Почему современное кино стало аттракционом - Даниил Дондурей, Джаник Файзиев - Культурный шок - 2011-01-08

Л.ГУЛЬКО: Добрый день, у нас в эфире «Культурный шок», меня зовут Лев Гулько, я здесь заменяю Ксению Ларину. Тема нашего «Культурного шока»: почему современное кино стало аттракционом, сейчас разберемся с этим словом «аттракцион». В качестве эксперта в студии Даниил Дондурей, главный редактор журнала «Искусство кино» и Джаник Файзиев, кинорежиссер и кинопродюсер, здравствуйте, добрый день.

Д.ДОНДУРЕЙ: Добрый день.

Д.ФАЙЗИЕВ: Добрый день.

Л.ГУЛЬКО: Ну, так аттракцион – это что, это хорошо, это плохо? Надо как-то немножко разобраться с этим. Сейчас нам объяснит Даниил Борисович, почему стало, а хорошо или плохо, объяснит Джаник.

Д.ДОНДУРЕЙ: Вы знаете, это ведь только зацепка – аттракцион. Речь шла о том, что в последние несколько лет началась колоссальная, на самом деле, не только цифровая, или технологическая, или какая-то другая революция, а системный культурный сдвиг. Огромное геологическое движение, связанное с тем, что у нас кино становится другим, телевидение становится другим, аудитории все меняются, технологии продвинулись и развиваются несусветно, все старые представления, по крайней мере, после появления звука, где-то с середины 30-х до 2000-х, вот эти картины реальности, они все меняются, меняются очень быстро, и мы даже не осознаем то, что происходит. Что значит смотреть, иметь доступ к двум тысячам телеканалов, что это значит? Когда человек, есть миллионы исследований, смотрит только 9 их тех 6, которые сегодня, вы знаете, у нас еще в стране примерно 6 каналов пока, ну до 15-го или 13-го года в среднем российская семья… вернее, 6 из каждых 10-7. А можно смотреть 250 каналов. Что это значит? Что это значит, что люди, которые недавно работали в так называемом авторском кино, сегодня работают на кабельных каналах и делают потрясающие телесериалы для немногих, ну для кабельных каналов, таких, как HB1, например. Что это все значит? Что значит, когда телевидение большинство страны, мы даже не понимаем этого, будет смотреть только в компьютере? И не будет даже все эти другие системы использовать…

Л.ГУЛЬКО: Если электричество будет в стране.

Д.ДОНДУРЕЙ: У нас будут другие технологии, электричество будет. Электричество – это феодализм, все эти сбои, это просто привет из 1612 года нам, это старые дрожжи, все эти аэропорты, безответственность, презрение к людям – это все оттуда.

Л.ГУЛЬКО: Нет, я о том, что такой сдвиг грядет, действительно, но вот если не будет электричества, если старые дрожжи закончатся, а новых дрожжей не придумают.

Д.ДОНДУРЕЙ: Нет, ну а как? Мир-то работает, мир-то развивается, это мы находимся сейчас в ситуации такой стагнации, а мир-то быстро движется, развивается, все эти 3D тоже же не Заворыкин придумал, правильно? Это все происходит быстро. Но я хочу сказать, что вот это такая именно не только то, что появились фильмы в 3D, а то, что происходит культурный мощный сдвиг, последствия которого мы даже еще не осознаем.

Л.ГУЛЬКО: Смотрите. Я тут нашел в Интернете у какого-то блогера, он пишет: «Простая мысль пришла в голову – если посмотреть хорошее советское кино, то видно, что создатели, взрослые люди, обращаются к зрителю как к равному, в трансактном анализе отношений взрослый – взрослый». Красиво, гад, пишет. «Или как ко вдумчивому ученику родитель – ребенок. В современном же кино творец, безусловно, инфантилен, во всяком случае, я совершенно не могу ощутить за создателями современного кино никакого авторитета. Интересно, ведь полный отказ от серьезного разговора на равных, и нежелание поделиться своим опытом, осознанием. Сложно даже описать, кто там к кому обращается. Но ближе всего это к коммуникации ребенок – ребенок. То есть, даже при попытках экранизировать какую-нибудь (неразб.) современный режиссер будет делать развлекательный аттракцион». Слово «аттракцион». «Утеря позиции. Лучшее, что может получиться при таком раскладе, - это эстетически выверенный развлекательный аттракцион, (неразб.), например, и до этого, скорее всего, дорасти не удастся». Вот такой крик души в блогах.

Д.ДОНДУРЕЙ: Я приведу пример. Дело в том, что в этом году мы собрали примерно 1 миллиард 70 миллионов долларов в России на билетах в кинотеатрах. Это очень важный кусок киноиндустрии.

Л.ГУЛЬКО: Вы на вопрос ответить можете, Даниил Борисович? Вот мужчина задал вопрос.

