Обаяние "совка": советский быт как культурное явление - Александр Политковский, Екатерина Деготь - Культурный шок - 2006-12-16
К. ЛАРИНА – Добрый день. Мы, так или иначе, продолжаем уже ему историческую, тему ретро. Сейчас мы будем говорить о советском быте как о культурном явлении. Поскольку не секрет, что предметы советского быта все чаще уже являются предметами музейными. Предметами искусства. И очень трудно разобраться, что есть хлам, который стоит выбросить, а что есть настоящий антиквариат.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Очень странно, порой сидишь на этом стуле, а потом приходишь в музей и видишь, что стул…
К. ЛАРИНА – Непростой.
К. БАСИЛАШВИЛИ – К нему подойти нельзя, потому что он уже музейный экспонат.
К. ЛАРИНА – Наши гости: Екатерина Деготь – искусствовед, Александр Политковский – тележурналист. Добрый день. Я хочу напомнить, что Саша ведет на канале «Ностальгия» очень знаковое название для нашей сегодняшней передачи, программу «Было время». В том числе эта программа о быте не только времени и событиях давно ушедших или не так давно, но и там быт как тема очень часто возникает. Некая теплота и милота сразу в голосе появляется. Как мы сейчас сидели с вами до передачи. Вспоминали, про что мы только ни говорили. Про еду и про какие-то предметы. Какие-то штучки-дрючки, про одежду, про белье, которое…
А. ПОЛИТКОВСКИЙ - С начесом.
К. ЛАРИНА – Катя в свое время представила публике. Тоже был культурный шок своеобразный. Советское белье действительно как явление культуры. Мы немножко об этом поговорим. Повод это выставка, которая открылась в Историческом музее «По волнам моей памяти».
К. БАСИЛАШВИЛИ – Которая исследует 20-60 годы, то есть это сталинская эпоха и небольшой промежуток оттепели.
К. ЛАРИНА – То есть там воссоздан быт советских коммуналок.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Практически ты идешь по коммуналке, заглядываешь в комнаты, на кухню, звучит музыка из репродукторов. Не хватает только запаха жареной колбасы или грибов. Что тогда, борща может быть. Наварного вкусного. Абсолютное воспроизведение атмосферы.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ - Там много что было. Есть ностальгия конечно фактов. Есть ностальгия ощущений. Я родился и вырос в теперешнем Зачатьевском монастыре. И там у нас наша комната была рядом с кухней, и там привязывали крышки к самой кастрюле для того, чтобы туда кто-то что-то не насыпал. А если значит, что кто-то когда-то что-то сыпал.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Конечно. Но главным образом коммуналка это включенное радио. Так что там не хватает, наверное…
Е. ДЕГОТЬ - Звучит.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Вот это правильно.
К. ЛАРИНА – А я еще помню пробки, которые вставлялись в ручку крышки от кастрюли. Чтобы не горячо было.
Е. ДЕГОТЬ – У меня до сих пор на даче есть. Очень удобно.
К. ЛАРИНА – Еще по поводу поводов. Не просто так мы собрались. «Парк советского периода» - фильм, который недавно появился на наших экранах Юлия Гусмана и который очень много споров вызвал. Там эта тема, безусловно, присутствует. Действительно советский быт не просто как ностальгия, а как набор каких-то конкретных вещей утраченных, к которым ужасно хочется вернуться. Но у Юлия Гусмана в этом фильме есть и обратная сторона ностальгии, и обратная сторона медали. Куда, собственно говоря, может это все завести такая теплота и милота по отношению к недавнему времени. Дальше, рестораны, которые в свое время открыл Андрей Бельжо, Петрович и Майор Пронин, они просто наполнены до краев советским бытом, включая разные стулья, названия блюд, всех селедок под шубой и прочих холодцов. Это уже сейчас поставили на поток все это дело, ретро стало таким.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Да и выставки Бельжо такие проводил.
К. ЛАРИНА – Он был первым на этом пути. Он прочухал, что это будет продаваться. Дальше, серия «Повседневная жизнь» издательство «Молодая гвардия» на первом месте, а у них самые разные книжки. Там вам и куртизанки, и Франция, и Англия, и подводники и пираты. Но на первом месте по рейтингам продаж повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. До такой степени, что купить уже это невозможно, уже требует нового тиража, переиздания именно эта книжка. Это 30-50 годы сталинской эпохи. Москва. Тоже сплошной быт. Товарищи, давайте не забывать, что мы встречаемся во времена великого юбилея. Буквально 19-го декабря сто лет исполняется со дня рождения Леонида Ильича Брежнева. И вся прошедшая неделя прошла под этим знаком. По телевизору опять спорили, и вспоминали, что было хорошо, что плохо. В четверг Виктор Анпилов защищал грудью брежневскую эпоху как лучшее время нашей с вами истории. Так что все это неспроста.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Но мы здесь не об идеологии, мы скорее о быте. Или, наоборот, об убожестве.
К. ЛАРИНА – Прелесть или убожество? Кать.
