Что проповедует молодежное кино? - Егор Кончаловский, Лариса Малюкова, Сэм Клебанов - Культурный шок - 2007-04-14
К. ЛАРИНА – Во-первых, Сэма Клебанова с днем рождения просят поздравить наши слушатели. Все всё знают. Сэм Клебанов, с днем рождения.
С. КЛЕБАНОВ - Спасибо, очень приятно.
К. ЛАРИНА – Добрый день.
С. КЛЕБАНОВ - Спасибо, я тронут.
К. ЛАРИНА - Сэм Клебанов - президент кинокомпании "Кино без границ", автор и ведущий программы "Магия кино". Здесь же Егор Кончаловский - кинорежиссер, Лариса Малюкова - кинообозреватель "Новой Газеты". И здесь же Вита Рамм моя коллега. Добрый день. Я так понимаю, что культурный шок все наши гости испытывают сегодня на улицах Москвы. Я бы не прерывала традицию, которую мы завели, потому что народ приходит с улиц, как меняется обстановка. Мне хочется, чтобы доложили наши гости, что интересного они увидели сегодня в городе. Пожалуйста. Лариса.
Л. МАЛЮКОВА – Я иду с Чистых прудов, из «Новой газеты». И на самом деле обстановка такая тревожно-драйвовая. Шевчук, с песней «Не стреляйте» просто на всю улицу. При этом бульвар Чистые пруды в 12 он был практически пустой за исключением ОМОНа, который стоит в таком количестве пугающем, что он сам по себе просто привлекает людей. Все начинают останавливаться и смотреть, что происходит. И конечно, все заставлено все дворы центра, где я живу, машинами. В общем, обстановка, которую мы, к сожалению, все сегодня вспомнили и не очень это приятно.
К. ЛАРИНА – Сэм.
С. КЛЕБАНОВ - То же самое. Начал день на Пушкинской. И было конечно такое серьезное зрелище. Бешеное количество людей в черных шарообразных шлемах, гуманоидов. Все оцеплено, все очень спокойно. Я чуть позже там оказался, чем основные боевые действия, которые там разворачивались. Потому что я оказался на Тургеневской. И меня поразило обилие и разнообразие боевой техники московской милиции. То есть там были какие-то грузовики с решетками, со специальными рассекателями, чтобы вклиниваться в толпы. Красивые внушительные цистерны…
К. ЛАРИНА – А все жалуются, что плохо живут. У них все есть, оказывается.
С. КЛЕБАНОВ - Да. Которые носились здесь такие с водяными пушками. Мне очень понравились бронированные «Хаммеры», просто можно немножко перекрасить и снимать кино, американскую армию. Плюс я пытался войти в метро, чтобы сюда добраться. На Тургеневской было оцеплено, мимо шли какие-то омоновцы. Они тут же оттеснили от входа. Пришлось круговыми путями добираться. Немножко ощущение военного положения.
К. ЛАРИНА – Как будто кино снимают действительно. Егор.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ - Я с «Мосфильмовской» еду. Я вообще на самом деле в эфире «Эхо Москвы» все это услышал. Что это происходило.
К. ЛАРИНА – То есть на улице ничего не заметили.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Я совсем с другого конца еду. Как-то я проскочил. Но мне это не помешало принять очень контрастный душ, чтобы приехать сюда. А что касается военной техники, я считаю, что лучше большое обилие военной техники, нежели конкретные физические столкновения. Потому что если дело доходит до рукопашной, на мой взгляд, это хуже, чем это не доходит в любом случае.
К. ЛАРИНА – Это другой вопрос. У нас не политический диспут.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Нет, просто я не видел никаких предпосылок для рукопашной. То есть, в общем, я понял, далеко не все желающие смогли дойти до места сбора, было пару, может быть тысяч, полтора тысячи человек. Их окружало гораздо большее количество омоновцев и никаких желающих вступить с ними в рукопашную не заметил. Поэтому техника просто мирно стояла в стороне.
К. ЛАРИНА – Паслась. Дай бог, чтобы она так и пропаслась до конца сегодняшнего дня. Давайте мы теперь приступим к теме сегодняшнего разговор. Что проповедует молодежное кино. У нас сегодня тема просветительская. Ее мне подсказала Вита Рамм, поскольку она, насмотревшись нового молодежного кино, пришла в полный ужас. И сказала: это какой-то постоянный культурный шок. Я меньше кино смотрю новое русское. Я смотрю его исключительно по телевидению, когда его показывают. Потому что в силу своей склонности скорее к театральным просмотрам, я в кино хожу достаточно редко. Но про фильм «Май» я услышала у Клебанова в передаче. Включила передачу, а там просто проповедуют это кино молодежное. Да как. Два фрагмента показали. И два фрагмента про весну, которая вроде как весна, а прихода нет. Вот это я запомнила. И вспомнила, что это какая-то терминология очень знакомая. Куда-то она меня толкает по поводу прихода. И вспомнила, откуда, из чьего лексикона. И мне как-то показалось это подозрительным, что два фрагмента было показано в программе у одного и того же человека, причем практически с одним и тем же текстом. Или это какой-то типа ролика, что это было, Сэм?
