Неравная борьба в Малом Козихинском - что ждет жителей центра Москвы - Татьяна Догилева, Софико Шеварднадзе, Алексей Клименко - Культурный шок - 2010-12-18

К.ЛАРИНА: Если набрать в Яндексе фамилию «Догилева», то на вас вывалится действительно абсолютный культурный шок. Я просто читаю вам заголовки, которые сейчас вывалились у меня в интернете. «Догилеву выживают из дома ради проекта студии Михалкова», «Догилеву грозятся отправить в тюрьму», «Догилеву хотят выжить из дома», «Префект ЦАО: «Стройка в Малом Козихинском законна», «Жители столицы выступают против точечной застройки от Михалкова, впереди Татьяна Догилева», «Догилеву волокут по полу Центрального округа». Товарищи, не думаю, что Таня Догилева мечтала в середине своей звездной карьеры получить славу всемирной скандалистки. Поэтому сегодня мы решили немножечко разгрести всю эту кучу, которая в интернете валяется, и понять, что же на самом деле там происходит, в центре города. В нашей студии Татьяна Догилева.

Т.ДОГИЛЕВА: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Народная артистка России, актриса, режиссер, писатель. Софико Шеварднадзе, журналист и житель этого самого Козихинского района. Привет, Софико.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Здравствуйте. Дом 12, это я.

К.ЛАРИНА: И Алексей Клименко, историк архитектуры, член президиума экспертного совета при главном архитекторе г.Москвы, в качестве эксперта на сегодняшней передаче присутствует. Здравствуйте, Алексей Алексеевич.

А.КЛИМЕНКО: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Ну, давайте мы начнем с начала, чтобы вкратце напомнить историю, что в Малом Козихинском началось строительство гостиницы, которую строят на месте особняка, который был снесен, в особняке этом находилась студия «Тритэ» Никиты Михалкова. И, как мы понимаем, гостиница тоже имеет к нему непосредственное отношение. Жители этого района, жители района Патриарших Прудов ведут очень активную борьбу против этого строительства, утверждая, что строительство этого отеля незаконно, что если это здание будет построено, то пострадают все окружающие дома.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Уже страдают.

К.ЛАРИНА: Уже страдают. Тем более, мы знаем, пока вся эта борьба происходила, произошел первый трагический случай, когда сгорел дом.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Слава богу, он не сгорел, но он горел.

К.ЛАРИНА: Горел дом, в котором живет Софико Шеварднадзе.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Да.

К.ЛАРИНА: Ну давайте мы, во-первых, посмотрим, какая там сейчас ситуация. Тань, вот что сейчас там происходит? Строительство ведется?

Т.ДОГИЛЕВА: Да, ведется. Они перестали забивать туда сваи, но, опять нарушая законы о ночной тишине, они ночью привозят огромные трубы и сваливают при диком шуме. Причем это не пятнадцать минут, а час-полтора. И даже слышно у меня, хотя мои окна выходят совсем на другую сторону. А каково жителям Малого Козихинского, которые и так измучены до этого, 110 дней они вбивали им страшные сваи в головы и в здоровье, я уж и даже и не представляю.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Это абсолютно дикое чувство. Прости, Таня, что я перебиваю, потому что я это на себе испытала. Каждое утро я просыпаюсь, как на войне. Я живу на пятом этаже, и утро начинается с того, что моя кровать налево-направо, как на колесах. И все трясло.

К.ЛАРИНА: Но, я думаю, что речь все-таки идет не о шумовых неудобствах, правда?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: У меня трещины появились.

К.ЛАРИНА: Вот самое главное – это последствия. Я хочу просто еще одну вещь уточнить. Я понимаю, что, с одной стороны, это народные волнения и акции протеста жителей, которых это непосредственно касается, а попытка наладить какой-то официальный контакт с представителями префектуры, что ты там процитировала, с теми людьми, которые принимают решения, каким-то образом чтобы быть услышанными, эта попытка чем увенчалась?

Т.ДОГИЛЕВА: Ну, пока ничем. Потому что мы им представляем документы об их нарушениях, а они в ответ, не глядя на тебя, все у них правильные документы. Понимаешь, ты говоришь, сейчас не о звуке. Но это же уже нарушение закона, согласись. Жители звонят в милицию, а милиция не приезжает. Она приезжает только защищать стройку. А интересы граждан она абсолютно не защищает. Это маленькое. А дальше также. Милиция приезжает по их вызову, хватает бесправно людей, бесправно их судит. То есть я первый раз в жизни столкнулась с т.н. государственной машиной. Я раньше не сталкивалась. Я жила в мире театра и кино, где хватает своих неприятностей, и я ни разу не судилась, я ни разу ни у кого ничего не просила, кроме как у Лужкова, кстати, помочь с жильем.