Д.ДОНДУРЕЙ: Вот я хочу сказать, что эти деньги принесли девочки, примерно с 12 до 19 лет. Они принесли примерно полмиллиарда долларов, и девушки-студентки еще немножко донесли, и сопровождающие их юноши. Это абсолютно другая аудитория. Когда-то аудитория у нас была 35-летняя. Имеется в виду, нормальная аудитория, 24-35. А сейчас 12, 20, это совершенно другие люди. Они ничего не зарабатывают…

Л.ГУЛЬКО: Несмотря на то, что самый дешевый билет стоит 250 рублей…

Д.ДОНДУРЕЙ: Они ничего не зарабатывают. Это они принесли несметные деньги и кормят в значительной степени всю эту киноиндустрию российскую, на эти деньги покупаются американские фильмы, много чего делается, снимаются российские фильмы, поднимаются кинотеатры. Слава Богу, не удалось сделать так, чтобы… старались строить государственные кинотеатры примерно 13 лет назад. Это все-таки частный бизнес, который хочет из девочек эти деньги… Кинематограф отвечает на эти потребности. Он понимает, кто сидит в этих кинотеатрах, он с ними работает. Ну не российский, конечно, российский только в лучших своих… мы же производим очень много фильмов… и вот это очень важный момент, все, что говорит этот человек. Это особая аудитория, это подростки, он говорит же о детях, если вы помните. Подростковое сознание от нашего с вами немножко отличается, у них другие картины мира, другие задачи, другая сексуальность, эротика, энергетика, другой интерес к сказке, другое понимание мира. Для них Брежнев – Тутанхамон, а не только там… И это очень важный момент, и так во всем мире. Естественно, самая мощная индустрия мировая, которая собирает эти несчастные примерно 20 миллиардов долларов, американская, она сразу же это почувствовала и откликнулась на этот зов.

Л.ГУЛЬКО: Давайте вернемся к слову «аттракцион». Мне кажется, что как раз вот молодой человек употребляет это слово в негативном смысле, и помимо того аспекта, о котором Даниил Борисович сейчас говорил, о том, что кинотеатр помолодел как аудитория и как индустрия, невозможно в кинотеатр прийти 35-летнему мужчине со своей девушкой или женщиной и провести там время за спокойным, мудрым разговором с чашечкой кофе, а потом спокойно переместиться в кино…

Д.ФАЙЗИЕВ: Это смотря в какой кинотеатр…

Л.ГУЛЬКО: Да в любой, потому что там будут стоять игровые автоматы, там будут галдеть дети. Скорее всего, молодой человек предпочтет пойти в ресторан и посидеть с девушкой там. И если ему повезет, и у него есть кинотеатр рядом с домом маленький, куда не ходит на вечерний сеанс молодежь играть вот в это (неразб.), когда штукой такой бьют по железной шайбе, она летает в разные стороны… Это, безусловно, важная вещь, но мне кажется, что молодой человек еще говорил о том, что он стал с беспокойством говорить о создателях, поскольку подросток к подростку обращается, это означает, что многие высказывания не совсем зрелые. Это совсем другая проблема, это надо обсуждать уже, отдельный разговор надо этому посвятить. Но говоря о том, что инициатором похода в кино, я бы не был так категоричен, я не знаю, откуда информация у Даниила Борисовича, социология, которую я читал, звучит более мягко: инициатором похода в кино является девочка, то есть она определяет, пойдут ли они сегодня в кино или нет, и поэтому, наверно, девочек больше в кинотеатрах и подростков. Производители кино ориентируются на девочек и девушек.

Д.ФАЙЗИЕВ: Производители кино ориентируются на аудиторию 14-12-24. Сегодня, если мы говорим о кино, то это 12-20, кино в кинотеатре. И я бы здесь полагался не на слово «аттракцион», поскольку в английском языке слово «аттракцион» в том значении, в каком мы его понимаем, в каком великий Эйзенштейн написал свою знаменитую статью «Монтаж аттракционов», в английском языке такого слова не существует. У них существует слово «представление», и понятно, что эти деньги не готовы, или эта аудитория не готова сидеть и очень подробно рассматривать сложные взаимоотношения психологические двух героев, и так далее. Они хотят видеть нечто динамичное, быстро развивающееся. Молодого человека в поиске, девушку в решении, и так далее.

Л.ГУЛЬКО: А когда она будет готова увидеть-то?

Д.ФАЙЗИЕВ: Как замечательный герой одного из фильмов говорил: «А я верю». Они же когда-то будут взрослеть все. Привычка смотреть кино останется. Я надеюсь, что мировому сообществу удастся все-таки что-то придумать. В Интернете спокойно скачивать и тырить интеллектуальную собственность будет сложнее через 5-10 лет, разработки уже есть, вы зря смеетесь, я серьезно занимался этим вопросом, есть разработки, это возможно делать. Безусловно, если все соберутся, это вопрос решаемый, не безнадежный. Люди вырастут, а им нужно будет по-прежнему где-то потреблять, может быть, это будет голографическое кино, или еще какое-то кино, я не верю в трехмерное кино как в тенденцию развития…

Л.ГУЛЬКО: Кстати, падают сейчас, в 3D в этом году сборы упали где-то на 15 процентов, где-то на 30 процентов.

