Тоталитарная страна - искусство под запретом - Николай Халезин, Наталья Коляда - Культурный шок - 2007-03-24

К. ЛАРИНА – Добрый день. Начинается наша программа «Культурный шок». Я уже некий культурный шок испытала, пообщавшись с нашими гостями. До начала эфира. Поскольку много чего рассказали. А в гостях у нас белорусский «Свободный театр» Николай Халезин – художественный руководитель. И Наталья Коляда – директор. На самом деле скажем, что они оба драматурги, режиссеры, актеры. И муж и жена.

Н. КОЛЯДА - Да, самое главное.

К. ЛАРИНА – Хочу сразу сориентировать вас, уважаемые гости, что мы работаем не для театральной публики. Поскольку массовая аудитория. Поэтому если какие-то вещи приходится заново повторять, мне кажется, это будет полезно для наших слушателей. Поскольку все так красиво называется – «Свободный театр», который в принципе к свободному театру не имеет никакого отношения. И вообще что чего здесь больше в вашей жизни: политики либо искусства – тоже большой вопрос. Потому что каждый раз, когда мы вспоминаем или говорим, допустим, про ваш коллектив, на ум приходит Театр на Таганке времен своего расцвета 60-70-х годов, когда непонятно было, чего больше, каких-то побед художественных, театральных, либо все-таки каких-то других. То, что мы говорим про свободу. Во-вторых, я хотела вас успокоить, чтобы вы понимали, куда вы приехали. У меня в эфире было голосование, спрашивали мы слушателей: если бы сейчас происходили выборы президента союзного государства Россия-Белоруссия, кого бы вы выбрали. Кандидатуры как вы понимаете, две. Владимир Владимирович и Александр Григорьевич. 80% слушателей «Эхо Москвы» проголосовали за господина Лукашенко.

Н. КОЛЯДА - Боже мой.

К. ЛАРИНА – Чтобы вы понимали. Понятно? Так что, неизвестно кому повезло. А теперь давайте немножко поговорим про вашу жизнь. Все-таки про «Свободный театр» чуть расскажем нашим слушателям, чтобы они понимали, что это такое. Что не просто театр.

Н. ХАЛЕЗИН – Это произошло все в 2005 году. Весной Олег Павлович Табаков купил мою пьесу для МХАТа. Пьеса «Я пришел», которая получила очень много призов на разных конкурсах. Которая была единственной из Восточной Европы на Берлинском фестивале представлена. И мы получили гонорар. И мы подумали, что если нам это дано, то мы должны как-то это использовать для того, чтобы помочь таким же, как мы. И мы решили создать драматургический конкурс. Естественно, на этом с гонораром мы попрощались полностью. И более чем. Мы организовали этот конкурс, а так как были, прямо скажем, доки в маркетинге и занимались этим профессионально, то мы как-то сразу сделали очень неплохим, он сразу вошел в тройку на постсоветской территории конкурса драматургического. 9 стран в первом конкурсе участвовало. 230 пьес и все шло очень хорошо и международное жюри. И мы думали, что, наверное, пару лет мы просуществуем, потом начнем какую-то театральную деятельность, потому что опыт театральной работы был у меня в качестве сценографа, Наташа – вообще из театральной семьи. Но мы просуществовали так всего 2 месяца. И сразу же начали работать как театр. Была первая постановка это пьеса Сары Кейн «Психоз 4.48», Володя Щербань, который к нам примкнул, он поставил спектакль. Какой-то спектакль с очень неплохой судьбой. И с которого началось наше знакомство с Томом Стоппардом. Когда он приехал к нам в гости, он сразу посмотрел этот спектакль. Тут же появились у нас два попечителя, которые в принципе определили наш, наверное, внутренний уровень, который мы поняли, что мы уже не можем соответствовать какому-то маленькому уровню. Это были Том Стоппард и Вацлав Гавел. Они очень быстро отреагировали на это. И согласились стать нашими прародителями. И после этого мы уже планку опускать не могли. Но при этом начали ужесточаться против нас действия власти.

К. ЛАРИНА – С чем это связано?

Н. ХАЛЕЗИН – Это было связано, это парадокс, конечно, потому что первый запрещенный спектакль, который мы не смогли показать даже в клубе. Это был спектакль по пьесе российского драматурга Наташи Мошиной из Уфы, спектакль «Техника дыхания в безвоздушном пространстве». История девочки, которая умирает в хосписе, больная раком. Ну что уж тут политического, казалось бы. Но как всегда работает цензура, видимо, сработало название.

К. ЛАРИНА – А что значит запрещенный спектакль?

Н. ХАЛЕЗИН – Это когда…

Н. КОЛЯДА - Они все собственно запрещенные.

К. ЛАРИНА – Это что, какая-то бумага: запретить. Печать.

Н. КОЛЯДА - Нет, когда был первый спектакль «Психоз 4.48» актеры вместе с режиссером обошли 25 мест. Им сказали: нет.

К. ЛАРИНА – Чтобы арендовать сцену.

Н. КОЛЯДА - Да, спектакль рассказывает о женщине с раздвоением психики. Она не понимает, кто она, идет внутренняя борьба и в конце она заканчивает жизнь самоубийством. И сама драматург Сара Кейн перед премьерой в «Роял Корт» закончила жизнь самоубийством в 4.48.