Е. ДЕГОТЬ - Я думаю, что эти все предметы могут нас заставить по-другому взглянуть на наши сегодняшние идеалы. Потому что если думать только о том, что что-то такое было убогим и бедным, то тогда получается, что нас только интересует роскошное и богатое. Может быть, так оно и есть. А может это все-таки не единственный смысл жизни каждый год покупать себе новый компьютер, потому что старый уже считается морально устаревшим, а мобильный телефон каждые полгода, потому что у всех подружек уже более шикарный. А тогда не было у нас сапог, я прекрасно помню, сама пыталась, бегала по городу, пыталась достать сапоги. И конечно это было неприятно. Но с другой стороны я не могу сказать, что я из-за этого чувствовала себя несчастной.
К. ЛАРИНА – Саша. Для вас?
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Если мы будем говорить именно об убожестве, то здесь возникает идеологическая составляющая. И тогда то, что я вам сказал немножко выше, и существует ностальгия ощущений, ностальгия факта или предметы. Я в Пицунде несколько лет тому назад провел…
К. ЛАРИНА – Даже само название Пицунда.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я ночевал на даче Сталина. И нас было два или три человека. Там все осталось так же, как было при нем. Все кровати, тахтушки, он боялся какого-то посягательства на свою жизнь, и поэтому каждый раз ночевал, не раздеваясь, непонятно где. Никто не знал, где он будет ночевать. Я посмотрел, с одной стороны красиво. Вроде бы. Но неуютно. Неуютно так же как неуютно сегодня в коттеджах новых русских.
К. ЛАРИНА – Холодно.
К. БАСИЛАШВИЛИ - И безлично.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Такое впечатление, что везде прибит маленький ярлычок. Железненький такой…
К. БАСИЛАШВИЛИ – Инвентарный номер.
К. ЛАРИНА – Правильно, спасибо. Забыл я это. Это тоже ностальгическое. Поэтому конечно в программе когда-то мы вспоминали те же самые пионерлагеря, и получили фантастическое количество звонков и даже от молодых людей, от молодых людей звонки были очень интересные. Они говорили: как жаль, что я так поздно родился, что я не испытал…
К. ЛАРИНА – Но вы обманываете людей. Вы им рассказываете о прелестях.
Обаяния пионерлагеря. Им кажется, что это правда. Но это же вранье. На самом деле все было не так мило.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Я хочу вспомнить, поскольку я сама три года назад счастливо выехала из коммуналки, возвращаться я туда не хочу. Хотя там хорошие люди. Но когда я вспоминаю о том, что ты должен за всех вымыть туалет и потом влезать в ту ванну, в которой до тебя помылись 10, а может быть больше человек, то простите, я лучше буду жить в доме нового русского. Может быть так. Может быть, я сделаю выбор к этому холодному дому.
Е. ДЕГОТЬ - Ксюш, вопрос в том, что видимо, вы выросли из этого образа жизни, это понятно. Но очень многие молодые люди за границей, например, сейчас так живут. Потому что у них просто нет денег самим снимать квартиру. Им вполне даже нравится это.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Но гораздо лучше жить индивидуально, чем жить в коммуне.
Е. ДЕГОТЬ - Я тоже с вами полностью согласна. Но с другой стороны мне не 20 лет. Есть люди, которым гораздо веселее жить в коммуне в какое-то время.
К. ЛАРИНА – И Политковский очень любит пионерлагеря.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Да, а потому что я всю жизнь провел в пионерлагерях.
К. ЛАРИНА – Я отсидела весь срок. Первый раз мне было 5 лет, когда меня угнали в лагерь. А закончила я свой срок, когда мне было 16 лет.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А зубной пастой мазаться разве плохо?
К. ЛАРИНА – Да, много прелестей.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – С точки зрения идеологической составляющей только изучение песен. Орленок, орленок, взлети выше солнца.
Е. ДЕГОТЬ – А я была в пионерлагере с вашим большим начальником Алексеем Венедиктовым, с которым мы учились в одной школе. Он был большой звездой нашего пионерлагеря. Мы прекрасно проводили время, пели, веселились. И вообще это одно из самых прелестных воспоминаний моей жизни.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Так что ничего не обманываю, и никого не обманывал. Это действительно просто вы понимаете, когда мы говорим про то, здесь не надо включать идеологическую составляющую, как мне кажется. Потому что понятное дело, что тоталитарное государство, которое в принципе таким и осталось. И мы живем все время неким своим прошлым, никак хвост свой вытащить не можем. Я каждый раз, когда на канале «Ностальгия» веду эту программу, понятно, что наши ощущения они в том времени, а оно идеологизировано, безусловно. И поэтому проще говорить о каком-то явлении моды, например, каких-то вещей, завоевания наших в космосе, у нас была программа по поводу «Бурана». Мы идеологическую составляющую от этого просто убрали. Потому что наше прошлое оно было совковым, но давайте мы не будем посыпать голову пеплом.
К. ЛАРИНА – А это невозможно, Саша. Я помню передачу, по-моему, ваша была программа. Очень тяжело вам там было как ведущему. Про Афганистан.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Да, была такая.
К. ЛАРИНА – Я понимала, как было тяжело ведущему Александру Политковскому говорить каждому звонящему в студию слушателю, что мы про идеологию не говорим. Как вы это разделите?
