Власть и интеллигенция: случайные встречи, что они решают? - Рустем Адагамов, Римас Туминас, Алексей Герман-мл., Алексей Девотченко, Александр Котт - Культурный шок - 2011-04-30

К.ЛАРИНА: 13 часов 14 минут, мы начинаем программу «Культурный шок», и сегодня как никогда название соответствует содержанию, потому что многие те, кто вчера следил за встречей президента с творческой интеллигенцией в городе Пензе, испытали именно это чувство, чувство культурного шока. Ну, кроме Рустема Адагамова, конечно, у которого был свой культурный шок. Итак, сегодня тема нашей сегодняшней передачи: «Власть и интеллигенция, случайные встречи: что они решают?» В нашей студии заслуженный артист республики Алексей Девотченко.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Здравствуйте, Алексей. Который никогда нигде не встречался ни с президентами, ни с премьер-министрами. Не было такого в вашей жизни?

А.ДЕВОТЧЕНКО: Не было такого.

К.ЛАРИНА: Не было пока. Зато у других участников сегодняшней встречи такие встречи, извините за тавтологию, уже встречались. Александр Котт, режиссер, ну, можно назвать «Брестскую крепость» в качестве, наверное, главного фильма на сегодняшний день. Саш, здравствуйте.

А.КОТТ: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Александр Котт принимал участие во встрече с президентом Медведевым, это было, по-моему, в Центре современного искусства. Как раз там собралась так называемая продвинутая творческая молодежь, которая представляет сегодня современное искусство в различных областях – и театр, и кино, и живопись, и фотография. Кирилл Серебренников там был, по-моему. Ольга Свиблова была на этой встрече, Евгений Писарев был, главный режиссер театра Пушкина.

А.КОТТ: Федор Бондарчук.

К.ЛАРИНА: Федор Бондарчук был везде, да. И, наконец, Рустем Адагамов, которого мы представляем обычно как блогера, но не стоит забывать, что он еще и делами занимается какими-то, и деньги зарабатывает – он дизайнер и фотограф. Рустем, приветствуем вас, здравствуйте.

Р.АДАГАМОВ: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Рустем Адагамов буквально вчера, вот, параллельно с Пензой в Москве, в библиотеке встречался с президентом Медведевым. Медведев собирал лидеров интернет-сообщества, и там речь шла о таких уже вещах, в которых он очень хорошо разбирается, насколько я понимаю, и об этой встрече тоже мало чего известно кроме того, что очень все волновались, будет ли какая-то там цензура в интернете. Но судя по всему, цензуры не будет, слава тебе, господи.

Р.АДАГАМОВ: Не будет.

К.ЛАРИНА: Хорошо. У нас есть уже связь, да? Давайте мы сделаем так. Поскольку, естественно, нам хотелось бы услышать какие-то впечатления от участников вчерашней встрече в Пензе, поскольку это все было на самолете, вернулись и мы не могли связаться ни с кем вчера вечером, сегодня, вот я очень рада, что Римас Туминас, главный режиссер театра имени Вахтангова согласился принять участие в нашем разговоре для того, чтобы поделиться своими впечатлениями. Римас, вы здесь?

Р.ТУМИНАС: Да, я здесь.

К.ЛАРИНА: Да, здравствуйте. Приветствую вас, здравствуйте.

Р.ТУМИНАС: Здравствуйте, здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Ну, во-первых, скажите, пожалуйста, как, если это возможно, если вы не подписывали никаких секретных соглашений, каким образом такие приглашения происходят? Как вы об этом узнали, что вас зовут на такую встречу рабочую с премьером Путиным?

Р.ТУМИНАС: Нет, таких секретов нету. Просто сообщает мне секретариат, и я рассматриваю темы. Но темы были не предложены конкретные, просто встреча с театральными и киноработниками, обсудить без никаких там заранее запланированных каких-то тем, задач. Но общие проблемы – они существуют, значит и такая состоялась непосредственно беседа, встреча – кто, как, что, о чем думает, то есть в свободной совершенно форме. Это как раз расположило нас, как бы, такой, ну, проникновенностью что ли, раскрепощенностью. Тем более, что это происходило в пензенском театре, вновь отреставрированном, прекрасном театре. Это символично, что в провинциях театры как-то возрождаются и они становятся, ну, украшениями любого столичного театра (могли бы быть).

К.ЛАРИНА: Римас, давайте чтобы мы... Про театр мы попозже, может быть, поговорим. Но тем не менее, для вас чем была важна эта встреча? Вы какую-то себе внутреннюю задачу поставили? Или просто приняли участие, потому что было, что называется, интересно?

Р.ТУМИНАС: Нет, были задачи, конечно. Были задачи, которые всех трогали. Это, естественно, так называемый тендер, который нас всех мучает, губит и не дает свободно жить, это конкурсы так называемые на изготовление декораций и так далее. И мы, вот, от этого будем освобождены, мы будем самостоятельны более.

К.ЛАРИНА: То есть премьер пообещал, что эта тема, в принципе, закрыта дальше для обсуждения, да? Это будет упразднено?