С. КЛЕБАНОВ – Нет, это были фрагменты из фильма. Действительно лейтмотив фильма. Картина, что ходят герои, и обсуждают. Вот есть у них приход от весны или нет.
К. ЛАРИНА – Что это значит?
С. КЛЕБАНОВ – Дело в том, что произошло слияние сленгов, то, что казалось когда-то маргинальным, вошло уже в общий обиход. Можно начать с таких слов как беспредельщики, отморозок, которые стали уже…
Л. МАЛЮКОВА - Жесть.
С. КЛЕБАНОВ - Да, что употребляется вовсю в политической жизни и ГД. То же самое какой-то наркоманский сленг, понятный до сих пор совсем немногим, стал таким практически мейнстримом. Так что в фильме как раз наркотики они только на лексическом уровне присутствуют. Люди обсуждают, получают ли они кайф от прихода весны, какой-то внутренний приход или нет. При этом сами никаких контролируемых субстанций не употребляют. За исключением водки, которую давно уже никто не контролирует.
К. ЛАРИНА – То есть весна как наркотик?
С. КЛЕБАНОВ - В контексте этого фильма – да.
К. ЛАРИНА – Согласны? Ничего опасного нет?
Л. МАЛЮКОВА – В этом фильме кстати нет. Я бы развела немножко, меня Вита настраивала на более узкую тему, но если говорить вообще о молодежном кино, то я бы сказала так: наше молодежное новое кино делится очень четко на две группы. Причем одна группа очень массовая, очень много этих фильмов. А другая очень малочисленная. Первая группа – фильмы, которые являются калькой западного молодежного кино. Apple Pie такого…
К. ЛАРИНА – Это, пожалуйста, нам объясните.
Л. МАЛЮКОВА – «Apple Pie» это знаменитый американский фильм, «Яблочный пирог» один, два и так далее. Это фильмы я даже писала материал, где в главной роли играющий юношеский гормон. И на эту тему массу сюжетов можно разыграть. На самом деле их не так много. И очень много вот именно парафразов западного кино. Причем иногда буквальных парафразов, как любовь-морковь, то есть какие-то берутся кальки иностранных фильмов. И просто эта калька снимается. Или, например, сюжетные. Вот они такие современные западные фильмы. И вторая группа картин, которая только начала появляться, она как бы молодежная, но чуть шире. Как фильм «Май» он не только молодежи, если мы внимательно посмотрим, адресован. Это фильмы, которые пытаются развивать традиции советского кино. Только по своему по-молодежному. Вот в фильме «Май» сами продюсеры, у них просто не всегда получилось, но они формулируют то, что интонация «Баллады о солдате», «Я шагаю по Москве» фильмы вдохновляют…
К. ЛАРИНА – Это хорошо.
Л. МАЛЮКОВА – Я же не говорю, что плохо.
В. РАММ – Только вот эти благие интонации меняются на современный лад. И получается, что главная героиня, окончив медицинский институт, попадает, почему-то она выбирает не свою профессию, а уходит в проститутки и ее крышует милиция. При этом она еще…
К. ЛАРИНА – Это фильм «Май?»
В. РАММ – Да.
К. ЛАРИНА – Какая прелесть.
В. РАММ – И при этом у нее еще есть хобби ходить в консерваторию.
С. КЛЕБАНОВ – Там есть еще одно хобби - ходить 9 мая и танцевать вальс с ветеранами. Почему у нее хобби появилось, с какого вдруг перепуга – непонятно.
В. РАММ – Там она говорит, что она ходила с бабушкой, которая воевала, потом бабушка умерла, она продолжает ходить. Но, тем не менее, мы с ней знакомимся, когда она совершенно в непотребном виде в непотребном обществе находится. При этом врач. Еще есть такие подмены, они думают усидеть наши продюсеры на двух стульях. Интонации. Хотят повторить, светлую, но жесть внушает им, что сейчас другой зритель и надо чем-то цеплять. И здесь у меня все эти темы, которые наркотики, проституция и прочее, мне кажется, что для наших сценаристов и режиссеров это самый простой ход. Отсутствие профессионализма, когда сложно придумать что-то другое, и берется самый первый, близкий такой. Как допустим, мне продюсеры объясняли: ну почему ты Вита спрашиваешь, что она там проститутка. Нам нужно было, чтобы они познакомились и чтобы она потом приехала в Чечню. А что по-другому никак нельзя было придумать.
С. КЛЕБАНОВ – А кто еще поедет в Чечню.
К. ЛАРИНА – А про наркотики. Ты считаешь, что это такая модная сегодня история. Модный фон, без которого обойтись невозможно.