К. ЛАРИНА – Наши слушатели сейчас в шоке пребывают. Господи, как хорошо, что это запретили.

Н. КОЛЯДА - И когда все обходили эти места, и задавали вопрос: почему нельзя, ответ был прост, отвечали, что в нашей стране нет суицида, в нашей стране нет наркоманов, нет сексуальных меньшинств, нет ничего.

К. ЛАРИНА – Это не про нашу страну?

Н. КОЛЯДА - А вдруг получится, что наши люди это послушают и поймут, что это должно быть.

К. ЛАРИНА – Такой советский подход.

Н. КОЛЯДА - Да, в Советском Союзе секса нет.

Н. ХАЛЕЗИН – Посмотрел кино – и стал гомосексуалистом.

К. ЛАРИНА – Но как это запрещается? Я хочу понять механизм. Просто не дают возможности играть? Я знаю, что вы даете так называемые квартирники, даже понятие существует.

Н. КОЛЯДА - Да. Сейчас мы только это и делаем.

К. ЛАРИНА – То есть играть дома. Домашний театр.

Н. ХАЛЕЗИН – Премьера «Техники дыхания» была сыграна на квартире. Но после этого позвонили и пригласили на беседу человека, владельца квартиры.

К. ЛАРИНА – Куда? В КГБ.

Н. КОЛЯДА - КГБ позвонило на следующий день и сказано: если вдруг еще раз «Свободный театр» отыграет у тебя на частной квартире, то ты лишаешься своего бизнеса. Он сказал: я вас очень люблю, ребята, но больше…

Н. ХАЛЕЗИН – И это такое перманентное состояние. Мы играли, поиск помещений постоянный, постоянные отказы. Последний раз нам нужно было сыграть «Студента», и мы затеяли большой проект с европейским гуманитарным университетом, это университет, который был выброшен из страны, и сейчас нашел пристанище в Литве, и мы сделали с ними большой театральный проект. Сейчас даже под это хотят создать работу со «Свободным театром» бакалаврский курс там. Мы хотели сыграть первую премьеру в Минске. И мы сыграли только на квартире, потому что наши менеджеры обошли 37 точек. И везде отказ. И спектакль о том, как студенты чем они живут. Студенты, которые уехали их страны. Это тоже нельзя. То есть нельзя ничего. Раздается звонок или приходит специальный человек к владельцу клуба и говорит: у тебя здесь играли? – играли. Больше не должны играть. Иначе у тебя не будет лицензии.

К. ЛАРИНА – Тут надо все-таки оговориться, что Николай Халезин это не только театральный человек. Это человек скорее больше все-таки из политического пространства. И журналист. И арестовывался не раз. И связано, прежде всего, с политическими противостояниями, а не с творчеством. Может быть это все-таки определяющее?

Н. ХАЛЕЗИН – Я думаю, что есть какая-то конечно связь, безусловно. Потому что три газеты, в которых я работал и на руководящих должностях, все три были закрыты. И центр современного искусства, который я создал и которым руководил, он был закрыт, просто его никто не закрывал насильно, но больше не стало спонсоров, скажем так. И это все с этим связано. Журналистика для меня закрылась только потому, что я писал то, что я думаю, и я не могу сказать, что я был в оценках некорректен. То есть просто любое инакомыслие оно не популярно. То же самое как наша очень близкая подруга Ира Халип, журналист, тоже сотрудничает с «Эхо Москвы», Ира была точно также выдавлена отовсюду. На сегодняшний день это лучший журналист Белоруссии. Но она не может публиковаться.

Н. КОЛЯДА - Преследуется постоянно. До сих пор разные уголовные дела и преследования бесконечные.

К. ЛАРИНА – А зачем тогда там жить?

Н. ХАЛЕЗИН – Логика такова: а почему собственно мы должны уезжать. Да, у нас есть предложения годовых контрактов, когда всем театром мы можем уехать и жить за границей год, потом перезаключить с другой страной контракт.

К. ЛАРИНА – Если университет может жить за границей.

Н. ХАЛЕЗИН – Мы не хотим. Мы понимаем, что да, мы можем сейчас уехать во Францию, и жить там, работать, но собственно образованность французского зрителя дальше некуда, он очень образован. Он даже пожалуй более чуток к нашим проблемам, чем сами белорусы. Но мы хотим воспитывать своего зрителя, делиться с ним своими мыслями. И какая-то отсутствует логика в этом отъезде. Если я не уехал до сих пор, почему вдруг сейчас я должен уехать. Хотя нынешний режим белорусский он ведь не говорит, вы станете невыездными, вы должны жить здесь, как было при совке. А нам говорят: выметайтесь все. Чтобы вас тут не было, езжайте куда хотите. И чтобы вас только не было в стране.

К. ЛАРИНА – Врагов белорусского народа.

Н. ХАЛЕЗИН – Да.