Е. ДЕГОТЬ - Мне кажется, если можно, что советское время тем и отличалось, что предметный мир был на одной стороне, а власть была на другой. Предметный мир был в известном смысле оппозицией власти. Очень много было вещей, сделанных своими руками, или за которыми стояла своя семейная история. В них чувствуется вот это личное, которое оберегало себя от власти. Поэтому когда мы говорим о предметном мире, мы в советское время на стороне правильной. А в современном мире это не так. наш теперешний предметный мир он может быть не на нашей стороне может из-за того, что мы эти вещи каждые две недели покупаем, потом выкидываем. Но как сказал Лев Рубинштейн справедливо: гламур это наша официальная идеология. Поэтому вещи они не наши союзники больше. Поэтому просто ситуация очень изменилась.
К. ЛАРИНА – Кстати, у людей, которые являются представителями того самого роскошного богатого Рублево-Успенского мира, у них в большом почете и большой моде винтажные вещи.
Е. ДЕГОТЬ - Конечно, потому что в них есть настоящее. В них есть личное. Какая-то история, подлинность.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Теплота.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Давайте вспомним эти вещи. Что-то уже вообще ушло.
К. ЛАРИНА – Я хочу нашим слушателям предложить. Давайте мы сегодня попробуем собрать музей советского быта собственными силами. Что бы вы поместили в такой музей.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Интересно, вы эти вещи выбрасываете, или сохраняете.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я недавно рассказывал про свое путешествие по Вологодской губернии этого года. И одному молодому человеку говорю, вот мы там едем, я на своей машине и дорога как стиральная доска. Он говорит: а что это такое? Вот вещь, которая уже исчезла. Что такое стиральная доска. Люди другого поколения уже не знают.
К. ЛАРИНА – Целый день стирает прачка, муж ушел за водкой, на крыльце сидит собачка…
Е. ДЕГОТЬ - А еще на ней можно было играть как на музыкальном инструменте. Есть такой художник Владимир Архипов, который целый проект из этого сделал. Именно музей. И он собирает только вещи, которые люди переделали сами, помните, была такая рубрика «Маленькие хитрости» в журнале «Наука и жизнь». Где как взять какой-то носок, соединить его с палкой и получится какая-то вещь для собирания яблок. И масса вещей абсолютно гениальных. Я очень многие из них хотела бы иметь дома. Потому что они предназначены для каких-то функций, для которых предметов нет. А смекалка советского, а теперь русского человека она позволила такие вещи сделать. Мне кажется, это есть внерыночный предмет. Советский предмет.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А Илья Кабаков, который просто сделал это эстетической ценностью.
Е. ДЕГОТЬ - Коммунальную квартиру как особый мир особой цивилизации.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – А потом давайте мы не будем забывать, я буду вам противоречить с точки зрения коммунальной квартиры. Вы могли в любой момент, если у вас чего-то не хватает, соли, спичек, хлеба, постучаться к соседу и совершенно спокойно…
К. ЛАРИНА – А могли и по морде получить.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Нет, нет.
К. ЛАРИНА – Люди разные.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – В нормальной коммунальной квартире я могу вам сказать, что у нас было всякое. Например, в нашей. И носился какой-то пьяный человек за кем-то, всяко было. Это существует всегда и везде.
Е. ДЕГОТЬ - Но это было событием тогда для всех.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – И без коммунальной квартиры это было тоже. Это все было. Но с другой стороны всегда существовала некая взаимопомощь. Моя мама уезжала в Калининград, теперешний Королев, и целый день находилась там, преподавала в детской музыкальной школе. Я закончив школу, оказывался на улице. Такая московская шпана. И у меня была целая история жизни моего дня. Проходила женщина какая-то с нашего двора, и говорила: Саш, не хочешь борща. Я говорю: хочу. И я совершенно спокойно, она мне наливала тарелку борща, давала мне кусок хлеба. Я обильно маслом сливочным и все это рубал. И побежал дальше заниматься своими делами московской шпаны. Это была целая история. Это были нормальные хорошие отношения. И мама понимала прекрасно, когда она возвращалась, что я буду жив и здоров. И ничего со мной не произойдет. Потому что кто-то меня поддержит. Потому что я существую в определенном дворе или как сейчас социуме на определенной площадке. Где-то я буду. Хотя я мог позволить себе убежать куда-то в Парк культуры имени Горького или сюда к вам близко, на Старом Арбате…
Е. ДЕГОТЬ - В идеале в Парке культуры к вам тоже подошла какая-то женщина и сказала: хочешь борща. В принципе советский идеал состоял в этом. И в этом идеале ничего плохого нет.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Да, я могу сказать, практика Усть-Каменогорск, я имею в виду я студент факультета журналистики. Мы собираемся выпить вина ночью. Открыто окно. Часа два ночи. И оттуда высовывается какой-то мужик. Мы говорим: мужик, дай, пожалуйста, стакан. Он говорит: да нет проблем. Сколько вас. Он дает такое количество стаканов, сколько нужно. Мы разливаем вино и выпиваем. И мы не успели даже допить, он уже нам подает бутерброды. Мы его об этом не просили. Это вообще неизвестный человек. Мы отдаем ему стаканы…
К. ЛАРИНА – Налили ему хоть?
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Мы ему предложили, а он говорит: да нет, ребята, я не по этой теме. Он стаканы забрал, мы сказали ему спасибо, и все. Но попробуйте сейчас вот так мужику, тогда точно по морде получишь.
