Кино без вредных привычек - Юрий Грымов, Станислав Говорухин - Культурный шок - 2007-08-25

К. ЛАРИНА: Добрый день! У микрофона Ксения Ларина. Мы начинаем нашу передачу, которая называется «Культурный шок». Для многих наших слушателей, которые являются поклонниками искусства под названием кино, культурным шоком на этой неделе стало решение Роскультуры запретить табакокурение и наркоманию. Прекрасно, замечательно. Конечно, курить вредно, а уж наркотики у нас просто запрещены к употреблению, но когда речь идет о художественном произведении – в данном случае о кино, – то тут возникают вопросы. Вот об этом мы сегодня поговорим с нашими гостями, безусловными экспертами в области искусства, в области кино, поскольку они сами являются творцами. Это Станислав Сергеевич Говорухин. Здравствуйте, Станислав Сергеевич!

С. ГОВОРУХИН: Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: И Юрий Грымов. Добрый день, Юра!

Ю. ГРЫМОВ: Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: Я напомню, что Станислав Говорухин еще и депутат ГосДумы, так что он нам и на уточняющие вопросы какие-то ответит. Нашим слушателям напоминаю номер телефона 363 36 59 и номер, по которому можно sms-ки отправлять: +7-985-970-45-45. Я хочу процитировать Сергея Лазарука, заместителя руководителя Федерального агентства по культуре и кинематографии: «Типовые контракты на финансирование, которые заключаются Ведомством с продюсерами художественных фильмов, внесены пункты о запрете в кино пропаганды табакокурения и наркотиков. Изменение внесено по представлению Генпрокуратуры России. Российским законодательством ограничена демонстрация курения табака, запрещена пропаганда наркотических средств и психотропных веществ. Государство, оплачивающее создание национального фильма вправе потребовать от их продюсеров соблюдение определенных условий», - вот что сказано в официальном сообщении Генеральной прокуратуры. Я хочу подчеркнуть, что речь идет именно о так называемом бюджетном финансировании. Я думаю, что если кино снимается на частные деньги, эта позиция не будет упоминаться в договоре. Хотя – Бог его знает! Прокатная судьба, может быть, будет другая у этого фильма. Станислав Сергеевич, Ваше мнение?

С. ГОВОРУХИН: У нас 95% всех фильмов, а мы сегодня снимаем больше, чем при советской власти, финансируются государством, причем деньги возвращать не нужно. При такой ситуации государство вправе требовать все, что угодно от тех, кого оно финансирует, если дело касается нравственности и воспитания молодого поколения. Беда только в другом, что начали они не с этого. Мы это уже проходили при советской власти, и были такие решения. Все это закончилось тем, что забыли про эти постановления. Да это и невозможно! Представьте себе ситуацию: солдаты в Великой Отечественно войне перед атакой жадно затягиваются. Что, кто-то скажет, что это надо вырезать? Это кончится нечем, а обидно, потому что у нас нравственной цензуры, к сожалению, не существует сегодня вообще.

К. ЛАРИНА: Хорошо. Это слово «цензура» произнес Станислав Говорухин. Юра, может это все-таки расцениваться как элемент цензуры?

Ю. ГРЫМОВ: Я думаю, что не стоит это расценивать как элемент цензуры. Вот и в «Коммерсанте» писали, что прокуратура подала свое прошение в Госкино по поводу этого пункта. Хочется спросить, почему такое случилось. Может быть, идет такая своеобразная борьба со скрытой рекламой? Мы об этом все знаем, это мировые примеры, у евразийцев это более популярно: табак и алкоголь не могут появляться в фильмах, даже во время рекламны блоков. Может быть, это сделано для того, чтобы ЭТО исчезало, тогда я понимаю. Но нужно по-другому сделать: написать: касаемо этикетки, брендов и т.д. Конечно, если такие вещи будут происходить, появится, мне кажется, некая сухость, однозначность, потому что, для меня, когда кино более реалистичное, отражает нашу жизнь – у нас у всех есть грехи, и через эти грехи мы можем разговаривать о своих слабостях, страхах. Если эти грехи из кино исчезнут, то это обезвожит этот фильм, он станет сухим и неинтересным.

К. ЛАРИНА: А как же воспитание морали и нравственности – о чем говорил Станислав Сергеевич?

Ю. ГРЫМОВ: Для меня воспитание морали и нравственности заключается в другом. Вот есть великолепный фильм «Реквием по мечте», посвященный наркотикам. Для меня было потрясение, когда я этот фильм увидел. Там такое количество наркотиков, но он так грандиозно сделан по сценарию! Поэтому какие-то есть перегибы. Я думаю, это будет связано с тем, когда будут выдавать прокатное удостоверение. Вот тут момент может быть для взяток очень интересный, потому что если тебе поставят возраст «+21» («до 21-го»), то твоя аудитория будет меньше. Поэтому каждый будет ходить и говорить: я хочу, чтобы мое кино смотрели 14-летние 21-летние. И вот тут может начаться, как я по телевизору слышал «взяткоемкость». Но это не так страшно, как мы можем думать сейчас на эту тему. Я все-таки надеюсь на здравый смысл. И то, что я в начале говорил, - может, это борьба именно с рекламой. Но тогда надо уточнять, чтобы не было бренда, а не просто алкоголя.

