Итоги ТЭФИ - Анна Качкаева, Владимир Познер, Арина Бородина, Александр Мельман - Культурный шок - 2007-09-22
К. ЛАРИНА: 14 часов 11 минут. Культурный шок продолжается. Мы сегодня обсуждаем церемонию вручения национальной премии «ТЭФИ». Здесь, в студии «Эхо Москвы» член Академии, академик Анна Качкаева.
А. КАЧКАЕВА: Не академик, а член Академии.
К. ЛАРИНА: Хорошо. Обозреватель радио «Свобода». Добрый день, Анна!
А. КАЧКАЕВА: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Арина Бородина, обозреватель «Коммерсанта», не член Академии.
А. БОРОДИНА: Здравствуйте! Не член, нет.
К. ЛАРИНА: Александр Мельман, обозреватель «Московского комсомольца». Тоже не член Академии.
А. МЕЛЬМАН: Добрый день!
К. ЛАРИНА: Мы «ТЭФИ» обсуждали с Ириной, естественно. Еще до этого эту тему с народом обсуждали в «Утреннем развороте» мои коллеги. Большинство наших слушателей, которые являются и телезрителями, смотрели за тем, как происходила эта церемония, и, конечно же, обсуждали. Но вопросов остается много, и хочется как-то поставить все точки над «и» и понять, что же происходит с нашим телевизионным профессиональным сообществом. Я бы попросила Анну Качкаеву сначала огласить итоги своего частного голосования, которая у нас все-таки голосовала как член Академии.
А. КАЧКАЕВА: Вы имеете в виду, что выпало дважды после всех этих компьютерных манипуляций голосовать и в среду, и в пятницу? Ну, давайте, наверное, сначала про пятницу. Это был последний блок номинаций – «Телевизионный художественный фильм. Мини-сериал». Я в этой номинации воздержалась. Объясню почему. Еще один член Академии воздержался (я догадываюсь, кто) в номинации, когда голосовали за спецрепортаж или расследование. И, думаю, по тем же причинам, что и я. Потому что некоторых номинациях сошлись несравнимые вещи. По разным причинам. В номинации по спецрепортажам и расследованиям в общем не было расследования как жанра, а спецрепортаж – тоже очень размытое представление: там как минимум, даже когда тройки выбирали, было 4 типа программ. И договаривались на информационной секции, что их надо будет разводить на следующий год. Так и в этом случае: «Ленинград» как мини-сериал я не считаю шедевром; «Турецкий гамбит» лучше был как фильм, чем сериал, а «Ненормальная» просто не укладывается в эти рамки. То есть это совсем несопоставимые по возможностям, жанровым деталям, специфике вещи. Здесь очень хорошая актриса – Ольга Прокофьева, но я здесь воздержалась, не голосовала. В «Телевизионном художественном сериале» «Завещание Ленина» было среди большинства – 15 человек, поэтому «Завещание Ленина» получило «ТЭФИ», хотя выглядит это некоторой шизофренией, потому что поскольку уж мы были в Ледовом дворце и все это перекладывать на танцы и на лед, то коньки тупые, медведь на ухо (в смысле музыки) наступил, ритмичности и музыкальности нет, костюмы ужасные. Я говорю, что в других номинациях от звукорежиссера, режиссера, оператора и сценариста (драматургического ход, значит, не было) «Завещание Ленина» ничего не получило, а танец потом вдруг – 6:0. Вот получилась ровно эта история. Поскольку там были другие академики в числе тех 21 человека, то здесь «Завещанию Ленина» повезло, можно так сказать. «Исполнитель мужской роли в телевизионном фильме, сериале». Для меня – Толубеев, и я больше смотрела «Капитанские дети»: серии «Офицеров» я смотрела уже в представленных номинациях на конкурс, а «Капитанских детей» все-таки видела в эфире. В этой номинации Толубеев, «Капитанские дети», Маклаков, прапорщик, «Е-мое», Макаров в «Офицерах».
К. ЛАРИНА: Выбор, конечно, небогатый.
А. КАЧКАЕВА: Небогатый, да. Гласная женская роль в художественном фильме, сериале: Ольга Сутулова в «Ленинграде», Алиса Фрейндлих и Ольга Прокофьева.
К. ЛАРИНА: А Фрейндлих где?
А. КАЧКАЕВА: В «Женской логике». Тоже не самый великий фильм, и не самая ее великая роль. Но все-таки мне казалось, что в данном случае Алиса Фрейндлих – Алиса Фрейндлих. Была еще Ольга Прокофьева в «Ненормальной», которая, кстати, очень неплохо выглядела, это правда. Но я предпочла Фрейндлих.
К. ЛАРИНА: А большинство проголосовало за?
А. КАЧКАЕВА: Переголосовывали, потому что было одинаковое количество голосов между Ольгой Сутуловой и Алисой Фрейндлих. И когда равное количество голосов, то академиков просят переголосовать и выбрать победителя. После переголосовки на один голос Ольга Сутулова стала победительницей «ТЭФИ».
