Елена Камбурова - Без дураков - 2011-12-18

С.КОРЗУН – Всем добрый вечер! Сергей Корзун – это я. Моя сегодняшняя гостья народная артистка России, певица Елена Камбурова. Добрый вечер, Елена!

Е.КАБУРОВА – Добрый вечер!

С.КОРЗУН – Уже год идет эта программа, правда, с некоторыми перерывами, а мы с вами первый раз встречаемся в ней – какой-то непорядок. А, вот, один из журналистов называл вас «королевой печали». У вас глаза и правда такие – печальные. Но улыбка у вас замечательная. С каким настроением на этот эфир пришли? С каким настроением живете, скажем так – ладно бог с ним, с эфиром?

Е.КАБУРОВА – Я пришла с волнением, потому что любая беседа, она предполагает легкость, общение и умение точно, правильно, емко выразить свои мысли. Мысли есть, но я их не всегда умею выражать.

С.КОРЗУН – Ну, вот у этого микрофона – у другого же микрофона выражаете?

Е.КАБУРОВА – Да, выражаю. Стараюсь выражать.

С.КОРЗУН – И продолжаете выражать!

Е.КАБУРОВА – И продолжаю, да. Не далее, как завтра с сольным концертом выйду к своим зрителям.

С.КОРЗУН – В своем театре.

Е.КАБУРОВА – Нет – в театре «Школа современной пьесы». Мы традиционно там довольно часто выступаем на Трубной площади.

С.КОРЗУН – Здесь много заявок на воспроизведение разных музыкальных произведений, я думаю, что одно из них мы дадим перед новостями, второе…, потому, что давайте лучше поговорим: вопросов пришло много. Вопросы можно посылать на пейджер эфирный. И один из вопросов, пойдете ли 24-го числа на митинг. Вообще?

С.КОРЗУН – Собираюсь пойти, да.

С.КОРЗУН – А были на предыдущем?

Е.КАБУРОВА – На предыдущем не была, по одной простой причине, что это было буквально накануне серии сольных концертов и мои друзья всячески меня уговаривали не ходить, но мысленно и всячески я была с ними. И слушала «Эхо». По сути, я была на нем, перезванивалась все время. И меня сразу порадовало, что, судя по тому, что мне сказали – первые впечатления – я поняла, что собралась не толпа, а народ. Народ. С хорошими лицами. И с добрым настроением, без агрессии, что очень важно, потому что толпу я как-то всегда побаивалась, потому что очень часто, естественно, эта толпа без нравственных ориентиров – это страшно.

С.КОРЗУН – А нравственные ориентиры этой толпе может дать?

Е.КАБУРОВА – Нравственные ориентиры давали во все тысячелетия в России лучшие умы, сердца русских, лучших, живущих в России самых разных направлениях себя проявивших. Это и художники, писатели, поэты.

С.КОРЗУН – Вы, дайте нравственный ориентир – зачем вы пойдете на митинг, что вы хотите этим сказать?

Е.КАБУРОВА – Потому, что я думаю, для меня любое собрание людей, особенно, когда оно столь велико, в какой бы форме оно не проходило – это в глубине, сердцевине молитва России об обществе, в котором ты живешь. И тебе кажется, что оно должно быть лучше, оно должно быть интересней, оно должно быть без беспредела, без воровства, безо лжи, без насилия, без непомерного стяжательства. Ну, что делать? Я отлично понимаю, как и многие другие, что общество не очень здорово, потому что, если есть дефицит совести – ну, как человек без совести – ясно, что это ненормально. Совесть – это, действительно, важная нравственная категория, очень определяющая личность человека.

С.КОРЗУН – А были ли другие времена в истории современной России? Мы с вами пожили в сознательном возрасте и при советской власти и после советской власти уже больше 20 лет. Были золотые времена с этой точки зрения в истории России?