К. ЛАРИНА: Нет, тут речь идет именно о том, что это является пропагандой или это не является пропагандой. Речь идет именно о процессе потребления спиртных напитков, или табака, ли наркотиков.

Ю. ГРЫМОВ: А что делать тогда с иностранными картинами? Вот был фильм, назывался «Кокаин»?

К. ЛАРИНА: Ну, я уж думаю, что они ничего вырезать не будут в любом случае, потому что через это мы тоже проходили, когда был сухой закон и корежили старое кино, уже выпущенное. Тут, наверное, об этом речи нет. Но, с другой стороны, в общем контексте это воспринимается опасно. Я все-таки настаиваю, что это элемент цензуры, потому что, кроме того как табакокурение, наркомания и алкоголь, есть еще, допустим, поправки к закону об экстремизме, о чем Станислав Сергеевич знает как член ГосДумы – он эти поправки принимал. По этим поправкам можно сегодня активно привязаться (и уже привязываются) к художественной литературе. Совсем недолго – дойдет и до кино, и до спектаклей. Еще существует такой момент, как государственная целесообразность, о чем тоже гофрил Станислав Сергеевич. То есть, если государство уж деньги вкладывает, оно имеет право требовать все, что угодно. Когда выписывают такую цепочку, возникает абсолютно закономерный вывод, что это попытка поставить под контроль в данном случае кинематограф государственный. Как вы думаете?

С. ГОВОРУХИН: Я так думаю, что лето, никаких событий в культуре нет, поэтому сделали это сегодня главным событием. Я бы на Вашем месте внимания не обратил на это постановление, или пожелание, прокуратуры, потому что мы это уже проходили и завтра об этом все забудут. Вообще строгость российских законов компенсируется необязательностью их выполнения.

К. ЛАРИНА: И это говорит депутат ГосДумы! Автор законов!

С. ГОВОРУХИН: Я абсолютно точно знаю, что это дурь. Через полгода все забудут. Это невозможно. А вот о других нравственных ограничениях просто обязаны говорить и требовать, чтобы государство, которое финансирует эти фильмы, ставило эти ограничения. Почему так испугались слова «цензура» в применении к нравственности? Нет страны в мире, где не существовало бы нравственной цензуры. Только у нас, в России. Поэтому мы имеем такое безнравственное кино. Нравственные ограничения, - какой-то лауреат нобелевский сказал, - суть свободы общества. Когда нет нравственных ограничений, мы повязаны. Ведь сегодня дело доходит до того, что отец с дочкой не может пойти в кино, потому что может нарваться на все, что угодно! Это что касается российского кино. Сегодня многие взрослые, хорошо воспитанные люди просто не ходят сегодня в кино еще и по этой причине, потому что и в самом зале, и на экране творится нечто невероятное, в веках не сообразующееся с цивилизованным обществом.

Ю. ГРЫМОВ: С тем, о чем Вы говорите, я полностью согласен. Но это больше происходит по телевидению. Вот у меня 10-летняя дочка, и мне бывает немножко неудобно после 10 часов вечера (не после 12!) попасть на какой-то фильм.

К. ЛАРИНА: Такое и днем случается.

Ю. ГРЫМОВ: Есть целые каналы, которые показывают и «расчлененку», и все, что угодно. А самое страшное – анонсы! Понимаете, передача идет вечером, а анонсы идут целый день! 10 пилюль в день или одна! Поэтому то, что Вы говорите, мне кажется, больше к телевидению относится.

С. ГОВОРУХИН: Дорогой мой! Телевидение – это тоже кино. Дети, молодые люди смотрят по телевидению в основном-то фильмы.

Ю. ГРЫМОВ: Телевидение – вещь бесплатное, и потребление его гораздо больше. Кино – точечная вещь. Выбираешь, что смотреть: до 16 или после 16. А телевизор без спросу входит в наш дом! Там же у них нет ограничений.

С. ГОВОРУХИН: То, чем мы возмущаемся, это все равно кино, снятое и показанное по телевизору.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста, Станислав Сергеевич, Ваши предложения по механизму: каким образом регулировать проблему, какую цензуру осуществлять применительно к кинематографу.

С. ГОВОРУХИН: Вы согласны с тем, что нынешнее российское кино и близко не достигло той культуры кинематографа, того художественного уровня советского кино, которое жило в тоталитарном обществе?

