживают. Вопрос носит полностью юридический характер. Но когда суд выносит решение по данному объекту, что нет предмета для рассмотрения, в частности, был там аммиак, не было аммиака, потому что объект до сих пор не является школой, не функционирует, а является объектом строительства – наверное, это тоже странно, согласитесь.Кроме того, опять-таки сейчас действует только один приказ о том, что в школе прекращены учебные занятия, когда начинались ещё ремонтные работы. Соответственно, сейчас в обратном порядке мы должны всё провести и выпустить приказ (он у меня уже готов) о возобновлении учебного процесса. Никаких проблем здесь нет. Ещё раз подчёркиваю: все спекуляции на тему, что эту школу кто-то хочет у кого-то увести – я считаю, что это просто на самом деле уже из области каких-то домыслов, и ничего кроме нервических и эмоциональных раздражителей для родителей это не несёт. Зачем это кто-то делает, я не понимаю. Педагогический состав, руководители школы, с которыми мы в контакте, всё прекрасно знают. Коллеги, вы доверяйте тогда. Всё-таки вы очень много пишете мне писем в защиту директора. Я с ней на контакте, мы с ней эту школу делали. Вы тогда всё-таки прислушайтесь к тому, что она вам говорит.
С. Бунтман
―
То есть вы напрямую получаете письма о том же самом, да?
А. Кибовский
―
Конечно, обращения граждан. Для нас это тоже было некоторым сюрпризом. Мы собирались специально по этому поводу на совещание с директором школы. Говорим: «Откуда эта информация?» Я пытаюсь объяснять коллегам: «Ребята, бывают такие проблемные вещи, иногда возникают какие-то юридические несоответствия». Надо их устранить и жить дальше спокойно и счастливо. Но откуда вообще взялась эта версия, что школу должны забрать и отдать Московской патриархии? Просто немыслимое дело, просто непонятно, откуда и кто генерирует эти все домыслы. Может быть, даже из каких-то своих соображений, имеющих малое отношение к творческому и учебному процессу уж точно.
С. Бунтман
―
Нет, ну люди волнуются.
А. Кибовский
―
Ещё раз говорю: я как директор Департамента культуры Москвы вас официально заверяю, что Танеевская школа и будет дальше Танеевской школой. Она была, есть и будет. И учебный процесс для детей там будет осуществляться в полном объёме. Мы для этого эту школу делали, мы для этого бережно сохранили (когда мы были с вами вместе на комиссии в Департаменте культурного наследия) исторический облик по переулку.
С. Бунтман
―
Эту часть я помню хорошо.
А. Кибовский
―
И само собой разумеется, мы сделаем всё от нас зависящее для того, чтобы эта школа была максимально комфортна и удобна для детей. А некие нюансы мы вместе с руководством школы устраним, и всё будет в полном порядке.
С. Бунтман
―
Хорошо. Я надеюсь, что здесь на сегодняшний день можно поставить точку. Будем дожидаться дальнейших действий, когда все документы будут… Здесь говорят: «Все документы на эксплуатацию подписаны». Друзья мои, вот сейчас закончится учебный год. Я правильно понимаю, что сейчас закончится?
А. Кибовский
―
Мы обсудили с коллегами. Ну, сейчас затевать переезд за неделю до завершения учебного процесса – это не совсем удобно.
С. Бунтман
―
Нет, я понимаю людей, которые хотят вот сейчас вселиться, чтобы было спокойно.
А. Кибовский
―
Коллеги, ещё раз говорю: это наша городская музыкальная школа, это наше государственное бюджетное учреждение города Москвы, реализующее программу дополнительного образования в сфере музыкального искусства (я сейчас выражаюсь официальным языком). Никаких других изменений в этой части не предполагается и не предполагалось.
С. Бунтман
―
Понятно. Возвращаемся к библиотекам. Анна жалуется, что библиотеки утонули в отчётности. Кстати говоря, как у нас с отчётностями? Совсем другой департамент. Я знаю, как жалуются общеобразовательные школы. Все учителя сидят с криками: «Дети, не мешайте мне составлять отчёт! А учить я вас буду потом».