К. ЛАРИНА – Если говорить о каких-то человеческих взаимоотношениях, безусловно, они изменились, конечно. Я сейчас вспоминала, что практически сто лет никто не стреляет сигареты на улице. Раньше это не было проблемой. А сегодня редко кто.
Е. ДЕГОТЬ - Сейчас спросить дорогу-то и то неизвестно.
К. ЛАРИНА – И то боишься.
К. БАСИЛАШВИЛИ – В нашей коммуналке мы тоже и деньги одалживали друг другу. Но вопрос в том, готов ли ты поступиться какими-то…
К. ЛАРИНА – Все-таки перевербовал нас Политковский, мы впали в эту ностальгию. Я хочу избавиться от этого. Давайте вернемся в сегодняшнее время. Нам помогут новости.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – У нас в студии Александр Политковский, Ксения Басилашвили, Ксения Ларина. Все совки абсолютные. Каждый получил свою порцию, кто где. Наши слушатели активно подключились к нашему разговору. У кого что, у кого хорошие воспоминания, у кого ужасные. Вот Елена пишет: в советские времена мы с сестрой сочинили сонет «туалет», он звучит так: как придешь ты в туалет, стопка там лежит газет, ты газетку выбираешь и отрывками читаешь о природе, о погоде. И о новой миди-моде. Вывод ясен сам собой: туалет наш непростой. Он несет нам знаний свет, посещайте туалет. С туалетной бумагой все-таки напряженка была.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Конечно, была.
Е. ДЕГОТЬ - Это 70-е.
К. ЛАРИНА – А газеты у нас рвались аккуратными квадратными кусочками.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А всегда не было туалетной бумаги?
Е. ДЕГОТЬ - …Была. Потому что при Сталине там лежал бы доклад Сталина.
К. ЛАРИНА – Если вам так нравится коммуналка, почему вы вам ни обменять свою квартиру шикарную на комнату в коммуналке?
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – У меня совсем не шикарная квартира. У меня двухкомнатная квартира небольшая в Крылатском. Я готов, конечно, меняться. А потом знаете что еще. Мы говорим про Москву. А с точки зрения того, что изменилось, возьмите, например, нашу российскую деревню. А что там изменилось.
Е. ДЕГОТЬ - Да ничего.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Да ничего. Если в те времена человек колхозник не имел паспорта и поэтому не мог передвигаться по нашей стране, то вы можете отъехать 15-20 от Москвы, я не говорю сейчас про нашу Сибирь. И там человек не имеет денег для того, чтобы поехать и отдохнуть. То же самое. У нас совок и остался совком. Я не вижу большой разницы.
Е. ДЕГОТЬ - Да еще хуже мне кажется.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – И эти вещи во многих помните, когда невозможно было, например, исполнять в детских музыкальных школах Рахманинова. А сейчас, например, когда я принимаю участие в каких-то эфирах, мне говорят: не говори только о Ходорковском. Что изменилось? Просто мы немножко живем во времена Интернета, мобильных телефонов. Понятно, 21 век. Трудно, какие-то есть такие вещи знаковые, которые нас окружают и, безусловно, они меняют нашу жизнь. А, по сути, мы совками и остались.
К. ЛАРИНА – Если вернуться к какому-то обуючиванию дома, то вот разрыв между цивилизацией и домом как образом, теплом, очень хорошо был показан, по-моему, Пригов делал выставку, где он компьютеры украшал салфеточкой. Слониками и салфеточками. И вот это совмещение несовместимого, оно очень показательно. И на сегодняшний день тоже. Я уже говорила мои личные наблюдения, что меня поражает, что я стала очень много встречать домов, в которых нет книг. Для меня это какая-то загадка. Я сразу понимаю, что их нет. А люди так живут и ничего. Вообще нет книг.
Е. ДЕГОТЬ - У них компьютер зато наверняка есть.
К. ЛАРИНА – Конечно. А книжные полки как факт вообще отсутствуют.
Е. ДЕГОТЬ - Они читают все на экране.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Если вы помните, было очень модно Библиотека всемирной литературы.
К. ЛАРИНА – Подписное издание.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я очень хорошо помню, когда люди покупали, я заходил в эти дома и вытаскиваешь любой какой-то том, ты понимаешь, что его ни разу не открывали. Он просто очень красиво выглядел. Я помню в советские времена, когда была обозначена и открыта, наконец, впервые подписка на Достоевского. Я помню, как пудрили мозги, говорили, нет 14-й том, а 15-го больше не будет. И только те, кто не выбросил вот этот клочок бумажки свой подписной через год или полтора, все-таки смогли получить и 15-й и 16-й.
Е. ДЕГОТЬ - Получить роман «Бесы». Который в основном был предметом проблемы.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ - И его «Записные книжки». Там то, что дальше шло во второй половине. Но книга это было модно. Было модно поделиться книгой, было модно накапливать пластинки. Коллекционировать. Неправильно выразился. Кто-то доставал «Биттлз», что-то еще, кто-то увлекался «Песнярами», кто-то занимался коллекционированием классической музыки. Понятно, что сейчас это немножко девальвировалось. Потому что то, о чем мы говорим, вот эта компьютерная эпоха, но в любом случае в компьютере очень много, Достоевского нет, «Бесов» нет.
