Ирина Роднина - Без дураков - 2009-09-15
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. Сергей Корзун – это я, и моя сегодняшняя гостья – легендарная Ирина Роднина. Ирина Константиновна, добрый вечер.
ИРИНА РОДНИНА: Добрый вечер.
С. КОРЗУН: И во первых строках вместе с практически со всеми нашими слушателями, кто прислал вопросы, поздравляем Вас с недавно прошедшим юбилеем. День рождения – это всегда хорошо.
И. РОДНИНА: Это точно.
С. КОРЗУН: Или не всегда?
И. РОДНИНА: Всегда хорошо. Спасибо.
С. КОРЗУН: Это домашний праздник или нет? Ну, для Вас он общественный, наверное, получился.
И. РОДНИНА: Ну, юбилей, он никогда не бывает домашний, хотя бывает часть домашний, часть официальный, часть с друзьями просто юбилеи, они как ни странно растягиваются на более длительный период.
С. КОРЗУН: Этот период еще не прошел. Еще продолжается этот период. Ну, и последствия этого периода…
И. РОДНИНА: Тоже будем подсчитывать потом.
С. КОРЗУН: Поскольку у нас программы "Без дураков" я честно скажу, что непосредственно перед эфиром сыну, похоже, мозги вправляли.
И. РОДНИНА: Вправляла да.
С. КОРЗУН: Часто приходится вправлять?
И. РОДНИНА: Ну, периодически.
С. КОРЗУН: Уже не спрашиваю за что, хотя, может, и сами скажите.
И. РОДНИНА: Не так часто, но иногда такое получается не стыковка по планам, по мнениям, и поэтому получается.
С. КОРЗУН: А чем сейчас занимается. Как-то историография остановилась на том, что он занялся гончарным делом.
И. РОДНИНА: Он закончил Строгановку и сейчас работает в таком творческом порыве, как свободный художник. У них, правда, есть группа умельцев, которые какие-то берут заказы и что-то выполняют. Я не очень в курсе, и не очень в это дело вмешиваюсь.
С. КОРЗУН: Материально кто кому помогает? Или уже совсем самостоятельный человек, и кроме как вправлять мозги больше ничем не занимаетесь.
И. РОДНИНА: Ну, иногда и другие бывают моменты, конечно, иногда помогаю, но в принципе уже более самостоятельно.
С. КОРЗУН: Дочка в Америке учиться продолжает или уже закончила?
И. РОДНИНА: Нет, она закончила учиться. И вот последние полгода работает на телекомпании "Раша тудэй".
С. КОРЗУН: Здесь в Москве?
И. РОДНИНА: Нет, в Вашингтоне.
С. КОРЗУН: Корреспондентом.
И. РОДНИНА: Да.
С. КОРЗУН: Довольны, как складывается судьба у Ваших детей?
И. РОДНИНА: Главное, чтобы они были довольны.
С. КОРЗУН: А они?
И. РОДНИНА: Им что-то нравится, что-то не нравится. Это, слава Богу, потому что, наверное, все не может нравиться. Но и тоже не любить то, что ты делаешь, и не интересоваться своей будущей судьбой – это тоже неправильно. Наверное, то, что они оба все-таки закончили школу в Америке. Мы, конечно, всячески ругаем американское образование, но я считаю, что главное, что американская школа дает ребенку свободу мысли и самое главное, что ели они что-то себе придумали, или чем-то они заинтересованы, или чем-то они увлеклись, им очень хорошо объяснили, что они этого могут добиться. Только надо очень много трудиться, много учиться.
С. КОРЗУН: Но мы и наше образование ругаем. И к языку, язык они знаю в совершенстве естественно, поскольку там учились.
И. РОДНИНА: Ну, естественно, школу, Алена университет закончила, Саша там учился 3 года практически в университете. Потом он сказал, что я ему этой Америкой всю жизнь испортила, и поехал ее исправлять в Россию.
С. КОРЗУН: Исправил, удается, встал на путь истинный.
И. РОДНИНА: По-моему, удается. Я, конечно, понимаю, что одна из причин была – это любимая девушка. Сейчас он уже отец. Отец семейства. У меня уже внучке 13 месяцев.
С. КОРЗУН: Ага. Т.е. ну где-то близко к Вашему. Т.е. юбилей недалеко от Вашего где-то.
И. РОДНИНА: Недалеко. Она родилась в прошлом году 08.08.08, вот такой подарок мне сделали и ей. Так что восьмого августа 2008 года появилась у нас Сонечка.
С. КОРЗУН: Поздравляем.
И. РОДНИНА: Спасибо огромное.
С. КОРЗУН: Ну, Вы-то вроде не от безнадеги вернулись в Россию из США. Судьбу свою исправлять вроде не надо было. Там же успехи были, насколько я понимаю и немаленькие на тренерском поприще.
И. РОДНИНА: Ну, Вы знаете, дело в том, что я же не уезжала в Америку. Я поехала работать по контракту, когда здесь у меня практически работы не было. Стоять с протянутой рукой, рассказывать, какая я там из себя меня и ждать, что тебе что-то предложат. Поэтому когда я получила предложение из международного центра по фигурному катанию, я не сильно даже раздумывала, хотя, конечно, сомневались и обсуждали, я подписала. И подписала достаточно с легким сердцем, в полной уверенности, что все равно меня не выпустят. Какое же было удивление, когда мне позвонили через буквально месяц, сказали, что мои документы готовы.
С. КОРЗУН: А чего это Вас должны были не выпустить? У Вас был допуск по высшей графе секретности или еще что-то?
И. РОДНИНА: Нет, Вы знаете, просто я выезжала по частному контракту, я оказалась первая из всех спортсменов, из всех тренеров, потому что это еще был Советский Союз, я не выезжала ни от какой официальной делегации. Т.е. не от спорткомитета, не от Совинтерспорта. Я выезжала по частному контракту.