К. ЛАРИНА: Ну вот, Вы услышали, как проголосовала Анна Качкаева, поскольку люди спрашивали. Спрашивали, и как Ира проголосовала. Завтра в «Телехранителе» Елена Афанасьева скажет, наверное, вам, если вы спросите, как она проголосовала. Давайте теперь перейдем к событию собственно. Мы закончили наш разговор с Ириной Петровской вопросом, который задал наш слушатель ей, но сорвал его у меня с языка. Я хотела его задать Ире. Настал такой момент, когда надо было просто демонстративно встать и сказать: все, я больше в этом участвовать не желаю.
А. КАЧКАЕВА: Это ко мне вопрос? В общем, конечно, можно. Но все-таки есть надежда, что можно в консерватории кое-что поправить, что это небезнадежно и коллеги разные.
К. ЛАРИНА: А есть ощущение, что все это уже серьезно и нужно срочно хирургическое вмешательство?
А. КАЧКАЕВА: Да дело не в хирургическом вмешательстве. Мы сейчас будем говорить о времени и телевидении, что тоже важное обстоятельство. Вчера многие коллеги из академиков ко мне подходили, в том числе и из вновь избранных, например Саша Архангельский, Даниил Дондурей, главный редактор «Искусство кино», и говорили: не пора ли нам написать в правление и изложить просьбу вернуться к тайному голосованию. Может быть, это каким-то образом ослабит ошейник корпоративного голосования. Может быть, это ничему и не поможет, потому что люди чувствуют себя так, как чувствуют, и этот корпоративный дух будет у них и в тайном голосовании присутствовать. Или, кстати, они еще меньше будут смотреть – тоже вариант, потому что такие случаи за два дня до голосования тоже были очевидны: многие не смотрели, но голосовали. Не многие, но часть, во всяком случае в некоторых номинациях, голосовали по принципу «кто привычнее». Может быть, это ничему не поможет, но попробовать, по-моему, можно.
К. ЛАРИНА: Арина, это единственная проблема, как тебе кажется?
А. БОРОДИНА: Нет, не единственная проблема, разумеется. У меня вчера было личное мое ощущение как у человека, который уже 12 лет эту церемонию смотрит.
К. ЛАРИНА: Какая-то потерянная.
А. БОРОДИНА: Да, я расстроена, но несколько другими обстоятельствами вчера вечером. За 12 лет работы на «ТЭФИ» понятно, что каждый раз будут недовольные, несогласные, - это как раз нормально. Я просто напомню историю того, как появилась система открытого голосования. Это было три года назад, когда на одной из церемоний «ТЭФИ» (Константин Эрнст вынес потом эту историю на правление): ВГТРК, объединившись со всеми своими представителями в Академии, голосовала против Первого канала. Тогда был пик конфронтации между двумя этими гигантами государственными. Потом они приняли решение, что каждый академик должен нести ответственность за свой голос и голосовать публично, тем самым подписываясь под своим решением. И тогда это казалось прогрессом – почему бы и нет, давайте голосовать открыто! Я думаю, конечно, что и закрытое голосование ни к чему не приведет, потому что люди все равно будут голосовать, исходя из своих корпоративных интересов, потому что они там работают, они получают там зарплату и т.д., и.т.п. Ну, может быть, снизится этот процент, тут я соглашусь с Аней. Меня другое смущает сильно как человека, который пишет о телевизионном процессе. Я пришла вечером домой, поставив традиционно на запись телевизионную версию «ТЭФИ». Количество вырезанных из трансляции кусков, зашкаливает всегда. Понимаете? Я подумала: боже мой, когда же мы выйдем из этого этапа времени, когда на канале СТС, который развлекательный канал, на нем нет политики и новостей, он второй год транслирует «ТЭФИ», - даже на канале СТС мы вырезаем куски.
К. ЛАРИНА: Ну, например?
А. БОРОДИНА: Например: сегодня утром я прокрутила выступление замечательного Николая Николаевича Дроздова, который получил приз за вклад в развитие ТВ. Вторая реплика о том, что у нас на ТВ демократия, вырезана. А дальше, помните (вот, Аня была), что у нас на ТВ демократия, - нет этой фразы. Самый потрясающий, конечно, момент, - это вырезанный синхрон Горбачева. Да, он действительно говорил несколько путано и несколько долго, по-горбачевски, в такой манере. Но в конце он сказал, выйдя вручать специальный приз программе «Взгляд» (рядом стояло много академиков, людей уважаемых в том числе генеральный директор Первого канала Константин Эрнст), что они в Питере проводили акцию своего детского фонда помощи детям, больным лейкемией, и второй канал показал, а Первый канал не показал. Рядом со мной сидящие люди, в том числе и академики, говорят: ну, это же вырежут, конечно! Но вырезали все. Дальше третий момент, который тоже очень аккуратно вырезанный. Казалось бы, Горбачев – первый президент СССР, уж его-то чего резать, он не про политику говорил-то в принципе. Этери Левиева, которая получала приз за фильм об Анне Политковской (мы сейчас не говорим про качество этого фильма), в конце сказала фразу, поблагодарив всех (включая покойного Артема Боровика), Веронику Боровик за то, что она держит знамя, что она [Э. Левиева] благодарит Марину Фокину, генерального директора Пятого канала, за то, что этот фильм там вышел. Спасибо, что сейчас есть каналы, на которых это сегодня можно показывать, - вот эту фразу вырезали. Ну, это ювелирная вырезка! Потом я смотрю, еще какие-то фразы. Ну, товарищи дорогие, бесконечно это!