Н. КОЛЯДА - Проблемы бывают. То есть механизмы давления психологического с тем же отъездом. Паспорта задерживаются надолго. Потому что у нас стоят визы, паспорт заканчивается, ты отдаешь на новый, у нас до сих пор сохранился этот штамп, выезд во все страны мира разрешен. Должен пройти милицию, КГБ и тогда ты получаешь новый паспорт. И вот мы сейчас оформляли ускоренный вариант, там должны были выдать за 10 дней этот паспорт, выдали через полтора месяца. В принципе в течение полутора месяцев ты сидишь на месте и не можешь передвигаться даже по Минску. Потому что без паспорта тебя если задержали, то на три дня выясняют, кто ты такой.

Н. ХАЛЕЗИН - Даже если твое лицо очень хорошо знают.

Н. КОЛЯДА - Механизмы есть, чтобы потрепать нервы, они включают эти механизмы. Но так, чтобы не выпускать из страны, это наоборот. Если бы мы все уехали, это был бы самый замечательный день в истории Лукашенко.

К. ЛАРИНА – Это очень похоже конечно, потому что мы тут общались с аудиторией, неделю назад буквально позвонил один ваш соотечественник, который ездит на рефрижераторах между Россией и Белоруссией. И он говорит, сколько езжу, знаете, какая интересная вещь, граница стирается практически. Как-то я уже перестаю ориентироваться, где я дома, либо я в России. Становимся все более близкими по духу, что конечно очень грустно. Но с другой стороны я хочу что вспомнить, правда это или нет, мне тоже сообщили об этом слушатели. Что допустим, фильм «Доктор Живаго» Прошкина был впервые показан в Минске в прайм-тайм, когда еще у нас решался вопрос, показывать или нет, НТВ мучилось сомнениями, а надо ли сейчас, то в Минске уже этот фильм показали.

Н. ХАЛЕЗИН – Если брать любой фильм, в котором Россия будет выглядеть не самым лучшим образом, то первое, где он будет показан – в Белоруссии. На сегодняшний день конечно, как это ни прискорбно, но если брать мониторинг за прошлый год анализа СМИ, государственной прессы, другой у нас нет, негосударственные у нас только кроссворды. То получается, что 10% информации о России идет нейтральной. И 75% идет отрицательной. Абсолютно прогрев антирусских настроений он есть и он функционирует. На уровне государственной прессы. Потому что мы все время читаем про все ваши недостатки больше, чем вы. Это любимая тема. И может, допустим, про это быть новостная программа итоговая дневная и про это может идти первых 20 минут. Мы слушаем, как у вас плохо. Поэтому. Естественно никто не будет нынешний режим, точнее не будет терпеть то, что приходится соскакивать вот с этой нефтегазовой трубы. И естественно будут развиваться, потому что для того чтобы оставаться у власти, нужно побеждать в войнах. И самый удобный соперник это тот, кто во всех бедах виноват. А виноваты во всем вы, потому что вы отказались за наши поцелуи давать нам нефть и газ.

Н. КОЛЯДА - Кроме того ситуация обострилась в прошлом году после президентских выборов. В марте 2006 года, когда было абсолютно очевидно, что это массовая фальсификация в очередной раз и первыми, кто поздравил Александра Лукашенко с победой, было две страны: Россия и Иран. Вот это уже был реальный шок. Когда люди понимают, что такого быть не может, потому что они вышли на улицы, 40 тысяч вышло на улицы, 1200 было арестовано. Взрывали звуковые гранаты, и Россия в это время признает, что президентские выборы прошли честно в рамках демократических форм, конечно, для людей это было очень тяжело осознавать.

К. ЛАРИНА – Мы Януковича первыми поздравили, буквально через два дня было понятно…

Н. КОЛЯДА - Оно начало просто расти с того момента, газовый конфликт даже он меньше воспринимается тяжело, чем признание…

К. ЛАРИНА – Я, честно говоря, у меня тут вопросов нет по поводу политики и работы СМИ, я вас умоляю. Тут я могу массу примеров рассказать, что мы тут показываем, смотрим по телевизору. А что касается запрета каких-то тем, которые существуют в Белоруссии, вообще кроме «Свободного театра» что-нибудь еще существует из искусства подпольного, которое пытается еще жить. В литературе, музыке, кинематографе.

Н. ХАЛЕЗИН – Сейчас реальный бум контркультуры. Это количество рок-групп представить даже в России тяжело, которое рождается в Белоруссии. Это постоянные какие-то концерты за городом или в городе в любых клубах. Количество групп запредельное и это в основном идеология протеста. Потом подпольная литература. Безусловно, это, начиная от исторической и кончая романистикой.

К. ЛАРИНА – Это что самиздат?

Н. ХАЛЕЗИН – Это не самиздат, это издат типографический. Но, по сути, самиздат. …Выходные данные, но все прекрасно понимают и власть и читающие, что эти данные придуманы. Там может стоять Сыктывкарская типография. И никто никогда не будет проверять, был в Сыктывкаре отпечатан тираж этой газеты или нет.

Н. КОЛЯДА - По поводу газет.

Н. ХАЛЕЗИН - Газеты это уже на протяжении, наверное, 8 лет идет постоянное… Потом, наверное, удивлю, если скажу, что у нас в прошлом году проходили подпольные КВН. Что придумать вообще не реально. Когда я узнал, я в литжурнал сразу написал: пригласите кто-нибудь на подпольный КВН. Я такого не видел вообще.

