Владимир Каланда - Без дураков - 2011-06-07

С. КОРЗУН: Всем добрый вечер! Сергей Корзун – это я. Мой сегодняшний гость - первый заместитель директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков - Владимир Александрович Каланда. Добрый день, Владимир Александрович!

В. КАЛАНДА: Добрый день, Сергей Львович! Добрый вечер, уважаемые радиослушатели!

С. КОРЗУН: Сразу скажу, что осуществляется трансляция в прямом эфире через компанию Сетевизор. Смотреть ее можно на сайте «Эхо Москвы» либо на любом андроид-устройстве, да и позже можно будет посмотреть. В эфир эта программа выходит во вторник вечером, как всегда. Поэтому, к сожалению, ваши вопросы в прямом эфире не принимаются. Но во всем остальном это такой же прямой эфир, как и все остальные.

Владимир Александрович, на одной из дач, которые я снимал в последнее время, рос замечательный маковый куст. Штук пятнадцать, потрясающе совершенно лопаются! Начинается как бомбардировка, и такие совершенно алые распускаются, самые фантастические снимки были сделаны этих маков. Мне пора закладывать хозяина этой дачи или на себя что-то сообщать в вашу службу?

В. КАЛАНДА: Нет, ну я хотел сказать, что если это явка с повинной, то, конечно, мы…., что вы являетесь распространителем наркомании в Российской федерации. В России с 1987 года у нас запрещено производство тех сортов мака, которые используются для изготовления опиатных наркотиков и, в конечном итоге, героина.

С. КОРЗУН: Их можно как-то отличить от тех, которые используются в декоративных целях или для производства пищевого мака?

В. КАЛАНДА: Я, конечно, не ботаник, поэтому мне тяжело сказать, насколько они отличатся друг от друга. Я думаю, не очень отличаются. И, наверное, отличить их может только специалист. Но я знаю, что у нас есть садовые растения мака, которые растут на дачных участках, которые практически не содержат опиатов. Но и есть, конечно, так называемы сорта мака, которые являются запрещенными, как я уже сказал, в Российской Федерации. Практически весь пищевой мак, не практически, а весь пищевой мак, который поступает в Российскую Федерацию, имеет иностранное производство. И, кстати, наша Служба уже поднимала вопрос об отмене этого постановления, и, по возможности, производства мака на территории Российской Федерации, так как, к сожалению, мы выявляем большое количество пищевого мака, который является маскировкой для поставки на территорию Российской Федерации наркотиков.

С. КОРЗУН: Я помню пару лет назад даже был большой процесс по этому поводу, но, тем не менее, мои любимые булочки с маком, ну, признаюсь, чем больше мака, тем больше булочка, между прочим, они из обихода не вышли. Так что, все-таки, какие-то послабления были сделаны?

В. КАЛАНДА: Вот то дело, я думаю, вы говорите, наверное, о Калужском деле?

С. КОРЗУН: Да.

В. КАЛАНДА: Закончилось оно обвинительным приговором. Там фигуранты получили достаточно солидные сроки лишения свободы. В суде было доказано, что эта поставка не являлась поставкой пищевого мака, а являлась поставкой наркотика в Российскую Федерацию. Таких процессов у нас достаточно много. Они идут с переменным успехом, потому что и наркомафия… Она изобретает новые способы поставки наркотиков, в том числе, когда мак уже не засоряется маковой соломой, а просто опыляется опиатами. И крайне тяжело доказать как прямой умысел на поставку этих наркотиков в Российской Федерации, так и доказать причастность самих поставщиков к этим правонарушениям.

С. КОРЗУН: Правильно ли я понял, что выращивание даже пищевого мака на территории России запрещено сейчас абсолютно, да?

В. КАЛАНДА: Да, запрещено.

С. КОРЗУН: То есть человек, который захочет там для себя произвести на своем участке…

Есть соответствующее постановление правительства Российской Федерации, которое определяет количественные параметры, которые допустимы для выращивания тех или иных растений на земле, на садовых участках. Если оно превышает, то конечно лучше не рисковать.

С. КОРЗУН: Много ли у вас добровольных сотрудников? Тех, кто сообщает о посевах мака, конопли и других...

В. КАЛАНДА: У нас добровольные сотрудник, я бы сказал так, это недобровольные сотрудники. Наверное, это должно быть по идее все общество. Потому что мы, наверное, все являемся родителями, друзьями, родственниками, вообще гражданами Российской Федерации. Наверное, мы все заинтересованы в том, чтобы такое явление как наркомания в Российской Федерации как можно меньше имело распространение. Поэтому мы призываем все общество к активному сотрудничеству и ежегодно проводим акции. У нас есть и горячий телефон, у нас есть и акция «Позвони, где торгуют смертью». В каждом регионе по несколько тысяч звонков телефонных поступает ежегодно в наши приемные, в наши дежурные службы. Мы, как правило, те, которые заслуживают внимание, проверяем и могу сказать, что процентов десять – пятнадцать информационных сообщений от граждан находят свое подтверждение, по ним проводят соответствующие оперативные, а иногда и процессуальные мероприятия.