А. Кибовский
―
Дело в том, что ничего оригинального, мы с вами всё это уже много раз… Вспомним хотя бы Маяковского, «Разговор с фининспектором о поэзии», начнём с этого. Действительно, всегда возникает проблема… Понимаете, я работаю давно, я с 1997 года работаю в органах управления культуры в разных направлениях. И где бы я ни работал (а я в среднем где-то раз в три года менял направление курируемой сферы), везде все жалуются на отчётность. Причём сколько бы её ни было, всё время будут говорить, что её много.Что значит «утонули»? Мы из чего исходим? Есть государственная бюджетная система: деньги доводятся до учреждения, и оно за эти деньги должно в данном случае что-то осуществить. Соответственно, обратный ход – должен быть отчёт, на что потрачены те или иные средства. То есть некий миф «давайте мы дадим деньги, а дальше не спрашивайте с нас, что мы будем делать…» – такая золотая…
С. Бунтман
―
Нет, понятно, что это невозможно. А каким образом это рационализировать и осовременить?
А. Кибовский
―
Если мы говорим про библиотеки, я думаю, тут даже больше важен вопрос в другом – в формате. О чём как раз мы тоже будем говорить с коллегами на совете директоров, уже обсуждаем и в рабочем порядке. Потому что библиотека сегодня – это уже не та изба-читальня такого советского пошиба, которая была, и где развивалась совершенно своя система отчётности. И когда мы считаем по головам: «Знаете, вот столько-то людей у нас взяло книги…» Допустим, у нас в прошлом году было 17 миллионов тех, кто обратился и взял книгу в библиотеке. Но ведь библиотека уже давно вышла за рамки этого, потому что развитие и Интернета, и электронные ресурсы, которые реализуются Российской государственной библиотекой или библиотекой имени Ельцина в Петербурге. Для многих читателей такое посещение библиотеки с точки зрения получения информации утилитарного свойства… Они уже эту информацию получают, просто не выходя из дома, в удалённом доступе, открывая книги, в том числе дореволюционные.
С. Бунтман
―
Я по себе это очень давно чувствую. За многими вещами бегать не надо теперь.
А. Кибовский
―
Более того, я как активный читатель Российской государственной библиотеки могу сказать, что это хорошо, потому что многие уникальные издания не надо постоянно таскать, выдавать, забирать, проверять. Это работу библиотек реально во многом облегчило.Но есть и обратная сторона. Соответственно, библиотеки сегодня всё больше становятся культурными центрами, куда люди приходят уже с точки зрения – не просто взять книгу (хотя я опять же подчёркиваю, что 17 миллионов – это очень большая цифра), а как место встречи с единомышленниками, как место проведения каких-то творческих мероприятий, литературных встреч, вечеров, даже концертных программ. И в этой связи, естественно, вопрос…
Возвращаясь к вопросу об отчётности. А, собственно говоря, как должны библиотеки себя позиционировать и отчитываться, и что мы им должны в этой ситуации писать в государственном бюджетном задании, которое мы начнём формировать уже в августе на следующий год? Это как раз вопрос, наверное, самый интересный, который мы будем обсуждать с библиотеками в этом году. Потому что если мы понимаем, что идёт трансформация библиотек в некое место, где просто…
А.КИБОВСКИЙ: Библиотеки сегодня всё больше становятся культурными центрами, куда люди приходят не просто взять книгу
Многие библиотеки выполняют сегодня социальную функцию. У нас многие ребята приезжают сюда, учатся, снимают квартиры, живут по двое в этих квартирах. Понятно, что подготовиться даже чисто к урокам, к каким-то студенческим занятиям вечером бывает не всегда удобно у себя по месту проживания. А если мы ещё возьмём общежитие… Я напомню, что у нас более 450 городских библиотек. Добавьте сюда ещё 150 университетских, институтских, академических учебных заведений. У нас 7 библиотек федеральных, государственных. И многие из них сегодня по вечерам являются единственным местом, где молодой человек может прийти и посидеть просто в тишине. Не в кафе, не в клубе каком-то ночном, а просто посидеть спокойно, насладиться вообще тишиной и побыть в спокойном месте. А если уж там ещё единомышленники… У нас в очень многих библиотеках уже сформировались такие клубы по интересам.
С. Бунтман
―
(Смех.) Почему я смеюсь? Я вспомнил самое краткое изложение «Божественной комедии» Данте, я услышал в курилке иностранки. Это заняло 2 минуты 30 секунд тогда. Все рассказывали друг другу всегда перед экзаменами.