Н. КОЛЯДА - Только что вышел документальный фильм, который будет сегодня вечером показан Юрия Хащеватского «Площадь», он посвящен мартовским событиям прошлого года, но за прошлый свой фильм Юрий Хащеватский был абсолютно жестоко избит, у него были поломаны ноги, ребра, сотрясение мозга было. К нему домой просто вломились и его избили.

К. ЛАРИНА – Кто? Люди в штатском.

Н. ХАЛЕЗИН – Они не представились, но они сказали, что думай, что ты снимаешь. Комментарий был простой. Было все понятно и прозрачно.

К. ЛАРИНА – А что была за работа?

Н. ХАЛЕЗИН – «Обыкновенный президент». Это такой был фильм. Тоже поразительная вещь, которая говорит о том, как живет контркультура в Белоруссии. Снимают, например, государственные структуры документальные фильмы. Эти фильмы смотрят один-два процента населения. Фильм Хащеватского, тиража не было, который не был показан ни по одному из каналов белорусских естественно, посмотрело до 80% населения. Сейчас этот новый фильм, скачка из Интернета идет по 5 тысяч в день. Это во всех интернет-сетях висит. На DVD расходится с невероятной скоростью.

К. ЛАРИНА – Скрыть информацию невозможно.

Н. ХАЛЕЗИН – Невозможно. Тем более власти точно также пользуются Интернетом. Нельзя его просто взять и перекрыть. Когда один из конгрессменов американских сказал, что давайте возьмем под контроль, ему сказали, смотри, чтобы они тебя не взяли под контроль. У меня есть такая поговорка. Когда один из футурологов, который описывает, что будет происходить дальше. Он говорит, что, похоже, в течение 10 лет над всей планетой будет вайфай. И у меня в этой связи вопрос диктаторам. Диктаторы, вы готовы к повсеместному вайфаю.

Н. КОЛЯДА - Кроме того, сейчас уже пошла абсолютно новая стадия контркультуры. Это вовлечение европейских звезд. И в октябре мы провели первую акцию, вместе с ди-джеями, один играет в спектакле «Поколение Джинс» он самый лучший в стране, кто играет фанк. И приезжало три ди-джея, один из них обладатель Би-би-си мюзикл, другой из Германии, третий из Ирландии, звезды этих стран. И они подключились к акции, которая называется «Музыканты мира. Солидарность. Белоруссия».

К. ЛАРИНА – Мы сейчас слушаем новости. Вопросы будем принимать обязательно от вас в следующей части передачи.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Про белорусское свободное искусство мы говорим. Я не сказала, сегодня вечером, давайте скажем…

Н. ХАЛЕЗИН – Сегодня вечером в 6 часов будет показан спектакль «Быть Гарольдом Пинтером» в центре Мейерхольда. В 8 часов вечера спектакль «Поколение Джинс», и завершатся наши гастроли в 10 часов вечера показом фильма Юрия Хащеватского «Площадь». По-белорусски называется «Плошча». Фильм по-русски.

К. ЛАРИНА – Можно попасть, я так думаю, сегодня.

Н. ХАЛЕЗИН – Да, я надеюсь, что билеты еще продаются.

Н. КОЛЯДА - Да, сказали, что всех приглашают, даже если нет мест, как вчера не было мест, приносили стулья. Все сели.

К. ЛАРИНА – Так что попробуйте прорваться. Будет желание – обязательно прорветесь. Теперь по поводу свободы. Все-таки я знала, что у нас пойдут телеграммы от наших благодарных слушателей, что многие не верят тому, что вы рассказываете. Вот недавно вернулся из Минска или другой в Минске был и все, что вы говорите, ничего этого не видел, - пишет Александр из Самары. Вы знаете, здесь напрашивается, конечно, тема философская. А что типа нам, вам эта свобода. Поскольку все знают, что в списках свобод сама свобода стоит на последнем месте. А в начале все, что можно потрогать руками. Вот вы же сами видите, по сути ведь человек не может заметить особенного, когда он приезжает в Минск. Как мне рассказывают: чисто, пенсионеры все довольны. Еда есть, преступности нет. Красота.

Н. КОЛЯДА - Всего лишь навсего, говоря о преступности похищено и убито 4 главных оппонента власти и уже прошло 8 лет, как не найдены их тела. Расследования не ведутся. Следователи, которые начинали расследования, умерли какой-то странной смертью очень неожиданной. Это из того, что нет преступлений.

К. ЛАРИНА – Уличной преступности же нет.

Н. ХАЛЕЗИН – Да есть она. Дело в том, что это очень кстати распространенное мнение. Я помню, как журналист Александр Любимов сказал: да я в Минске был, там все чисто, тихо. А что можно увидеть…

К. ЛАРИНА – Олег Максимович Попцов, просто влюбленный в Лукашенко, он нам целый сериал показал про счастливую Белоруссию.

Н. ХАЛЕЗИН – Так у меня вопрос, а что собственно хотели увидеть. Что расстрелы на улицах что ли? Нет, конечно. Но ты же сталкиваешься с этим не когда приезжаешь, это как из того анекдота…

Н. КОЛЯДА - Расстрелы у нас происходят не на улице, а в лесах, когда людей похищают.

