Сексуальная революция в российском кино - Александр Шпагин, Наталья Меркулова, Алексей Чупов - Культурный шок - 2013-09-07

К.ЛАРИНА: 13 часов 13 минут, добрый день еще раз. Начинаем программу «Культурный шок». Сегодня она абсолютно точно соответствует своему названию, поскольку выход фильма «Интимные места» в широкий прокат 12 сентября – это действительно для многих культурный шок. Для меня точно, потому что я, честно говорю, когда фильм посмотрела, первая моя мысль была, что никогда этот фильм не выйдет ни в какой прокат – ни в широкий, ни узкий. Так вот будем пробиваться на закрытые показы и смотреть. Но видите, оказалось, что все не так страшно. Кажется, столько законов напринимали, что если их все соблюдать, то вообще ничего нельзя, а оказывается, все наоборот – все можно, абсолютно. Сегодня мы будем говорить о сексуальной революции в российском кино. Это, что называется, наш ответ Чемберлену, депутату Мизулиной и ее товарищам. Фильм «Интимные места» сегодня представляем вместе с режиссерами этой картины – Натальей Меркуловой и Алексеем Чуповым. Здравствуйте, Наташа. Здравствуйте, Алексей.

Н.МЕРКУЛОВА: Добрый день.

К.ЛАРИНА: И здесь же в студии Александр Шпагин, кинокритик и историк кино, ну и, по совместительству, один из участников этого фильма, где он, собственно, играл самого себя, растерянного киноведа.

А.ШПАГИН: Ну, как бы, да.

К.ЛАРИНА: Давайте мы так начнем. Поскольку фильм еще не видело большое количество зрителей, он, собственно, только прошел на закрытых показах.

Н.МЕРКУЛОВА: Премьера фильма состоялась 5 сентября.

К.ЛАРИНА: Официальная.

Н.МЕРКУЛОВА: А в прокат он выходит 12-го.

К.ЛАРИНА: Сколько кинотеатров, Алеш?

А.ЧУПОВ: Около 230 по России, в Москве около 50-ти.

К.ЛАРИНА: Вы сами ожидали?

Н.МЕРКУЛОВА: Чего именно?

К.ЛАРИНА: Что этому кино вот так вот дадут прокатное удостоверение и оно пойдет в мир советский.

А.ЧУПОВ: Мы этого хотели, мы к этому стремились.

К.ЛАРИНА: Ну, это естественно, да.

А.ЧУПОВ: Но в том числе и благодаря вам, благодаря вашим скептическим оценкам, когда вы посмотрели фильм и на следующий день сказали: «Ну, это нам никогда не покажут». Не только вы, и Собчак не верила в это, и многие другие. Верила только наш продюсер Юлия Мишкинене. Она сидела…

А.ШПАГИН: И я тоже верил.

Н.МЕРКУЛОВА: Даже мы в какой-то момент стали сомневаться, что все это произойдет.

А.ЧУПОВ: Да, и в конце концов, долго-долго это рассматривалось в Министерстве культуры, нам рассказывали даже, что министр для размышлений брал копию нашего фильма с собой в отпуск, но в конце концов разрешение дали, с небольшими оговорками, что мы должны частично запикать обсценную лексику в фильме.

К.ЛАРИНА: А прикрыть интимные места не просили?

А.ЧУПОВ: Нет.

Н.МЕРКУЛОВА: Ни одного интимного места мы не прикрыли.

А.ЧУПОВ: Больше никаких особых требований не было, за что мы благодарны Министерству культуры.

К.ЛАРИНА: Ну, это большое, конечно, событие, я хочу сказать нашим слушателям, из которых многие этого фильма не видели, во-первых, обязательно его посмотрите, когда он выйдет в прокат. Надеюсь, что уже ничего не случится и в последнюю секунду не случится какой-нибудь поворот мозга у кого-то из чиновников и он не скажет: «нет, нельзя». Нет, это обязательно надо посмотреть, потому что, я вам скажу честно, это одно из самых сильных потрясений последнего времени в российском кинематографе. И вот мы с Сашей тоже это обсуждали, когда встречались на фестивале. Я была просто потрясена этой работой, и я вам скажу, почему. Потому что для меня, конечно, это никакая не порнография, потому что, безусловно, это история аллегорическая. Конечно, это фильм о свободе, безусловно о свободе, для меня, не знаю, согласятся со мной режиссеры или нет, о том, как несвобода человека уничтожает и как нужно любыми путями, что бы с тобой ни случилось, ты все равно обязан быть свободным, иначе твоя жизнь ничего не стоит. Меня поразили там актерские работы. Наверное, нужно назвать кого-то. Это и Юрий Колокольников, и Юля Аук.

Н.МЕРКУЛОВА: Олеся Судзиловская, Аук, Никита Тарасов, Динара Янковская.

К.ЛАРИНА: Алексей Чупов. Александр Шпагин, да-да.

А.ШПАГИН: Мощная роль, конечно.

Н.МЕРКУЛОВА: Между прочим, это маленькая роль, по которой, Саша, тебя узнают все, и нам говорят – «Слушайте, как изящно вы Шпагина сделали, что он говорит это как бы не в кадре, как это принято, а таким изощренным способом».

А.ШПАГИН: Вот что значит сняться в известной кинокартине.

Н.МЕРКУЛОВА: Вот что значит быть известным кинокритиком, Саш.