К. ЛАРИНА: Согласна.

С. ГОВОРУХИН: Потому что в Госкино существовали редколлегии. Частные фильмы клались на полки не только по политическим соображениям – а и в виду низкого художественного качества.

К. ЛАРИНА: А вот с этим не согласна. Вы сейчас будете утверждать, что при советской власти не выходило дерьма на экраны?

С. ГОВОРУХИН: Выходило.

К. ЛАРИНА: Я Вас умоляю, такой ширпотреб советский.

С. ГОВОРУХИН: Согласен. Часть отвергалась и не принималась иногда по политическим соображениям, а иногда по художественным. Я бы хотел, чтобы Вы вязли на себя труд прочитать 30-40 сценариев или хотя бы их пролистать, те, которые сегодня приходят в Госкино. Я их прочел сотню: одно и то же. Сто фильмов на один и тот же сюжет, одни и те же персонажи: менты, бандиты, проститутки. Один и тот же сюжет. Иногда одни и те же названия. Про людоедов только не было уже - я открываю сценарий: сплошь про людоедов. И действие происходит не в Каледонии, не 300 лет назад, а в наше время, в нашей России. Вот это как объяснить? Почему государство финансирует такие фильмы?

К. ЛАРИНА: Вы все равно говорите о содержании, а не о профессиональном уровне. Вас не устраивают эти темы. Вы говорите: менты, проститутки, людоеды.

С. ГОВОРУХИН: А это и есть уровень профессионализма: человек, который берется за такую драматургию, есть человек абсолютно непрофессиональный. Сегодня в кино их огромное количество. Они воспитывались в разрушенной за 20-30 лет школе. Их воспитывала абсолютно криминальная улица, они не читали книжек, в отличие от многих предыдущих поколений, у которых духовными педагогами были великие писатели наши и зарубежные. Таких в кинематограф пришло огромное количество, гигантское, и они работают для такой же публики.

К. ЛАРИНА: Юра, у Вас такое же гнетущее впечатление от сегодняшнего кино?

Ю. ГРЫМОВ: Ну, может и не гнетущее, но тяжелое. Я считаю, что то, что я вижу в последнее время, - это «ужасный подростковый период». Это какие-то мытарства, и непонятно, зачем люди это делают. Это связано с тем, что за последнее время уже все штаны сняли, и все, что можно, показали, и поняли, что это никому не надо. Может, это какая-то пена. Я и многие мои знакомые тоже озабочены этой проблемой: и книжки читают, и хотят снимать что-то важное. Я надеюсь, что это просто пена и она должна сойти. Вот она поднялась, и ее много.

К. ЛАРИНА: А какая проблема, на Ваш взгляд, более важна сегодня: непрофессионализм общего уровня или морального разложения в обществе?

Ю. ГРЫМОВ: Моральное разложение. Если вы помните, лет 10-12 назад было 2-3 газеты «желтой прессы». А сейчас – все! Возьмем любой музыкальный канал. Что плохого иметь музыкальный молодежный канал? Отлично это! А вы знаете, что на них идет? Теория секса, а это никак не связано с любовью – это связано с техникой секса, как правило с извращениями. Показывают девушек, которые говорят только про одно место, а их цель – выти замуж за олигарха. Это же наносит удар по голове многим. Это же идет каждый день. Поэтому я думаю, что нравственные проблемы колоссальные. Но нравственность находится внутри, ее нельзя законодательно сделать. Просто нужно на хорошее говорить, что это хорошее, а на плохое говорить, что это плохое. А у нас с точностью все наоборот. Вы знаете, что легче сделать? Снять слабое кино - это очень легко, - и очень легко убедить всех, что это хорошо. Вы согласны с этим? А вот надо все поменять наоборот. Надо не бояться на плохое говорить, что это плохо. Я считаю, что законодательно мы этого не достигнем.

С. ГОВОРУХИН: А мы что, обсуждаем такой закон?

К. ЛАРИНА: А можно такой закон принять? Это нравственный закон, который внутри нас, как сказано классиком.

С. ГОВОРУХИН: Да, это закон внутри нас. А закона такого нет и не будет. Американцы составили социологический портрет человека, который дает кассу первые 2-3 уик-энда. Эту кассу дает подросток, как правило цветной и неграмотный. Скоро у нас будет такая же публика. Вы говорите «пена». Я тоже думал, что пена, но я сейчас прочел эти сто сценариев, и увидел, что никакая это не пена, а это все продолжается. Пока эта пена сойдет, мы еще одно поколение молодых людей потеряем. А это ужасно! Какой будет Россия? Какими вырастут ее граждане, дети – такой станет и Россия. И важнее этой проблемы сегодня ничего нет.

