Михаил Федотов - Без дураков - 2010-02-09

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Добрый вечер всем. Сергей Корзун – это я, а мой сегодняшний гость – Михаил Федотов. Михаил Александрович, добрый вечер.

МИХАИЛ ФЕДОТОВ: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Жил был человек, пописывал даже, кажется, журналистом работал, юриспруденции учился. Законы писал разные. После этого министром побывал даже. После этого плюнул на все, уехал в Париж. Надоело, наверное.

М. ФЕДОТОВ: Нет, нет, во-первых, не плюнул, во-вторых, не уехал. А послали.

С. КОРЗУН: Послали. Сами бы не поехали. Послом в ЮНЕСКО.

М. ФЕДОТОВ: Нет. И у меня даже какое-то интервью было, которое так и называлось "Меня послали, я посол".

С. КОРЗУН: В ссылку, в общем, отправили.

М. ФЕДОТОВ: Очень почетная ссылка.

С. КОРЗУН: Всем бы такую.

М. ФЕДОТОВ: Мне тогда Слава Костиков, а он до этого работал в ЮНЕСКО, а в тот момент он был пресс-секретарем Ельцина. Он мне написал письмо, оно до сих пор у меня хранится. И он там написал: дорогой Миша, я тебе советую, все равно ты ЮНЕСКО никогда не поймешь, организация огромная, непонятная, плюнь и пиши книгу.

С. КОРЗУН: А я думал, список ресторанов приложил, которые надо посетить.

М. ФЕДОТОВ: Нет, он говорит: займись делом, пиши книгу.

С. КОРЗУН: Кухня-то хорошая в Париже на самом деле?

М. ФЕДОТОВ: Кухня замечательная. Но единственная проблема, у меня сын, он был там вместе с нами, он совершенно французскую кухню не полюбил. Поэтому все эти морские гады, вот это все не для него…

С. КОРЗУН: Поэтому дома гречка, блины, все, как положено было.

М. ФЕДОТОВ: Нет, картошка, мясо, хлеб, вот это все его. Но сейчас он стал, между прочим, замечательным поваром. Домашним, конечно. Ни в каком ресторане не работает.

С. КОРЗУН: Мы шаг за шагом пойдем, такой калейдоскоп жизненный. А потом отозвали из ссылки. Кончилось опалой или как?

М. ФЕДОТОВ: Ну, да, мне Примаков сказал: ну, посидели и хватит.

С. КОРЗУН: И с тех пор преподаватель, как профессор…

М. ФЕДОТОВ: И с тех пор я секретарь Союза журналистов России.

С. КОРЗУН: Это да.

М. ФЕДОТОВ: Руководитель кафедры ЮНЕСКО в Высшей школе экономики. Занимаюсь интеллектуальной собственностью. Информационным правом. Пишу книжки.

С. КОРЗУН: Вот главное пока на этом этапе что? Ну, не берем будущую политическую карьеру, что главное?

М. ФЕДОТОВ: Ну, вот Союз журналистов и кафедра ЮНЕСКО.

С. КОРЗУН: Т.е. не когда министром были, не когда российское авторское общество создавали?

М. ФЕДОТОВ: Нет, ну, и то, и другое, вообще, самое главное, это закон о печати, который мы с Батуриным и с Энтиным сделали. Вот, наверное, что самое главное сделали.

С. КОРЗУН: Это в 90м году.

М. ФЕДОТОВ: Ну, и второе, конечно, процесс по делу КПСС, в котором я участвовал в качестве одного из представителей президента.

С. КОРЗУН: Но до конца не довели, до победы-то.

М. ФЕДОТОВ: А почему не довели? Кто сказал, что не довели? Все, что было возможно сделать, мы сделали. И в этом, кстати говоря, в постановлении Конституционного суда есть замечательные строчки, которые я просто постоянно цитирую своим студентам, где говорится, что в течение многих десятилетий в стране действовал режим диктатуры, опирающийся непосредственно на насилие. Диктатуры КПСС. Во главе с ее политбюро и генеральным секретарем.

С. КОРЗУН: Чего-то сейчас не цитируют эти слова. Ну, вернее, не так часто.

М. ФЕДОТОВ: А это уже другое дело. От того, что их не цитируют, их смысл не меняется, и значение не уменьшается. Просто это постановление конституционного суда. Оно не может быть отменено никем. Это высший закон страны.

С. КОРЗУН: В граните отлито.

М. ФЕДОТОВ: Да. Ну, у нас есть только один человек, который умеет отливать в граните. Я нет. Я, скорее, предпочту что-нибудь отлить в бронзе по черном граниту.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов, гость программы "Без дураков". Помянули Вы закон о печати, на базе которого мы уже не раз об этом говорили в эфире "Эхо Москвы", создавался в 90м году. Получайте соавтора, Юрий Батурин.