К.ЛАРИНА: Скажи, пожалуйста, а префект ЦАО собирался с тобой встретиться. Почему эта встреча не произошла?

Т.ДОГИЛЕВА: У нас существует съемка. Мы мирным ходом в количестве шестидесяти человек, был у нас такой самопроизвольный митинг около стройки, пошли мирным ходом по Тверской к Собянину отдать ему наши документы, которые подтверждают, что строительство с нарушениями ведется. Мы мирно пришли, мирно договорились с милицией, сказали, что мы лояльные, мы дисциплинированные. Нам сказали: «Встаньте на тротуар». Мы встали на тротуар и сказали: «Мы просто в пятый подъезд хотим отдать наши документы». Нам сказали: «Четыре человека выберите». И мы выбрали четыре человека и собирались идти в пятый подъезд. Вдруг выходит префект ЦАО, господин Байдаков и говорит, что его послал Собянин, что он якобы на заседании. И вот он вышел к нам. Были камеры, микрофоны, шестьдесят человек свидетелей. Он сказал, что с понедельника стройку прекращает, а начинается…

К.ЛАРИНА: Это было на прошлой неделе?

А.КЛИМЕНКО: В субботу.

Т.ДОГИЛЕВА: Нет, я не помню, у меня все перемешалось уже в моей бедной голове. «А вас всех я приглашаю…» Я говорю: «Вы честное слово даете?» Я не могла поверить, что так легко решается.

К.ЛАРИНА: То есть приглашает обсудить сложившуюся ситуацию. Да?

Т.ДОГИЛЕВА: Нет, я сначала спросила: «Вы честное слово даете, что прекращаете стройку?» А он мне отвечает: «Я, кажется, префект», он мне сказал. Я не знаю, что это означало.

К.ЛАРИНА: Ну, это, как человек благородных кровей. Префекты слов на ветер не бросают.

Т.ДОГИЛЕВА: «А вы все приходите в среду на встречу со мной», нас было шестьдесят человек, «и мы обсудим этот вопрос». И мы счастливые, окрыленные, целующиеся, что нас наконец услышала власть, мы в такой эйфоричном состоянии остались. В понедельник стройка, как стучала, так и стучала.

К.ЛАРИНА: Понедельник, это было 6 декабря, стройка продолжилась. 8 декабря вы пошли в ЦАО, в префектуру.

Т.ДОГИЛЕВА: Нет, во вторник… в какой-то день мы перегородили стройку, во вторник, видимо, потому что мы считали, что мы помогаем Байдакову – он сказал, а эти люди почему-то продолжают строить. А он в присутствии камер сказал, что приостанавливает. Мы решили, что они нарушают, мы решили ему помочь и залезли на стройку, и все радостно там прекратили работы, потому что, на самом деле, рабочие за нас и охрана за нас. Только они так говорят: «Ой, все равно построят. Демократия…» И этот день они не строили.

К.ЛАРИНА: В среду вы пошли?

Т.ДОГИЛЕВА: Нет.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Потом был пожар.

Т.ДОГИЛЕВА: Потом был пожар.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Что меня, конечно, абсолютно поразило, я была ошалевшая от того, что там стояло порядка пяти-шести пожарных машин, то есть это был пожар второй-третьей степени.

К.ЛАРИНА: Это было самовозгорание? Что это такое было, Софико?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Официальная версия – что это было короткое замыкание, которое послало сигнал по всем перекрытиям, а у нас деревянные перекрытия.

Т.ДОГИЛЕВА: Случайное совпадение такое.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Да, теперь жильцы этого дома единогласно говорят о том, что это не совпадение. Версии разные. Сейчас говорят, что нас Михалков поджег. Как я могу? Откуда я знаю? А может, это не он? А может, это его противник? А может, это женщина, которая, собственно, и арендовала этот офис внизу – может, она страховку хотела получить? Но удивляет и изумляет, во-первых, что стройка, во-первых, как шла, так и идет в полную…

Т.ДОГИЛЕВА: Как гром победы, они стучали!

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Там реально развернулся МЧСовский какой-то пункт, там бабушки плачут, там пожарные бегают, а они – как строили, так и строят. Это нормально вообще? Нормальная реакция? Наш сосед Саша: «Козлы!» Ответ: «Сам козел!» Но изумляет то, что изначально там настолько все коррумпировано и связано – что милиция, что пожарные, что МЧС, что мэрия, что прокуратура, что это такой клубок, который развязать невозможно. Изначально они говорят, что – «Нет, мы даже не будем рассматривать версию о поджоге».

