Большие проблемы Большого Театра - Анастасия Волочкова, Ринат Арифулин - Культурный шок - 2013-03-16

К. ЛАРИНА: Начинаем программу «Культурный шок». Наша сегодняшняя тема – «Большие проблемы Большого театра». В нашей студии балерина, заслуженная артистка России Анастасия Волочкова. Здравствуйте, Настя.

А. ВОЛОЧКОВА: Здравствуйте. Очень рада вас приветствовать.

К. ЛАРИНА: Здесь же Ринат Арифулин – артист балета, бывший первый солист Большого театра. Здравствуйте, Ринат.

Р. АРИФУЛИН: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Чтобы не было никаких вопросов, сразу скажу, что, конечно, в эту передачу мы звали представителей Большого театра, либо кого-то из артистов, кто подписал письмо в защиту Павла Дмитриченко, либо кого-то из руководства. Мы получили отказ по всем телефонам. А то потом будете спрашивать – а где вот этот?..

А. ВОЛОЧКОВА: Где директор театра.

К. ЛАРИНА: Никого сегодня не будет. Отказываются они комментировать и говорить на эту тему. Что мы имеем на сегодняшний момент? Мы имеем всю эту жуткую историю с покушением на жизнь, я бы так сказала, Сергея Филина.

А. ВОЛОЧКОВА: Так и есть.

К. ЛАРИНА: Мы имеем арестованных по этому делу троих людей, среди которых солит Большого театра Павел Дмитриченко, который сначала – и все это видели по всем телевизионным экранам - признался в преступлении, а потом началась странная история. Потом оказалось, что вроде как и не заказывал и сам был в шоке от того, что это произошло.

А. ВОЛОЧКОВА: Тайна, покрытая мраком.

К. ЛАРИНА: После этого мы получили несколько публичных комментариев от руководства Большого театра. Потом мы получили письмо, которое подписали чуть ли не 300 человек, в защиту Павла Дмитриченко. В этом письме, как и в речах г-на Иксанова, говорится о том, что есть некий заказчик этого преступления, некий кукловод, который всем и руководит. И еще я прочитала замечательный текст Анастасии Волочковой, который она опубликовала в своем «Живом журнале», где по полочкам разложила ситуацию и еще раз подтвердила мысль, которая всем приходила в голову, что сегодняшняя трагическая, страшная история…

А. ВОЛОЧКОВА: Это не творческий конфликт.

К. ЛАРИНА: На этом, кстати, настаивает г-н Иксанов, что это творческий конфликт, что конкуренция здоровая.

А. ВОЛОЧКОВА: Давайте не будем сейчас про Иксанова, про то, что он что-то отстаивает. Если бы у него была какая-то своя позиция, он хотя бы имел честь и достоинство придти и сесть сейчас в студии и что-то сказать от себя. Я не удивлюсь, если он сейчас начнет изображать ИБД (имитацию бурной деятельности) по помощи следствию и будет помогать искать виновных. У меня вопрос другой – не является ли он сам причастным к тому, что произошло.

К. ЛАРИНА: То, что вы рассказали в своем тексте, как с вами поступали, когда аналогичный случай был, когда вас пытались из театра уволить и в итоге вы оттуда ушли. Я прочитала, была в ужасе, что там, оказывается, была и угроза жизни, и угрозы постоянные по телефону, и какие-то подметные письма, и какие-то мужики с ножом пришли в гримерку.

А. ВОЛОЧКОВА: Всё бывало. Всё, что происходит сейчас в Большом театре, и всё, что мы наблюдаем сегодня, это повод задуматься о том, почему это происходит, почему всё это допускается. У меня вопрос к руководителям нашей страны: что еще должно произойти в Большом театре – кровопролитие, война, - что еще?..

К. ЛАРИНА: Уже кровопролитие случилось.

А. ВОЛОЧКОВА: В принципе, да, даже больше, чем кровопролитие. Что еще может произойти, чтобы уже обратило внимание наше государство на то, что происходит в театре и кто руководит первым театром страны. Несмотря на то, что реально происходит такое беззаконие, то, до чего довел Иксанов Большой театр, именно директор театра, потому что рыба гниет с головы, всё начинается от того человека, кто является лидером проекта – любого, театральная структура, бизнес-структура… То, к чему привел Иксанов Большой театр, это беспредел, коррупция и теперь уже криминал.

При правлении Юрия Николаевича Григоровича, который 30 лет держал этот театр в своих руках и держал его таким образом, что, во-первых, это был театр страны, который был визитной карточкой нашего государства, во-вторых, была плеяда артистов, т.е. Григорович растил таланты. Конечно, такой человек, как он, рождается единожды на земле. Была плеяда артистов, танцевавших в одно время: Марис Лиепа, Майя Плисецкая, Михаил Лавровский…

К. ЛАРИНА: Там же тоже было непросто, мы же помним. Конфликт и Плисецкой, и того же Лиепы.