ЮРИЙ БАТУРИН: Михаил Александрович Федотов, пожалуй, может быть наилучшим образом охарактеризован английским выражением бриллиант мэн. Это действительно человек-бриллиант со многими гранями. Он и прекрасный юрист, он и замечательный ученый, он замечательный преподаватель, профессор, которого любят студенты. И куда бы его ни бросала судьба, он везде обнаруживал новые грани своего таланта. У него очень много качеств совершенно неожиданных. Например, мало кто знает, что он поэт. Никто не воспринимает его, как поэта, потому что он этого не выпячивает совершенно. А вот было бы хорошо какой-нибудь сделать поэтический вечер и заставить его только читать стихи и петь песни. И не говорить о науке или юриспруденции.

С. КОРЗУН: Юрий Батурин. Надо же собрались – поэт, космонавт, один единственный юрист Юрий Энтин…

М. ФЕДОТОВ: Володя.

С. КОРЗУН: Владимир Энтин. Написали закон.

М. ФЕДОТОВ: Да, ну, это понимаете, все началось с того, что мы с Батуриным просто поехали ко мне на дачу и решили устроить шашлычок. Стали пилить дрова. И в это время пришла в голову нам идея. Поскольку мы знали, что в план законопроектных работ включена такая строчка – Закон СССР о печати и других средствах массовой информации. И я говорю: Юр, а чего мы будем ждать, пока они там чего-то напишут. Давай сами напишем. Он говорит: давай сами напишем. И так вот мы за пилкой дров родилась эта идея. А дальше мы позвали Володю Энтина, который был специалистом по как раз законодательству о СМИ в капстранах.

С. КОРЗУН: Т.е. я хотел пошутить на самом деле – поэт, космонавт позвали юриста в конце, чтобы оформить свои идеи.

М. ФЕДОТОВ: Ну, да, нет, в общем мы все трое, и с Володей, и с Юрой все-таки мы все были юристами. И сели, кстати, роль Энтина была еще и в том, что он дал нам крышу. Потому что мы писали проект, сидя у него на балконе. А его жена Риточка поила нас, я не помню, то ли морсом, то ли компотом, но иногда пивом. Иногда давали пиво.

С. КОРЗУН: Там какая-то забавная история с этим законом. Он как закон самовыдвиженец. Тогда был какой-то общественное тендер на разработку закона, или как. Как он дальше проходил.

М. ФЕДОТОВ: Никаких тендеров не было. Теперь вот тендеры проводятся, есть такие замечательные примеры. В том числе очень коррупциогенные, я бы сказал. А тогда все было как раз наоборот. Потому что мы, написав наш проект, дальше решили его издать в виде брошюры, потому что приближался первый съезд народных депутатов, нам надо было депутатам раздать наше творение. И вот мы написали брошюру и обратились в издательство "Юридическая литература" с предложением издать. Нам сказали: ну, понимаете, это издать мы не можем, конечно. Но сейчас есть такая возможность, есть инструкция Госкомпечати, которая разрешает издавать за счет средства авторов в их авторской редакции.

С. КОРЗУН: Такая лазейка для графоманов.

М. ФЕДОТОВ: Да. И вот мы, как графоманы этой лазейкой и воспользовались. Напечатали там вот эту нашу брошюру, кстати, сумма была вполне приличная, т.е. наш вклад в свободу печати в нашей стране был вполне материальный. Это стоило…

С. КОРЗУН: Скинулись? Или кредит взяли, машину продали?

М. ФЕДОТОВ: Кредит не брали, но скинулись. Причем скинулись сильно. Во всяком случае, моя жена была не очень довольна, хотя вполне поддержала эту нашу инициативу. Стоило это, по-моему, 2400 с чем-то рублей. Это при том что тогда…

С. КОРЗУН: 4 зарплаты академика, где-то так. Если академик типа 500 там было в то время.

М. ФЕДОТОВ: Это очень большие деньги, т.е. есть 5000 стоила машина примерно. А мы 2500 просто пришли и положили в издательство, положили на алтарь свободы печати в нашей стране. Значит, недавно нас с Юрой награждали премией правительства в области печатных СМИ, как раз именно за вклад в развитие законодательства о печати в нашей стране. И я сказал, ребята, смотрите, какой процент мы получили. Тогда вложили 2400, а теперь получили миллион. Правда, на двоих.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов. Ну, и к закону, как он реализуется. Виктор Лошак.