Т.ДОГИЛЕВА: Это было заявлено, когда дом горел и лилась вода. То есть пожар еще не потушили…

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: При том, что у нас есть все основания говорить о том, что поджог был. Хотя бы рассмотреть такую версию. Мы ж не говорим о том, кто это сделал. Но это явно не самовозгорание.

А.КЛИМЕНКО: Самое веселое, что огонь снизу, из этого офиса, мгновенно по лестничным клеткам дошел до самого верха и пошел внутрь перекрытий. Потому что существует документ, что этот дом, дом 12, где живет Софико, якобы прошел через капитальный ремонт и там заменены перекрытия…

Т.ДОГИЛЕВА: Это у застройщиков.

А.КЛИМЕНКО: Да. На железобетонные. На самом деле, это абсолютное вранье. Там старые перекрытия, а в них же полости, в этих перекрытиях. И огонь пошел в полости, и поэтому пожарные вынуждены были заливать, ну, если не весь дом, то сверху заливать, и вода шла в эти самые межэтажные перекрытия. То есть, на самом деле, люди оказались, ну, не все, правда, жители…

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Не все, одно крыло особенно пострадало.

А.КЛИМЕНКО: Но тем не менее, люди оказались в ужасном положении вот из-за этого случайного такого вот возгорания.

К.ЛАРИНА: Слушайте, а по закону разве можно так – сразу отвергать версию поджога?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Конечно, нельзя.

К.ЛАРИНА: Должен быть определен очаг возгорания, причины возгорания.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но я больше скажу. Я честно, положа руку на сердце, хочу сказать, что я боюсь что-либо говорить, понимаешь? Не снесут дом – это уже для нас большая победа. Потому что скажут, что дом в аварийном состоянии, выселят за 130-й км, и все. Мы радуемся, что нас не снесут, мы радуемся, что мы жильцы, мы радуемся, что нам выделили деньги на ремонт подъезда. И уже мы все прекрасно понимаем – Таня, может, согласится, - что стройка все равно пройдет, она не прекратится. Поэтому мы теперь по максимуму стараемся сделать так, чтобы хотя бы укрепить фундамент, кто что может. Потому что мне кажется, по моим наблюдениям, что прекратить эту стройку теперь уже просто нереально. Ну с кем, мы с ветряными мельницами боремся.

К.ЛАРИНА: Мы дальше продолжим, потом про это поговорим. Я хочу, чтобы Таня еще рассказала про посещение ЦАО. Почему так получилось, что ты, народная артистка России, чуть ли не на полу там лежала в коридоре?

Т.ДОГИЛЕВА: Что значит «чуть ли»?

А.КЛИМЕНКО: Так и лежала. Волокли за волосы, за ноги, за руки. В префектуре ЦАО.

Т.ДОГИЛЕВА: Да. Дело было так. Позвонили координаторы «Коалиции защитников Москвы» и сказали: «Мы идем сегодня к Байдакову». Я говорю: «Я что-то не поняла». «Ты что, забыла? Он лично тебя пригласил под камерами к шести часам». Я быстрее в парикмахерскую, я быстрее купила штаны, потому что я была в других штанах, лыжных, а там, я слышала, в интернете кто-то недоволен моими штанами. Бусы, причесалась, накрасилась и пошла в гости к господину Байдакову, который лично меня приглашал. Мы пришли туда, а нам сказали сразу: «Пошли вон».

К.ЛАРИНА: Кто?

Т.ДОГИЛЕВА: Я, кстати, хочу сказать – знаю, как обогатить Москву. Знаю. Вдвое сократить чиновников. Потому что там огромное количество людей, которые вообще ничего не делают.

К.ЛАРИНА: Кто вышел и сказал «пошли вон»?

Т.ДОГИЛЕВА: Зам начальника Байдакова. Я их не очень знаю, мне потом сказали.

К.ЛАРИНА: Так и сказал – «пошли вон»?

Т.ДОГИЛЕВА: Нет. «Уходите, вас не ждали». Мы стали кричать: «Лично нас он позвал! Лично!» В это время представитель застройщика и четыре или три человека, которые вошли в консенсус…

К.ЛАРИНА: То есть тоже представители общественности?

Т.ДОГИЛЕВА: Дома Софико. Именно они побежали бегом заседать…

К.ЛАРИНА: Тань, прости ради бога, давай мы на этом остановимся, сейчас мы новости послушаем, потом дальше расскажем эту печальную историю.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Итак, мы с вами пока толпимся у дверей префектуры ЦАО, куда Татьяна Догилева вместе со своими товарищами по борьбе с незаконным строительством в Малом Козихинском переулке отправилась на встречу с префектом ЦАО господином Байдаковым. Значит, сказали, нет, никаких встреч не планируется. Туда отправились представители, которые пытались найти какой-то компромисс, какое-то компромиссное решение принять.