С. КОРЗУН: Муж Вас тогда второй подержал в этом Вашем начинании. Если верить журналистам, которые описывали эту историю. Даже настоял на том, чтобы поехать.
И. РОДНИНА: Да. Абсолютно. У меня были предложения в Германию, в Италию. И мне, конечно, больше хотелось в Европу. Во-первых, поближе. Германия почему. Потому что все-таки немецкая спецшкола и с языком было попроще. Но как-то всех больше заинтересовала именно вот…
С. КОРЗУН: Я как раз вспомнил, чего я хотел спросить. Как раз с английским языком, учитывая, что Ваши дети им владеют почти в совершенстве, как Вам давался, удалось ли им овладеть до такой степени?
И. РОДНИНА: Да, конечно, нет. Во-первых, я приехала. У меня контракт на 2 года. Т.е. я себе, если скажу честно, не заморачивала голову учить этот язык. Терминология фигурного катания вся на английском языке. И поэтому элементарные такие занятия вести достаточно не сложно. Потом у меня был наоборот такой где-то внутренний протестный момент. Ну, т.е. занятия я могу вести, а все равно меня все здесь не устраивало, не нравилось. И зачем я буду учить этот язык. Ну, это отговорка. Просто я ленивый человек. Но вероятно мы действительно получили в нашей стране очень хорошее образование. Во-вторых, наступает такой момент выживания, что как-то язык сам собой вот так вот и вошел в тебя. Такой бытовой.
С. КОРЗУН: А там приходилось и на самом деле выживать. Ну, эта история, она рассказана и Оксаной Пушкиной и описана несколько раз в больших интервью.
И. РОДНИНА: Вы знаете, это не потому что, ну, конечно, и Оксана и сама была свидетель. Но я думаю, это любой человек, который приехал в другую страну, без языка, без близких, без какой-то поддержки, без финансов. Приехал, положил деньги и можно жить без языка.
С. КОРЗУН: Потом еще и без мужа остались.
И. РОДНИНА: Ну, потом и без мужа. Ну, это как раз не самая большая потеря, как жизнь потом показала.
С. КОРЗУН: Ну, это возможно уже философский подход. Тем не менее, были истории судебные, или близко к судебным преследованиям, когда нельзя было несовершеннолетних детей оставлять.
И. РОДНИНА: Да. Очень многие наши женщины. И я видела очень много таких в Америке, столкнулось. Особенно когда у меня проблемы. Хотя муж у меня не иностранец, он был гражданин России. Но мы должны понимать, приезжая в другую страну, мы там гости. Если мы там живем, то мы должны жить, как гости, учитывая законы и правила этой страны, с которыми, как правило, мы очень приблизительно знакомы. Мы и свои-то законы плохо знаем. Но вот с ментальностью советского человека, когда начались вот эти моменты деления ребенка, то у меня просто мозги кипели, потому что я вообще не могла понять логики. Логика у нас простая, разошелся, ребенок-то все равно остается на стороне женщины. Но в Америке это совершено не так, и в каждом штате еще при этом по-разному.
С. КОРЗУН: А вот смотрите последняя история, финская история, ну, французская, финская, да еще история с Байсаровым, с внуком Аллы Борисовны Пугачевой.
И. РОДНИНА: Ну, я хотела сказать, это в одной стране и то история происходит, потому что разные культуры, разная религия, даже если мы не очень. Но все равно есть особенность. Мы должны это учитывать, дорогие женщины. Надо понимать, на что мы идем, когда мы…
С. КОРЗУН: Выезжаем за рубеж.
И. РОДНИНА: Да, или выходим за людей замуж. Или рожаем детей, где мы просто по истории, по культуре не очень совпадаем.
С. КОРЗУН: Ирина Роднина в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". И Вячеслав Фетисов.
ВЯЧЕСЛАВ ФЕТИСОВ: Ирина Константиновна без всякого преувеличения – это символ наших побед, такая несгибаемая была железная леди нашего времени. Здесь мы не говорим, что только за счет характера. Удивительно талантливый человек во всех проявлениях. Ну, естественно характер позволил ей не проиграть практически ничего своей жизни, на спортивной арене. Это, конечно, такой знакомый момент. Не знаю, кто еще может на протяжении стольких лет в мире похвастаться таким результатом. Это еще раз подчеркивает ее величие во всех проявлениях. Конечно, я преклоняюсь перед ней, как перед великой спортсменкой, наверное, еще больше перед женщиной , матерью, она настолько сумела перевоплотиться, потом уже после завершения карьеры, и приложила много сил, чтобы поднять двоих детей. Замечательные у нее дети. По 20 часов, я знаю не понаслышке, в Америке она не уходила со льда для того, чтобы содержать свою семью без мужиков с двумя ребятами на руках. И, конечно, это особый пример для всех.
С. КОРЗУН: Вячеслав Фетисов. Вы там встречались?
И. РОДНИНА: Конечно. Мы и там встречались. Мы и в принципе с ним достаточно одинаково выезжали. Он тоже выезжал через ну как бы неофициальную негосударственную организацию. Поэтому и уже потом когда вернулись, тоже. Ну, мне кажется, мы с ним действительно хорошие друзья. Не потому что он хвалит меня, а я хвалю его. Это совершено уникальный спортсмен, это человек с таким, знаете, серьезным взглядом. И я бы даже сказала, может быть, кто-то будет ерничать, с государственным подходом к спорту и к тому, что спорт может принести стране.
С. КОРЗУН: Ваш подход ныне тоже государственный.
И. РОДНИНА: Абсолютно.
С. КОРЗУН: А чего Вы не в комитете по спорту, а комитет, по-моему, по образованию?
И. РОДНИНА: А Вы знаете, спорт – это и образование, и семья, и международный…
С. КОРЗУН: У нас слишком много комитетов в Госудме, можно выбирать разные.