С. КОРЗУН: Если вдруг захочу разбогатеть и заложить хозяина своей бывшей дачи... мне будет положено вознаграждение?

В. КАЛАНДА: Вы не разбогатеете, нет.

С. КОРЗУН: То есть в государственной политике это совершено серьезный вопрос…

В. КАЛАНДА: Абсолютно серьезный. Вы помните, что у нас терроризм проявлялся так достаточно ярко. У нас были некоторые акции, когда за деньги принимали оружие у населения. То есть эти вещи, конечно, вполне допустимы, но мы полагаем, что в этой ситуации все-таки мы больше рассчитываем на социальную активность нашего общества, чем на какие-то финансовые или денежные вознаграждения.

С. КОРЗУН: Напомню - гость программы «Без дураков» - Владимир Александрович Каланда, первый заместитель директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Правильно ли я понимаю, что борьбу вы ведете в первую очередь… Ну, начали просто с этого примера, потому что посевы там, ну не посевы мака, да, а мак видим в своей жизни. Вы ведете с наркотрафиком, то есть не с производителями, которых, очевидно, на территории России нет, или практически нет, может, я ошибаюсь, а с перевозчиками и распространителями?

Трудно, конечно, расставить такие приоритеты, потому что есть несколько направлений организации нашей работы это и борьба с предложением, и борьба со спросом, и определенные профилактические мероприятия, международное сотрудничество. Конечно, как правоохранительная служба, мы в первую очередь работаем в направлении борьбы с предложением наркотиков.

С. КОРЗУН: Давайте о том, что производится на территории России... Все ли производится во вне или многие виды, в том, числе и синтетические, производятся здесь в России? Что Россия производит?

В. КАЛАНДА: Что? Какие виды наркотиков производятся в Российской Федерации? Ряд синтетических наркотиков изготовляют непосредственно в Российской Федерации.

С. КОРЗУН: Из чего там - из кодеина?

В. КАЛАНДА: Нет, ну, кодеиносодержащие препараты это вообще отдельная тема. Если представляет интерес, мы об это, естественно, поговорим... Нет, я говорю о тех синтетических наркотиках, которые готовятся из химических производных. Мы выявляем несколько десятков лабораторий ежегодно. Из них есть и те, которые поставлены, практически на промышленной основе изготовляют синтетические препараты. Но, к счастью, или к сожалению, тут трудно сказать, но скорее всего, наверное, все-таки, к счастью - большинство синтетических препаратов изготавливают не на территории Российской Федерации. А завозится к нам, как правило, с территории Западной Европы, иногда из стран Азии, таких как Китай, но мы .... На территории Российской Федерации в некоторых регионах произрастает конопля. Поэтому у нас есть собственный источник изготовления такого вида наркотиков, как марихуана, кодеиносодержащих препаратов, из которых готовится такой наркотик, как дезоморфин. В Российской Федераци, к сожалению, сегодня получает большое распространение в России. Весь героин, или практически 99,9% героина - это героин афганского производства. Поступает на территорию Российской Федерации. Мы ведем мониторинг вновь появляющихся психотропных веществ. В 2009 году на территории всей Европы было зарегистрировано 24 новых вида психоактивных веществ, а в 2010 году - уже 41.

С. КОРЗУН: В основном синтетические? Вряд ли растительного производства?

В. КАЛАНДА: Это синтетика, это синтетика. Это каннабиноиды, это котиноны и так далее.

С. КОРЗУН: Совсем недавно, буквально за несколько дней до эфира, любимой темой журналистов на один день стал призыв к легализации части легких наркотиков. По этому поводу ваш шеф, господин Иванов, уже выступил на большой пресс-конференции. В основе всего был доклад, который был составлен комиссией из 19 специалистов, включая бывшего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, а также известных общественных деятелей, политиков и писателей. Они объявили о том, что борьба с наркотиками в мировом масштабе по большому счету провалилась. Миллионы смертей, потраченные миллиарды денег на эту борьбу, всплеск организованной преступности и, в общем, надо снять запрет на часть наркотических веществ, если не на распространение, то, по крайней мере, на употребление некоторых из них.

Напомню для слушателей, кто совсем не интересовался этим вопросом, о том, что по международной классификации, скажем, в каннабисе, производная марихуана, они обладают действием чуть менее опасным, чем действие, скажем, алкоголя или никотина, да. Только кофе стоит ниже еще по этой шкале, если я не ошибаюсь, так, по памяти цитирую. То есть вызывают относительно меньшую привыкаемость и влекут за собой относительно меньший вред. Что под сомнением, поскольку многие врачи считают, что постоянное употребление марихуаны влияет на мыслительные способности человека и довольно сильно, на память, кратковременную и длительную и так далее и тому подобное.