Р.ТУМИНАС: Да, дальше закрыта, да.

К.ЛАРИНА: Так?

Р.ТУМИНАС: Потом вторая тема, что мы можем себе разрешить 100 тысяч рублей. Это было давно принято, и в связи с инфляцией и так далее, время изменилось, и 100 тысяч – это такая сумма, которая нас очень сковывает, мы не можем реагировать моментально, если что-нибудь у нас... Мы же как на атомной станции работаем, и нам необходимо какие-то детали приобрести срочно, так это будет увеличено со 100 тысяч до 400 тысяч. И идет речь о налогах, дополнительных доходах на налогах, уменьшении.

К.ЛАРИНА: Римас, поняли. Значит, в основном, вопросы финансирования, все, что касается этих проблем театральных, вот это обсуждалось.

Р.ТУМИНАС: Да.

К.ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста, а никаких внештатных ситуаций не было? Не было там выступлений типа Юрия Шевчука на встрече с премьером Путиным?

Р.ТУМИНАС: Нет, совершенно не было.

К.ЛАРИНА: Все вели себя спокойно, по-деловому?

Р.ТУМИНАС: Спокойно, по-деловому, как будто бы встретились уже давние друзья и вернулись к тем проблемам, которые еще все равно не решаются, и думали о создании такого, как бы, театрального центра подготовки режиссуры – озаботились мы очень, почему режиссура молодая в Москву трудно проникает, почему кинематографисты тоже ограничены в приеме, и создания такого центра киноподготовки режиссеров. И то, что дается государством на дебюты очень маленькие средства. И из 30, скажем, режиссеров или, там, из 250 сценариев можно отсмотреть только на 8 фильмов. Вот это очень сковывает и трудно пробиваться.

К.ЛАРИНА: Поняли, да, Римас. Мы еще про кино поговорим отдельно с Алексеем Германом, который принимал участие в этой встрече. Ну и последний вопрос, короткий. Вы удовлетворены этой встречей, она для вас была важна как для руководителя театра?

Р.ТУМИНАС: Я даже попытался это, как бы, и завершить, что театр тоже виноват, что возникают проблемы и со зрителем, спад зрительский такой, потому что сами виноваты – мы пошли путем развлечения, коммерческого такого театра и утратили какое-то внимание к судьбе человека, утратили диалог с судьбой, с роком, мы больше ушли в коммерциализацию такую, развлечения, то, чего у нас полно в стране, и какое-то возникло недоверие. Доверие надо вернуть через кропотливый труд, отбросить всю поверхностность, приблизительность, чтобы мы творцами могли удивляться и удивлять страну.

К.ЛАРИНА: Понятно. То есть, по сути, я так понимаю мессадж премьер-министра, вы повышаете уровень театральных работ, качество театральных работ, а я вам при этом не мешаю, наоборот, даже помогаю, даю вам все для этого возможности и финансовые, и, естественно, все остальные, да?

Р.ТУМИНАС: Да, да, да.

К.ЛАРИНА: Спасибо большое, дорогой Римас Владимирович.

Р.ТУМИНАС: Потому что Министерство культуры разработало ряд мероприятий, программ, которые мы сейчас будем рассматривать и просим его подписать, потому что это очень верное, упорядоченное такое существование будет. Но все не так, как раньше, как только обещалось, но очень конкретно были поручения даны Минфину и так далее, чтобы это в срочном порядке рассмотреть и помочь нам.

К.ЛАРИНА: Спасибо вам большое за эту информацию. Хоть какую-то информацию мы из первых рук получили, спасибо вам большое. Это Римас Туминас, художественный руководитель театра имени Вахтангова. Рустем, у вас такие же ощущения? Эта была необходима встреча вчера с Медведевым? Что для вас было важным? Тоже была такая рабочая атмосфера?

Р.АДАГАМОВ: Да. Вот, все, что сейчас было сказано, в таком же, в общем-то, ключе шел разговор и с Медведевым. У людей, которые живут в интернете, это их бизнес, тоже есть ряд таких проблем, которые они не могут решить другим путем.

К.ЛАРИНА: Только через верхнюю власть, да?

Р.АДАГАМОВ: Ну, вот так, да, так у нас получается, такой у нас особый путь. И все, о чем вчера говорилось, - это были совершенно такие, конкретные проблемы, связанные, например, с тем же авторским правом, с безопасностью.

К.ЛАРИНА: Со свободой самовыражения.

Р.АДАГАМОВ: Ну да, в какой-то степени. Но Медведев – он в теме, он сам человек интернетный, он все очень быстро понимал, быстро реагировал. Я не знаю, что там из этого получится, но все ушли с таким же ощущением, что все не зря.

К.ЛАРИНА: Так. Саш, у вас ощущения – вот, мы сейчас немножко говорили перед передачей – что все, о чем вы говорили президенту Медведеву на встрече, это все имело какой-то смысл, какие-то последствия, я имею в виду, позитивные по поводу проблем с молодыми кинематографистами.