К.ЛАРИНА: Еще я хотела добавить для информации, чтобы наши слушатели понимали, что это дебют режиссерский. Что ребята, которые являются, как я понимаю, семейной парой, это тоже еще одна легенда, что все начинали они как партнеры, а потом в итоге во время фильма и поженились.

Н.МЕРКУЛОВА: Как всегда, скатились в бытовуху.

А.ЧУПОВ: После того, все-таки, как фильм уже был закончен.

К.ЛАРИНА: Ну, я хочу дать слово Саше именно как кинокритику, чтобы сформулировать для нашей аудитории, в чем ценность этого фильма, в чем его все-таки событийность.

А.ШПАГИН: Он очень корреспондируется с картиной «Шапито-шоу», в которой тоже, так получилось, я принимал участие, и хорошо помню – когда мне дали сценарий «Шапито-шоу», я прочел, мне дико это понравилось, и я вначале не понял – какой же смысл? То же самое «Интимные места» - мне дико понравился сценарий, и я тоже сразу почувствовал, что это будет скорее всего хит. И я всегда, когда присоединялся к картине, говорил: «По-моему, это будет знаменитое кино». Я говорил так о «Шапито-шоу», и я говорил то же об «Интимных местах». И оказалось, что я прав. И тоже – поначалу непонятно, какой смысл. Но уже становится все более и более ясно, потому что это абсолютно новое экзистенциальное кино, это совершенно новый жанр, который возникает в нашем кино, «экзистенциальные комедии». Никогда такого жанра не было. Это вообще открытие стиля. И, кстати, «Географ глобус пропил» - это вообще в чистом виде соединение экзистенциальной драмы типа «Полета во сне и наяву» и «Утиной охоты» с коммерческим, зрительским живым фильмом. То же самое и здесь. Это абсолютно открытие нового стиля. И, более того, что такое экзистенциальная драма сегодня? Для меня это все картины о расколбасе, который происходит с нацией. Потому что, действительно, если посмотреть, что 80% нации, и это было, кстати, как в 2000-м году, в 95-м, в 2005-м, так и сейчас, эти 80% остаются, не принимают реальность. Причем все внешне очень милые, хорошие, все пытаются быть вежливыми, корректными, это не то что хамство 70-х годов, когда хамство было везде – в троллейбусах, в автобусах, в школе, дома, в магазинах и так далее, нет. Сегодня, если ты будешь хамить, ты меньше бабла получишь, это естественно. Но, как только они приходят домой, в интернете начинается злоба адская, спорить никто друг с другом не умеет, как только начинается спор, сразу следующая фраза: «Да ты, жид, заткнись», это любимая абсолютно. То есть это раздражение внутреннее вылезает. И вот это раздражение внутреннее люди из «Шапито-шоу» могли проявить только в этих своих песнях, где они могли остаться наедине с собой и показать свою тоску, свою боль, свое одиночество, потом они пытались влиться в какой-то коллектив, коллектив говорит – «да пожалуйста», принимал, или к отцу, и отец принимал, любая общность, а ничего не получалось все равно, все оставались по-прежнему одинокими. То же самое и здесь – люди прилипают друг к другу по тем или иным причинам, и все равно остается это страшное одиночество внутреннее. Они пытаются раскрыться, освободиться, пытаются быть максимально раскрепощенными, а радости все равно от этого не возникает, и к глубинным результатам это не приводит. Вот это состояние тревоги первым выразил, конечно же, Хржановский в фильме «Четыре», на мой взгляд, просто великом фильме. Это было чистое открытие, космос вдруг обрушился какой-то отдельный, новый совершенно. И потом прошло почти 10 лет, ничего не появлялось, и вот сейчас пошла эта волна. Это прекрасно, на самом деле, потому что когда элитарное соединяется с коммерческим, то мы приходим к тому, чего всегда ждал от нас российский кинематограф в первую очередь и вообще российское искусство. Потому что все великое искусство по-настоящему, говорят, что все великое просто, да нет, все великое внятно, в первую очередь, и оно работает на разных уровнях, как работали на разных уровнях Достоевский и Шекспир. Да, Достоевский имел огромные тиражи, Шекспир был любимый площадной народный драматург…

К.ЛАРИНА: Но для того, чтобы послушать Шпагина, стоило прийти сегодня, да?

Н.МЕРКУЛОВА: Не то слово.

А.ШПАГИН: И то же самое здесь. Если это будет обычная зрительская аудитория, а она скорее всего будет, потому что это точно, это реалистично, это смешно, это то, чего так страшно не хватает в нашем вымороченном гламурно-форматном мире.

К.ЛАРИНА: А почему я так рыдала после фильма? У меня был такой восторг, граничащий с каким-то оргазмом, извините…

А.ШПАГИН: Рыдала – в смысле смеялась? Или плакала?

К.ЛАРИНА: Плакала от восторга. У меня бывает такое проявление, когда у меня не хватает эмоций, зашкаливает от того, что я вижу такое совершенство.

А.ШПАГИН: Попадание вглубь тогда, в подсознание.