А. Кибовский
―
Я могу рассказать личный свой опыт. В далёком нынче 1987 году я, будучи совсем молодым человеком, тогда посещал музей-панораму «Бородинская битва». Замечательная библиотека. И там же со мной ходили разные молодые товарищи, мы познакомились, подружились. Сегодня, например, Валерий Климов, любитель тоже читать и мой давний друг – директор Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника. Многие другие ребята тоже занимают очень интересные позиции. Поэтому, ещё раз говорю, это важная история, очень важная. И поэтому такая лапидарная стандартная отчётность – «угол падения равен углу отражения» – она уже сегодня не работает.
С. Бунтман
―
Первое – надо понять, о чём идёт речь. Первое – что мы делаем, о чём идёт речь. А потом – уже понять, что мы получаем и за что отчитываемся.
А. Кибовский
―
Именно. И главное – как мы вместе все с вами видим позиции библиотек. Они же тоже очень разные. Есть центральные, если библиотеки самого низшего звена. Есть у нас вообще библиотеки, к сожалению, комнатного типа, то есть в квартирах жилых домов, совсем миниатюрные библиотеки. А есть большие и мощные библиотеки, которые занимаются книжным обеспечением на целый округ. Поэтому у каждого, естественно, как вы понимаете, свои возможности, своя аудитория и свои задачи.Но мы же сегодня видим очевидно, что многие библиотеки… Вот обращаются: «Ну почему у нас так жёстко ставится в зависимость? Значит, давайте иметь только библиографов и больше никого». Ну, мы бы с удовольствием. Нас люди просят: нормальные курсы иностранных языков, например, в том числе повышение… Давайте будем откровенными. Сегодня многие родители по второму разу проходят школьную программу впервые вместе со своими детьми. Есть такая тоже скрытая история.
С. Бунтман
―
Повышение квалификации родителей.
А. Кибовский
―
Говорят: «Нам стыдно перед детьми, потому что мы-то в лихие 90-е всё пропустили, потому что другим занимались, выживанием, и просто было не до учёбы. А нам бы, честно говоря, хотелось потихонечку, – сейчас же нет вечерних школ, как они были в советское время, – чтобы кто-то нам как-то элементарные вещи помог сделать».
С. Бунтман
―
Максим пишет нам: «Последние годы часто хожу в библиотеку имени Волошина не за книгой, а на публичные лекции».
А. Кибовский
―
Именно об этом и речь. И в данном случае я считаю, что библиотекарь сегодня тоже имеет право самостоятельно всё-таки формировать… Ну, сейчас штатного расписания в прямом смысле нет, мы их сверху не спускаем, библиотеки сами определяют свой состав того, кто им нужен. Но федеральный закон «О библиотечном деле» имеет довольно жёсткие рамки, и поэтому у библиотек, прогрессирующих всё больше в сторону культурных центров, справедливо встаёт вопрос: «А можно мы всё-таки будем брать, допустим, не библиографа такой-то категории, а лектора для методических соответствующих вещей?»
С. Бунтман
―
А можно временно нанимать по контракту?
А. Кибовский
―
Можно, но это тоже не так просто, опять же здесь возникает масса вопросов.
С. Бунтман
―
Может быть, об этом речь идёт?
А. Кибовский
―
Смотрите, обычная история, самый распространённый вопрос. Мы знаем, как работают наши коллеги в библиотеках в Европе. Но сегодня book cafe – это вообще даже не обсуждаемая какая-то реальная история, чтобы человек мог спокойно посидеть. Более того, на самом деле надо отметить большую социальную роль наших книжных торговых сетей. Например, книжный дом «Москва». Ведь реально вы идёте туда – и там постоянно стоят люди, читают книги из каких-то новинок, из каких-то поступлений. И поэтому я очень рад, что у нас в «Ночь библиотек» участвовали активно наши коллеги из книжной торговли.
С. Бунтман
―
Кстати говоря, я хотел спросить, потому что это неразрывно связано.