И. РОДНИНА: Да. Ну, потом тоже когда у меня все спрашивают, у нас там 11 олимпийских чемпионов и пара олимпийских чемпионов. Ну, и что нам всех в один комитет по спорту в такой террариум из олимпийских чемпионов устраивать. Мне кажется, что спорт, он настолько широкую имеет палитру. Это, как я Вам сказала, молодежь, семья, образование, сам спорт. Это взаимоотношения международные, это отношения с нашими ближайшими соседями, СНГ, поэтому нам есть чем заняться.
С. КОРЗУН: Вам в думе интересно? Потому что…
И. РОДНИНА: Интересно.
С. КОРЗУН: Тут есть несколько ехидных вопросов.
И. РОДНИНА: Ну, в этом плане у нас народ большой специалист.
С. КОРЗУН: От наших слушателей несколько вопросов. Но главный из них лейтмотив многих других вопросов: зачем это Вам депутатская деятельность? По призванию или заработок?
И. РОДНИНА: Вы знаете, одно другому не мешает. Тот, кто не зарабатывает, значит, он ничего не делает, значит, у него нет призвания. А когда у тебя есть призвание, то появляются и заработки. Я всегда говорю, кот не работает, тот действительно ничего не зарабатывает. Но почему появилась такая тема, как Госдума. Перед этим я почти 2 года была в Общественной плате. И занималась многими общественными движениями. Нам не хватает на сегодняшний день очень многих законодательных актов, нормативно-законодательных актов, которые бы касались вопросов спорта, воспитания молодежи, здоровья нашего населения. И без этого невозможно. Мы можем, знаете, руками размахивать, кричать, кричать, а воз и ныне там. Поэтому для меня, пройдя уже и общественные организации, и Общественную палату, я поняла, что надо уже куда-то двигаться дальше, если ты хочешь чего-то достигать.
С. КОРЗУН: А если еще дальше?
И. РОДНИНА: В каком смысле?
С. КОРЗУН: Ну, в сторону исполнительной власти, скажем, в министерстве, или на президентство замахнуться.
И. РОДНИНА: Я считаю, что я больше принесу пользы вот в такой ситуации, потому что в исполнительной власти все-таки должны уже работать более молодые. Те, которые понимают лучше эту перспективу. У нас может быть, больше опыта, больше знаний, особенно международных знаний, потому что не случайно мы там все поработали, получили то образование, тот опыт, который никакой институт не даст. И никакие семинары или туристические поездки не дадут.
С. КОРЗУН: Вы человек, скорее, индивидуалист или коллективного склада? Вот я к тоже работе…
И. РОДНИНА: Я – коллективный индивидуалист.
С. КОРЗУН: Так нормально. Вас много, я понимаю, конечно, медалей много. Объясните, что имеете в виду.
И. РОДНИНА: Ну, понимаете, ничего мы не сделаем, если ты идешь один. Вот это что я один в поле воин. Да. Но все равно это идет группа людей. Особенно когда какие-то серьезные вопросы. Это просто направление. В спорте, слава Богу, я выступала в парном катании. Не думаю, что в одиночном у меня были бы такие результаты. Ну, при всем при этом любой человек, прошедший через спорт, будучи в команде, или в индивидуальном виде спорта, мы все равно сильные индивидуалисты. И если в нас этого нет, мы не сможем состояться.
С. КОРЗУН: Наши слушатели напоминают Вам о том памятном коллективном письме, которое было подписано, или якобы подписано Вами в пользу осуждения Ходорковского некоторое время назад, и совсем недавно Вы сказали о том, что это письмо не подписывали.
И. РОДНИНА: Я не недавно. Я сразу сказала, я его не подписывала. Это действительно так. Я его видела. Я читала, не подписывала. Но должна сказать, что вот сегодня я получила поздравление от Михаила Ходорковского, и должна сказать, что с этим письменным поздравлением, которое пришло ко мне, я поняла, что с моего сердца сняли камень. Потому что это очень плохо себя чувствовать, когда ты в чем-то не виновен, но есть такое общественное какое-то порицание. Не в чем тут оправдываться.
С. КОРЗУН: Не в чем. Но Вы Михаилу Борисовичу могли, наверное, написать, или не могли. Или не было желания? Не хотелось оправдываться.
И. РОДНИНА: Во-первых, мне не в чем оправдываться. Я никогда в жизни своей не за что не оправдывалась. Если я совершала, я говорила, да, это было сделано неправильно, признаю. Или были обстоятельства, которые меня была вынуждена это сделать, предположим. Но объясняться, что я там чего-то как-то, нет это не мой стиль. Я его лично никогда не знала, поэтому, наверное, и не имела права, а больше, наверное, и возможностей, тем более, что лично тяжело с ним встретиться. Так что сегодня я разговаривала с его адвокатом, которая и передала мне его поздравление.
С. КОРЗУН: У Вас есть какая-то государственная, или личная позиция в отношении этого дела? Кто он вор, который должен сидеть в тюрьме, который обворовал государство, либо человек…
И. РОДНИНА: Вы знаете, я только одно знаю. Может быть, потому что прошла определенный период в Америке, ну, невозможно не платить налоги. Другой вопрос, что в нашей стране так много еще таких законных прорех, и, наверное, особенно те, которые начинались бизнес, или начинали строить это государство после периода распада. Каждый писал сам себе законы. И естественно все эти законы могли быть такие уязвимые. Когда начинается такое дело, т.е. мы хотим быть цивилизованным государством, но очень многое начиналось не цивилизовано. Поэтому появляются такие моменты. Я только одно знаю, что есть законы, которые для всех. Как мы в спорте. Трижды я была на олимпийских играх. Трижды я произносила одну клятву олимпийца: бороться честно, по правилам, уважая своего соперника. Чего я так думаю, очень много в начале становления государства российского очень мало кто у нас боролся по правилам, или уважал своего соперника. Потому что мне все время рассказывают, что женская дружба не может быть, а вот настоящая она мужская. Уважаемые мужчины, сколько вы друг друга пошлепали в 90е годы. В своей дружбе, особенно в бизнесе?