В. РАММ – Это я тоже воспринимаю как отсутствие профессионализма. Допустим, продюсер Женя Гиндилис, с которым я сцепилась на пресс-конференции по поводу его фильма «Одна любовь на миллион», он сказал, что этот большой эпизод, который красиво выстроен, актерски сыгран, что это документальная деталь времени. Но документальных деталей времени даже начала 90-х годов можно найти огромное количество, которые также будут определять деталь времени. Но почему-то берется именно эта деталь – грибы. И обыгрывается просто крупным планом. Егор смеется, потому что от меня он тоже получил за свои грибы в консервах. И я даже своим коллегам сказала, у меня такое ощущение, что сейчас снимается от 200 до 500 фильмов, за качество никто не отвечает, кроме своего собственного продюсера. У меня полное ощущение, что наркомафия либо деньги отмывает, либо специально дает деньги для того, чтобы расширять красивость восприятия этого дела.
К. ЛАРИНА – У меня в связи с этим к Егору очень конкретный вопрос. Так почему ты уже наконец не снимешь «Морфий»? Как раз все для этого.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Хотел бы немножко издалека начать. Что касается вообще молодежного кино. Это не моя профессия обсуждать…
К. ЛАРИНА – Коллег.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – …какое кино молодежное, какое нет. Потому что для этого есть люди, которые называются продюсеры. Продюсеры и прокатчики почему-то считают, тем не менее, до сих пор сейчас, что в основном та аудитория, которая ходит в кино, это молодежь. Все-таки. До какого-то определенного возраста. Но все-таки скорее младшая часть населения, нежели старшая.
С. КЛЕБАНОВ – Так оно и есть.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ - Дети очень маленькая аудитория. Поэтому у нас детского кино нет. Сводили все своих детей, детей у нас пока мало. Кассы не будет. Теперь что касается легких жанров. Действительно я лично считаю, что у нас такой определенный голод жанровый в том смысле, что действительно продюсеры в основном, к разговору о морфии, идут по пути наименьшего сопротивления и мало того, сейчас появилась мода в процессе производства фильма, фильм продавать несколько раз и соответственно тот важный человек, который продюсером является, он уже когда продал один раз, ему уже все равно. Он уже заработал свои деньги. Потом продали еще раз, и потом тот продюсер, который в конце выпускает картину, он уже не возвращается к истокам, зачем он его делал идеологически. Для души, для денег и так далее. Просто некий товар. Теперь что касается наркотиков и этой темы. Я считаю, что наркотики, к сожалению или к счастью, к сожалению скорее, реальность. Это реальность нашей жизни. Наркотики и боль и проблема нашей жизни. Вопрос заключается в том, что помните, была картина «На игле». Которая очень нашумела. И в конечном итоге все экранное пространство о наркотиках, тем не менее, после того как заканчивается эта картина, не очень хочется идти по этому пути. Поэтому мне кажется, что очень важно, каким образом ты показываешь наркотики. Я считаю, что в «Консервах» эти грибники, куда попали мои герои, мне бы не хотелось быть частью этой компании, среди них.
В. РАММ – Но там это сделано так, что это очень привлекательно. А вот ответь мне, пожалуйста, за свой «Антикиллер», в котором продюсер фильма крупно на экран артикулируя, объявляет, что трава это не наркотик и фильм запомнился именно этой фразой.
В. РАММ – Что это такое? И он что…, ответственность потому что от легких начинаются тяжелые. Переход очень быстрый. И это совершенно воспринимается не как осуждение, а как наоборот, навязывание и пропаганда.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Здесь есть два момента, на которых я хотел бы заострить внимание. Первое я искренне считаю, что трава меньшее зло, чем водка. Я так считаю. Но, тем не менее, я абсолютно согласен с Витой в том, что действительно тот переход от легких наркотиков как переход от пива, у меня мама моего друга и продюсера Андрея Разенкова в свое время говорила: вот сейчас лимонадик, потом пивко, а потом и водочка. Так и получилось в нашей жизни естественно. Поэтому я согласен, что действительно от легких наркотиков есть очень большой шанс перейти к крупным. Необязательно, но есть. И если на 99 год я абсолютно действительно считал, что трава это меньшее зло, то сейчас я в некоторых вещах, которые я говорил в своих картинах, я в них раскаиваюсь. Вот скажем, не только, трава ладно, это можно воспринимать как шутку. Но сцена, которую я снимал вполне серьезно, о скинхедах и битве, антискинхедовски я снимал эту сцену. А потом спустя год я выяснил, что у скинхедов фильм культовый. Понимаете. И это значит, что каким-то образом неправильно я баланс смог соблюсти.
В. РАММ – В монтаже.
К. ЛАРИНА – Спасибо. Лариса.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – В концепции.
Л. МАЛЮКОВА – Мне кажется, чрезвычайно важно то, что сейчас в конце сказал Егор. Дело в том, что кино это не только слова, не только сценарий. И кино обладает визуальным магнетизмом. И очень часто это касается, прежде всего, вот картина о наркотиках. И не о наркотиках, а с применением наркотиков в качестве некоторого антуража, что сейчас массово абсолютно Вита права, используется в молодежном кино. Это и фильмы Бальцера, «Даже не думай», «Ненасытный» вторая картина. Это и «Одна любовь на миллион». «Семь кабинок» Димы. Там замечательный веселый праздничный эпизод…
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Да и «Девятая рота» кстати.