А.КОТТ: Ну да. Но хочется сказать, что то, что я там сказал, это мое частное мнение режиссера. У меня сейчас все хорошо, но я говорил от лица тех, которые только что, скажем так, вышли из ВГИКа и дальше у них два пути – либо умирать в профессии, либо рождаться в профессии. И, в общем-то, по результатам встречи Медведев дал конкретные поручения с какими-то там датами, чтобы привлекать к защите проектов каким-то образом режиссеров и сценаристов.

К.ЛАРИНА: Вот, вы свои предложения там высказали весьма конкретные. Вот, после этого с вами как-то связывались? Просили вас это все оформить документально, чтобы можно было рассматривать как конкретные предложения?

А.КОТТ: Мне звонили, да, из администрации президента. Более того, я собрал некое консолидированное мнение и, в общем, передал папочку, смог передать папочку с какими-то записками. И одна из историй, которая может иметь продолжение, это там была записана история, связанная с «коротким метром». Грубо говоря, есть бюджет 500 тысяч – это большие деньги – можно дать одному человеку шанс, а можно дать шанс 10 людям, трехчастёвки сделать, снятые на профессиональной студии. Ну, как раньше была «Каток и скрипка», ну, Михалков, Ухтенко – все начинали с короткометражного кино в профессиональных, что ли, условиях. И в этом смысле попросили конкретную разработку, мы там с друзьями написали некий проект и, может быть, это будет иметь некое продолжение. Потому что в год можно, имея там 1,5 миллиона рублей, запустить 50 человек – представляете, что это такое. Очень хочется надеяться, чтобы все это произошло. Да нет, вообще такое странное ощущение, что, в общем-то, виртуальный Медведев немножко не соответствует реальному Медведеву.

К.ЛАРИНА: То есть реальный лучше, интереснее?

А.КОТТ: Ну, существует какая-то харизма, я не знаю. Все равно есть ощущение... Ну, обман, не обман – не знаю. Все равно...

К.ЛАРИНА: То есть он слышит, воспринимает?

А.КОТТ: Да конечно, да. Может быть, это обман.

К.ЛАРИНА: Нет, никто не собирается... У нас задача сегодня не такая, чтобы разоблачать всю верховную власть, нет-нет-нет. Я смысл хочу понять.

А.КОТТ: Да нет-нет, просто реально, ну, ощущение позитивного было. Все это будет.

К.ЛАРИНА: Прекрасно. Давайте мы Леше передадим слово. У нас полторы минуты остается до перерыва, но потом продолжим. Леш, ну так и что? Смотри, все по-деловому. Римас рассказал о том, о чем вчера говорили в Пензе, Рустем сказал о том, о чем вчера говорили с президентом Медведевым. Вот, Саша подтвердил, что дальше не просто это все утопает где-то в воздухе, а все, что он высказал, это имеет какое-то реальное продолжение. Что смущает тогда в этих встречах?

А.ДЕВОТЧЕНКО: Меня что смущает?

К.ЛАРИНА: Вот я знаю, что ты скептически к этому относишься.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну, я скептически отношусь как? Потому что я сам по себе, поэтому, так сказать, занимать позицию, которую занимаю я, мне легче, чем кому-либо другому. Потому что моя позиция, конечно, что с этой властью встречаться не надо и вступать в диалог не надо – это все равно, что вступать в диалог с наперсточниками, с аферистами и так далее. Но, опять-таки, это мое личное, за мной не стоит коллектив театра, за мной не стоит коллектив киностудии, я, так сказать, не ощущаю груза и меры ответственности. И поэтому, естественно, мне в голову не придет как-то охаивать огульно тех людей, которые туда приехали и там были. Причем, среди них есть люди, которых я безмерно уважаю и люблю, и которые для меня представляют непререкаемый авторитет. Понятно, что они поехали туда не для того, чтобы засвидетельствовать почтение и продемонстрировать лояльность и так далее. А есть такое, ну, даже не выражение, а чтобы своими глазами увидеть, своими ушами услышать, своими чувствами прочувствовать и своими мозгами попытаться понять, что еще ожидать и к чему еще готовиться. Потому что готовиться можно только к худшему, потому что театр находится так же, как и вся страна, в катастрофическом состоянии, особенно театр. Это катастрофа, поэтому туда и поехали.

К.ЛАРИНА: Ну, прекрасно. Вот, все высказали свои точки зрения. Я думаю, что дальше пойдем, уже попробуем по этому поводу поговорить поподробнее. И я очень бы хотела, чтобы еще Леша Герман выступил у нас в эфире – это будет по телефону, если мы дозвонимся до него, он тоже несколько слов скажет о своих ощущениях от вчерашней встречи.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Ну что ж, мы продолжаем программу «Культурный шок», мы сегодня говорим о встречах наших лидеров нации с представителями интеллигенции, насколько эти встречи нужны и той, и другой стороне, если нужны, то зачем, и есть ли в них смысл? Ну, судя по тому, что было сказано в первой части, смысл в них очевиден: и то, о чем говорил Римас Туминас, и то, о чем говорил Александр Котт, и то, о чем говорил Рустем Адагамов. Скептицизм Алексея Девотченко тоже понятен, и я вот теперь понимаю, что меня смущает. Меня смущает, все-таки... Как кто говорил? Довлатов или кто говорил по поводу стилистических разногласий? Или до Довлатова говорил Синявский, что «у меня с этой властью стилистические разногласия».