С. КОРЗУН: Ирина Роднина на "Эхе Москвы" в программе "Без дураков". И Дмитрий Губерниев.
ДМИТРИЙ ГУБЕРНИЕВ: Выражаясь современным языком, Ирина Роднина - это бренд. Я даже не говорю про три золотых олимпийских медалей. Про 10 золотых медалей чемпионатов мира. Этого бы хватило на многие страны, которые еще мечтают выиграть медали в самых разных видах спорта. Но для меня Роднина – это образец высокопрофессионального подхода к делу. Самая возбуждающая в мире фраза, это когда человек является профессионалом. Вот для меня Ирина Константиновна – это профессионал с большой буквы. Она – выдающаяся спортсменка, человек, который превосходным был тренером. Сейчас в нашей современной непростой жизни она не затерялась. Депутат Госдумы, руководитель объединения "Спортивная Россия", человек, который приносит колоссальное количество пользы нашей стране в разных самых аспектах. Поэтому я поздравляю ее с юбилеем, обожаю, люблю. И если бы мы хоть чуть-чуть были бы похожи на Ирину Роднину, хоть капельку были бы лучше, тогда, глядишь, и наша страна была совсем другой.
С. КОРЗУН: Дмитрий Губерниев. Ну, прямо такая краткая статья в краткой энциклопедии.
И. РОДНИНА: Да, прямо репортаж с поля боя.
С. КОРЗУН: Друзей удалось сохранить со времен спорта? Все остались друзьями, те, с кем дружили раньше?
И. РОДНИНА: Ну, я не могу сказать, что это прямо друзья. Это очень близкие люди, но не друзья. Потому что в спорте тяжело дружить, очень тяжело, поверьте. И не надо здесь обольщаться. Не потому что мы плохие, или хорошие, или делим какие-то медали. Нет, есть ребята, с которыми мы никогда и не соревновались. Т.е. они выступали в танцах, я выступала в парном катании, или кто-то в одиночном, а я в парном. Но все равно очень тяжело. Т.е. такое напряжение, такая работа тяжелая. Ну, при этом мы остались с кем-то в очень приятельских отношениях. И еще когда прошли годы, еще более тепло и радостно встречаем друг друга и говорим, и вспоминаем то, что было.
С. КОРЗУН: О спорте и продолжим через несколько минут сразу после выпуска новостей. Я просто напомню, что гостья программы "Без дураков" сегодня Ирина Роднина.
НОВОСТИ
С. КОРЗУН: И я напомню, моя сегодняшняя гостья очаровательная Ирина Роднина. О спорте говорим, а чего Вы вдруг после рождения сына решили продолжить спортивную карьеру? Или Вы не собирались ее прекращать?
И. РОДНИНА: Знаете, я такую цель себе не ставила. Просто выяснилось, что пока лежала на сохранении, пока отходила от операции, все-таки сердце профессионального спортсмена требует постоянной тренировки, и мне нужно было чем-то заняться. И я сначала побегала, поняла, что это без толку, что это не мое увлечение, по крайней мере, в тот период жизни. И вышла на лед, стала подкатываться. А потом были просто мысли, если уже уходить из спорта, уходить, вот у нас любят такое выражение, красиво. Ну, по крайней мере, я себе сказала: прощаться буду со льда, а не с ковровой дорожки. Это была как бы программа минимум. А программа максимум, она уже появилась где-то к концу сентября, в октябре. Когда я поняла, что я не только технически и физически уже подошла к той форме приблизительно, которая была до родов, но и психологически тоже. Особенно в ноябре. Я поняла, что я готова бороться.
С. КОРЗУН: В результате получилось, что с 1969 по 1980й год Вы не проиграли ни одного соревнования, в котором участвовали с разными партнерами. Потрясающая серия, которая вошла в мировую историю. И ну, в общем, Вы стали олимпийской чемпионкой, т.е. ушли в 80м с высоко поднятой головой. А почему ушли тогда?
И. РОДНИНА: Все было сказано. Все точки были уже расставлены.
С. КОРЗУН: А что это за история со слишком сложными, или запрещенными элементами? Потому что пока Вы лежали на сохранении, как Вы выразились, ну, собственно проходили соревнования. Если бы не некий немецкий судья, который Вас с партнером предупредил о том, что какие-то элементы запрещены…
И. РОДНИНА: Ну, вышло у нас всегда в июне бывает, в мае где-то в конце весны, начало лета бывают конгрессы нашей международной федерации, т.е. Союза конькобежцев, где были приняты какие-то изменения к правилам, о которых нам никто не сказал. Я не знаю, история достаточно темная. Татьяна Анатольевна Тарасова сказала, что Писеев от нас скрыл. Писеев говорил, что это Татьяна Анатольевна сказала, что не надо Роднину трогать. Она и так выиграет. И мы как бы существовали вне правил. Первый для нас был такой звонок – это чемпионат Советского Союза. Я смотрела на другие пары и думала, особенно Жук. Ну, что он на какие-то элементы, которые стоят копейки, он тратит так много времени. Я-то знаю, он всегда считает, каждый элемент должен приносить максимум результата. А тут идет какая-то непонятная размена. А потом на чемпионате Европы нам судья из Западной Германии сказала: Ира, у Вас там столько нарушений по правилам. Я говорю: какие нарушения? Она говорит: ну, как же по июльскому коммюнике. Я подошла к одному из членов ИСУ, чеху Йозефу Дедичу. Он мне говорит: да, ты знаешь, вообще-то да, ты знаешь, у Вас там есть нарушения.
С. КОРЗУН: А в чем нарушения? Слишком сложный элемент? В чем суть этой истории? Или просто разные очки?