Л. МАЛЮКОВА – Масса картин. В этом смысле просто нет абсолютно у продюсеров никакого желания, как на Западе бывает, иногда никаких консультаций с людьми, которые могут это дело оценить, насколько это заразительно, насколько это привлекательно. Как в фильме замечательная героиня Морозовой «Одна любовь на миллион» когда приходят гости, роскошные женщины выходит и говорит: ну что, чай, кофе, экстази, мальчики, девочки. Потом секс молодых после кайфа такого наркотического. Их любовь романтическая героев. Это страшно привлекательно. Мне кажется, особенно имея в виду в основном все-таки тинэйджерскую аудиторию картин, и что она абсолютно совпадает с данными статистики о страшном понижении сейчас наркотиков в возрастном, вот все это требует внимания. И самое любопытное, что даже когда какие-то проекты делаются по заказу специальных министерств, которые пытаются бороться с наркотиками. Я знаю, например, студия «Мастер-фильм» сейчас запускает сериал анимационный, который направлен на борьбу с наркотиками. Я посмотрела, мне показали часть маленьких серий, очень симпатичных в основном правильных, в некоторых из них под музыку модных групп это все так показано, что может возникнуть тот эффект, о котором говорит Егор. Что это будет привлекательно, это захочется обязательно повторить.
К. ЛАРИНА – Сэм, пожалуйста. А ведь все-таки не первая волна, не первый приход, извините за выражение этой темы в кино. В конце концов, наши родители переживали то же самое. Я имею в виду эпоху и хиппи и кино того времени.
Л. МАЛЮКОВА – Вы вспомните фильм «Игла». Там же другой акцент.
К. ЛАРИНА – Давайте мы Сэму дадим сказать.
В. РАММ – Я просто хотела сказать, что в начале 90-х не было столько кинотеатров, по-другому все это было, сейчас же массовое…
С. КЛЕБАНОВ – Я согласен с Ларисой в том смысле, что любой человек, который создает произведение киноискусства или просто фильм, должен чувствовать какую-то ответственность. Потому что фильм его увидят сотни тысяч, если не миллионы. И возвращаясь к картине «Одна любовь на миллион». Сцена, которую мы обсуждали. Герои достают грибочки из холодильника, грибочки крупным планом, потом все переходит на их чудесную романтическую сцену. Вырежи план с грибочками, их любовь не станет менее романтичной. То есть по большому счету они там не нужны. Я не знаю, почему они там появились. Может быть, потому что продюсер или режиссер сам когда-то пробовал, получали какое-то удовольствие. Часто просто действительно люди, которые пишут книги, снимают кино, они вплетают свой собственный жизненный опыт. Свои любимые стимуляторы, наркотики, средства расширить сознание.
К. ЛАРИНА – То есть это бессознательное.
С. КЛЕБАНОВ – На это нет никаких заказов. Я сам как продюсер могу сказать, ко мне не приходил люди, которые торгуют грибами или травой и не просили вплести…
Л. МАЛЮКОВА – Это скорее желание понравиться…
К. ЛАРИНА – Такое заигрывание.
С. КЛЕБАНОВ – Продюсеры хотят сделать молодежненько. Они считают и небезосновательно, что в России в кино ходит в основном молодежь. Людей старше 30-35 лет в кинотеатрах практически не видно.
К. ЛАРИНА – Давайте мы сейчас остановимся. Время новостей.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Продолжаем нашу программу. Она посвящена сегодня молодежному так называемому условно кино, которое снимают у нас в России. О том, что проповедует это кино, если оно что-то проповедует. Например, пишет нам наш слушатель: вырос в Подмосковье. Абсолютно наркоманской среде. Бывший курящий. Я так понимаю, о чем идет речь. Не о сигаретах просто. И на кино ходил под травой. Эти фильмы оправдывают наркоманию. Считает наш, как я понимаю, молодой слушатель. Пожалуйста, Егор.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Мы закончили наш разговор о том, что действительно продюсеры пытаются в какой-то степени понравиться, подмахнуть аудитории и так далее. Вот сегодня утром у вас была замечательная беседа по поводу телевидения. И мне кажется, что примерно те же самые процессы и в кино происходят, которые в телевидении. Телевидение кстати очень сильно влияет на кино во всех смыслах. Гораздо проще действительно создавать нечто, что заставляет напрячься, думать, что может быть, с меньшим энтузиазмом потянет тебя покупать попкорн, пиво, идти в кинотеатр и сидеть там смотреть какое-то тяжелое кино. Или серьезное кино, как «Остров», как «Космос как предчувствие» нежели чем такая некая жвачка. Мне кажется, что кинобизнес сегодня и это бизнес действительно и продюсеры очень важные люди в процессе, кинобизнес все-таки в России находится в стадии становления. Я считаю, что преждевременные разговоры о том, что российское кино возродилось, и так далее. Пока что я считаю, что в кино полный бардак. У нас нет ни жанров чистых, нет параллельного кино, андеграунд, не андеграунд, но другое кино. У нас все это сплетено пока что в один непонятный процесс. Вот я занимаюсь коммерческим кино, при этом методы работы у меня, как я снимаю кино, абсолютно артхаусные. То есть у меня продюсеры могут не появиться на площадке ни разу. И в этой связи хотелось сказать, что все-таки я надеюсь, что когда эта индустрия придет в более-менее упорядоченный вид, появятся некие инструменты, которые смогут помогать социальной ответственности, о которой мы здесь говорим. Помогать. Просто они должны выработаться. Вокруг киноиндустрии должна возникнуть еще одна индустрия, помогающая. Фокус-группы, маркетинг и прочие вещи.