Н. ХАЛЕЗИН – И это такой странный подход. Вопрос не в этом. А вопрос в том, почему молодежь хочет уехать, потому что она не может реализоваться. Почему бум драматургии в Белоруссии. Потому что молодым людям невозможно работать на телевидении, на радио, в газетах. На киностудиях. Нигде не можешь, если ты не подписал что называется присягу о лояльности, то никуда ты не устроишься. Поэтому они сидят дома и пишут пьесы. И посылают.

Н. КОЛЯДА - Если даже просто концентрироваться на «Свободном театре» как самый маленький пример. Например, Владимир Щербань, это режиссер этого театра, который поставил 5 спектаклей из 6, которые идут в театре. Как только он поставил первый «Психоз 4.48» спектакль, он был переведен на полставки, прекратили давать возможность ставить спектакли в государственном театре. Он работал в главном национальном театре имени Янки Купалы. По стране в государственных театрах он не может ставить. И в июле месяце ему не был продлен контракт, даже через суд он не мог восстановиться. Странно говорить, потому что суд и власть у нас составляют единое целое и указания идут сразу, кому можно что-то, а кому нельзя. Потом актриса, которая сыграла в первом спектакле, она и драматург. Яна Русакевич. Ее спектакль был снят из репертуара национального театра, декорации были просто уничтожены, разрезаны ножницами. Олег Сидорчик уволен из Театра белорусской армии. Но если мы едем на гастроли, то актеры должны писать, получать разрешение от КГБ, им пишут разрешение: можете выехать. Когда приезжаете, вы должны отчитаться, с кем встречались, что говорили. Куда ходили. Полностью советская система. Как сказал Том Стоппард, когда приехал, он по этому поводу сказал просто великолепную фразу: такое ощущение, что декорации все построены, а актеры до сих пор не вышли. Создается впечатление такое Минск. Он чистый, большой, ничего не происходит.

Н. ХАЛЕЗИН – Он чистый, потому что у нас нет денег на то, чтобы что-то купить, чтобы выбросить упаковку куда-то. Потому что на самом деле страна живет очень бедно. И те забастовки, которые сейчас ведь эти люди, которые приезжают в Минск, они не видят забастовки на заводах. Откуда он может ее увидеть. Он не знает, что люди выходят и говорят: нам нечем просто платить за квартиру. Про еду речь не идет.

Н. КОЛЯДА - Три дня назад состоялась большая забастовка на одном из самых больших заводов.

Н. ХАЛЕЗИН – Это такая позиция или когда тоже меня не устраивает аргументация, когда говорят: а у нас тут еще и не то. Так я же не хочу ориентироваться на такое. Я же хочу ориентироваться на какую-то нормальную цивилизованную жизнь. Я хочу реализовываться. Но мне говорят: 4 режиссера государственных театров, ведущих режиссеров, брали мои пьесы, шли в Министерство культуры, говорили: мы хотим это ставить. Не политические пьесы. А им говорят: нельзя это ставить. Почему? – это же не политическое. Они говорят: фамилия автора не подходит. И на этом все заканчивается. И это происходит со всеми. Список групп музыкантов, которые запрещены к прокату на радио и телевидении. Список литераторов, которых запрещено печатать. Просто люди уже отвыкли от того, что это было. И когда говорят, давайте возьмем все лучшее из Советского Союза, я говорю, что я ничего брать оттуда не хочу. Потому что там не было главного, - там не было возможности моей реализации.

Н. КОЛЯДА - Там не было никогда ценности человека. Вот это самое главное, что отсутствует на постсоветском пространстве. Никогда не ценился человек. То, что касается той же литературы, только пару дней назад были изъяты книги старых белорусских философов. Потому что даже старая белорусская философия, которая распространялась раньше, она запрещена. Потому что людям нельзя думать по-белорусски.

К. ЛАРИНА – А они хотят вообще люди думать?

Н. КОЛЯДА - Да, это становится модным. Сейчас произошла странная тенденция абсолютно. Белорусский язык, который всегда уничтожался на протяжении Советского Союза, то, что сейчас делает Лукашенко, во-первых, для начала уничтожил лицеи, где учились обыкновенные маленькие дети, сейчас они учатся в квартирах на подполье, как «Свободный театр» играет свои спектакли. На белорусском языке запрещены книги…

Н. ХАЛЕЗИН – Что-то есть, естественно. То, что: проверено - мин нет.

Н. КОЛЯДА - Из школьной программы. Быков запрещен.

К. ЛАРИНА – Светлана Алексиевич.

Н. ХАЛЕЗИН – Бородулин, сейчас уже Купалу, Коласа сокращают в программах. Потому что белорусский язык перешел из статуса языка колхозников в статус языка истеблишмента. И это то, что делает язык модным. И вот сейчас после этого прессинга на язык стало понятно, что он естественно выживет. Потому что допустим, рок-группы все, которые выступают, на русском языке петь не принято, потому что белорусский язык, нам хватает русскоязычных групп из России. Какой смысл.

К. ЛАРИНА – А вы же на русском играете?