Ну, и, соответственно, вопрос. Я понимаю вашу реакцию на это – вы, конечно, против такого были, и потом выяснилось, что это не группа ООНовская, а некая группа деятелей. Более того, ваш начальник привел на пресс-конференции данные о том, что сам Кофи Аннан в то время, когда был Генеральным секретарем ООН, он не очень активно вел работу в частности по Афганистану, что видно там на графиках.

Давайте, разделим этот вопрос на две части: эффективна ли борьба с наркотиками во всем мире? Это первая часть этого вопроса, давайте на ней и остановимся пока.

В. КАЛАНДА: Сергей Львович, это, конечно, вопрос такой достаточно сложный, насколько эффективна борьба с наркотиками. Если возвратиться к этому докладу, то действительно, доклад, который, как говорят, был сделан на площадке, но никакого отношения к ООН не имеет. Этот доклад был сделан группой, которая базируется в Рио-де-Жанейро. И выводы, которым они пришли, это все-таки выводы больше политиков, чем специалистов, которые являются профессионалами в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков, либо врачей, которые занимаются проблемами наркомании.

В чем причина таких выводов, которые прозвучали в средствах массовой информации, нам трудно сейчас говорить. Это надо разбираться действительно на площадках Организации Объединенных Наций, потому что крупные политические деятели подписались или несколько крупных политических деятелей подписали этот документ.

Эффективна ли борьба с наркотиками, это зависит от того насколько реагирует общество на эту проблему. Я могу привести несколько примеров. Вот Япония, послевоенная Япония, где-то конец 40-х - 50-е годы. Более 600 тысяч зарегистрированных потребителей синтетических наркотиков. Пятилетняя программа борьбы с незаконным оборотом наркотиков и десятикратное снижение наркомании на территории Японии. Мы помним не только опиумные войны XIX века, но мы помним и всплеск опиатной зависимости в Китае в 30-е годы и 50-е годы и в 60-е годы, когда там 21 миллион человек являлись потребителями. И тоже самое: жесткие правовые меры, грамотная политика по лечению наркозависимых и кратное падение наркомании на территории Китая. Можно привести много других примеров. Есть пример Швеции, в которой тоже был достаточно высокий уровень наркомании. Сейчас ряд превентивных мер, в том числе и уголовная ответственность за употребление наркотиков, привели к тому, то Швеция является таким достаточно стабильным в плане наркомании государством. Поэтому еще раз говорю, насколько эффективно государство реагирует на эту проблему, настолько эффективна и борьба с наркоманией.

С. КОРЗУН: Может быть, легче бороться, когда это в какой-то степени легализовано, потому что успехи, мировые, пока не в России, к сожалению, в борьбе с курением, достаточно очевидны. Повышение цен на табачные изделия, запрет курения в общественных местах, но, тем не менее, собственно говоря, никто конкретному индивидууму курить не запрещает. Пока...

В. КАЛАНДА: Вы же сами сказали это слово - запрет. Ведь знаете, что на Западе запрещено курить в барах, на работе, в общественных местах, то есть они идут в любом случае по пути тех же самых запретов, как бы они не хотели ограничиться только лишь призывами того, что курение наносит вред.

С. КОРЗУН: Но в лесу там или у себя под вентиляцией - ради бога, в своем садике, пожалуйста, не вопрос,

В. КАЛАНДА: Наверное, но еще раз говорю, все-таки наркомания это не курение. И наркомания это даже не алкоголизм Пример, который являет собой Голландия. Были несколько, не один десяток исследований, по поводу того, насколько легализация легких наркотиков была эффективна или была, так скажем, положительно оценена в борьбе с наркоманией на территории Голландии. Ни к каким успехам реальным это не привело. Все те надежды о том, что снизится уровень криминализации общества, тоже не оправдались. Мы полагаем, что и в Российской Федерации с учетом специфики нашего менталитета, легализация наркотиков я даже не могу сказать, какой-либо положительный эффект привести, о чем можно было бы говорить, о том, что легализация в России сможет каким-то образом снизить уровень наркомании в России.

С. КОРЗУН: С точки зрения рынка, 800 миллиардов годовой мировой оборот наркотиков. Не посмотрел данные, к сожалению. Интересно, сколько оборот алкогольной продукции даже в России и мировой? Они сопоставимы? Наверное, алкогольная больше? Но алкогольная под контролем...

В. КАЛАНДА: Не могу казать...

С. КОРЗУН: И так или иначе, хотя ведутся дискуссии с новым введением государственной монополии или, наоборот, о частном обороте, государство берет хорошие акцизы или, по крайней мере, получает деньги с этого легального оборота алкоголя, который отнесен к одной из групп наркотиков. При чем по международной классификации под контролем распространяется. Может быть, хотя бы часть этого рынка из 800 миллиардов можно было бы использовать на более эффективную борьбу с наркотиками? Если легализовать какие-то легкие?