В. РАММ – Егор, а что должно помочь сценаристу и продюсеру в самом элементарном, чтобы герои в фильме занималась еще какой-то своей деятельностью, чтобы они имели профессию или работали. Ведь никто не занимается ничем. У них сплошной досуг. Что должно измениться в нашей индустрии, чтобы сценарии появились, и продюсеры захотели о работающих людях снимать.
К. ЛАРИНА – Человека труда ты имеешь в виду.
В. РАММ – Нет.
К. ЛАРИНА – Я не хочу больше.
В. РАММ – Не утрируй. Но просто они ничем не занимаются. У них сплошной досуг с утра до вечера.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Я считаю, что это проблема, вечного досуга или какой-то полуработы или полузанятости. Чтобы осталось время покурить. Мне кажется, что это проблема социальная для всей страны. Не только для кино. Эта проблема может быть в какой-то степени русского менталитета, в какой-то степени того, что происходило в последнее время. Потому что действительно слава богу не сейчас, но несколько лет назад еще самые популярные люди в кино были бандиты. О проститутках мы уже поговорили. Ну, еще иногда банкиры. Но банкиры и бандиты это почти одно и то же в очень частом проявлении. Поэтому для этого нужно, чтобы, наверное, общий климат в стране и мало того, приоритеты тех людей, мне кажется, эти процессы идут медленно, приоритеты людей смещались со стороны праздности, быстрых денег, легкости, не уважением к труду такому от заката до рассвета и так далее. Нормальной человеческой жизни. Все-таки у нас очень много мне кажется, ценностей подменилось, старые убились, новые не появились. И естественно кино в какой-то степени является зеркалом того, что происходит. По «Морфий». «Морфий» это наркотик и это булгаковское произведение «Записки юного врача», абсолютно «Морфий» ведь антинаркоманское произведение. И так его и хотелось сделать. Хотя естественно у Булгакова все не так просто. Но, к сожалению, этот сценарий «Морфия» по Булгакову, это «Морфий» и «Записки юного врача». Три года я пытаюсь найти на него деньги, но с гораздо большей легкостью я нахожу деньги на «Консервы» или деньги находят меня вместе с консервами. На «Антикиллера», на «Побег», на все, что хочешь. И заметьте, что вся классика практически, которую мы сейчас видим на экранах, она сделана для телевидения. Потому что телевидение это насильственная продажа. В некотором смысле.
К. ЛАРИНА – Кстати, наркотики там тоже присутствовали в этой классике, которую по телевидению делали. Вспомните замечательный сериал «Есенин». Где вся большевистская верхушка с успехом нюхала кокс. У них все время носы были в белой пудре.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Но «Есенин» не классика. Все время хочется назвать в череде этих картин. Но кстати мне его предлагал снимать Первый канал. «Есенин» это о Есенине, современная история о Есенине. Я говорю про «Тихий Дон», про «Доктор Живаго», «Идиот», «Мастер и Маргарита», « В круге первом» и так далее. Это все делается не для кино. Потому что продюсеры боятся, а вдруг не пойдут. Телевидение другая история.
К. ЛАРИНА – Дайте слово людям уже. Лариса, пожалуйста.
Л. МАЛЮКОВА – Мне бы хотелось вернуться к теме немножко отошли, и эта тема начал Егор и прервал. Мне кажется одна из главных причин того, что происходит в молодежном, прежде всего кино, это негативное и даже ругательное отношение к понятию социальное кино. У нас вообще исчезло социальное кино. И не прав Егор, что у нет у нас такой традиции. Такое кино у нас было в разные десятилетия.
К. ЛАРИНА – Давайте мы расшифруем, что мы имеем в виду. Кино, которое…
Л. МАЛЮКОВА – То, о чем мы сегодня говорим…
К. ЛАРИНА – Должно воспитывать.
Л. МАЛЮКОВА – Нет. Вообще. Что происходит с людьми. Что сегодня происходит с людьми, где они живут, чем они живут. О чем они говорят на самом деле. Не в ночном клубе на тусовке, наширявшись, а что происходит. Со студентами. Например, со студентами соцфака сейчас в МГУ. Как живет студент сегодняшний вы можете узнать из кино? Как живет какой-то рабочий парень, только начали, слава богу, сейчас артхаусные кстати кинематографисты как ни странно, об этом говорить. Но это все оторвано. И таким образом возникает какая-то псевдожизнь, абсолютно фальшивая, если мы ее начинаем разбирать драматургически, там ничего ни с чем не сходится, потому что под этим ничего нет, кроме кальки западной, целлулоида. А не реальной жизни. Что касается наркотиков, ведь что происходит. Происходит опять же подмена. Мы говорим, да мы сейчас снимем, чтобы было неприятно, пусть подумают, что неприятно. Вместо вот этой пропаганды антинаркотической возникает реклама продукта всегда. И иногда даже инструктаж по тому, как это делать. Как завязать ремнем руку, как нанюхаться клея. Очень подробно. У меня не было такого большого опыта, мне весь опыт принес именно кинематографа.