Е.КАБУРОВА – У меня такое ощущение, что в истории России вообще…. Я вообще, живу в вечном времени и, если я читаю, что из там 16-17 века - меня точно так же трогает, что происходит сегодня. И Россия мне кажется таким огромным существом, к которому у меня нежнейшее отношение. И во все века, во все времена таких уж сладостных времен - моменты. Моменты побед, когда все братаются, или эйфория вот, в 90-х годах, когда, боже мой, я помню, мы были на берегу реки и – вот, какой-то сообщение – мы буквально обнимались друг с другом, плакали. Нам казалось, что, наконец, пришла свобода, демократия, забыв о том, что бюрократия – это очень серьезный элемент общества. Поэтому трудно, конечно, говорить о светлых временах. Просто они в душе каждого человека есть. Когда ты встречаешь невероятно интересную личность – у тебя праздник, когда ты берешь прекрасную книгу – у тебя праздник. Праздников очень много. Чтобы был этот общий праздник. Оказывается, действительно, для меня стало открытием, что гораздо больше людей, чем я думала, способно чувствовать и понимать и хотеть, чтобы была вот такая Россия: с милосердием, состраданием, с улыбкой. Вот, вы знаете как: ты идешь – у меня такая игра бывает – просто иду по улице или в метро иной раз спущусь, я играю: а где я найду хорошее лицо? Или хотя бы улыбающееся – очень мало. Вот, хотелось бы, чтобы было много.

С.КОРЗУН – В советские времена было больше таких лиц? Или сейчас больше или трудно сравнивать?

Е.КАБУРОВА – Это трудно сказать, но мне все равно кажется, что нравственный климат в советское время, при всех сложностях, был, конечно, неизмеримо выше.

С.КОРЗУН – Елена Камбурова в программе «Без дураков» на "Эхо Москвы". Для меня, на самом деле, явилось в какой-то степени откровением, что вы собираетесь пойти на митинг. Потому, что в интервью с вами, собственно не встречал общественно политических воззрений, скажем так, кроме того, что вы вели большую работу по защите бездомных животных.

Е.КАБУРОВА – Это, кстати, имеет огромное отношение к нравственной проблеме нашего общества. Я считаю, что это – защита животных от жестокого отношения, да и природы самой – первый такой серьезнейший шаг, ступенька, когда можно дальше идти и надеяться, что она распространиться и на инвалидов и на всех, кого сегодня жизнь очень, очень обидела.

С.КОРЗУН – Что с бездомными животными в Москве? Лучше стала в последнее время или…?

Е.КАБУРОВА – Да, по-моему, ужасна! Здесь вот, я говорила, что есть дефицит совести: огромные деньги которые тратятся на животных, но животные их не получают – понятно, по какой причине. Но, главное, что, действительно..., ну, мы можем все оставшееся время говорить об этом, но я действительно считаю, что это важнейший шаг, потому что если бы воспитывалось доброе и нежное отношение…, они же самые беззащитные существа. Господь их так же поселил на эту землю, как и нас и почему мы так не сострадательны к ним. А именно на их примере можно маленьких детей приучать к нежности и доброте. На этом надо учиться, а не на жестокости. Не на том, что можно котенка скрутить и играть им в футбол, я уж не говорю о «догхантерах», которые сегодня в полном порядке, и никто не может их привести к какому-то суду.

С.КОРЗУН – А вы сами не боитесь собак, которые могут быть больными.

Е.КАБУРОВА – Есть случаи, действительно, агрессивных повадок каких-то собак, но это все равно, что бояться выйти на улицу, потому что огромное число воров, беспредельщиков, то есть страшно жить, да? Но, мне кажется, что если сравнить преступления, которые совершает человек, то это мизер. И судить по нескольким случаям действительно жестоким и с этим надо разбираться, с такими собаками. А абсолютно мирных, беззащитных и ласковых и боящихся людей, собак, расстреливать только потому, что они здесь живут, что их подкармливают люди. Ведь очень много у нас милосердных людей.

С.КОРЗУН – Как ваши питомцы поживают, кстати, кто сейчас у вас?

Е.КАБУРОВА – У меня немного: три кошки и одна собака. Ну, прекрасно поживают. Я каждый раз им говорю: «Вот, вы счастливые, а там за окном кошка, которая бездомная под дождем». Уж было разрешили открывать эти «продыхи», знаете, теперь оказываться снова, новое постановление - все опять… Мне непонятно это абсолютно.