Ю. ГРЫМОВ: Я бы не стал так определять ситуацию касаемо Госкино. У меня уже полтора года лежит сценарий детского фильма. Я мечтаю снять детский фильм для детей 5-10 лет! Это самые потерянные дети. Я об этом знаю, потому что у меня ребенок в этом возрасте и ему нечего смотреть. Я хочу снять детский фильм, а никому это не надо реально. По Улицкой, «Год белого слона»! потрясающая история, фильм художественный.

С. ГОВОРУХИН: И что?

Ю. ГРЫМОВ: И ничего! Не финансируют, ноль! Ничего нет!

С. ГОВОРУХИН: А какие основания? Я не верю. Это надо проверить и узнать. Детский фильм, профессиональный режиссер, по чудесному автору Улицкой! И не хотят финансировать?

Ю. ГРЫМОВ: Тишина!

К. ЛАРИНА: Видите, как хорошо, что вы встретились! Хотя бы об этом узнают.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Вот зря Станислав Сергеевич Говорухин ругается, что я такую тему взяла для разговора. Вот именно поэтому, что мы на такую важную тему вышли, что вполне естественно. Как будет выполняться конкретный закон, связанный с табаком или наркотиками, уже не в этом суть. А важный момент, что страшнее все-таки: пропаганда вредных привычек, то, чем мы прикрываем настоящую проблему, как мне кажется, когда создаем такие законы, или пропаганда пустоты как модели жизни, о которой вы сами сейчас заговорили. И что опаснее – вот мне помогает Дмитрий из Санкт-Петербурга: «Доктор Малахов или шоу Петросяна на ТВ значительно опаснее сигарет на экране». Понимаете?

Ю. ГРЫМОВ: А программа «Максимум» на НТВ – это вообще страшно.

К. ЛАРИНА: Да, хотя ни к чему не придерешься, потому что люди там показывают, что называется, правду жизни и никакой пропаганды там нет. Или криминальные хроники, или пошлые шутки. Что страшнее? Или фильм «Жара», в котором ничего нет ужасного, нормальные люди – но там нет ничего, кроме пропаганды пустоты, это пустышка, на которую идет молодежная аудитория.

Ю. ГРЫМОВ: Вот тот гламур, который сейчас существует в СМИ, это же заполнение пустоты, там же нет ничего, т.е. просто культ денег, непонятно на чем заработанных. А есть масса людей, которые заработали деньги и которым нельзя давать их в руки. Это исчезло из общества, вы согласны с этим? Я рад, что нравственные вещи законодательными не будут, но мы просто должны об этом чаще говорить. Тогда что-то будет меняться, тогда мы будем говорить, что это плохое кино, это ужасно, это стыдно. Это же исчезло из нашего общества практически! И критики, которые об этом пишут, как правило сами с собой разговаривают, к сожалению. Я читаю эти статьи: они разговаривают сами с собой.

К. ЛАРИНА: Станислав Сергеевич?

С. ГОВОРУХИН: Детская постановка вопроса: что страшнее, что опаснее – тигр или лев. И то, и другое, естественно.

Ю. ГРЫМОВ: Для меня страшнее пьяный егерь.

С. ГОВОРУХИН: Важна, конечно, критика журналиста – от него очень многое зависит. Вам приходилось читать статью Толстого «Что такое искусство»?

К. ЛАРИНА: Я сейчас уже и не вспомню дословно.

С. ГОВОРУХИН: На нее меня Сергей Федорович Бондарчук впервые навел. Я тут же после нашего долгого разговора поехал в Хамовники, достал 90-томное собрание сочинений, нашел эту статью, прочел – ничего не понял. 2-3 года назад я снова перечитал эту статью. Толстой пишет: всякое ложно оцененное искусство – это есть дверь, куда немедленно хлынут все лицемеры искусства. То есть неправильно оценить картину. Скажем, некую пустышку а-ля Тарковский оценить как выдающееся художественное произведение – и немедленно в эту дверь хлынут студенты ВГИКа, будут готовиться к фестивалям, снимать такие картину и т.д. И обратный можно назвать пример.

Ю. ГРЫМОВ: И их [статьи критиков] читают же миллионы! Вот мы говорим про ответственность того журналиста, который всегда подписывается, как правило, не свои именем. Представляете, сколько людей это послушали и какая-то часть в это поверила. Когда человек снимает кино 3-5 лет, а человек делает за 5 минут статью, даже не видя фильма! Я, к сожалению, видел таких журналистов, которые даже в кино не ходят. Они перебегают из зала в зал, смотря 3 фильма одновременно – и потом пишут рецензии, потому что нет ответственности.

К. ЛАРИНА: Мне кажется, что в контексте нашего разговора, журналистика уже совсем стрелочка. Давайте не путать все-таки журналистику и пиар – тут я согласна. Когда в тебя втюхивают, когда изо всех дыр льется название одного и того же фильма, допустим, как одного и того же напитка. Вот мы же пережили пивной кошмар – выросло целое пивное поколение именно благодаря рекламе. Но все равно кому-то да – кому-то нет.