К.ЛАРИНА: Мне кажется, что здесь, может, я и не права, но мне очень понравилось, что это такое европейское кино, это не русское кино в нашем понимании традиционном, за которое тут все борются, а это настоящее европейское кино, которое, конечно же, сделано про нас, про сегодняшних, современных жителей Российской Федерации, со всеми нашими страхами, комплексами, фобиями, но все равно это европейский фильм. Вопрос, который вам сто раз задавали, но все-таки мне тоже хотелось бы услышать на него ответ. Как родилась эта идея, связанная именно с сексуальной историей? Потому что, в принципе, все это можно было рассказать другими средствами, каждый сюжет, если мы говорим о человеческих отношениях, о человеческом поиске, о стремлении как-то себя выразить, найти человека, без которого ты жить не можешь, это же можно – вон, сколько мы смотрели фильмов про это в советское время. Все были одеты, никто не раздевался, но все равно мы все понимали, про что это. Каким образом вот такая открытость понадобилась вам? Наташа, на нее смотрю, попробуйте.

Н.МЕРКУЛОВА: Ну, у меня есть всегда какой-то дежурный ответ на этот вопрос, потому что никуда ты от этого не денешься. Я закончила ВКСР, высшие курсы сценаристов и режиссеров, замечательную школу, мастерскую Герасимова-Добровольского, Леша меня поддерживал на тот момент, все-таки обучение длительное, два года, и я нигде не работала, и Леша как надежный товарищ подставлял плечо, и так мы ее, в общем-то, буквально вдвоем и закончили. И так как, я надеюсь, что в нашей стране сейчас что-то меняется по отношению к режиссерам, молодым особенно, когда вот эти выпуски выходят по сто человек режиссеров, представляете, хлынуло в сферу киноиндустрии, а пристроиться им некуда.

А.ШПАГИН: На телевидение в первую очередь, в формат, вот они и идут.

Н.МЕРКУЛОВА: И, на самом деле, это серьезный конфликт внутренний, доводящий до страшной депрессии любого человека, который вышел после такой классной школы с большими амбициями, и режиссеру большие амбиции необходимы, потому что они питают его, они ему нужны, просто для того чтобы делать свое маленькое дело. И ты с этими амбициями попадаешь в этот водоворот, никому не нужен, и страдаешь из-за этого страшно. И я Лешу запилила, что, вот, нет никакого сценария, а так просто никто не возьмет никуда, давай что-нибудь придумывать. С этого «что-нибудь», собственно, все и началось. Мы поехали с ним писать на Гоа, приехали туда, рассорились жутко, потому что, как говорится, не выходил этот каменный цветок, и мы не понимали вообще, с чего начать, и решили рубить – а давай начнем с того, что нас лично беспокоит. Нас лично беспокоило совместное уже семилетнее проживание, очень сильно. До того, что мы уже решили, что, может быть, этого уже достаточно – семь лет вместе. Куда дальше? И каким-то таким способом, мы теперь это называем психотерапией за миллион долларов, мы начали писать сюжеты.

А.ШПАГИН: Прекрасно, это еще и самопсихотерапия.

К.ЛАРИНА: Интересно. Я другую историю вспоминаю, аналогичную, зеркальную, историю другой супружеской пары, где было ровно наоборот – они расстались на таком фильме. Это Том Круз и Николь Кидман, фильм «С широко закрытыми глазами», который можно, кстати, спараллелить с «Интимными местами», очень даже. Смотрите-ка.

А.ЧУПОВ: Ну, это такая параллель! Спасибо вам.

Н.МЕРКУЛОВА: Сейчас нас накроет этой параллелью, просто не вылезем из-под нее.

К.ЛАРИНА: Да, там тоже то самое подсознание, которое вылезает из каждого человека.

А.ШПАГИН: Я бы хотел еще добавить. Вот я читаю огромное количество сценариев – конечно, пурги немеряное количество, но сколько прекрасных сценариев, которые лежат мертвым грузом, в том числе и молодых режиссеров. Вот молодой режиссер выходит с высших режиссерских курсов или из ВГИКа, ему хочется что-то сказать – продюсеры никогда никто на это не даст деньги, на интересные, яркие, прорывные вещи. И Госкино никогда не даст.

К.ЛАРИНА: А вы на чьи деньги снимали?

А.ШПАГИН: Нет, перед Бакурадзе как перед продюсером просто снимаю шляпу, потому что это уникально счастливый случай.

Н.МЕРКУЛОВА: Юлия Мишкинене и Бакур Бакурадзе.

А.ШПАГИН: Так же, как, допустим, уникальный случай, что человек захотел создать философскую притчу в стиле 70-х, «Иуда», например, и вот он нашел деньги и снял, Андрей Богатырев, я имею в виду, это тоже невероятная редкость, потому что вообще Россия на сегодняшний день – это просто кладбище нереализованных сценариев, нереализованных талантов. Здесь – счастливый случай.

К.ЛАРИНА: На чьи деньги снимали, рассказывайте.

А.ЧУПОВ: Нам с Наташей помог один наш друг, которого зовут Дмитрий, фамилию не буду называть.

К.ЛАРИНА: То есть частный капитал.

А.ЧУПОВ: Он дал половину бюджета, помог нам привлечь. А остальную половину уже привлекали Юлия Мишкинене и Бакур Бакурадзе.

К.ЛАРИНА: То есть бюджетных денег там нет?

Н.МЕРКУЛОВА: Нет, конечно.

А.ЧУПОВ: Потом к ним присоединились еще два продюсера – Александр Плотников и Заур Болотаев. Ни одной государственной копейки тут нет, и никто на государственные деньги не претендовал. На самом деле, как только начали брать фильм на «Кинотавр», стало известно, что его берут, появился один блогер в сети, который начал писать: «вот, небось, на государственные деньги сняли порнуху», и так далее. Ну, во-первых, не на государственные деньги, во-вторых, не порнуху. Нет, абсолютно.