А. ВОЛОЧКОВА: Но это были как раз творческие конфликты, которые касались конкуренции. А мир балета – это вообще мир очень большой конкуренции. Но не доходило до чудовищных вещей, связанных с криминалом. А сегодня вы выйдите на улицу, спросите у людей – назовите имена 5 балерин, которые танцуют не просто в Москве, в Большом театре, а вообще в России. И сегодня таким вопросом вы поставите людей в тупик. Сегодня Иксанову и руководству Большого театра не выгодны сильные личности, не выгодно делать из них людей, создавать их имена. Потому что серой массой легче руководить и манипулировать.

Иксанов как раз и является тем самым кукловодом артистов. Я как независимый человек, который уже не является частью этой структуры… Но будете смеяться, моя трудовая книжка до сих пор лежит в Большом театре, но я 10 лет там не танцую. Иксанов, имея чувство мести, за выигранный мной судебный процесс, который доказал незаконность его действий и доказал, что он увольнял меня из Большого театра, потому что он исполнял заказ, и уже тогда, 10 лет назад он занимался не творческим процессом – в творчестве он ничего не понимает, ни в опере, ни в балете, он открыто об этом говорит и по сей день, к сожалению… Он тогда исполнял заказ и действовать совершенно абсурдными методами, очень бесчеловечными. Несмотря на то, что незаконность его действий была мною доказана, ничего не случилось, этот человек до сих пор сидит, с ним ничего не произошло.

К. ЛАРИНА: Даже не зная всех этих подробностей, когда случилась эта жуть, первое, о чем говорили люди, сторонние наблюдатели, что в такой ситуации глава коллектива, руководитель этого предприятия, он по-любому должен подавать в отставку.

А. ВОЛОЧКОВА: Я просто провожу аналогию. Не потому что я хочу вспомнить свою ситуацию. Но когда было увольнение в отношении меня и Иксанова пригласили на одну из телевизионных программ «К барьеру!» как оппонента. Он не пришел. А я смотрю, передо мной стоит Александр Гафин, это вице-президент «Альфа-банка». Я ему задала вопрос: «Подождите, доброе сердце, а что вы здесь делаете?» Большой театр – это вроде как государственный театр. Почему я и подавала в суд на Иксанова, а не на заказчиков этого мероприятия, потому что это государственная структура, это не частная лавочка. А сейчас всё пришло к тому, что не то что частная лавочка, а из Большого театра всю эту структуру превратили в большой публичный дом, извините, пожалуйста.

К. ЛАРИНА: Ринат, вы согласны с такой оценкой Насти?

Р. АРИФУЛИН: Нет. Возможно, я выскажу кардинально противоположное мнение. Конечно, я не собираюсь отстаивать руководство. Я не служу в этом театре уже три года. Действительно, я с вами согласен, здесь намного глубже проблема, совсем не в Паше Дмитриченко. На мой взгляд, на лицо осознанная дестабилизация ситуации. Действительно, задача стоит, чтобы взбудоражить общественное мнение, в том плане, что посмотрите, большинство общественности уже так и думает, смотря на Большой театр.

К. ЛАРИНА: Позор просто.

Р. АРИФУЛИН: Если честно, та сила, которая как-то противодействует, пытается ротироваться с действующим руководством, она достигла своей цели. Я очень хорошо знаю Пашу Дмитриченко как артиста. Он способный артист. В мою бытность на должности солиста Большого театра, мы много говорили. Амбициозный человек в хорошем смысле этого слова, творческий. Видимо, накипело. Вопрос уже системный, всей сферы культуры. Я бы не зацикливался на Анатолии Геннадьевиче Иксанове.

А. ВОЛОЧКОВА: Тахире Гадельзяновиче, давай правильно называть его имя. То, с чего он начинает, это то, что он скрывает свое имя. Пусть он будет честен хотя бы в этом.

Р. АРИФУЛИН: Я согласен с Анастасией. Но даже здесь ничего такого нет. Меня зовут Ринат Рамазанович. Лучше меня назвать Александр Сергеевич, если я публичный человек, я образно говорю. Намного больше. Это не суть вопроса. На самом деле здесь проблемы, и они глубоки. Большой театр является звеном в цепи, может быть, средним звеном, видимым, весомым, но цепь на этом не заканчивается, всё идет намного выше, в облака нашего Олимпа российского.

К. ЛАРИНА: Т.е. это какая-то борьба на самых высших структурах?

Р. АРИФУЛИН: Я думаю, да. Ни для кого не секрет, тут большие деньги крутятся. Сейчас в сфере российской культуры очень серьезный финансовый ресурс. Говорить о коррупции при строительстве можно, но здесь надо предоставлять факты. Именно поэтому не предоставляет сторона, которая хочет ротироваться.

К. ЛАРИНА: Вы имеете в виду Николая Цискаридзе?

Р. АРИФУЛИН: Нет абсолютно.

К. ЛАРИНА: Скажите. А то у нас же сразу появятся какие-то домыслы.