Т.ДОГИЛЕВА: Да, мы их считаем предателями.

К.ЛАРИНА: А кто эти люди?

Т.ДОГИЛЕВА: Может быть, Софико лучше знает.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Вы знаете, я знаю, что это люди, которые проживают в моем доме…

К.ЛАРИНА: Я прочитала, что там есть фамилия Даниила Дондурея. Это действительно так?

Т.ДОГИЛЕВА: Да, это абсолютно точно. Дондурей, который себя позиционировал как противник и стройки, и Михалкова, и который не принимал ни в чем участия по трусости, а смотрел из-за шторы, как нас бросают в милицейские «уазики», он вот нашел все-таки консенсус…

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: При всей моей любви к Тане, конечно же, я против этой стройки, но у нас есть другая версия: что мы просто, как мне объяснили соседи, почему это было сделано, я говорю, что мы же вроде все вместе боролись против этой стройки, они говорят: «В какой-то момент просто появились какие-то доказательства, что стройка не прекратится», и просто по каким-то личным уже, мещанским…

К.ЛАРИНА: То есть поняли, что бороться уже бесполезно?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Да. Мы просто пытаемся максимум извлечь для нашего дома, что мы можем, чтобы просто он не развалился. Потому что эта стройка напрямую связана с нашим домом. То есть одно дело – люди, которые борются против нее, потому что это просто безобразие, рушить архитектурные памятники и строить там отель, и шум, и все такое. А другое дело – мой дом лично реально рушится, он поплыл, потому что это происходит напротив. Когда мы поняли, что прекратить эту стройку нереально, она все равно пройдет…

К.ЛАРИНА: То есть нужно минимизировать потери, да?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Вот, понимаете, у нас вот эта версия. Не то что мы с Михалковым подружились и пожали руки.

А.КЛИМЕНКО: Во дворе дома 12, где живет Софико, то есть прямо напротив стройки, там гигантское проседание, там просто дворовая территория, где три березы мощных растут, и вот сантиметров на пятнадцать, наверное, это все просело. Отходят бордюры, отходит отмостка, там очень большие трещины у окон подвала.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Надо укреплять фундамент.

А.КЛИМЕНКО: Секундочку. То есть, действительно, проблема-то заключается не в том, что стройка совсем незаконна, потому что там почти все документы есть правовые, но не сделано ни шагу для того, чтобы застраховать имущественные права людей, которые живут вокруг, напротив. А в результате застройки, например, на Палашевском рынке бывшем, двух комплексов, перекрыли речку Кабаниху, она пошла, возник т.н. баражный эффект, эффект плотины, подземные воды пошли по другим руслам, они сконцентрировались, и эти потоки приводят к очень серьезным последствиям, потому что район очень сильно обводнен и потоплен.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Там же еще пятиярусный подземный паркинг строится, понимаете? Это не просто стройка.

А.КЛИМЕНКО: И поэтому здесь дело не в этом конкретном участке крохотном, а в том, что здесь нарушена гидрогеологическая система, а тут две реки, и эти реки потом идут и питают зоопарк под Садовым кольцом. Это очень мощная гидрологическая сеть.

К.ЛАРИНА: То есть может катастрофа случиться какая-то?

А.КЛИМЕНКО: Что угодно может случиться. Здесь нужен просто комплексный подход серьезных инженеров. И когда я говорил с Дондуреем и взывал к его разуму, это очень разумный человек, очень культурный, и я говорил: «Вы поймите, цена вашего слова и вашей подписи огромна. Почему же представитель заказчика на общественном градостроительном совете заявил, что вы со всем согласились, вы все подписали?»

К.ЛАРИНА: Подписали как бы согласие на эту стройку, да?

А.КЛИМЕНКО: Дондурей мне говорит: «Это абсолютное вранье», мы согласились только с тем, мы одобрили только то, что застройщики обратились в еще один специализированный институт – по-моему, имени Кучеренко – и через месяц будут обнародованы результаты исследований по гидрогеологической…

К.ЛАРИНА: Алексей Алексеевич, ну тогда получается – даже если так, через месяц должны дать какие-то результаты исследований, значит, на этот период стройка должна быть остановлена по-любому. Или как?