Н. ХАЛЕЗИН – Что-то на русском, что-то на белорусском. Это все что называется, зависит. Мы хотели сюда привести спектакль «Белливуд» премьера прошлого года и мы не привезли его, потому что возникли сложности. Он идет на белорусском языке. Есть ряд совпадений в языке, переводить его синхронно вроде бы нелогично, потому что много повторов…

Н. КОЛЯДА - А когда задаешь вопрос россиянину: понимаешь ли ты, что было в спектакле, он говорит: нет.

Н. ХАЛЕЗИН – Поэтому стереотип, что все понятно по-украински и по-белорусски. Нет. Отдельные слова понятны. Потому что если гастроном по-белорусски почти также, только изменение одной буквы. То если брать просто связанный белорусский текст, то конечно, россиянам он будет непонятен. Мы с этим даже столкнулись на уровне экспертов, когда они посмотрели и сказали, что нет, не поймут люди текст. Это такая наша иллюзия, что мы знаем языки друг друга. Не совсем так.

К. ЛАРИНА – У вас же все-таки двое детей. Девочки. А не страшно за них? Что вы все время лезете на рожон?

Н. ХАЛЕЗИН – Страшнее другое. Когда дочери будут между собой говорить: вот папа боится, папа испугался или папа это делает, потому что будут иначе неприятности. Вот это самое страшное услышать.

Н. КОЛЯДА – Они хотят как собственно все актеры со своими детьми, все журналисты наши знакомые ходят со своими детьми, мы точно также вместе с ними ходим на акции. И когда ребенок говорит: ты знаешь, мама, мне страшно абсолютно по другому поводу, я говорю: завтра акция, пойдем. Она говорит мне страшно идти в школу завтра. Завтра контрольная. Я говорю: не бойся, завтра сходим на акцию. Мы с ней идем на акцию, ОМОН выдавливает всех людей из площади. Я говорю: тебе сейчас страшно? Она говорит: нет, я их не боюсь, потому что я знаю…, мы здесь, ей 8 лет, потому что в тюрьмах белорусских есть политзаключенные. И мы здесь, чтобы их поддержать. Это самое главное.

К. ЛАРИНА – Рискуете жизнью своих собственных детей. Вот для меня вопрос. Простите, смотришь фотографии с «Марша несогласных, который у нас пытаются в Питере, сегодня мы с вами слушаем новости, как в Нижнем разгоняют. Для меня вопрос, когда вижу с ребенком, семьей приходят, я не знаю, как бы я себя повела. Надо ли туда ребенка вести или нет. А вот они всерьез…

Н. ХАЛЕЗИН – Все-таки есть разумные грани. Если допустим, в прошлом году 25 числа мы даже не то, что детей, мы даже некоторым актерам запретили идти. Потому что если человек не очень готов физически, физиологически, психологически, то лучше ему… Потому что когда в прошлом году у нас под ногами взорвалось две гранты звуковых…

Н. КОЛЯДА - Мы были с Ириной Халип как раз.

Н. ХАЛЕЗИН – И когда ясно было, что за кордоном, который прошел омоновский, за ним осталось 4 человека лежать, и никто до сих пор не знает их судьбу, понятно было, что да, никаких детей там быть не может категорически. Я категорически даже против того, чтобы там девушки были.

Н. КОЛЯДА - Папа всегда против.

Н. ХАЛЕЗИН – Но я просто пережил эти какие-то вещи, я понимаю, что один удар дубинкой иногда вдоль спины заживает три месяца. И ощущение, что лопнула кожа на спине. Я понимаю, что если это достанется ребенку или женщине, это совсем другой разговор.

Н. КОЛЯДА - Но с другой стороны это тоже наш спектакль «Быть Гарольдом Пинтером», когда Владимир Щербань собирался его ставить, он говорит, нужно действительно показать насилие, которое существует. И Пинтер он, наверное, такой уникальный драматург, который говорит обо всех этапах насилия. Начиная с домашнего, закачивания политическим. И потом туда еще были прибавлены письма политзаключенных белорусских.

К. ЛАРИНА – Сегодняшних?

Н. КОЛЯДА - Да, да. И когда ты ощущаешь, что могут происходить абсолютно разные формы ужаса, но последняя фраза спектакля, которая говорится, то, что самое важное это не забыть, что есть человеческое достоинство. Потому что если не будем выходить, то мы будем пропадать. Нас будут арестовывать, и сажать на долгие сроки. Это здесь очень взаимоважное, нельзя оставаться над схваткой. Потому что очень часто слышно…

К. ЛАРИНА – А сколько нужно давить, чтобы это все взорвалось? У нас какие разговоры, если это происходит, если люди выходят на улицу, то это американцы за это платят деньги. С наколотыми апельсинчиками на Украине. То же самое было, когда в прошлом году у вас происходили события. Тоже американцы постарались. Я уже не говорю про то, что у нас этих оранжевых революций боятся как чумы. Произнесла слово оранжевая революция, там уже где-то лампочки включили, понимаете в домах, так они спали.