К. ЛАРИНА – Уж бесов там более чем достаточно.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Извините, был не прав. Погорячился.
К. ЛАРИНА – Интересно, все-таки мы с вами перешли на тему нового времени в историческом планетарном масштабе. Компьютеры, техника, которая заменяет многие вещи живые. Но все-таки такое понятие как советский быт оно существует? Кать, хочу вас спросить как аналитика прежде всего. Или мы такую эпоху обнаружим в любой другой стране. В Европе, Америке.
Е. ДЕГОТЬ - В той мере, в которой там существует, как и существовала какая-то область жизни не тотально подчиненная капиталистическому рынку. Потому что конечно советское, я марксист, я все укореняю только в экономике, естественно. Советское это значит находившееся в пространстве без частного рынка. Такие законы тоже есть немножко в других странах. Их очень мало. Поэтому там тоже есть такие предметы, связанные, например, с частной жизнью, семейной жизнью, особенно далеко от больших центров, особенно старые 50-х годов. Поэтому моя выставка белья была понятна людям в Германии, Австрии. Потому что у них в 50-е годы было похожее.
К. БАСИЛАШВИЛИ – То же самое.
Е. ДЕГОТЬ - Не совсем. Но похожее детство.
К. ЛАРИНА – Это скорее больше мода.
Е. ДЕГОТЬ - Нет, бедное детство, в принципе в любой стране похоже на советское. Но вообще сейчас во всем мире существует новая мода на какие-то вещи такие подлинные. Существует протест у людей против того, что им навязывают новые предметы покупать каждые полгода. Существует даже движение за то, чтобы пользоваться каждым предметом пока он не сломается. Может быть, для наших людей это звучит самоочевидно, но в Америке, например, нет. Что да, я буду держаться своей старой стиральной машины, пока она не сломается. Вы не заставите меня купить новую просто потому, что она быстрее крутится. И так далее. И вообще какие-то вещи, связанные с рабочим бытом, они вновь становятся модными на Западе. И отчасти предметы рабочего быта 20-30 годов близки к тому, что Родченко считал про эту вещь теплую, дружественную, которая не противостоит человеку, а работает вместе с ним. Которая не проститутка, которую он просто купил на минуту, а настоящий друг.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А, например, из таких вещей, что можно вспомнить?
К. ЛАРИНА – Абажур.
Е. ДЕГОТЬ - Вообще вся кухонная утварь. Я даже отчасти ею пользуюсь. Она гораздо удобнее, чем новые. Есть вещи удобные, которые до сих пор я не могу купить, какие-то держалки для сковородок, какие-то вещи. Которые нигде больше нет.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Хватать так за угол…
Е. ДЕГОТЬ - Вот видите, сразу вспомнили. Вообще сами сковородки чугунные. Вообще это миф, что сковородка должна быть непригарной. На непригарной сковородке хороший соус приготовить нельзя. Это я вам говорю как человек, который умеет готовить.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – А картошечку пожарить. Только на чугунной. Тефалевская это все ерунда.
Е. ДЕГОТЬ - Абсолютно верно. Люди, которые понимают, они берегут эти вещи. Потому что они правильные.
К. ЛАРИНА – Я сейчас вас слушаю, пытаюсь пройти по квартире. Корыта всевозможные. Все купались в корытах? Политковский конечно купался. Я тоже помню корыто оцинкованное.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Да, новой формы.
К. ЛАРИНА – Как сидячая ванна. Сидячая ванна помню, только у нас бывало такое. Больше нигде.
Е. ДЕГОТЬ - Сейчас очень дорогие продаются сидячие ванны по образцу 18 века. Стоят несметных денег и притом, очень неудобные. Но зато такой старинности.
К. ЛАРИНА – Карандаш, привязанный около телефона. На веревочке. Это все в «Покровских воротах» очень точно показано у Козакова. Где на обоях пишут телефон.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – У меня был очень долгое время популярный такой предмет. Мне шахтеры Воркуты подарили телефон шахтерский. И наверное часто встречаетесь с такой ситуацией, когда вы уже оделись, выходите, в этот момент зазвонил телефон. И я его приколошматил прямо около двери. С кнопкой огромный такой железный, я не знаю, сейчас дочь делает ремонт, заканчивает ремонт в этой квартире. Выбросила она его или нет. Но Аня и я мы очень любили им пользоваться, потому что он такой настоящий. Ты его берешь, нажимаешь на кнопку, и отколупываешь оттуда и у тебя такая тяжелая, тяжелая трубка. Это как раз мне очень нравилось. Когда я бывал на этих шахтах. И мне вот эти телефоны очень нравились.
К. ЛАРИНА – Как коммутаторы.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Какой-то такой да.
Е. ДЕГОТЬ - Настоящий телефон.
К. ЛАРИНА – А вот этот спускательный прибор в туалете потрясающий совершенно на цепи. С этой белой штукой, из чего она сделана?
Е. ДЕГОТЬ - Из фарфора.
К. ЛАРИНА – Эмалированная какая-то.
Е. ДЕГОТЬ - Вообще по-разному. Бывает фаянсовая.