Р. АРИФУЛИН: О чем вы говорите? Николай Максимович Цискаридзе, он очень способный, гениальный…

А. ВОЛОЧКОВА: Это очень честный человек. Он привлек внимание к проблеме, которая существует. Что касается реконструкции театра, можно приводить факты, документы, совать в лицо бумажки, которые сокрыты и закрыты, но налицо факт…

К. ЛАРИНА: Достаточно туда войти один раз. Как раз с Колей мы разговаривали после ремонта, после того, как открылся театр, и он впервые в этой студии озвучил многие вещи, связанные с тем, что было налицо. Я после этого побывала в театре и специально прошла по всем тем местам, которые он указал. Там, конечно, можно пальчиком поковырять.

Р. АРИФУЛИН: Здесь же не нужно Америку открывать. У нас системность во всех сферах современно российской жизни. Наглядный пример – сейчас проблема в Министерстве обороны. Все прекрасно знали, говорили, ставили остро вопрос, что те или иные закупки, продажи, это явно было. Просто всему свое время, видимо.

К. ЛАРИНА: Т.е. здесь те же проблемы, что и во всей стране.

Р. АРИФУЛИН: Абсолютно.

К. ЛАРИНА: Ринат, ты говоришь – давайте что-то докажем. Я 10 лет назад доказала, я выиграла суд перед Иксановым. У меня было к нему взыскание на сумму 1 рубль, потому что я защищала не возможность выиграть деньги, а честь и достоинство. Я выиграла судебный процесс. И что? И ничего. Вместо того чтобы еще 10 лет назад заниматься… ладно, не творческим, но производственным процессом, Иксанов что делал? Он плел интриги. Ему нужно выполнить заказ и объяснить, что вот письмо… Он заставлял писать письма и подписывать против меня моих партнеров, тех, кто танцевали со мной, даже тех, кто не танцевали, там, по-моему, даже оперные артисты попали под раздачу, бедные, что они, якобы, отказываются танцевать, потому что я большая и толстая. Сегодня он плетет эти интриги против Коли Цискаридзе.

И еще в каком-то моменте всей этой заварушки, которая произошла с Филиным, он пытался Колю сделать крайним и на него пытался какие-то обвинения слить, дабы просто от себя все эти подозрения убрать. Могу сказать, что опять же это повод просто задуматься, что делать. А не поставить ли у власти Большого театра творческого человека? И мое глубочайшее убеждение, что пока этот театр не возглавит реальный человек, творческий, честный, достойный… Да, таких немного на земле, но они есть.

Ведь этот человек, он просто реальный трус. Да, трус Иксанов, потому что он не может обнажить свое лицо, не может показать свою позицию. Вечно мы его видим на экране телевидения, где ему Катя Новикова, пресс-менеджер, что-то нашептывает. Вывели однажды эту Катю Новикову на одной радиостанции в прямой эфир. И когда меня спросили: «У вас есть вопросы к Кате Новиковой», - я сказала: «Да, у меня есть вопросы. Почему вместо того, чтобы заниматься развитием Большого театра, вы занимаетесь травлей артистов – меня, Цискаридзе, других людей, которые десятилетиями своего труда доказали свое право на присутствие в творческом мире?» Она, знаете, что ответила? «У нас всё равно идет «Лебединое озеро». Приходите, у нас сейчас премьера. Покупайте билеты». Это говорит пресс-атташе Большого театра. Реальный позор.

Р. АРИФУЛИН: Я с Анастасией здесь согласен. Но в какой степени? У Большого театра, действительно, на данном этапе имеются очень серьезные финансовые ресурсы для развития оперы и балета. Опять-таки согласен с Настей - пиар-служба Большого театра должна проводить больше работы, даже той же просветительской работы. Финансирование Большого театра, Мариинского театра, если сравнить какой-нибудь региональный театр, это даже ни в какое сравнение не идет. И у Большого театра сейчас есть и финансовые, и артистические ресурсы.

А. ВОЛОЧКОВА: Как они пользуются этими ресурсами, если идут сплошные постановки-однодневки? Потому что ставится спектакль – это уже не для кого не секрет, - на него выделяется бюджет, пишутся в смете валенки Деда Мороза – столько-то тысяч, или сапоги для солдата, дальше проходит спектакль – денежки отмыли, спектакль положили в подполы, и больше он не пошел, следующий начинаются.

К. ЛАРИНА: Это как фильмы, которые снимают и их никто не видит.

Р. АРИФУЛИН: Для профессионалов все эти схемы ясные и понятные.

К. ЛАРИНА: Меня в этой связи интересует творческая атмосфера в театре. Артисты, они что, бессловесные твари какие-то?

А. ВОЛОЧКОВА: Ее уже нет.

К. ЛАРИНА: Я это письмо читала с удивлением. Они пишут: «В последние недели по поводу ситуации в Большом появились многочисленные высказывания в СМИ, порочащие как репутацию театра с более чем 200-летней историей, так и тех, кто в нем работает». Позвольте, ребята, кто кого порочит?

А. ВОЛОЧКОВА: Репутация Большого театра настолько уже - даже не найду слова, как по-русски выразить, - что ее уже не просто не поднять, а не восстановить в принципе.