Д.ФАЙЗИЕВ: Люди уже увидели, сразу «Аватар» они увидели, где один Кэмерон борется с другим Кэмероном, на первом и на втором месте за всю историю кинематографа более чем столетнюю. И как-то увидели, и все. Всем же нужна какая-то простая отгадка, если бы не 3D, то фильм не собрал бы столько, решили они, и все сразу стали делать 3D, не замечая, что это грамотно выверенное и практически на весах микронных взвешенное умное, талантливое, гениальное, я бы сказал, произведение, об этом все почему-то в эту секунду забыли. И все бросились делать 3D, а сейчас вдруг выяснилось, что, оказывается… А знаете, какая смешная история, 15 лет или 12 лет назад я собрал последних из могикан, отечественной стерео-киноиндустрии. У нас была такая серьезная стерео-киноиндустрия….

Л.ГУЛЬКО: Я помню фильм «Таинственный монах», который я в октябре смотрел…

Д.ФАЙЗИЕВ: Совершенно верно, в октябре как раз… (неразб.) И эти люди живы все, я с ними встречался. И что-то я послушал, посмотрел и подумал: нет, тупиковая ветвь, ничего из этого не вырастет. А сейчас выяснилось, что, оказывается, у меня астигматизм легкий, выяснилось, что около 30 процентов населения земного шара не могут смотреть 3D. То есть, сама технология такая, что если у тебя хоть маленькая разновидность есть в глазах, то ты не потребитель трехмерного вот этого продукта. 30 процентов, представляете, какая гигантская аудитория, они, конечно, пытаются сейчас перебрать за счет цены билета, но все равно…

Л.ГУЛЬКО: Ну так мы о взрослении вот этих 12-14…Они же должны вырасти, и на это должны обратить внимание те, кто производит, в какой-то момент они должны какие-то фильмы другие начинать создавать.

Д.ДОНДУРЕЙ: Они создают очень разные фильмы, вы знаете, что это великая кинострана – Соединенные Штаты, например, которые собирают два из каждых трех билетов мира, за исключением Китая и Индии, где особая ситуация. А во всем остальном примерно собирает американское кино, то есть по сборам и по времени тем более. Они снимают очень разное кино. Я вчера смотрел Первый канал, не только Первый, там федеральные каналы вечером, думаю: какое замечательное же кино показывают по ночам, как только кончается эта величайшая дубина российской культуры, особенно российской, дубина рейтинга, когда рейтинг отключается, где-то пол-двенадцатого, и ставятся изумительные фильмы про отношения людей, фильм «Близость», например, потрясающие звезды, чего только там не было, благороднейшие, сложнейшие, тончайшие… Понятно, что этот фильм с какой-то Джулией Робертс и с целым рядом других американских звезд первой величины, но рядом «Крыша поехала», или целый ряд других российских сериалов на любом из федеральных каналов даже в сравнение не идет. Они его затопчут мгновенно. Вы знаете, что по многим причинам российское кино сегодня в прайм-тайм, за исключением уик-эндов, не показывается. Потому что нет шансов выиграть у сериалов. Итак, это очень разное кино, семейное, детское, благороднейшее, технологическое, с разными эффектами… Вот эти примерно 600-800 фильмов, они снимают, в Голливуде же не больше 150, но много, это много кино они снимают. Очень часто это кино самых разных жанров, всегда благороднейшее. Поэтому здесь проблемы, если вы, например, хотите говорить о русских девочках и мальчиках, то надо все-таки иметь в виду и российский кинематограф тоже.

Л.ГУЛЬКО: Давайте мы на этом остановимся и эти проблемы перенесем, на следующую нашу часть, после перерыва, уходим на перерыв, я напомню, что я нас в гостях главный редактор журнала «Искусство и кино» Даниил Дондурей и кинорежиссер, кинопродюсер Джаник Файзиев. Уходим на перерыв.

НОВОСТИ Л.ГУЛЬКО: Мы вернулись в студию, еще раз напомню, «Культурный шок»: почему современное кино стало аттракционом Даниил Дондурей, главный редактор журнала «Искусство и кино» и кинорежиссер, кинопродюсер Джаник Файзиев. Мы на наших российских девушках остановились.

Д.ДОНДУРЕЙ: Может быть, что-то Джаник все-таки скажет, а то я как-то узурпирую.

Д.ФАЙЗИЕВ: Нет, все нормально, вы хорошо узурпируете, тем более, что много полезной информации говорите. Дело в том, что я не верю, что нам что-то для этого надо сделать специально, даже, вернее, не так скажу: я не верю, что мы можем придумать, что специально мы можем сделать для того, чтобы обслужить эту девочку, которой сейчас 14 лет, чтобы ей было интересно пойти в кино, когда ей будет 35. Эта вещь совершенно непредсказуема, а поскольку мы говорим о рынке, все-таки, когда мы говорим о кинематографе, забываем главную, основную вещь: кинематограф, тот, который мы сейчас пытаемся обсуждать, к которому вообще применимо слово «аттракцион», этот кинематограф называется «бизнес». Это абсолютная индустриальная бизнес-машина, она должна уметь зарабатывать деньги и должна их возвращать. Как только итальянский, французский, испанский кинематограф перестал возвращать через кассу кинотеатра деньги, там начались извивы интеллектуальные, и кино начало загибаться, превращаться черт знает во что, говорить об искусстве и так далее, и это привело в местечковое такое, за редкими исключениями, они всегда есть и всегда будут в любом деле. А все остальное – это индустрия, это бизнес, и бизнес сам реагирует на то, что будут или что не будут потреблять. Даниил Борисович начал рассказывать про то, что и так снимают, все равно есть, что посмотреть. Я недавно купил и посмотрел фильм «Гострайтер» Романа Полански, получил огромное удовольствие.