А. Кибовский
―
Мы впервые пригласили. На пресс-конференции я попросил прийти руководителя всей этой книжной системы, сказал большое спасибо, потому что мы прекрасно понимаем, какую большую социальную функцию сегодня играет в том числе и книжная торговля. Тем более многие имеют сегодня book cafe: человек просто взял книгу в том же торговом зале, спокойно посидел, полистал и поставил обратно на полку либо унёс с собой, если она ему понравилась. Это тоже очень важная миссия на самом деле.Соответственно, встаёт вопрос: почему мы, развивая это направление (о чём пишут слушатели) вот таких творческих встреч и вечеров, не можем переводить их в плавный порядок места встречи? Но именно место встречи, не как у нас… У нас либо вообще нигде, либо ты должен в ночном заведении с алкоголем, а там вам уже точно не до книги и не до литературы, понимаете. Думаю, что Год литературы, который отмечает наша страна в этом году, как раз является хорошей возможностью честно и откровенно поговорить на все эти темы и, формируя повестку и планы уже следующего года, наметить изменения, в том числе изменения бюрократических всех этих вещей – с тем чтобы максимально дать возможность библиотекам самореализовываться в зависимости от потребностей людей.
С. Бунтман
―
Надо понять, что за чем, и найти остроумное решение.
А. Кибовский
―
А тут иных решений быть не может, мы это пониманием прекрасно. Всё-таки мы же все культурные люди. (Смех.) Активные граждане. Кстати, у нас сегодня ещё День активного гражданина.
С. Бунтман
―
Поэтому Александр Владимирович пришёл не как всегда, в галстуке…
А.КИБОВСКИЙ: Book cafe – это вообще какая-то реальная история, чтобы человек мог спокойно посидеть
А. Кибовский
―
Сегодня у нас ещё День активного гражданина, мы участвуем в соответствующих мероприятиях. Кстати, я считаю, тоже отличная программа. Детский отдых, за который отвечает тоже Департамент культуры – начали уже сезон активно. Мы московский стандарт детского отдыха сформировали на основании пожеланий граждан и на основании «Активного гражданина». У нас в обсуждении участвовало 800 тысяч заинтересованных человек. Поэтому мы сформировали такой стандарт отдыха, который реализуется, который где-то на 60% повысил комфортность по отношению к тому, что было до этого.
С. Бунтман
―
Пока мы не завершили, у меня ещё по Году литературы. Москва постепенно превращалась в последнее время в очень явственно литературный город. Мне страшно нравится, когда я вижу хвост кота, а оказывается – там на брандмауэре гигантский Булгаков, если пойти по Большому Афанасьевскому переулку. Есть масса мест, где можно и о писателях, и о персонажах… Это появляется. Вот такая литературная жизнь.
А. Кибовский
―
Скоро у нас Гоголь будет на брандмауэре здесь неподалёку.
С. Бунтман
―
А где будет?
А. Кибовский
―
Где у нас как раз брандмауэр на Гоголевском бульваре – мы там тоже запланировали.
С. Бунтман
―
А, всё понятно.
А. Кибовский
―
Где библиотека, она же музей. Кстати, вот яркий пример, что у нас уже даже есть…
С. Бунтман
―
Библиотека-музей на Никитском бульваре.
А. Кибовский
―
Ой, на Никитском бульваре, конечно же. Опять-таки вот яркий вам пример, когда библиотека, она же и музей. Уже разделить довольно трудно на самом деле. Кроме того, я думаю, у нас нет никаких проблем с тем, что у нас и дальше будет развиваться вот эта литературная направленность. Она имеет большое значение. Даже некоторые события… Просто скажу.Во-первых, у нас 6 июня День Пушкина, и он пройдёт с большим масштабом. У нас, как всегда, запланирована программа: концерты, мероприятия, в том числе и на городских пространствах. Я думаю, что каждый сможет сам убедиться в том, что то, о чём вы говорите, имеет полную силу.
У нас годовщина Есенина. Я надеюсь, мы в этом году завершим работы по реставрации здания, где должен быть… Вы знаете, у нас есть маленький домик, где Есенин был зарегистрирован и жил. Там у нас музей действующий. Он, кстати, тоже сегодня участвует в «Ночи музеев», очень рекомендую посетить, там всегда готовят очень интересные программы. Действительно это такая очень удивительная точка, просто сама по себе. Там единственная настоящая зарегистрированная квартира, где он был прописан. Но мы опять же делаем музейное здание, где тоже Есенин часто бывал, под его уже постоянную такую хорошую развёрнутую экспозицию. И в конце этого года мы к годовщине этот музей, естественно, будем иметь в городе.