С. ГОВОРУХИН: Все равно это общая болезнь. И режиссеры, и театральные деятели, и журналисты, и критики – все страдают одной болезнью. Они поняли свободу слова как свободу ответственности перед обществом и молодым поколением.

К. ЛАРИНА: Сегодня, мне кажется, уже другая проблема – свобода зарабатывания «бабок». Вот и все! Никто ни о какой ответственности даже уже и не думает вообще в принципе. Вот Вы удивляетесь, что лежит сценарий Грымова и никто не предлагает этот фильм запустить в производство.

Ю. ГРЫМОВ: Я бегал в Госкино 3 года с «Казусом Кукоцкого»! Мне каждый день говорили, что дадут, помогут. Ничего же не было!

С. ГОВОРУХИН: «Казус Кукоцкого» вышел 3 года назад?

Ю. ГРЫМОВ: Нет, полтора. И мне никто не дал денег! Что, это произведение не заслуживало?

С. ГОВОРУХИН: Нет, я имею в виду книжку.

Ю. ГРЫМОВ: Книжка вышла раньше, 15 лет назад.

С. ГОВОРУХИН: Что вы говорите! Какие 15? 3-4 года назад вышел «Казус Кукоцкого», затем «Искренне ваш Шурик», затем…

К. ЛАРИНА: Станислав Сергеевич любит Улицкую, я поняла.

С. ГОВОРУХИН: Я читаю все. Мимо меня ничего не проходит. Я слежу. И за букеровскими лауреатами, хотя это, исключая Улицкую, как говорил Толстой, как жило в мясе: пожуешь-пожуешь –и все.

К. ЛАРИНА: Вот мы с вами зациклились на кино. А проблема пустышки – это проблема не только кинематографа.

Ю. ГРЫМОВ: Вот в магазине напротив вас стенд бестселлеров. Я просто обалдел, что считается бестселлерами! Фамилии называть не хочется, но названия – «Как выйти замуж за олигарха», как то, как се! Это стенд бестселлеров!

К. ЛАРИНА: Но если это востребовано?! Это же рейтинги продаж, они не придуманные!

Ю. ГРЫМОВ: Нет, я уверен, что это проплаченные вещи.

С. ГОВОРУХИН: Нет, сегодня публика не читает, а если читает, то вот такую вот дрянь. Это ужасно и страшно.

К. ЛАРИНА: Давайте перейдем к оптимистической части нашего заседания. Что делать-то? Вы Станислав Сергеевич сказали мне, что я боюсь слова «цензура». Конечно, боюсь – я при советской власти жила, как и Вы. А Вы что, не знаете, что такое советская цензура? Уж слава Богу, Вы-то знаете.

С. ГОВОРУХИН: Мы говорим о кинематографе. Что Вам сделала цензура? Мы видим потрясающее кино на экране.

К. ЛАРИНА: Ну, не все потрясающее!

С. ГОВОРУХИН: Конечно, не все. Но «Летят журавли», «Дом, в котором я живу»! «Осенний марафон», Рязанов!

К. ЛАРИНА: Прекрасно! Это то, что осталось! Золотой фонд. Но каждый режиссер вышеназванных фильмов расскажет нам отдельную историю о том, какой ценой, какой кровью!

С. ГОВОРУХИН: Кроме меня, потому что это я, если вы помните, снял фильм «Так жить нельзя», в котором говорил, что нужен Нюрнбергский процесс над коммунистической партией, и тем не менее я сегодня никогда не позволю, как многие мои коллеги, рассказывать, как нас зажимали, как над нами издевались. Потому что я вижу, что кино выросло в неволе, а вот умерло на свободе.

К. ЛАРИНА: Как и литература, конечно. Мы такие, что ли, получается? Нам свобода противопоказана?

С. ГОВОРУХИН: Это серьезного анализа требует, а не так, с бухты-барахты: тогда было плохо, а сейчас хорошо. Нет, есть тут какие-то секреты.

К. ЛАРИНА: Чем это объяснить? Я не знаю. Это одна из моих любимых тем для разговора. Мы мало знали, очень мало было информации о том, что происходит в мире, очень много вранья и лицемерия. И напротив журналистов, которые вас сегодня раздражают, были другие журналисты в газете «Правда»: прочти рецензию в газете «Правда» - и сделай наоборот. Все мы это помним и прекрасно понимаем, а когда возникло ощущение абсолютной полноты и свободы, и свободы высказывания – оказалось, что нечего говорить. Это другой вопрос. Не знаю, чем его объяснить.