ВИКТОР ЛОШАК: Закон о печати был абсолютным прорывом в советском праве. Еще существовала статья о наказании за спекуляцию, а уже существовал закон, который трактовал некоторые вещи, за которые только-только боролись, как свобода слова, право журналиста на высказывание, невозможность управлять административно СМИ. Наверное, нам очень повезло в том, что соавтор закона Михаил Федотов будущий мой друг Миша имел за плечами опыт журналиста и в то же время уже довольно опытного и матерого юриста. Вот благодаря таким людям, как Федотов такой закон и мог появиться. Это были новые люди для того времени. И Федотов навсегда в практике журналистики остался для нас журналистов юридическим гуру.

С. КОРЗУН: Виктор Лошак. Гуру, каково себя ощущать юридическим гуру?

М. ФЕДОТОВ: Это очень удобно. Когда тебя считают юридическим гуру. Мне это очень много раз помогало, когда надо было отстаивать права журналистов, каких-то телекомпаний, радиостанций, газет. Мне говорили: Михаил Александрович, ну, вот Вы, как юридический гуру, Вы-то как считаете? И вот тут я пользовался вот этим статусом юридического гуру и говорил: они правы. Здесь, конечно, есть некоторые такие незначительные нарушения, но они незначительные, и, в общем, простить и отпустить. Понимаете, это помогало.

С. КОРЗУН: Закон воспринимался в свое время и еще долгое время спустя, как ну вот олицетворение либерализации. Сегодня Вы работаете председателем комиссии по жалобам на прессу.

М. ФЕДОТОВ: Сопредседателем.

С. КОРЗУН: Сопредседателем комиссии. И речь идет уже о совсем другом. Не зарвались ли журналисты, не слишком ли много они себе позволяют. Где и в чем их ограничить?

М. ФЕДОТОВ: Нет, нет, нет. Общественная коллегия она для другого. Она не для того, чтобы кого-то наказывать. Общественная коллегия – это, если хотите, некий вариант третейского суда, куда могут прийти те, кто не доволен публикациями СМИ, кто не доволен выступлениями конкретных журналистов, телепередач, какими-то радиопередачами. И изложить там свои претензии, а соответственно журналист или редакция, они излагают там свою позицию. Оправдываются, объясняют, а дальше коллегия выносит свой вердикт. И говорит: вот в этом заявитель прав. Вот в этом заявитель неправ.

С. КОРЗУН: Какой-нибудь кейс из последних из ярких.

М. ФЕДОТОВ: Ну, вот самый последний который вызвал очень большую полемику в СМИ, это история с Александром Никоновым, который обозреватель газеты "СПИД-Инфо". Честно говоря, я не думал, что эта история вызовет такой большой всплеск эмоций. Мне казалось достаточно очевидным то, что журналист нарушил элементарные правила журналисткой этики, которые закреплены. Ну, есть, например, декларация принципов поведения журналистов, которая утверждена международной федерацией журналистов еще в 54м году.

С. КОРЗУН: А напомните, в чем суть этой истории была в двух словах.

М. ФЕДОТОВ: Он опубликовал заметку в газете "СПИД-Инфо", которая называется "Добей, чтоб не мучился". И в этой заметке он призывал убивать просто лишать жизни младенцев с серьезными отклонениями в физическом или психическом развитии. Ну, на мой взгляд, это абсолютно вещь недопустимая. Потому что есть представление о том, что есть добро и что есть зло. Есть вещи, ну, это то, что не укладывается в сознание человека. Если мы люди, то мы должны быть людьми, мы должны быть гуманными, мы должны быть человечными. В конце концов, человек есть творение Господа, который создал человека по своему подобию. Т.е. мы должны стремиться быть подобием Господа. А если мы убиваем детей, мы подобие кого?

С. КОРЗУН: Ну, в Спарте в годы расцвета этот аргумент приводился.

М. ФЕДОТОВ: Это легенда. Насколько я знаю, в Спарте ничего подобного не было, никого они никуда не сбрасывали, никаких больных и слабых детей. Но такую легенду, это форма пиара. Они ее запустили именно для того, чтобы все их соседи их боялись и думали, какие они жестокие, какие сильные. Какие крутые, как кипяток. И мы вынесли свое решение, но, знаете, что удивительно. Как бы даже участники этого разбирательства, они не поняли, что произошло. Потому что я потом читал интервью вот этих женщин, которые были заявительницами по этому делу. Они говорили: а теперь мы пойдем в суд, или в прокуратуру. Простите, но это невозможно. Потому что каждый кто обращается в общественную коллегию по жалобам на прессу, и они в том числе, они дают подписку, что они выполнят решение общественной коллегии, и что они не будут продолжать этот информационный спор в суде или какими-то другими правовыми методами. Т.е. не в прокуратуру, ни в суд они обращаться не должны. Да, юридически они имеют право обратиться и в суд, и в прокуратуру, и в регистрирующие органы. Юридически да, но морально нет. Это будет нарушением их морально обязательства. Знаете, если уж взял на себя обязательства. Если взял слово, вернее, дал слово, то уж изволь его держать. Кстати, помните Андрея Черкизова, который у него было любимое выражение: я не хозяин своего слова, я его раб. Если я дал слово, все, я обязан его выполнять.