Д.ДОНДУРЕЙ: Он сейчас получил все «фениксы», вы знаете, вот в этом году.

Д.ФАЙЗИЕВ: Потрясающий фильм, умный, тонкий, настоящий, большой, не поддакивающий, не заискивающий, не заигрывающий, но при этом качественно и увлекательно сделанный. У него нет шансов собрать в кинотеатре деньги…

Д.ДОНДУРЕЙ; Так это отдельная история…

Д.ФАЙЗИЕВ: Я про это и говорю. Надо разделять и разбрасывать, понимать, что мы говорим с широкой сетью, сказать, что это неправильно, это неправильно, потому что это правильно. Вот есть кино, как «Spider-man», оно должно появляться, кто-то должен уметь его делать, и это в своем классе нужно уметь делать хорошо и качественно…

Д.ДОНДУРЕЙ; В том числе и у нас.

Д.ФАЙЗИЕВ: Везде, особенно у нас. Если мы не научимся делать это кино, у нас будет так же, как в Италии. Не умеем делать хорошие автомобили – ну и не надо, надо покупать иностранные, зачем нам изобретать «Бентли», когда у нас есть уже свой «Бентли»? Автомат «Калашников» получается, на него спрос, а кино не получается.

Д.ДОНДУРЕЙ: Все-таки кино – не автомат «Калашникова».

Д.ФАЙЗИЕВ: А мне хочется верить, что мы и автомобиль можем собрать, и кино. Нет, можем, конечно, один. И кино – один…

Д.ДОНДУРЕЙ: Наша передача, насколько я помню, называется «Культурный шок». Мне кажется, у нас действительно происходит событие, которое можно отнести к настоящему культурному шоку. Культурный шок заключается в том, что беспрецедентное, видимо, лет за 100 падение интеллектуального потенциала нашей… культурного, художественного, эстетического, морального потенциала нашей аудитории. Вот такого не было… Ну, может быть, не знаю, что было во время Гражданской войны, там какие-то были тяжелейшие минуты истории нашей страны, а уже после ее завершения все как-то либо сохранялось, либо даже развивалось, даже советская власть придумала такое понятие «развитие личности». Вы помните, что советская власть очень классике благоволила. Пожалуйста, лишь не трогать режим и не показывать фиги в кармане, а так – занимайся, читай книги. Был сделан невероятный дефицит, потрясающий, с книгами, и все мы в своей юности сдавали макулатуру, это гениальная была идея. Что происходит сейчас? Разрешите пару цифр: в десятом году по данным Российской книжной палаты, только что он завершился, позавчера, количество зарегистрированных названий в сравнении с прошлым годом, то есть, с девятым, сократилось на 9 процентов. А по тиражам – больше, чем на 17 процентов. Это ситуация, сравнимая с Великой Депрессией. 37 процентов наших соотечественников читают одну или больше книги в гол. Значит, остальные не читают книг. Может быть, они сидят у компьютера, это отдельная ситуация…

Л.ГУЛЬКО: Это тоже сдвиг все-таки, компьютер…

Д.ДОНДУРЕЙ: Но, согласитесь, это невероятно важная ситуация. Было очень важное исследование в 8-ом году, два года прошло…

Л.ГУЛЬКО: Важно понять, что оно говорит по сравнению…

Д.ДОНДУРЕЙ: Оно говорит, что книга по (неразб.) Гуттенберговой галактики исчезает. Чтение уменьшается.

Д.ФАЙЗИЕВ: Вот это неправда. То есть, уменьшение книг – это правда, а то, что уменьшается чтение… Из этой цифры это не следует, по крайней мере.

Д.ДОНДУРЕЙ: Международная программа оценки школьников (неразб.), на «Эхе Москвы» часто приводят эти данные, в возрасте 13-15 лет, это вот эти важнейшие классы, пятый, шестой, седьмой, восьмой… Значит, российские школьники оказались на 42-ом месте из 65 по чтению, по пониманию текста. Сегодня мальчики могут пересказывать классические произведения в пять раз хуже, чем 10 лет назад, а девочки – в 4 раза. Ну, по математике на 35-ом, по физике, химии (неразб.) и так далее.

Л.ГУЛЬКО: Даниил Борисович, я извиняюсь, я очень люблю эти цифры, они мне всегда напоминают, как во многих журналах пишут – а вот это секс-символ, и вот эта актриса секс-символ…

Д.ДОНДУРЕЙ: Важнейшее исследование, связанное с международными практиками самыми разными.