А. КАЧКАЕВА: А Ксения нам сейчас скажет, что у нас ограниченное время трансляции.
А. БОРОДИНА: Я больше вам скажу: я позвонила вчера Александру Ефимовичу Роднянскому сразу после того, как был вырезан Горбачев. Я уже не стала остальные примеры смотреть. Я спросила его об этом. Он сказал мне, сначала как-то возмутившись, что «это вы все время выискиваете какие-то нюансы, что вы какую-то политику в этом ищите – а нам время надо сокращать. Ну вырежьте, пожалуйста, спич Тины Канделаки, к примеру про бриллианты, который, на мой взгляд, не имел никакого смысла, при всем моем уважении к замечательной Татьяне Веденеевой.
К. ЛАРИНА: А какие бриллианты?
А. КАЧКАЕВА: Ну вот что на ТВ появились каблуки, блеск, красота женщин, в том числе и бриллианты, благодаря облику замечательной ведущей Татьяны Веденеевой. Ну это ладно, в сторону. Он [Роднянский] сказал, что у него Егор Дружинин занимался этой телетрансляцией и что он не имеет никакого отношении к тому, кто там что вырезает. Но в прошлом году он тоже так говорил про то, что, когда вырезали из слов Андрея Норкина благодарность Гусинскому и Малашенко, он тоже не имел к этому отношение. У меня только один вопрос: для того чтобы вырезать слова первого президента СССР, сидит монтажер, режиссер, выпускающий эфира, и сам вырезает эти 8 минут? Если так, то наша телевизионная индустрия продвинулась далеко вперед. Если люди, сидящие за пультом, за монтажом, так смело принимают решения. Это то, что меня, например, гораздо больше вчера огорчило. И эти люди, стоящие на сцене – к Горбачеву можно по-разному относиться: да, говорил долго, путано, но все-таки он президент СССР, благодаря которому многие вещи в нашей стране начались, в том числе и позитивные. Вообще это как-то неприлично резать синхрон.
К. ЛАРИНА: Тем более, повод получается какой-то пустячный.
А. БОРОДИНА: Да! Один канал показал, а другой не показал. Почему надо было вырезать фразу Этери Левиевой: спасибо, что остались каналы, где мы можем это показывать. Это что, крамола? Такой уровень самоцензуры? Тогда что мы говорим про голосование по этим номинациям и по гильдиям? Поэтому, конечно, немного, мягко говоря, грустно.
К. ЛАРИНА: Я хочу передать слово Саше Мельману. Я поняла, что больше всего «опрокинуло» Арину.
А. БОРОДИНА: Не то что бы «опрокинуло», просто после каждой церемонии начинаются заметки с того, что вырезали из телетрансляции.
К. ЛАРИНА: Хочу вам сообщить, что пока говорила Арина, к нам пришла записка от нашего слушателя Владимира Владимировича Познера, который изъявил желание также поучаствовать в нашем разговоре. Я думаю, что мы позволим президенту Телеакадемии принять участие в разговоре. Сделаем это во второй части. А сейчас – слово Александру Мельману.
А. МЕЛЬМАН: Все, что сказали Аня и Арина абсолютно согласуется с той атмосферой, в которой, надо так понимать, находится и Академия ТЭФИ, и ТВ, как таковое, когда речь касается каких-то политических, острополитических моментов. То, что называется самоцензурой у них, безусловно, всегда присутствует. То, что в прошлом году было вырезано, господин Александр Любимов говорил, что это по его инициативе было сделано и правильно было сделано, потому что «чего этих демократов слушать, кто они вообще такие, маргиналы эдакие». Сейчас в программе было написано, что трансляция будет с 12 до 3, то есть в течение 3 часов. В результате было до двух часов, т.е. 2 часа, и этот час оказался каким-то образом убран.
К. ЛАРИНА: Подожди, возвращаясь к самой церемонии вручения, что для тебя было самым?
А. МЕЛЬМАН: Для меня, наверное, две такие основные вещи, это вручение в информационно-политических номинациях, когда борьба в результате сейчас идее между хорошим и прекрасным – программой «Время» и программой «Вести». И я понимаю, почему можно голосовать корпоративно, потому что между ними действительно нет никакой разницы: лучше голосовать за своих, чем за кого-то еще. Другое дело, что в «аналитике» была Марианна Максимовская, которая не получила этот приз, и все говорят, что это такой скандал и даже в знак протеста господин Молчанов вышел.