Вот что меня смущает. Поскольку мы не имеем стенограммы точной, не знаем, о чем и как говорилось на этих встречах, хотя, вот, стенограмма встречи с президентом Медведевым, на которой был Александр Котт, она полностью выложена была в интернете на сайте президента.

Р.АДАГАМОВ: И вчерашняя выложена.

К.ЛАРИНА: А, вот ваша с Медведевым тоже выложена, да? То, что касается вчерашней встречи в Пензе, там на сайте я проверяла и вчера вечером, и сегодня днем – на сайте премьер-министра есть только его вступительная речь и есть заключительная речь Путина, больше ничего. То есть такая, абсолютная засекреченность и это очень неприятно, потому что мы, в основном, питаемся тогда уж не слухами (слава богу, Туминас нам выступил по радио), а так, в основном, в газетах у нас есть некоторые репортажи.

Вот, допустим, диалог с астраханским губернатором Александром Жилкиным, который там сидел в своем театре, по видеотрансляции общался с участниками встречи: «Дело не во мне, не в том, что нам собраться негде, - перебил Жилкина Путин и кивнул на деятелей культуры. – Вот эти люди за столом, у них свой театр, они оттуда не вылезают. У меня свой театр, представлений хватает. Дело в жителях вашего региона: театр достройте, наконец». Про Собянина. Евгений Миронов говорил о том, что ему там обещали денег дать на строительство театрального квартала, Собянин даже здание обещал на Страстном бульваре. «А денег не обещал? – спросил Путин. – У него их немеренно. Не обещал? Бандит ваш Сергей Семенович». Худрук Ленкома Марк Захаров стал рассказывать о 90-летней актрисе, которая до сих пор играет Джульетту, типа, вот, невозможно выгнать плохих и старых артистов. «Но играют-то хоть хорошо?» – рассмеялся Путин. А когда стали копья ломаться по поводу, что такое авторское кино, о чем мы говорим, не выдержал сам премьер: «Если вы между собой не можете договориться, понимайте, как нам тяжело».

Еще вспомнили о том, что была голодовка актеров из Нижнего Новгорода – это известная была история, о которой мы тоже говорили на «Эхе» много, на что Олег Павлович Табаков игриво заметил, что многим это пошло на пользу, и, опять же, все рассмеялись.

Ну, не говоря уже о начале этой встречи, о котором тоже многие знают, о том, что Армен Борисович Джигарханян попал то ли не в те списки, то ли вышел из этих списков, короче говоря, он приехал садиться в самолет, а ему сказали, что в списках его нету, он развернулся и уехал. После этого пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков вынужден был каким-то образом объясняться перед общественностью, почему такая накладка вышла. Сделал он это весьма неловко, на мой взгляд и на взгляд Алексея Девотченко, потому что высказался в том смысле, что, вот, мог подождать там 2 минуты, и ничего бы страшного не произошло. Что это такое? Взял, уехал. Нет, чтобы подождать.

Ну, не говоря уже о том, что на сайте Lifenews опубликован такой, небольшой ролик, когда деятели искусств обсуждали эту ситуацию с Джигарханяном, тоже весьма смеясь, смеясь над обидчивостью Армена Борисовича и немножко так, по этому поводу шутя. Вот, что меня смущает, скажу вам честно, вот именно этот стиль, когда люди, которые считаются цветом русской интеллигенции современной, они вынуждены, наверное, соглашаться вот с такой риторикой, вынуждены смеяться над этими шутками, вынуждены принимать вот эти вот стилистические условия разговора. Вот, что смущает меня лично. Не знаю, уж что там скажут остальные наши участники сегодняшней программы. Леша, я знаю, со мной согласен.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я согласен на 100%.

К.ЛАРИНА: Вот тут-то и получается, что все мы свои как друзья.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Вот самое ужасное – это то, что конферанс Владимира Владимировича, которым вчера сопровождалась эта встреча и комментарий Пескова, это, вот, собственно, и есть отношение к деятелям культуры. Скажем, вот эта фраза «Подожди 2 минуты», как бы она вежливо ни была произнесена, но это объясняет все. «Подожди 2 минуты в сенях» - это, так сказать, ну, отношение к назойливым просителям, посетителям, ходокам. И, конечно, все это ужасно. Я уж не говорю о конферансе Владимира Владимировича в свойственной ему такой шутейной манере с Лиговки, а если быть точнее, с района Некрасовского рынка: «Ну чё там ваш Собянин? Чё, он – бандит, у него денег немеренно». Даже сленг такой.

Ну, вот это называется шок. То есть не то, что Владимир Владимирович такие перлы отпускает, а шок – то, что уже никто на это не реагирует.