С.КОРЗУН – А почему еще не берете? Буду провоцировать: где остановится ваше милосердие? Почему у вас только трое дома, а не восемь, не пятнадцать, те тридцать шесть?

Е.КАБУРОВА – Ну, потому что, если у меня были бы деньги, то я открыла бы приют, где у меня было бы действительно много животных. Но, если бы я не так много ездила. Ведь собаку нужно обязательно выгуливать, кошки требуют…, они все требуют времени, которого у меня, к сожалению не так много. У меня должна быть ответственность перед теми, кого ты приручил, вот. И надо сказать об очень важной вещи, о том, что животные - это очень тонкой организации существа. Я с ужасом жду Нового года, потому что, где-то начиная с пяти-шести вечера перед Новым годом, начинают петарды пускать и это продолжается больше суток. Надо видеть, что происходит с животными: собака просто в истерике и мне очень стыдно перед теми, для кого это целая драма. Я вот, не довела до конца: письма мы писали в гордуму, потом как-то сил не хватило. В здоровом обществе такого не должно быть. Такое ощущение, что собралось огромное количество абсолютно сумасшедших людей, для которых это является забавой. Да, это, вообще и человека должно очень нервировать.

С.КОРЗУН – Напомню, Елена Камбурова в программе «Без дураков» на "Эхо Москвы". На животных о становимся.

Е.КАБУРОВА – Да, остановимся, будем надеяться, молиться об этом.

С.КОРЗУН – Давайте о людях. В вашей жизни было много замечательных людей. И в самом начале вашей творческой карьеры. Кого вы вспоминаете или с кем общаетесь с наибольшей теплотой?

Е.КАБУРОВА – Ну, знаете, вспоминаю, действительно очень многих, потому что, когда живешь в вечном времени, все относительно…

С.КОРЗУН – Вот, Фаина Раневская, была та встреча, о которой вы писали, говорили.

Е.КАБУРОВА – Это не одна встреча. Судьба меня одарила: последние четыре года ее жизни довольно плотно общаться.

С.КОРЗУН – Вообще, очень много приписывается Фаине Георгиевне, в том числе высказывания, афоризмы. Она действительно, на каждом шагу блистала своим интеллектом и была постоянно веселая…

Е.КАБУРОВА – Интеллектом она блистала, но, конечно, очень многое, что ей приписывают, скорее всего, наверное, ей не принадлежало. Более того, я очень часто заставала ее в довольно грустном расположении духа, особенно в летние месяцы, когда театр уезжал. Она не работала, и у нее не было возможности поехать на дачу, потому что у нее ее просто не было, а снять дачу с собакой и минимальными удобствами было невозможно. Все четыре года, и вот, все четыре лета она просиживала в центре Москвы в Южинском переулке, вот так, таким образом отдыхая. Я счастлива, что, когда у меня была хоть какая-то возможность разрушать это одиночество, я прибегала с кипой пластинок, потому что у нее они в то время куда-то ушли и мы слушали разную музыку и говорили тоже много.

С.КОРЗУН – Я вернусь на секунду к началу передачи: «королевой печали» вас называли, но собственно, Фаина Георгиевна тоже…, в ее афоризмах такая, ну, не печаль, а юмор какой-то, замешанный на…

Е.КАБУРОВА – Да, да, очень часто писала: «смертное одиночество». Это недаром.

С.КОРЗУН – А, у вас, с бодрыми песнями?

Е.КАБУРОВА – Но, печаль – это для радости, для того…, ведь очень часто печаль, отчего рождается? Оттого, что нет того, что ты хочешь видеть. Но, в то же время, более радостного выражения лица, когда я вижу что-нибудь хорошее – нет. Я, действительно, задумалась: знаете, почему это появилось? Потому что, когда я выходила к зрителям, я понимала, что далеко не все готовы к нашей встрече. Особых реклам не было, да и, в общем, они приходили на эстрадный концерт, а у меня в репертуаре поэзия, к которой хоть как-то надо быть готовым. Поэтому я уже выходила с таким выражением лица, что «вот я вам что-то такое, а вы, может быть, этого не поймете…» И первый раз я обратила, что Наталья Крымова – наш потрясающий театральный критик, вот она говорит: «Самая неулыбчивая певица» - вот тут я задумалась. Думаю: нет - это неправильно, потому что есть очень много поводов для радости.