В. КАЛАНДА: Насколько я общался с нашими наркологами, у них у всех одна такая устойчивая позиция - это мнение о том, что легализация легких наркотиков приведет лишь к тому, что наркотизация общества повысится. Легкие наркотики - это первый шаг к употреблению тяжелых наркотиков. Вы сами сказали, что влияние на психику человека есть, и никем не оспаривается. Торговать тем продуктом, который в конечном итоге может привести к гибели человека, я не знаю… Я не специалист в сфере борьбы с алкоголизмом, но все-таки я бы не проводил параллели между алкоголем и наркоманией.

С. КОРЗУН: Три коротких вопроса до перерыва. Вы курите?

В. КАЛАНДА: Нет, я не курю.

С. КОРЗУН: Вы употребляете алкоголь?

В. КАЛАНДА: Ну, я не могу сказать, что я употребляю алкоголь. Но в праздники, мероприятия, конечно, могу выпить.

С. КОРЗУН: Вы пьете кофе?

В. КАЛАНДА: Кофе - нет.

С. КОРЗУН: Ага, ну из трех, два в полный минус. Напомню, Владимир Александрович Каланда - гость программы «Без дураков» на «Эхе Москвы». И мы вернемся в эту студию разу после выпуска новостей.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: Гость сегодняшней программы - Владимир Александрович Каланда, первый заместитель директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Проблему наркотиков мы, так немножко с улыбкой, начали обсуждать. На самом деле проблема серьезная. И матери и близкие люди тех людей, которые попали в зависимость от наркотиков, все это очень хорошо знают. Почему тогда именно в нашей стране, именно в последнее время, прошло два процесса: процесс Сажина и процесс Егора Бычкова. Люди, которые реально хотели и, судя по всему, могли помочь наркоманам, а, стало быть, их семьям. Но действовали не совсем, скажем так, либеральными методами, да? Оба были осуждены, получили, по-моему, условные сроки. В общем, нашим слушателям даже лучше, наверное, знать: три с половиной года лишения свободы заменены на два с половиной года «условно». Это для Егора Бычкова, Нижний Тагил. Ну и четыре года лишения свободы «условно» для Альберта Сажина в городе Новосибирске. Все знают, что избавиться от этой зависимости очень тяжело. Помнится, какой-то фильм, от заикания, забыл название, наш советский фильм, от заикания как лечили там разведчика фашисты. Они просто....

В. КАЛАНДА: Вот недавний фильм - «Король говорит», пожалуйста, там показывали то же самое, когда лечили от заикания.

С. КОРЗУН: Да, методы жесткие и процесс тяжелый для того, чтобы наступило излечение. Вопрос первый: можно ли излечиться от пристрастия к наркотикам совсем?

В. КАЛАНДА: Многие наркологи, большинство наркологов говорят, что нельзя говорить об излечении наркомании, можно только говорить о длительной ремиссии. Я все-таки сторонник той позиции, что от наркомании вылечиться можно и когда эта стойкая ремиссия длится с момента последнего употребления наркотиков до конца очень долгой жизни человека, то, наверное, можно сказать, что человек излечился. Могут быть какие-то условия, которые опять побудят его к употреблению наркотиков, но сказать, что физиологически он всегда уже зависит от наркотиков на протяжении всей своей жизни, если он употреблял наркотики какое-то короткое или даже длительное время, наверно, все-таки нельзя. К сожалению, процент длительной ремиссии у нас, тот, который нам дает Минздравсоцразвития по анализу деятельности своих наркологических учреждений, очень невелик. Всего два процента у нас снимается с учета, и от общего количества лиц, поставленных на учет, в связи с длительной ремиссией, это конечно очень низкий процент.

С. КОРЗУН: А мировая практика что говорит?

В. КАЛАНДА: Мировая практика тоже разная и это зависит от методов и способов лечения, но в целом до 17%-18%, а иногда даже до 30% в длительной ремиссии. Такие показатели у некоторых государств действительно демонстрируются. И у нас есть отдельные реабилитационные центры, в том числе некоммерческие, которые дают достаточно высокий уровень, высокую степень стойкой ремиссии, это те организации, которые создаются российской православной церковью. Организации, которые создаются матерями, чьи дети употребляют наркотики, затем они превращают это уже в свое, не то чтобы профессиональное поле деятельности, но достаточно много времени уделяют уже в целом борьбе с наркоманией и освобождению лиц от наркотической зависимости. Поэтому лечение, если оно начато как, наверное, в любом заболевании, вовремя и если оно грамотно построено, оно в любом случае даст эффект. Но здесь в отличие от многих других физиологических заболеваний очень много играет воля самого человека

С. КОРЗУН: Вернемся вот к этим нашим героям: Альберту Сажину и Егору Бычкову. С политической точки зрения, поскольку вы высокопоставленный чиновник, да, и собственно.. тоже можете оценить, это сигнал обществу в чем? О том, что осуждаем, но не очень сильно и пускай они продолжат свою работу, либо это сигнал, что «Стоп, ребята!». Все-таки согласие личное человека пускай и с затуманенным сознанием, тоже очень важно. И до тех пор, пока он его не выразил явно, нельзя ограничивать свободу, пытать, привязывать к кроватям, и так далее и тому подобное.