К. ЛАРИНА – И ложечки, которые подогреваются на зажигалке. Тоже все в кино видела.
С. КЛЕБАНОВ – Просто уже в головах у сценаристов и режиссеров сформировалось какое-то количество стандартных блоков, некоторые штампы, которыми кинематографисты они легко жонглируют. И очень сложно с этих штампов их сдвинуть. Я сам участвую до сих пор в продюсировании фильмов, я помню, обсуждаем сценарий, даже не наркотики, сигареты. У героев происходит какая-то любовная сцена, следующий кадр режиссер говорит: они сидят и курят. Я говорю: слушай, Саш, а чего они вдруг курят? Они весь фильм у тебя не курили.
Л. МАЛЮКОВА – Зачем?
К. ЛАРИНА – Занервничали.
С. КЛЕБАНОВ - Знаете, это так красиво покурить после секса. На самом деле это просто штамп. Люди, которые не курят и не будут курить. Я в принципе не очень согласен, то идет копирование западного кино, потому что на Западе существуют очень мощные традиции социального кино. Кино о реальных людях, чьи проблемы могут быть интересны кому угодно. Английское кино, немецкое кино, скандинавское. Даже молодежное кино, которое там снимают. Но просто российский кинематограф он выбрал для себя некий маленький сегмент коммерческого в основном американского голливудского кино о подростках, пытается перенести его на российскую почву, плюс приспособить еще к двум торжествующим сейчас в обществе тенденциям. Сейчас две мощные культуры доминируют. Первая – глянцевый гламур, а вторая – спущенный сверху государственнический патриотизм.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Еще сеть, компьютерщики.
С. КЛЕБАНОВ – Да. Они как раз как-то распределяются гламур, патриотическое…
Л. МАЛЮКОВА – Так если вы смотрите на Запад, снимите такие фильмы, как «Реквием по мечте», как… Это картины, где наркотики являются действительно движущим драматургию фактом, но это такая трагедия и такая драма, после которой…
С. КЛЕБАНОВ – Ларис, а зачем, думает продюсер. Нам же хочется денег заработать. Сделать зрителям приятно. Зачем мы будем грузить публику. Сейчас продюсеры пытаются найти такой секрет успеха. Потому что российское кино только начало зарабатывать деньги. И слухи о прибыльности кинобизнеса сильно преувеличены. Потому что окупается один фильм из 10-20. Но каждому кажется, что эта новая золотая жила. Как раньше был Интернет в 90-х. Сейчас – кино. И смотрят, ага, «Питер-FM», какие-то красивые мальчики и девочки ходят по городу и говорят ни о чем. Значит нужно срочно наштамповать…
К. ЛАРИНА – Неубедительно совершенно, что он там архитектор я узнала потом, мне об этом рассказали. Я не очень поняла.
С. КЛЕБАНОВ – Странный архитектор, которому предлагают в принципе мечту архитектора, просто поработать. Поехать в Берлин, центр современной архитектуры. Поработать, что-то сделать. Он может вернуться. Современный мир, люди легко перемещаются. Нет, они при этом он еще гламурный. Потому что как-то с девочками такими, он и патетический, потому что в Берлин ни за что не поедет, он лучше будет в родном Питере дворики мести. Он же дворником работает, у него нет работы. Но он патриот. И плюс какая-то чудесная любовь с девушкой, которую он никогда в жизни не видел, только по телефону. И после этого «Питер-FM», который заработал какое-то количество миллионов, чудесным образом пошли и «Жара», и сейчас, начали лепить сладенькие дешевые в производстве мелодрамы.
К. ЛАРИНА – Нам сейчас скажут, подождите, что вы хотите, чтобы вернуть все к началу 90-х, когда правда жизни торжествовала, просто мама не горюй, до какой степени. И все эту чернуху мы все прошли, мы ее знаем очень хорошо. Целый набор присутствовал бесконечной правды.
В. РАММ – В том-то и дело, что сейчас опять снимают в основном гламурную чернуху. Вот это сочетание, очень много глянца блеска, треска гламура, но на самом деле жизнь-то совершенно неприглядная. А в начале 90-х было разное кино.
К. ЛАРИНА – Нам предлагалось просто зеркало. Без всего. Без прикрас.
В. РАММ – А сейчас мы будем возвращаться…
К. ЛАРИНА – А сегодня нам строят как я понимаю как зритель, поскольку я из вас единственный не профессионал, я зритель, я вижу, что мне предлагают некую модель жизненную, по которой я должна идти. И если я ее не принимаю, то я в этой жизни не состоялась как человек.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Вообще в России с удивительной скоростью навязывается в широком смысле потребительская модель жизни. В любом смысле. Будь то потребление удовольствий, автомобилей, женщин, наркотиков и так далее. Которая естественно апеллирует, адресовано к той аудитории, которая совпадает в некотором смысле с аудиторией кинотеатров. Потому что в кино ходить дорого элементарно. Проще купить пиратский диск. В три раза дешевле.