С.КОРЗУН – Как проходят ваши концерты? Вы поете, играете спектакли или отвечаете на записки?

Е.КАБУРОВА – О, на записки – это было когда-то, в те еще времена, когда были «устные журналы» - потрясающая форма общения людей, когда разные страницы и представители разных направлений творчества выходили к слушателям, к зрителям. И тогда было много записок, и, как бы поначалу, в студенческих аудиториях работала очень много. А сейчас, может быть, на меня произвел совершенно невероятное впечатление Жак Брель, который просто «нон-стоп»: заканчивается одна песня, вот еле успевают аплодисменты - следующая идет, эта энергетика невероятная и просто трудно опомниться от этого чуда. И это происходит. И я стараюсь общаться через песню, через то, что меня потрясло. И не хочется расплескивать какими-то просто вообще разговорами, а уж, если говорить, то об очень важных вещах.

С.КОРЗУН - В одном из сообщений, которое пришло по интернету еще до программы «Сэр Штурманян», если я правильно читаю этого человека, увидел анонс этой передачи, и вдруг опомнился: «Я же еще не был в театре Елены Камбуровой! Позвонил, спросил, что, как. В общем, возникло намерение пойти на спектакль-концерт: «На свой, необычный манер» 29 декабря». Есть такое?

Е.КАБУРОВА – Ну, это как раз, мой сольный спектакль, в котором звучат песни Жака Бреля, о котором я сейчас сказала и Владимира Высоцкого. Ну, так получилось, что они органично, мне кажется, они существуют и в моем душевном пространстве и в пространстве зала и, я надеюсь, что это переходит к зрителям. Для меня это очень важная программа.

С.КОРЗУН – Раз уж для музыкальной иллюстрации мы выбрали Галича, то скажите, чем Брель, Высоцкий, Галич – кто ближе вам, в конце концов.

Е.КАБУРОВА – Каждый по своему для меня не только близок – это, как бы форма жизни, да. А почему я о Галиче – я думала, просто на всякий случай. Вот мы говорим о России, как много молитв во все века и времена возносили простые люди и великие, о том, чтобы Россия, как сказала Анна Ахматова еще 15 году: «Дай мне горькие годы недуга задыханья, бессонницу, жар. Отыми и ребенка и друга и таинственный песенный дар - так молюсь за твоей литургией, после стольких томительных дней, чтобы туча над темной Россией, стало облаком в славе лучей». Так вот, Галич, которого считают: «вот, он антисоветчик, он чего-то». Вот, он хотел видеть эту Россию, и мне очень захотелось сегодня, чтобы прозвучал фрагмент песни, прошу прощения за качество – это прямо с концерта, я еще ее не записывала – песня Галича о России, какой он бы хотел видеть.

С.КОРЗУН – Елена Кабмурова – сегодняшний гость. Слушаем Галича, и вернемся после новостей.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ.

НОВОСТИ.

С.КОРЗУН – Сегодня гостья – народная артистка России Елена Камбурова. Обычно первая часть беседы, она о горячем, о том, что сегодня происходит или близко к этому. Вторую я часто люблю начинать разговором о корнях. Откуда вы? Я знаю, что вы родились в семье инженера и врача, и было это в городе Новокузнецке, если не ошибаюсь. В семье пели? Когда вы сами запели? Ну, дети все любят петь так или иначе, но у кого-то это остается на всю жизнь.

Е.КАБУРОВА – Да, дети любят петь, но некоторые не осмеливаются. Вот, я их вторых. Вообще у мамы моей был чудесный голос, и петь она любила. И читать и декламировать очень любила. Отец настолько был занят на работе, что я никогда не видела его, не слышала поющим, но знаю, что в юности он играл на гитаре и пел. Постепенно так все уходило, но вот мама – чудесный тембр, голос и в отличии от меня, она в любой момент могла запеть за столом. В этом смысле, я совершенно другое существо.