К. ЛАРИНА: Мы сейчас послушаем новости, потом продолжим разговор. На ваши вопросы наши гости тоже обязательно ответят.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Напомню, что сегодня мы говорим о ситуации в Большом театре, пытаемся понять причины всех страшных историй, которые происходят в последнее время внутри коллектива. В нашей студии Анастасия Волочкова - заслуженная артистка России. Ринат Арифулин - бывший первый солист Большого театра. По поводу причин. Очень много вопросов от наших слушателей, которые пришли до начала программы. С какого рубежа Большой театр стал превращаться в такой серпентарий?

А. ВОЛОЧКОВА: Еще можно перевести – клубок целующихся змей.

К. ЛАРИНА: Когда это всё произошло?

А. ВОЛОЧКОВА: Это произошло с приходом на пост директора Тахира Гадельзяновича Иксанова. Это всё начиналось еще тогда, истоки были в те годы. 10 лет назад, криминал начинался тогда, просто мало кто мог об этом сказать. Я стала заложницей ситуации, которая сегодня уже стала нормой, когда любой человек с деньгами… Почему мы говорим о коррупции? Она не только в том, что это взяточничество и отмывание денег на постановках. А о том, что деньги сегодня решают всё даже в творческом процессе.

И опять же меня коснулась ситуация, когда человек с деньгами может придти в Большой театр к директору и сказать – вот эта балерина будет танцевать, а вот эту гоните в шею. Не важно – есть имя, нет, просто делайте, как я скажу. Обычно люди, за которых платят деньги, не важно, какой уровень профессионализма может быть? Какой уровень танцевального искусства и качества, если всё за деньги, всё покупается и продается?

При Григоровиче такая ситуация была невозможна. Он никому не позволял вмешиваться в репертуарную политику. И даже когда у руководства театра стоял Владимир Васильев, тоже были реформы, был попечительский совет, он назывался так – друзья Большого театра, но человек думал о творчестве, были поездки, которые да, без спонсорской поддержки были невозможны, но это были люди, которые поддерживали искусство и творчество. А сегодня всё встало на такую основу.

К. ЛАРИНА: А атмосфера тоже поменялась с приходом нового руководства в театр?

А. ВОЛОЧКОВА: Я уже в начале эфира сказала, что это абсурдная ситуация, но моя трудовая книжка лежит в Большом театре. Несмотря на то, что моей дочери уже 7 с половиной лет, я уже 7-й год прихожу и подписываю документ 23 сентября, в день ее рождения, о том, что я беру творческий отпуск по причине ухода за ребенком. Более нелепой причины они не смогли придумать и найти. Но каждый раз, заходя в театр, я вижу угрюмые, мрачные лица. Выходя, хочется перекреститься и сказать: слава богу, что это всё в прошлом в моей жизни, что теперь у меня всё другое, всё современное, свои шоу и шоу-бизнес, мне это более интересно.

С другой стороны, огорчительно, что всё, что происходит в Большом театре, стало возможным, весь этот мрак. Я не говорю о том криминале, который начинал Иксанов даже по отношению ко мне, когда он подписывал письма против меня. Это сегодня – вот оно письмо, люди подписали, но они побоялись сюда придти и объяснить, почему они эту сделали, вот эту писанину свою объяснить, не важно, в положительном или отрицательном ключе.

Когда Иксанов писал письма против меня и были партнеры, которые не подписывали - и одним из них, кстати, был Коля Цискаридзе, – так я вам могу сказать, что те партнеры, которые продолжали со мной танцевать, они были избиты: кто-то в подъезде, кто-то в бильярдной, причем им угрожали, угрожали их жизни, говорили, что если вы еще раз появитесь с Волочковой, то вам будет еще хуже, вы просто не сможете дальше жить. Вы можете представить, что воротил тогда этот человек?

К. ЛАРИНА: А многие говорят, что есть еще целая толпа поклонников, которые готовы исполнить любое желание своих кумиров, что это вроде как не из Большого театра идет, что там тоже есть свои фанатские группы.

А. ВОЛОЧКОВА: Есть своего рода мафия вокруг Большого театра. Конечно, творческий мир полон конкуренции и полон противостояния, соревнования. Но никогда в жизни не доходило до криминальных разборок.

К. ЛАРИНА: Вы в своем тексте, который опубликовали в «Живом журнале», упоминаете еще и других балерин, с которыми пришлось расстаться.

А. ВОЛОЧКОВА: Светлана Лунькина, прекрасная балерина, прима-балерина Большого театра, она вынуждена была уехать из Москвы, потому что она не угодила не то что менее талантливой, а бесталанной балерине, у которой очень влиятельный папа. Я не буду называть сейчас фамилии. Именно по этому причине, она была вынуждена взять своих двоих детей, уехать в Канаду и заниматься сейчас ничем.

К. ЛАРИНА: А вы верите в эту версию, связанную с личными отношениями между Филиным и Воронцовой?

А. ВОЛОЧКОВА: Да о чем вы говорите? Воронцова, еще другие девочки… Вы поймите, сколько романов случается в творческой ситуации, в творческой атмосфере. Нас всех соединяет музыка, танец, эмоции, которые мы испытываем. Но для того чтобы организовать такое покушение, нужно иметь очень большой ресурс, нужно иметь тыл, который сделает это всё завуалированным. Что касается этого бедного Дмитриченко, он попал под раздачу. Или с ним сначала договорились – вот ты скажи, а мы тебя прикроем…

К. ЛАРИНА: Вы считаете, он кого-то прикрывает сейчас.