И. РОДНИНА: Тогда только вступало такое понятие, как сбалансированная программа. Если в наше время, вот чем отличалось наше, не мое катание, а наше время фигурного катания. Короткая программа – это была 50% успеха. Это были шесть предписанных элементов абсолютно одинаковых. И мы все должны были их показать. Т.е. по исполнению одних и тех же элементов, по крайней мере, был понятен класс и уровень соревнующихся. А произвольную программу мы делали все, что мы хотели. Она поэтому называлась произвольной. Но так как судьям очень тяжело судить, одни делают много поддержек, другие делают много прыжков, а третьи делают выбросы, вот как здесь определиться, вот тогда и появилось такое понятие, как сбалансированная программа. Т.е. были предписаны энное количество поддержек, энное количество прыжков, т.е. не меньше, и не больше, вращения параллельное, тодесы, ну, вот это всякое му-му, как я называла. Потому что технически их выполнять несложно, цены особенной они никакой не приносят. Куда дороже ценятся поддержки и прыжки. Но их надо было выполнять. А у нас в программе их оказалось недостаточно. Т.е. то, что мы могли по ходу, мы успели что-то поменять. Но должна сказать, это очень сложно кроить программу. Потом было несколько у нас, во-первых, было значительно больше поддержек, которые можно было выполнять. И часть поддержек у нас очень было пуританское в то время фигурное катание. И за ножку девушку держат было нельзя. Вот у нас было две поддержки, где охват был как раз за бедро. Чего было ай, ай, ай в то время делать.
С. КОРЗУН: А в наше время куда бы в какую сторону развивались? Вообще что произошло с фигурным катанием за то время, что Вас не было в активной фазе…
И. РОДНИНА: Ну, очень много правил поменялось. Особенно, я считаю, поменялось много правил, которые в первую очередь охраняют судейство. Чтобы судьи меньше ошибались. Потому что спортсмен может проиграть, может выиграть, а судью можно дисквалифицировать. Вот чтобы он сильно не ошибся, основная как бы система изменений правил она шла в том направлении, чтобы судья делал меньше ошибок. Чтобы он куда точнее выставил свою оценку.
С. КОРЗУН: Вам приходилось больше бороться с соперниками или с собой?
И. РОДНИНА: С соперниками мы никогда не боремся. Это золотое правило в любом виде спорта. Борешься с собой.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы их просто убираете…
И. РОДНИНА: Нет, не убираем.
С. КОРЗУН: Из головы, из мыслей, я имею в виду.
И. РОДНИНА: Нет, Вы боретесь с самим собой, потому что все, что Вы готовите в течение сезона, главная Ваша задача подойти к этому старту и показать, все, что Вы умеете. Здоровы в этот момент, травмы, не травмы, психологически, или еще какая-то ситуация. Лед неудобный. Ну, я не знаю. Масса. Музыка остановилась. Вот ту это все должен преодолеть и показать то, на что ты готов.
С. КОРЗУН: Но Вы ультрасложные элементы, уникальные готовили, чтобы победить соперников. Или потому что хотели пределы своих возможностей найти.
И. РОДНИНА: Вы знаете, это, конечно, это нормально. Мы должны повышать каждый год технически свой арсенал. Ультраси – это элементы из гимнастики. Потому что в гимнастике были три группы сложности – эй, би, си. Если не один элемент новый не вписывался ни в какую группу, его называли ультраси. В фигурном катании такого нет. Это просто журналистские штучки такие. Есть элементы какие – поддержки, какой-то другой подход, оригинальный подход или выход из элемента. Пошли каскады, или комбинации из прыжков. Пошли комбинации из вращения. Т.е. мы стали совмещать два, иногда даже три элемента вместе, чтобы сохранить время. Особенно это пошло последние годы, потому что в наше время произвольная программа была 5 минут. И если у меня есть за эти 5 минут 20-22 элемента, а потом сокращается программа до 4,5 минут, то я эти 22 элемента не выброшу. Значит, что? Теряется художественность. Т.е. те моменты, когда у нас между элементами были какие-то моменты самого катания, перестроения красивого, когда мы отражали музыку и немножечко даже отдыхали, вот эти моменты сократились. Какой выход остается? Что все-таки оставлять художественную часть, значит, нужно элементы группировать в целые группы.
С. КОРЗУН: Вам доставляло удовольствие собственно катание на льду? Или это была работа привычная?
И. РОДНИНА: Я обожала кататься. Наварное, поэтому я так долго и каталась. Я очень любила соревноваться. Просто это для меня был абсолютный кайф. Как собака на охоту идет, вот в предчувствии. Конечно, это соревнование, конечно это все все. Но вот сам кайф выйти на старт, себя побороть, эти волнения. С партнером, публика, которая дышит и ждет этого. Тренер, который сзади мучается. Нервничает. Судьи, не знающие, что сейчас произойдет. А может быть, знающие, но уже какие-то выставили другие оценки, и надо снова сейчас подделываться. Вот эта атмосфера, так вот я быстро рассказываю, но не на словах. Ты же ее кожей чувствуешь, ты ее ощущаешь.
С. КОРЗУН: А звуки гимна советского что-то будили в душе, или это было просто приложение? Т.е. Вы за родину сражались или все-таки за себя?
И. РОДНИНА: Вы знаете, сражаясь за себя, ты естественно сражаешься за родину. Где вот здесь отделить? Я думаю, на войне люди шли и за себя, и за родину. Чтоб тебя не убили, чтоб ты выжил в этой схватке. Но и отстоял свое. Это абсолютно, мне кажется, одно и то же. Чего здесь разделять-то?
С. КОРЗУН: Ну, для одних так бывает, для других по-другому. Для Вас это было неразделимо?
И. РОДНИНА: Для меня это было неразделимо, как это было неразделимо и для моих родителей, которые прошли всю войну. И мне кажется, для нормального человека это неразделимо.
С. КОРЗУН: У Вас вообще было ну практически идеальная советская жизнь. Отец военный, мать врач, такая типичная семья служащих…
И. РОДНИНА: Она не врач, медсестра, из-за войны не могла закончить институт.