Поэтому у нас литературному направлению придаётся большое значение. Тем более у нас есть наш Государственный музей Александра Сергеевича Пушкина, который уже давно вышел за рамки самого Александра Сергеевича. Дом Василия Львовича Пушкина на Басманной…
С. Бунтман
―
Да-да-да, были в музейных палатах как раз, очень гордятся этим, и правильно. Это здорово.
А. Кибовский
―
Рекомендую. Это тоже большая гордость, что мы тогда смогли всё-таки этот проект реализовать. Спасибо, конечно, что Сергей Семёнович тогда дал команду, и всё это к юбилею мы осуществили. Вообще, мы благодаря политике, принятой Сергеем Семёновичем, все реставрационные долгострои в городе завершили. Давались обещания ещё в 90-е, а ничего не было сделано. Но мы в итоге, обратите внимание… Василия Львовича Пушкина сделать? Сделали. Храм Климента, завершили работы? Завершили. Театр Романа Григорьевича Виктюка завершили? Завершили. И так по всему городу.
С. Бунтман
―
А как оказалось здорово… Он световой, он светящийся просто изнутри. Это дом замечательный.
А. Кибовский
―
Понимаете, когда выходит солнце… Более того, нам пришлось поставить электронные закрывающиеся жалюзи, потому что когда много солнца и так сияет свет, зачастую приходится, чтобы спектакли вести, просто эти окна закрывать. Ну, уже жалюзи такие, специально предусмотренные для этого. А так у нас в перспективах по реставрации Дом Тургенева, Дом Муму на Остоженке.
С. Бунтман
―
Правда, его при мне разбирали…
А. Кибовский
―
Это разобрали, к сожалению… Ну, вообще-то, бесстыдство полное! Ведь сегодня на месте кабинета Тургенева туалет, понимаете, в этом здании.
С. Бунтман
―
Я помню, я учился напротив, я его очень хорошо помню.
А. Кибовский
―
Сейчас проект реставрации, который, я считаю… Очень здорово, что не только сам музей, сам дом.
С. Бунтман
―
Но тогда очень коряво сделали.
А. Кибовский
―
Это же была жилконтора. Что вы хотите? Богатырёву достался этот музей, вы понимаете, в каком состоянии. И то, что они вообще смогли там что-то сделать – это просто потрясающе. Но мы же всю и территорию рядом с ним. Дуб тургеневский – то же самое. Нормально уже всё, мы благоустройство произведём, и всей территории будет возвращён нормальный вид, потому что эта ограда из рабицы по краям ну просто недостойна. Поэтому это у нас такая приоритетная точка.Мы завершаем реставрационные работы по Музею Есенина, и следующий объект, это уже мы глядим в перспективу к юбилею Тургенева – мы заранее сделаем этот Дом Муму, потому что это настоящий подлинный адрес и, несмотря ни на что, объект, имеющий довольно много подлинных элементов.
С. Бунтман
―
А в каком у нас состоянии толстовские все дома? Потому Льва Николаевича у нас ведь очень много. Все, начиная от Пречистенки и заканчивая Пятницкой.
А. Кибовский
―
Я считаю, что было очень правильное, на мой взгляд, решение – всё это консолидировать в рамках государственного музея. Этот же объект находится в федеральном ведении. Я могу сказать, допустим, если говорить про Хамовники, то я бы, честно говоря, вообще там ничего не трогал.
С. Бунтман
―
Да, лучше не надо.
А. Кибовский
―
Это поддержал тогда и Владимир Ильич, и Фёкла. Я говорю: не надо ничего трогать. Более того, помните, мы же с вами вместе… Этот проект завода пивного. Помните, сохранили специально эту стену, чтобы отгородить новое строительство от этой усадьбы? То есть усадьба сегодня, в том числе нашими усилиями, полностью сохранила свою аутентичность.
С. Бунтман
―
Дай бог. Спасибо большое. Александр Кибовский. Всем, кто беспокоится, я скажу, что мы будем встречаться достаточно регулярно для того, чтобы посмотреть, как реализуются и слова, и дела, которые намечались в прошлый раз. Спасибо большое.
А. Кибовский
―
Спасибо.