С. ГОВОРУХИН: Ия не знаю, чем объяснить, поэтому пока не надо объяснять. Надо думать, надо спрашивать разных людей, попытаться найти решение, потому что это действительно загадка: какое было тогда искусство и какое сегодня! Загадка! Было настоящее искусство: и театр, и балет, и кино, и литература – все! Где эти писатели? Где эти Астафьевы, Распутины, Федоры Абрамовы, Быковы, Кондратьевы?

К. ЛАРИНА: Быков есть. Каждой эпохе – свой Быков.

С. ГОВОРУХИН: Да! Я и Быкова читал, я даже одолел его такой толстенный «Пастернак»! Но это не тот Быков.

К. ЛАРИНА: Да, Быков, да не тот!

Ю. ГРЫМОВ: Мне кажется, что мы так говорим все время, как будто не про себя. Ведь те же фильмы, которые многим не нравятся, тоже финансирует Госкино и Министерство культуры. Это же не какие-то злые дядьки, которые проникли сюда. Мы говорим про ГУЛаг, как будто это не мы, не наши прадеды. Это же кошмар был! Я сам за Нюрнбергский процесс, и в «Кукоцком» подымал вопрос, что надо наказание. Но это же мы! А для истории расстрел царской семьи – это даже не вчера! Мне кажется, надо на эти темы говорить. Но телевидение не будет этого делать. А телевидение на сегодняшний день - это как наркотик, который висит около ящика, а оттуда идет постоянно то, что называется гламуром.

С. ГОВОРУХИН: Как бороться с телевидением, я знаю!

Ю. ГРЫМОВ: А я не знаю! А у них рейтинг!

С. ГОВОРУХИН: Я знаю, и весь мир знает, как. И мы в ГосДуме приняли закон о высшем совете по нравственности на телевидении. Это не выдумка.

К. ЛАРИНА: Это было очень давно.

С. ГОВОРУХИН: Это было 10 лет назад.

К. ЛАРИНА: И где он?

С. ГОВОРУХИН: Президент Ельцин наложил вето на этот закон. И Совет Федерации, и все. Поднялся такой вой в СМИ - и на радио и на ТВ: они хотят ввести цензуру. А такой высший совет, во-первых, существует во всех странах.

К. ЛАРИНА: Не на всех каналах – только на общественном ТВ. А общественного ТВ нету!

С. ГОВОРУХИН: А во-вторых, мы его просто списали с французского закона. Везде ТВ находится под контролем общества, ибо это напрямую касается детей. Везде!

Ю. ГРЫМОВ: Но у нас нет общественного ТВ!

С. ГОВОРУХИН: Зато у нас самое веселое и самое интересное ТВ. Посмотрите французское какое-нибудь ТВ – умрете с тоски. Нет такого ТВ нигде.

Ю. ГРЫМОВ: Я устал смеяться и бояться: у нас смех и страх!

С. ГОВОРУХИН: Потому что нет контроля общества. Мы пытались уже при новом президенте вернуться к этому закону, но настолько сильно лоббирование телевизионное у этих каналов, что это совершенно невозможно. В любом случае президент не читает законы, как вы понимаете, - у него есть куча советников. Все равно ему принесут и скажут: на это надо наложить вето.

К. ЛАРИНА: С ТВ бороться бесполезно, это не возможно, пока у нас не будет общественного канала, на который может повлиять общество. На какой канал может повлиять общество, Станислав Сергеевич? У нас нет никаких рычагов управления. Это на ВВС можно повлиять.

С. ГОВОРУХИН: Потому что нет того общества, которое есть при ВВС, во Франции, в Бразилии, в Японии. Вот Общественная палата создана. Я думаю: о, вот она возьмет на себя функции, но оказалось…

К. ЛАРИНА: Послушайте, в Общественной палате комиссию по делам по СМИ возглавляет человек, который по сути является родоначальником всей этой «желтой прессы», пусть он меня простит.

С. ГОВОРУХИН: Кто?

К. ЛАРИНА: Павел Гусев. О чем мы говорим? Давайте вернемся к кино. Я хочу вернуться к главному вопросу. Мне кажется, что есть что-то неправильное, как говорит Станислав Сергеевич Говорухин, что все-таки искусство должно воспитывать человека.

С. ГОВОРУХИН: Да.

К. ЛАРИНА: Вы настаиваете на этом?

С. ГОВОРУХИН: Книги ведь читают не для информации, а для воспитания души, чувств. Точно так же и кино. Вспомните, вот на Жюль Верне и подобных писателях выросли десятки поколений. Каков бы девиз Жюля Верна – «Воспитывать развлекая»! Это и мой девиз: воспитывать развлекая, увлекая, делая свое кино интересным, но мой главный девиз, как у врача, - не навредить! Да, я хочу сообщить и то, и другое, привить и нравственность, и мужество, но в увлекательной форме. Вот так я хочу. Иногда получается, иногда нет – но именно так я работаю. Воспитывать искусством самым важнейшим или, используя терминологию Владимира Ильича, архиважнейшим – кино, потому что даже по ТВ ребенок смотрит только фильмы. Если раньше он смотрел 1 фильм в неделю, то сейчас 7 в день. Поэтому кино – мощный идеологический воспитательный инструмент.