С. КОРЗУН: Было слабое здоровье, как писали журналисты. 11 раз болели то ли воспалением легких, то ли еще чем-то. История о том, как Вас родители отправили на лед потом, чтобы совсем уже угробить…
И. РОДНИНА: Привели заниматься фигурным катанием.
С. КОРЗУН: А почему? Откуда идея фигурного катания?
И. РОДНИНА: А мама увидела. Тогда же еще по телевидению ничего не показывали. Но она увидела, были показательные выступления чехословацких фигуристов вместе с фигуристами Советского Союза на открытом катке на стадионе Динамо.
С. КОРЗУН: И привели Вас не на Динамо, а на какой-то другой каток.
И. РОДНИНА: То, что было поблизости, там, где мы жили. Это было сначала на коньки меня вообще поставил папа, это был парк имени Пряникова на Таганке. А потом секция фигурного катания парка Жданова там на Абельмановке.
С. КОРЗУН: Ну, в общем, лиши Вас детства.
И. РОДНИНА: Неправда.
С. КОРЗУН: Почему?
И. РОДНИНА: Что Вы выдумаете? Абсолютно. Это был кайф. Во-первых, искусственных катков не было. Мы катались только в зимний период.
С. КОРЗУН: В мороз, в стужу.
И. РОДНИНА: Абсолютно. Какой кайф, разбежаться и прыгнуть в сугроб. Мы все прыжки учили в сугроб, игрались. Я не знаю.
С. КОРЗУН: Ну, это же были ежедневные тренировки.
И. РОДНИНА: Не всегда. Нет. Знаете, какие-то сказки такие рассказывают жуткие про становление советского спорта. Да. Был период, когда стали создаваться буквально по всем видам спорт специализированные детские спортивные школы, спортивные классы. Я не знаю, может, меня спасло то, что я и к Жуку попала в руки в 15 лет. У меня было абсолютно нормальное детство. Нормальная школа, хороший двор. Даже уже будучи в сборной Советского Союза, я часто с ребятами из класса мы шли кататься в Парк Культуры или катки люкс в Лужниках. Это особый кайф.
С. КОРЗУН: А сейчас ходите кататься, кстати, на Красной площади катались?
И. РОДНИНА: Ну, каталась пару раз.
С. КОРЗУН: Вас недавно заметили, кстати, и в программе одной телевизионной, посвященной катанию на льду. Но до этого незаметно было. А почему?
И. РОДНИНА: Что Вы имеете в виду?
С. КОРЗУН: Почему не было заметно? Почему не участвуете ни в каком виде?
И. РОДНИНА: Нет, почему, я участвовала в программе Второго канала в прошлом, по-моему, году, в позапрошлом. Покаталась немножко и поняла, что этого больше делать не надо никогда.
С. КОРЗУН: Почему?
И. РОДНИНА: Время уже ушло.
С. КОРЗУН: Вы про себя. Ну, вообще такие проекты нужны? Потому что с, одной стороны, конечно, это не настолько профессиональное катание, как на соревнованиях. Может быть, не лучшие образцы для подражания…
И. РОДНИНА: Так это и не соревнования, это шоу. Другой вопрос, что участники этого шоу, и фигуристы, и артисты, они по законам шоу стараются жить, а вот судейская бригада, она сидит по своим законам судит. Вот они перепутали чемпионат мира с шоу Первого канала.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы считаете, что судьи судят по спортивным критериям?
И. РОДНИНА: Во всяком случае, ту терминологию, которую они употребляют, они не могут по спортивным критериям, потому что там люди, совершенно далекие от спорта. Все прекрасно, но я никак не могу понять, когда там великий Кутюрье России, или известный комик, или юморист начинает рассуждать. Мне как-то в свое время Жванецкий сказал: Ирочка, не надо шутить, это не твое дело.
С. КОРЗУН: Вы всегда верите своим учителям? Кто для Вас еще люди, которые говорили правильные слова, которым Вы следуете в своей жизни? Кстати, я надеюсь, что Вы не перестали шутить в жизни после того, что сказал Жванецкий.
И. РОДНИНА: Я стараюсь, потому что если серьезно воспринимать все, то уже давно бы уже можно было бы руки наложить. Слава Богу, родители мне какой-то очень хороший запал в жизни и вот энергетический дали. И самое главное правилам хорошим. Было такое в свое время выражение в Москве. Мне мама с такой бы девочкой не разрешала дружить. Мне очень хорошо как-то так определили, что с кем-то мне надо дружить, а с кем-то мне не надо дружить.
С. КОРЗУН: А с кем не дружите? С кем не надо дружить, вот скажите, как мама говорила.
И. РОДНИНА: С кем-то и не дружу. Вот с тем, которые могут тебя дурному научить. Или те, которые сами в жизни очень дурно ведут.
С. КОРЗУН: Ну, вот если вообще скажите, кто себя дурно в жизни ведет по Вашему разумению. А кто хорошо себя ведет.
И. РОДНИНА: Ну, я себя хорошо веду.
С. КОРЗУН: Хорошо. Значит, будем равняться по Ирине Родниной. Ирина Роднина, напомню, гостья программу "Без дураков". И Тамара Москвина.
ТАМАРА МОСКВИНА: После чемпионата мира 1969 года нам предложил немецкий тренер сделать показательный номер трех пар. Это немецкая пара, Ирина Роднина и мы с Алексеем. И мы сначала отренировали этот номер, а потом со свойственной советским парам манерой решили, ой, надо потренировать, разобрать направление, четкость перестроения, мы провели целую тренировку для того, чтобы привести все это в порядок, чтобы была чистота. И после этого сделали такое неудачное показательное выступление. Там чуть ли не каждая пара ошиблась. И мы сказали, будем приходить, и со свойственной нам организованностью и собранностью будем выступать без всяких тренировок. И с тех пор мы ни разу не тренировали, и всегда этот номер проходил на ура.