С. КОРЗУН: Взял слово, дал слово.

М. ФЕДОТОВ: Здесь этого нет, это невозможно. Правда, у нас были такие случаи, когда заявитель нарушал это правило. Это был случай с Андреем Карауловым, это дело касалось его сына. И он спорил с газетой "Московский комсомолец". Мы вынесли решение общественной коллегии, кстати, в пользу Караулова. Но здесь трудно говорить, в пользу, или не в пользу, потому что все решения общественной коллегии, они очень точно взвешены. Здесь на аптекарских весах мы взвешиваем все за и против. Поэтому они не такие, они не одномерные. Они не черно-белые. И он после этого обратился в общественную коллегию с просьбой разрешить ему все-таки обратиться в суд. И мы ему отказали в этой его просьбе, сославшись на то, что он дал подписку, что он обращаться в суд не будет. Тем не менее, он обратился в суд. Это был с его стороны, на мой взгляд, грубейшим нарушением морального обязательства.

С. КОРЗУН: Вернемся к кейсу Никонова с Вашего позволения. Потому что дискуссия развернулась нешуточная. Нормальному человек сама мысль о том, чтобы это обсуждать может быть противна. Но на Ваш взгляд, дискуссия вот эта оказалась полезной, или нет? Она продолжается в блогах, на страницах разных изданий, где угодно.

М. ФЕДОТОВ: Понимаете, какая штука, в нашем решении мы записали: проблема детей-инвалидов, детей с сильными физическими, психическими отклонениями, это проблема реально существующая, она не запретная, но она не скандальная. А Никонов, он ведет свою колонку под рубрикой "Наш скандальный обозреватель", так вот это не тема для скандала. Это не тема для сенсации. Это тема для серьезного философского, если хотите, размышления. Для дискуссии – да. Но для скандала, для провокации нет.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов, гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". И мы прервемся сейчас на пару, тройку минут ради новостей, а потом вернемся в эту студию.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: Напоминаю, что мой сегодняшний гость Михаил Федотов. Улыбнулись мы тут новости о том, как член группы "Иванушки Интернэшнл" стал членом одной из российских партий. Предлагаю переименовать "Иванушки Интернэшнл" в Иванушки Федерал. Ну, теперь уже куда денешься.

М. ФЕДОТОВ: Нет, Единые Иванушки.

С. КОРЗУН: Можно и так.

М. ФЕДОТОВ: Где-то пару лет назад мы с Леонидом Никитинским, нашим журналистом известным получили приглашение побывать в Тунисе на съезде их правящей партии. Она называется - партия конституционно-демократическая ассоциация, что-то такое. Но мы, побывав и посмотрев их съезд, мы сказали: очень похоже на съезд компартии Азербайджана в каком-нибудь 82м году. Поэтому мы эту партию переименовали так для себя, назвали Единая Тунисия.

С. КОРЗУН: А Вы в чьих рядах состоите на данный момент?

М. ФЕДОТОВ: Нет, я глубоко беспартийный человек, я никогда не был ни в каких партиях, за исключением одного короткого периода, когда меня черт попутал, и занесло меня в Союз правых сил.

С. КОРЗУН: Подождите, Вы членом КПСС тоже были вроде как.

М. ФЕДОТОВ: Никогда в жизни.

С. КОРЗУН: Неправда, не верьте.

М. ФЕДОТОВ: Не надо. Я прочитал это в одной книжке. Там было написано, ну, это такое издание с рассказами о разных персонажах политических наших того времени. И там было написано – Федотов член КПСС с такого-то года. Никогда я не был членом КПСС. Но дальше я стал смотреть про других людей, которых я точно знал, что они не были членами партии, или были, но вышли гораздо раньше, чем сама партия прекратила существовать. И я увидел, что там про всех было написано совершенно одинаково. Что мы все были и из нее не выходили. И я даже написал тогда заметку по поводу этой публикации. А вот эта книга, она носила характер такой энциклопедический. И я там написал, что энциклопедия, как и часы, имеет смысл только тогда, когда она точная. А когда не точная, то это просто макулатура. И заметка называлась "Все они вышли из КПСС, как из "Шинели" Гоголя".

С. КОРЗУН: А с СПС чего говорите "Черт попутал"?

М. ФЕДОТОВ: Да, был такой момент в начале 2000х годов я на очень на короткое время…

С. КОРЗУН: Приехав из Парижа.