К.ЛАРИНА: Ну почему же? Реагируют – смеются все вместе.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну, я не думаю, что все, все там вместе хором. Кто-то смеется, наверное, кто-то не смеется – мы же не видели, нам ничего не показывали, нам перекрыли, наученные, видимо, горьким опытом прошлогодней трансляции этого безумного чаепития, где Шевчук, все-таки, высказал все, что хотел. Мы же ничего не знаем. Но то, что это вводит в состояние ступора... Вернее, уже не вводит в состояние ступора и шока, а уже воспринимается это как должное.

Р.АДАГАМОВ: Такие встречи – это же традиция уже сколько? Ну, лет уже 70 у нас.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет-нет, мы живем в этой стране, где, как бы, все эти встречи еще со времен Иосифа Виссарионовича – он очень любил такой формат с писателями, с композиторами и так далее.

К.ЛАРИНА: «Мы все друзья».

А.ДЕВОТЧЕНКО: Да, «мы все друзья». И я говорю не об этом, не о самой встрече, а о том, что проглатываются вещи, на которых надо заострять внимание и, по идее, испытывать, действительно, шок.

Р.АДАГАМОВ: Я именно о том и говорю. Мы же привыкли уже со времени Хрущева, да? Помните эти разносы?

К.ЛАРИНА: Когда он там орал на интеллигенцию, Да?

Р.АДАГАМОВ: Да, Евтушенко в выставочном зале, кричал на Неизвестного. То есть тогда это выглядело, в общем-то, страшно. Сейчас это воспринимается вполне нормально.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Да, но при этом мы все равно позиционируем себя как демократическое государство, правильно?

Р.АДАГАМОВ: Да ну, это бросьте...

К.ЛАРИНА: (смеется) Рустем.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну как «ну бросьте»? Ну, позиционируют как демократическое государство.

Р.АДАГАМОВ: Ну, у нас феодализм в чистом виде сейчас.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну, это понятно, что феодализм.

К.ЛАРИНА: То есть мы принимаем вот так, да? Вот у нас такие условия, что все наши проблемы, если мы говорим о художественных вещах, будь то театр, кино и прочие-прочие виды искусства, все наши проблемы, связанные с творчеством, можно решать только на уровне встречи либо с президентом, либо с премьер-министром. Тогда у меня законный вопрос возникает: а для чего тогда Союз кинематографистов? для чего тогда Союз театральных деятелей? для чего тогда Министерство культуры РФ, которое господин Авдеев вчера возглавлял?

Р.АДАГАМОВ: А зачем строили вертикаль, у меня к вам встречный вопрос? Вот она.

К.ЛАРИНА: Да. Ну тогда и получается, что и кормим эту немереную (извините за это словечко путинское) армию чиновников, которые...

Р.АДАГАМОВ: Они ничего не решают.

К.ЛАРИНА: ...ничего не решают. У нас на связи Алексей Герман. Леш, ты здесь?

А.ГЕРМАН: Да, здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Да, привет. Ну, ты, вот, слышал чуть-чуть наш разговор, о чем мы говорим?

А.ГЕРМАН: Да.

К.ЛАРИНА: Ну, во-первых, тоже твои впечатления вчерашние от этой встречи и насколько она, действительно, необходима была и тебе лично, и тому цеху, который ты представляешь.

А.ГЕРМАН: Ну, у меня были очень простые впечатления. Во-первых, мне показалось, что, на самом деле, были, как бы, разные ожидания от того, что, собственно, готовили для встречи в правительстве тех, кто поехал на эту встречу. Потому что поехали, собственно говоря, на самом деле, просить за театр, просить за кино, просить, там, за ремонт, собственно говоря, сцен, где протекает крыша, что мне кажется правильно и достойно. И поскольку вся встреча, на самом деле, оказалась на 90% посвящена исключительно вопросам, собственно говоря, выживания театра и кино, то никаких, как бы, других, собственно говоря, историй для разговора просто не оказалось.

К.ЛАРИНА: А там, кстати, было написано в пресс-релизе, который был тоже, мы все его видели как сотрудники СМИ, что предполагался обмен мировоззренческими мнениями. Вот этого не было?

А.ГЕРМАН: Знаете, вот я узнал про обмен мировоззренческими мнениями от вас – мне до этого никто не говорил, что я должен как-то тренировать свое мировоззрение. Но, видимо, собственно говоря, это никто и не знал, потому что все было сконцентрировано исключительно на проблемах, собственно, каких-то очень конкретных, очень прямых. Я, кстати, не согласен. Я не согласен с тем, что у нас там плохой министр культуры и так далее.

К.ЛАРИНА: А кто сказал, что плохой?

А.ГЕРМАН: Ну, не плохой, что, вот, какие у нас ужасные чиновники. И история про то, что встреча там с Путиным или с Медведевым может что-то решить. Вот, на мой взгляд, парадоксальным образом получается, что встреча с Путиным и Медведевым все равно ничего не решает в итоге. Потому что я поехал с пониманием, что надо просить за кинематограф, так сказать, и просить более внятной, как бы, честной истории, правил игры для тех картин, которые финансируются через Фонд, и увеличение финансирования авторского кино. И я не уверен, что, допустим, я был услышал. Потому что никакого, насколько я понял, решения принято не было и это для меня удивительно, потому что, ну, нельзя же финансировать, собственно говоря, культуру в размере меньшем, чем стоимость фильма Никиты Сергеевича Михалкова, да?