С.КОРЗУН – А вы-то, когда осмелились? В школе, на какой-нибудь самодеятельности?

Е.КАБУРОВА – Да, я не могла осмелиться долго и даже, когда я пошла в хор детский, ушла с третьего занятия, поняв, что это совершенно не мое дело. Но потом какой-то внутренний голос заговорил и думаю, что это была очень чудесная примета для дальнейшего потом стояния на сцене, потому что первый мой выход на сцену в 10-м классе – это был такой классический провал. То есть, если бы это снять в фильме, то люди бы подумали, что это придумано. Такого не бывает, но такое бывает с человеком, который никогда не выходил и, который не знал, что такое бубличное одиночество. Одно дело, когда ты общаешься с друзьями, - они же сидят в зале, но ты уже выходишь на подмостки – они становятся зрителями. Вот этого экзамена я не выдержала, потому что я никогда не пробовала, не понимала, что это такое, вот. Была такая немая сцена с падением там, и прочее…, очень смешно и печально для героя.

С.КОРЗУН – И, тем не менее, вы решили после этого поступать в художественный вуз.

Е.КАБУРОВА – Нет, не сразу. Это, действительно, на меня очень повлияло. Я еще подумала: «Ну, да, сцена и я – вещи несовместимые». И потом, такая адаптация: я училась в техническом вузе, а этот внутренний голос продолжал и продолжал со мной беседовать и куда-то направлял. Я понимала, что это сцена, но с пением я не связывала это, а понимала, что я драматическая актриса. И после непоступления в Щукинское училище: то есть, я чуть было не поступила, но не поступила – я оказалась в очень таком любопытном таком училище циркового и эстрадного искусства. Буратино шел в одну школу – оказался в цирке. У меня была такая хорошая, очень интересная форма познания, во-первых, что такое цирк и теперь пожизненная любовь ко многому, что есть в цирке. Кроме фокусников – это потрясающе, интересно – но, не мое. А то, как они готовятся к этим акробатическим своим номерам. Какой это изнурительный труд пожизненный, как коротко они живут, как актеры. Акробаты – ведь недолгая жизнь. Потрясающе.

С.КОРЗУН – Сами не хотели попробовать? Акробатику или еще что-то?

Е.КАБУРОВА – А у нас это было в предметах, поэтому…

С.КОРЗУН – Приходилось: подкидывали вас, переворачивали!

Е.КАБУРОВА – Приходилось. Это все было. Но вот, это такая школа.

С.КОРЗУН – И Леонид Енгибаров учился на два курса старше и с ним связана история…

Е.КАБУРОВА – Да, и с ним связана история, сначала восторженное отношение зрительское, абсолютно невероятное, по какому-то впечатлительному ряду – это после Бреля, это такое ярчайше впечатление. Так уж получилось в моей судьбе, что буквально на пороге ухода из этой жизни, за 20 дней до ухода мы с Леней очень много говорили о совместной программе. К ней я тогда была не готова. Но воображение у него было невероятно: вот, что-то он почувствовал. Сегодня, если бы…, сегодня – готова. Тогда – нет. Но, вот ему казалось…

С.КОРЗУН – Это правда, рассказывают, что он садился в машину и говорил: «Вы знаете, кто я? Я самый лучший в мире клоун!»

Е.КАБУРОВА – Я как раз об этом и говорила. Мы садились с ним в машину, действительно…

С.КОРЗУН – А что это была шутки или желание, чтобы его узнали. Мало известности.

Е.КАБУРОВА – Вы знаете, в нем очень много детства было. Его, действительно, очень многие знали и любили. Все-таки фильм был и все. И у него никаких комплексов не было. Вот, я наоборот: если кто-то спросит: «я, вообще, не имею к этому отношения». А он наоборот, действительно, он говорил: «Я же клоун, я - великий клоун!»

С.КОРЗУН – Почему он так рано ушел? Пил? Алкоголь?