А.КЛИМЕНКО: Может быть. Так вот к этому Ресин очень склонялся в самом начале, когда этот вопрос обсуждали на общественном градостроительном совете. Но выступил один представитель заказчика, другой, выступил автор проекта, архитектор Алексей Воронцов, и все трое сказали: «Как же так остановить-то? Тогда же пострадают экономические интересы заказчика, застройщика!» И Ресин изменил свое первоначальное намерение притормозить, заморозить стройку на месяц хотя бы. Да, говорит, экономические интересы застройщика – это очень важно.

К.ЛАРИНА: А застройщик у нас кто?

А.КЛИМЕНКО: Никита Михалков. Студия «Тритэ». И, кстати, не на свои деньги, а на деньги, которые он получил от Сбербанка, кредит Сбербанка, то есть наши общие деньги, деньги пенсионеров, в том числе жителей этого же района. И поскольку господин Ресин заботится об экономических последствиях, а жители – ну, подумаешь, жители, что их слушать! Может, им там мерещится чего-то, что у них какие-то участки с березами просели? Или какие-то там трещины. Ну, это ж несерьезно все. А серьезно, что есть бумажки, там стоят подписи, и все это относится к этому крохотному пятачку, где тот же самый Михалков, то есть его люди, снесли четырехэтажный особняк, в котором они находились, и строят сейчас семь этажей, но элитных, и в результате эта функция – будет офис, будет транспорт, и будут апарт-отели, и будет там, соответственно, транспортная нагрузка. А надо сказать, что Малый Козихинский переулок – это единственная транспортная артерия без светофора, которая запитывает район Патриарших. Потому что в Ермолаевском переулке мощные светофоры всякие, и там пробки. Еще один аспект. И главное – это проблема страхования. Ну если в таком трудном в гидрогеологическом смысле участке так много строек, ну, наверное, просто необходимо, чтобы любой инвестор, любой застройщик, прежде всего, страховал интересы и имущественные интересы жителей.

К.ЛАРИНА: Когда принимаются решения о такого рода строительстве, это должно быть согласовано с жителями района или нет? По закону, скажите, Алексей Алексеевич?

А.КЛИМЕНКО: По идее, да. По градостроительному кодексу, который принят в 2004 году, обязательно должно быть. Но у нас же это все проводится формально. Это же все депутаты муниципального собрания. Ну мы же знаем, чего стоят эти наши с вами т.н. народные избранники.

К.ЛАРИНА: У меня вопрос к Софико и к Татьяне. У вас какая была информация, когда стройки еще не было? Вообще никакой информации?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Еще задолго до того, как снесли, говорили, что Михалков снесет и будет строить отель. Просто там еще рядом с этим особняком было маленькое кафе, дядя Алим его называли, и он нам говорил, что уже десять лет мы под снос стоим.

К.ЛАРИНА: И вам никаких подробностей никто не сообщал, никаких предложений встретиться не было ни от кого, нет?

Т.ДОГИЛЕВА: Нет, это был такой строго засекреченный проект, там нарисовано какое-то здание невысокое, никто не говорил, что 12 метров в глубину пойдет. Я хотела бы дополнить Алексея Алексеевича. Дело в том, что уже катастрофа произошла на Богословском, дом 16 разваливается, подъезд отвалился, а это крепкий дом после реконструкции, с дорогими квартирами, и там просто катастрофа. Он идет такими трещинами, фундамент просел на шесть сантиметров, и жители этого дома куда ни ходили, куда ни плакали, куда ни подавали – на них просто никто не обращает внимания. Кто им заплатит? А строили там то, что строит и «Тритэ», нулевой этот цикл и фундаменты. И я с ними встречалась, они ходили и говорили: «Ой-ей-ей, какой ужас, какой кошмар!» Я говорю: «Что же будет?» «Ой, все будем укреплять, все будем укреплять». А дом по Богословскому развалился. Понимаете? И это видно невооруженным глазом. Жители плачут, просят. Плевать властям и префекту и всем на то, что они, видимо, так и хотели – все развалить. И никакой, Софико, фундамент, который они якобы укреплять будут, не поможет.

К.ЛАРИНА: Правильно ли я понимаю (кстати, я читала, что вы рассказали), что господин Ресин между экономическими интересами застройщика и интересами жителей этого района выбрал интересы застройщика?

А.КЛИМЕНКО: Конечно, именно так.

К.ЛАРИНА: Официально и легально?

А.КЛИМЕНКО: Абсолютно. Это было на общественном совете. И он сказал, что – да, значит, надо, наоборот, не замораживать, а форсировать стройку.

К.ЛАРИНА: А кто-нибудь возразил против этого предложение?