К. ЛАРИНА: Кто-нибудь заметил, что он в знак протеста вышел?
А. КАЧКАЕВА: Я, честно говоря, только у вас в эфире об этом услышала.
А. БОРОДИНА: Но там действительно люди передвигаются.
К. ЛАРИНА: Может, он не в знак протеста, а просто решил выйти?
А. МЕЛЬМАН: Он потом объяснял так, во всяком случае. Можно действительно говорить, что Максимовской позволяют что-то большее, но ведь дело не в этом – она действительно делает, с моей точки зрения, гораздо более качественные программы, чем то, что делает Петр Толстой, и то, чем вообще в принципе занимаются информационные программы. Это реально качественный продукт. Когда господин Познер говорит, что если ведущий или программа лучшие, то можно давать им приз сколько угодно, потому что это такой спортивный приз. Но так посчитали, что если Марианна Максимовская получила уже этот приз в свое время, то, наверное, сказали, что хватит, и теперь должны быть люди в данном случае с Первого канала. Здесь я тоже не понимаю, почему. Чем программа «Время» вообще отличилась, чем это такой качественный продукт. Получилось, что Первый канал обыграл всех в закулисной борьбе, и всю информационную номинацию, в которой голосовал, кстати, и Константин Эрнст, выиграл только Первый канал: и «Время», и Екатерина Андреева, и Петр Толстой.
К. ЛАРИНА: То есть «подтвердили курс», что называется.
А. МЕЛЬМАН: Да. Я хорошо отношусь и к Кате Андреевой, и к Петру Толстому, это хорошие люди, но это не профессия. Важно то, что они показывают. А то, что он показывают, действительно является неким пропагандистским продуктом. И что меня тоже удивило – это Владимир Владимирович Познер, который сейчас вступит с нами, очевидно, в дискуссию. Когда он всегда говорит о своей неангажированности, что он НЕ работает на Первом канале, а что он просто делает продукт и продает его Первому каналу, и в случае, когда он голосует, он голосует просто за лучшую программу. Дважды мы просто публично увидели, за кого Владимир Владимирович голосовал, когда было равенство в номинации. И если в случае с программой «Закрытый показ», когда он отдал голос этой программе, это было понятно, и это Первый канал. То в случае со звукорежиссером Андреем Пастернаком он тоже отдал голос, а с ним «спорил» звукорежиссер фильма «Завещание Ленина» и канал «Культура», опера «Борис Годунов», прямой эфир, - мне это непонятно, и здесь, как мне кажется, некая ангажированность.
А. КАЧКАЕВА: Но за «Завещание Ленина» в результате Познер проголосовал.
А. БОРОДИНА: Я хочу сказать, что задала вопрос Познеру прямо после церемонии, почему он сделал выбор в пользу звукорежиссера программы «Две звезды» и не кажется ли ему, что все-таки прямой эфир, опера, - это довольно сложно по звуку. А он сказал: нет, нет там никакой сложности в прямом эфире при трансляции оперы. Он отвел мои подозрения в корпоративности абсолютно и сказал, что он считает, что программа «Две звезды» по звуку была более профессиональна. Я тоже, Саша, как и ты, задалась этим вопросом.
А. МЕЛЬМАН: И то же - в «Завещании Ленина», который «прокатили» члены Академии. Меня это тоже удивило. Есть у меня претензии к фильму «Завещание Ленина», но так корпоративно голосовать только за Ленинград и получил приз «Завещание Ленина», только когда не было «Ленинграда», - это действительно достаточно странно.
А. КАЧКАЕВА: Ксения, давайте все-таки поздравим всех тех, кто «ТЭФИ»-то получил: в большинстве своем они достойны этого.
К. ЛАРИНА: Я болела вообще за Николая Досталя и за «Завещание Ленина». Конечно, поздравляю от всего сердца, это заслуженная награда. А остальные, мне кажется, весьма спорны.
А. КАЧКАЕВА: Нет-нет-нет, там много достойных победителей.
К. ЛАРИНА: Вот к нам присоединяется по телефону президент Телеакадемии Владимир Владимирович Познер. Алло, Владимир Владимирович!
В. ПОЗНЕР: Добрый день.
К. ЛАРИНА: Мы так поняли, что Вы хотели поучаствовать в нашем разговоре.
В. ПОЗНЕР: Да, вы правильно поняли. У меня несколько соображений. Во-первых, я хотел бы выразить некоторое разочарование…
К. ЛАРИНА: Недоумение.