Н. КОЛЯДА - Я сейчас стала последнее время везде говорить, началось это со Швеции. Когда мы после спектакля все зрители остались, у них есть такая модель, дискуссия. И если кто-то хочет, может остаться и поговорить. Остались все зрители. Это было удивительно. И вот один из зрителей говорит, вы говорите, что вам нужна солидарность, вы вообще что-нибудь сами можете сделать? Я говорю: вы знаете, что 18 марта за день до выборов КГБ провело пресс-конференцию, ее вещали сутки. По всем каналам государственным. И повторялась одна фраза: если завтра 19 марта в 20.00 на площадь выйдет хоть один человек, то он будет расстрелян.

Н. ХАЛЕЗИН – Мы будем применять оружие, вплоть до огнестрельного. И люди получат сроки, как за терроризм. До пожизненного заключения. И, несмотря на это на улицу вышло до 40 тысяч человек. Где еще, в какой стране выйдут люди, которым сказали, что в них будут стрелять. Просто усталость уже велика. Я могу сказать все эти письма, которые идут. Телеграммы и так далее, я их прекрасно, я как журналист их все знаю. Потому что всю систему аргументации выучил наизусть уже. Но я вам скажу единственное, чему я рад, что сейчас в страну возвращается некий пафос, и мы сейчас наговорили вот этих высоких слов, но они на сегодняшний день для нас это наша реальность. Потому что есть грань, которую нужно уже пройти. Нужно понять, как мы говорим, мы не являемся политическим театром, то есть мы не против собственно, но мы не очень соответствуем статусу политического театра. И наша позиция это не декларирование неких политических деклараций, а наша цель это рассказать о моральности, о том, что позиция должна быть моральной. И что наша моральная позиция честна. Вот это наше желание. И если в этом есть пафос, пусть будет этот пафос. Потому что сейчас такая ситуация в стране, что пафосом надо пожить.

Н. КОЛЯДА - И если мы пришли с Колей из политико-журналистской среды и проходили опыт тех же арестов. Коля сидел в тюрьме, и все наши друзья сидели в тюрьме. То, например, наши актеры, режиссер это люди, которые пришли из государственных театров. И для них перейти вот это было, я каждый день думаю о том, что это не реальный гражданский поступок.

К. ЛАРИНА – Можно это вообще разделить в таком положении. Я вспоминаю украинские события, когда была ситуация непростая у Богдана Ступки. И когда он вынужден был каким-то образом объяснить свою позицию, и что мог сказать актер. Как в фильме «Мефисто»: я только актер. Я не занимаюсь политикой. Когда эту грань переходим, когда нужно понимать, что здесь нельзя, вот стоп, здесь нужно понимать, что ты сейчас не профессией занимаешься, а чем-то другим.

Н. ХАЛЕЗИН – Я не очень понимаю, почему у нас так стали всем противны слова «занимаешься политикой». Я не очень понимаю.

К. ЛАРИНА – У нас в политику сейчас все двинулись. Какие замечательные партии. Звездные списки.

Н. ХАЛЕЗИН – Да, да. Но это другая немножко история. Один из выдающихся российских критиков подошел к нашему другу тоже большому театральному менеджеру и сказал ему: как ты можешь с ними общаться, у них же политический театр. То есть это такое вроде, а к Ариадне Мнушкиной он подходят совсем с других позиций. Он говорит: ой, у вас же политический театр. Что это за боязнь. Почему вдруг мы так боимся высказать свои предпочтения. Почему мы вдруг становимся абсолютными конформистами и лезем куда-то вглубь мещанского быта. Что это, почему вдруг все забыли о том, что было. Почему мы, вдруг переболев, стесняемся того состояния, которое было на гребне этой перестройки, когда все вдруг начали быть гражданами и все вдруг быстро прекратили быть гражданами. И все мы говорим, что нам нужно срочно розовую сумочку, потому что мы теперь гламурные персонажи. Бред какой-то. Я счастлив, что в Минске нет этого. Оно и не появится, потому что мы маленькая страна. Мы Рублевку если начнем строить, то она будет выложена трупами.

К. ЛАРИНА – А у вас есть Рублевка своя?

Н. ХАЛЕЗИН – У нас нет, у нас есть квартиры в домах, которые бесплатно выдаются чиновникам. Это наша Рублевка.

Н. КОЛЯДА - У нас нет бизнеса в стране, у нас 15% всех заключенных это бизнесмены.

Н. ХАЛЕЗИН – То есть у нас сейчас быстренько закрываются все банки, потому что грядет финансовый кризис, поэтому нам надо срочно ликвидировать всех банкиров, даже если бы это были честные люди.

Н. КОЛЯДА - В принципе, когда ты окружен таким друзьями, как у нас, например, Андрей Санников, бывший зам. министра иностранных дел Белоруссии, Дмитрий Бондаренко, он был директором самой главной радиостанции в стране и Ирина Халип, звезда журналистики. Владимир Щербань, лучший в стране режиссер. Актеры все. То понимаешь, как вообще задавать себе этот вопрос. Ты занимаешься политикой или нет. Ты занимаешь определенную моральную позицию, все.