Д.ФАЙЗИЕВ: Очень сложно определить степень того, как 10 лет назад пересказывали дети произведения литературные, и как они это делают сейчас. Это невозможно сравнить. Вот вы умный человек, найдите мне эту информацию, кто оценивал этого мальчика…

Д.ДОНДУРЕЙ: Специальные методы… Вы же с рейтингами верите, когда вы играете со своим любимыми технологиями измерения содержания?

Д.ФАЙЗИЕВ: Нет, я хочу сказать другое, я не буду спорить, о рейтинге поговорим, когда закончится передача, я тоже им не очень верю, если говорить о рейтинге, это надо принять просто как систему управления, а не потому, что правильная или неправильная цифра, просто чтобы договориться…

Д.ДОНДУРЕЙ: Нет-нет, речь не идет об этом. Процессы, которые мы не в состоянии понять и оценить, дети читают меньше…

Д.ФАЙЗИЕВ: А я не согласен с этим, дети не читают меньше. И в мое время были дети, которые не читали книжек, когда я учился в школе, когда мы были самой читающей страной на свете, и в мое время были дети, которые читали только мусорный бросовый детектив, я просто был записан в районную библиотеку, я с ними встречался там. Я помню, как мне пацаны подсовывали какие-то книжки про каких-то там стреляющих динозавров и каких-то монстров, я это хорошо помню. Было все то же самое, просто было меньше…

Д.ДОНДУРЕЙ: Вы знаете, какие тиражи современной качественной литературы сейчас? 3 тысячи – это предел, поздравляют людей, а 15 лет назад это было 30 тысяч, то есть в 10 раз меньше.

Д.ФАЙЗИЕВ: Может быть, я же не спорю, просто многие качают из Интернета Вы знаете цифры, какими продается вот этот новый девайс? Вы знаете, какими тиражами он продается? Нам с вами с данной макулатурой не снилось тиражи, с которыми продается этот Ридер, он меньше, чем верхняя крышка вот этого вот передо мной лежащего лэптопа на столе, а в него вмещается вся библиотека конгресса США, включая Ленинскую библиотеку. Зачем человеку покупать книжку, объясните мне?

Д.ДОНДУРЕЙ: Объясню. Ситуация связана с тем, что если человек что-то читает, у него возникают особые потребности. Сложные потребности, связанные с тем, что литература не простая, а сложных жанров (неразб.), как Джаник с иронией говорит, личные отношения… Как вы там сказали, мне очень понравилось, грустно, бровки домиком, медленно…

Д.ФАЙЗИЕВ: Это я говорил, я просто поясню слушателям, они этого могли не услышать… У нас принято считать, что если это развлекательно, весело и энергично, то это плохо. А если грустно, бровки домиком и медленно, то это искусство и это правильно. Я просто сказал, что вот есть такая порочная точка зрения внутри кинопроизводителей и кинодеятелей, с которой я борюсь всегда, когда с ней сталкиваюсь.

Д.ДОНДУРЕЙ: Ну тогда извините. Я хочу сказать, что если люди много читают и много думают, соответственно, то они узнают про то, что есть, например, великие кинофестивали, люди не знают эти 700 названий, но 4 они знают точно – это Каннский, Берлинский, Венецианский и так далее. Они это знают точно. Они даже знают, что эти фильмы выходят в этом городе, где ложатся спать примерно 15 миллионов человек. 15 миллионов сегодня в Москве. Так вот я хочу сказать, что те люди, которые развиваются, раньше читали книги, сейчас читают электронные книги, им хочется посмотреть фильмы, о которых почему-то великие фестивали, о которых все говорят, если там на Берлинском, Венецианском по 4-6 тысяч журналистов, на Каннском по 10-12… Они знают. Так вот все эти фильмы, которые за эти годы победили, за последние пять лет, у меня просто есть данные, которые победили на Каннском фестивале, он считается чемпионатом мира по кино… «4 месяца», это румынский фильм, собрали 70 тысяч долларов, это что значит? 15 тысяч человек посмотрели, билетов… «Белая лента», это Ханнеке, выдающийся режиссер – 68, фильм «Класс», который за год до румын получил 50, ну и так далее. Я не говорю уже о (неразб.), который вообще никто не будет смотреть, потому что это очень сложное кино. Вот для Москвы беспрецедентное отсутствие интереса, при котором ты можешь посмотреть, с точки зрения профессионалов, лучший фильм мира, и ты не хочешь его смотреть… даже та небольшая группа молодых людей, которые продвинуты, которые читают электронные книги, они часто не могут это скачивать сразу же, можно просто пойти и посмотреть на большом экране. На большом экране люди не хотят смотреть. Это касается и всех фильмов, которые, например, Гильдия критики только что, она за десятый год…

Л.ГУЛЬКО: Я не очень понимаю вашу мысль. Хорошо. Они не хотят это смотреть, кто в этом виноват? Они виноваты, что стали меньше читать, или что эти фильмы не пускают…

Д.ДОНДУРЕЙ: Нет-нет, я вам скажу. Виноваты наше элиты, наше общество, мы все. Виноваты в том, что мы не понимаем, что развитие человека, развитие людей, способных понимать кино, - это специальная огромная работа, которой советская власть серьезно занималась, а мы (неразб.)