А.КЛИМЕНКО: Ну, я там выступал и говорил, что – давайте хоть сейчас, новая власть вроде бы, услышим голос жителей, ну жителям плохо, жители в ужасе от того, как преобразуется район Патриарших! Ведь это же будет просто серия катастроф! И не только в районе Патриарших. То же самое на Рождественке, прямо напротив архитектурного института – ну просто полная катастрофа! Полное преступление. И тот же самый архитектор Воронцов, кстати, имеет к этому участку отношение. Он изуродовал там то, что раньше был зоомагазин, Кузнецкий мост, 17. Чудовищно. Просто чудовищно. За это диплома надо лишать. Так вот, это на каждом шагу. И, наверное, было бы самым правильным притормозить реализацию проектов, которые приняты при той власти, которая потеряла доверие президента, и дать нам, экспертам, работу выше головы, чтобы мы каждый день рассматривали эти проекты и принимали то или иное решение, можно ли продолжать реализацию этих проектов или нет. Это должно быть. Но ведь господин Собянин совершенно забыл о том, что вообще существуют специалисты и по транспорту, и по всем остальным направлениям. Он сам принимает решения. И мы видим, как с этими решениями. Как с этими палатками. И так далее.

К.ЛАРИНА: Ну подождите. Возвращаясь к этой ситуации – насколько я понимаю, он же дал поручение префекту ЦАО каким-то образом эту ситуацию разрулить. Да? И, судя по всему, этой встречи так и не получилось у Татьяны.

Т.ДОГИЛЕВА: Да, потому что, после того как мы сказали, что нас лично пригласил префект, зам префекта отобрал двенадцать человек, как в фильме Михалкова, сам нас привел в зал заседаний номер 216, в зале два охранника, а они там заседали, видимо, об укреплении фундамента, что не поможет, Софико, абсолютно…

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Таня, я просто говорю, какая версия у моих соседей. Я ж должна сказать, что там произошло.

Т.ДОГИЛЕВА: И мы стали стучать к нему, сказали: «Мы пришли!» Я кричала: «Господин префект, я пришла! Я народная артистка Догилева! Вы меня лично приглашали!» Нет, они продолжали заседать там. Мы сказали: «Мы не уйдем, пока не увидим префекта, потому что – что это такое, тебя приглашают… Что это за человек, что это за мужчина такой!?» В результате были вызваны, уж не знаю, сколько нарядов из Таганского РОВД, милиция приехала с пистолетами и с автоматами в очень большом количестве, потому что, как наши говорят, туда поступил ложный вызов, что террористы захватили здание префектуры и забаррикадировались. Поэтому, когда милиционеры приехали, они странно удивились, они не поняли, что делать, потому что сидит под дверью Байдакова двенадцать человек и просто говорят: «Мы его хотим посмотреть», и все. Они долго ходили, бедолаги, не понимая, что с нами делать, и вообще никто не понимал. Потому что зам начальника кричал: «Прошу очистить помещение, встреча не состоится». Я сказала: «Нет, я дождусь! Я не девушка по вызову. Меня лично приглашали, и я дождусь. Я хочу посмотреть на этого человека».

К.ЛАРИНА: Но он так и не вышел?

Т.ДОГИЛЕВА: Нет, тогда они стали очищать. Очень смешно они очищали. Потому что это здание какое-то все очень странное – оно все из гипсокартона внутри, и они хватают там мужчин под руки, и узко очень, они ударяются об стенку, и там сразу дыра такая огромная.

К.ЛАРИНА: То есть картонное здание.

Т.ДОГИЛЕВА: Они не знают, куда идти. Затащили нашего парня, Игоря, куда-то, а это какая-то подсобка. Они говорят: «Ой, куда это мы пришли?» И привели его обратно к нам же, потому что они не знают. Мне сказали: «Татьяна, освободите». Я говорю: «Я не освобожу, я по личному приглашению Байдакова пришла, я хочу на него взглянуть». Они говорят: «Мы применим физическую силу». Я говорю: «Это ваше право. Ваш приказ – применяйте. Я предупреждаю – я буду сопротивляться, потому что я отстаиваю свое право взглянуть на Байдакова». И легла на пол. Они меня взяли за руки, за ноги и тоже неизвестно куда потащили. Тут во мне сработал инстинкт самосохранения, и я стала кричать: «Помогите! Убивают! Я умираю!» А они все заседают, Байдаков с Дондуреем, и только время от времени проверяют электрический замок – выдержит или не выдержит. То есть я плохо представляю себе мужчину, под дверью которого народная артистка кричит, вообще женщина просто немолодая кричит: «Помогите! Убивают!», а он сидит и заседает, не обращает внимание. И твой дружок Дондурей тоже, понимаешь. Никто не вышел.

К.ЛАРИНА: Тань, я сейчас пытаюсь достучаться до Дондурея, пока не получается. Он не готов пока выйти в эфир.