М. ФЕДОТОВ: Да. Я здесь стал секретарем Союза журналистов, меня съезд избрал секретарем Союза журналистов и сопредседателем большого жюри Союза журналистов. Это то, что было до общественной коллегии по жалобам на прессу. Потом мы переформатировали, чтобы там были не только журналисты, но и представители аудитории. Поэтому там 2 палаты. И тогда же Сатаров позвал меня к себе в фонд Индем. И мы с ним начали работать. Тогда же, кстати говоря, мы создали и творческий центр ЮНЕСКО, который сейчас занимается музеем телевидения и радио и некоторыми другими проектами. Т.е. началась нормальная работа, очень интересная, очень разнообразная. Тогда же кафедра, кстати, была создана по интеллектуальной собственности. Кафедра ЮНЕСКО. Так что дел много, и количество дел не уменьшается, надо сказать, а только возрастает. И тогда вот в этот период меня занесло в СПС, потому что как раз создавалась СПС на базе тех политических движений и партий, которые были. Вот они создавались. Они меня позвали. Я сказал, что идея такая либерально-демократическая идея, она мне близка. Это моя родная идея. И я согласился войти в состав федерального политсовета. Ну, там я проработал в составе этого федерального политсовета до начала 2004го года. Потому что когда началась президентская избирательная кампания, и Ира Хакамада выдвинула свою кандидатуру. И на съезде СПС решался вопрос: поддерживать или не поддерживать. Я выступил и сказал: конечно, мы должны поддержать, потому что Ира – это наш товарищ. Ну, как мы можем не поддерживать своего товарища. Да, мы понимаем, что это политически бессмысленно. Да, мы понимаем, что шансов у нее никаких нет. Понимаем. Да, мы понимаем, что она выставила свою кандидатуру без согласования с федеральным политсоветом. Да, она нарушила наши процедуры. Ну, и что, она наш товарищ. Своих товарищей надо поддерживать. Ну, а дальше было голосование, и вот эта моя идея поддержать Иру, она не получила большинства. Большинство высказалось за то, что ну а мы никого не поддерживаем. Вот такая некрасивая позиция. Такая очень уклончивая позиция. Нет, мы не поддерживаем кандидатуру Путина, но мы и не поддерживаем кандидатуру Хакамады. Каждый, как хочет, так пусть и голосует. Я тогда взял слово, вышел на трибуну и сказал: уважаемые делегаты съезда, я вижу здесь довольно много людей, носящих брюки. Должен Вам сказать: Вы не мужики. Потому что так мужики себя вести не могут. Мы не можем своих товарищей предавать. Это предательство. Мне стыдно. И я тогда, кстати, процитировал строчки Булата Окуджавы, которые очень люблю. Гениальные строки. У него много гениальных строк, но эти особо гениальные. "Вселенский опыт говорит, что погибают царства не от того, что труден быт, или страшны мытарства, а погибает от того, и тем больней, чем дольше, что люди царства своего не уважают больше". Вот я понял, что не могу уважать, хлопнул дверью и ушел.

С. КОРЗУН: Не то, чтоб тихо по-английски уйти, выйти.

М. ФЕДОТОВ: Нет, хлопнул дверью и ушел, и считаю, что я поступил абсолютно правильно. Понимаете, это не политический ход, это мужской поступок. Нужно быть, если ты мужчиной родился, ну, так будь мужчиной.

С. КОРЗУН: А Вы о чем стихи пишите?

М. ФЕДОТОВ: Ну, я уже давно не пишу. Это я в юности.

С. КОРЗУН: Ну, в юности, понятно, в любви признавались в стихах. О чем, о любви, об обществе? О путешествиях?

М. ФЕДОТОВ: И о любви, и об обществе, сейчас в основном я пишу стихи по случаю. Например, моя дочка выходила замуж, и я написал два стихотворения. Одно от матери невесты, а другое от отца невесты. Вот такие вот два с юмором.

С. КОРЗУН: Ну, воспроизведете частично?

М. ФЕДОТОВ: Ну, а почему нет? Частично, да. Частично помню просто. Все не помню. Ну, вот стихотворение, которое шло от имени отца, т.е. от моего имени, это я помню. "Мне в детстве внушали коварные музы, любовь порождает семейные узы. А дальше что может быть в жизни нелепее, они превращаются в брачные цепи. С прошествием времени цепи малы, она постепенно растут в кандалы. Колодником мрачным становится тот, кто брака отведал отравленный плод. И ждет его гибель в тоске и печали. Так в юности музы меня поучали. Когда же я все же пошел к алтарю, в наручники вдел я невесту свою. А так же на случай, коль выйдет измена, был рашпиль, тесак и резак автогена. Любые оковы расплавить я мог, пока доедал я на свадьбе пирог. Когда же цветы расцвели на подушке, когда разбежались друзья и подружки, когда погасили нечаянно свет, я сунулся выйти, но выхода нет. С тех пор у жены пребывая в полоне, живу я на полном почти пансионе. Обстиран, обглажен, откормлен, отмыт, посолен, поперчен и крепко отбит. Я думал, заколят меня к Рождеству. Но годы проходят, а я все живу. Понятно, оставлен я на разведенье. Но дети растут, и приходит сомненье. А что если нынче, а то на неделе, наденут мне петлю на брачной постели. Надеюсь, что это случится не вдруг. Чего и тебе я желаю, мой друг". И вот такое было пожелание жениху.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов. Сколько лет вместе с супругой?