Е.КАБУРОВА – Ну, и это тоже было, но и, я думаю, что что-то в нем было, удивительное внутри предзнаменование, потому что он часто говорил, что больше 37 лет он не проживет. Я лично слышала. Все время, и поскольку у меня был пример другого человека, который мне тоже все время говорил: «Я уйду! И все…» - ну что это за…, и мне казалось: да ну, не может быть так, человек такие вещи говорит. У него это было предощущение очень сильное. И год последних его гастролей был невероятно плотно рассчитан, то есть он работал по два три концерта. Это очень при его физических нагрузках невероятно. Но, в то же время – это 72 год и Москва в таком дыму – горели все торфяники и, он был единственным человеком, который абсолютно не жаловался: «ужас, выйти нельзя, дышать невозможно». Он был в отпуске, занимался тем – он говорил, что в отпуске человек должен заниматься тем, что ему очень нравится – он ходил в ВТМИ, там недалеко от дома, где он начал жить и занимался. Поскольку осенью предстояли концерты в театре эстрады, ведь он уже ушел из цирка и был такой театральный коллектив, спектакли и ему нужно было себя как-то готовить. Он себя совершенно не щадил и, вы знаете, этот его знаменитый трюк. Когда он на одной руке параллельно земле распластывает свое тело: «Я запросто» - раз, и все! Так, что это все никак не совмещалось с его разговорами, что он не проживет долго.

С.КОРЗУН – Это 72 год. 80-й – уходит Высоцкий. Кстати, несколько вопросов было перед этой программой. Первый: «Что вы думаете о фильме, который вышел», второй: «Где найти ваш фильм, который вы снимали о Высоцком», который многие ищут и не могут найти в интернете в частности.

Е.КАБУРОВА – Этот фильм новый Никиты Высоцкого, которого сценарий, да? Я еще не видела. Вот, так вот – посмотрю. Ну, а фильм «Воспоминание», который был первым фильмом о Высоцком. Я как-то с большим трудом согласилась, потому что я не очень понимала, что же мне там делать. В результате я там, практически не очень много там существовала как-то органично. Единственное, грустно, что моя мысль о том, что Высоцкого можно петь даже тогда мне это казалось, когда я и не собиралась его петь. Потому, что я увидела просто в день похорон, как ребята сели в траву недалеко и начали петь тихо, без вот этих вот, энергетических волн – тихо пели. Я думаю, ну вот надо же, вот так может звучать Высоцкий. Почему бы и нет. И оттого, что другие будут его петь, никак не пострадает его творчество, хотя бы потому, что мы имеем это возможность слушать потрясающее его исполнение. Но, я как раз сказала одну фразу, из которой вымонтировали – знаете, как можно из фразы…, я как раз говорила о том, что можно петь и пусть поют, но есть вещи для меня – я говорила только о себе – в которых мне хотелось бы его оставить: «Чуть помедленнее кони» - вот это. А так смонтировали фразу, что именно в фильме я говорю, что не надо петь. Поэтому для меня воспоминание об этом фильме очень грустное.

С.КОРЗУН – Напомню, Елена Камбурова гостья программы «Без дураков» на "Эхо Москвы». Это правда, что во время учебы вы отказывались от уроков пения, считая, что вам этот певческий голос и не нужен?

Е.КАБУРОВА – Правда. Дело в том, что педагог по вокалу подумал, что у меня колоратурное сопрано и после урока я просто не могла разговаривать. И перестала, просто тихо перестала ходить на эти уроки и меня решили исключить из училища, поскольку вот, я не соблюдаю таких правил. На что я сказала: «Да, вы знаете, я в основном буду читать и вообще, петь не буду»

С.КОРЗУН – Под чьим влиянием? Влияние французов – тот же Брель, те же всем известные шансонье 50-60-х или что-то свое было. Ведь то, что вы делаете – это не отдельная история, но и мюзиклом можно в какой-то степени назвать.