Н.МЕРКУЛОВА: Ну вот, кстати, когда появляются такие молодые продюсеры, а Александр Плотников и Заур Болотаев – это молодые люди, которые верят, ну, просто начинают доверять, Саш, к вопросу о молодых режиссерах, и они дают небольшую сумму, 200, 300, 50 тысяч долларов, на кино разным режиссерам. И это вроде бы маленькие деньги, но для режиссера, который делает свою первую работу, на самом деле, это приличные деньги.

К.ЛАРИНА: И 200 неплохо, и 300 неплохо. Главное – чтобы какие-то деньги были. Можно начать, а потом уже углубить. Как вы и сделали.

А.ЧУПОВ: Единственное, что хочу добавить – для продюсеров, которые не воруют деньги в процессе съемки фильма, любые деньги приличны.

К.ЛАРИНА: Ну что ж, на этом мы пока прервемся, новости слушаем, потом возвращаемся в передачу.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Возвращаемся в программу «Культурный шок». Сегодня повод поговорить о сексуальной революции в российском кино, о сексе и об эротике в кино советском нам дает событие, грядущее 12 сентября, напомню еще раз – в прокат выходит фильм «Интимные места», в нашей студии Наталья Меркулова и Алексей Чупов, режиссеры фильма, и Александр Шпагин – кинокритик, историк кино и, добавлю, еще и Камео в фильме «Интимные места» был блестяще исполнен нашим замечательным кинокритиком. Значит, смотрите, просто сейчас новости послушали про памятник Сталину, как его облили красной краской и написали «Убийца», конечно, сразу вспоминается фильм «Покаяние», когда кино переходит в жизнь и обратно. У вас тоже есть сюжет похожий. Насколько я поняла по рассказам, по интервью, образ чиновницы, главы комитета по нравственности, который занимается тем, что запрещает все связанное с эротикой и сексом, возник задолго до активной деятельности госпожи Мизулиной. То есть тогда еще не было никаких этих проектов, связанных с запретом орального секса, извините за выражение. Ну, это уже ей приписывают, наверное, но тем не менее мы знаем, что сегодня она просто олицетворение этого движения за нравственность вместе с депутатом питерского ЗАГСа господином Милоновым. Но, тем не менее, очень узнаваемый образ получился. И, конечно же, когда ты сегодня смотришь этот сюжет, ты смотришь на блестящее исполнение этой роли Юлией Ауг, в первую очередь, конечно, приходит в голову именно эта женщина, именно эта женщина-депутат Мизулина. Вот скажите, пожалуйста, это вы угадали? Этот образ вы два-три года назад писали?

Н.МЕРКУЛОВА: Вообще, надо сказать, что сценарий, я думаю, любого игрового и даже документального фильма не пишется даже за год. Он пишется, потом переписывается, потом приходят актеры, он еще раз переписывается, и так далее. То есть, безусловно, мы вообще первый раз фамилию этой женщины услышали от журналистов. Представьте себе, мы делали кино на протяжении трех лет, мы вынырнули из этого производства и обнаружили, что мы в другой стране…

К.ЛАРИНА: Все ваши сюжеты уже как бы здесь, играются в жизни.

Н.МЕРКУЛОВА: Да, не то чтобы по горячим следам, все знают, что такое кинопроизводство, это длительный и серьезный процесс, это строительство здания, и сейчас мы честно совершенно говорим, что это какое-то совпадение. На руку оно или не на руку, это совпадение. Но в связи с этим мы говорим, что – простите нас, пожалуйста, мы не хотели оживлять никаких духов.

А.ШПАГИН: И строить аллюзии.

Н.МЕРКУЛОВА: А сейчас нам уже приписывают то, что мы придумали персонаж, этот персонаж ожил и теперь живет своей жизнью.

А.ЧУПОВ: Мы сами любим говорить, что страна догнала наш фильм. На самом деле, когда три года назад это придумывалось и мы внесли это в сценарий, наши продюсеры Бакур Бакурадзе и Юлия Мишкинене вообще хотели сначала, чтобы мы отказались от этого персонажа и вообще от этой линии, потому что, они говорили, это какой-то нереальный персонаж, это какая-то Нонна Мордюкова, это нереально.

А.ШПАГИН: Да, я тоже подумал – это устаревший образ.

А.ЧУПОВ: Да, и Саша то же самое сказал, когда прочитал.

А.ШПАГИН: Это конец 80-х, борьба с порнухой.

А.ЧУПОВ: Да, сказал, что только вот этот персонаж у вас какой-то карикатурный, что-то непонятно, таких нет. И мы доказывали продюсерам, я находил в интернете, что есть такие общественные комитеты нравственности в регионах, вот там-то есть, там-то, посмотрите, все-таки они есть. В Америке есть Сара Пэйлин. Потому что мы, на самом деле, хотели сделать кино про людей, а не про Россию и какую-то российскую ситуацию. Когда недавно мы давали интервью немецкой газете, немецкая журналистка сказала: «Да у нас таких полно консерваторов». В Америке есть Сара Пэйлин, это вообще образ абсолютно для всех… Во Франции есть Ле Пен.

Н.МЕРКУЛОВА: А в любом обществе должен быть такой человек, иначе неинтересно.