А. ВОЛОЧКОВА: Просто его использовали.

К. ЛАРИНА: Как можно использовать человека? Он же с мозгами. Когда там говорят – вот его к этому подвигли, его на это настроили. Он что, сумасшедший, безумный? Он нормальный человек. Он же отдает отчет своим поступкам. Вот вас можно так подвигнуть, чтобы вы пошли и убили кого-нибудь?

А. ВОЛОЧКОВА: Меня лично нет. Я доказала уже давно своими поступками и действиями, кто я, что я и есть ли у меня своя жизненная позиция.

Р. АРИФУЛИН: Просто, возможно, соответствующим образом мотивировали человека. Пока по ходу следствия он является якобы заказчиком. Но мы же все прекрасно понимаем… Уже в СМИ проскользнула информация о том, что он признался, что он заказал, но не в тех масштабах, в которых это произошло.

К. ЛАРИНА: Но что-то заказал, какую-то разборку.

Р. АРИФУЛИН: Когда что-то лежит на поверхности, всегда у этого события есть корни. Возвращаемся к Сереже Филину. Он художественный руководитель творческого подразделения Большого театра, балеты в частности, он на то туда и поставлен, чтобы распределять роли. Что такое распределять роли? Банальный пример приведу. В театральной среде у каждого артиста есть амплуа. К Анастасии Волочковой можно относиться хорошо ли, плохо ли, но она видная, харизматичная личность, и на сцене она блестяще смотрелась в роли принцесс, королев – сквозит аристократизм. А другая актриса, у нее амплуа цыганки, как бы она ни хотела сыграть принцессу, но это никак не вписывается в канву произведения. Вот Сережа для этого туда и поставлен. Все, естественно, хотят владычицей морскою, но не каждому это дано. Я предполагаю, что мы были какие-то конфликты, у Паши Дмитриченко, возможно, накипело.

А. ВОЛОЧКОВА: Он уже давно отказался от того, что он причастен к этому преступлению.

Р. АРИФУЛИН: События произошло, можно его разжевывать. Но надо смотреть, откуда корни.

К. ЛАРИНА: Откуда? Вы считаете, причины финансово-экономические.

Р. АРИФУЛИН: Это однозначно. Вы говорите – как человека можно мотивировать? Да как угодно. Я читал где-то, что полгода назад у него брали интервью, и он без стеснения признался, что будущий заведующий труппы Большого театра. Вы же понимаете, почему приковано сейчас внимание к балету. Мы все молодые люди, по сути не очень умудренные опытом каких-то подковерных дел.

А. ВОЛОЧКОВА: Всё решается деньгами. Та ситуация, которая с Геной Яниным произошла два года назад, это тоже не творческий конфликт. Это была спланированная акция.

К. ЛАРИНА: Это тоже был претендент на должность худрука балетной труппы.

Р. АРИФУЛИН: Практически утвержденный.

К. ЛАРИНА: И был вброшен компромат, причем какой-то грязный, поганый в Интернете.

А. ВОЛОЧКОВА: Порнофотографии.

К. ЛАРИНА: Я тоже не верю, что это возникает из воздуха. Рыба, конечно, гниет с головы. Но человек, который стоит во главе этой структуры, он всё равно эту атмосферу создает.

А. ВОЛОЧКОВА: Он создает, и он ее поощряет.

К. ЛАРИНА: Абсолютно согласна. Так что делать? Давайте перейдем к этим вопросам.

А. ВОЛОЧКОВА: Здесь путь один.

К. ЛАРИНА: Снимать, допустим.

А. ВОЛОЧКОВА: В руководстве Большого театра нужно поставить творческую личность, которая знает, что делать, как нужно осуществлять творческие процессы, и не только творческие, в Большом театре. Первое, что нужно сделать, - нужно избавиться от того мусора, который сейчас происходит и от того кукловода, который уже на протяжении 12 лет доказал, что эта структура Большого театра, которая была визитной карточкой нашей страны, превращается в структуру беспредела, коррупции, криминала.

К. ЛАРИНА: А почему именно в балетной труппе такое? Оперная труппа живет тихой, спокойной жизнью. Или там тоже есть свои истории?

А. ВОЛОЧКОВА: Там тоже есть свои истории и погремушки.

К. ЛАРИНА: Там никого не убивают, не избивают.

А. ВОЛОЧКОВА: Никого не убивали и в балетном мире до того момента, когда уже просто не накипело. Я знаю, что Иксанов, с него, как с гуся вода, все эти годы всё стекает, потому что он пролоббирован очень большими деньгами, это реально люди большого бизнеса, которые стоят за ним, которые имеют свой интерес и свою выгоду. Но если руководство нашей страны в курсе того, что происходит, и покрывает, то мне стыдно, что я живу в этой стране. А я живу в ней, потому что дети меня в лицо знают в этой стране, и я сделала для этого всё возможное и готова ответить добром, и отвечаю сегодня им. Но если наше руководство не в курсе всего происходящего, то хотелось бы обратить внимание наконец. Потому что то, что происходит сейчас в Большом театре, это уже апокалипсис.