К.ЛАРИНА: Леш, а что там был за диспут по поводу сути и смысла авторского кино?

А.ГЕРМАН: Ну, режиссер Меньшов, к сожалению, до сих пор не уяснил, что такое авторское кино на старости лет. Поэтому произошла, ну, на мой взгляд, такая прискорбная история, когда, собственно говоря, интеллигенция не может договориться сама с собой. Но мне кажется, это не имело, на самом деле, никакого значения, потому что все мы понимаем, что такое авторское кино, и все мы понимаем, что искусству надо помогать. И все мы понимаем, что если мы хотим жить в стране, которая идет вперед, куда-то движется, нам надо развивать сложных людей, да? Нам надо развивать людей, которые могут, там, впоследствии, я не знаю, придумать компьютеры, ракеты, самолеты. А это, к сожалению, делают люди со сложным мироустройством. И для того, чтобы было сложное мироустройство, необходим диалог умов каких-то и невосприятий. А этому способствует искусство, которое создает почву. Я об этом говорю год уже везде, где могу, и, к сожалению, мне кажется, что реакция могла бы быть какая-то, что называется, более внимательная. Потому что, я повторяю, невозможна ситуация, когда фактически ситуация в кинематографе, ситуация в российском авторском кинематографе, который, на самом деле, в отличие от так называемого коммерческого, реально существует в мире, он реально конкурентен, потому что у нас там есть и Попогребский, и Федорченко, и Звягинцев, и так далее, и так далее, и так далее, обращается так мало внимания. Вот, с чем я ехал.

К.ЛАРИНА: Понятно. Леш, скажите, пожалуйста, а правда, что Попогребский и Хлебников отказались от этого визита по разным причинам?

А.ГЕРМАН: Да, они не поехали и от киносоюза поехал я.

К.ЛАРИНА: Вы сразу приняли решение поехать или какие-то сомнения были?

А.ГЕРМАН: Да, я сразу принял решение поехать, потому что я считаю, что кто-то должен артикулировать, и в том числе и президенту, и премьер-министру о том, что надо помогать кино ли, театру или больницам (как бы, не важно), говорить о каких-то там болезненных точках. Потому что иначе двигаться что-то будет очень сложно. Ну, к сожалению, это такая система.

Мало того. Я считаю, что одной вещи добиться удалось. Удалось добиться признания того, что новая система финансирования кино несовершенна, что там есть ошибки, что там есть просчеты, и ее надо менять в сторону, как бы, некоей прозрачности. Будет это сделано, не будет – не знаю, но удалось добиться, что хотя бы это уже признано.

К.ЛАРИНА: Если позовут еще, поедете?

А.ГЕРМАН: Ну, если мы будем жить в какой-то такой же политической ситуации, наверное, да, потому что, я повторяю, я не вижу... Я уважаю позицию Быкова, я уважаю позицию моего товарища Миши Ефремова и они для себя, как бы, сделали абсолютно, наверное, правильный этический или какой-то другой выбор, но, к сожалению, если никто не будет ездить и никто ничего не будет делать, ничего не будет происходить. И условно дебютанты киношные, которым надо помогать, недополучат возможность снимать фильмы. А ездить будет Никита Сергеевич в этом случае, к сожалению.

К.ЛАРИНА: Ну что ж, спасибо большое, Леш, за то, что так эмоционально и очень как-то ярко нам описали эту встречу. Ну, пожалуйста, ваш комментарий, дорогие друзья. Александр, к вам больше всего относилось.

А.КОТТ: Ну да. Нет, я с Лешей согласен, потому что ситуация такая: если ты не скажешь то, что ты думаешь, грубо говоря, находясь в этом пространстве (ну, я исхожу из своей профессии), то за тебя все решат. Потому что все равно финансирование существует, оно, действительно, большое и в результате, если не формулировать, как Леша говорит, не артикулировать свои мысли, не доносить их, то просто за тебя перераспределят так, как это считают нужным.

К.ЛАРИНА: То есть, как бы, заявить свое присутствие вообще-то, что здесь есть и я. Ну, я в широком смысле. Что есть и такие на этом свете люди, которые тоже хотят работать, да?

А.КОТТ: Да, да.

К.ЛАРИНА: Леш?

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я в сторону, наверное, уйду чуть-чуть, потому что я не очень понял вообще, так сказать, что такое авторское кино, не авторское кино. Я вообще, честно говоря, действительно, правда, это не понимаю, потому что, на мой взгляд, любое хорошее кино – это авторское кино. Так же, как любой хороший театр, - это авторский театр. Театр Додина – это авторский театр, Театр Яновской-Гинкаса – это авторский театр, Театр Фоменко – это авторский театр. И взять наш советский кинематограф, Рязанов – авторское кино, Данелия – авторское кино и так далее, и так далее, и тому подобное.