К.ЛАРИНА: Дорогие друзья, но все, что вы думаете про депутата Мизулину и ей подобных, все правда, именно так оно все и происходит, и вы это увидите в фильме, что происходит после того, когда человек в костюме с наглухо застегнутой рубашкой, в белой блузке возвращается домой, в свою, наверное, прекрасную, но одинокую и холодную квартиру, вот тут-то самое главное и раскрывается, и тут-то вы увидите, что происходит с этой женщиной. Она, конечно, вызывает невероятное сочувствие. И тут, опять же, не могу не сказать о том, как работает Юля Ауг, да и вообще все артисты, включая присутствующего здесь Алексея. Меня поразила эта невероятная свобода! Потому что обычно о том, как снимаются эротические сцены в кино, потом ходят легенды, пишутся книги о том, как это было: выключали свет, выгоняли людей из студии, оставался один оператор, поили актрис какими-то горячительными, они пили спирт и водку, потом раздевались и быстро-быстро снимали, пока они не замерзли. На самом-то деле, вот здесь, когда посмотрите, вы поймете – фильм невероятно откровенный, не только в том смысле, что он откровенный физиологически, а он откровенный и психологически тоже. Вот когда люди абсолютно свободны и эта интонация и атмосфера свободы присутствует в каждом кадре, я не могу не задать этот вопрос – каким образом вы добились такой свободы актерской, когда у людей нет не то что стеснения, а они абсолютно раскрыты и этим невероятно притягательны? И в этой открытости нет ни грамма пошлости, никакой болезненности, никакой нервозности. Знаете, как мы иногда говорим, «фильм нездоровый», когда мы говорим про какие-то такие фильмы тяжелые, связанные с сексом, с насилием.

Н.МЕРКУЛОВА: Наш здоровый, румяный.

К.ЛАРИНА: Абсолютно здоровый фильм! Открытый. Как это создавалось на площадке с артистами?

А.ШПАГИН: Румяный секс.

Н.МЕРКУЛОВА: Румяный секс – это отлично, Саша, спасибо.

К.ЛАРИНА: Как раскрыть актеров, чтобы им было хорошо?

Н.МЕРКУЛОВА: До того как мы дошли до площадки, шел процесс кастинга, он занял полгода. Мы искали своих людей.

К.ЛАРИНА: А вы их предупреждали, что это будет такое кино?

Н.МЕРКУЛОВА: Они читали сценарий, безусловно, мы ничего не скрывали. Они приходили к нам и уже доверяли материалу. Оставалось только навести мосты между друг другом, потому что мы дебютанты, и я не скрывала, к тому же, что я в этом смысле не уверена в себе совершенно, потому что у меня нет никакого психологического образования. Как вообще провести какую-то мегабеседу с актером, где бы я могла объяснить, загипнотизировать его каким-то способом, чтобы он не стеснялся, разделся и полфильма проходил голый перед камерой. Оказалось, что для этого не нужно, видимо, обладать всеми этими эзотерическими средствами, достаточно того, что актер прочитал текст, он увидел режиссера и режиссер ему сказал: «Не могли бы вы, извините, пожалуйста, раздеться?» И он берет и раздевается. Представляете, как это бывает?

А.ШПАГИН: 1% актрис у нас не раздевается ни при каких обстоятельствах. Ну действительно, 1% такой есть, и даже есть конкретные фамилии. Но куда интереснее, почему вот эти все мужики разделись? Потому что у них нет ни ролей, ничего…

К.ЛАРИНА: Да, давайте мы эту сцену опишем, это можно описать. Естественно, когда женщина ведет совещание, сидит во главе стола, а вдоль стола сидят одни мужчины, у любой женщины эти видения случаются, говорю вам абсолютно, я даже в эту секунду могу представить, что Чупов и Шпагин абсолютно голые сидят сейчас в этом эфире. Вот это видение, собственно говоря, и произошло с героиней, когда она увидела, что все эти докладчики, которые с указкой что-то ей рассказывают про уровень падения нравственности, какие-то там диаграммы, они все голые абсолютно.

Н.МЕРКУЛОВА: Мы знаете, у меня вчера был разговор с моей мамой…

А.ШПАГИН: В сценарии было еще хуже.

Н.МЕРКУЛОВА: Ну кухне у нас был разговор был вчера. У меня родители приехали из сибирского города Усолье-Сибирское на премьеру, и вот они сейчас слушают эфир, и мы с ними вчера разговаривали об этом. Она стеснялась меня спросить, а потом все-таки спросила: «Доченька, а как вот это вот… там их 30 человек, голых мужчин. Как?» Я говорю: «Мам, ты знаешь, сначала я тоже не понимала, как это со мной произойдет. Я ни разу в своей жизни не видела одновременно такого количества мужчин раздетых». И потом, это были совершенно мне незнакомые люди, потому что это групповка. С актерами ты знакомишься заранее, и вы как бы договариваетесь о чем-то, какие-то отношения возникают. А тут – ты заходишь, а эта групповка, профессиональный актеры…

К.ЛАРИНА: Статисты.

Н.МЕРКУЛОВА: Это не статисты, в том-то и дело. Вы же видите в кадре, какие у них у всех лица специально подобранные, это приличные люди, как говорится, они все сидят в костюмах, и ты не заподозришь, что это массовка за сто долларов. А ты подумаешь, что, действительно, человек директор, например, или начальник отдела. Потому что вот так нам подобрали замечательным образом этих актеров. И просто в какой-то момент мы вышли на профессиональный разговор с этими мужчинами, и я сказала: «Дорогие мужчины, слушаемся меня. Раздеваемся по команде». И они совершенно профессионально выполнили все свои актерские обязательства. А у нас был там не актер, мужчина, который с указкой ходил, собственно, и читал текст, это настоящий лектор.