Т.ДОГИЛЕВА: И тут закричали наши женщины: «Что вы делаете! Она сейчас умрет! Это народная артистка Догилева! Вызывайте «скорую»!» И они меня аккуратно положили на пол недалеко от дверей Байдакова. И я лежу там себе, как они меня положили. Потом произошла некоторая неувязочка, они сказали: «Это что, правда, артистка, что ли?» Говорят: «Это да, вот Догилева лежит». И они стали ко мне подходить с просьбами сфотографироваться. Я говорю: «Со всеми сфотографируюсь». «И автограф жене». «Всем дам автографы и со всеми сфотографируюсь. Как только увижу ботинок Байдакова, сразу со всеми начну фотографироваться». А рядом сидели три или четыре дамы из префектуры. Там, видно, очень хорошая работа – они ничего не делали. Они наблюдали это, как кино. Они не вмешивались, они просто сидели…

К.ЛАРИНА: Для них это зрелище, конечно.

Т.ДОГИЛЕВА: Да. И время от времени они взывали в потолок: «Как не стыдно!» Непонятно, к кому. Но один раз ко мне обратились: «Как не стыдно! Встаньте с пола!» А меня милиция туда положила – почему я должна вставать с пола-то?

А.КЛИМЕНКО: В новых штанах.

Т.ДОГИЛЕВА: В новых штанах, да, кстати, хорошо, что я дорогие не купила.

К.ЛАРИНА: Это, конечно, очень замечательный рассказ. И можно потом сделать сюжет.

Т.ДОГИЛЕВА: А потом Байдаков сбежал темным ходом от нас, я не успела его лицезреть.

К.ЛАРИНА: Но, пожалуйста, я хочу, чтобы ты к нему сейчас обратилась, потому что это же у нас все фиксируется. Татьяна Догилева обращается к префекту ЦАО господину Байдакову. Что ты хочешь ему сказать, скажи.

Т.ДОГИЛЕВА: Я хочу сказать, что сейчас он заявляет, что он нашел консенсус с жителями, что все прекрасно, а все, что я говорю, это враки и выдумка, а у меня есть двенадцать свидетелей, и я хотела бы, чтобы встреча состоялась, хотя бы со мной. Ну как это, не то что я его так желаю лицезреть, но я хочу задать ему кое-какие вопросы, и мне сказали, что он бывший борец, но борцы так не поступают. У меня Хасан Бароев, я знакома с чемпионами мира по борьбе – это другие люди. Как это он мог так поступить? И зачем он врет? И в камеру, и в эфире, и всем, и доложил Собянину, что все в порядке.

К.ЛАРИНА: Ситуация урегулирована.

Т.ДОГИЛЕВА: И что все отлично. А все не отлично.

К.ЛАРИНА: Таня, твоя задача какая? И тех, кто поддерживает вот тебя? Что вы хотите добиться? Чтобы вообще остановилось строительство или что? Вот скажи.

Т.ДОГИЛЕВА: Да нет, я теперь согласна с Софико. Теперь, когда я столкнулась вот с этой железобетонной стеной… На мой взгляд, это чистое, на блюдечке приготовленное расследование о коррупции. Вот на мой взгляд. Почему на него закрывают глаза? Вот это вот чистое… Почему все всеми правдами и неправдами поддерживают эту стройку? Мне говорят, что потому, что, значит, Владимир Владимирович Путин…

К.ЛАРИНА: Крышует Никиту Сергеевича Михалкова.

Т.ДОГИЛЕВА: Ну, я не хочу так сказать.

К.ЛАРИНА: Почему? Как раз в его риторике, нормально.

Т.ДОГИЛЕВА: Не хочу сказать, что он дружит с Никитой Сергеевичем, и именно поэтому ему все позволено и разрешено. Мне хотелось бы узнать, так ли это.

К.ЛАРИНА: Софико, у тебя какие задачи? Ты поддерживаешь такой радикализм? Ты хочешь, чтобы остановилась стройка?

Т.ДОГИЛЕВА: А какой у меня радикализм? Я хочу просто услышать, сейчас столкнувшись с этой системой феодальной, прямо так скажем, азиатско-феодальной, где народ, как в древнем Китае, ничего не значит, сколько ни убить, умрут они с голоду, сгорят их дома или не сгорят. Власти живут какой-то своей жизнью в этом китайском дворце, и лишь бы там ничего не трогалось. Я просто хочу задать какие-то вопросы. Я 53 года живу в этой стране. И я, между прочим, единственный раз голосовала – за партию, поддерживающую Путина.

К.ЛАРИНА: Вот и получила.