Л. МАЛЮКОВА – Или телевизор посмотреть.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – И у тебя вещь еще остается. Но я вполне понимаю продюсера, который рассматривает кинематограф не как свою социальную задачу, или свою социальную миссию, он рассматривает кино как банку со сметаной. Вот эту банку надо разместить в местах продаж, супермаркете, который называется кинотеатр, при этом раздвинув другие сметаны. Другие виды сметаны. Этот бизнес сметанный, молочный он уже прошел все стадии своего становления и более-менее цивилизировался. Существуют инструменты, маркетинг, прочие вещи вокруг него. Вот кино этот путь еще не прошло. Я надеюсь, что эта ситуация будет выравниваться. Мало того, после мнимых или реальных успехов некоторых отечественных блокбастеров в кино появились олигархические деньги. Олигархические деньги это примерно называется так: сними мою жену, дам миллион. - Так она же не актриса. Ну, у нее попа красивая – красивая. Ноги длинные – длинные. Волосы – белые. Блондинка – блондинка. Сними. А есть какой-то преподаватель, может он занимается с ней недельку, она станет. Вот такие вещи. А олигархические деньги…
Л. МАЛЮКОВА - Но это не 90-е годы.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Сейчас очень много бешеных денег, которые люди не знают куда девать. Я имею в виду не все, а те, кто обогащаются гораздо быстрее, чем беднеют остальные. Или обогащается остальное население. И поэтому эти процессы на мой взгляд они мешают тому, чтобы была социальная составляющая кино. И мне кажется, что задача социализировать кино это задача Министерства культуры. Потому что Министерство культуры дает деньги на бог знает что.
К. ЛАРИНА – Оно тебе даст денег на «Девятую роту». Вот в их понимании, в понимании государства социальное кино это.
Л. МАЛЮКОВА – «Город без солнца» на 60% финансирован Министерством культуры.
К. ЛАРИНА – Что это такое?
Л. МАЛЮКОВА – Это фильм с Безруковым, кстати, опять, но в котором один из путей от депрессии и одиночества это наркотики тоже.
К. ЛАРИНА – Опять?
Л. МАЛЮКОВА – Хотя вру, нет, фильму уже два года, но это драма как будто бы действительно. Но опять же это так показано, картинка. И то, о чем говорит про сметану Егор, это очень важно, на самом деле кино это сметана сейчас. И в хаосе общем идеологическом, идеологии страшной, в которой наши дети сейчас произрастают, вот эти рыночные отношения…
С. КЛЕБАНОВ – Бешеные.
Л. МАЛЮКОВА – Каждый день кричит: купи меня, я тебя понравлюсь, я тебе сделаю, я тебе покажу, я тебе сделаю приятно. Я подниму юбку. Вот именно на таком уровне. То это уже действительно опасно. Поэтому ждать только когда сам бизнес, развитие кинематографа как Егор говорит, встанет на ноги, мне кажется не стоит. Надо об этом говорить и каким-то образом возвращать продюсеров и режиссеров к реальности и плюс они на самом деле нарушают закон. Потому что существует инструкция, официальная Министерства культуры, во всех странах есть такие инструкции, по возрастному цензу. И фильмы с разрешенным показом есть до 16 лет. Например, от 16 до 18. Это основная категория. Если там есть очень четкая установка, если ты показываешь наркотики, порнографию или что-то такое, насилие, то ты не имеешь права показывать это в положительном эмоциональном ракурсе. Это преступление. Поэтому удивительно, что у нас какие-то…
К. ЛАРИНА – Как можно выработать эти критерии, не очень понимаю. Каждый раз, когда мы на эту тему говорим…
В. РАММ – Они уже есть, эти инструкции есть. Они опубликованы. Но дело в том, что вопрос профессионализма. Их нарушают те, которые изготавливают свою сметану. И нарушают те, которые должны следить за качеством сметаны. Вот в чем проблема. Еще юридическая.
К. ЛАРИНА – Сэм.
С. КЛЕБАНОВ – Просто в Америке или в Швеции фильм снят, известны критерии заранее. Ему дал рейтинг, он вышел в кинотеатры, и кинотеатры очень четко следят за тем, кто пришел…
Л. МАЛЮКОВА – И не нарушают.
С. КЛЕБАНОВ – Потому что очень серьезные штрафные санкции.
К. ЛАРИНА – Но «Прирожденный убийца» классический пример.
С. КЛЕБАНОВ – По-моему, рейтинг Р. То есть это после 15 или 18 лет. В Швеции там 15 лет считается границей.
Л. МАЛЮКОВА – А в Америке до 18 лет.
С. КЛЕБАНОВ - Просто есть совершенно четкие критерии. И методы соблюдения. Дали рейтинг, - значит должно соблюдаться. В России критерии нечеткие и кто там ходит в кинотеатры, кому они продадут билеты, да бог его знает. Потому что всем хочется зарабатывать деньги. И рейтинг можно получить определенным образом.