К. ЛАРИНА: Ребенок – это ребенок, но ведь кино не только для детей снимается.

С. ГОВОРУХИН: Я говорю только о детях, потому что это потерянное поколение.

К. ЛАРИНА: А воспитывать взрослого человека кино должно?

С. ГОВОРУХИН: Должно! Но мы говорим о будущем.

Ю. ГРЫМОВ: Надо изменить вектор. Я иногда читаю в прессе или по тому же ТВ слышу такие разговоры: кино должно развлекать. Все в таком напряжении – надо расслабиться.

С. ГОВОРУХИН: Не развлекать, а увлекать.

Ю. ГРЫМОВ: Я говорю то, что я слышал. Я против такой позиции. «Надо расслабляться» - а что так все напряжены, чтобы обязательно вечером прийти и не включать голову. Мне все время провести 2 часа у экрана и ничего не получить! Нужно всем сказать, что это ненормально! Ты обязательно должен получать что-то от этого фильма, от этой книги, от этой передачи. Если этого не происходит, то ты трутень, растение. Как было раньше: арт-хаус – это плохо. Только авторское кино. Любое кино – авторское. Любое, самое простое, наивное. Данелия – это авторское кино?

К. ЛАРИНА: Конечно.

Ю. ГРЫМОВ: Авторское кино. Рязанов – авторское кино? Авторское! Говорухин – авторское? Не было бы Говорухина – не было бы фильмов, на которых воспитывались, я воспитывался. Сейчас выходят сериалы. Вы фамилии каких-то режиссеров знаете? Нет, потому что идет массовый поток, как будто один человек снимает для всех каналов.

К. ЛАРИНА: Потому что у нас 15 сценаристов пишут один сценарий, а потом снимают 25 режиссеров. Это на поток поставлено.

Ю. ГРЫМОВ: А потому что это удобно!

С. ГОВОРУХИН: «Остров» Павла Лунгина – полезное кино?

К. ЛАРИНА: Для меня нет, потому что я это кино воспринимаю как обман, когда разговор о вере упрощается и подменяется.

Ю. ГРЫМОВ: Я тоже считаю, что там больше шаманства, нежели православия.

С. ГОВОРУХИН: Хорошо, я считаю, что оно полезное. У него огромная сила воздействия. В увлекательной форме сообщено все, что хотели авторы сообщить. Лично мне это кино понравилось, и я считаю его полезным.

К. ЛАРИНА: С другой стороны, вопрос в другом. Вы говорите «воспитательное», а мне кажется, что больше не воспитательная функция должна быть у искусства настоящего, а приглашение к размышлению, к сомнению, в конце концов.

С. ГОВОРУХИН: Искусство – это воспитание!

К. ЛАРИНА: Не надо мне показывать, что такое хорошо, а что такое плохо. Я сама это знаю. Я хочу сомневаться в правильности своих поступков – вот что самое главное. Когда человек выходит из театра или кинотеатра, когда его цепляет? Когда он думает, а правильно ли я живу, правильно ли я поступаю.

С. ГОВОРУХИН: А Вы воспитательное кино?

Ю. ГРЫМОВ: Конечно.

С. ГОВОРУХИН: Вот о каком кино я говорю. Если кино учит размышлять, значит оно уже воспитательное.

Ю. ГРЫМОВ: Мы с вами говорим про людей, которые снимают кино. Может, нам поговорить про тех людей, которые это показывают? Вот то кино, которое нас будет увлекать и воспитывать, прокатчики не будут брать.

С. ГОВОРУХИН: Почему?

Ю. ГРЫМОВ: Да потому. У всех будет ограниченный прокат, потому что система до сих пор не построена экономически правильно: отношения с прокатчиком и кинотеатром ужасные, у нас прокатчик берет 50% и производитель берет 50%. Можно привести американскую модель, где 90% на 10% первую неделю. И прокатчику невыгодно гонять кино долго.

С. ГОВОРУХИН: Не поэтому! Сегодня же капитализм: прокатчик удовлетворяет вкусу потребителя.

К. ЛАРИНА: Правильно! Почему сегодня не такое кино? Потому что оно ориентировано на тинэйджеров.

Ю. ГРЫМОВ: Потому что заказчиком является прокатчик.

С. ГОВОРУХИН: Сходите в кинотеатр и посмотрите: сидят люди, и молодежь, и тинэйджеры, посылают sms-ки, звонят по телефону, переговариваются, ходят за пивом, приносят пиво и воспринимают это как муть. За сюжетом следить он уже не в состоянии. Вот на этой публике прокатчику нужно заработать, и дают то, что требуют.