К. ЛАРИНА: А с точки зрения художественной, как бы вы оценили сегодняшнее состояние балетной труппы, последних постановок? Ринат, к вам обращаюсь.

Р. АРИФУЛИН: Мое мнение по данной теме кардинально разнится с мнением Анастасии. Мое личное мнение, что именно сегодня репертуарная политика театра стабилизировалась. Эта тенденция началась уже пару лет назад. Идут общепризнанные шедевры. На новой сцене проходят определенные эксперименты. Это абсолютно нормально. Попали, не попали, востребован или не востребован спектакль, но в целом ситуация начала стабилизироваться. И к Сергею Филину я отношусь очень хорошо, он грамотно, без особой шумихи ведет. Комментируя мнение Анастасии, скажу. У нас ведь в генах черта такая – мы старый мир разрушим, а потом новый построим. Как бы не пришлось проходить всё заново. Надо присмотреться, без эмоций посмотреть на сложившуюся ситуацию. Вся эта шумиха, которая сейчас происходит, она, конечно, не на пользу.

К. ЛАРИНА: Они сами себе устраивают эту шумиху, если такие события происходят.

А. ВОЛОЧКОВА: А родители детей, которые сегодня задумаются, отдать девочку в балетное училище? А мальчики? Когда известно, что Большой театр в педерастии погряз полностью. Конечно, задумаются, отдавать ли детей в мир творчества.

Р. АРИФУЛИН: Опять-таки вопросы к пиар-службе и сбалансированной политике.

К. ЛАРИНА: Вот говорит г-н Иксанов: «Вы называете это интригами в театре, а я могу назвать это творческим соревнованием. Весь вопрос - как это называть. Конфликты или соревнование внутри любого творческого коллектива существуют. Другое дело, что Большой театр - главный театр страны, он на виду. Кого интересует, допустим, сняли кого-то с роли или нет в каком-то другом театре. А Большой театр под пристальным вниманием всех. И, к сожалению, иногда это очень отрицательно сказывается на репутации театра».

Р. АРИФУЛИН: Странно. Потому что получается, по словам Анатолия Геннадьевича, что после каждой премьеры мы должны с нетерпением ждать новостных сообщений в отношении кого-то…

А. ВОЛОЧКОВА: Это его любимая фраза на протяжении многих лет – «это обычная творческая ситуация». Когда избивали моих партнеров, и больше всех досталось Жене Иванченко, которого закрыли в больнице до премьерного спектакля, который я должна была танцевать вместе с ним, Иксанов говорил: «Это обычная, рабочая, творческая ситуация». И моя мамочка сохранила через 10 лет эту статейку и газетку, фрагмент этой статьи из «Аргументов и фактов», я тоже помещала его в своем «Живом журнале». Это для него рабочая ситуация. То, что у него криминал, и то, что уже покушение на жизнь и здоровье людей, для него это обычный творческий процесс. Вы понимаете, кто у нас руководит первым театром страны? Пришел бы и сел сюда, рассказал бы всей стране и мне бы в лицо. Я бы хотела встретить этого человека, но публично, чтобы он проявил свои качества. У него чести и достоинства нет, но чтобы он хоть что-то объяснил и сказал, что происходит, и почему он всё это покрывает, и почему ему сходит с рук. Это я хотела бы уже спросить не у него, а у тех, кто покрывает всю эту мразь.

К. ЛАРИНА: Возвращаясь к актерам… Для меня это тоже загадка. Почему в каких-то случаях – мы такие случаи знаем – артисты становятся на защиту чести и достоинства, как вот вы, каким-то образом изменить ситуацию, повлиять на руководство, собрать собрание, всё что угодно. Здесь мы этого не наблюдаем, абсолютная инертность.

А. ВОЛОЧКОВА: Зависимые люди. Когда меня из театра уволили, мне начали звонить мои девочки, с которыми я сидела в гримерной комнате. Они мне говорили: «Настя, мы едем сейчас в поездку, поездка устроена попечительским советом, какие-то олигархи едут со Швыдким вместе, с Иксановым». Тусовки устраивались за границей. Но тусовки где? Если бы это был Париж. Это был Версаль. И девочки мне рассказывают. Стоит администратор – не буду называть фамилию – и по списку, поголовно загоняет на эти банкеты одну, вторую, третью, четвертую, ты идешь, а ты не идешь, причем предупреждая, что это со всеми последствиями, с продолжениями этих банкетом, с постелью и со всеми делами. И мне девочки говорят: мы спросили, что будет, если мы не согласимся. И им отвечали на это, что у вас будут очень большие проблемы не просто в поездках, а в принципе в вашем существовании в Большом театре. Кто из всех подписавшихся после такой темы придет сюда и вам что-нибудь расскажет?

К. ЛАРИНА: Что такое для вас Большой театр, когда вы там работали? Вы согласны с Настиной оценкой именно атмосферы творческой в театре?