В. КАЛАНДА: Я бы сказал - это и тот, и другой сигнал. Тогда, когда мы говорим о деле Егора Бычкова, эта тема была предметом обсуждения на уровне руководства страны, вы об этом знаете. Тема активно затрагивалась на заседании президиума Государственного совета, который прошел в апреле текущего года в городе Иркутске и, конечно же, это реальный сигнал общества о том, что государство не вполне адекватно реагирует на эту проблему.

Можно ли применять такие методы? Ну, суд уже сказал, что эти методы недопустимы в практике работы, в том числе и негосударственных, в первую очередь, конечно, государственных реабилитационных центров. Ну и второе, то, что нам необходимо принимать комплекс мер для того, чтобы мы с этой проблемой уже занимались на том уровне, где остановились эти ребята, то есть на уровне реабилитации и социальной реинтеграции наркозависимых в общество.

Сейчас принято решение о создании национальной реабилитационной системы, поэтому мы полагаем, что как средство, так и воля государства уже выражены на этом направлении. Мы активно будем привлекать к этой работе все некоммерческие общественные объединения и коммерческие общественные объединения, которые занимаются этой проблематикой. С точки зрения медицины, насколько явно должна быть выражена воля человека к лечению, это зависит, конечно, от уровня заболевания, это определяет врач. То есть, есть такие ситуации, когда уже говорить о волеизъявлении достаточно поздно и тогда, когда решение уже принимает либо врач, либо суд.

С. КОРЗУН: Чего не хватает государственной системе? Потом, мне кажется, что человек в нее обратиться, с точки зрения законодательства обеспечения, скажем, анонимности лечения, да, потому что человек страдающий этим недугом он, может, был бы рад от него излечиться, но практика показывает, что все что попадает в какую-то базу данных, в том числе и в медицинскую, рано или поздно, а в нашей стране скорее рано, так или иначе утечет в прессу, станет известно, и журналисты желтых изданий потрудятся над тем, чтобы это растиражировать. Анонимность, стоимость лечения, условия, чего не хватает для того, чтобы повысить процент с 2% до тех же 10% хотя бы, если не до 17%?

В. КАЛАНДА: Я в начале высказал свое мнение по той вашей позиции о том, что человек был бы и рад лечиться, но вот он чего-то боится. Но, во-первых, к сожалению, у нас пока в обществе не сложилось такое отношение, что наркопотребление, особенно в молодежной среде, это какое-то зло. У нас ведь наркотики не употребляют, как вы говорите, скрытно где-то в лесу, под кустиком. Их употребляют на дискотеках. Их употребляют в клубах. Их употребляют на вечеринках. Их употребляют в наркопритонах. То есть таинства никакого в этом нет, поэтому говорить о том, что это информация как-то скрыта от окружающих, то что тот или иной человек является наркопотребителем, мы наверное так говорить не можем

В том плане, чего не хватает на сегодняшний день государству, традиционный ответ - наверное, денег, если говорить об общей причине, как мы иногда говорим, чего не хватает для того, что бы с чем-то бороться. Нет, я могу сказать так, что государство сейчас выделяет достаточно большие деньги на наркологическую помощь, на деятельность правоохранительных органов

С. КОРЗУН: Почему прорыва-то нет? Почему Россия по-прежнему остается, если по памяти третьим государством....

В. КАЛАНДА: Слишком долго зрела проблема, слишком долго, понимаете? Для России же наркомания, нельзя говорить, что в Советском Союзе не было наркозависимых, и не было проблемы наркомании. Она была, она была, конечно, не на таком уровне, когда в 20 раз у нас увеличилось количество наркозависимых за тот период времени, за который ребенок школу еще не успевает окончить, за 10 лет. Мы с 60 тысяч дошли до 650 тысяч. Это только официально зарегистрированных наркоманов, те есть вы представляете какой!....

С. КОРЗУН: Почему? Значит, или не боролись, пропаганды-то не было никакой государственной в употреблении наркотиков, как раз ровно, наоборот, не боролись достаточно…

В. КАЛАНДА: Мы очень долгий период времени не уделяли должного внимания действительно в силу того, что не понимали, что наркомания это настолько серьезная проблема для общества, наверное, были какие-то тяжелые времена для Российской Федерации, для нашего государства, наверное были более какие-то, мы знаем актуальные проблемы. Сейчас уже отступать некуда, то есть мы переходим к тому критическому порогу, когда как американцы говорят, что они прошли точку невозврата по наркомании в 70-е годы , то еть тогда, когда несколько десятков миллионов у них было уже официально зарегистрированных наркоманов и тогда только США , так скажем 73-75 год сформировали новую антинаркотическую политику, которая очень тяжело, но все-таки приносит определенные плоды.

С. КОРЗУН: Им удалось чего-то добиться?