К.ЛАРИНА: Серьезно? И его заставили раздеться.

Н.МЕРКУЛОВА: Мы не заставляли его раздеваться, я ему предложила эту роль, и он сказал: «Ты знаешь, для меня это интересно, такой экспириенс, и я бы хотел это попробовать». Это непрофессиональный актер, но он профессиональный лектор, поэтому у него, на мой взгляд, здорово это и получалось – с указкой ходить и рассказывать о том, как обстоят дела.

А.ЧУПОВ: На самом деле, в фильме некоторых персонажей сыграли профессионалы. Буфетчица, которая подносит героине Юлии Ауг пресловутый салат «Весна», настоящая буфетчица. Кассирша, которая продает в магазине батарейки персонажу Юлии Ауг, это настоящая кассирша. Ну и так далее. А лектор – настоящий лектор.

Н.МЕРКУЛОВА: А (неразг.) директор, который сыграл порноактера, не нашел никого на эту роль, поэтому играл ее сам.

А.ЧУПОВ: В наказание. Но Юлия Ауг, надо отметить ее мужество, она вообще, насколько я понял, собиралась ходить по съемочной площадке просто голой, чтобы готовиться и входить в этот образ.

Н.МЕРКУЛОВА: Когда мы снимали портретные сцены, дело даже не в том, что она голая была… вообще, было холодно довольно, мы снимали в заброшенной больнице, там были открытые окна, и мы изображали квартиру там и, в общем, все мерзли, конечно, и Юля стояла голая. Я говорю: «Юль, давай, может, мы сейчас снимаем портрет, накинешь что-нибудь?» А она говорила: «Подожди, это мое состояние, и оно мне нужно». И это, по-моему, героически.

А.ЧУПОВ: Вообще, ее прекрасная фраза, которую она сказала на «Кинотавре», на пресс-конференции: «Мое тело – это мой актерский инструмент». Каждый актер должен это понимать.

К.ЛАРИНА: Нужно напомнить, что Юля получила приз за лучшую женскую роль на «Кинотавре» именно. Вообще, это какое-то открытие актрисы. Я параллельно с вашей работой смотрела ее в театре у Кирилла Серебренникова в «Идиотах». Она там просто великолепна. А также бесстыдна, не боюсь это слово произнести, потому что такова актерская профессия и природа. Нельзя по-другому. Вот когда стыд, тогда и возникает пошлятина всегда.

А.ШПАГИН: При этом она еще и режиссер.

А.ЧУПОВ: Мы вообще очень надеемся, что после этого фильма прекрасно сложится карьера и у уже известных актеров – у Юры Колокольникова и Олеси Судзиловской…

К.ЛАРИНА: Юра Колокольников уже специалист в этом вопросе. Я хохотала ужасно, когда он появился впервые. Скажем слушателям, это один из главных героев этого фильма, который является фотографом, он снимает портреты…

Н.МЕРКУЛОВА: Интимные места, интимные портреты.

К.ЛАРИНА: Да, мужчин и женщин, я так понимаю. И там, кстати, есть целая сцена очень смешная, когда, собственно, все его натурщики и натурщицы присутствуют в кадре, это сделано потрясающе. Но до этого он сыграл главную роль в фильме «Счастливый конец». И, собственно, он играл половой член. Такая аналогия с гоголевским «Носом». Деревянко там играет этого героя, от которого сбежал его член, поскольку, как он говорил, ему надоело, что ты меня засовываешь куда ни попадя.

А.ШПАГИН: Хорошая, кстати, картина. Трогательная и смешная.

А.ЧУПОВ: Но мы также надеемся, что сложится кинокарьера у менее известных артистов, которые снимались в этом фильме – у Тимура Бадалбейли, это ведущий актер Театра на Таганке, который играет Мефистофеля в «Фаусте», Чацкого в «Горе от ума», один из учеников Юрия Любимова, который практически не снимался в кино. Он играет психоаналитика. У Никиты Тарасова, который до этого снимался в кино только в эпизодах, а у нас сыграл, собственно, Алексея, который влюбляется в торговку свистульками, вот этого клерка. У Динары Янковской, молодой актрисы, которая играет Саяну, служанку в доме героев Юры Колокольникова и Олеси Судзиловской, с которой оба они связаны.

К.ЛАРИНА: А вот подождите, а парень, который фокусник-то из цирка…

А.ЧУПОВ: Паша Артемьев.

К.ЛАРИНА: Замечательный. А, он же певец! Группа «Корни».

Н.МЕРКУЛОВА: Вы что, с его песнями выросло все мое поколение.

К.ЛАРИНА: Чудесный актер оказался, просто замечательный.

А.ЧУПОВ: Он не только певец, он еще играет в театре «Практика». Еще в фильме «Художница» у нас играет Катя Щеглова, она играет мою жену, Еву.

К.ЛАРИНА: Великолепная актриса, необычная совершенно, как будто из какого-то французского фильма. Вот такая вся прозрачная, какая-то удивительная. Причем сыграть эту роль очень сложно. Там есть вещи, которые, к моему сожалению, не длятся, потому что сюжет с нерожденными детьми, и то, что она собирает фотографии УЗИ нерожденных детей, целый дневник, целый фотоальбом, это что-то такое невероятное. Мне кажется, из этого сюжета мог родиться отдельный фильм.