Р. АРИФУЛИН: Согласен.

К. ЛАРИНА: Как можно существовать в такой обстановке, я не понимаю.

Р. АРИФУЛИН: Всё достаточно просто объяснимо. Вы говорите, почему труппа в целом достаточно инертна. Не просто так. Возможно применение механизмов выжимания из труппы. Но опять-таки почему? Большой театр – это марка страны, мировая. И оплата труда артистов намного выше в сравнении с другими театрами. Это опять-таки финансовая мотивация, и это воздействие в перспективе, если кто-то проявит инициативу. Вот и ответ на ваш вопрос.

А. ВОЛОЧКОВА: А я не могу этого понять. Не всё продается в этой жизни за деньги. Если человек имеет честь, достоинство, позицию… Конечно, немножко другие позиции. Я никогда не боялась закрывать дверь, потому что знала, что всегда откроется другая. Если правда на моей стороне, то всегда всё будет так, как это истинно нужно. Хорошо, если люди бояться и не могут ничего сказать, что же вы пишете эти писульки, ставите свои закорючки? Вы уже сохраняйте эту свою зависимость.

Р. АРИФУЛИН: Потому что, действительно, парня жалко, это своего рода солидарность.

А. ВОЛОЧКОВА: Солидарность – это когда все вместе встали и вышли, собрали собрание, сказали – давай, Иксанов, отсюда вали, дай нам возможность спокойно существовать в этом театре, не считай нас марионетками.

Р. АРИФУЛИН: Анастасия, ты харизматичная личность, ты яркая, ты кипишь.

К. ЛАРИНА: Вы смелый человек.

Р. АРИФУЛИН: Но не все такие.

А. ВОЛОЧКОВА: Мне не всё равно. И есть люди, которым не всё равно. Но когда они боятся, это меня больше всего поражает.

К. ЛАРИНА: «Не кажется ли вам, – пишет наш слушатель, – что история Филина говорит о его несоответствии занимаемой должности, что он занимает не свое место? Во-первых, руководитель, если он настоящий руководитель, должен уметь отказывать так, чтобы не обидеть человека. Очевидно, Филин этого не умеет. Правда, некоторые сочувствующие назвали это неумение принципиальностью. Во-вторых, у него нет того авторитета, который был в прошлом у легендарных руководителей балетной труппы в Большом театре. Трудно представить, что кто-то бы посмел облить кислотой Григоровича, хотя история его жизни в Большом театре, как мы знаем, не была совсем уже простой».

А. ВОЛОЧКОВА: Я знаю Сергея Филина не только как артиста, но как руководителя балета музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко, где я репетирую уже на протяжении 10 лет, как раз после того, как меня уволил Иксанов и запретил мне переступать порог Большого театра, даже для того, чтобы на протяжении двух недель поддержать свою форму. Мне творческий приют дал театр Станиславского и Немировича-Данченко. И Сережу я знаю последние три года, до того, как он стал руководителем балета Большого, я знаю его как руководителя в той структуре.

Я знаю, с каким уважением к нему относились артисты, люди, руководство театра. Действительно, это человек глубоко интеллигентный, в нем был тот самый аристократизм. По сравнению с тем, кто пришел сейчас, с хамством… Эта манера общения с артистами, они сейчас низка и недобропорядочна. Отношение Сергея Филина к артистам было просто уникальным. Всё, что вам сейчас пишут, это попытки увести в сторону, что это Сережа не дал какую-то роль девочке, и кто-то отомстил. Это вовсе не так. Всё, что произошло, это внутриполитическая ситуация в Большом театре, которая накипела за эти годы и превратилась в беспредел и кошмар.

К. ЛАРИНА: А кто же тогда планировался на эту должность, если без конца людей оттуда пытаются убрать? Вот сколько мы сегодня вспоминали этих историй. Вы не знаете, кого туда планировали поставить?

Р. АРИФУЛИН: Планировали поставить Сережу Филина, Геннадия Янина.

К. ЛАРИНА: А до него?

Р. АРИФУЛИН: До него был Юрий Бурлака, до Юрия был Алексей Ратманский.

А. ВОЛОЧКОВА: Они как перчатки меняются.

К. ЛАРИНА: А почему такая опасная должность?

Р. АРИФУЛИН: Что значит опасная должность? Это же не минное поле.

К. ЛАРИНА: Художественное руководство. Даже никаких финансов под рукой нет.

А. ВОЛОЧКОВА: Они есть. Когда я еще работала в Большом театре, Геннадий Янин вместе с Иксановым распределяли гранты.

К. ЛАРИНА: Да, про Филина тоже кто-то писал.

А. ВОЛОЧКОВА: Всей артистической братии президент в свое время (нынешний и тогда, Владимир Владимирович) выделил гранты, всем в равной степени. Но когда я спросила этих людей добрых Янина и Иксанова: «Ребята, а где хотя бы один грант за один месяц или за год? Я уже не говорю о том, что вы арестовали мой счет и мою карточку в «Банке Москвы» и все мои сбережения, которые я заработала за все спектакли в Большом театре… Мне так и не вернули эти деньги. Так вот эти гранты все распределяли именно они вдвоем, сидели и расписывали, кому сколько дать, а кому не дать вообще.