К. ЛАРИНА – Ну конечно.
Е. ДЕГОТЬ - Из того же, из чего пробки электрические.
К. ЛАРИНА – И на длинной, длинной фигне наверху бочок. Почему-то все время он был мокрый сверху. Я не понимаю, почему. Который наверху, не внизу как сейчас. И он все время капал.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Сейчас это на самом деле делает, это очень дорогая сантехника. Я ее видел в современном виде последний раз много лет тому назад во время последнего всемирного фестиваля молодежи и студентов.
К. ЛАРИНА – 1957 год.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Какой? В Пхеньяне. Мы с Володей Мукусевым это была такая ситуация, был праздник во Дворце Ким Чен Ира, и мы зашли в туалет. А у Володи был фотоаппарат. И мы когда открыли кабину и увидели, это сделано шикарно, и никакого конденсата там не было. Все было красиво, и мы сделали фотографию. Даже сфотографировались.
К. ЛАРИНА – Кстати, обратите внимание, это в коммунальных квартирах, у меня тоже такое воспоминание, что в туалете обязательно висели на гвоздях стульчаки. Очень многие покупали каждый себя свой стульчак. И они висели такими баранками.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Как можно об этом вспоминать с ностальгией. Можно пользоваться сковородкой, повесить цепочку с фаянсом. Но чтобы жить в этом, это же невозможно.
К. ЛАРИНА – Жить в этом невозможно.
К. БАСИЛАШВИЛИ - Человеческие отношения не восстановить, той любви, которая была, иногда ненависть…
К. ЛАРИНА – Это больше миф. Я в этом уверена. Больше мифология о человеческом отношении.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ - Вы знаете, в брежневские времена, о чем мы говорим сейчас, 60-е годы также около Москвы в деревнях люди как ходили, так и ходят в туалет на улице.
К. ЛАРИНА – Черные туалеты. Боже мой, отъедешь 10 км от Москвы на станции Кукуево эти дырки в полу по-прежнему. Хлоркой обсыпанные в лучшем случае. А иногда туда вообще никто не заходит.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Мы людей послушаем?
К. ЛАРИНА – Да, слушаем людей. 783-90-25, 783-90-26. Давайте мы сейчас заполним музей советского быта, посмотрим, что вы туда принесете, дорогие наши слушатели, а что можно выкинуть и забыть. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Дмитрий Москва. Последние пять минут у вас туалетная тема.
Е. ДЕГОТЬ - Никуда от этого.
СЛУШАТЕЛЬ – Едешь, слушаешь, до дома бы доехать.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Вы крепитесь.
СЛУШАТЕЛЬ – Вообще конечно, по моему возрасту я немножко застал советское время именно советское. Во всей его красе. Потому что конец 80-х я уже не считаю советским. Сознательно 85-86 я припоминаю. Но конечно просто действительно поразительно вспоминаешь, в квартирке 30 кв. метров отдельной, что вообще конечно очень классно, ютились впятером. Чуть ли по очереди на кроватях спали. А вообще из всех штучек советских сидлушка туалетная это просто…
К. БАСИЛАШВИЛИ - Как вы назвали?
СЛУШАТЕЛЬ – Сидлушка. Которая там. Детская еще тогда продавалась. И сейчас такие есть. Я просто помню, с маленькой такой…
Е. ДЕГОТЬ - Заметьте, была из натурального дерева.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – И еще нас упрекал в туалетной теме.
СЛУШАТЕЛЬ – Да, вернулись опять к ней. И, в общем, еще вспомнить множество, конечно, всяких прикольных моментов. Но о взаимоотношениях отдельно хочу сказать. Да, действительно сейчас просто как-то мне кажется, у народа негатив очень большой сильный идет.
К. ЛАРИНА – Слегка озверел.
СЛУШАТЕЛЬ – Да. И именно этим объясняется то, что какое-то бескультурье произошло. Даже на дорогах просто посмотришь, как люди ездят. Нет культуры. А это же все оттуда идет.
К. ЛАРИНА – Конечно. Спасибо. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Поселок… республика Татарстан. Я бы хотел такую вещь вспомнить, мне 30 лет, только что говорили о деревне, что деревня, может быть, не изменилась. Тот же совок. В принципе изменения есть, конечно, большие. Например, такое воспоминание, у нас был завод металлопосуды, и из алюминиевых листов делали прессовали ложки, вилки. А остатки перфорированные из них делали заборы. Эти алюминиевые заборы стояли вплоть до конца 80-х. Сейчас этих заборов конечно невозможно найти. Потому что весь алюминий ушел во втормет. Его разобрали, разорвали. Молодежь, которая хотела найти дешевой наживы. И еще такое воспоминание из тех времен. Не знаю как в городах, в Москве, но в деревне мало кто чистил зубы. Не было такого постоянного напоминания по телевидению в роликах и такой культуры не было.
К. ЛАРИНА – Да, культуры не было.
СЛУШАТЕЛЬ - Я думаю, что если бы сейчас кто-то из той деревни вернулся лет на 20 назад, то разговаривать с собеседником вряд ли бы смог.
К. ЛАРИНА – Неожиданные какие подробности вспоминаются.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – И посуда алюминиевая, которая использовалась в основном в туристических походах…
К. ЛАРИНА – И в лагерях пионерских кстати.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – И не только пионерских.