М. ФЕДОТОВ: Больше 30.

С. КОРЗУН: Двое у Вас?

М. ФЕДОТОВ: Сын и дочь.

С. КОРЗУН: Уже внуками как, пока не наделили?

М. ФЕДОТОВ: Ожидаем. С нетерпением ожидаем.

С. КОРЗУН: Т.е. смотрю, глаза так загорелись, не меньше, чем при политических страстях при мысли о семье.

М. ФЕДОТОВ: Ну, как же, ну, дети, семья, дети, дом, мама.

С. КОРЗУН: Ну, некоторые говорят: вот революция! А дети, ладно, они подождут.

М. ФЕДОТОВ: Нет. А революции делаются ради детей. Задача-то очень простая. Чтобы дети жили в нормальной стране. В нормальной европейской стране.

С. КОРЗУН: Назовите эту страну.

М. ФЕДОТОВ: Российская Федерация. Почему нет. Я абсолютно убежден в том, в чем были убеждены умные люди еще во времена Екатерины великой. Что Россия есть европейская держава, и как писал один из людей близких Екатерине в те времена, Россия не хуже и не лучше любой другой европейской державы. Нормальная, европейская страна. Моя мечта, чтобы мы здесь в Москве, в России жили так же, как живут люди в Германии, во Франции, в Бельгии, в Чехии, мы ж туда ездим, мы смотрим, мы видим, что наши соотечественники, оказавшись там, абсолютно нормально интегрируются в местное общество и живут абсолютно нормально. Т.е. у нас никакой генетической болезни нет. Мы нормальные европейцы. Нормальные. И поэтому не надо из нас делать ни каких-то сверхлюдей, ни наоборот, каких-то недотеп и недомерков. Нет, мы нормальные, мы такие же, как все.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Упомянули Вы фонд Индем. Вот дадим-ка слово Вашему начальнику, послушаем, чего он о Вас скажет.

ГЕОРГИЙ САТАРОВ: Миша Федотов, человек фантастически жизнерадостный с ним рядом всегда удивительно комфортно. К тому же это замечательный друг, друг надежный, наконец, Миша, человек уважаемый, и он много сделал для России. И мы его знаем, и как одного из авторов закона о свободе печати. И короче, Мишечка, я желаю тебе еще долго быть таким веселым, таким работящим, таким полезным для страны. Всяческих тебе благ.

С. КОРЗУН: Георгий Сатаров.

М. ФЕДОТОВ: Спасибо, Юрочка. Спасибо, дорогой.

С. КОРЗУН: А чем Вы на работе занимаетесь? Там дружба, дружба, а о делах когда же. Почему начальник не говорит о делах?

М. ФЕДОТОВ: Ну, я сейчас очень мало, к сожалению, занимаюсь делами в Индеме. Потому что там есть только один проект, в котором я участвую, который касается как раз судебной реформы. За мной там вопросы, связанные с альтернативными способами разрешения споров. Ну, в том числе вот эта общественная коллегия по жалобам на прессу, третейские суды. Это та проблематика, которой я занимаюсь. Кстати, я думаю, что в нашей стране при сегодняшнем состоянии судебной власти вот эти альтернативные способы разрешения споров, они могут быть очень полезны. Потому что, понимаете, какая штука. Вот мы сейчас работаем над документами, которые будут обсуждаться на пленуме Верховного Суда по проблемам выполнения закона о СМИ. Вот сейчас готовится такой пленум. Мы давно, мы, в смысле Союз Журналистов давно просили Верховный суд обсудить эту проблему, обсудить судебную практику, и сейчас такой пленум запланирован и видимо, скоро он будет. И мы сейчас изучаем эти материалы, и видим, сколь практика разнородна. Одна и та же ситуация в одном суде решается в одну сторону, а в другом прямо противоположным способом. Причем абсолютно аналогичная ситуация. Ну, как это может быть. Ну, разве это господство права, когда судья говорит: а я понимаю эту статью закона так. А другой судья говорит: а я понимаю ее наоборот. Ну, это не господство права, а господство усмотрения и произвола.