Т.ДОГИЛЕВА: Он был моим любимцем. И я его всегда защищала и всегда им гордилась. И теперь я хочу спросить, правда ли это или неправда.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Я тоже никакого радикализма не вижу в подходе Тани, абсолютно никакого. Все, что она говорит… Ну, просто смешно. Что бы мне хотелось как непосредственной жительнице этого дома – мне хотелось бы, чтобы я там жила, и надолго. Чтобы мне не пришлось переезжать. Чтобы мне не пришлось опять кучу денег тратить на ремонт. Чтобы мне не пришлось продавать эту квартиру. Мне кажется, что любому жителю этого дома хочется того же самого. Это за счет того, чтобы прекратить стройку или укрепить фундамент, я не знаю, потому что мне кажется, что прекратить эту стройку нереально. Мне просто хочется жить дома. И жить дома без страха, что сейчас все обвалится.

К.ЛАРИНА: А тебе такие гарантии дали?

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Какие гарантии? Никто никаких гарантий не давал. Стройка идет вовсю.

К.ЛАРИНА: Я, кстати, хотела еще раз сказать, чтобы потом меня не обвиняла, что я здесь какую-то одну сторону представляю. Ну, понятно, что сторону застройщика в принципе невозможно, потому что они нигде, по-моему, не заявляются. А что касается Даниила Дондурея, чья фамилия сегодня звучала в нашем разговоре, вот в течение программы пытались мы с ним связаться, сначала дозвонились, и он попросил перезвонить через пять минут, но вот уже прошло минут двадцать – трубку он не берет. Значит, это его решение, Даниила Дондурея: не принимать участия в этом разговоре. Ну, мы честно пытались с вами связаться, уважаемый Даниил Борисович. Пожалуйста, Алексей Алексеевич, как дальше действовать? Есть ли шанс у жителей этого района каким-то образом урегулировать этот конфликт, получить гарантии безопасности для своего жилья? Или шансов нет?

А.КЛИМЕНКО: Ну, на том общественном совете, где обсуждался этот вопрос, практически все профессионалы говорили о том, что проект плох, что проект надо переделывать. Больше того, был четырехэтажный дом, историческая Москва, центр. Может быть, надо сделать четырехэтажный дом? Ну действительно, раз уж там все разворотили, раз уж там вбили эти сваи, хотя существуют технологии завинчивания, чтобы не было этого ужаса для жителей, ну хотя бы четыре этажа, чтобы это был офис, но чтобы не было этого привлечения транспорта и так далее. К сожалению, совсем оставить… Ну, сейчас ведь там дыра в застройке. Наверное, это неправильно. Но я убежден, что, по крайней мере, в районе Патриарших все проекты надо притормозить и пересмотреть, но опять – чтобы эксперты пересмотрели, чтобы не было, что каждый следующий дом на немножко, на этажик, выше того, который там сделан. Там, в районе Козихинского, намечено огромное количество строек…

Т.ДОГИЛЕВА: И сносов.

А.КЛИМЕНКО: …и стоят замечательные дома, и конструктивизма, здесь же, просто в двух шагах, и так далее. Они, естественно, стоят просто как кандидаты на снос. Значит, надо разобраться – ну хотя бы в этом драгоценном районе. Да и вообще, в центре Москвы творится черт те что. Поэтому у меня очень простое обращение к господину Собянину, к новой власти: ну дайте нам работу, дайте нам возможность просмотреть эти самые проекты, которые уже готовы для реализации. Иначе это обернется не только сопротивлением со стороны жителей, но и всякого рода катастрофами.

К.ЛАРИНА: Я поддерживаю обращение Алексея Алексеевича Клименко к мэру города Сергею Собянину. Потому что, если он собирается продолжить руководство городом в том же стиле, что и его предшественник, я имею в виду, демонстрируя вот это презрение, высокомерие и хамство по отношению к гражданам этого города, то он кончит так же, как и Лужков, только гораздо быстрее, ждать не будут двадцать лет, я вас уверяю. Я надеюсь, что мы обязательно продолжим эту тему. Спасибо большое участникам сегодняшнего разговора. Я желаю терпения, мужества, стойкости Татьяне Догилевой. Таня…

Т.ДОГИЛЕВА: А!

К.ЛАРИНА: С тобой все. Все за тебя.

Т.ДОГИЛЕВА: Ну они все только говорят. А никто не приходит, не помогает и ничего не делает.

К.ЛАРИНА: Ты нам рассказывай, когда прийти. Придем.

Т.ДОГИЛЕВА: Хорошо.

К.ЛАРИНА: Ладно? Софико Шеварднадзе. Спасибо, Софико. И Алексей Клименко. Спасибо большое. Удачи всем.