В. КАЛАНДА: Им удалось вытеснить тяжелые наркотики. То есть у них практически нет героиновой наркомании. То есть кокаин, марихуана, синтетические наркотики. У нас еще раз говорю, главная беда в том, что среди зарегистрированных наркоманов 90% это опиальщики. А сейчас, о чем вы говорили новая проблема - это дезоморфиновая опиатная наркомания. У нас резкий всплеск в некоторых регионах: вновь зарегистрированные наркозависимые до 90% это дезомофиновые наркоманы.

С. КОРЗУН: Грибочки при этом там псилоцибиновые не играют существенной роли? Это сказки о шаманах, которые уходят в астрал там.

В. КАЛАНДА: Нет, мескалиновые кактусы, это для нас экзотика, у нас к счастью этого нет, но я говорю, у нас своих проблем хватает и с героином и с синтетикой, с марихуаной, но с марихуаной, это самый распространенный наркотик, если говорить по ареалу его применения. До 70% изымаемых наркотиков, это наркотики каннабисной группы, затем, наверное следует героин, гашиш, синтетика, ну, а дальше уже экзотические наркотики, о которых вы говорите.

С. КОРЗУН: Курительные смеси, вокруг которых было сломано много копий и которые тоже признаны наркотическими веществами, новые появляются какие-то сейчас или вот эта борьба была проведена успешно и все - вопрос снят?

В. КАЛАНДА: Но вопрос, конечно же, не снят до конца. Нам удалось наверное вмешаться в тот момент когда эти курительные смеси только-только начинали активно завоевывать рынок в Российской Федерации и те мероприятия которые были приняты Роспотребнадзором, ФСКН России, Государственным антинаркотическим комитетом, конечно сыграли свою роль. Сейчас появляются соли для ванн, удобрения для растений….

С. КОРЗУН: Интересно, а с солями для ванн что можно делать, просто растворять их? неразб.

В. КАЛАНДА: Нет, неразб..... но повесить лейбл «соль для ванны», а под этим лейблом продавать наркотические вещества, это та практика, которая, к сожалению, у нас имеет место, в том числе и с использованием сети Интернет. Очень разные варианты вплоть до того, что некоторые соли для ванн употребляются и как инъекции, то есть это очень страшные вещи. Ну, перерабатываются, естественно, с помощь определенных химических реактивов и используются.

С. КОРЗУН: Напомню - гость программы «Без дураков» - Владимир Александрович Каланда, первый заместитель директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. К глобальным проблемам: если какие-то существенные подвижки на афганском направлении? Потому что Афганистан, как у американцев под боком, условно, Колумбия, так у нас Афганистан совсем близко. Есть совместная комиссия, насколько я понимаю, которая занимается этими вопросами и, тем не менее, больших успехов тоже не достигнуто, и производство конопли в Афганистане растет год от года.

В. КАЛАНДА: Вы правильно сказали – конопли. К сожалению, Афганистан и по этой позиции выходит в мировые лидеры, но, в основном, конечно, это производство опиатов на территории Афганистана. Есть ли успехи? Я скажу так, что все-таки совместными усилиями героина на территорию Российской Федерации уменьшились. Это говорит и официальная статистика.

С. КОРЗУН: Сколько у нас героинозависимых примерно в потреблении героина, там в процентах, скажем от общего, самая тяжелая зависимость?

В. КАЛАНДА: По официально зарегистрированным - 87,5% - это опиатная зависимость. Но это не только героиновая, это и дезоморфиновая зависимость. Это уже так называемый искусственный героин. Но тем не менее, очень высока доля независимых от героина, естественного или раститительного происхождения. Мы проводим уже совместные операции с спецслужбами США по выявлению баз производства наркотиков на территории Афганистана, оказываем им оперативную поддержку информационную поддержку. Естественно, вся силовая составляющая ложится на плечи наших американских партнеров и на плечи афганских наркополицейских. Производство героина на территории Афганистана снижается. Но оно снижается в силу естественных причин, и в силу тех усилий, к сожалению, не очень существенных, которые принимают и силы содействия безопасности на территории Афганистана. Но, тем не менее, производство героина ежегодное готового в полтора раза превышает потребность в мире. Поэтому мы даже до того порога - 100% производится и 100% потребляется, еще не дошли. То есть Афганистан производит героин с запасом. Он аккумулирует у себя еще на своих складах достаточно большое количество героина. И даже если завтра мы с опиатами покончим, я думаю, еще года три-четыре с подпольных складов этот героин будет поставляться. Хотя покончим, это я сильно громко сказал. США, к сожалению, в силу политических причин, в силу каких-то объективных причин, не очень-то заинтересованы в борьбе с героином. Они прекрасно понимают, что как только они начнут активно бороться с наркопроизводством, это людские потери, война из такой виртуальной перейдет в реальную войну. Потому что это не тот Талибан, который они ... не буду вдаваться в политику.... Но во многом все-таки вина США, в том, что Талибан на территории Афганистана достаточно активно действовал. Наркодельцы - люди очень серьезные. Но от этого нам не легче. Мы предпринимаем все усилия для того, чтобы наркоугрозу с территории Афганистана признать угрозой миру и безопасности, и в силу этого уже предпринять шаги уже на уровне международного сообщества в борьбе с производством героина в Афганистане.