С. КОРЗУН: Т.е. Вы за некую прецедентную практику? Если уж кто-то решил…

М. ФЕДОТОВ: Нет, здесь важно просто, чтобы Верховный суд дал свои разъяснения и сказал: вот эта статья закона должна пониматься так-то и так-то. Что ее нужно судам применять так-то и так-то. Вот о чем речь. Но почему у нас такая практика. Мы же не знаем, не было ли в конкретном этом деле каких-то привходящих обстоятельств, которые не отражены в материалах дела. А именно не было ли там коррупции, не было ли административного ресурса. Вы знаете, что сейчас появился специальный термин. Когда мне сказали, я был просто потрясен. Оказывается, есть такой термин – судебный брокер. Т.е. это ужас какой-то. Ужас. Я воспитывался в адвокатской семье, мои и мама, и папа адвокаты. И дед был адвокат, и прадед был адвокат. Для меня такая вещь, как судебный брокер – вещь ну абсолютно недопустимая. И когда я слышу разговоры о том, что вот нужно найти адвоката, у которого есть контакт с судьей, я говорю, но для этого не нужно юридического образования. Это вообще это не профессия, это просто форма преступности. А сейчас это почти легально. Судебный брокер, ну, ужас какой-то.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов. Заговорили об адвокатской практике и получите Генри Резника.

ГЕНРИ РЕЗНИК: Михаил обладает очень многими достоинствами, причем такими, которые не часто сочетаются. С одной стороны, у него, конечно, дар настоящего ученого, с другой стороны, может быть, яростным трибуном, который, ну, пусть без звериной жестокости, как выразился Нильс Бор, способен отстаивать свои убеждения. Наконец, он показал себя, как политик, который способен реализовывать свои идеи на практике, но кроме того, Михаил, человек увлекающийся, способный заражать своим энтузиазмом других. Ну, в частности меня он заразил темой о свободе печати. А сейчас вовлек в общественную коллегию по жалобам на прессу. Ну, кроме того, он удивительно обаятельный человек, он бард, он сам сочиняет очень интересные такие тексты. И когда мы собираемся, правда, редко, мы проводим время с большим удовольствием.

С. КОРЗУН: Генри Резник.

М. ФЕДОТОВ: Он прав, действительно, мы собираемся довольно редко. Но каждый раз это бывает действительно очень здорово, потому что мы там чего-нибудь обязательно споем. А сейчас я еще стал увлекаться таким домашним видео, и у нас по традиции на Новый год мы делаем спектакль. Это уже давно заведено, и каждый год у нас делается домашний спектакль. И теперь мы эти спектакли записываем на видео, и 1 января я всегда сажусь за компьютер и монтирую вот этот фильм, чтобы уже там либо 1 вечером, либо самое позднее на старый Новый год показать уже смонтированный коротенький фильм. Ну, там 10-15 минут иногда больше, где вот этот самый наш новогодний спектакль. Кстати, удивительное дело. Почему-то эти новогодние спектакли у нас имеют, как правило, такую политическую окраску.

С. КОРЗУН: Интересно. Красный Дед Мороз или как? Против синего Санта Клауса.

М. ФЕДОТОВ: Ну, не так, но, в общем, тексты там такие достаточно актуальные, общественно-политические, не отвлеченные. Могло бы быть на тему природы. А у нас нет, у нас…

С. КОРЗУН: Все по-взрослому.

М. ФЕДОТОВ: Да. В последний Новый год у нас там были разные персонажи, мы с моим другом Михаилом Александровичем Красновым взяли на себя эту функцию. Ролей-то было много, а артистов мало. Вот мы с ним и были этими артистами. Мы меняли персонажей, меняя на голове шапки. У нас на даче много разных шапок собралось за годы. Там есть и киргизские, и китайские, и татарские, какие угодно. И вот мы меняли эти шапочки, стоя в окнах. И произносили свои коротенькие тексты.

С. КОРЗУН: А Вам под какой шапкой было наиболее уютно? Шапка Мономаха.

М. ФЕДОТОВ: Нет, там шапки Мономаха не было. Там был американская шляпа, и текст был такой. Сейчас не помню точно: Запад Вас ждет, джентльмены, будете все, как один, бизнесмены. Что-то там такое. Виски и жвачка, целая пачка, целая пачка. Не надо Восток, там отвратный район. Нью-Йорк, Балтимор, Вашингтон.

С. КОРЗУН: Чегеваровской не было этой беретки?

М. ФЕДОТОВ: Нет.

С. КОРЗУН: В эти игры не играете.