С. КОРЗУН: История от Тамары Москвиной.
И. РОДНИНА: Это правда.
С. КОРЗУН: Профессионалы не тренируются, нет?
И. РОДНИНА: Ну, это был такой номер, после которого через много, много лет Жук решил свои маленькие пары поставить и это повторить. Но это было очень смешно, потому что в принципе получилось так. Сначала на чемпионате Европы в Гармише три немецкие пары выполнили номер из трех пар. Ну, на чемпионате мира они тоже выполнили, а уже в турне поехала только одна немецкая пара. И нам предложили вот двум советским как бы продлить этот номер. Ну, во-первых, поддержки совершенно другие, манера другая. Я помню, один раз даже там мы прыгали выброс в Аксель. Как у нас его тогда называли Кауфман. И в лучах мы все это выполняли. И один раз просто мы все вылетели в этот прыжок, и один луч мечется, мечется, потерял Тамару, а Тамара как-то так не очень удачно приземлилась, и луч ее потерял. Ну, это было всегда очень смешно, интересно и забавно.
С. КОРЗУН: Да, я к тому, что профессионалы не тренируются.
И. РОДНИНА: Вы знаете, мы не были профессионалами. Мы очень профессионально тренировались, но тогда слово "профессионал" это было ругательное слово в споре в нашем советском. И не потому что это был советский спорт, потому что это вообще наш вид спорта был чисто любительский. Это последний не потому что развалился Советский Союз, распался, последние лет 25 само мировое олимпийское движение стало очень сильно меняться. И практически все виды спорта, которые на сегодняшний день присутствовали в программе олимпийских игр, это выступают все профессионалы. Ну, лет 30 назад это было просто невозможно.
С. КОРЗУН: Подождите, вы как-то настроены очень против этого слова профессионалы. У Вас была другая работа? Одно из определений профессионала, это человек, который за свою работу получает зарплату.
И. РОДНИНА: Все правильно.
С. КОРЗУН: У Вас были другие источники существования, кроме стипендии?
И. РОДНИНА: У нас не было других источников, но если взять 6 главу международной олимпийской хартии, то там было написано, что спортсмен, выступающий, представляющий свою страну на крупнейших соревнованиях, как Европа, мир, олимпийские игры, имеют право на финансовую поддержку, как государственных, так общественных и частных компаний.
С. КОРЗУН: Нет, вполне естественно, если Вы такой спектакль устраивали, то, что Вы должны были швеей работать, мотористкой, или еще кем-то…
И. РОДНИНА: Нет, мы учились. Я училась в институте.
С. КОРЗУН: Сколько лет. Рассказывайте.
И. РОДНИНА: 4 года я проучилась в институте физической культуры а потом окончила аспирантуру. Попались. Не подкопаешься. Вот Роднина. Не подкопаешься.
С. КОРЗУН: Я думал все время…. Никак. А я сейчас с другой стороны зайду.
И. РОДНИНА: Ну.
С. КОРЗУН: Да. Рассказывают многие вещи. Почему на допинге не попались?
И. РОДНИНА: Не было.
С. КОРЗУН: Как это? С Вами не работали или как?
И. РОДНИНА: Нет, с нами не работали.
С. КОРЗУН: А то ведь, как известно, что в ГДР, что в Советском Союзе первым делом приходят медики и разрабатывают свою программу.
И. РОДНИНА: Не было, есть виды спорта, где есть, наверное, присутствует и в достаточно большом количестве препараты, которые помогают людям тренироваться, но допинга на координацию нет.
С. КОРЗУН: На выносливость.
И. РОДНИНА: А зачем нам выносливость. У нас все элементы чистая координация. Мышцами их не закачаешь, наоборот, лишняя мышечная масса, и не очень хорошее ощущение. Нам самое главное не потерять вот это самое мышечное ощущение. Поэтому у нас никто этим не пользовался, не баловался.
С. КОРЗУН: А в жизни какие допинги используете?
И. РОДНИНА: В смысле?
С. КОРЗУН: Ну, чем себя будоражите? Когда настроение может не то? А надо что-то важное сделать.
И. РОДНИНА: Ну, хороший мужской взгляд. Заинтересованный. Или пренебрежительный взгляд людей, которых я не очень люблю и не очень уважаю.
С. КОРЗУН: Т.е. если Вам плохо, выходите на улицу и ловите восхищенные взгляды мужчин?
И. РОДНИНА: Нет, не выхожу и не ловлю. Достаточно и так их увидеть. Зачем ловить то?
С. КОРЗУН: Ирина Роднина. И Владислав Третьяк.
ВЛАДИСЛАВ ТРЕТЬЯК: Ирина Роднина – это уникальное явление в мировом фигурном катании, у нее слабых сторон нет, это мужественная, сильная, крепкая, красивая женщина. Мы воспитывались вместе в армейском клубе. И я в отличие от других видел, как она до седьмого пота тренировалась, как она оттачивала все свои элементы, потому что мы тренировалась на одном стадионе. Это действительно легендарная женщина, которую надо любить, уважать и думать об этой женщине и помогать ей во всех делах, которые она сегодня взвалила на свои плечи. Она сегодня депутат Госдумы.
С. КОРЗУН: Третьяк Владислав. Я тут подумал, а чего Вы не вышли замуж, скажем, за Третьяка, или за Фетисова? Ну,вторым браком, по крайней мере. Первый муж был партнер.
И. РОДНИНА: Зачем?
С. КОРЗУН: Ну, была бы такая звездная пара. Все бы говорили, во всех бы глянцевых журналах писали о Вас. Все бы проблемы в Вашей семье были бы видны.
И. РОДНИНА: Честно говоря, вы мне первый такой вопрос задали.
С. КОРЗУН: Ну, надо же хоть в чем-то первый. Вы столько уже интервью давали.