Е.КАБУРОВА – Дело в том, что случай в жизни человека имеет огромное значение. И вот, случай в лице Сергея Андреевича Каштеляна, который принес мне записи песен Новеллы Матвеевой, вот, он и сослужил…. Потому, что мне стоило послушать это, и я увидела, что это, в общем, это стихи, которые я просто так читаю, а их можно, оказывается еще и читать, как бы чуть-чуть напевая. Потом, тут же невероятное впечатление от песен Булата Окуджавы, который очень по интонации, по всему отличались от всего, что я слышала на радио и хорошего и не очень нравящегося. Когда я начала их петь, совершенно невероятная история произошла: Кирилл Дмитриевич Акимов меня привел на радио, радиостанцию «Юность». Мы записали сразу 10 песен и сразу они начали очень короткое время звучать – потом их убрали из эфира. Но, какое-то время они прозвучали, и я прямо…, мне поднесли моих зрителей – это тогдашнее студенчество. Меня начали приглашать, я уже говорила, в «устные журналы» и в какие-то города. Но, в любом случае появилось для них какое-то мое имя.

Е.КАБУРОВА – А сколько вы были вместе с Кириллом Акимовым – он собственно был вашим мужем. Вы этого не сказали.

Е.КАБУРОВА – Ну, а зачем говорить? Да, 6 лет мы работали – он был моим аккомпаниатором.

С.КОРЗУН – Трудная жизнь творческих людей?

Е.КАБУРОВА – Да, непросто, да. Непросто было, да.

С.КОРЗУН - А потом не хотелось иметь плечо, на которое можно опереться – это человек, который вас познакомил с Булатом Окуджавой, по вашим же воспоминаниям, эта запись была или для вас это…

Е.КАБУРОВА – Кирилл как раз меня познакомил тогда.

С.КОРЗУН – Потом, хотелось найти человека, который будет вам помогать, вести.

Е.КАБУРОВА – Ну, конечно, был Леша Вознесенский, который мне помогал, царство ему небесное, да…

С.КОРЗУН – О вашей личной жизни вы не очень любите говорить?

Е.КАБУРОВА – Да, я считаю, что во время, когда у меня формировались вкусы, никогда не интересовало…, вот я любила в детстве, например, по красоте выбирала «любовь», знаете: Ларионова, Целиковская и все никак не могла выбрать, кто из них наиболее красив. Но мне совершенно была не интересна их жизнь. И потом, когда уже я дальше: тех актеров или этих – мне тоже было неинтересно. Время тратить лучше на другое. Много более интересных вещей в мире.

С.КОРЗУН – Ну, журналисты наседают, наверное, расспрашивают?

Е.КАБУРОВА – Ну, это как раз одна из сегодняшних примет времени, когда короткая человеческая жизнь тратиться на все эти передачи телевизионные: кто куда пошел, с кем, этот развелся, этот. Ну ведь, это безумно скучно, мне кажется, но, оказывается - приучили. И вместо того, чтобы читать, действительно стоящую литературу или слушать – уж столько музыки потрясающей! Да просто на природу поехать, любоваться и жить…. Ну не понимаю этого.

С.КОРЗУН – Что называете стоящей литературой? Что стоящая литература для Вас?

Е.КАБУРОВА – Литература, которая имеет плоды…

С.КОРЗУН – Ну, кто, например?

Е.КАБУРОВА – «Во-о-т такущий» список.

С.КОРЗУН – Из современных читаете кого-нибудь? Ваши пристрастия известны.

Е.КАБУРОВА – Эдуард Кочергин. Вот, я сейчас читаю «Ангелову куклу» с огромным удовольствием. Мне интересен этот мир, очень сложный и мир, который для меня открывает еще одну страницу знакомую, но в то же время не так детально знакомую послевоенного времени. Победа – казалось бы все прекрасно! А вот еще перед этим «Крещеные крестами» я прочитала его же книгу. В общем, очень много конкретики, о которой я и не догадывалась, о жизни совсем маленького мальчика, который один на один с этой грубой страной во многом.

С.КОРЗУН – Вот, здесь в этом эфире небезызвестный Дмитрий Быков говорил, что сейчас он прогнозирует, ожидает какой-то взрыв именно в области художественной, писательской. Он не исключил новой «Войны и Мира». У вас есть такие же предощущения.