М. ФЕДОТОВ: Этого не было. Зато там был представитель Грузии и представитель Абхазии. Значит, грузин там говорил что-то такое. Шел разговор, где лучше жизнь. Где хорошо, где плохо. И там вот этот представитель Грузии, он говорил: генацвали, что за спор, лучше нету наших гор. Мы давно уже мечтаем, как Москву приобретаем. Будем вместе пировать, что ж отдельно воровать. И вступаем вместе в НАТО. Впрочем, вам-то рановато. А дальше Краснов говорил текст абхазский: мы в Сухуми будем против. Если нас, конечно, спросят. Мы давно уж все решили. В раз грузин всех порешили. И с Россией на стыковку. Олимпийскую парковку будем делать возле Сочи, проводя там дни и ночи. Вот на диво перспектива, и богато, и красиво. Это такие кусочки из нашего новогоднего домашнего спектакля.

С. КОРЗУН: Те, кто попозже подключился, не поймут, наверное, кто в эфире. Я напомню, что это Михаил Федотов, бывший министр печати, бывший посол… Ну, от слова "послали".

М. ФЕДОТОВ: Да.

С. КОРЗУН: В Париже при ЮНЕСКО.

М. ФЕДОТОВ: А кстати говоря, Сережа, знаете, удивительное дело, я и когда был министром в общем сохранял такой юмористический настрой, в том числе, в работе. И я очень рад, что вот этот такой элемент легкости, элемент открытости, он сохранился в этом здании министерства, которое на Страстном бульваре, по сей день. Потому что когда там был Лесин, там в ходу были розыгрыши. Сейчас когда там Сеславинский, в ходу розыгрыши. Это прекрасно. Знаете, есть другие министерства, не буду называть какие, так туда приходишь, как в какой-то мертвый дом. В царство мертвых. А там на Страстном в бывшем министерстве печати, или как я его называл, министерство печали, там вот эта атмосфера такого КВНа, она существует.

С. КОРЗУН: Ох, поймаю. Розыгрыши это замечательно. Свобода слова-то есть у нас?

М. ФЕДОТОВ: Свобода слова у меня есть, потому что я всегда могу прийти, если, конечно, пригласят, на "Эхо Москвы", я всегда говорю то, что думаю. Я всегда пишу то, что думаю, и в общем есть газеты, которые мои писания печатают. Была одна газета, которая мои писания печатала регулярно, но потом она становилась все более и более такой, как бы это сказать, не трусливой, но более предусмотрительной, более аккуратной, и они снимали мои колонки. А я сказал: после третьего раза мы с Вами расстаемся. Когда они сняли мою третью колонку, я сказал: извините, ребята, но мы так договорились.

С. КОРЗУН: Шагреневая кожа?

М. ФЕДОТОВ: Да, шагреневая кожа. Конечно.

С. КОРЗУН: А когда совсем скукожится, что будет?

М. ФЕДОТОВ: Я надеюсь, что не скукожится. Вот сегодня мне вдруг позвонили и сказали, как Вы можете прокомментировать заявление президента Медведева о том, что авторы проекта закона об инсайдерской информации должны согласовать свои позиции с руководителями СМИ, у которых есть озабоченность по этому поводу. Потому что руководители СМИ опасаются, что этот закон может быть использован для как раз вот этого самого еще большего сжатия шагреневой кожи свободы. И я сказал, и он прав абсолютно. Только это надо было делать раньше. Потому что меня Общественная палата просила высказаться по поводу этого законопроекта еще несколько месяцев назад. И я тогда сказал: я поддерживаю этот законопроект при одном условии. Если в нем не будет слова "средства массовой информации", вообще. Потому что этот закон о другом. СМИ здесь совершенно не причем. И от того, что Вы инсайдерскую информацию разместите в СМИ или разместите на заборе, разницы никакой нет. Поэтому уберите оттуда СМИ, и я с удовольствием скажу, что замечательный законопроект.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов в программе "Без дураков". Последний вопрос, уже времени практически не остается. Была бы у Вас возможность написать и принять один единственный закон для РФ, какой бы это был закон?

М. ФЕДОТОВ: Закон о свободе массовой информации. Если у нас будет в стране свобода слова, у нас будет все. У нас будут продукты питания, у нас будут хорошие автомобили, у нас будут хорошие условия жизни. У нас будет все. У нас не будет свободы массовой информации, у нас не будет ничего.

С. КОРЗУН: Михаил Федотов был гостем программы "Без дураков", спасибо огромное за то, что пришли и отвечали на наши вопросы.

М. ФЕДОТОВ: Спасибо, что пригласили.

С. КОРЗУН: Удачи. Ну, а от себя добавлю, что это последняя программа "Без дураков" из этого цикла. По договоренности с Алексеем Венедиктовым мы делаем перерыв на год. Думаем над другой концепцией, а в перерыве честно признаюсь, попробую построить еще одну разговорную станцию. Так что прощаемся на год. Всего Вам доброго. Удачи.