К. ЛАРИНА – А откуда она пришла в пионерские. Именно оттуда.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Помните решетки спинки железных кроватей. Это использовалось в качестве ограды в деревенских домах.
Е. ДЕГОТЬ - А что касается алюминиевой посуды, сейчас наука установила, что регулярное использование алюминия в пище вызывает прогрессирующий идиотизм. Может быть, в этом причина каких-то проблем в нашей стране.
К. ЛАРИНА – В армии нашей, поскольку они до сих пор пользуются алюминиевой посудой. И те, кто стал генералами уже. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Меня зовут Евгений, мне 35 лет. Поэтому тоже можете представить, что я немножко захватил то время. Для меня самое главное воспоминание это детское, это коробки из-под конфет, по-моему, Лайма или еще как-то. И набитые фантиками от жвачки различные. Было много в принципе жвачки, кто в море ходил, Альбатрос магазин тот же самый. То есть это немножко Запада было.
К. ЛАРИНА – Прикосновение к западной жизни.
СЛУШАТЕЛЬ – Конечно. И у тех детей, у которых родители ходили в море, конечно, были люди, наверное, по сравнению с дипломатами в Москве, наверное, так.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А вы в фантики играли в школе на подоконнике?
СЛУШАТЕЛЬ – Конечно. На подоконнике отбивали как-то…
К. БАСИЛАШВИЛИ – У нас в Ленинграде были фантики «Ну, погоди!» питерской фабрики.
К. ЛАРИНА – У нас первая жвачка появилась прибалтийская. Наша родная советская из Прибалтики.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Но жвачка к игре в фантики никакого отношения не имеет.
К. ЛАРИНА – Жвачки были вкладыши. Собирали. Да и сейчас собирают дети, мало что изменилось. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте. Меня зовут Наталья. Мне ваша передача навеяла такие воспоминания. Я прочитала в каком-то журнале чуть ли ни «Науки и жизни» был такой совет, как сэкономить колготки. Тем более что это был большой дефицит. Покупались колготки одинакового цвета, и когда допустим, одна половинка рвалась, она отрезалась, и уже одевалось две пары колготок. И таким образом экономились колготы. То есть одни на другие. У одной пары одна отрезалась, у другой – другая.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А если шов посередине.
СЛУШАТЕЛЬ – Нет шва. Просто одна одевалась на одну ногу, другая на другую.
К. ЛАРИНА – Еще нас учили использовать капроновые колготки в качестве мочалок для посуды.
СЛУШАТЕЛЬ - Да, да. Туда клался кусочек мыла, и потом очень хорошо мылась этим посуда. А еще я вспомнила, я жила в Москве, и здесь с продуктами было достаточно хорошо. И когда я поехала к своей подруге в Пермь, меня удивило, что все магазины были заставлены, очень красиво были выложены рядами плавленые сырки. То есть на прилавках ничего не было, а были только сырки. И они были очень красиво уложены. Разные фигурки.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ - «Волна» и «Дружба».
СЛУШАТЕЛЬ – А книги я покупала в Казахстане. Там никто не говорил по-русски. Я была на станции Макат. На практике студенческой. Там никто не говорил по-русски, но зато было очень много книг хороших.
К. ЛАРИНА – Книги туда привозили отовсюду и можно были книги уникальные Пастернака или Цветаевой обнаружить в каком-то селе.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я был в командировке в Дагестане. В ауле Гуниб. Где пленили Шамиля. Зашел в магазин, и там были потрясающие Бунин, что угодно, единственное отличие, что там стояли ударения.
К. ЛАРИНА – Да, точно.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Для того чтобы те народы, которые живут и для которых эти книги издавались, чтобы они правильно изучали русский язык и правильно делали ударение. Нам это было все равно в Москве, потому что это было определенной валютой. Эту книгу можно было поменять на что-то другое. То, что тебе, например, не хватало в твоей библиотеке.
К. ЛАРИНА – Вспоминают советские газеты. Все как одна с одинаковой первой страницей. Жутко вонючие после них руки черные, ничем не отмоешь, - Николай. Николай, и сегодня такие газеты есть, одинаковые с первой страницей и руки черные и газеты вонючие и ничем не отмоешь.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Давайте вспомним, как мы не смотрели программу «Время» первые 15 минут. Так же как и сейчас первые 15 минут невозможно смотреть. Смотришь только концовочку, что-то такое где-то.
Е. ДЕГОТЬ - Погоду.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А книги, кстати, у всех остались наверняка собрания сочинений, то сейчас с ними делают? Сейчас я вижу, их продают в магазинах. Они никому не нужны. Что сейчас делают с этими библиотеками?
Е. ДЕГОТЬ - Люди покупают для престижа.
К. БАСИЛАШВИЛИ – У вас сохранились дома Достоевский, Диккенс. И что делать, кому это нужно?
Е. ДЕГОТЬ - Мне нужно.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Сейчас можно купить. Зачем собрание сочинений Диккенса. К чему оно?
К. ЛАРИНА – Я тут совсем недавно купила собрание сочинений Чехова, 1965 года.