Л.ГУЛЬКО: Мне кажется, что вы чуть-чуть передергиваете, потому что это все разные вещи. То, что люди не понимают кино, есть огромное количество…

Д.ДОНДУРЕЙ: Но они же понимали в советское время…

Л.ГУЛЬКО: Никто ничего не понимал. Послушайте, перестаньте, я вас умоляю.

Д.ФАЙЗИЕВ: В советское время мне преподавательница по литературе любила говорить: вот Пушкина понимают все. Я говорю: выйдите, спросите у этих людей, кто из них читал «Евгения Онегина»? Пушкина понимают все, кроме тех, кто его не читал. А те, кто его не читал, они не хотят, потому что для них это сложно…

Д.ДОНДУРЕЙ: Вы думаете, это специально печатали миллионы тиражей Пушкина, чтобы люди, я не знаю, от Кафки до Пастернака, до Мандельштама, просто люди хотели девочку соблазнить таким образом, да?

Д.ФАЙЗИЕВ: Ну, например, другого способа не было, поэтому…

Д.ДОНДУРЕЙ: Просто мне кажется, мы стали как все… Значит, в мире выходят эти фильмы, о которых я только что рассказал. Вот Сэм Клебанов, есть такой, вы знаете, прокатчик, серьезный продюсер, он провел большое исследование летом этого года. И он посмотрел, как вот эти фильмы, качественные так называемые, или арт-хаусные, если угодно, «кино не для всех»… Он взял 12 стран мира – Норвегия, Финляндия, Швеция, Италия, Испания, Греция, Мексика, Уругвай, США… Он взял интерес России, прокат, как единицу, и посмотрел. Финляндия, интерес к этому кино, в сравнении с населением, естественно, в 20,7 раз, Италия – в 24 раза, в Греции, самой кризисной стране Европы, в 24 раза, Норвегия – 29 раз, и так далее. То есть, он показывает, что в России мы блокбастеры так называемые, и американские в том числе, смотрим больше, чем в Америке, из расчета – количество населения, доходы, сложная система критериев, которую он избрал. В то время, как авторское кино – в десятки раз меньше смотрим.

Д.ФАЙЗИЕВ: Можно я скажу? Вот я во ВГИКе учился много лет и одну великую для себя сформулировал… для себя, повторяю, никого не агитирую… для себя сформулировал одну мудрость – что вот то, что мы называем авторским кино, на 98 процентов это прибежище для бездарей, имитаторов и не знаю еще, кого. Потому что очень легко прикинуться, как я уже сказал: бровки домиком, медленно и изобразить из себя духовность очень легко для человека нахватанного и мало-мальски развитого. А вот те два процента, когда мы говорим о настоящих художниках, они все равно доходят до людей, они все равно вычленяются как фильм Поланского, все их видят….

Д.ДОНДУРЕЙ: А вот как вы говорите «все видят»? Это что, проданные билеты?

Д.ФАЙЗИЕВ: Проданный билет – это всего лишь способ, один из возможных сегодня способов, донести свой продукт до аудитории. Это все равно, как вы скажете – вы знаете, моя мама, моя бабушка печет потрясающе вкусные пирожные. Я их не могу продавать в магазине, потому что пока я их донесу до магазина, они развалятся. Но если ты придешь ко мне домой, я тебя ими накормлю, они вкусные. Это называется, вот эти 68 тысяч, а кого-то мы даже до магазина не можем донести, до кинотеатра. Можем только накормить вот так: вот тебе диск, вот тебе диск, это хорошее кино.

Л.ГУЛЬКО: Я, кстати, фильм Полански посмотрел на диске.

Д.ФАЙЗИЕВ: Совершенно верно, я тоже купил диск. Причем купил за 100 рублей.

Л.ГУЛЬКО: Ну конечно, пиратская страна.

Д.ФАЙЗИЕВ: Нет, не пиратский диск я купил, я купил в автомате нормальный диск за сто рублей. И эти фильмы, я вас уверяю, хорошие фильмы, сделанные по-настоящему серьезными авторами, они все равно не пропадают, их передают люди друг другу. Вот мне сказали, что нашему Звягинцеву Брэд Питт написал письмо, я не знаю, правда ли это или нет. Ну как написал письмо, он где-то посмотрел… Они передают друг другу, посмотрят кино и говорят - вот хороший фильм, на, посмотри. Никому в голову не придет сказать – а почему сейчас вот фильм «Призрак»…

Д.ДОНДУРЕЙ: Вы же занимаетесь бизнесом. Когда речь идет о 60 тысячах долларов, а фильм ваш стоит 2 миллиона….

Д.ФАЙЗИЕВ: Значит, его нельзя снимать.