Р. АРИФУЛИН: Я немножко не согласен.

А. ВОЛОЧКОВА: Ты получал грант хоть один раз?

Р. АРИФУЛИН: Я получал грант ежемесячно.

А. ВОЛОЧКОВА: А я нет. А у меня была должность выше тебя, прости, я была ведущий мастер сцены, я ни разу не получила.

Р. АРИФУЛИН: Почему это происходило? Тоже просто объясняется. Не секрет, что артист кордебалета и прима-балерина театра, они в разных финансовых условиях находятся. Ведущие солисты получают гонорар за исполнение ведущих партий, а артисты кордебалета не получают.

А. ВОЛОЧКОВА: Учти, что артист, ведущий мастер сцены – как было у меня в жизни - имеет один спектакль раз в полтора месяца, а зарплата у меня лично была 100 долларов в Большом театре.

Р. АРИФУЛИН: Правильно, Анастасия. Но имея этот один спектакль один раз в месяц, ты получала наравне, как артист кордебалета отрабатывал весь текущий репертуар, стоя в кордебалете. Поэтому по сути руководство театра имеет право распределять таким образом гранты. Это не значит, что оно кого-то обделяет.

А. ВОЛОЧКОВА: Ты же не знаешь, обделяло оно или нет.

Р. АРИФУЛИН: Гранты - это деньги, выделенные на стимулирование культуры, поэтому контроль там соответствующий. Это же не просто в конверте передали: ребята, распределите между пацанами.

К. ЛАРИНА: Не удивлюсь, если именно так и происходит.

Р. АРИФУЛИН: Возможно.

К. ЛАРИНА: Что делать? Давайте теперь Рината спросим. Ваши предложения пошагово, чтобы очиститься от скверны Большого театра.

Р. АРИФУЛИН: Мое личное мнение. То, что сейчас происходит, поверьте, ситуация начинает стабилизироваться.

К. ЛАРИНА: Да уж.

А. ВОЛОЧКОВА: Ринатик, ну в Катю Новикову не превращайся. Один спектакль и людей убивают потихонечку. Т.е. там всё хорошо, да?

Р. АРИФУЛИН: Там, конечно, не всё хорошо. Просто нужно вернуться к позиции того, что культуру нужно нести в массы. Большой театр в последнее время превратился в закрытый клуб.

А. ВОЛОЧКОВА: А есть там люди, которые имеют право нести культуру в массы?

Р. АРИФУЛИН: Это работа пиар-службы Большого театра исключительно.

А. ВОЛОЧКОВА: Зачем пиар? Творческий процесс, мы говорим.

К. ЛАРИНА: Есть люди, которые на сегодня пользуются таким авторитетом в массах?

Р. АРИФУЛИН: Анастасия Волочкова. Но она не в театре. Николай Цискаридзе.

К. ЛАРИНА: Безусловно, Николай Максимович Цискаридзе. Всё. А остальные что? Вот вы сегодня говорили про Катю Новикову. Как угодно можно к ней относиться, но поздняк метаться, что называется. Никакой пиар уже не спасет.

Р. АРИФУЛИН: Проблема в ярких, харизматичных личностях.

А. ВОЛОЧКОВА: Стыдно становится, что она иногда говорит. И она же представляет лицо пиар-службы. Вы говорите – какой выход есть? Выход не только в том, чтобы убрать директора театра. Нужно структуру там поменять, убрать руководство и поставить новых людей, не тех, кто зажрался там на протяжении 12 лет…

Р. АРИФУЛИН: Я не думаю, что это поможет.

К. ЛАРИНА: Изначально была какая-то ошибка.

А. ВОЛОЧКОВА: Потому что пришли люди, которые на вешалках в гардеробе БДТ в Петербурге принимали пальто у зрителей. И вот эти люди руководят сегодня первым театром страны. Это абсурд уже изначальный. И то, что привлекли туда Григоровича… Знаете, почему это сделали? Я уважаю и боготворю этого человека. Юрий Николаевич – мой друг на протяжении многих-многих лет. И когда его вернули на должность не просто художественного руководителя театра, которым он являлся, а просто как репетитора своих спектаклей, которые он поставил.

Р. АРИФУЛИН: Куратор, да.

А. ВОЛОЧКОВА: А сделали это всё, для того чтобы отвлечь внимание от воровства денег на реконструкцию – у нас Григорович здесь, у нас всё в порядке.

К. ЛАРИНА: Т.е. прикрываются то Григоровичем, то 200-летней историей. Дорогие друзья, мы должны заканчивать. Большое спасибо за то, что пришли. Какие-то важные вещи успели озвучить. Посмотри, какая будет реакция. Я уверена, что реакция будет. Так что, Настя, желаю выдержать всё это. Если что, если нужно будет продолжить разговор, всегда готовы.

А. ВОЛОЧКОВА: Спасибо вам.

Р. АРИФУЛИН: Спасибо.