И, вот, говорил Римас Туминас в начале о том, что мы сами виноваты в том, что театр вот такого качества сейчас.

К.ЛАРИНА: Коммерциализировался, да.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Но, опять-таки, говорить о законе, о театре, о реформе театра, о том, что мы сами виноваты... Надо, по-моему, все-таки, сделать шаг назад и посмотреть, и обернуться на наше театральное образование. Оно угроблено, театральной школы сейчас не существует. Сейчас преподают люди... Это уже тема, я понимаю, отдельного разговора.

К.ЛАРИНА: Другая, да.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Но это прямо вытекает. Это прямо состояние нынешнего театра – это отражает полностью состояние нашей театральной школы и театрального образования.

К.ЛАРИНА: Но ты не изменил свое отношение к этим встречам на высшем уровне? Есть в них какой-то смысл? Или ты считаешь принципиально, все-таки, нет?

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет, ну, на каком-то меркантильном уровне, наверное, может быть, есть, может быть, что-то там... Ну, не знаю.

К.ЛАРИНА: Ведь, сейчас Алексей Герман сказал очень простыми словами, что, конечно же, ехать надо только просить – и все это понимают, что надо ехать просить, чтобы не трогали, чтобы дали денег, чтобы отремонтировали, чтобы помогли осуществить свой проект какой-то творческий.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Но, к сожалению, это данность. Это данность, это, вот, о чем мы говорили, это мы в такой стране...

К.ЛАРИНА: Ну, вот, Рустем по поводу феодализма, да. Неужели только так? Нам нужно привыкнуть к этой мысли, что если мы хотим что-то сделать, если каждый из нас хочет остаться в профессии, он должен для себя этот выбор сделать.

Р.АДАГАМОВ: Мы же поставлены в такие условия, да? Я – реальный человек, я живу в реальном мире, я вижу, как он крутится вокруг меня, и по этим правилам мы играем. Это уж кто выдумал такие правила и почему они у нас теперь действуют, это другой вопрос. Ну вот они есть. Правильно: киношники ездят просить за свои беды, интернетные люди, коли уж их позвали, говорят о своих бедах. То есть у нас получается, что государственная машина работает только сверху. И то это мы думаем, что она так, все-таки, работает. А, на самом деле, ведь, этот окрик сверху «Сделайте вот так» - он, ведь, тоже может потонуть и не будет никем услышан.

К.ЛАРИНА: Но это же замкнутый круг.

Р.АДАГАМОВ: Замкнутый круг, да.

К.ЛАРИНА: Понимаете? Если не люди, которые представляют, все-таки, какую-то интеллектуальную элиту страны, ну?

Р.АДАГАМОВ: Мне очень сложно представить себе такую ситуацию, как, например, норвежский, например, министр встречается с кинематографистами своей страны, они ему высказывают там...

К.ЛАРИНА: Все свои боли и беды.

Р.АДАГАМОВ: Да.

К.ЛАРИНА: А он говорит: «Хорошо. Сейчас я издам такой закон».

Р.АДАГАМОВ: Ну, это бред. Это себе даже трудно вообразить. Или президент США встречается с людьми из интернета. Это было, но это было совершенно...

К.ЛАРИНА: Когда он на FaceBook приехал?

Р.АДАГАМОВ: Да. Это же не тот формат, это не просьбы, это наоборот совершенно было. Поэтому, вот, это наш собственный, такой российский путь. Это, в общем-то, такое ноу-хау, которое здесь разрабатывается еще со времени челобитных царю. Как, вот, стоял этот ящик у Спасской башни, да? Это же, в общем, то же самое, только немножко в другом формате. Мы так живем.

К.ЛАРИНА: То есть, получается, что только те люди, у которых за спиной, как говорит Алексей, нету ни коллектива, ни большого дела, а кто представляет только себя, вот, как там Дмитрий Быков, упоминавшийся уже сегодня, или Михаил Ефремов, или Юрий Шевчук, в конце концов, которые позволяют себе нарушить формат. Они это позволяют себе только потому, что они отвечают только за себя. Ну, замкнутый круг. То есть получается, что люди, которые вчера там были, люди, которые были позавчера и которые будут завтра, они так или иначе принимают, как ты говоришь, эти условия игры. Мы принимаем те условия, которые нам предлагает эта власть. Но это феодализм чистой воды.

Р.АДАГАМОВ: Выбора-то нет. Ну так я об этом и сказал: это феодализм, потому что у нас есть центр, который отдал вассалам на местах какие-то полномочия и функции, а сам, в общем-то, просто собирает вот такую условную дань.

К.ЛАРИНА: Понятно. Потому что о чем мы говорим? Мы же не называем сегодня тем, которые могли бы стать главной темой для разговора с высшей властью. А этих тем, боже мой, мы-то с вами обсуждаем в наших социальных сетях круглые сутки то одно, то другое, то третье.

Р.АДАГАМОВ: Но людей зовут не для этого.

К.ЛАРИНА: Не для этого. А где тогда про это с ними поговорить?