Д.ДОНДУРЕЙ: Но его снимают. Фильм «Овсянки» - 5 призов в Венеции, как это - не снимать?

Д.ФАЙЗИЕВ: Фильму «Овсянки» дают призы в Венеции, это нематериальный актив. За что, что есть смелые люди, которые готовы потратить 3 миллиона, чтобы они не вернулись.

Д.ДОНДУРЕЙ: Почему? Они вернулись, только через Францию, через другие страны, ночные немецкие каналы и так далее.

Д.ФАЙЗИЕВ: Для этого существует так называемый сегмент арт-хаусного кино, который тихо продается во всем мире на телеканалы и так далее…

Д.ДОНДУРЕЙ: Знаете ли вы, Джаник, дорогой, что у нас 11 залов для арт-хаусного кино? Это позор страны, просто позор, я не знаю, как все эти Дворковичи, Чубайсы, Шуваловы, как они могут говорить о какой-то инновационной, модернизационной стране, когда 11 кинотеатров, где показывают качественное кино? Я вам называл шедевры мирового искусства….

Д.ФАЙЗИЕВ: А в других странах сколько?

Д.ДОНДУРЕЙ: В других, например, в Европе, есть 4 тысячи залов, где доплачивают за каждый второй билет. То есть, если показывают фильм Ханнеке, предположим, или… ну я не думаю, что с братьями Коэнами, они нуждаются в этом… но вот такие фильмы, которые получают призы на наших фестивалях, европейских крупнейших, мировых, там есть такие программы, потому что очень важно поддерживать, эти люди потом становятся бизнесменами, финансистами, художниками, лидерами страны, эти самые 2-3 процента, которые потом остальные 98 и кормят.

Л.ГУЛЬКО: Причина в этом падении, я не знаю, как назвать…

Д.ДОНДУРЕЙ: Ужасающий моральный климат в стране – раз. Неинтерес к процессам, связанным с контентом, к содержанию…

Д.ФАЙЗИЕВ: (неразб.) такими и родились, их родители всегда были такими…

Д.ДОНДУРЕЙ: Нет, это гигантская специальная работа в этой области. Отключили культурное программирование…

Л.ГУЛЬКО: Чтобы мы не превратились в людей, которые говорят «все плохо, вокруг кошмар, все неправильно делают»…

Д.ДОНДУРЕЙ: Это просто культурный шок, так передача называется.

Л.ГУЛЬКО: Да, это правда «Культурный шок», но значит, мы такие были.

Д.ДОНДУРЕЙ: Нет. В советское время мы такими не были, в 80-е годы такими не были, даже до конца 90-х такими не были, в 90-е годы еще такими не были…

Д.ФАЙЗИЕВ: Почему, как вы можете так говорить? Точно такие же были сборы, точно так же фильм «Есения» или «Табор уходит в небо» собирал гигантские сборы, или индийские фильмы собирали гигантские сборы, и точно так же никто не ходил смотреть Тарковского. Не потому что его почему-то (неразб.)…

Д.ДОНДУРЕЙ: Я нигде не говорил о массовом кино. Я разве хоть слово сказал, вот мы уже говорим 40 минут…

Д.ФАЙЗИЕВ: Нет, вы сказали о духовном…

Д.ДОНДУРЕЙ : Я говорил о качественном, эстетически сложном, художественно сложном…Я не говорил о том, что там происходит, там отдельная… Но то, что Тарковского вы могли посмотреть, «Зеркало», в своей юности хотя бы в одном кинотеатре… Вы даже в Париже можете сегодня прийти и посмотреть в любую минуту картины Тарковского в каком-то из залов. Там примерно 600 фильмов выходит в год. А в Москве вы этого ничего не можете.

Д.ФАЙЗИЕВ: Разница была в одном: государственные были кинотеатры, сегодня кинотеатры частные.

Д.ДОНДУРЕЙ: Во Франции нет государственных кинотеатров, или почти их нет.

Д.ФАЙЗИЕВ: Я про Россию говорю. Во Франции, поскольку есть перенаполнение…

Д.ДОНДУРЕЙ: И в Германии нет…

Д.ФАЙЗИЕВ: Ну дайте мне договорить! Или я буду быстрее говорить, или громче, я могу громко говорить. Поскольку сегодня директора кинотеатра вы не сможете убедить, что он должен содержать, платить зарплату и показывать вот эти самые фильмы, на которые никто не хочет ходить, ему не на что будет просто, он бизнес закроет свой.

Д.ДОНДУРЕЙ: Есть программы специальные, культурная политика…

Д.ФАЙЗИЕВ: Это отдельные программы…

Д.ДОНДУРЕЙ: «Сколково» отдельно, а страна отдельно?

Д.ФАЙЗИЕВ: Конечно. У нас есть государственная программа, которая поддерживает кинематограф, и она поддерживает людей, которые пытаются снимать эти авторские фильмы.

Д.ДОНДУРЕЙ: А на этом нельзя заработать, нет?

Д.ФАЙЗИЕВ: Конечно, нет. Напрямую….