Ю. ГРЫМОВ: Получается, что мы должны снимать для них? А для них снимать не хочется.

С. ГОВОРУХИН: Да, наше кино сегодня или для этого потребителя, или для зарубежных фестивалей. А выход долгий, но единственный: образование, воспитание, питание. Главное – дети, нужно не потерять новое поколение. Это, я считаю, мы уже прошляпили, а новое надо сохранить, воспитать, вырастить, образовывать в нормальной школе.

Ю. ГРЫМОВ: Вот у тех, которых Вы называете пропащими, дети. И их стараться будем делать, а их родители – пропащее поколение, может и им уделять внимание? Вы мне про это не рассказывайте, я про это много думаю. Я считаю, что там беда. Беда не то, о чем все время кричат – беда вот это, дети. И не вижу выхода, честно говоря. Когда мы не потеряем новое, нарождающееся поколение, уже очевидно.

К. ЛАРИНА: Все-таки я хочу сказать, что Станислав Говорухин и Юрий Грымов снимают кино не для неграмотных цветных подростков.

Ю. ГРЫМОВ: Причем оба тайно об этом жалеют.

С. ГОВОРУХИН: Я вот иногда думаю: хотел бы снять кино, которое бы так шло, но потом думаю, что я его просто не смогу снять, даже если я захочу.

Ю. ГРЫМОВ: А я мечтаю о том, чтобы такие режиссеры, как Говорухин, занимались продюсированием больших проектов.

С. ГОВОРУХИН: А я и продюсирую.

Ю. ГРЫМОВ: Это очень важно, чтобы люди с большим опытом, с большим багажом в прошлом помогали это делать. Тот же Герман, Эльдар Рязанов. Мне бы хотелось, чтобы они занимались продюсированием, а не люди, которые решили, что они продюсеры.

К. ЛАРИНА: Это тоже отдельная тема для разговора про продюсирование: кто сегодня диктует условия – ведь не Роскультура с ее смешным законом против табакокурения и наркомании, а совсем другие люди. Продюсерское кино сегодня существует, и именно продюсеры, я мало в этом разбираюсь, берут себе в союзники тех самых непрофессиональных сценаристов, режиссеров, о которых говорил Говорухин.

Ю. ГРЫМОВ: Так удобно, их меняют как перчатки: один работает неделю, другой, третий – поэтому кино разваливается. Все-таки то вещь от себя. Я не могу снимать кино не по закону «»не навреди, я даже рекламу так снимал. Я даже хотел у рекламщиков ввести такую вещь, чтобы законодательно отвечал человек, который это снимает, именно даже креативщик. Это не получилось. Мне кажется, что ситуация сейчас должна меняться. Уже настал пик, когда все начинают об этом говорить. Уже все понимают, что невозможно так дальше жить. Мне кажется, это будет меняться. Мне кажется, что еще 2-2,5 года – и не будет этого кошмара.

С. ГОВОРУХИН: Сейчас прозвучал монолог оптимиста.

К. ЛАРИНА: У Вас нет такого ощущения?

С. ГОВОРУХИН: Я надеюсь. Я стараюсь, работаю, делаю, пытаюсь найти правильный путь, кому-то пытаюсь это подсказать.

К. ЛАРИНА: А почему Вы не преподаете? Почему Вы не набираете мастерскую, Станислав Сергеевич?

С. ГОВОРУХИН: Кино хочется снять.

Ю. ГРЫМОВ: Вот! Как снимал Антониони? Он же в принципе был уже продюсером: он просто помогал, направлял, а снимали уже другие люди. Поэтому я бы с бо-ольшим удовольствием пошел под такого продюсера, а не под такого, который ничего в своей жизни не сделал.

К. ЛАРИНА: У нас в гостях действующие режиссеры, а не теоретики, у которых все в прошлом. 30 августа в прокат выходит фильм Станислава Говорухина «Артистка» во всех кинотеатрах. Как Вы думаете, народ пойдет на Ваш фильм, Станислав Сергеевич? Будут аншлаги?

С. ГОВОРУХИН: Не знаю, не известно.

Ю. ГРЫМОВ: А сколько копий?

С. ГОВОРУХИН: Штук 300.

К. ЛАРИНА: А Юрий Грымов сейчас работает над очень интересным проектом. Я думаю, мы об этом отдельно поговорим. Это называется «Чужие».

Ю. ГРЫМОВ: Да, 15 сентября начинается вторая часть съемок, и к концу года мы закончим. Это российско-арабский проект.

К. ЛАРИНА: Очень интересное кино. Это тема для отдельной дискуссии, может быть, судя по тому, что там задумано. Спасибо большое, дорогие гости, и до встречи!