И. РОДНИНА: Не знаю, наверное, мы вместе тренировались. Ну, Владика я вообще знаю достаточно давно. Просто я у него на глазах росла, он у меня на глазах, совсем когда его мальчишкой поставили в ворота. И такая нагрузка была психологическая и физическая. Вячеслав Александрович, ну, он так как мы все смеялись из зеленых совсем молодых был. Мое поколение – это Валера Харламов, старший Фирсов, Альметов, Александров. Мы на этих мужиков смотрели. Кузькин, Палыч Рогулин.
С. КОРЗУН: Ну, а за них чего?
И. РОДНИНА: Они же были здоровые мужики. Они уже все были женатые.
С. КОРЗУН: Ну, и что, а маленькие девушки не любят разве больших мужиков? Или они просто были женаты, поэтому?
И. РОДНИНА: Да я в то рвем об этом как-то и не думала.
С. КОРЗУН: Спорт, спорт и только спорт.
И. РОДНИНА: Надо было учиться, надо было тренироваться, надо до дома доехать с двумя пересадками.
С. КОРЗУН: Так что в первый раз влюбились по-настоящему уже во второго мужа?
И. РОДНИНА: По-настоящему да, полюбила. Не влюбилась, полюбила. Влюблялась и до этого.
С. КОРЗУН: У Вас такая немножко зеркальная история получилась. С двумя мужьями. Ничего, что я спрашиваю?
И. РОДНИНА: Да, нормально, уже проехали. Можете спрашивать.
С. КОРЗУН: Уже отболело, отгорело. И больше не горит. Такая немножко зеркальная история. Вы ушли от первого мужа и потом второй оставил семью, ушел от Вас.
И. РОДНИНА: Ну, он не сразу оставил. И много лет мне не давал развода. Но… Я не знаю, в чем тут зеркальность.
С. КОРЗУН: После чего в одном интервью Вы сказали о том, что когда Вас спросили об ошибках в Вашей жизни, со смехом сказали. Или нет? Там не было видно знаков препинания, о том, что вышли замуж, и это ваша ошибка была в жизни.
И. РОДНИНА: Ну, это я все время вспоминаю, я один раз вечером поздно пришла с работы, дети мои сидели около телевизора и камина, и так, они не слышали, как я вошла. А в этот момент у меня в доме жил Саша Зайцев. Я его пригласила к нам в центр поработать, попробовать. Я сказала – попробуй. Понравится, работай. И Аленка так сидит, она говорит: слушай, Саш, мой Миньковский не подарок, но твой Зайцев мне еще больше надоел. Он долго будет у нас в доме жить? Я так вся напряглась. Сашка ей говорит: ну, чего ты у меня спрашиваешь, ну, спроси лучше у мамы. Такая пауза. Причем Санек говорит: вечно наша мать не за тех замуж выходила.
С. КОРЗУН: (Смех). Ну, Вы с ним согласились или нет? Или в душе протестовали?
И. РОДНИНА: Вы знаете, я могу одно сказать. Да, конечно, все, что ломается, или разбивается, или не совершается, это все очень больно. Больно особенно когда ты живешь на какой-то результат. И подстраиваешься, меняешь свою жизнь, свои планы, работаешь на эти планы. То это вдвойне больно, потому что это не свершается, но и с Сашей, и со вторым своим мужем у нас были замечательным моменты. И я думаю, что многие женщины и в этом плане мне могут позавидовать, потому что если с Сашей это была и совместная работа, это и ребенок, это и испытания жизненные, и победы совместные, то вот со вторым супругом у нас было просто несколько лет таких, когда я просто растеклась, как блин по сковородке. Я поняла, что это какой кайф быть просто любимой женщиной. Я счастлива, что у меня это было в жизни. Потому что есть такое количество, которые даже этих чувств никогда не испытали. Но видно праздник долго не бывает.
С. КОРЗУН: Вы производите впечатление хрупкой, но очень сильной женщины. Это впечатление не обманчиво? Хочется иметь все-таки рядом плечо, на которое можно…
И. РОДНИНА: Со стороны-то я не могу на себя посмотреть.
С. КОРЗУН: Ну, в зеркало то можно, если в трюмо, то вообще с разных сторон можно посмотреть.
И. РОДНИНА: Ну, в зеркало да, в зеркале всегда видишь свои недочеты.
С. КОРЗУН: Плечо хочется иметь рядом? Или Вам это теперь уже не нужно?
И. РОДНИНА: Теперь уже нет. Был период, когда очень хотелось. Особенно, когда мама ушла из жизни. Потом папа. И вот я первый раз в жизни почувствовала, что у меня спина не прикрыта. Знаете, когда я даже выступала в спорте, я знала, как одна моя знакомая сказала, говорит, ваша страна карта на 2 метра. Мы знали, что за нами вот эта страна, родители, люди, которые за тебя переживают. Я знала, что у меня есть родители, которые меня прикроют в любой момент. А когда вот это вдруг раз, и вот это ощущение такой неприкрытой спины, оно очень тяжелое. А на меня опираются еще два ребенка. Т.е. если я чуть-чуть потеряю туда назад равновесие, то это все может рухнуть. Сейчас уже по-другому. И я по-другому стою, и дети по-другому стоят. И годы прошли. Конечно, это, наверное, любой женщине это приятно. Но сказать, что я страдаю от того, что этого нет…
С. КОРЗУН: Ирина Роднина олимпийская трехкратная чемпионка, не буду перечислять все титулы, была гостьей нашей программы. Ирина, еще раз поздравляем Вас с днем рождения…
И. РОДНИНА: Спасибо большое.
С. КОРЗУН: И хочется пожелать Вам, чтобы вот все, что Вы видите в ваших хороших мечтах, осуществилось. По-моему, у Вас все дл этого есть. Спасибо огромное за то, что пришли в эту студию, отвечали на наши вопросы.
И. РОДНИНА: Спасибо.
С. КОРЗУН: Всего доброго.
И. РОДНИНА: Всего доброго. До свидания.