В. ПОЗНЕР: Если угодно. Вообще я обычно сам могу выразить свою мысль, но иногда подсказывайте, это мне поможет. Недоумение по поводу той группы, которую вы собрали и к каждому из которой я отношусь более чем хорошо. Но все же все эти люди примерно одного и того же мнения. Мы это все знаем. Хорошо бы позвать кого-нибудь, кто придерживается другого мнения для создания раскраски, для нерва для некоторого напряжения. А так все поют хором: на разные голоса, но это довольно стройно. Можно говорить о предвзятости, корпоративности, но уже идеологической, а не какой-нибудь другой, если захотеть. Я этого не хочу, я просто говорю о впечатлении моем. Теперь второе, просто для Александра Мельмана. Вчерашняя церемония прошла за 2 часа 20 минут. Это была самая короткая церемония за всю историю, и самая лучшая, кстати говоря: и по оформлению, и по тому, как она велась, и то, что люди не читали по бумажке, и то, что они общались, и то, что зал впервые за долгие году аплодировал, чего давно не было. Так что насчет трех часов, которые были заявлены, я это допускаю, но на самом деле прошло за 2:20, чтобы вы понимали, что вырезали не час. Что касается вырезок, то к Академии это вообще не имеет никакого отношения – это имеет отношение к нашему ТВ. Да, это сущее безобразие. Тут я с вами совершенно согласен. Но не Академия распоряжается тем продуктом, который выходит в эфир. Это тоже я считал нужным сказать. Наш человек не стоит там и не говорит: не трогайте. Это делает та компания, которая выпускает продукт в эфир. В данном случае – СТС. И все претензии – к Роднянскому. Что касается самого голосования. Это мне в какой-то степени напоминает Нобелевскую премию по литературе. Нобелевская премия по литературе была объявлена в 1901 году: Антон Павлович Чехов умер в 1904, а Лев Николаевич Толстой в 1910 - они так и не получили Нобелевскую премию по литературе. Можно было, конечно, закрыть Нобелевскую премию, но, к счастью, хватило ума этого не делать. Хотя это сущее безобразие, то, что в «ТЭФИ» зачастую, и каждый год, бывают вещи, на мой взгляд, несправедливые: меня, например, абсолютно возмутил тот факт, что Марианна Максимовская не получила премии. А то, что в информационных номинациях, мягко говоря, не все в порядке, так это вообще не все в порядке на ТВ, а не в Академии российского телевидения. А в общем, примерно, на мой взгляд, 85% тех наград, которые были даны, были даны по делу. А процентов 15 – нет. И думаю, что так будет всегда, потому что это всегда субъективно.
К. ЛАРИНА: Можно с Вами в диалог вступать, Владимир Владимирович?
В. ПОЗНЕР: Если кто-то хочет высказаться, я буду счастлив.
А. БОРОДИНА: Владимир Владимирович, здравствуйте! Во-первых, сразу хочу сказать, что я не говорил, что Академия несет ответственность за те купюры, которые была в эфире канала СТС.
В. ПОЗНЕР: Я знаю, да.
А. БОРОДИНА: Да, это, безусловно, никак не Академия за это отвечает, а канал-вещатель, поэтому мне было странно вчера слышать от Александра Ефимовича, которому я позвонила, что он не в курсе того, как это происходит. У меня к Вам другой вопрос. Вот Вы с самого начала сказали, что мы тут все из одного лагеря и идеологически ангажированы отчасти. А кого бы Вы хотели послушать из другого лагеря? Кого, по-Вашему, должно было бы пригласить «Эхо Москвы», чтобы это соответствовало тому, как Вы это видите?
К. ЛАРИНА: Какой лагерь Вы предпочитаете?
В. ПОЗНЕР: Вопрос, не надо играть словами, не в лагерях. Вообще, Ксения, мое ощущение такое, что, как правило, когда выступают на «Эхо Москвы», приглашают одного человека с одной точкой зрения или двух, которые придерживаются в общем одинаковой. А я всегда предпочитаю, когда есть разные. Если поискать в самой Академии, я уверяю вас, что найдутся люди, в том числе и в правлении (вернее, правления-то строго говоря и нет, а есть учредители), которые придерживаются другой точки зрения.
К. ЛАРИНА: Владимир Владимирович, я просто хочу объяснить Вам, что когда я собираю гостей сюда на эту передачу, посвященную ТВ, мы собираем, как Вы заметили, не академиков и не теледеятелей, а телевизионных критиков. Я думаю, что здесь Вы не будете спорить: названные имена замечательные, которые здесь присутствуют – и Анна Качкаева, и Арина Бородина, и Александр Мельман, и Ирина Петровская – это, по-моему, уж выше не бывает, если говорить о цехе аналитиков и телекритиков.
В. ПОЗНЕР: Мне так и хочется Вам ответить, но все, конечно, обидятся. Знаете, как говорит Жванецкий: кто не видел других туфель, наши туфли – лучшие в мире.
К. ЛАРИНА: Пожалуйста, назовите! Я готова.
В. ПОЗНЕР: Из критиков, знаете, я Вам не могу никого назвать.
К. ЛАРИНА: Так в том-то все и дело.
В. ПОЗНЕР: К сожалению, с критиками у нас не лучше, чем с ТВ. Но я говорю о том, что все-таки должно быть разное мнение. Раз Вы приглашаете строго только критиков – что поделать, если такое правило? Но если речь идет о событии, которое называется Торжественное мероприятии в связи с вручением «ТЭФИ» и вы это обсуждаете, то неплохо было бы вот как вы меня сейчас по моей просьбе (я вам очень признателен) включили. Я придерживаюсь другой точки зрения. Я думаю, что для слушателей это даже интереснее: услышать, что не все говорят одно и то же, что это плохо, то плохо это нехорошо, и вообще как бы выйти из Академии, как Вы предлагали, Ксения. Они должны слышать разные точки зрения. Я думаю, что это всегда полезно. Даже если вы с ней не согласны.