Л. МАЛЮКОВА – И прокатчикам все равно.
С. КЛЕБАНОВ – …Решить вопрос. И кинотеатры продадут билеты кому угодно, потому что те же самые деньги, заплатят 12-летние или 20-летние.
Л. МАЛЮКОВА – Даже стараются понижать рейтинг. Я имею в виду делать его как можно более широким. Спектр зрителя.
С. КЛЕБАНОВ – Здесь это никого не волнует по большому счету.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Возвращаясь к разговору сегодня утреннему вашему в эфире «Эхо Москвы» по поводу телевидения. Вы посмотрите, что такое государственный телевизионный канал. Был разговор о том, «Аншлаг» и так далее, вот на мой лично взгляд, государственная политика на телевидении, а сейчас для нас важнейшим искусством является телевидение, а не кино, как мне кажется…
К. ЛАРИНА – И кино по телевидению.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Но это уже становится телевидением. Телевидение очень сильно вступило в кино. Медийные лица, одни и те же актеры из фильма в фильм. Один актер играет трех полковников милиции одновременно в трех разных фильмах.
Л. МАЛЮКОВА – Аудитория.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Может не снимать китель, понимаете. Тем не менее, государственная политика, я лично считаю, что определенные программы, особенно юморные программы, на государственных каналах они абсолютно делают столь же страшную вещь с населением, как марихуана.
К. ЛАРИНА – Если не больше.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Смех над этими уродливыми совершенно «смешными» вещами. Которые идут изо дня в день просто часами по телевидению.
В. РАММ – Особенно в пятницу.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – На мой взгляд, должна быть государственная политика, потому что одни продюсеры, вы знаете, если сейчас взять кинопродюсеров, я имею в виду настоящих, которые умеют это делать, любят это делать…
Л. МАЛЮКОВА – Которых единицы.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Которые авторы тоже картины. Не просто продавцы торгующие, а авторы картины. Их можно перечислить на пальцах двух рук. Все остальные они называются продюсеры. На самом деле они не продюсеры, а кто угодно. Они вот это количество реальных профессионалов талантливых продюсеров они не смогут справиться с такой большой задачей как социализировать такую, во-первых, новую, хаосную, крайне рисковую, кстати, индустрию как кинематограф. Здесь должна быть реальная политика, и эта политика она не должна проявляться в том, как мне на одном канале сказали, а вот нельзя шахидшу показывать, они у нас не взрываются. На следующий день взорвалась первая шахидша. Я говорю: а теперь можно? – А теперь можно.
С. КЛЕБАНОВ – Но политика государства сейчас заключается в том, что и заказы в том, чтобы сделать нам красиво, позитивно, гламурно и патриотично. А ты говоришь социализировать. Зачем в принципе говорить о проблемах, зачем расстраивать население. У населения и так есть немало поводов для расстройства. Вот такова сейчас культурная политика.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Тогда бессмысленно вообще об этом говорить.
К. ЛАРИНА – Товарищи, нам нужно делать вторую серию этой программы. Поскольку заявлена уже следующая тема. И вообще степень участия государства в формировании общественного…
Л. МАЛЮКОВА - Хорошо бы пригласить кого-то из ответственных товарищей.
К. ЛАРИНА – Потому что тут есть, о чем поспорить. Я тоже не совсем согласна с Егором, я боюсь всегда, когда государство начинает брать на себя вот эти функции. Еще и это на себя брать.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – Я прошу прощения, я не хочу сказать, что полностью взять и контролировать.
К. ЛАРИНА – У нас разные представления о прекрасном с государством.
Е. КОНЧАЛОВСКИЙ – У государства есть деньги, которые выделяются на заканчивание картин, но просто они выделяются. Я смотрю, на что они выделяются. На какие картины. И я понимаю, что никакой политики в этом нет. Я имею в виду социальной политики.
С. КЛЕБАНОВ – Плюс в Европе еще есть система региональных независимых кинофондов, которые сами проводят свою культурную политику и сами могут поддерживать какие-то проекты.
В. РАММ – Поэтому немецкое кино так поднялось.
С. КЛЕБАНОВ – Скандинавия тоже. В каждой области Швеции есть северный шведский кинофонд, западно-шведский, восточно-шведский. Южный шведский. Поэтому могут разные политики, разные источники финансирования. Здесь есть один монополист. Есть три человека буквально, которые все решают. И от их мнения зависит, какое кино будет сниматься.
К. ЛАРИНА – К сожалению, все. Огромное спасибо всем участникам. Мне кажется, было сегодня очень интересно. И тем более, что я очень люблю, когда не вмещается передача в отведенное ей время. Это очень правильно. Поэтому обязательно продолжим этот разговор. Благодарю Ларису Малюкову, Егора Кончаловского, Виту Рамм и Сэма Клебанова, которого еще раз поздравляю с днем рождения. Сэм, давай найдем денег на «Морфий» Кончаловскому. Спасибо большое, до встречи.