Н. ХАЛЕЗИН – Скажу еще одну пакостную вещь. Наши дети вот с этими людьми общаются. И наши дети протягивали руку дома, когда около стола с драниками Тому Стоппарду и говорили: это сэр Том Стоппард, он рыцарь ее величества. И после этого им очень тяжело общаться с учителями, которые рассказывают им, что надо полюбить одного человека, который был директором совхоза и не самого хорошего. И когда эти дети смотрят на него, они говорят, кто это. Мы недавно проходим со старшей дочкой около памятника М. И Калинину, который стоит у нас, хотя он к Белоруссии имеет приблизительно такое отношение, как я к Мадагаскару. Она говорит: кто это. Попробуйте, Ксения, объяснить сейчас, кто такой Михаил Иванович Калинин. Я говорю, знаешь, это был председатель Верховного совета…

К. ЛАРИНА – Партийный и государственный деятель. Была приемная, которая работала круглосуточно.

Н. КОЛЯДА - И в итоге он закончил тем, что сказал: да он просто сдал свою жену.

Н. ХАЛЕЗИН – Товарищу Сталину. Она говорит: поэтому памятник в центре города. Логика вот такая. Извини.

К. ЛАРИНА – Давайте я вам почитаю. Потому что много чего приходит. Самое разное. Читаю все подряд, потому что некогда мне заниматься цензурой. «Кто вам платит: ЦРУ или «Моссад?» «Слушаю вас и думаю: что же вам не живется спокойно, почему вы о прекрасном не хотите ставить пьесы?»

Н. КОЛЯДА - Ставим.

К. ЛАРИНА – «Спасибо большое за гостей. Удачи им», - Дмитрий пишет. «Спасибо вам. Нас много уехало, а вы остались. А в прошлом году в марте было страшно», - Таня, Питер. Я так понимаю, Таня уехала из Минска. «Хочу извиниться перед вашими гостями, - пишет Ольга за радиослушателей «Эхо Москвы», 65% которых во вчерашнем голосовании у Сергея Доренко выбрали Лукашенко в качестве будущего президента России. Громадного вам мужества, с уважением Тамара». «Уезжай в Европу, а нам, белорусам не мешай жить!» – sms пришла.

Н. КОЛЯДА - Из Москвы.

К. ЛАРИНА – «Я за Лукашенко, готов умереть ради Лукашенко. Я был там. А вы работаете на ЦРУ». «Самая главная ценность – человеческая жизнь. Пожалуйста, сравните смертность при Шушкевиче и Лукашенко», - Ярослав просит.

Н. ХАЛЕЗИН – У нас очень высокая смертность и очень высокий уровень суицида к сожалению. Один из самых высоких в Европе.

Н. КОЛЯДА - Количество людей погибших от суицида превышает…

Н. ХАЛЕЗИН – Не превышает, но там…

Н. КОЛЯДА - Превышает количество погибших в дорожно-транспортных происшествиях.

Н. ХАЛЕЗИН - Жуткие цифры. Но знаете, хочу сказать и тем, кто извиняется и тем, кто не извиняется. Я очень не хочу, чтобы у нас оставалась нынешняя власть. Но даже если вас будет 100%, я вам этого не пожелаю. Потому что вы сейчас не готовы даже к тем элементам того режима, который у нас, который входит у вас, и вы к этому не очень готовы. А если это будет в полном объеме, то я боюсь, что будет совсем плохо.

Н. КОЛЯДА - Печально, когда…

Н. ХАЛЕЗИН – Я мог бы сказать: забирайте. Но я уже так шутить не готов. Потому что я понимаю, что за этим стоит. Сколько разрушенных судеб, сколько нереализованных людей. Сколько спившихся только потому, что им некуда деваться. И сколько людей, которые не справляются с этим.

К. ЛАРИНА – А есть люди, которые счастливы?

Н. ХАЛЕЗИН – Я не верю в это. Потому что это были бы рейтинги другие. Но по разным социологическим службам от 25 до 30% поддержка.

Н. КОЛЯДА - Есть. В прошлом году 19 марта. Когда мы шли с Ириной Красовской. Это жена похищенного и убитого бизнесмена. На площадь, извините, по дороге, как идти на площадь, мы зашли в одно общественное место. И мы выходим оттуда и бабушка, которая выдает сдачу…

Н. ХАЛЕЗИН – И бумагу.

Н. КОЛЯДА - Она говорит: куда же вы детки идете. Мы говорим: на площадь, бабушка. Она говорит: что же вам дома-то не сидится. Вот мои дети сидят дома, а у меня сейчас самое лучше время. И Ирина поворачивается и говорит: я вас с этим и поздравляю. Сидеть в туалете и выдавать бумажки. Вот есть один счастливый человек.

К. ЛАРИНА – Хорошая кода, замечательная для нашего разговора. Наталья Коляда и Николай Халезин, лидеры «Свободного театра», который сейчас гастролирует у нас в Москве. Еще раз приглашаем вас сегодня вечером в центр имени Мейерхольда. Если есть желание, то обязательно получится. Я в это верю, вечер большой сейчас, хоть на что-нибудь да попадете. Я очень рада, наконец, с вами вживую познакомиться. Очень хотелось с вами побеседовать, поговорить. Я просто счастлива сегодня, Спасибо большое. Удачи. И давайте дружить домами.

Н. КОЛЯДА - Обязательно будем.

Н. ХАЛЕЗИН – Спасибо большое. Мы впервые на «Эхо Москвы» и нам здесь очень нравится.