К. ЛАРИНА: То есть Вы предполагаете, даже уверены в том, что внутри Телеакадемии никаких проблем не существует на сегодняшний день?
В. ПОЗНЕР: Я считаю, что в Академии существуют безусловные проблемы. Вот видите, Вы сразу переиначиваете. Да, вопрос корпоративности существует. И будет существовать еще долго. Вопрос необъективности – мы все необъективны. Но такой объективностью, ненарочной. Это существует и будет существовать. И мы никогда не найдем идеального механизма, когда все будут голосовать «честно» (поставлю это слово в кавычки) и когда все всё посмотрят, чтобы не получилось такого безобразия, что совершенно замечательная программа Юлии Мучник «Час пик» получила дважды ноль голосов. Из 21 – ноль! Это значит, что никто не смотрел! Или, как сказала одна замечательная женщина, она смотрела, и, конечно, Мучник лучше всех, но поскольку все равно ей не выиграть, то она проголосовала за «Вести». Тоже замечательный подход. Так что проблем – выше крыши! Конечно, есть.
К. ЛАРИНА: Самое главное, в чем смысл этой премии. Как предполагалось, и, наверное, так и должно быть, - это все-таки подтверждение какого-то определенного уровня мастерства профессионального, которого достигает тот или иной лауреат.
В. ПОЗНЕР: Так и есть, на 85%.
К. ЛАРИНА: А что мы обсуждаем сегодня? Сегодня мы обсуждаем, что лучшей информационной программой стала программам «Время», лучшим информационным аналитиком политическим стал Петр Толстой. Можно продолжить и перейти с таким же успехом на второй канал. Но что мы этим показываем с Вами, Владимир Владимирович? Я как ведущая эфира, а Вы как президент Телеакадемии.
В. ПОЗНЕР: Вы ничего не показываете, и я ничего не показываю, а показывает голосование Академии, что на сегодняшний день на российском ТВ нет информации, нет по-настоящему информационно-аналитических программ.
А. БОРОДИНА: В том числе значит и Ваша, Владимир Владимирович, которую Вы ведете?
В. ПОЗНЕР: Как же я ждал, что Вы или кто-нибудь этим воспользуетесь. Вы очень предсказуемы.
А. БОРОДИНА: Конечно, зато Вы очень неожиданны в своих обвинениях.
В. ПОЗНЕР: Я хотел сказать, что в течение двух лет моя программа вообще не выставляется, вы, наверное, заметили: ни в этом году, ни в прошлом году. Потому что я этого не хотел. А вот в будущем году она выставится.
А. КАЧКАЕВА: Владимир Владимирович, добрый лень. Давайте мы не будем про Вашу программу. Скажите, пожалуйста, если Вы сейчас перечисляете, что информации нет, что проблемы существуют, что корпоративное голосование есть, что не смотрят и это безобразие. Мы чем с Вами идеологически расходимся-то?
В. ПОЗНЕР: А тем, что, я еще раз говорю, что была замечательная церемония, на мой взгляд. Вообще она была лучшая за все годы, на мой взгляд.
А. КАЧКАЕВА: Так мы про церемонию еще ничего не сказали.
В. ПОЗНЕР: Вот именно что не сказали. Я бы, если бы обладал мозгами Александра, счел бы, что, видимо, там они не говорят, потому что им неприятно говорить хорошее, они предвзяты.
А. КАЧКАЕВА: Владимир Владимирович, мы с Вами были, видимо, в разном зале: Вам понравилось, нам, видимо, нет, потому что аплодисменты были только в 2 случаях искренние и действительно бурные.
В. ПОЗНЕР: Не согласен с Вами.
А. БОРОДИНА: Вы же даже не слышали, в каких 2 случаях. Может быть, мы с Вами совпадаем, Владимир Владимирович.
В. ПОЗНЕР: Почему я не слышал?
А. БОРОДИНА: Мы же даже не назвали эти случаи!
В. ПОЗНЕР: А я знаю, в каких. Первый – это когда Коля [Н.Н. Дроздов] получил. Да, это были самые бурные аплодисменты.
А. КАЧКАЕВА: Да! Так мы же совпадаем с Вами.
В. ПОЗНЕР: Да. Но аплодисменты были вообще, хотя прошедшие годы никто не аплодировал.
А. БОРОДИНА: Правильно, Вы ее призывали очень академиков. Это отдельная история.
В. ПОЗНЕР: Да, призывал. Я убежден лично, что 85% вот этих «ТЭФИ» были по делу. И это хорошо!
А. КАЧКАЕВА: Так мы не спорим, Владимир Владимирович!