Д.ДОНДУРЕЙ: Вот так, если подумать, только косвенно, только за счет того, что появятся ребята, придумают графин и получат Нобелевскую премию. Но это очень важно, согласитесь…

Д.ФАЙЗИЕВ: Существуют кинопродюсеры в мире, которые умеют предпродавать на такие всякие сложные вечерние сеансы, на какие-то хитрые каналы, и на этом собирают бюджеты фильмов, и за счет этого они живут. Существуют такие способы, я их не знаю, мне кажется, что они тупиковые для нас, потому что если мы не научимся… я-то вот как вшивый о бане – если мы не научимся возвращать деньги из кинотеатра, то индустрия у нас сдохнет, киноиндустрия. Это вот мой финальный посыл.

Д.ДОНДУРЕЙ: С этим я согласен….

Д.ФАЙЗИЕВ: Параллельные процессы… Мы про одно и то же говорим, просто критерии… я очень боюсь всегда, когда мне начинают рассказывать, что жизнь кошмар, люди бездуховные, а вот они будут духовные, если будут смотреть умные передачи….

Д.ДОНДУРЕЙ: Этим надо заниматься….

Д.ФАЙЗИЕВ: Потому что мы вдруг поняли, что мы такие…

Д.ДОНДУРЕЙ: Мы не же не были такими…

Д.ФАЙЗИЕВ: Мы такими были всегда…

Д.ДОНДУРЕЙ: Это неправда, неправда…

Д.ФАЙЗИЕВ: Ну, к сожалению, мы были такими…

Д.ДОНДУРЕЙ: Ну как, вы думаете, что-то знает про нашу, ну не знаю, может, про космические корабли еще что-то знают, про автомашины наши весь мир, наш мир знает только про великую русскую утопию 20-х годов, про нашу классику, про литературу, Чайковского и еще кого-то. Не знает он ни нашу технологию, ничего такого, это ерунда. А культурные продукты мы можем поставлять миру, здесь конкурентоспособны, личностью сложной конкурентоспособны…

Д.ФАЙЗИЕВ: Мы просто о людях говорим внутри нашей страны.

Л.ГУЛЬКО: Вы про художников говорите, а мы говорим про потребителей.

Д.ФАЙЗИЕВ: О людях, которые потребляют… Левша, он всегда будет рождаться, и наверняка этим будет славна эта земля, но мы говорим про потребителей. Как эти два параллельных процесса одновременно питать – вот в чем вопрос.

Д.ДОНДУРЕЙ: Вы прекрасно понимаете, что Гайдай был благодаря Тарковскому, а Тарковский – благодаря Гайдаю. Это взаимодействующий, достаточно разумно устроенный… Они взаимодействовали, они дополняли, и много было очень неплохих продуктов посередине. Сегодня, ведь почему у нас «Наша Раша» абсолютный чемпион этого года? Если вы не посмотрели, то посмотрите, вы увидите качество, содержание этой комедии, и так далее. Или посмотрите от «Гитлер, капут» до «Любовь-морковь», «Самый лучший фильм» - вот как бы те фильмы, которые объективно являются чемпионами нашего проката в последние два-три года. И если мы будем смотреть содержание этих фильмов, и то, что делают наши художники, то художники значительно конкурентоспособны. Мы получаем в этом году множество призов, у нас потрясающая смена поколений, молодые режиссеры пришли в русское кино сегодня, и за ними гоняются, а не за народными артистами России все эти фестивальные отборщики. И это благородный, оптимистичный, прекрасный процесс.

Л.ГУЛЬКО: Смотрите, у нас с вами осталось минута, наверно, нам надо итог какой-то подвести, как это обычно делается. Что мы скажем нашему народу?

Д.ФАЙЗИЕВ: Я могу сказать одно: я считаю, что главное – движение вперед. Мы никогда не можем понять, правильно оно или неправильно, человек по сути своей консервативен, ему всегда кажется, что сахар был слаще, и сметана была гуще 10 лет назад, и девушки были красивее, как говорится… Я считаю, что надо двигаться вперед, какие девушки есть, такие они и красивые, какой сахар есть, такой он и сладкий. Завтра будут после нас дети, которые нам скажут: «Вы козлы, вы все сделали неправильно, и вообще, надо не кино снимать, а…»

Л.ГУЛЬКО: Даниил Борисович.

Д.ДОНДУРЕЙ: Мне кажется, нужно быть реалистами и требовать невозможного. Это очень важно, это основная идея революции конца 60-х, как вам известно. Мне кажется, у нас очень сильные режиссеры, сильные творческие ресурсы…

Л.ГУЛЬКО: Поэтому мы сможем и машину сделать, и кино делать.

Д.ДОНДУРЕЙ: У нас очень слабый бизнес и у нас отсутствие какой-либо политики в этой сфере. И ни само общество, ни власть не понимают, как это важно, чтобы наша страна стала конкурентоспособной.

Л.ГУЛЬКО: Главный редактор журнала «Искусство и кино» Даниил Дондурей и кинорежиссер, кинопродюсер Джаник Файзиев это был «Культурный шок», вел передачу Лев Гулько, спасибо всем.