К. БАСИЛАШВИЛИ - Чехов, хорошо. Но Диккенс…
Е. ДЕГОТЬ - А вдруг захочется почитать как-нибудь. Нельзя бы быть уверенной.
К. ЛАРИНА – От книг отказываться нельзя, совершенно точно.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А места нет.
К. ЛАРИНА – В школах были чернильницы непроливайки и ручки с перьями разных номеров. Зависело от толщины пера. Они вставлялись в деревянные ручки с металлическими наконечниками.
Е. ДЕГОТЬ - Промокашки еще были.
К. ЛАРИНА – Тоже никто не помнит. Мы ею плевались. Вытаскивали стержень из шариковой ручки и в эту трубочку плевались промокашкой.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Рядом с вашей редакцией была мастерская, куда мы бегали заправлять стержни для шариковых ручек. И здесь можно было 7-8 цветов разных.
К. ЛАРИНА – Сколько стоила шариковая ручка?
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я не помню.
К. ЛАРИНА – 35 копеек.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Но все равно их не хватало, и мы очень ценили ручки, у которых много цветов. И надо было идти на Арбат, здесь была мастерская, где их заполняли стерженьки.
К. ЛАРИНА – Встреча Нового года феноменально позитивная. Сейчас уже такого чувства нет, - вспоминает Роман. Он кстати в Барселоне живет. Ему 29 лет. И такого чувства Нового года уже давно не испытывает.
К. БАСИЛАШВИЛИ – И погода у нас сейчас как в Барселоне.
К. ЛАРИНА – Зубной порошок в картонных коробочках. Тоже совершенно… порошком чистили не только зубы, но, по-моему, какие-то парусиновые туфли.
К. БАСИЛАШВИЛИ - Мне говорили, что тушь варили. У мамы была знакомая дама, которая варила сама тушь и продавала в спичечных коробках.
К. ЛАРИНА – Это я не помню. Мы пользовались тушью ленинградской. Плевали туда, такая щеточка была пластмассовая. Басилашвили уже этого не застала.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Слава богу, нет.
Е. ДЕГОТЬ - А считается, кстати, что такая тушь лучше.
К. ЛАРИНА – Ленинградская лучшая была, между прочим.
К. БАСИЛАШВИЛИ – У меня где-то завалялся коробок. Она вечная я думаю.
К. ЛАРИНА – Граненые стаканы все вспоминают. Я уже даже не цитирую, тут на каждой строчке. Тоска ужасная по ним.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я могу сказать, я до сих пор не могу употреблять из бокала пиво. Для меня должна быть кружка настоящая.
К. ЛАРИНА – Это в лучшем случае была кружка, Сашенька. А в худшем банка из-под майонеза, с которой ты приходил в пивное заведение. Или пакеты использовали из-под молока. Потому что кружек не хватало. Кружки уносились посетителями, такими как Политковский…
К. БАСИЛАШВИЛИ – А кстати, пакеты для птичек вот эти треугольники уже не режет никто.
Е. ДЕГОТЬ - Да всем наплевать уже на птичек. И на всех вокруг тоже. Не то, что в советское время.
К. ЛАРИНА – Товарищи. Нам надо заканчивать. У меня уже слезы на глазах. Это прелесть, конечно.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Не надо плакать.
К. ЛАРИНА – Ретро.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Не по прошлому ностальгия, а ностальгия по-настоящему.
К. ЛАРИНА – Давайте все-таки по одной вещи положим. Кать, что положила бы в музей советского быта. Одну вещь.
Е. ДЕГОТЬ - Ой, я наверное, все-таки из белья что-нибудь. Раз я этим занималась.
К. ЛАРИНА – Розового цвета.
Е. ДЕГОТЬ - Я бы самодельное все-таки положила. Какие-то колготки с пришитыми ногами, в чем сохранилась человеческая душа.
К. ЛАРИНА – Саша.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – Я точно совершенно абажур, бабушкин абажур и могу сознаться в том, что неделю тому назад в мастерской заказал себе лично абажур. Но сам по себе внешне он будет напоминать старый бабушкин абажур, но начинка уже, безусловно, современная. Его можно опускать немножко ниже, выше. Для меня абажур это некий наш уют. Какая-то аура та. Может быть, молодые люди меня и не поймут.
К. ЛАРИНА – Ксюш.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Я бы елочные игрушки, особенно куколки, девочка, мальчик.
Е. ДЕГОТЬ - У меня есть.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Прищепки. От них уже отклеивается поролон, и как-то их жалко и вата какая-то от бороды уже отклеилась. Но все равно каждый раз на елку пришпандориваю.
К. ЛАРИНА – А я люблю приемники ламповые старые. Просто у меня мечта вернуться к старым ламповым приемникам. С такими белыми зубами внизу.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ – На кнопочку нажимаешь. И она не всегда нажимается.
К. ЛАРИНА – Там зелененький огонек горит таинственным светом.
А. ПОЛИТКОВСКИЙ - Он не сразу зажигается. Какое-то время проходит, и потом раз, раз загорелся.
К. ЛАРИНА – Спасибо большое нашим гостям за приятные воспоминания. И спасибо нашим слушателям, которые живо откликнулись на такую тему. Я думаю, что мы к ней еще не раз вернемся. Счастливо, спасибо.