В. ПОЗНЕР: Но вы этого не говорите!
А. БОРОДИНА: Владимир Владимирович, мы начали с того, что каждого из нас задело. Меня больше всего задели купюры в телетрансляции.
К. ЛАРИНА: Товарищи, товарищи, спокойно!
А. БОРОДИНА: Это безобразие и позор для Академии и членов Академии.
К. ЛАРИНА: Арина, давайте мы вернемся к сути.
А. МЕЛЬМАН: Владимир Владимирович, добрый день. Я Вам вначале хочу сказать, что среди критиков у нас очень разные и часто полярные мнения. Мы очень сильно спорим на своих заседаниях и совещаниях. Мы все очень разные, просто так уж получилось, что у нас на этот момент, на данной церемонии, которая произошла вчера, довольно идентичная позиция. А у меня к Вам вопрос. Все-таки не дает мне успокоится Ваше личное голосование по поводу номинации «Звукорежиссер», где Вы проголосовали за Андрея Пастернака с Первого канала, притом что Вы всегда говорите, что Вы не ангажированный человек и не работаете на Первом канале.
В. ПОЗНЕР: Скажите мне, пожалуйста, Александр, Вы вообще в звуке разбираетесь? Вы понимаете, что такое звукооператор? Вы понимаете, что это совершенно особая профессия? Что можно делать абсолютно дерьмовое кино, но звук там может быть совершено выдающийся?
А. МЕЛЬМАН: Да. Понимаю, да.
В. ПОЗНЕР: Почему у Вас не вызывает раздражения, что я проголосовал за Гордона с Первого канала? Да только потому, что Вам это тоже нравится. Если бы Вам это не нравилось, Вы бы сказали, что я предвзятый. Еще раз говорю: запись прямого эфира концерта – будь то симфонический или оперный – это давно отработанная вещь. Это делается во всех странах давно. Микрофонные точки установлены заранее, это на специальной студии делается, и ничего в этом такого особенного нет. Что касается фильма «Завещание Ленина», который, конечно, выдающийся, - звук там не ахти! Вот и все! Если вы хотите усмотреть в этом мою некоторую приверженность Первому каналу – что я могу сделать? Знаете, как доказать, что это не так? Но то, что в принципе у Вас закрадывается мысль, заставляет меня думать, что, наверное, Вы себя ставите на мое место и думаете, что сделали бы так же, как сделал я.
А. МЕЛЬМАН: Но Вы же, Владимир Владимирович, тоже, наверное, в звуке не слишком разбираетесь, правда?
В. ПОЗНЕР: А что, какие там интрижки? Мне это больше понравилось.
А. МЕЛЬМАН: Это ответ, да.
К. ЛАРИНА: Владимир Владимирович, я хочу вернуться к тому, что Вы сказали, мне кажется, самое важное из нашего с Вами короткого разговора в эфире. Вы сами признали как президент Телеакадемии, что на сегодняшний день мы имеем «наличие полного отсутствия» информации в телеэфире, как и политической аналитики, как я поняла. Выбирать не из чего.
В. ПОЗНЕР: Да, я считаю, что с этим обстоит плохо!
К. ЛАРИНА: Тогда зачем же эти номинации оставлять? У нас с вами сейчас нет номинации «Лучший интервьюер», потому что, по сути, нет на ТВ этого жанра.
В. ПОЗНЕР: Это большая разница: жанра вообще нет! А тут жанр есть. Он плохо делается, но есть. Нельзя вывести номинацию «Информация. Ведущий информационной программы. Информационно-аналитическая программа», коль скоро такие программы существуют. И, кстати, есть неплохие. Но если нет интервью как жанра на ТВ, вот чтобы было просто ИНТЕРВЬЮ, этого нет.
А. БОРОДИНА: Владимир Владимирович, прошу прощения, что перебиваю. Я хочу напомнить Вам, мы даже делали на этот счет интервью: 99-ый год, если не ошибаюсь, пик кризиса на НТВ – договорились, чтобы отменить информационную номинацию, и в тот год не вручали «ТЭФИ» в номинации «Новости». Тогда Олег Добродеев, Евгений Киселев еще возглавлявший НТВ, и Вы – вы все трое высказывали мне тогда свою позицию. И был такой мораторий. Может быть, нечто подобное обсудить на заседании, потому что это нонсенс, то, что происходит.
В. ПОЗНЕР: Может быть. Вы знаете, тут я с Вами согласен. Мне говорили (если я не ошибаюсь, было 8 гильдий), что на гильдиях (я сам не мог быть, потому что был в отъезде) возникали разные предложения о некоторых изменениях, внесениях и проч., и проч. Я пишу письмо всем председателям гильдии с тем, чтобы они от гильдии предложения направили официально. Возможно, и такое предложение есть, о котором говорите Вы. Это можно обсудить. Я не знаю, поможет ли, если мы вообще не будем рассматривать, потому что все-таки Марианна Максимовская все равно достойна того, чтобы получить «ТЭФИ».
А. КАЧКАЕВА: Да более чем!