С. КОРЗУН: Какое количество афганского героина оказывается в России и сколько там его остается?

В. КАЛАНДА: Разные оценки, к счастью, мы не допустили того, чтобы Российская Федерация стала транзитом поставок героина в Европу. У нас таких случаев практически не фиксируется. Где-то процентов двадцать афганского героина поступает на территории Российской Федерации, это по экспертным оценкам.

С. КОРЗУН: Закрыть границы можно?

В. КАЛАНДА: Закрыть границы - это та беда.... я понимаю, что для героина, а не для экономического общения. Закрыть границу не то, что можно, закрыть границу нужно. Мы в отличие от многих других государств, крайне малоэффективно используем возможности пограничного режима для пресечения контрабанды. Там не более одного процента мы выявляем от общего количества наркотиков, поступающих в Российскую Федерацию, в то время как в других государствах это 10 и 15 процентов. Это многие, вы знаете эти причины, и распад Советского Союза и необустроенность наших границ. Нельзя сказать, что мы на этом направлении не работаем.

Очень много делается и в рамках правительственной пограничной комиссии, а сейчас в связи с образованием единого таможенного союза эта проблема уже выносится на внешние границы нашего экономического партнерства. Мы активно взаимодействуем с нашими партнерами в Казахстане, Белоруссии и постараемся сделать все, чтобы через границу шло как можно меньше наркотиков.

С. КОРЗУН: Журналистика пишет о том, что некоторые бывшие среднеазиатские республики и их руководство довольно активно поддерживает этот трафик и зарабатывает на нем…

В. КАЛАНДА: Я бы не сказал про руководство. Это политика, журналисты могут, наверное, оперировать какими-то предположениями или анализом публицистических каких-то материалов, мы же опираемся на факты. Да мы знаем о том, что, в том числе и к событиям в Киргизии, которые происходили на протяжении ряда лет причастна наркомафия. Нам известны фамилии некоторых чиновников на территории центральноазиатских государств, которые оказывают содействие, но они известны и спецслужбам этих государств, и, я думаю, что они найдут меры для того, чтобы пресечь такое внедрение наркомафии в госструктуры. Но, к сожалению, факт остается фактом: то, что в Центральной Азии не достаточно активно ведется борьба с наркотрафиком, мы это знаем. И, в частности, мы сейчас активно развиваем сотрудничество с Киргизией. Российская Федерация разработала специальную программу по оказанию помощи антинаркотическому ведомству Киргизии, на территории Киргизии работают наши специалисты. Поэтому этот путь мы считаем наиболее эффективным. И он работает на дальних подступах, как это делается во многих государствах

С. КОРЗУН: Напомню - гость программы «Без дураков» - Владимир Александрович Каланда, первый заместитель директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Ваше ведомство, потенциально, скажу как журналист, коррупционно-емко, скажу так. То есть, учитывая сравнительно невысокие зарплаты сотрудников рядовых. Сделать послабление, заработать на пособничестве наркоторговле, ну, в общем, так со стороны кажется довольно не сложно. Сколько вы выявляете таких случаев, то есть я не поверю, если вы скажете, что у вас все абсолютно чисто и нет сотрудников, которые.... не выявлялись бы? Насколько это для вас проблема? Какие службы собственной безопасности и как они борются с коррупцией в ваших же рядах?

В. КАЛАНДА: Нет-нет, конечно, выявляем такие факты и когда наши сотрудники непосредственно задействованы в поставках наркотиков на территории Российской Федерации и тогда, когда они злоупотребляют своими должностными полномочиями, оказывают содействие в организации наркотрафика, были такие случаи, когда у нас просто похищались наркотики, ранее конфискованные, они пускались в оборот. Такие факты есть, но все-таки сказать, что наша служба является такой уж коррупционно-емкой службой это наверно....

С. КОРЗУН: Потенциально....

В. КАЛАНДА: Может быть, понимаете, в чем дело… Все-таки в большинстве в сознании людей наркотики связаны со злом, а и тогда, когда в других правоохранительных органах могут там крышевать какую-то экономическую структуру - это одно понимание, как бы экономика, здоровье человека, здоровье наших детей, оно так немножко отдалены друг от друга. Когда же мы говорим о наркотиках, то каждый сотрудник прекрасно понимает, что стоит ему проявить…

С. КОРЗУН: Переводит это на свою семью, на своих близких.

В. КАЛАНДА: Конечно, стоит ему перейти барьер и все. Он не может сказать, что я помог другу, я помог товарищу. «Вы знаете, да я о чем-то забыл». Здесь все прекрасно осознают, и что они совершают преступление Такие факты у нас, я не могу сказать что их десятки, но мы из выявляем до 10 до 15 ежегодно Мы возбуждаем уголовные дела Не так давно, у нас было арестовано три сотрудника, которые были причастны к поставке гашиша на территории Российской Федерации. Три сотрудника Центрального аппарата. Поэтому эту работу мы ведем. И еще раз говор, мы боремся бескомпромиссно. И к счастью, сотрудники в подавляющем большинстве своем понимают, что такое наркомания, и что можно в какой-то ситуации сделать, а что категорически никогда нельзя допустить.