Н.МЕРКУЛОВА: Да, на самом деле, у меня была тема того, что я никак не могла разделаться с этой троицей. Кстати, все трое не актеров – и Леша, и Паша, и Катя. Да, и у меня эта линия все время перевешивала и все пыталась выстроиться в отдельное кино, поэтому, на самом деле, видимо, думать над этим все-таки дальше нужно.

К.ЛАРИНА: Я сразу по аналогии тоже вспомнила сюжет из «Кабаре», когда там тоже был такой тройственный союз, когда Майкл Йорк спросил ее: «Ты что, спишь с ним?» Она говорит: «Да». И он отвечает: «И я тоже». Роскошный совершенно сюжет. Вот эта вот бисексуальность, которая наверняка присутствует в каждом человеке, и не надо этого бояться. Не надо бояться этих проявлений, господа, это прекрасно.

Н.МЕРКУЛОВА: Супер.

К.ЛАРИНА: Так вот, про эротику, Александр, от «Маленькой Веры» мы ведем отсчет до «Интимных мест»? что происходит?

А.ШПАГИН: Хо! Нет, я думаю, не от «Маленькой Веры». Я думаю, мы ведем отсчет от «Третьей Мещанской», где было объявлено, что это порнография и надо срочно это вырезать. Стакан, в котором колышется вода. Вначале мы видим двух людей, сидящих на койке, а следующий кадр – стакан, в котором колышется вода. Было объявлено, что это порнография. И его надо срочно запретить. В 20-е годы. Потом – «Строгий юноша», в 30-е годы. Это единственный случай в 30-е годы, где мы видим обнаженную женщину, которая бежит к воде.

К.ЛАРИНА: Там прекрасные тела, идеальные!

Н.МЕРКУЛОВА: Саша, ну «Строгий юноша» - я тоже согласна, что это абсолютно эротическое кино.

А.ШПАГИН: Конечно, они же на античность ориентировались. Дальше, естественно, глубокая эротическая стагнация происходит. Точнее, просто ее исчезновение.

К.ЛАРИНА: А Доронина с Лазаревым в кровати?

А.ШПАГИН: Нет, физиотерапевтическую функцию выполняли куски, где, допустим, шпион дерется с женщиной, кидает ее в воду, и она встает, у нее платье прилегает, и киномеханики вырезали, чтобы продавать для понятных физиотерапевтических целей, эти кусочки, и в итоге уже потом некоторые жители городов и весей, мечтавшие это увидеть, по слухам, не видели, потому что именно этот эпизод вылетал – все кусочки были проданы. Это конец 30-х и 40-е. Это действительно было. Первый случай обнаженной натуры, и, опять-таки, это была невероятно прорывная картина, где человек оказывается оголен и находится вне мифа, это 41-й. Где он очищается от мифа, и выясняется, что он голый на острове. И в этом голом состоянии… Там необходимо было это сделать, даже обнажить в постсоветском кинематографе женщину на экране, потому что это самое главное. Люди очищены от этого страшного мифа борьбы и крови, в котором они существуют, и оказывается, что между ними возникает любовь, что они мужчина и женщина, а не то что белогвардеец и красноармейка. Потом, конечно, «Тени забытых предков», потому что это первый метафизический фильм, первый фильм, связанный с пантеистическим началом, языческим, разумеется, началом, там возникает обнаженная натура.

А.ЧУПОВ: «Андрей Рублев».

А.ШПАГИН: «Андрей Рублев» - то же самое, да, в такой же языческой сцене. И на это власти смотрели нормально совершенно.

Н.МЕРКУЛОВА: Как исторический факт.

А.ШПАГИН: Это языческие вещи, условный мир, не у нас. Это какое-то отдельное пространство, как сказка. Пусть будет. Но вот когда уже стали появляться эротические сцены в койке, то, наверное, первый такой прорыв, когда зал замирал в кадре, это «Еще раз про любовь», где Доронина шепчет «Я люблю тебя, я люблю тебя», и она шепчет эротически. И мы прекрасно понимаем…

К.ЛАРИНА: И у них до горла одеяло натянуто.

А.ШПАГИН: Нет, там тьма в кадре. Они здесь высвечены, а там можно догадываться.

Н.МЕРКУЛОВА: «Экипаж».

А.ШПАГИН: И, конечно, «Экипаж», да.

А.ЧУПОВ: Еще фильм «Осень».

А.ШПАГИН: Да, но он был запрещен.

К.ЛАРИНА: Мы его потом только увидели.

А.ШПАГИН: В том числе, видимо, и из-за этого. Это раздражало.

К.ЛАРИНА: А помните, сцену в бане вырезали из «А зори здесь тихие»? Целиком вырезали.

А.ШПАГИН: Да, были претензии. Но поскольку Ростоцкий находился уже среди первачей, первого эшелона, государственного эшелона, им позволялось больше. Им разрешали.

К.ЛАРИНА: А инженер Щукин в «12 стульях»?

А.ШПАГИН: Ну ладно, он весь в мыле. «Полосатый рейс» - немножко другое, это не эротика. А «Экипаж», конечно, да, это первый такой прорыв сексуальной революции. Появляются первые эротические актрисы, причем Прохорова, например, рассказывала, что она даже старалась где-то обнажить грудь, где-то раздеться. Она считала себя провозвестницей и застрельщицей новой сексуальной революции.