Р.АДАГАМОВ: А зачем?

К.ЛАРИНА: Нигде.

Р.АДАГАМОВ: А зачем?

К.ЛАРИНА: Чтобы что-то изменить, говорю я наивно. (смеется)

Р.АДАГАМОВ: А они этого не знают, можно подумать.

К.ЛАРИНА: Это неприятный вопрос.

Р.АДАГАМОВ: Ну зачем? Ну, это всем же все понятно. Мы идем на такие встречи с очень такими, меркантильными целями задать вопрос конкретно. А говорить «А, вот, почему у нас все так?», ну, это же бессмысленно. Ну что, Медведев этого не знает, что ли?

К.ЛАРИНА: Леша, согласен?

А.ДЕВОТЧЕНКО: К сожалению, да. К сожалению, да, потому что, ну, действительно, ну, вот такие правила игры. Вот такие предлагаемые обстоятельства. Феодальное государство, да, действительно, к батюшке-царю. Хотя, по идее, конечно, надо обращаться... Если я представитель театра, то я обращаюсь в Союз театральных деятелей. Если я режиссер кино, то я обращаюсь в Союз кинематографистов. И так далее. Но не для нашей страны – мы, действительно, должны идти туда.

Р.АДАГАМОВ: Сам Медведев вчера. Как-то по какому-то поводу кто-то ему что-то сказал «Вот мы обратились с этим через депутатов», он говорит: «А зачем через депутатов? Нужно было через меня».

К.ЛАРИНА: И никто не задал вопрос: «А тогда зачем они все?»

А.ДЕВОТЧЕНКО: А зачем депутаты тогда?

К.ЛАРИНА: Мы кормим огромную армию людей, которые ни за что не отвечают, да? Что парламент, что чиновники.

Р.АДАГАМОВ: Нет, ну парламент сидит, штампует законы.

К.ЛАРИНА: Хотя, это какой-то вопрос в пустоту тоже я задаю.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Абсолютно. В космос куда-то.

Р.АДАГАМОВ: Решается, это же все решается каким-то определенным кругом лиц. И все.

К.ЛАРИНА: Саш, согласен?

А.КОТТ: Вот у меня какое-то странное ощущение. Просто нет солидарности, в принципе, в наших профессиональных Союзах прежде всего, чтобы иметь какое-то консолидированное мнение и так далее.

К.ЛАРИНА: Чтобы самим из себя посмешища не делать.

А.КОТТ: Ну, потому что какая-то бредовая ситуация. Я сейчас понимаю Киносоюз, в том числе я участвовал там, проводил конференцию, посвященную кино, культуре и так далее. За день до этого другая конференция на ту же тему, другие кинематографисты. Ну, скажем так. Почему не сделать вместе какое-то событие? Существует Киносоюз, существует Союз кинематографистов. Я как обезьяна и там, и там, и не понимаю. Это первое. И это, кстати, в нашей стране с детства меня мучило, что это за уродливая птица, я извиняюсь? Нет, реально, я думал, было бы красиво 4 крыла там. Ну, как бы, есть в этом, заложено и так далее... Мы раздираемы, ну то есть у нас нету общих позиций.

В Норвегии есть киноинститут, который занимается этими проблемами. В Британии есть киноинститут, который поддерживает имеется в виду не только авторское, а коммерчески неокупаемое кино, грубо говоря. Потому что в нашей стране государство выделяет деньги, гранты коммерчески успешным фильмам.

К.ЛАРИНА: Да. Вот, про что ты говорил.

А.КОТТ: Это какой-то нонсенс. Знаете, сейчас вышел фильм «Парень с Марса» на 10 копиях. Я посмотрел, абсолютно зрительское, смешное, умное кино, которое могло собрать деньги, кассу. На 10 копиях. «Самка» там, которая тоже абсолютно зрительская, смешная – такая же судьба постигла.

К.ЛАРИНА: «Гоп-стоп».

А.КОТТ: «Гоп-стоп», «Счастливый конец» - кино, которое мы не видим, а все связано с тем, что на уровне государства надо принимать решение квотировать... Там все залы забиты...

К.ЛАРИНА: Сашенька, ну, уходим уже на другую тему. Мы должны уже завершать наш сегодняшний разговор. У нас сегодня получилось много участников и, мне кажется, очень полезный разговор, и очень грустный.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я хочу буквально пару слов сказать, что, ну, нет у нас сейчас – то, что касается театра – нет у нас Мамонтовых и Морозовых. Ну, их нету! Вот, один есть, да. Ну, то есть украл нефть у самого себя и сидит. Все! Поэтому, так сказать...

К.ЛАРИНА: Почему? В Лондоне еще есть несколько Морозовых и Мамонтовых, которые могли бы нам пригодиться.

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну да, как-то могли пригодиться, да.

К.ЛАРИНА: Все, дорогие друзья, мы завершаем наш сегодняшний печальный разговор. Много информации и много пищи для размышления. Спасибо вам большое. Александр Котт, Алексей Девотченко, Рустем Адагамов, программу провела «Ксения Ларина».