С. КОРЗУН: Владимир Александрович, и все же, не знаю, есть ли у вас статистика, но люди же понимают, что крупные партии наркотиков провозятся не в желудках там, случайных людей, не в шинах велосипедов, а провозятся каким-то массовым, масштабным способом. Очевидно для этого нужно, чтобы по всей цепочке работал этот коридор, который поможет безопасно осуществить весь этот трафик, и маршрут.

В. КАЛАНДА: Все-таки тонны наркотиков изымаются крайне и крайне редко тот есть поставки, все прекрасно понимают, что такое изъять тонну наркотика, это означает, что можно экономически уничтожить любу группировку. И риск от того, что изымут очень крупную партию наркотиков, и какое-то преступное сообщество понесет большой ущерб, он несоизмеримо выше, если эту партию раздробить, а такая возможность сейчас есть. Вы зря думаете, что у нас очень слабо используются лица, которые перевозят это внутриполостным способом или в своем багаже.

С. КОРЗУН: Это целый бизнес.

У нас открыты границы, у нас свободное перемещение наших бывших граждан из Таджикистана, из Узбекистана, с Киргизией. У нас фиксируется до ста поездок некоторых иностранных граждан в течение года, которые въезжают и выезжают, въезжают и выезжают мы этим занимаемся и выясняем, для чего они въезжают и выезжают, и иногда выясняем, что они поставляют, таким образом, наркотики и ввозя сюда такими дробными партиями по 50-100-150-200 грамм и так далее. Крупные партии наркотиков поставляют под прикрытием плодоовощной продукции. Буквально на этой неделе изъято 4 тонны лука, которым маскировалась поставка 20 килограммов героина на территории Российской Федерации. Вот сказать, что факты, когда наши сотрудники крышуют какие-то крупные поставки наркотиков.. Ну, если светила невидно, это не означает, что его нет. Возможно, они есть, но мы их не знаем.

С. КОРЗУН: Мак «Камазами» давно уже не возили?

В. КАЛАНДА: «Камазами» давно... как вот только что - 4 тонны! В чистом виде наркотики, естественно, никто не перевозит. Конечно, они маскируются. Еще раз говорю, их маскируют урюком, а абрикосах, в луке, в картофеле или в капусте, как угодно. Такого чтобы привезли три тонны на «Камазе», героина или три тонны марихуаны, этого к счастью нет, и мы этого никогда не допустим.

С. КОРЗУН: Владимир Александрович Каланда гость программы «Без дураков» на «Эхе Москвы», время тает. Несколько, может вопросов личного характера ... Кстати, сколько получают ваши сотрудники? Зарплаты в государстве у нас не велики, но вот по вашей обязательной декларации ваш годовой доход там порядка двух миллионов долларов был за последний год.

В. КАЛАНДА: Двух с половиной миллионов рублей, Сергей, все-таки не долларов.

С. КОРЗУН: Простите, я оговорился.

В. КАЛАНДА: Если бы в долларах, как это было бы замечательно!

С. КОРЗУН: Но ваша супруга заработала порядка двух миллионов долларов!

В. КАЛАНДА: Моя супруга работает в коммерческой структуре и при чем на очень высокой должности, к сожалению, или к счастью, она зарабатывает больше, чем я. Я был бы рад, если бы моя зарплата была соизмерима с ее зарплатой. Да, зарплата наших сотрудников не большая, хотя мы получаем больше, чем сотрудники органов внутренних дел. У нас есть специальные доплаты Не секрет, начинающий сотрудник органов наркоконтроля получает так до 20-23 тысяч рублей в месяц, а далее - уже в зависимости от должности, звания и срока выслуги, эта зарплата на уровне руководителя департамента может подниматься до 60-65 тысяч рублей в месяц. Я не могу сказать, что это большая зарплата, но, конечно же, нельзя сказать, что наши сотрудники совсем ничего не зарабатывают. Сейчас предполагается реформа денежного довольствия с 2013 года в органах наркоконтроля, зарплата должна существенно увеличиться, и это правильно, потому что не должен правоохранитель получать зарплату, которая не позволяет ему содержать семью, обеспечивать себя.

С. КОРЗУН: Это совершенно очевидно. Ну, что ж спасибо вам огромное. Напомню, что гостем программы «Без дураков» был Владимир Александрович Каланда, первый заместитель директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Благодарю вас за то, что пришли и отвечали на наши вопросы. Удачи вам!

В. КАЛАНДА: Спасибо, Сергей Львович, спасибо всем радиослушателям, я всех призываю стать на сторону закона, стать на сторону права и активно бороться с этой заразой, которая называется наркомания.

С. КОРЗУН: Наркотикам - нет!

В. КАЛАНДА: Спасибо.