В. ПОЗНЕР: И делает хорошую программу, хотя к этой программе у меня есть претензии: я не считаю возможным использовать куски художественного кино в информационно-аналитической программе. Но это моя точка зрения.
А. БОРОДИНА: Но это же всю жизнь делали. Еще и на старом НТВ.
В. ПОЗНЕР: Я еще раз говорю, что, по-моему, это не журналистика. Но не важно. Это достойная программа, и есть достойные люди. И не только в Москве. У вас уверяю, что в разных городах делают чрезвычайно достойные программы. Гораздо более смелые и гораздо боле честные. Поэтому вообще убрать номинацию – надо подумать.
К. ЛАРИНА: Понимаете, если следовать этой логике и убрать номинации тех жанров, которых по сути не существует сегодня и невозможно выбрать лучшее, как Вы сами признали, - тогда, мне кажется, это для общества станет очень сильным сигналом. Какая-то дискуссия может начаться очень важная. А так мы сами проблемы вовнутрь загоняем. Вот Вы сейчас по радио сказали, что Вы считаете как президент Академии, что у нас большие проблемы с информационным вещанием телевизионным. Но, с другой стороны, церемония прошла, победителей объявили, и народ знает, что лучшая программа – «Время».
В. ПОЗНЕР: Победила! Не «лучшая», а «победила».
К. ЛАРИНА: Ну а как, победила, потому что лучшая, наверное.
В. ПОЗНЕР: Потому что за нее проголосовали. Это правда. В том, что Вы говорите, есть, несомненно, доля истины. И в самом деле: может быть, если какие-то номинации убрать не потому, что их нет в эфире, а потому, что на самом деле и не из чего выбирать, - это будет хороший сигнал. Я пока не могу сказать ничего окончательного, но считаю, что такое предложение достойно обсуждения.
А. КАЧКАЕВА: Владимир Владимирович, скажите мне, пожалуйста, как Вы относитесь к идее возвращения тайного голосования? Вы всегда говорили, что это демократичнее, насколько я помню.
В. ПОЗНЕР: Да, я так говорил. И, честно говоря, когда вначале предложили это открытое голосование, причем, вы знаете, самые разные люди это поддерживали и говорили, что это здорово, - все-таки возникает какое-то ощущение, что когда голосует против своего канала, скажем так, то он этого побоится и могут последовать какие-то оргвыводы.
А. КАЧКАЕВА: Но мы знаем, что они отчасти и следовали.
В. ПОЗНЕР: Я знаю один случай, да. Может быть, на самом деле в этом случае лучше возвращаться к тайному голосованию, тем более, что нас так теперь много. Может быть, это лучше будет. Я знаю, что этому будут сопротивляться точно так же, как сопротивлялись открытому голосованию, но я не знаю, много ли людей голосует именно потому, что они хотели бы по-другому, боятся.
А. КАЧКАЕВА: Ну, такая часть есть, Владимир Владимирович. Я вообще думаю, что немного таких людей. Мне очень жаль, Владимир Владимирович, что Вы призываете (я кстати, впервые обратила на это внимание) людей со сцены не голосовать, если они не смотрели.
В. ПОЗНЕР: А это разве плохо?
А. БОРОДИНА: Нет это хорошо, но это нонсенс, когда в Академии почти 300 человек и люди не в состоянии даже посмотреть хотя бы тройки финалистов, чтобы оценить. Потому что выпуски, которые выставлялись на конкурс информационный – вот та же программа «Вести», где был совершен одиозный выпуск про Украину, с риторикой просто пропагандистской, - это нонсенс. А про Юлию Мучник я вообще не говорю! Вы все правильно сказали: это безобразие просто, что люди не видели.
В. ПОЗНЕР: Арина, это не нонсенс, это безответственность, безразличие, это полное неуважение к своим коллегам – вот что это такое! Понимаете, а что можно сделать? Со сцены-то стыдно обращаться с этим.
К. ЛАРИНА: Господа! Мы в прямом эфире! У нас никто ничего не вырезает, слава тебе господи, поэтому я сообщаю вам горестную весть: мы должны заканчивать и выходить из эфира.
В. ПОЗНЕР: Спасибо вам большое, что вы позволили мне!
К. ЛАРИНА: Владимир Владимирович, у меня последний вопрос: а Вам дворцов заманчивые своды не заменят НИКОГДА свободы?
В. ПОЗНЕР: Никогда!
К. ЛАРИНА: Спасибо большое! До встречи. Ну что, получили мы ответы на все вопросы?
А. БОРОДИНА: Других туфель никто не видел.
А. КАЧКАЕВА: Какие есть!
К. ЛАРИНА: Анна Качкаева, Арина Бородина, Александр Мельман, Ксения Ларина, Ирину петровскую тоже поблагодарим!
А. КАЧКАЕВА: Туда же ее!
А. МЕЛЬМАН: И Владимир Владимирович Познер! Спасибо ему за то, что он был с нами.
А. БОРОДИНА: Да, другого у нас тоже нет.