К.ЛАРИНА: Молодец.

А.ШПАГИН: Во всех фильмах – она обязательно где-нибудь то лежит, то грудь немножко обнажена, или где-то бегает вдали. И так далее.

К.ЛАРИНА: А еще – «Забытая мелодия для флейты».

А.ШПАГИН: Это уже «перестройка». Это другая история. Да, конечно, Александра Яковлева в «Экипаже». Коренева, безусловно. И Терехова. Вот главные актрисы, которые создали новый прецедент маленькой сексуальной революции в середине и в конце 70-х. Уже в 80-е это стало немного легче, стали появляться эпизоды в койках, все с большей и большей степенью откровенности.

К.ЛАРИНА: Но половой акт – все равно это «Маленькая Вера».

А.ШПАГИН: Конечно, и вот там, действительно, была буча, полгода картина не выходила на экран. Я сам присутствовал тогда на собрании в Доме кино, где стенка на стенку, запрещали. Но чем больше эта стенка перла, тем больше возникал пиар, и вот этот был тот самый продюсерский прецедент, который вряд ли мог бы быть в 70-е годы в Советском Союзе. Запретили бы, и все, послали бы все к чертовой матери. А здесь уже нет. И зритель уже хотел посмотреть, что там такое. То есть уже не вывести это на экран было невозможно.

К.ЛАРИНА: Но, кстати, всегда поражает совершенно непредсказуемая реакция зрителей. Вот предшествовала выходу «Маленькой Веры» вот такая вот история, которую сейчас пунктиром рассказал Саша, о том, что спорили, пускать или не пускать, вырезать или не вырезать. В итоге, просто я скажу вам, что я этот фильм смотрела практически в месте действия – в городе Таганроге. Это там, рядом же. Вот представьте себе – публика, полный зал, центральный кинотеатр. Какой это год? 80…

А.ШПАГИН: 88-й год.

К.ЛАРИНА: Все гопники города здесь сидят со своими семечками. Понятно, как они разговаривают. И, можете себе представить, когда пошла эта сцена, в зале была гробовая тишина. Ни один человек не загоготал, не заорал чего-то, не выкрикнул. Гробовая тишина. И после этого фильма люди выходили подавленными, вот эти вот, потому что они понимали, что это про них. Вот когда это существует, все остальное не имеет никакого значения. Можно делать все что угодно, если есть эта узнаваемость, это попадание.

А.ЧУПОВ: Нельзя воспринимать все-таки взрослую публику, как детей. К сожалению, у нас многие в России до сих пор воспринимают, как в Советском Союзе, взрослых, как детей. Нужно делать взрослое кино для взрослых, чтобы нация наша молодая, которая фактически начала новый отсчет с 91-го года, взрослела, не оставалась в инфантильном состоянии. И ведь наш фильм не единственный, который считается каким-то смелым. Есть «Портрет в сумерках» с Ангелиной Никоновой, с прекрасной Ольгой Дыховичной в главной роли. Есть Федорченко «Овсянки». Сейчас вот вышел «Зимний путь», тоже очень смелое кино. И нужно, чтобы такие фильмы выходили для взрослых, чтобы взрослые их смотрели. Если есть ценз «18+», должны быть фильмы, которые отвечают цензу «18+», и не надо сравнивать это с телевидением, где, как говорил персонаж Юлии Ауг, дети могут подсматривать. Вот, пожалуйста, есть кинотеатры, в них идут фильмы «18+», дети туда не допускаются, а взрослые идут на взрослое кино. И нельзя допустить, чтобы вернулись те времена, когда, как из «А зори здесь тихие», вырезали сцену в бане.

А.ШПАГИН: Но, конечно, здесь есть еще один очень важный момент – что эти фильмы должны все-таки говорить со зрителями на отчасти зрительском языке. У вас этот момент есть, потому что у вас есть юмор. Если бы этого не было, то могло быть просто фестивальное кино, соответственно, для очень малой зрительской аудитории, для молодежной продвинутой аудитории, которая сегодня особенно в центральных городах сложилась. Но здесь есть куда больший посыл и зачин на что-то куда более коммерческое. Так что я просто максимальной удачи пожелаю в прокате.

К.ЛАРИНА: Да, юмор возникает, когда батарейка кончается в фаллоимитаторе, вот тут возникает этот момент.

А.ШПАГИН: Там много юмора. Хохот стоял невероятный на «Кинотавре», и точно так же будет смеяться, может, и не весь зритель, но немалая его часть. И это очень важный момент.

К.ЛАРИНА: Дорогие ханжи, приходите и посмотрите фильм «Интимные места», и вы сразу излечитесь от всех своих болезней, я вам обещаю. Этот фильм терапевтический для больных, очень показателен. Спасибо вам большое, дорогие гости. Я вам желаю успеха, желаю, чтобы фильм получил своего зрителя и чтобы его обсуждали. Дай вам бог. И, конечно же, второй фильм. Второй фильм снимать, как я знаю, гораздо сложнее, чем первый, потому что хочется успех повторить. Так что я желаю вам второго фильма хорошего.

Н.МЕРКУЛОВА: Спасибо.

А.ЧУПОВ: Спасибо.

Н.МЕРКУЛОВА: Напомню, Наталья Меркулова, Алексей Чупов, Александр Шпагин, а меня зовут Ксения Ларина. А «Интимные места» смотрите с 12 сентября.