Е.КАБУРОВА – Вы знаете, у меня тоже. У меня тоже. Но, может быть, еще знаете: я вот по зрителям своим сужу, что, казалось бы, те, кто были со мной все годы, кто-то ушел, кто-то уехал, а этот помолодевший зал людей, которые мыслят, которые хотят жить как-то и с мыслительным процессом тоже. Эмоционально, интересно, да.

С.КОРЗУН – То есть зреет что-то в художественной области? Россия не на обочине истории сейчас?

Е.КАБУРОВА – Нет, нет. Вы знаете, как пробуждается: много над природой было насилия, не только в России, но и везде, но где-то одумались и озера вдруг стали нормальными. Но то, что эти роднички везде есть, где-то засыпанные, где-то удаленные. Вот, чуть-чуть разгрести там, грязь убрать и он снова забьет. Они есть это могучие силы. Россия особая страна – я в это верю. Верю, что когда-нибудь добро и свет будут знаменем на этой земле.

С.КОРЗУН – Елена Камбурова в программе «Без дураков» на "Эхо Москвы». Напомню, много комплементов, все не буду перечислять, сам лучше чего-нибудь скажу. Спрашивают по поводу ваших гастролей. Вот из Санкт-Петербурга и еще из многих-многих городов. Скажите, куда вы поедете?

Е.КАБУРОВА – Ну, я только что из Петербурга вернулась. В общем, мы каждые полгода туда ездим – это один из самых моих любимых городов. Я считаю, что мой зритель – мой потенциальный друг и поэтому у меня, действительно, очень много друзей в разных городах. Не буду называть – их действительно, очень много. Конечно, езжу. У меня так получилось в жизни, что ни одного сезона не было, чтобы я никуда не ездила. Даже когда были определенные сложности.

С.КОРЗУН – А что пишется, и пишется ли вообще, сейчас, что нового ожидает нас и наших зрителей?

Е.КАБУРОВА – Дело в том, что я вообще очень мало рассказала о театре нашем. Если можно, я заменю этот вопрос, потому что это такой в некотором роде оплот сопротивления. Одно название: «Театр музыки и поэзии» и мы живем, существуем не сами по себе и с нашим зрителем.

С.КОРЗУН – Про юбилей спрашивают: «Двадцать лет – это в будущем году будет»?

Е.КАБУРОВА – Вы знаете, я так почему-то не люблю это слово «юбилей», может потому, что многие пользуются этим названием для каких-то дел прибыльных, но я не считаю ни своего возраста, ни возраста театра. Все очень относительно. Мне кажется, что когда появился мой первый сольный спектакль песенный: «Сон Пьеро», вот он тогда и родился. Но это было раньше того, что официально считается, поэтому все относительно. Вот, будет когда лет 50 – вот и отпразднуют. А театр – он, действительно, и поэтический и музыкальный. Я художественный руководитель, но, в общем, у нас есть музыкальный руководитель: Олег Синкин. И вся музыкальная наша история – она в его руках в основном и в руках наших других музыкантов, но равно, как и все остальное. Ну, в общем, - это и Булат Окуджава и в будущем, надеюсь спектакль посвященный Юрию Левитанскому. Мне, вообще, очень хочется, чтобы у нас было больше поэтических вечеров и те чтецкие вечера, которые у нас проходят - после того, как все замело, массовая культура все угробила – они начали у нас идти. И сейчас с неизменным успехом выступает Рафаэль Клейнер и Антонина Кузнецова и Авангард Леонтьев и многие другие.

С.КОРЗУН – Время у нас уже заканчивается, давайте о концерте напомним, где вас можно увидеть?

Е.КАБУРОВА – Театр «Школа современной пьесы» на Трубной площади.

С.КОРЗУН – Елена Камбурова и «Капли датского короля» напоследок?

Е.КАБУРОВА – Ну, давайте, да. Может быть это уместно. Очень хорошо.

С.КОРЗУН – Спасибо вам огромное, удачи и всего доброго!